Новый (Николаевский) мост.
Неподалёку от монастыря находится внушительный чугунный Новый мост. Это подарок города на Неве – Ленинграда-Питера. Перед войной бывший Николаевский мост (единственный мост в городе, на котором располагалась часовня в честь св. Николая) разобрали (стал тесен, вместо него установили мост лейтенанта Шмидта) и передарили Калинину-Твери. Сейчас тверичане предлагают переименовать по сути безымянный мост (ну что за название - Новый) – и либо восстановить его историческое имя «Николаевский мост», либо присвоить ему название в честь св. отца Иоанна Кронштадского (есть много причин этому). По этому мосту ходят трамваи. А самое главное – на них можно легко укатить в лес!
Есть один момент, связанный с этим мостом, не очень приятный: в 1935 взорвали самый прекрасный храм города – Спасо-Преображенский или Святой Спас, а тесаными камнями от взорванных стен, вперемешку с битым кирпичом и останками тверских князей из собора засыпали съезд от Советской улицы к Новому мосту, а также использовали на кладку цоколя ограды на этой стороне набережной в Городском саду. Так что, заворачивая на мост, или смотря на серые камни покатой набережной – помните об этом….
Набережная Степана Разина (переходит в набережную Михаила Ярославича) и кинотеатр «Звезда».
Если идти по набережной Степана Разина вправо (от Нового моста, стоя к нему лицом), то там вы увидите екатерининскую Тверь 18 века и поймете, как воплощалось царицынское архитектурное требование «единого фасада» - невероятно очаровательные старинные особняки стоят непрерывной линией плечом к плечу без разрывов, цвета у всех нежно-разномастные - розовые, желтые, голубые, стиль – барокко & классицизм. Получается длинная линия – Волга, кованый парапет, прогулочная набережная со скамейками, повернутыми в сторону реки и красивыми фонарями, аллея с деревьями и эта монолитная линия двухэтажных узорчато-лепнинных домов. Эти здания, основанные примерно в годах 1770х, что интересно, ещё жилые – они получается старше Соединённых штатов, у них метровой толщины стены и соответственно из окон изумительный вид на Волгу, монастыри и корабли у речного вокзала.
Также на ней находится кинотеатр «Звезда» - памятник советскому авангарду нач. 20в. (архитектор – В.Калмыков,1937). Около него хочется лихо вскинуть руку в пионерском салюте и проорать, что-то жизнеутверждающее веселым и бодрым голосом, типа «Всегда готов!» или «Да здравствует наша великая Родина!». Действительно, очень необычное здание, такого «ВДНХ»-стиля. Украшение набережной. Кинотеатр действующий. Кстати, зимой у подножия кинотеатра (а он стоит на самом краю центральной набережной) начинается длиннейшая горка. Летом – здесь ступеньки, а зимой они заледенели, и в основном гуттаперчевая детвора скатывается с этого зубодробительного ерша с дикой скоростью, останавливаясь так – впечатываясь со всего размаха и со всей скорости (очень длинная горка) в бетонный парапет.
В Тверь, оказываются, целенаправленно приезжают архитекторы и знатоки современного («сталинского») искусства, чтобы увидеть и авангардный кинотеатр «Звезда» и конструктивистский Калининский Дворец Пионеров (район фабрики «Пролетарка»), построенного по проекту архитектора-утописта – И.Леонидова, в 1930.
Набережная Михаила Ярославича и памятник Пушкину.
В районе Городского Сада здесь установлен совершенно элегантный памятник Пушкину. Небольшая фигурка в сюртуке и цилиндре на самом краю набережной, на фоне ледяной Волги, плавной геометрии Старого моста и нежно-голубого неба смотрится очень изящно, выразительно, поэтично и как-то нешаблонно. Запоминается. Цепляет. (Скульптор – О.Комов, 1974). Что делал Пушкин в Твери? Да много чего. Хотел вызвать тверичанина молодого графа Соллогуба здесь на дуэль из-за Натальи Николаевны. А до встречи со своей «мадонной», он через Тверь ездил в Торжок к «гению чудной красоты» - Анне Керн (Полторацкой). Также в Торжок его манили не только романтические чувства, но и вполне приземлённые гастрономические – «Пожарские» куриные котлетки хозяйки одной из главных торжокских гостиниц Дарьи Пожарской. Гурманил Пушкин и в Твери: «У Гальяни иль Кольони закажи себе в Твери с пармезаном макарони, да яишницу свари» (из письма другу Соболевскому).
Императорский Путевой дворец (Картинная галерея), Реальное училище (Краеведческий музей), Поклонный крест на месте взорванного Спасо-Преображенского собора и Городской сад – располагаются рядом друг с другом единым ансамблем. Это центр Твери. Но, несмотря на кажущуюся разность, их можно (и нужно) объединить по территориальному признаку – раньше на этой земле стоял Тверской Кремль. Поскольку крепость не раз горела, и в пожарах были виноваты и татаро-монголы, и ляхи, и свои русские междоусобицы, то от Кремля, конечно же, ничего не осталось, даже намёка. Кроме воспоминаний.
Как раз очень удачно, сейчас можно одновременно затронуть три интересные темы: история Твери, почему столица - Москва, а не Тверь, и кто такой князь Михаил Ярославович Тверской. Пугаться не надо J, я не закидаю вас словесно-цифровыми компиляциями из Википедии J. Постараюсь ёмко и полаконичней (самой интересно).
Главные страницы Тверской Истории.
Город Тверь, Тхферь, Тферь – раскинулся на кресте из рек: Волги, Тверце, Тьмаки и Лазури. Когда появился город? Да никто не знает, в летописях не зафиксировано. Принято считать что это ~ кон.11 – нач.12 вв., когда один из князей построил «крепостцу» на удачном пересечении рек. Но версия шита белыми нитками, поскольку почти вся историческая наука подтягивает даты к тысячелетней христианизации Руси, которая является как-бы чёткой чёрно-белой границей, всё что до - это «люди жили аки звери» и «кромешная тьма», а всё, что после – прогресс и развитие. Хотя вся бесконечно длинная русская история свидетельствует и даёт массу примеров обратного. Поэтому и Тверь, возможно, гораздо более древнее поселение, чем принято считать.
Первый князь Твери – Ярослав - родной брат Александра Невского и внук Всеволода Большое Гнездо (княжил в 1252-72). Тверь и крепость в то время – деревянные.
Второй князь – Михаил Ярославович, его сын (княжил в 1285-1318) – считается небесным заступником Твери и причислен к святым. Почему? Он погиб в Орде, несправедливо оклеветанный московским князем Юрием. Его вывели на торговую площадь, закованным в колоду и поставили на колени. А потом … вырезали сердце ….
Но – это фрагменты, их надо сложить в Историю.
Почему Тверь не смогла опередить Москву, и, будучи в 13в. фактической столицей Восточной Руси, не смогла удержать этот статус? Ведь в 1300 самым сильным княжеством было Тверское (самым воинственным – Рязанское, самым культурным – Ростовско-Суздальское, самой богатой – Новгородская республика).
Историки бьются над ответом и предлагают свои версии. Причины же - сплетены в тугой клубок, где нити перепутаны между собой – тянешь одну, вытаскиваешь другую, одна тянет за собой следующую.
Начать надо с навязшего у всех на зубах «татаро-монгольского ига». Помните, когда пришёл конец власти Орды? В 1380 на Куликовском поле. До неё ещё лет 75 – потому что сейчас мы рассматриваем временной отрезок княжения Михаила Тверского, которое пришлось в очень мутное время. Лев Гумилёв пишет, что, действительно - 240 лет Россия входила в состав сначала Монгольского улуса, а затем Золотой Орды, но, между тем, армия татаро-монгол составляла всего 130-140 тыс. человек, а население Руси – 6 млн. жителей, и территориально «игом» была охвачена лишь 1/10 её часть.
В школьных учебниках подчинение удельных русских князей степным ханам обозначено как татаро-монгольское «иго». А было ли иго вообще, и почему оно так долго продержалось на Руси? От него в первую очередь страдал народ, а не князья, которые были заняты междоусобными разделами территорий и княжеских шапок, и постоянно мотались в ханские ставки за ярлыками и договаривались с ханами о поддержке против родственников или соседей – «иго» им было выгодно, они сами были в нём заинтересованы. В Орде ведь царили строжайшие порядки – закон «яса», установленный ещё самим Чингиз-ханом и за счет этого она представляла собой – Силу, воспользовавшись поддержкой которой можно было бы решить свои властные притязания и разборки – это русские князья усвоили чётко. Но с самого начала 14в. в этой жёстко организованной конструкции безупречно работающего воинского и властного механизма Орды стали заедать шестерёнки. Во-первых, Орда расползлась, рассеялась – на Волге осталась Большая или Золотая, на Иртыше – Белая, на Арале – Синяя.
Во-вторых, в ханской ставке, выражаясь шахматным языком, произошла непредвиденная рокировка. Один хан (Узбек) отравил другого хана (Тохту) и захватил престол Орды. А хан Тохту поддерживал князя Михаила Тверского, которому выдал (1301) ярлык на княжение и в Твери, и во Владимире. Хан Узбек напротив, отодвинул этого тверского князя в тень, и выдвинул вперёд князя московского - Юрия, которого женил на своей сестре Кончаке (крещённой православным именем Агафьи). Таким образом, князь Юрий Московский породнился с Чингизидами и получил отобранный у тверского соперника титул Великого князя Владимирского.
Два князя – были разными людьми. Михаил Тверской – был действительно сильной и незаурядной личностью, человеком открытым, честным и непродажным. Юрий Московский – его полная полярная противоположность.
Возвращаясь с триумфом из Орды, удачно женатый Юрий всёж таки решил благоразумно подстраховаться силами татарской конницы – поскольку хорошо знал нрав сильного тверского соседа. Но конница ему не помогла – Михаил Тверской «порвал её как газету» в 40 км от Твери. Перепуганный Юрий умчался в Новгород, бросив всё – и бояр, и оставшееся войско, и татарских друзей, а главное – родного брата и жену. Михаил, как человек честный, отпраздновав победу, отпустил и бояр, и татарских послов, и родственника, а вот Кончака-Агафья в плену почему-то внезапно почила.
В Новгороде, передохнув от пережитого стресса, Юрий засел за донос и заскрипел гусиным пером. Обвинил Михаила Тверского и в «умертвлении горячо любимой Кончаки, противлении ханским послам, и в присвоении ханской дани, и в намерении побега с казной «в немцы», и даже в отправке этой казны римскому папе». Состряпав письмишко, Юрий решает вручить его собственноручно и с личными комментариями этой кучи обид перед другом Узбеком – так-то оно повернее будет. Он успел. Михаила Тверского вызвали в Сарай в Дедяково. И он поехал – зная, что его там ожидает (мог и отсидеться где-нибудь в Литве), но этим поступком он решает спасти свои земли и свой народ от обязательного татарского возмездия – «…если не поеду я, то вотчина моя в полону будет… не лучше ли теперь положить свою душу за многие души». Ему было 33 года.
Князь Юрий торжествовал недолго. Его зарубил сын Михаила Тверского – Дмитрий Грозные Очи, поплатившись за это головой. И на сцене Истории появляются новые герои – в Твери ярлык на княжение получает второй сын Михаила Тверского – Александр, а в Москве правит брат Юрия – Иван Калита. Но, тем не менее, Московское княжество его стараниями было значтельно расширено территориально: Владимирское княжество благополучно прибавлено Юрием к полученным аналогично подлым образом Коломне и Можайску. Также им присовокуплены ещё новгородские земли, город Устюг, основаны крепость Орешек в устье Невы. Но Тверь пока держится особняком.
А шестерёнки продолжают крутиться и ломаться одновременно.
Царевич Узбек (имя которого, кстати, носит целый всем известный народ), возглавивший главную Большую (Золотую) Орду меняет религию – традиционную монгольскую религию бон на ислам - и степной улус превратился в мусульманский султанат. Этот шаг в будущем приведёт к распаду Великой Орды.
В Твери разгромят ордынское посольство и Тверь будет сожжена – но не татарами, а москвичами, Иваном I Калитой. В результате чего Тверь склонится к Литве за поддержкой. Опять возникнет две коалиции – литовско-тверская и татаро-московская. В этом противостоянии победит Москва. Почему? Не только по тому факту, что в 1485 Иван Калита присоединит Тверь к Москве. Лев Гумилев обозначает это уникальное явление: «взрывом этногенеза». Орда рассеивается, а Русь сплачивается – и именно в Москве - сюда (из Владимира) переносят митрополию, здесь «скапливаются страстные, энергичные, неукротимые люди», «поднимаются антиордынские настроения», «вокруг Москвы собирается Русь преображенная, способная к подвигам, вплоть до жертвенности», «выкристаллизовывается мощное движение, возглавляемое Сергием Радонежским». Результат – Куликовское поле, рождение нового русского этноса, и Москва – столица.
Имя князя Михаила Ярославича Тверского носит центральная набережная Волги в Твери, в его честь воздвигнута миниатюрная белоснежная церковь на берегу Волги (на месте древнего Федоровского монастыря). На гербе Твери изображен «престол (стул без спинки), устланный зелёным бархатом, на престоле лежит венец царский» - великокняжеская корона напоминает о том, что именно тверские князья первыми носили титул Великого Князя Всеа Руси. На знамени же Твери на одной стороне изображён герб города, на другой – князь Михаил Тверской и надпись «Михаил Ярославич, покровитель города».
С благодарностью вспомнить имя князя Михаила Ярославича Тверского можно также не только в связи с примером чести, но и с другим его деянием – возведением в Твери грандиозного Спасо-Преображенского собора (1285), в связи с чем Тверь на протяжении 7 с половиной веков именовали как город Святого Спаса. Мало того, что это был один из первых белокаменных храмов на Руси, у него были ещё и редкие в то время золотые купола. В соборе впоследствии находились мощи князя Михаила, его супруги княгини Анны Кашинской, а также его родственников, 12 князей и княгинь тверского княжеского дома и 14 владык. Первый древний Спас был разобран ляхами в 17в., но потом был незамедлительно восстановлен. А в 1935 храм Святого Спаса - духовное украшение города – был снова разрушен, взорван. Да и Тверь к этому моменту стала уже другим городом – Калининым (переименовали в 1930).
В настоящее время археологами были найдены остатки фундамента собора и установлено его точное местонахождение. Сейчас на этом месте стоит Поклонный крест.
Рядом с этим местом на территории исчезнувшего Тверского Кремля за Городским Садом располагается Императорский Путевой дворец Екатерины II. Надо сразу заметить, что своей элегантностью он обязан трём великолепным архитекторам – М.Казакову и П.Никитину (они его построил) и К.Росси (он его реконструировал). Надо отметить, что этот дворец никогда не являлся классическим временным путевым ночлегом-остановкой для царской семьи – он всегда жил полноценной светской жизнью. Его хозяйкой была великая княгиня Екатерина Павловна - внучка Екатерины II и любимая сестра Александра I. Как и её царственная прабабка, она любила Тверь и вообще была личностью весьма примечательной. (Княгиня до сих пор считается талисманом и любимой героиней Твери). Она ведь несостоявшаяся невеста Наполеона Бонапарта, которая мало того, что отвергла его сватовство, так ещё и припечатала французского жениха фразой: «Я скорее выйду за истопника, но в своем дворе, чем за этого корсиканца…». Правда, вместо истопника она вышла замуж за принца Георга Ольдебургского, назначенного генерал-губернатором Твери, прожила с ним в любви и согласии, и собрала здесь вокруг себя блестящее общество, а свой дворец превратила в своего рода клуб литературы и изящных искусств.
«Окна дворца каждый вечер пылали сотнями свечей. В гостиных курили, спорили, читали стихи и острословили московские поэты и писатели, меценаты и художники». Вот так-то. А сейчас здесь – Тверская картинная галерея. Здесь есть работы Г.Сороки и А.Венецианова, а также Репина, Шишкина, Айвазовского, но сегодняшний вид у тверского «Русского музея в миниатюре» с вензелем Екатерины и императорской короной на фасаде - прилично облупленный.
Сосед Путевого дворца или Картинной галереи – бывшее Реальное училище или Краеведческий музей. Мы там не были, к большому сожалению, не позволило время, но о нём читали много положительных отзывов. Вот интересная загадка. Чтобы узнать в каком году он открылся нужно угадать цифры из следующих вопросов: сколько портретов Екатерины II есть в этом музее; сколько колонн на макете ротонды, построенной Н.Львовым; сколько ядер находится рядом с портретом Петра I (к этому числу +1); сколько костяных шашек находится в зале «Древняя Тверь»? JJJ Наморщили лоб гармошкой? А ответ знает любой тверской школьник J.
В Городском саду дети съезжают с ледяных горкок. Колесо обозрения, качели и прочие карусели скованы морозом и заиндевели. Вдоль набережной гоняют лихие упряжки с Дедами Морозами, катающие счастливую детвору.
Напротив Городского сада (через дорогу) находится масштабно-грандиозное розовое здание Филармонии. А рядом с ней (Театральный проезд) – второй памятник, вернее, небольшой бюст Пушкину (скульптор Е.Белашова, 1972). И опять от него отказались питерцы (как и от моста). Получается, что они сплавляют в Тверь, как «сэконд-хэнд», непонравившиеся им мосты и памятники, а тверичане с любовью ими пользуются и радуются.
За Филармонией располагается ещё одно интересное здание – Дворянское собрание, а сейчас это гарнизонный Дом офицеров с колонным залом по типу московского. Здесь великолепная уникальная акустика. В этот дом, в его залы приглашал М.Салтыков-Щедрин, будучи вице-губернатором Твери, разных знаменитых людей для участия в благотворительных вечерах в пользу неимущих чиновников (узнали об этом в музее Салтыкова-Щедрина, о нём речь будет идти ниже).
Церковь Белая Троица.
Уже поздно вечером мы едем смотреть самую старинную церковь города – Белую Троицу. Сама по себе она расположена в очень интересном месте – это район Твери, застроенный деревянными домами: улицы Бебеля, Троицкая, Достоевского, Брагина, Революционная. За возможность посмотреть на эти уютнейшие улочки со старыми и не очень домами-домишками, с резными наличниками, и крылечками, мини-садиками, пушистыми котами на порожках и мохнатыми собаками, грозно лающими через штакетник, но при этом дружелюбно помахивающими хвостами, с голубями, греющимися под крышами – мы о-очень благодарны Твери. Это именно то, что мы хотели увидеть в Вологде – но не увидели. Надо отметить, что эти домишки очень органично вписываются в город и не то, что они его совсем не портят, а очень даже и украшают. Интересно, что стиль резных украшений на старинных домах достаточно явно отличается от видимых нами ранее. К примеру, наличники здесь почти плоские и сливаются с плоскостью стены дома. Другое дело, что здесь похоже, до сих пор нет элементарных удобств. Мы едем и нам навстречу идёт женщина с вёдрами. «Ойй, посмотри, посмотри, не пустые ли», – испуганно всполошилась я. Но муж меня успокоил: «Какие пустые, вон колонка, она от неё идёт, воду тащит».
Забегая вперёд, хочу отметить, что Тверь оставила очень «ровное» впечатление в прямом смысле. Здесь нет никаких холмов и возвышенностей, весь город расположен на достаточно ровной поверхности, плюс к этому в Твери нет (пока!) наляпанных высоток и все дома не разнятся по высоте. Даже современные микрорайоны застраиваются какими-то таун-хаузными невысокими зданиями, очень симпатичными.
Но вот мы подъезжаем к церкви. У неё красивое и непонятное название – Белая Троица. 16 век. Его пытаются объяснить, отталкиваясь от того что, мол, вот и храм белокаменный и черепица была белой, но, тем не менее – мало ли на Руси подобных церквей, а такое название всё равно редкость. Место, на котором она стоит – жаркое. Действительно, какое-то огнепальное. Есть легенда, согласно которой в Смутное время в её стенах от литовцев укрылись местные жители и воины. Когда церковь подожгли, то своды обрушились на тех, кто в ней прятался. И теперь каждый год в этот день по стенам храма течёт кровь…. Понятно, что это легенда, но произошедшему пожару есть летописное свидетельство, к тому же церковь вновь стала гореть, раз пять не меньше. И сейчас окружающие её домишки, тесно подпирающие друг друга, от горячей церкви находятся на почтительно-осторожно-«пожарном» расстоянии. Ещё есть археологические подтверждения тому, что под этой церковью существовала подземная галерея-ход. Обычно такие ходы были связаны с какими-либо важными объектами (например, с Кремлём) и выводили на окраину города.
Внутри Белой Троицы запомнились очень красивые «по-боярски» расписанные своды, прямо как в Грановитой палате. Здесь же находятся мощи святого Макария Калязинского чудотворца. А ещё иконы 16в. – «Святая Троица» и «Небесная сень». Последняя икона считается уникальной и «программной» - так называют редкие многофигурные иконы, на которой собраны почти все русские святые, а также основатели крупнейших монастырей.
Мы обошли церковь кругом и заметили на соседней улице какую-то фигурку оленёнка, засыпанного снегом. Подошли. Оказалось – здесь ещё есть и крошечный булыжниковый мостик-подковка и рядом с ним табличка с надписью: «Каменный мостик» на Троицкой. По преданию, кто пройдет по мостику и загадает желание, то оно непременно сбудется». Перешли. Загадали. А ещё углядели совсем спрятанную в сугробе скульптурку какого-то ребёнка. Что это все означает? Тверичане, расскажите J.
Всё вышеописанное, мы увидели в Твери в первый день нашего пребывания.
В другой день – мы поехали на блошиный рынок и посетили музей М.Салтыкова-Щедрина, а потом поехали в Домотканово в дом-музей В.Серова.
Блошиный рынок.
Находится за речкой Тьмакой. Он обозначен на карте города, к мосту через реку удобно пройти с Тверского проспекта. Вообще Блошиный рынок это громко сказано. Я купилась именно на его «блошистость», предположив, что было бы неплохо прогуляться и посмотреть, что интересного продают тверские бабульки. Но бабушки, ряды которых начались сразу же за мостом, продавали потрёпанные и битые-пребитые жизнью старенькие вещи, а что-то отдалённо напоминающее антиквариат и винтаж толкали с деревянных ящиков мощные мрачные дяди, шмыгающие носом и навинчивающие цены даже за московские измайловские. Поэтому всё, что мы видели, правильнее назвать вещевым рынком, тем более что неофициальные ряды со стареньким тряпьём плавно переходят в турецко-китайский городской базар. J Муж радостно приглядел мне на развалах сногсшибательной красоты ультрамодную блестящую лакированную ало-красную кепку, подбитую норкой на козырьке. Если бы Карл Лагерфельд такую увидел, то точна отменил бы свои парижские дефиле – от зависти и расстройства J. Мне же понравились тверские валенки, очень качественные, тёплые, белые, у них здесь в городе Кашин – войлочная фабрика (www.valenok.ru).
Музей М.Салтыкова-Щедрина. (ул. Рыбацкая 11/37).
Музей – скромный, потому что основная часть экспонатов находится в его доме-усадьбе в деревне Спас-Угол. Здесь в этом каменном двухэтажном особняке он (его семья) снимал второй этаж и то, недолгое время. Но вот прелесть таких музеев заключается совсем не в какой-то выдающейся выставке предметов, а в общем настроении, приобщении, узнавании, приближении личности Михаила Салтыкова-Щедрина. Буквально до посещения музея мы с мужем лихорадочно напрягали интеллектуальные извилины, пытаясь выудить из них прочитанные в школьные годы названия его произведений. Слава Богу «Левшу» вспомнили, «Ерша Ершовича» и «Господ Головлевых». А после того, как побродили по комнатам этого достаточно небольшого и не очень богатого музея – нашли и открыли для себя много нового. Что запомнилось: свидетельства его обучения в Московском дворянском институте и Царскосельском лицее; фотографии Вятки, куда он был сослан в ссылку за чересчур язвительный язык; покерный столик, за которым сжульничавший Некрасов получив кулаком по лысой голове от Салтыкова-Щедрина; фотография Михаила Евграфовича в совершенно щегольских белых штанах и зелёном бархатном сюртуке – в таком виде он приехал в Тверь занимать пост вице-губернатора; его французская шпага; бальные перчатки и веер его обожаемой жены Елизаветы Апполоновны; круглая комнатка-«фонарик», где собраны его личные вещи, полученные от потомков; невероятно интересная настенная огромная книга с фотографиями всех членов фамилии Салтыковых-Щедриных – недавно на открытие бюста приезжал один из его далёких-предалёких потомков, про которых говорят «седьмая вода на киселе», а вставший рядом с бюстом и оказавшийся почти копией своего знаменитого предка. Вот уж действительны булгаковские слова: «До чего причудливо тасуется колода!».
Его музей здесь в Твери не только из-за недолгого (2х летнего) вице-губернаторства, но и сам М.Салтыков-Щедрин был родом из маленькой деревни Спас-Угол Тверской губернии.
Дом-музей В.Серова в Домотканово.
(http://proselki.ru/topics/domotkanovo/domotkanovo.topic.htm).
Как хорошо, что мы в интернете заранее нашли его координаты, хотя они были какие-то чересчур многословные: «Калининский р-н, п/о Бурашево, д. Красная Новь, от окружной дороги по Тургиновскому шоссе, 17км - поворот от с. Тришкина Гора». Всегда, кажется, что вот приедешь и на месте легко и быстро выяснишь, где находятся местные достопримечательности. Тем более не какие-то редкостные, а музей Серова в Домотканово, найти нам не представлялось проблемой. А зря. На карте Твери полностью отсутствовали не то, чтобы какие-то ориентиры, но и даже намёки на существование этого места.
Поэтому мы, два въедливых финума, стали просматривать каждый сантиметр карточной поверхности. Повезло мне – я первая заметила стрелку с надписью «на Тургиново» (внизу справа). Аха, значит это должно быть и есть нужное шоссе. Воодушевленные мы ещё покрутили карту и поехали выруливать на Бурашевское шоссе (так обозначенное на карте) возможно преходящее (?) в Тургиновское (не было на карте). Вообще нелюбовь русских к топографическим дорожным меткам всем известна. Ну, в самом городе, ещё можно как-то ориентироваться по названиям улиц, но только выезжаешь за городские пределы – всё, включай собственную сенсорику и крути головой, как сова (на 180˚). Вырулили правильно исключительно благодаря опыту мужа – его «глаз, как у собаки и нюх, как у орла» не подвёл. Хотя я сомневалась сильно и каждые пять минут его переспрашивала – «А ты уверен, что это Бурашевское?, а где это написано?, что значит, тебе так кажется? и т.д.».
Чем дальше в лес, тем меньше указателей, а вернее их полное отсутствие. Ехать наугад, на самом деле, радости доставляет не много. Единственное, что нас вдохновляло – это погода и зимние пейзажи за окном. В небе горело солнце, хотелось залечь в пухлый искристый сугроб с фотоаппаратом и, не останавливаясь, снимать всё подряд. Особенно красивы были деревья в зимних варежках – белых намерзших к веткам снего-льдинках.
Остановились на дорожной вилке как витязи на распутье – одна дорога вела в «Бурашово», другая в неведомое. Это, кстати, был единственный попавшийся нам на пути дорожный указатель. Но мы рассудили так, что в Бурашово, скорее всего кроме самого Бурашово ничего нет, и Домотканово, наверное, надо искать на безымянном направлении. Мы не ошиблись. Увидели скоро посреди поля поворот налево и вожделенный указатель. Да, мы проехали какую-то деревню – может, это и была указанная в адресе Красная Новь или Тришкина Гора – но ни одного указателя мы не встретили. Уже хотели отловить какого-нибудь местного жителя, чтобы уточнить, правильно ли мы едем. Но вдруг увидели перед собой (ехали вперёд никуда не сворачивая) припаркованный экскурсионный автобус и картонку на палочке с «Добро пожаловать в дом-музей Серова». Нашли! Ощущение, правда, такое, будто мы приехали не в музей, а на конспиративную явку – наверняка таким безинформативным дуршлагом отсеиваются толпы автотуристов.
Впереди среди деревьев виднеется небольшой деревянный домик-флигель, сказать, что скромный – ничего не сказать. Скрипим по снегу, ищем кассу с билетами. Одна дверь на замке, вторая мало напоминает парадный вход. Зашли в неё, и попали в какой-то коридорчик со стенгазетами на стенах и кучами верхней одежды, вместе с нами протиснулся внутрь замерзший Шарик. В одной комнате увидели женщин, одна из них к нам вышла, и попросила немного подождать, поскольку сейчас по музею водят группу. Так значит – мы уже в музее!?!... Нас провели в небольшую комнату, где на стенах висели картины, и рядами стояли длинные столы и лавки. Мы разделись, уселись и начали листать «книгу комплиментов», чтобы скоротать время. Так интересно пишут туристы из Японии, Франции, Америки и тд., из наших всевозможных городов, и, главное, все восхищаются рассказами какой-то Светланы Владимировны – экскурсовода по музею. Вычитали, что сюда часто привозят экскурсии на «крестьянские обеды» - длинные столы, как раз для и предназначены для этих целей.
Группа, наконец, вышла. Почему-то нас сердечно стали благодарить, фотографировать, даже кто-то кинулся пожимать руку, а мужа к тому же попросили поработать дядей Стёпой и снять одежду с вешалок – наверное, перепутали с музейными работниками. Оо, теперь и наша очередь. Билетики по 30р., но экскурсовод (им и была Светлана, директор музея) уже подустала и предложила нам просто самим походить, посмотреть. Мы нырнули в комнаты. Жаль, конечно, что не услышали её «дивные рассказы про Серова», но зато в тишине и спокойствии всё сами посмотрели.
Небольшой макет местности под стеклом дал нам полное представление, что здесь раньше было. От самого барского дома остались стены (мы их видели рядом с флигелем). Главная изюминка Домотканово – это прогулка по усадебному парку, дорожки которого выводят к прудам, лавочкам, беседкам. Природа – вот что именно вдохновляло Валентина Серова в этом месте. Сама экспозиция музея – достаточно скромная, в трех комнатках собраны старинная мебель, и репродукции картин художника (оригиналы ведь во всех музеях нашей страны, и в основном в Третьяковке и в Русском музее). Но это не важно. Мы очень много увидели старых фотографий, прочитали о семье Серова. Особенно, было интересно, узнать о его матери, и именно в контексте того, что мы узнали о Серове после посещения Абрамцево.
Оказывается, село Красная Новь – это современное название Домотканово, которое является бывшей усадьбой Владимира фон Дервиза, который женился на двоюродной сестре, которая… нет, тут надо рассказать про любовный треугольник.
Три товарища – это Владимир Дервиз, Михаил Врубель и Валентин Серов (друзья по Академии Художеств).
Три сестры (почти) – две сестры Надежда и Мария Симонович (кузины Серова), и их подруга Ольга Трубникова.
Понятно, что, как и девушки были незаурядные, так и юноши, а поэтому и отношения у них были тоже художественно-запоминающимися.
Владимир Дервиз + Надя Симонович = удачный брак. Дервиз – это серовский «Пушкин на садовой скамье» и соответственно «Портрет В.Дервиза», а для Надежды Серов написал «Портрет Н.Дервиз с ребёнком».
Валентин Серов + Оля Трубникова = удачный брак. «Летом. Портрет О.Серовой».
Михаил Врубель + Маша Симонович = флирт. Мария – это и Тамара из врубелевского «Демона» и серовская гениальная «Девушка, освещённая солнцем».
Серов очень любил Домотканово, его природу. Это место подарило ему вдохновение для множества замечательных пейзажей и портретов. Серов купил усадьбу у Дервиза.
Кстати, его родители, тоже весьма незаурядные личности. Отец (Александр Серов) – крайне обаятельный композитор, мать (Валентина Бергман) – закончила Консерваторию, ученица Рубинштейна, стипендиатка Русского музыкального общества. Именно мать, заметила художественный дар у сына и решила показать его свому знакомому Илье Репину, которому тогда было всего 30 лет, и он уже считался признанным художником. Репин не то чтобы помог, он практически заменил мальчику рано ушедшего отца. Репин так говорил про Тошу Серова: «я любовался зарождающимся Геркулесом в искусстве» («Геркулесу» было всего 10 лет), а потом: «Ну, Антон (так почему-то называли юного Валентина), пора поступать в Академию».
Серов много путешествовал – по Германии, Италии, Греции. Впечатления от последней страны он выразил в картине «Похищение Европы» (бык – бог Зевс, уносит на спине дочь финикийского царя, переплывая через Эгейское море). Репродукция висит в музее. Серов был гениальным портретистом, его великолепные портреты Ермоловой, Иды Рубинштейн, Юсуповой, царской четы, Веры Мамонтовой («Девочка с персиками») и множество других – это жемчужины многих наших крупных и всех известных музеев (здесь в Домотканово – репродукции, уже писала об этом).
Дом-музей В.Серова, несмотря на его миниатюрность, оставил сильное впечатление. И, когда мы выходили, как-то по новому посмотрели на женщин-музейщиц, которые здесь работают. Спасибо, говорить не хотелось – и так понятно, что это редкие люди, которые в наше меркантильное время не дают расхватать земли музея и бережно хранят и восстанавливают память о нашем замечательном художнике. Работают, считай, на голом энтузиазме. Поэтому здесь, в наших русских музеях не спасибо говорить надо, а помогать материально.
Об авторе 