Под мерный плеск волн тринадцатые сутки путешествия по Ближнему Востока медленно сменялись четырнадцатыми. Красавец теплоход, явный родственник того корабля, что год назад доставил меня из Бергена в Ставангер за 4 часа, уныло плёлся по Акабскому заливу. Порой казалось, будто не мощнейшие двигатели скрыты в недрах судна, а десятки рабов, повинуясь командам волосатого надсмотрщика, орудуют вёслами, и даже слышались тяжкие вздохи после каждого гребка. Всё же, несмотря на старания иорданцев (а паром принадлежит именно им), египетский берег потихоньку приближался. Тем не менее брат сидел насупившись и мрачно высказывался в том плане, что лично для себя он ничего хорошего не ждет, а когда я поинтересовался причинами его пессимизма, ответил так: «Если на одном берегу залива ты в полной мере насладился гостеприимством общества, представители которого ходят в арафатках, бебекают, живут по уши в грязи и надоедают честным людям, то можно вполне обоснованно полагать, что если на другом берегу ты видишь бебекающих людей в арафатках, то они тоже живут по уши в грязи и надоедают честным людям».

Он, к нашей общей радости, оказался неправ… Хотя бы частично. Хоть не в той части, где про грязь, но в той части, где про надоедание. Жители Египта хоть и вели себя подчас надоедливо, но всё же мы были не в Иордании, а в приличной, цивилизованной стране; после приключений на восточной стороне Акабского залива любая страна показалась бы нам приличной и цивилизованной. Хотя поначалу процесс выгрузки из парома заставил нас усомниться в том, что мы уже на земле гостеприимного Египта, затем дела пошли более-менее гладко. Ещё по ходу плавания у нас, как и других иностранцев, забрали паспорта, пообещав вернуть их в иммиграционном офисе Нувейбы. В результате при выходе на причал, там, где все остальные пассажиры показывали документы, мы показали маловразумительную бумажку с кривой печатью, и этого оказалось достаточно, чтобы сойти на берег. Несколько минут спустя мы, проделав короткий переезд на автобусе, стояли посреди залитой неверным светом огромной площади и гадали, куда же теперь идти. По идее, здание с нашими паспортами находилось где-то справа, но где именно, было неясно. Тут подвалили очередным автобусом наши попутчики-тайваньцы, а с ними какой-то местный чин, указавший нужную дорогу. В офисе мы задержались ровно настолько, чтобы узнать о необходимости купить визовые марки; всем собравшимся восьми иностранцам был дан в провожатые офицер, отведший нас на площадь, покинутую нами чуть ранее. Там, в одном из трёх павильонов мы обрели нужные причиндалы; по возвращении их (хорошо, что не нас) страстно облизнул один из пограничников, а затем визовые марки — именно о них идёт речь — оказались в наших паспортах.

Казалось бы, когда с оформлением въезда было покончено, иммиграционная служба должна была потерять к нам интерес, ан нет! К нашему приятному удивлению закрепленный за присутствующими туристами офицер провёл нас через толпу мешочников прямо к зданию таможни, по дороге расспрашивая, куда его подопечным нынче надо. Даже когда формальности — действительно сущие формальности — были позади, он не оставил нас без заботы, доведя прямо до ворот автостанции; двум китайцам, направлявшимся в Дахаб, он указал налево, на стоянку такси, остальных отправил вправо, к автобусным кассам. В принципе, нам надо тоже было налево — в Шарм-эль-Шейхе нас дожидался заказанный и оплаченный отель, манивший пляжем, полупансионом и всякими отдыхательными благами. Однако в создавшихся условиях ехать в него смысла не было — попав туда под утро, мы не смогли бы толком отдохнуть, а днём пришлось бы ехать в Каир. Вот если бы паром из Акабы ушёл вовремя, мы бы славно провели целые сутки на южной оконечности Синая… Я ведь даже заранее сделал запас египетских фунтов, чтобы днём, не теряя времени поспешить на автобус и поскорее приехать на отдых, так ведь из-за иорданского разгильдяйства всё пошло прахом…

Фунты, впрочем, прахом не пошли, отойдя в пользу автобусной компании East Delta Line, представитель которой, получив с нас 130 монет за двоих, выдал билеты на очередной автобус до египетской столицы. Вопреки ожиданиям, рейс должен был состояться в ближайшее время, хотя в расписании на сайте http://www.ask-aladdin.com/bus_schedules.htm в этом время никаких рейсов не значилось. Осталось непонятным, был ли наш автобус одним из сдвинутых расписанийских или же его назначили дополнительно. Как бы то ни было, мы сидели внутри и ожидали отправления.

После того, как сосед через проход справа раздумчиво, с чувством глубокого удовлетворения, сплюнул на пол, я понял, что поездка будет, деликатно выражаясь, не из числа скучных. Чтобы не смотреть на попутчика, мы стали усиленно изучать ночь за стеклом, что обогатило нас странными видениями: под бледным светом фонарей взад-вперёд сновали согбенные фигуры, тянущие и толкающие телеги с тюками. Представьте себе забитый тюками и мешками грузовичок, ну типа «Газели» или «Форд транзит». Теперь мысленно уберите кабину, стенки и крышу кузова, и получите примерную картину влекомых взад-вперёд грузов, постепенно исчезавших в различных уголках станции, где, укрытые темнотой, таились автобусы местного назначения. Те, загрузившись под завязку, один за другим отбывали в ночь; где-то в районе двух настала и наша очередь отправляться. Интересно, что обещанные путеводителями «многочисленные блокпосты» с проверкой документом как-то незаметно прошли мимо моей памяти. При выезде с автовокзала, да, паспорта проверили, а потом никакого контроля не было, и продрал глаза я уже перед въездом в тоннель под Суэцким каналом. Следовало разбудить брата, чтобы он ощутил момент расставания с Азией и прибытия на африканский континент, но все мои попытки заставить его открыть глаза были тщетны, что неудивительно, учитывая события последних суток. Я бы и сам продолжал смотреть седьмой сон, так ведь проснулся только потому, что кто-то из заднескамеечников взялся курить. И спастись от дыма было в этот раз невозможно: окна не открывались. Это ж какой надо быть скотиной, чтобы беспардонно смолить сигарету за сигаретой в закрытом наглухо автобусе!… По прибытии в Каир задымило еще с полдюжины пассажиров; мы дождаться не могли, когда же удастся выбраться наружу.

Снаружи нас ждало некоторое количество таксистов, тут же посланных далеко и надолго. Сориентировавшись на местности, мы сообразили, что стоим на углу Sharia Ramses и Al-Uruba (в просторечии Airport Road). Двигаясь отсюда на юго-запад по последней магистрали легко добраться до каирской цитадели; нам же следовало с помощью эстакады прорезать район Abbassyya и чесать прямо в центр города. Сделать это можно было, например, с помощью автобусов 983 и 948. Оба они привезли бы нас к тылам Египетского музея, где раскинулась площадь Абдель Монем Риад (Midan Abdel Moniem Riad). Мы принялись было высматривать транспорт с нужными цифрами — девятка выглядит почти как наша девятка, восьмерка схожа с индейским вигвамом, тройка смотрится как буква «Г», обзаведшаяся короной, а четверка прямо-таки вылитая буква «Е», скрученная радикулитом — и совсем было преуспели, но наступивший «час пик» не вдохновлял на штурм автобусов. Та же история повторилась с маршрутками; одна была мало того что забита внутри, так ещё двое граждан ехали снаружи, на запятках, в стиле ливрейных лакеев.

Кончилось дело краткими переговорами с таксистом и четвертьчасовой поездкой до Мидан Тахрир (Midan Tahrir) за 10 фунтов, откуда мы броском через мост Tahrir добрались до района Doqqi, где собирались устроить логово на ближайшие четыре дня.

Могут спросить, почему мы не поехали сразу к отелю? Отвечу: после того как в предыдущей стране нас несколько раз привозили не туда, куда нужно, я решил выбрать в качестве финальной точки какое-нибудь из известных мест, максимально приближенное к нашему пристанищу. Таким вот макаром мы к половине десятого утра оказались у дверей под вывеской «Concorde Hotel».

Хотя до времени официального заселения было еще далеко, спустя сорок минут после нашего прибытия мы уже получили ключи, чему несказанно обрадовались. Тут же оказалось, что радовались мы рано — номер вовсе не был «ready»; об этом красноречиво свидетельствовали смятое бельё на кроватях и беспорядок в ванной; проблему удалось решить дополнительным визитом к портье. Следующие двадцать минут мы провели в молчаливом ожидании окончания уборки, с вожделением поглядывая на постели. Наконец действо завершилось, я на радостях дал дамочке два фунта и мы отрубились на пять благословенных часов.

Признаться, когда в 15.45 зазвонили будильники мобильных телефонов, первой мыслью было треснуть по электронике чем-нибудь тяжелым и продолжать спать: предыдущие жуткие сутки в Иордании и вынужденный ночной переезд через Синайский полуостров здорово сказались на гашем моральном и физическом состоянии. Тем не менее пробуждаться было необходимо и вот почему: планируя поездку, мы обнаружили, что как раз на следующий день после нашего ориентировочного прибытия в Египет каирский футбольный клуб «Аль Ахли» принимает дома портсаидский «Эль Масри». Встреча известнейшего клуба страны с прямым конкурентом за чемпионский титул не могла пройти мимо нашего внимания. Было решено сократить Шарм-эль-Шейский отдых вдвое, а освободившийся день отдать на утренний переезд в египетскую столицу, чтобы успеть на матч. Теперь же, когда мы уже были в Каире, пропустить такую игру было просто глупо, и вскоре наш номер опустел.

Нашу решимость немного остужало отсутствие всякой информации о будущем действе. Я перед выездом написал в фан-клуб «Аль Ахли», желая заполучить точное расписание, цены на билеты и прочие полезные данные; ответом мне было гробовое молчание. Никакими другими путями разузнать время начала матча не удалось. Не помогли ни ресурсы Интернета, ни расспросы на местности — последние огорчали особо. Так, попытка выудить какую-нибудь информацию из разделявшего с нами лифт посыльного окончилась провалом. Бедняга не знал названий «Аль Ахли» или «Эль Масри», «футбол» был для него пустым звуком, и только слово «соккер» ему показалось знакомым. Поднатужившись, он сообразил, о чём идёт речь и радостно заблажил: «Цукер! Так за ним вам в ресторан нужно!» Примерно в том же ключе закончилась беседа с портье. Оставалось ехать наугад…

Наслышавшись много чего о знаменитых каирских пробках, в район стадиона мы решили поехать на метро. Подземка, плавно переходящая в надземку, лично меня порадовала: в ней было весьма чисто, не так уж полно народу, несмотря на «час пик», а стоимость проезда равнялась 1 фунту за всё путешествие. Вроде как недавно существовали билеты по 50 пиастров, предназначенные для коротких поездок, но, похоже, практика их использования ушла в прошлое. Система прохода в метро проста донельзя — билет вставляется в турникет и получается в уже пропечатанном виде; его необходимо сохранить до конца путешествия, чтобы выйти через внешний контроль, где картонный прямоугольник исчезает в стальной тумбе, открывая своим самопожертвованием путь на волю.

Названия станций дублированы по-английски, указатели направлений представлены конечными пунктами. Вообще, чтобы заблудиться в сплетении двух линий, надо сильно постараться… Проведя в тесноте, но не в обиде минут двадцать, мы оказались на платформе Al-Demerdash, наиболее близкой по нашим расчётам к нужной точке: само собой разумеется, что возле стадиона строить станцию метро вовсе не надо… Теперь дело было за малым — прорезав наискось несколько кварталов, набитых студентами, мы, ориентируясь примечённому утром высотному зданию Misr Travel, вскоре оказались возле давешнего автовокзала, откуда улица Al Istad привела нас прямо к воротам Cairo Stadium.

Обычно в текущем сезоне матчи начинались в 17.00 по местному времени, и мы явились к стадиону точнехонько в срок. Вот только сей подвиг мы совершили зря — игры не было и в помине. Скучающие охранники ничего не могли сказать по этому поводу, пока один из них не поленился связаться по рации с начальством и не выяснил, что матч перенесли; точную дату он, как и его босс, затруднился назвать. Выматерив про себя египетскую федерацию футбола, мы пошли прочь печалясь о несбывшихся планах — знать бы заранее, как бы хорошо мы сейчас проводили время на берегу моря…

Сделанного воротить было уже нельзя, так что мы решили поправить настроение посещением расположенной неподалеку Панорамы войны 1973 года. Созданное северокорейскими мастерами чудо искусства красуется на уже упоминавшейся Aeroport Road; ежели кто поедет из центра маршрутом 356, пусть смотрит на правую сторону — круглую громадину светлого облика трдно пропустить. Вход открыт с девяти утра до семи вечера, стоит удовольствие посещения комплекса и прилегающего парка военной техники — как советского производства, так и трофейной — всего 10 фунтов с человека; ещё 2 фунта полагается выложить за право снимать фотоаппаратом, а сколько за «диджитал» видеокамеру мы узнать поленились, обойдясь при съемках фотобилетом. В справочнике «Lonely planet» по Египту указывалось, что представления проходят по расписанию, в определённые часы. Лично у меня сложилось впечатление, что это не так: при нас несколько шоу сменяли друг друга буквально каждые четверть часа. Воспользовавшись случаем, мы осчастливили мероприятие своим присутствием два раза подряд, чем немало удивили местных работников. Они даже обратились к старшему по смене с вопросом, можно ли посетителям заходить в зал по новой. Тот, узнав, что мы из России, сказал: «Пусть смотрят, сколько хотят». Короче говоря, если кто пойдёт на шоу, то все вопросы пусть утрясает с людьми в синих рубашках, потому как молодняк в красной одежде английского не знает, ничего не решает, и может лишь выдавать наушники да следить за порядком. Хотя даже и последнего дела не делает, так как всю дорогу по залу шляется народ. Отчасти в хаотичных перемещениях посетителей повинна конструкция панорамы — центральная часть, та, что с местами для зрителей, вращается, и панорама форсирования Суэцкого канала египетской армией 6 октября 1973 года открывает перед наблюдателем всё новые и новые эпизоды. По ходу дела происходящее комментируется на арабском языке через громкоговорители, и по-английски в наушниках. И ведь было, было что через наушники послушать: то зловещий голос рассказывал о кознях израильтян, то бодро объявлялось, будто укреплённее линии Бар-Лева ничего в мире не существовало, то схватки в Синайской пустыне назывались «величайшим танковым сражением». Чем дальше, тем меньше звучали слова, уступая место бравурной музыке, перемежавшейся криками «Аллах акбар!», и в финале в дело вступили фанфары. Тот факт, что в конце войны египетскую армию едва не сбросили обратно в канал, остался за кадром.

Самое интересное, что всем, кроме нас, похоже, мало кто интересовался происходящим вокруг. Присутствующие, львиную долю которых составляла молодежь, пинались, толкались, хохотали, словом, вели себя как обычные школьники. Мне периодически хотелось взять наиболее рьяных за шкирятник и втолковать: «Это ведь ваша история, не наша! Это ваши отцы и деды форсировали канал под огнём, это они там изображены! Какого же хрена вы так неуважительно относитесь к их памяти?!»

Насмотревшись панорамы в первый заход, мы, как уже упоминалось выше, решили повторить удовольствие, главным образом из-за желания как следует поснимать. Пока брат орудовал видеокамерой, я сделал несколько впечатляющих снимков, после чего стал разглядывать отдельные детали общей картины. Брат утверждает, что до Севастопольской панорамы Каирской далеко, но сделана она с чувством. В одном месте стоял натуральный танк, а в другом — подбитый бронетранспортер со звездой Давида на броне; о количестве «узи» и прочего израильского оружия, валяющегося на «земле» говорить не приходилось. Весьма удались авторам фигуры сдающихся оккупантов, кое-кто из которых на коленях умолял о пощаде. Противовесом ничтожеству побеждённых были отважные солдаты с «калашниковыми», уже начинающие отмечать победу. Если судить по изображённому, потери атакующих были совсем невелики, по крайней мере мы засекли на всём полотне только одного раненого египетского воина. Тут я обнаружил, что пока я изучал отдельные детали панорамы, сидевшие поблизости девушки школьного возраста украдкой изучали меня. Я не преминул подмигнуть самой симпатичной, что тут же стало поводом для длительных перешептываний и лукавых взглядов. Жаль, что след прекрасной незнакомки потерялся в фойе, которое отображает различные эпохи победоносной истории Египта, от изображений Рамзеса II до величественного мозаичного панно «Командующий ВВС Хосни Мубарак докладывает главнокомандующему Анвару Садату ход военных операций». Удивительным образом тогдашний президент Садат ютится в углу композиции, тогда как положенное ему по статусу место в центре занимает внушительная фигура президента нынешнего.

Кстати, в нескольких километрах от здания панорамы находится место покушения на Садата, куда мы направились уже в темноте, переносясь из 6 октября 1973 года в 6 же октября 1981 года. Мемориальный комплекс показался нам разделен на две части — трибуны, где произошло убийство и пирамидообразный памятник посередь обширного поля. Если кто не знает, предыдущего президента Египта расстреляли прямо на параде радикальные исламисты из числа военных. Поговаривают, что успеху заговорщиков способствовали люди из садатова окружения: кто-то оформил липовые документы участникам покушения, кто-то допустил на парад солдат с боевым оружием, кто-то придержал охрану, дав стрелявшим достаточно времени для исполнения замысла. Всё это нам пришлось вспомнать вдалеке от места событий — ни на трибуны, ни к памятнику нас не пустили. Ну насчёт трибун понятно, они и по сей день используются для торжеств и парадов, а что касается каменной пирамиды, то причина оказалась невыясненной: английского охранники не знали, и могли только запретительно махать. В отместку мы прокричали «Собаке — собачья смерть!», следуя примеру советского Политбюро; говорят, именно такими словами лидеры КПСС встретили известие о гибели «героя Кэмп-Дэвида» и устроили по этому случаю грандиозную попойку. Мы тоже захотели чего-нибудь выпить, но вокруг ничего не было, кроме потока машин. Тут нам на глаза попалась трамвайная линия, уходившая обоими концами в темноту. Мы уселись на той остановке, что возвращала нас к Aeroport road, а чуть погодя за 25 пиастров с каждого проехали в дребезжащем вагоне несколько остановок, пока не свернули черт знает куда, в направлении на северо-восток: в нужном нам направлении рельсы были свежесняты. Очевидно, каирские власти берут пример с петербургских и старательно избавляются от трамвайных путей, предпочитая выводить на загазованные улицы всё новые полчища машин. Впрочем, что возьмёшь со страны третьего мира…

Как говорится, нет худа без добра — возвращаясь на нужный курс мы посмотрели, как живут «спальные» районы Каира. Живут они вполне живописно, примерно как слегка облагороженное питерское Лигово или там московское Орехово: архитектура напоминает хрущёвки, но поприличнее; кое-где имеются цветники, достаточно цивильный народ беседует, прогуливаясь, ни одной машины на газоне не стоит. Придётся всё-таки напомнить, что это был район, считающийся элитным, где живут семьи офицеров, техническая интеллигенция и прочие уважаемые и солидные люди.

В девятом часу мы набрели на автобусную остановку, спросили у садившихся граждан «Рамзес?» и, получив подтверждение «Рамзес!», покатили за 50 пиастров с человека до самого центра. Там мы благополучно прозевали нужную остановку, ибо не опознали железнодорожный вокзал среди сонма зданий, но не обиделись, а поехали дальше, пока не решили покинуть транспорт, когда нас начало доставать воплями сзадисидящее чадо. Разминувшись с кучерявым «предпринимателем» лет двенадцати, надумавшим продавать шоколадки, шныряя по узкому проходу между сиденьями, мы преспокойно выбрались наружу, когда в очередной раз автобус завяз в пробке, и пошли куда глаза глядят, то есть в самое шумное месиво торгового района, чьи прилавки и лотки заполонили не только тротуары, но и местами проезжую часть. Судя по всему, путь наш пролегал от метро Nasser сквозь район Bulaq, потому что в итоге мы попали на мост 26-го июля. Вопреки ожиданиям, открывавшаяся с переправы панорама совсем не удивляла буйством красок. Это только потом мы эмпирическим путём выяснили, что наилучшим видом на Каир среди местных мостов обладает Bridge Tahrir — вот оттуда открывается действительно феерическое зрелище, а в уходивший вечер нам больше всего запомнилась сценка на замалекской набережной, где в ожидании входа в плавучий ресторан тоскливо озиралась кучка только что выпущенных из автобуса западных туристов. Бросая по сторонам пугливые взгляды, бедолаги не чаяли унести ноги живьем, ведь они как-никак были посреди темноты в наполненном ужасами диком городе…

За всеми дневными перипетиями мы так и не успели оценить достоинства и недостатки гостиницы «Concorde». На её кандидатуре я остановился после основательных размышлений, отвергнув отели «President» и «Victoria»: первый был на отшибе, посреди Замалека, а возле второго, если верить отзывам, располагалсь мечеть (со всеми вытекающими и втекающими последствиями). Были ещё неплохие предложения из районы Гизы, с бассейнами и видом на пирамиды, но по здравом размышлении я решил от них отказаться, памятуя о грандиозных каирских пробках и держа в уме перспективу тратить по три часа в день на поездку в центр и обратно. Напротив, моей избраннице расположение давало лишние баллы: она стояла рядом со станцией метро и в 10 минутах ходьбы от Каирского музея. Отзывы на неё были неплохие; постояльцы в основном жаловались на уличный шум. Как мы убедились по приезде, проходящая под окнами оживлённая магистраль действительно создаёт постоянный звуковой фон, от которого до конца не спасают ни двойные окна, ни шестой этаж — однако траффик действительно крупная проблема египетской столицы, и от неё никуда не денешься. Ещё можно отметить чересчур хорошая слышимость между номерами, в чём мы убедились, когда на второй день этаж оккупировала группа американцев, взявшая за моду по вечерам устраивать собрания в стиле незабвенного лагеря «Чипуапуа» из «Семейства Адамс-2», ну там с групповыми объятиями, криками «O»kay, guys, let»s go!» и т.п. Пришлось пару раз коллективно крикнуть им в вентиляцию «Yankee, go home», после чего они поутихли.

В остальном «Concorde» не подкачал — в номере имелись телевизор, холодильник, кондиционер, мягкое освещение; обустроенная ванная с биде дополняли общую радующую глаз картину. Наше положительное мнение об отеле укрепил завтрак в ресторане на втором этаже. В его меню входили горячие сосиски, котлетки, перчёное рагу, три вида сыра, круассаны, мюсли. Имелись гранатовый и апельсиновый соки, а в качестве десерта фигурировал фруктовый салат.

Единственное, что слегка омрачало наше пребывание в гостинице — это проблема с лифтом: дожидаться его порой приходилось по несколько минут, что неудивительно, ибо на нём постоянно катались с этажа на этаж уборщицы, электрики, сантехники, рассыльные и вся прочая обслуга, кому захочется. Мы даже бились об заклад, сможем ли мы доехать до нужного этажа, чтобы к нам в кабину не пытались вломиться служащие отеля… Конечно, никто из нас не ставил на спокойный проезд, и оттого мы всегда выигрывали.

Вот и в это утро по дороге вниз мы подобрали коридорного, сразу начавшего скалиться и интересоваться нашими планами. «Куда вы едете?» — спросил он. Мы объяснили, что «даун». «Даун — ясно, а дальше куда?» «В даунтаун». — «Куда-куда?» — «Куда-куда! К даунам!», — ответил я. «Ага, в ихний таун», — подытожил брат. Мы действительно давеча видели указатель «down town 2 km».

По правде говоря, в местный «даунтаун» мы сегодня не собирались, предпочтя провести время по-другому, гуляя по коптскому Каиру, острову Рода и набережным Нила. Попасть в южные кварталы города мы решили, возможно, не самым коротким путём, но уж точно путём интересным: доехали от на метро от родной Doqqi до района Giza, откуда пустились пешком, через Midan Giza дошлёпали до набережной и выбрались на нильские просторы.

Панорама города с моста Al-Giza была просто великолепной, если не считать лёгкой дымки смога и груд плавучего мусора возле берега. По водной глади мерно скользили фелюки и издалека картина парусов на фоне небоскрёбов выглядела просто-таки идиллической. Изначальный план пребывания в Каире содержал в себе пункт «Катание по Нилу на фелюках», но вчера, после краткого осмотра местных переправочных средств, мы этот пункт из повестки дня вычеркнули: для начала следовало бы каждую лодочку вывесить во дворе по первому снежку, и выколотить хорошенько. Далее нужно было пустить в ход пылесос, и только после этого сунуть объект в стиральную машину. Возможно — только, подчеркиваю, возможно! — после этого фелюки стали бы выглядеть слегка цивилизованно, да и то не факт.

Оставив мысли о катании по Нилу, мы вскоре прибыли к оконечности острова Рода, где в древности был устроен Нилометр — громадный столб, отображавший уровень воды в самой длинной реке мира. За право подойти к скрывавшему измеритель павильону пришлось заплатить по 10 фунтов (5, если бы мы были студентами), после чего мы оказались под щедро разукрашенной арабскими орнаментами крышей, и увидели уходящий вниз многометровый столб. Разноцветные насечки на нём позволяли хорошо различить, каков паводок, и мы отчетливо представили, как тут много столетий собирался народ, чтобы с замиранием сердца выяснить, насколько поднялся Нил, и прикидывать, будет ли следующий год сытым или придется жить впроголодь. Общее впечатление немного попортил путеводитель, утверждавший, что Нилометр соорудили в 9 веке нашей эры; дополнительную дыру в ауре этого места пробил его хранитель — мужичок с хитрыми глазёнками, посматривавший в нашу сторону с явным ожиданием бакшиша.

Дальнейшие несложные манёвры вывели нас к Коптскому кварталу. Там, среди христианских храмов, в лабиринте тесных улочек мы провели изрядное время. То сидели в задымленной ладаном церкви святого Сергея, то всматривались в убранство храма святого Георгия, то стояли под сводами святилища святой Варвары. Немного удивило нас поведение прихожан — хоть и написано везде и даже нарисовано, что мобильники запрещены, всё равно раз в две минут раздаются пронзительные трели, причём один из обладателей телефона, ответив на звонок, как ни в чём не бывало продолжил обход церкви и целование ее реликвий. А про машины, запаркованные на тротуарах как попало, я вообще молчу.

Вдоволь поплутав по кварталу под чётким руководством из «Doring Kindersly», мы стали двигаться на север по изрядно замусоренной набережной. Первым делом нам на глаза попался подметала, что стоял на обочине и занимался привычным делом — задумчиво озирал окрестности. Рядом в пыли сидели потенциальные дорожные рабочие, чьими трудами несложно было бы замостить улицу, если бы египетскому правителям хватило ума взять граждан за шкирку, поднять с корточек и всучить кирки да лопаты. Мы тем временем миновали National Cancer Institute. Полагаю, при таком количестве курильщиков у института работы невпроворот…

Дальнейшей целью нашего перехода был район под название Garden City. Я отчего-то полагал, будто это нечто вроде местного парка — ничуть не бывало. Оказалось, под этим названием скрывается комплекс жилых зданий, отелей и вилл, просто облагороженный по сравнению с окружающей территорией. В начале XX века его устроили на месте бывших английских садов, отсюда и пошло название. Внутрь района мы вторгнуться не решились, предпочтя продолжить путь под защитой пальм, овеваемые приятным нильским бризом. Тут-то, прямо напротив роскошной многоэтажной гостиницы нам попался мужичок, что называется, «без комплексов»: шёл от, шёл, потом вдруг перелез через невысокую ограду набережной, слегка углубился в кусты и принялся, не слишком скрываясь, отливать. В предыдущей посещённой нами стране периодически властями делались намёки на то, что мусорить и разрушать памятники архитектуры местных жителей научили иностранцы — крестоносцы, римляне и византийцы. Я спросил у брата, кто по его мнению виноват в том, что египетские арабы ведут себя подобным образом — византийцы, римляне или крестоносцы? Он начал в ответ говорить: «Тяжкое наследие колониализма», тогда как я в то же время произнёс: «Наверное, это последствия английской оккупации». Мы ещё долго стояли на набережной, и в голос хохотали, глядя друг на друга…

Неудивительно, что при входе на мост Тахрир мне захотелось спросить охраняющих его каменных львов — как им нравятся нынешние хозяева города? не пора ли им, царям природы, ожить да рыкнуть как следует? Ничего мне львы не ответили… Что же касается финала прогулки, то близость отеля едва не сыграла с нами злую шутку: мы чуть было не попали под колёса тощего «опелька», внезапно ринувшегося выезжать задним ходом с автозаправки. Путеводитель утверждал, будто гудок заменяет каирским водителям тормоза, и это правда. Я бы еще уточнил, что поворотные огни заменяются гудком же. Хаотический поток транспорта мало того что плотен, так ещё и неустойчив: любая машина может в любой момент изменить скорость или сманеврировать без предупреждения. Я, например, спокойно переходил Пляс Этуаль от Триумфальной арки к турофису, на раз пересекал бангкокские магистрали, без тени сомнения нырял в транспортные потоки десятков городов, но в столице Египта иногда просто пасовал. Не помогала даже испытанная тактика — медленно и размеренно пересекать мостовую, давая возможность машинам как-то скоординироваться. Выходов я нашёл три: 1) ждать, пока машины застрянут в пробке и лавировать между ними; 2) высматривать, когда дистанция между транспортом станет побольше, после чего поднимать руку развёрнутой ладонью к приближающимся — этим жестом вы как бы просите «придержать лошадей» — и топать наперерез; 3) до конца пребывания осматривать достопримечательности того квартала, куда вас занесло.

Хорошо, что в нашем квартале были станция метро, и отель, и магазины. Весьма рекомендую один из них, прямо возле выхода из подземки, где продают всевозможные сладости и мороженое. С тех пор, как мы обнаружили это местечко в первый день, у нас вошло в привычку вечером покупать там торты и наслаждаться ими под ароматный чай. Кстати, на полпути между гостиницей и кондитерской располагались ещё несколько лавочек, в том числе булочную, торговавшую вкусными плюшками и местным печеньем вразвес. Единственное, что омрачало существование — отсутствие ценников практически везде. Я без проблем разбираю закорючки, сходящие в этой части мира за цифры, а так у меня сложилось чёткое ощущение, что владельцы магазинчиков походя пытаются покупателя надуть. Так, в лавочке возле отеля в один день с меня взяли за сок 6,5 фунтов, а назавтра — на полфунта меньше. Понятно, как мы обрадовались, обнаружив в центре города сувенирный магазинчик с фиксированными ценами. Хотя мне показалось, что цены там чуть завышены, мы всё равно затоварились именно там, оценив и ассортимент, и вежливость продавца. Добрый малый, в отличие от своих собратьев в других лавках, не хватал посетителей за руки, не втюхивал им барахло и вообще вёл себя весьма индифферентно: поприветствовал нас и уселся в углу читать газету. Это дало нам возможность спокойно прикинуть, что кому дарить, выбрать нужные вещи, посчитать расходы. Когда первый этап был завершён, продавец принял оговоренную сумму, без проблем взял доплату долларами — пусть и по слегка заниженному курсу — тщательно упковал имущество и выдал нам визитку магазина. Мы, удивлённые непривычным для Египта ненапористым обращением, обещали прорекламировать контору и вот, я выполняю данное обещание: 11 Mahmoud Bassioni Street, Talat Harb — «Memphis Bazaar». Начало улицы находится фактически в створе моста 6 October, дальше идти вперед, за первый перекресток и сразу по правой стороне подвальчик.

В том же квартале расположено несколько местных туристических контор, предлагающих разнообразные путешествия по Египту; с ассортиментом можно ознакомиться, например, на http://www.farahtours.com Есть среди прочего и экскурсии по Каиру, правда цены трудно назвать милосердными: за поездку в Александрию аборигены просят 178 долларов с одиночки, по 101 с каждого, если едут двое и по 78, если найдётся ещё один попутчик. Для пирамид Саккары раскладка 103-64-51, для Эль-Файюма 120-60-43.

Эти конторы мы обнаружили уже поздним вечером, когда отправились гулять по городу, хотя изначально делать это не собирались: намотав по жаре километров семнадцать, чувствуешь себя не в лучшей форме. По телеку один из арабских каналов показывал «Last action hero» со Шварценеггером и, что интересно, из фильма был вырезан эпизод в полицейском участке, где на экране появлялся раввин. Тем временем над городом окончательно пала тьма и мы даже собрались ложиться спать, но когда подошли к окну, открывавшему вид на великую реку, какое-то непонятное томление стало не давать нам покоя — для того ли мы ехали за тридевять земель, чтобы валяться в номере?.. В итоге нас в десятом часу понесло гулять по набережной Нила. Каирский «corniche» всретил нас невообразимым шумом, гомоном толпы, буйством огней и звуков. Кто-то пытался заключить кого-то в объятия, кто-то хотел прокатить желающих на фелюках, кто-то продавал снедь, кто-то просто голосил, что было мочи, и все веселились как умели. И пошло-поехало…

— Может, нам купить здешних булок, нанизанных на шампур?
— Велькам!
— Ана бет каллим араби!
— Ы-ы-ы-ы!
— Вэа юфром?
— Ага, давай купим булок, потом…
— Бип-бип!
— Традишн филюказ!…
— А-а-а-а-а-а!
— Такси, сэр?!
— …возьмём вон у той у лошади овса…
— Дойчлянд?
— Батых канталоп!
— Ду-ду-ду!
— Филюки!
— …завернем в покупку и начнём шамать…
— Замалек! Замалек! Хэй-хэй!
— Джабан?
— Б-и-и-п! Б-и-и-п!!
— Гали рогель!
— Филюки, филюки!!
— …а пить мы примемся…
— Швайя швайя валахи!
— О-о-о-о-о-о!
— Сыр Балыкер калям: мумкен!
— Филюки!!!
— …из этой штуки наподобие паровоза…
— Холланд?
— У-у-у-у-у-у!
— Такси?!
— Собак альхер!
— …и в итоге сами станем арабами!
— Б-и-и-и-и-и-и-и-и-и-п!

Третий день Каира было решено потратить на пешее хождение по городу и мы отправились до Midan Tahrir, откуда взяли курс на северо-восток, по Talaat Harb. Уже после первых шагов по району выяснилось, что он служит прибежищем множеству банков и обменных пунктов. Если в других местах надписи «Exchange» совсем не попадались на глаза, то тут они кишмя кишели. Курс на тот момент колебался в районе 5.69 и 7.45 фунтов за доллар и евро соответственно, что было вполне по божески. Дальше наш путь лежал к улице Adly, где должен был располагаться городской офис туристической информации. В Ливане аналогичное заведение было закрыто все три дня нашего пребывания, в Сирии дамасского отделение исправно функционировало, в Иордании турофис прятался где-то в трущобах Аммана и мы его не нашли. С каирской конторой сперва дела не сложились — указанный в путеводителе дом не содержал ни малейших её признаков. Правда, двумя зданиями левее находилась штаб-квартира туристической полиции и тамошний народ показал на щель между домами, и там, в глубине квартала, на втором этаже обшарпанной многоэтажки сидел приветливый мужик, выдавший нам рекламные буклеты и карты территорий. Так в нашу коллекцию попали карты не только Каира, но и Александрии. Признаться, планы поехать на берег Средиземного моря нами вынашивались, и мы даже разузнали, как этот вояж проделать, но после всех предыдущих приключений как-то вымотались и предпочли остаток путешествия провести в тихих и размеренных прогулках. Чуть ли не единственный случай, когда нам пришлось прибавить ходу, произошёл возле городского почтамта, где какой-то мужик принялся предлагать свои помогальные услуги. Верные привычке игнорировать всяких приставал, мы продолжили путь с ускорением, но дядя поспешил следом, и принялся спрашивать, куда мы так торопимся, он ведь специально тут торчит помогать туристам, и, мол, у него есть специальный бейдж. В доказательство своих слов араб выудил из глубин мятого пиджака пластиковую табличку, махнул ей в воздухе, убрал на прежнее место и забубнил: «Вот видите, я не жулик, и не вор» — как будто жулики и воры так и представляются: «Здравствуйте, дорогие гости, мы, жулики и воры, к вашим услугам!» Секунд через 30 мне жужжание под боком надоело, я повернулся к аборигену и просветил его: «Если нам понадобится помощь, мы её попросим. Адью!». На этом наше совместное путешествие счастливо прервалось.

На остальные попытки что-то всучить мы систематически отвечали в отработанной за 2 недели манере: «бакшиш-такси-вери чип». Схема действовала безукоризненно — визави надолго выбывали из строя, прямо как роботы из старого фильма «Отроки во Вселенной». Я ещё в предыдущие египетские визиты заметил, что любое отклонение от стандартной процедуры разговора сильно травмирует туземцев. Помню, покупал я как-то серебро, и, сбив цену втрое, собрался заплатить долларами. Мужик за прилавком решил приколоться, сделав большие глаза, и спросив «Риалли долларс?» «Риалли долларз, — подтвердил я, — хэнд мэйд, спешиалли фор ю». Продавец сразу вышел из строя и на некоторое время остолбенел.

Некоторое время назад каирские власти, учитывая событий в мире, решили переименовать «исламский Каир» в «Каир Фатимидов», опасаясь, что определение «исламский» отпугнёт туристов. Полагаю, что куда больше иностранцев отпугнёт от этого района, как бы так поделикатнее, антисанитария. Каждый раз, как мы сворачивали с оживлённой улицы в глубину квартала, появлявшиеся картины хаоса и запустения отвращали нас от дальнейшей разведки. Не исключено, конечно, что внутри мечетей обстановка иная — а крупных храмов в старом городе как минимум 8 штук — но посещать их все мы не стали: нас куда больше манила Цитадель, Al-Qaala с её военным музеем. Нам казалось, что основанная в 1176 году самим Саладином крепость отличается от окрестного района и обладает некой священной харизмой…

Появившись под внушительными стенами со стороны монументальной мечети султана Хассана, мы наивно полагали, что стоим у главного входа твердыни: стильная каменная лестница, с двух сторон подходившая к громадной башне, не давало усомниться в этом факте; смутило нас некоторое безлюдье. Подойдя ближе, мы убедились, что оба предположения неверны: громадные башенные ворота были наглухо закрыты, но даже если б они оказались распахнуты настежь, ни одна армия не смогла бы прорваться к ним по ступеням — воинам просто некуда было бы ногу поставить, потому как немалая часть горожан именно это место облюбовала для уединенных размышлений. Вероятно, к задумчивому настроению граждан подталкивала здешняя необыкновенная аура: всё-таки подножье крепости Саладина, не говоря уже о близлежащих храмах веры, как тут не задуматься о вечном… От размышлений могут отвлечь только, пожалуй, сонмища жирных мух, облепившие следы предыдущих размышлятелей. Довершала общую картину расположившаяся на верхней площадке лестницы одетая в рваньё фигура, целеустремлённо перебиравшая содержимое потрёпанных тюков и что-то хлебавшая из помятой жизнью кружки. Завидев меня, дядя крайне оживился, подскочил и принялся жестами предлагать мне приблизиться. Приятно было видеть, что человек не продался желтому дьяволу, отринул власть презренного металла и, будучи грязен телом, остался чист душой: в отличие от многих своих сограждан он не стал клянчить денег или требовать бакшиша, а наоборот, щедро предложил мне чаю. К сожалению, нам нужно было поскорее попасть в цитадель, так что любезное приглашение пришлось отклонить.

Обойдя крепость с фланга, мы, наконец, оказались у входа. Вот где народу было хоть отбавляй — то и дело к парковке подкатывали автобусы и из них вываливались ошалевающие туристы. Разумеется, россиян среди них не было, потому как цитадель в стандартную программу поездки не входит.

Выложив по 40 монет с головы, мы попали за стены, 700 лет служивших правителям Египта надежной защитой. Как уже упоминалось, строительство Цитадели начал Саладин — в 1176 году нашей эры. Фортификация была частью его плана окружить весь город надёжными стенами. С 1218 года, когда на укреплённом холме обосновался саладинов племянник султан аль-Камиль, и вплоть до середины XIX века крепость служила резиденцией египетским правителям. Даже с учётом того факта, что во время нашего пребывания восточная часть комплекса была закрыта на реконструкцию, внутри кольца бастионов есть что посмотреть. Перво-наперво мы направились к военному музею, устроенному в помещениях экс-дворца Harem.

Вход туда бесплатен, нужно выкладывать денежки только за право снимать — 1 фунт за фотоаппарат и в двадцать раз больше за видеокамеру. Зная по рассказам очевидцев о богатствах экспозиции музея мы раскошелились и, предвкушая знакомство с интереснейшими страницами истории страны, вступили в прохладные помещения. И что же — половина залов была закрыта, в том числе самые потенциально интересные, как-то отдел истории авиации, десантных войск, войны мамлюков и совершенно все диорамы… Кое-как мы разглядели кусок диорамы со штурмом Порт-Саида, где полчища англичан валились в пыль под огнём разнородных ополченцев. Прочие чудеса военной храбрости египетских арабов, повторяю, от взоров посетителей были укрыты. Когда, крайне разочарованные, мы подошли ко входу выяснить, отчего так скудна экспозиция, служители, ранее бодро объяснявшие про стоимость съёмок, мигом перестали говорить по-английски и в ответ на все вопросы пожимали плечами. Только услышав из наших уст слова «awful» и «extremely poor», кто-то из них ляпнул, что часть залов, дескать, «renew». Осталось непонятно, что можно обновлять в разделе «Освобождение Египта от гиксосов»…

Ничуть не более привлекательно выглядел крохотный музей истории полиции. Выставленные в витринах подержанные револьверы и машинка для печатания фальшивых долларов (продукция лежала неподалеку) в общем-то исчерпывали полицейское ремесло. Наиболее историчным делом оказалась сага о заговоре против фараона Рамзеса III, сплетённом в его же гареме; несколько листов содержали описания интриг и имена участвовавших. Мне, например, было бы куда интереснее почитать об обстоятельствах покушения на Анвара Садата, но это преступление в полицейском музее освещено не было.

Дополнением к полицейскому музею служили помещения бывшей тюрьмы. Она представляла собой череду крохотных каморок, выходящих в открытый всем ветрам коридор под открытым небом. Ясное дело, что посадить в камеры фигурки узников аборигены не додумались.

На выходе из музея нам встретилась компания великовозрастных гопников в спортивных штанах; тыкая в нас пальцами, они заливались радостным смехом. Мы, в едином порыве, изобразили им их самих, стуча себя по голове и ухая. Оппоненты очень обрадовались и стали голосить что-то вроде: «Багира нас заметила! Багира нас заметила! Мы — бандерлоги! Мы — гордость джунглей!»

Под эти крики мы подошли к смотровой площадке, и невоспитанные подростки были тут же забыты. Перед нами простирался громадный город, а вдалеке едва просматривались гигантские контуры пирамид. Дымка почти закрывала их, и исполины выглядели словно красотка, закутавшаяся в прозрачный пеньюар. Свидание с достопримечательностями Гизы было назначено на завтра, а пока мы отправились к мечети Мухаммеда Али, возвышающуюся над стенами цитадели. Несмотря на солидный вид, мечеть эта по здешним меркам полный новодел: её строительство велось с 1830 по 1848 год; проектировалось здание греческим архитектором в соответствии с османскими традициями. Почему-то с западной стороны в помещение не впкскали, и всем желающим познакомиться с внутренним убранством храма пришлось огибать сооружение. Отдохнув на коврах минут двадцать, мы на закуску забрели в близлежащий дворец Gawharah, построенный в 1814 году и приспособленный ныне под музей быта XIX века. Вход бесплатный, но смотреть на трёх этажах в сущности нечего.

Покончив с цитаделью, на обратном пути мы прошлись по улице Mohaammed Ali, презрев общественный транспорт — и поступили весьма правильно: все пространство от крепости до самого музея Исламского искусства, что на площади Bab al-Khalq, представляло гигантскую пробку. Порой машины стояли так плотно, что даже подростки-мотоциклисты не могли найти полуметра для проезда.

Улица Hassan al-Arhbar привела нас ко дворцу Abdeen, принявшему у Цитадели знамя правительственной резиденции. Комплекс из 500 комнат, опоясанный симпатичным садом, в своё время стал немым свидетелем свержения в 1952 году последнего египетского короля Фарука. Находящимися внутри дворца коллекциями предметов старины мы не слишком заинтересовались: нас ждало исключительно увлекательное зрелище — закат над Нилом, созерцаемый с высоты Каирской башни. Это сооружение 187 метров высотой было торжественно открыто 11 апреля 1961 года. Конструкция, сочетающая традиционные арабские мотивы и современный индустриализм, покоится на фундаменте из розового асуанского гранита, того самого, что использовался при строительстве обелисков и храмов. Двадцать минут похода по улицам Abdel Salam Arif и Sharia Tahrir привели нас к Midan Tahrir, откуда до нужного места рукой подать. Перебравшись на остров Гезира, нам оставалось свернуть не на пешеходную набережную, а на параллельную магистраль, где ездят машины. Топая по ней, нужно было искать ответвление, где а) стоят экскурсионные автобусы; б) толкутся таксисты и лошадники; в) расположен киоск с цветами. Обычно на этой развилке соблюдаются все три условия. Потом нужно углубиться в пространство между двух решеток, миновать развестистое дерево посреди дороги и цель уже рядом. Вход стоит 60 фунтов. Как вариант, в кассе нам предложили выпить чего-нибудь в высотном баре (цена возросла до 80 монет) или откушать в ресторане (вынь да положь сотню). Хотя мы от всех излишеств отказались, пришлось отдать 20 фунтов за видеокамеру, фотоаппарат шёл бесплатно; утаить аппаратуру было нереально, потому что на входе в башню стоял металлоискатель.

Выбравшись из лифта, мы первым делом обнаружили ресторан с несвежими скатерёжками и порадовались, что не стали оплачивать бортпитание. Пищей нам послужили потрясающие панорамы — и с наступлением вечера они становились всё прекраснее. А когда набережные Нила оделись светом и над городом поплыли крики муэдзинов, восточный колорит поглотил нас полностью. В общем, лучше всего прибыть на башню перед темнотой, чтобы успеть поглядеть город в естественном освещении, а потом и в полчищах огней, когда над столицей Египта опустятся сумерки.

Полный круг по верхотуре нам сделать не удалось: часть кольца была на ремонте. Мы оккупировали кусок территории, что прилегал к строительному заборчику и стояли там больше часа, проникаясь открывавшимся великолепием. Под конец в нашу компанию прибрела неожиданная знакомая, женщин, которую мы видели в гостинице на завтраке; ещё помнится решали, откуда она родом, из Японии или Китая? Оказалось, наша утренняя сотрапезница живет в Англии. По её признанию, она решила, что мы немцы. Ну, это для нас была не новость — во время путешествия нас принимали за граждан Германии 5 раз, дважды за американцев, столько же за англичан, по разу за голландцев, поляков и шведов. А теперь — внимание! — два раза собеседники были уверены, что мы приехали из Японии (!). Чудеса Востока, что тут ещё скажешь…

На последний день в Каире я решил оставить самые «ударные» достопримечательности — Каирский музей, Пирамиды и светозвуковое шоу. Поскольку последнее мероприятие проходит в сумерках, самым разумным мне показалось начать день с изучения музейных экспонатов, продолжить прогулками возле седьмого чуда света, потом дождаться темноты и увидеть лазерное волшебство, после чего катить в аэропорт.

Оставив рюкзаки в отельской комнате хранения багажа, мы с энтузиазмом взялись претворять план в жизнь и, когда ещё не стукнуло одиннадцать, оказались на мосту Tahrir. И вот, значит, стоим мы над Нилом и смотрим, как величественная река несет свои воды к Средиземному морю, а на ее берегах суетится двадцатимиллионный муравейник… И вдруг мимо нас проносится автобус с лейблом известного в России туроператора, и за его окнами мы видим физиономии наших сограждан, прилипших к стеклу в попытках рассмотреть, уловить, запомнить панораму, открывшуюся им на несколько секунд. Вот тут-то я вспомнил, как сам был на месте этих несчастных людей, как оставались за бортом автобуса интересные мне достопримечательности, как попусту тратилось тогда драгоценное время. Выехав в 4 утра, к половине одиннадцатого были на месте, пробились сквозь густые потоки машин в центр, на сорок минут забежали в Египетский музей, пообедали и двинулись к пирамидам, где провели ещё три четверти часа. В районе шести автобус пустился в обратный путь, так что из семи часов в Каире полезной нагрузки выдалось хорошо если пятая часть. А куда же делось остальное время, возможно, спросите вы… А туда — ушло на стояние в пробках и, конечно, на магазины. Программа пребывания определённо была составлена так, словно основная цель поездки в Каир — «шопинг». Мимо лавок ароматических масел, золота и «музеев попируса» ни один организованный в группу турист не проедет, это удовольствие ему гарантированно. В каждом из магазинчиков мы были больше времени, чем на гизском плато, и эта тенденция никуда не делась: в прошлом году знакомый ездил отдыхать в Хургаду, и, отправившись на указанную экскурсию, посетил все те же места в той же последовательности и с тем же распределением времени.

Для того ли человек пролетел три тысячи километров и вдобавок преодолел на автобусе еще 500, чтобы купить вонючее масло и банановый папирус?

Очевидно, пронесшиеся мимо нас бедолаги к моменту нашей встречи с ними успели отбегать Каирский музей — неужели и я так когда-то проскочил 56 комнат за 40 минут?! Теперь-то в нашем распоряжении было как минимум три часа, и мы их использовали с толком.

Как известно, вход в культурную сокровищницу Египта устроен со стороны Midan Tahrir и его трудно не заметить хотя бы по изобилию туристов всех наций и мастей. Подойдя к воротам, посетитель попадает в многоязыкий водоровот, вливающийся в двери пунктов досмотра. Пройдя сквозь рамку металлоискателя и получив просвеченный рентгеном багаж, нужно с тыльной стороны досмотрового павильончика приобрести билеты. На момент нашего посещения таковые стоили 50 фунтов, хотя во всех путеводителях указывались более скромные цифры (не говоря уже про музеевский сайт http://www.egyptianmuseum.gov.eg — информация на нём не обновлялась уже 4 года). С заветным квитком на руках можно двигаться к центральному входу, а можно направиться к окошечку камеры хранения, что слева от ворот: при проверке непосредственно в дверях музея охранники отправляют всех владельцев видео- и фотоаппаратуры сдавать её на время посещения. Мы камеру сдали, а фотоаппарат пронесли. Как — не скажу… Наконец, когда формальности закончены, турист попадает в лапки желающих арендоваться гидов. В принципе, можно без труда пристроиться к какой-нибудь экскурсии и все вызнать. У нас был достаточно подробный путеводитель по музею, и нам его хватило на три часа посещения.

Последовательно прочесывая зал за залом, мы старались ничего интересного не пропустить, а ежели к облюбованным нами экспонатам прибывала группа ротозеев, преспокойно ждали, пока пришельцы вновь ударятся в галоп и продолжали созерцание. Таким макаром мы изучили едва ли не каждый предмет в музее.

Завершив дело осмотра музея мы были готовы провести весь остаток дня возле единственного сохранившего чуда света — Пирамид. «Lonely planet» настоятельно советовал добираться до плато Гиза общественным транспортом, чтобы избегнуть скандалов и торговли с такисистами. Вероятно, разумнее всего было доехать до метро Midan Giza и там сесть на один из автобусов в нужном направлении, но раз уж мы стояли возле трассы маршрутов 355 и 357, подвозящих аккурат к подножью пирамид, то отчего стоило ли этот факт игнорировать. Чтобы не спутать нужный транспорт в ревущем потоке, мы заготовили особую бумажку с цифрами номера — «Г» с короной; почти привычный нам нолик, малость скособоченный; латинская буква «V». Обстоятельный брат на всякий случай сходил проконсультироваться насчёт автобуса у сотрудников туристической полиции, и те сообщили, что нужно стоять на обочине, и при появлении искомого объекта подавать сигналы; по их словам, интервал между автобусами составлял 15 минут. Оснастившись этими знаниями, мы приготовились к встрече. И действительно, скоро с ближайшей эстакады съехала светлая громадина с нужными цифрами на лобовом стекле. Завидя её, мы принялись, как велено, подавать сигналы, то есть махали руками что есть мочи, да вот толку с этих маханий было немного, и белый гигант благополучно просвистел мимо. Спустя четверть часа мы оказались более собранны и боеготовы, выскочив в нужный момент на проезжую часть прямо перед автобусом, и в награду смогли запрыгнуть на подножку, когда водитель слегка притормозил.

Народу внутри салона было удивительно немного, и спустя двадцать минут мы даже смогли сесть. Вероятно, охоту ездить на таких рейсах у каирцев отбивает стоимость билета — 2 фунта в сравнении с обычными пятьюдесятью пиастрами. Перед тем как отдавать купюры, мы на всякий случай поинтересовались у заросшего щетиной кондкутора, точно ли транспорт идёт к «Аль Харам?» Он в ответ устало пробормотал «Да, точно к Аль Харам…» До встречи с пирамидами оставалось меньше часа…

К сожалению, долгожданная встреча оказалась слегка скомкана, потому как доступ на плато в зимнее время закрывается в 16.00 Таким образом, на прогулки вдоль пирамид у нас оставалось менее часа, но это время удалось растянуть почти вдвое, благо полиции нужно было сначала прочесать все окрестности. Было в близком закрытии и хорошее зерно — основная масса верблюжников-помогал-продавал уже отчалила с территории.

Описывать пирамиды и Сфинкса бессмысленно – это надо видеть своими глазами. Своими глазами надо видеть и светозвуковое шоу, начинающееся зимой в 18.30, а летом на два часа позже. В его ожидании мы перекусили в близлежащем кафе, после чего отправились покупать билеты. Надо сказать, что по дороге нам попалось немало местных, предлагавших за скромную мзду насладиться мероприятием из окон их домов, но мы этакое жульничество отвергли и выложили по 60 фунтов с человека плюс 35 монет за право снимать на видео: сразу за воротами всех зрителей обыскивали и пропускали через металлоискатель. Да, нужно обязательно прихватить с собой что-то, что можно подложить под седалище, потому как кресла весьма ржавы и грязны. А в остальном шоу смотрелось неплохо — перед нами в загробное царство плыла фараонова ладья, внутри пирамид прокладывались ходы, а Сфинкс разговаривал человеческим голосом. Жаль, что говорил он по-немецки: расписание, видимо, поменялось, и вместо англоязычного представления мы попали на «дойчевское». Ну и ладно, зрелище завершало наш вояж, и можно было радоваться уже факту скорого возвращения домой.

Как и положено по графику, представление закончилось в 19.30, и, прорвавшись сквозь толпу беснующихся таксистов, мы довольно скоро оказались на Saqqara road. По дороге нам попался автобус маршрута 913, мирно стоящий на обочине. Полагая, что поедет он не скоро, мы учли, что всяко мимо нас он не проедет и поторопились на угол Saqqara и Al-Haram. Там было больше шансов что-то изловить, как и вышло: только мы появились на перекрёстке, как со стороны пирамид показался транспорт с цифрами «357», на котором мы плавно убыли в центр города. Переезд был бы ничем не примечателен, если бы не занятный эпизод, случившийся возле каирского зоопарка. Там в салон влезла толпа мужиков, и когда первый из садившихся появился в дверях, я понял, что значили слова из детской сказки Эдуарда Успенского: «Он работал в зоопарке крокодилом…»

Забрав из отеля вещи, мы коротким броском на метро добрались до площади Abdel Moniem Riad, где под эстакадой нас дожидался автобус маршрута 356. Он ходит с 6 утра до 11 вечера и за 2 фунта довозит до каирского аэропорта, состоящего из двух комплексов. Мы, как самые умные, «провентилировали» вопрос заранее и узнали, что все самолёты иностранных компаний летают из второго терминала, тогда как первый целиком отдан египетским нуждам. Соответственно, на очередной транспортной развязке мы покинули чрево автобуса, пересели в бесплатный «шаттл» до нужного комплекса и за 15 минут до официального начала регистрации были на месте. Вот только на табло аэропорта слово «Moscow» отсутствовало совершенно: имелись рейсы на Милан, Найроби и много куда, н не на Москву. Оставив брата караулить вещи, я бросился к окну информации, возле которого как раз появились недоумевающие японцы. Их тоже интересовало, куда делся аэрофлотовский самолёт? Всем нам было сказано, что отправление в Россию осуществляется с первого терминала; пришлось рысью нестись в уже отъезжавший шаттл…

Занятно, что к второму терминалу автобусы исправно уходили один за другим, то остановка к первому пустовала. Судя по времени, рейсового транспорта уже не было смысла ждать, и мы собрались идти пешком, благо время ещё терпело. Тут к нам подвалил радостно улыбающийся мужик и забубнил классическое «спешиалли фор ю», «вери чип такси» и т.п. По его словам, нужное нам здание находилось о-о-очень далеко, аж на краю земли. Спустя много-много ругательств и семь минут похода выяснилось, что идти нужно было не более километра. В час ночи по местному времени мы поднялись в воздух. Третий мир остался позади…

Ну что можно было сказать о Каире — можно сказать, мы побывали в будущем, заглянув на тридцать лет вперёд — именно таким будет наш Петербург, если нынешние тенденции не изменится: кучи грязи, разномастные дома, полчища машин, беспорядочная парковка… Тут, кстати, наши власти собирались построить на берегу Невы небоскреб, мотивируя его сооружение необходимостью привлечения инвестиций. А вот в Каире имеется полтора десятка всевозможных многоэтажных башен, и что, сильно привлеклись инвестиции? И вообще, инвестиции они навроде оленей в тундре, что ли? Увидят, стало быть трехсотметровое чудище, и ну рванут к его подножью, позырить, что за чудо такое… Тут их — хвать! — и привлекут!

Через пять часов после отлёта мы стояли на асфальте перед Шереметьево, когда к нам подвалил мужичок и принялся долдонить: «спешиалли фор ю», «вери чип такси»… Тут мир как бы погас на миллисекунду, а потом, словно кодировка поменялась с английской на русскую, и стало понятно «только для вас», «такси дёшево до Москвы», «ребята, поедем, довезу занедорого». И хотя мы покинули третий мир, третий мир не покинул нас. Ситуацию уместнее всего описать словами Станислава Лема: «Я закрыл глаза. Потом открыл их. Это всё же был не сон. Другой реальности не было…»

Эпилог.

Как ни удивительно, а за всё путешествие имели место лишь три незадачи. Я бы квалифицировал их как недоразумение, неприятность и катастрофу. Недоразумение случилось в Ливане, когда вместо Библоса мы уехали в Траблус. Неприятность произошла с отелем в Вади-Мусе, когда я решил рискнуть и заказать гостиницу, не имея на руках ни одного отзыва о ней (теперь моими стараниями о ней в Интернете много отзывов) — тут всецело mea culpa… Ну а катастрофа случилась в Акабе, когда мы просидели в порту битых 12 часов и остались без отдыха на Красном море.

Тем не менее, всё путешествие шла жестокая борьба, борьба не на жизнь, а на смерть — с арабской жадностью, с арабской тупостью, с арабской ленью, с арабской необязательностью. Спасала нас от нервного расстройства только российская привычность ко всяким невзгодам. Когда было совсем невмоготу, один из нас начинал кричать «халё!» и «бакшиш!», а другой в ответ спрашивал «такси? такси?» и бибикал.

Наверное, местные власти должны изловить всех приставал и провести с ними ликбез: «Если (палкой по заднице) турист (палкой по заднице) захочет (палкой) чего-нибудь (палкой), то он (палкой) об этом (палкой) спросит (палкой)». Дальше пусть повторяет как «вери чип спешиалли фор ю», без запинки всё сразу: «Если турист…» и еще добавить пару раз палкой для закрепления пройденного.

Наверное, после этого ситуация нормализуется…

P.S. Фотографии Каира можно посмотреть тут — http://www.vazlav.narod.ru/egypt/egypt_photo3.htm