Муром, Муром-городок. Ч.2я

Прогулки по улицам Мурома.

  Улицы города, если посмотреть на карту в путеводителе, это школьный листок из тетрадки в клеточку. Главная улица – Московская, она выходит на серую бетонную площадь 1100-летия города Мурома. На ней вроде бы горит Вечный огонь и стоит памятник воинам, но смотрится она среди прелестных старинных стареньких купеческих домов – уродливо, как инородное тело. Все основные достопримечательности Мурома находятся на улицах, тянущихся в непосредственной близости вдоль Оки – это ул. Первомайская (Никольская) и ул. Ленина (Рождественская).

  Наша ошибка – по улицам Мурома нельзя ездить на машине. По этим улицам надо неторопливо гулять, рассматривать удивительной красоты резные наличники на окнах, искать купеческие особнячки, любоваться их стариной и уютной красотой и гармоничностью, представлять, как, может быть, вот из этого окошка выглядывала на улицу пышная купчиха из-за кружевной занавески и пышных шапок герани, или кричала сверху знакомой прохожей: «Меланья Савельевна, доброго вам денёчка! Откуда спешить изволите? Черешню, говорите, в торговые ряды завезли с Астрахани? Хороша говорите? Сейчас пошлю Петьку, варенья на меду и нам надо наварить».

  Надо сказать, что раньше – не сейчас. Раньше Муром был крепким провинциальным городом. И в нем народ наслаждался тихим течением насыщенной разными приятными радостями провинциальной жизни. Румяное местное население откушивало, покупая в своих магазинчиках «сёмгу двинскую от 75 копеек и более, кетовую икру, в 50 и 70 копеек, сельди керченские, белые и куреные, копчушки, матку, икру зернистую и паюсную, а также колбаску варёную высшего сорта «Муромскую» в тридцать две копейки фунт, всевозможные фрукты, сыр и вино», хрустело муромскими огурчиками и попивало дымящийся чаёк вприкуску с муромскими калачами. Местные дамы и барышни в местных парикмахерских укладывали волосы «в косы, локоны, фризетки, бандо, трансформасионы и тюрбаны». Местные джентльмены кто в театр ходил, кто в трактир, кто в огородиках копался. «Садят в Муроме не только множество поваренных трав, но и дыни, и всякой овощ; да и многие жители имеют хорошие яблоневые сады». А уж по производству и сбыту огурцов и огуречных семян Муромский уезд обогнал все соседних конкурентов.

  Старые дома Мурома обаятельны до невозможности. Вроде и время их уже потрепало, но и сейчас настолько радуют глаз своей уютностью. И ведь разные все. Здесь такой узор у наличника, там другой, здесь резное крылечко, а там мансарда, здесь окошко первого этажа уже наполовину в землю ушло, а там потрескавшийся деревянный бочок дома погладить хочется. Для Мурома характерно традиционное купеческое двухэтажие: низ - каменный кирпичный, второй этаж – деревянный, рубленный. Интересно, а что бы было с гражданской архитектурой Мурома, если бы не вот эти купеческие мещанские домики? Чем сейчас Муром может удивить своих потомков? Кирпичным казино? Панельными домами? Статуей Ильича? Какой-то гигантской бетонной центральной площадью?

  Наличники – это отдельная тема. Богатая тема. Таинственная тема. Потому что для взгляда неискушённого – это просто дивные деревянные узоры, а для знающего – знаки. Удивляет, что всё это наследие древней старины так тщательно, упорно и бережно сохраняется. Когда мы на дороге к Мурому проезжали деревни, то было сразу видно, что только в нескольких процентах домов наличники - бессмысленный новодел, красивый, но не более того. А на остальных домах – целые системы древних оберёговых знаков. Причём есть совершенно старенькие – на таких же ветхих домах-покосюшках, а есть новые, тщательно скопированные. Это так радует, значит, есть ещё мастера, остались, те которые знают, или, возможно, уже не знают, но традицию берегут и не дают её исчезнуть. Такого узорного богатства и дивной красоты мы не встречали нигде больше. Скажу больше, даже в Вологде.

  Говоря о Муроме, хочется не обойти вниманием нескольких выдающихся гражданских персонажей. 19 век.

  Алексей Васильевич Ермаков, муромский купец и городской голова. Этот человек не просто занимал выгодное властное кресло, но и сделал для города столько, сколько не сделали все его предшественники и последователи вместе взятые. Он построил детский приют, здание театра, новые торговые места, телеграф, солдатские казармы, избавившие жителей от тяжести постоя солдат, открыл лечебницу и городскую библиотеку, расширил богадельню, замостил камнем центральные улицы и площади, засыпал-осушил Козье болото, находящееся в черте города. А главное – на подземных родниках построил водопровод с водонапорной башней и 17(!) фонтанами. Представляете, что значил водопровод для жителей того времени (да и сегодняшних, поскольку он ещё вовсю эксплуатируется). Приезжавшие сюда именитые гости округляли глаза – подумать только, какой-то затрапезный провинциальный городок – а какой чистенький, прекрасно вымощенный, и с роскошными фонтанами на красивой центральной площади. Водонапорная башня до сих пор является архитектурным украшением города. Это башня не простая – именная. Еще при закладке в фундамент строения вложили такую записку: «В память сего полезного учреждения отныне и вовеки веков да будет башня сия именоваться башнею господина Ермакова».

  Почему так? Да потому, что Ермаков построил всю водопроводную систему на свои собственные деньги. Понимаю, что в наше коммерческое время эта фраза звучит как по-инопланетному непонятно. Могу повторить, для тех, кто «нипонял» – на свои деньги построил, потратил больше половины своего состояния, меценат то есть :).

  Сейчас, несмотря на вышесказанные красивые слова, Водонапорная башня Ермакова стоит неприкаянно в центре города. Вид такой нежилой, одно окошко, похоже, выбито. Фонтаны – говорите…

  Прасковья Сергеевна Щербатова, или Пашенька Щербатова. Та самая, в которую был влюблён Лев Толстой и можно сказать прямая конкурентка Сонечке Берс. О ней Толстой писал в своём дневнике: «Со скукой и сонливостью поехал к Рюминым, и вдруг окатило меня. П. Щ. — прелесть. Весело целый день». Свои возможные отношения с милой умницей Пашенькой Толстой перенёс на бумагу, в роман «Анна Каренина». Щербатова – прототип Кити Щербацкой, а Левин, как известно, это сам Лев Николаевич.

  Но, тем не менее, у девушки судьба сложилось очень счастливо. Она вышла замуж по любви за интереснейшего человека – известного археолога, учёного, общественного деятеля, графа Александра Сергеевича Уварова. Он был владельцем не менее известного муромского села Карачарова, после свадьбы он привёз невесту сюда, в свою родовую усадьбу. Как археолог и учёный – он открыл и исследовал древнейшую Карачаровскую стоянку и первый заговорил о важности и об охране древнего наследия: «Необходимо сперва интеллигентную часть народа освободить от равнодушия к отечественным памятникам, - писал он. – Тогда, наверное, найдутся люди, в состоянии объяснить и крестьянину, и ученику, как в народной школе, так и гимназии, значение отечественных древностей». Как общественный деятель, он на свои капиталы учредил Уваровскую премию «для поощрения русских писателей к занятиям русской и славянской историей и драматической словесностью на темы русской истории и русского быта». Премии надо отметить более чем значительные по тем временам: одна большая 1500 рублей, две малые по 500 рублей каждая и одна поощрительная 500 рублей. Отбор был очень строгим, и эту премию получил даже сам Островский, но только дважды - за «Грозу» и другую пьесу.

  Его жена была ему верной помощницей, подругой и вдохновительницей. Она сама была необычайно умна. Её называли второй Дашковой. После его ухода она 35 лет возглавляла Московское археологическое общество. После Революции эмигрировала в Югославию. Муромские современные потомки память о ней отметили очень оригинально – выпустили местную водку с её портретом и лихим названием «Уваровка». В настоящее время муромский алко-завод уже закрыли, но было дело, было…

  Ещё среди местных купеческих родов выделялось семейство Зворыкиных. Они владели чугунолитейным заводом, занимались хлеботорговлей, со временем стали крупными судовладельцами. Детям своим они давали настолько солидное и разностороннее образование, что из этой провинциальной купеческой семьи вышли крупные ученые. Николаша Зворыкин стал магистром математических наук, разработал теорию передачи электрических сигналов на расстояние, предвосхитив изобретение радио. Его брат Костя Зворыкин - выдающийся технолог, в советское время стал профессором Киевского политеха. А их племянник Вовочка Зворыкин, эмигрировавший после Красной революции в Америку – стал учёным, изобретателем электронного телевидения, автором 120 патентов и вице-президентом крупнейшей телекоммуникационной компании «Radio Corporation of America».

   Сейчас в красивом особняке Зворыкиных располагается Муромский краеведческий музей (ул. Первомайская, 4, сайт музея: http://www.museum.murom.ru/). И основу его коллекций составило богатое собрание художественных ценностей из дворца графов Уваровых. Один из инициаторов создания музея - муромский художник Иван Куликов, ученик Репина. Его картины «Убор невесты», «Зимним вечером» и «Ярмарка» (http://www.naholste.info/?t=10&s=96), «В русском наряде», «Мечтательница», «В праздничный день», «Торговые ряды в Муроме», «Площадь в Муроме», находятся как в краеведческом, так и в его личном мемориальном музеях в Муроме (ул. Свердлова).

  Ещё в Муроме есть очень интересный Музей истории Оки (пересечение ул. Первомайской с ул. Лакина).

  Любопытно, что в Муроме существует клуб реконструкции «Гардарика», где энтузиасты воссоздают исторические одежды, старинные парусно-весельные корабли – кнорры. Название у клуба отличное. Страной Гардарикой – так называли Русь скандинавы. Таинственное и красивое слово не поддаётся расшифровке. То есть словарный простой перевод есть – «ограда (garda)» и «страна (riki), но смысла нет, звучит с подобным переводом, как «страна оград», или «огражденная страна». Ясно только одно – именно в таинственной Гардарике жили именно русы. Почему в Муроме всплывает это слово – возможно, потому что сама река – Ока – была границей Древней Руси, а Муром это город-сторож на этом водном пути «из Варягов в Греки».

  Муром – это, бесспорно, золотой город, но в Золотое кольцо он не входит. Его боятся показывать иностранцам из-за военных заводов, которые прилепили к Мурому ярлык «закрытый».