Гораздо легче совершать путешествие, чем описывать его…
Давид Ливингстон (1813-1873),
исследователь Африки

Как достать визу в Англию?

Едете семьей? Да вы же для них потенциальные иммигранты! Это невозможно! Там очереди, ответ ждут неделями, в случае отказа рискуете деньгами, уплаченными за визу, да еще штампом в паспорте, автоматически относящим вас в разряд неблагонадежных лиц при обращении в любое другое посольство. К тому же там ящур, коровье бешенство, отвратительный сервис, кошмарные цены, постоянный дождь и агрессивные личности в любом пабе. Чего только не приходилось слышать перед поездкой.
НО!!!! Когда у тебя есть цель, надо наплевать на все вокруг и идти к ней. И никого не слушать. И лишний раз убеждаешься, как много в этом мире ложных стереотипов.
Все оказалось на удивление просто: бронирование гостиницы через Интернет, письмо с работы о доходах, пара анкет, копия брони авиабилета, четыре часа ожидания в посольстве – и я (без всякого собеседования) кладу в карман паспорта с заветными стикерами (многократные визы на полгода). Последнее повергает в шок всех предсказателей неудачи: а мы и не знали, что так можно, не имея знакомых там, не обращаясь в турагентство и т.п.
Не понадобилась даже заготовленная заранее речь о нашей готовности поддержать своими скудными запасами фунтов стерлингов находящуюся в упадке из-за проблем со скотом туристическую сферу Британии.

Британия, прекраснейший из островов, лежит в западном Океане, между Галлией и Ибернией, простирается на восемьсот миль в длину и на двести в ширину и с неубывающим плодородием доставляет смертным все, в чем они испытывают нужду.
«История бриттов»,
Гальфрид Монмутский (ум.1154),
английский писатель

Шесть дней – это много или мало?

Шесть дней в бывшей столице величайшей империи мира, над которой, по высокомерному колонизаторскому изречению, никогда не заходило солнце. Хотелось увидеть все это викторианское величие и проникнуться этой атмосферой. Здесь, как и в США, много всего, о чем говорят «самое-самое» – крупное, главное, значительное и т.д. Здесь необычайно много островного своеобразия. Ведь англичане иногда говорят о Европе как о чем-то к ним не относящемся. К примеру, Тэтчер, рассуждая о Второй мировой, заявила, что именно английский боевой дух и характер спас Европу – явная дистанция. Они скорее сближают себя в чем-то с Америкой: ХХ век – век лидерства англо-говорящих стран, оплота свободы и демократии во всем мире. Наверное, в этом есть доля истины. Уже из иллюминатора на подлете (хотя уже темно) хорошо видна Темза в центральной части города и один из символов Лондона – мост Тауэр, тот самый, который с двумя башнями и разводной. Чудо инженерной техники викторианской эпохи. Мягкая посадка в Хитроу – самом крупном аэропорту Европы, перевалочном пункте для трансатлантических рейсов. Еще одно испытание для туристов – беседа с офицером иммиграционного контроля о целях и сроках визита. Однако офицер оказался миловидной девчушкой с дефектами речи, скромно улыбавшейся и энергично кивавшей на все наши ответы. Добро пожаловать!
Начинается самое интересное. Свободный полет. То, что доставляет самое острое наслаждение. Ты не ведомый – у тебя нет ни гида, ни автобуса, никого, кто все расскажет, покажет и преподнесет на блюдечке. Есть только Город, Время и Полная Свобода. Наверное, так и нужно поступать здесь – в стране, до мозга костей пропитанной индивидуализмом и стремлением к личной свободе. Меня это будоражит, я получаю удовольствие даже от совершаемых при этом ошибок. Все нужно сделать самому, во всем разобраться.

И вот мы уже на твердой земле, заблудившиеся, спотыкающиеся от усталости и представляющие собой армию призраков, движущихся по воле какого-то механизма.
«Эпизоды революционной войны»,
Эрнесто Че Гевара,
gerrillero heroico (мужественный революционер)

Ну почему здесь все по-другому?

Гостиница, которую мы разыскиваем, находится в районе одного из лондонских вокзалов (Paddington Station). Предпочтя подземку дорогому и разрекламированному экспрессу (всего 15 минут – и вы у цели!), следуем многочисленным указателям и прямо в аэропорту садимся в вагон Underground – так лондонцы официально именуют свое метро. В быту кличут его «tube» – «труба». Линии на многих участках наземные, поезда маленькие и симпатичные. Самое старое метро в мире – первую ветку пустили как раз в то время, когда Александр II подписывал указ об отмене крепостного права (1861 г.). Если не ошибаюсь, то лондонская подземка – самая большая в мире. Разбита на шесть зон. Проездной на один день – порядка 100 рублей на человека. При этом масса всяких нюансов, скидок, льгот: если семья, если на несколько дней и т.п. Разобраться во всем этом, понять устройство билетных автоматов, а также растолковать свои планы кассиру – все это отнимает время.
На дворе почти полночь, мы бредем по усаженной платанами Sussex Gardens в нужном направлении. А где же дом 98? Наверное, между домами 96 и 100? Логично, но неправильно. Бодро маршируя по аллее, мы проходим мимо. Номера перевалили за сотню… Все очень просто – один дом нарезан на секции, и у каждой свой номер. То есть наш номер дома соответствует их номеру подъезда. Британские дома растут вверх. Вертикальная, очень крутая лестница и по несколько небольших комнат на каждом этаже. Несмотря на то, что про своеобразную нумерацию домов я уже слышал, мы все равно попались на эту удочку.
На дворе XXI век, однако англичанам по-прежнему неведомо такое несомненное достижение человечества, как смеситель холодной и горячей воды. Любой британский умывальник (с чем нам уже приходилось сталкиваться в Ирландии) оснащен двумя отдельными кранами. Наполнив водичкой умывальник и заткнув его пробочкой (этот резервуар и служит, в конечном счете, смесителем), можно вдоволь наплескаться. Но жителям континента эти прелести английского утра явно не по душе. Проявив определенную сноровку – просто подставляя ладони попеременно под две струйки, умыться по-человечески все-таки можно.

А в Индостане жить — значит издержаться совсем, потому что тут у них все дорого: один я человек, а на харч по два с половиной алтына в день идет, хотя ни вина я не пивал, ни сыты.
«Хожение за три моря»,
Афанасий Никитин (ум. 1473),
тверской купец

Еда

Уж сколько говорили о своеобразии британской кухни! Я, если честно, не верил, думал, что преувеличивают. А зря! Поесть недорого и вкусно – проблема. Приходилось читать, что знаменитый британский завтрак – ничто иное, как «смерть в тарелке», что сами жители острова никогда ничего подобного не едят, а туристам это нравится только потому, что дома им никогда даже в голову не приходило проглотить этот замечательный наборчик поутру. Что же это такое – «English Breakfast»? Британский завтрак – это два зажаренных в подсолнечном масле яйца, обжаренный бекон или сосиски, пара тостов с мармеладом и кофе. В общем, ничего особенного. Все как у всех: еще один стереотип. Правда, долго этим питаться действительно невозможно, но держатели гостиниц и пансионов не балуют постояльцев разнообразием утренних блюд. Яйца и бекон с завидным постоянством появлялись на нашем столе все шесть дней подряд. Для особо консервативных жителей континента всякие мюсли, йогурты, хлопья и прочая дребедень. Единственное преимущество завтрака по-английски – это отсутствие чувства голода как минимум в течение нескольких часов.
Все, что предлагается из съестного в пабах, есть нельзя. Проверено. Это, действительно, правда. Это могут съесть только они. Ключевые слова: fish&chips, в лучшем случае fine chips. Что же это за диковина? Кусочки непривлекательной рыбы, обжаренные в толстом слое кляра, и картошка «а-ля МакДональдс», только порезана покрупнее. К тому же все это несоленое, неприправленное и абсолютно безвкусное. Другие варианты, перепробованные нами, – пересохшие куриные ножки, обвалянные в непонятной субстанции (похоже на приправу), жаренная до полного исчезновения жидкости рыбка – довершили сию неприглядную картину и заставили нас навсегда отказаться заглядывать в паб с целью покушать.
Словом, в паб ходят выпить и поболтать, еда здесь – понятие факультативное. К слову, многие пабы весьма недружелюбны (как здесь это именуется) к детям. На практике это означает, что вас, уже уютно разместившихся за столиком с ребенком, могут культурно попросить выйти вон, сославшись на строгое требование закона. В лучшем случае, терзаясь угрызениями совести за такой гостеприимный прием туристов, порекомендуют дружелюбный паб поблизости. Вообще, в пабах свой мир и своя культура. Здесь свои правила и законы. В Англии до сих пор существуют разливочные часы. Пабы открываются в 11.30, потом перерыв на обед (в обеденные часы напитки не отпускают по распоряжению премьер-министра времен Первой мировой, чтобы поддавшие рабочие не стояли у станка), а потом работают до 23 вечера. За минуту до часа «Ч» в пабе звонят в колокол и предлагают сделать последние заказы. Если успеешь купить еще кружечку, то у тебя есть по закону еще 20 минут, чтобы ее опорожнить. Потом паб закрывается, и всех выгоняют. Здесь не принято давать на чай, за хорошее обслуживание можно угостить бармена напитком. Если просто протянуть деньги, он обидится. Словом, много всяких правил, в которых разбираться нам особенно не хотелось.
Благо, что одним из следствий крушения колониальной системы стал поток иммигрантов в Англию. Они привезли сюда свою национальную кухню. Каких ресторанов здесь только нет! От истекающих жиром копченых китайских уток и приправленного индийским шафраном риса до овощей по-непальски и цыпленка по-индонезийски. Многие вещи пробовать было откровенно страшновато. Пришлось проявлять здоровый консерватизм и обедать в европейских заведениях у греков, итальянцев, киприотов, турок и т.п.
Первое, что я сделал в Лондоне, – поел говядины. Уже насладившись спагетти «болоньезе», я вдруг осознал, что приправа – это мясо, а мясо – это опасно. Дружелюбная полноватая официантка заверила, что все проверяется врачами и это самое, что у меня уже в желудке – не местное, а импортировано из Ирландии. В ожидании симптомов мы дали торжественную клятву никогда больше не заказывать себе здесь говядину.

И город Лондон должен иметь все древния вольности и свободные свои обычаи как на суше, так и на воде.
Magna Carta (Великая Хартия Вольностей, 1215 г.),
Иоанн Безземельный, король

Парламент

С чего начать в Лондоне? Мне кажется, с того, без чего Британию представить себе нельзя. Да, это парламент. Как известно, парламент там самый древний и может все (по их собственному заявлению, за исключением разве что превращения мужчины в женщину). Выход из метро у самого подножия Биг-Бена – огромной башни в стиле викторианской готики. Видеть этот огромный, тысячи раз растиражированный где только можно циферблат над своей головой – потрясающее ощущение, это как встретить старого знакомого. Башню прозвали так в честь некоего Бенджамина (фамилию запамятовал), заказавшего отливку расположенного в ней 13-тонного колокола. Сверили часы под раскатистые удары. Нет ничего невозможного: если флаг на башне, то парламент работает. Если работает, то в него можно зайти. Внутри знаменитый холл с фресками. По ним можно проследить всю историю Британии: Magna Carta Иоанна Безземельного – первый в истории закон, ограничивающий власть монарха, и дубовые своды, резонировавшие голоса Дизраэли, Ллойда Джорджа, Черчилля и Тэтчер. Пройдя кучу всяких проверок службой безопасности, можно попасть в галерею посетителей Палаты общин. Здесь все в дереве и зеленой коже. Ты смотришь на заседающих парламентариев сверху, как театре. Председательствующий, которому принято кланяться в знак приветствия, жезл на столе (как символ полномочий законодателя) и сидящие напротив друг друга правительство и оппозиция. Кстати, само понятие «оппозиция» пошло именно отсюда: от «opposite» – сидеть напротив. Это сидение напротив – следствие традиции еще более древней. Первые парламенты в Англии заседали в церкви, в церковных хорах, в двух рядах расположенных друг против друга деревянных кресел.
Лондонский пейзаж неотделим (на мой взгляд) от четырех ключевых элементов. Это черные кэбы (такси), двухэтажные автобусы (даблдеккеры), телефонные будки и почтовые ящики с монограммой Елизаветы II. Последние три элемента красного цвета. К этому цвету британцы, по-видимому, питают особую любовь. Мундиры королевских гвардейцев, да и сам крест Святого Георгия на белом фоне (национальный флаг) – все того же красного цвета. Такси здесь той же традиционной формы, что и на заре автомобильной эры. Вместительное – до пяти пассажиров с багажом – и просторное, в него не садятся, а в полном смысле слова заходят, слегка наклонив голову. Водитель отгорожен стеклом от салона. Так же, как и у такси, у знаменитых автобусов есть две вариации – постарше и посовременнее. В центральной части (хотя здесь это понятие растяжимое) мы заметили более древний вариант с открытой площадкой в задней части и контролером-билетером. Для туристов здесь курсируют специальные двухэтажные автобусы с открытым верхом. В стоимость билета на весь день входят наушники. Аудиоэкскурсовод (даже на хорошем русском языке!) – магнитная запись приятного женского голоса с акцентом русской службы Би-Би-Си.
Преимущество такого вида транспорта в том, что ты можешь сходить в любой точке маршрута на любое время и потом продолжать движение. Мой личный опыт – лучше всего в Лондоне передвигаться на метро. По крайней мере, ты знаешь, куда едешь. Разобраться в маршрутах красных двухэтажек довольно сложно, один из них завез нас в жуткий квартал с перевернутыми мусорными баками и массой цветного населения с негостеприимными взглядами.

Англичане, как известно, обожают всяческие церемонии. Некоторые из них проходят весьма регулярно, как, например, смена караулов у дворцов королевских особ, а на некоторые надо заранее записываться. Так, британская королева раз в году приезжает на открытие сессии парламента. Она проникает в здание парламента через башню, расположенную в прилегающем небольшом саду. Кто-то из ее приближенных стучит в ворота древним жезлом черного цвета. После чего следует заведенный много столетий назад ритуальный вопрос, что-то вроде «Кто там?» (просто как в Простоквашино!), на что отвечают: «Ключи королевы!». Осознав, что перед ними никто иной, как королева, и удовлетворившись сим нехитрым ответом, привратник отпирает скрипучую дверь и пропускает Елизавету внутрь. Вот и все, и так столетия подряд без малейших исключений. Смешно, но, с другой стороны, вызывает уважение.
На площади парламента невозможно пройти мимо огромной церкви Вестминстерского аббатства. Нам довелось бывать во многих великих христианских соборах: Кельнский, собор Парижской богоматери и другие, но то, что есть в Вестминстерском, – действительно уникально. На тебя обрушивается вся эта английская многовековая история, начиная от норманнского завоевания ХI века. Каждый шаг внутри – страница прочитанного когда-то. Это и кровавая схватка за власть Елизаветы I и Марии Стюарт (вечный межконфессиональный спор протестантизма и католичества, прекрасно описанный любившим пофантазировать Стефаном Цвейгом), и жены Синей Бороды – Генриха VIII, и коронационное кресло времен Ричарда Львиное Сердце, и потрясающие деревянные резные хоры – молитвенные места английского рыцарства с кучей штандартов и фамильных гербов. Здесь можно бродить часами, обнаруживая вдруг, что, задрав голову на какой-нибудь необычный витраж, ты топчешься на могильной плите автора Маугли Киплинга. А когда во внутреннем дворике ты наталкиваешься на надгробье безвестных монахов числом 43, сгинувших в эпоху чумы («черной смерти»), то становится немного грустно. Обойти все невозможно. Уже на выходе задерживаемся у надписи на полу – «Уинстон Черчилль».
Следуя туристической тропой, вы непременно попадете в Тауэр, хотя это в другой стороне центра – минут 25 на метро. Мы добирались туда на двухэтажном автобусе с открытым верхом. По дороге захотелось есть, но перед обедом решили заглянуть в собор Святого Павла, тот самый, где купол – второй по размерам в христианском мире после Святого Петра в Риме и по ступеням которого (знаменитое фото) спускалась после венчания казалось бы счастливая британская пара: принц Чарльз и леди Диана Спенсер. Расположен он не совсем удачно. Со временем это великое творение сэра Кристофера Рена было укрыто со всех сторон прилегающими строениями. Зданию явно не хватает простора. Оно зажато. Чтобы оценить его, хочется отойти подальше, а некуда – упираешься в стенки. На ступеньках куча жующих сэндвичи личностей на роликах и влюбленных парочек. Внутри прохладно и гулко. Ошеломляет размер и простор. По винтовой лестнице поднимаемся в галерею шепота в куполе. Расстояние между крайними точками на галерее – около 30 метров, но акустика здесь такая, что стоящий на противоположной стороне прекрасно слышит слова, которые, сидя на лавочке, ты адресуешь стенке. Выйдя на наружную галерею, можно полюбоваться панорамой Лондона. Здесь и Темза, и мосты, и памятник знаменитому пожару 1666 года (который якобы разросся из маленькой свечки), и банковские здания лондонского Сити.

Тауэр и Тауэр бридж

По-английски «tower» – «башня». Именно башню выстроил Вильгельм Завоеватель на этом месте. Нужно было защищать новые территориальные приобретения. Потом появилась крепость, она росла и крепла. Затем за ненадобностью крепость переоборудовали в тюрьму. Здесь по злой прихоти переменившегося в мозгах Генриха VIII после знаменитого удара крупом лошади на турнире топор палача опустился на нежную шею Анны Болейн, которую абсурдно (а может, и нет?) обвинили в супружеской неверности.
Жаль, что дождик лил не переставая. Приходилась все время нырять в помещения, когда хотелось просто погулять по крепостной стене и припомнить все знаменитые события, которые здесь когда-то разворачивались. Но внутри вас ждет масса всего увлекательного. Где еще можно пощупать и даже примерить латы и вооружение средневекового рыцаря? Вся эта масса железа делала его весьма неповоротливым. Музейные рыцари в старинном облачении с удовольствием делятся своими впечатлениями. По словам одного из них, не следует верить древним летописям, повествующим, что мол, рубились они от рассвета и до заката, – во всей этой металлической дребедени махать мечом можно от силы минут 20. Потом наступает полное физическое истощение.
Здесь можно увидеть бифитеров – своеобразную касту охранников Тауэра. Эти люди поколениями живут в древней крепости. Их красно-черные облачения растиражированы и известны выпивающей публике по этикеткам одноименного джина. Современные бифитеры проводят экскурсии и, говорят, любят пощекотать нервишки неискушенных слушателей загадочными историями про привидения и кровавыми баснями про узников прошлого. Да и знаменитые вороны оказались совсем неподалеку. Кажется, Вильгельму кто-то из мудрых кудесников предрек, что если они улетят, Англию как государство ждет крах и порабощение. С тех пор этих пернатых потчуют сырым мясом и подрезают им крылья, делая перелет с точки зрения животных, во первых, занятием малопривлекательным и бессмысленным, а во-вторых, физически невозможным. На какие только хитрости не пустишься, чтобы спасти и сохранить старую добрую Англию!
Сейчас Тауэр – еще и хранилище бриллиантов короны. Здесь можно поглазеть на все эти чудеса природы: «Звезда Африки», «Кохинор» (символ колонизации Индии) и прочие бриллианты меньшего калибра, которые, как поется в знаменитой песенке Мерилин Монро, – лучшие друзья девушек (diamonds are the girl s best friends). Хочется задержаться только у чуда ювелирной техники – короны, которую Елизавета надевала во время церемонии коронации и, если не ошибаюсь, раз в год таскает с собой в парламент, чтобы открыть очередную сессию. Но это невозможно. Мимо наиболее интересных экспонатов ты проезжаешь на ленте горизонтального эскалатора.
Рядом с Тауэром – знаменитый одноименный мост. Его черно-белый силуэт знаком нам по первым кадрам титров экранизаций историй про Шерлока Холмса с неподражаемыми Ливановым и Соломиным. Не знаю, было ли так всегда или нет, но выкрашенные в веселенький голубоватый цвет металлические конструкции моста несколько подмывают всю его викторианскую солидность. В одной из башен есть даже музейчик, где подробно показана история создания и функционирования разводных конструкций. Но музеев на сегодня хватит. Хочется впасть в детство. Если стать строго посередине моста, в том месте, где он разводится, и подождать проезда автобуса, то гарантировано весьма ощутимое протряхивание всего организма. Задрав голову вверх, можно любоваться формами башен и наблюдать, как выныривают из облаков самолеты, заходящие на посадку в Хитроу. Их присутствие всегда ощущаешь в Лондоне, воздушная трасса проложена прямо над историческим центром.

А чем здесь можно заняться вечером?

Из запланированных мной футбола, собачьих бегов, скачек и театральных шоу мои спутницы в первый из вечеров выбрали последнее. Вообще, Лондон трудно представить себе без Вест-Энда – района театров, кабаре и прочих развлечений. Реклама вечерних представлений преследует вас повсюду. На первом месте по популярности – мюзиклы. Годами собирают полные залы знаменитые творения Эндрю Ллойд-Вебера – «Кошки» и «Призрак оперы». Ровно за пять минут до начала представления мы оказались у колонн древнего театра «Лицей». Хотим пойти на «Короля Льва» (сценический римейк диснеевского мультфильма – главное лондонское шоу последних лет). Кстати, именно в этом месте, у этих самых колонн, была назначена встреча героини повести Конан-Дойля «Знак четырех» с незнакомцем, приславшим ей по почте крупную жемчужину. Сюда она приехала в кэбе с Холмсом и Ватсоном.
Стоим у входа в театр. Билетов нет. Перекупщики предлагают три места по сумасшедшей цене. Отказываемся. В течение последующих пяти минут разыгрывается комедия масок с подбеганием к нам, потрясыванием заветными бумажками, перемежаемая оживленным жестикулированием, картинным заламыванием рук и напускным негодованием, вызванным нашим упорством и нежеланием понимать, что нам предлагают лучшее шоу за смешные деньги. Звенит предпоследний звонок, одновременно цена падает ровно в шесть раз по сравнению с первоначально названной. Берем. Не хочется пропускать начало.
Жалеть не пришлось. Абсолютно вертикальный театр. С балкона все прекрасно видно. Спускаться по крутой лестнице к креслу немного страшно. Кажется, что вот-вот вывалишься в партер на головы почтенной публики, заплатившей раза в четыре больше твоего. Аншлаг, ни одного свободного сидения, публика бурно реагирует на каждую песню или удачное сценическое решение. Аплодируют так, как у нас, наверное, судя по черно-белым хроникам, встречали Сталина на знаменитых партийных съездах 30-х годов – горячо и искренне. Атмосфера потрясает. Звук, музыка, энергия артистов, краски, оригинальные костюмы и находки постановщика. И плюс ко всему этому – потрясающие мелодии Элтона Джона.

Лондон и королева

Как много здесь всего монархического! Этим гордятся. Прогулка по центру рано или поздно приведет в район, где расположены резиденции особ королевской семьи. Осмотр жилищ венценосных личностей лучше всего начать в 11.30, добравшись через Грин-парк к Букингемскому дворцу. В это время начинается ежедневная церемония смены караула. Причем прийти лучше пораньше, иначе все удобные для обозрения места у решетки и въездных ворот будут заняты обвешанными фотоаппаратами и видеокамерами суетливыми японскими туристами. Подходим к памятнику королеве Виктории, что в центре площади у дворца. Элегантные дамы-полицейские на холеных конях объезжают площадь и делают замечания туристам, пытающимся для лучшего обозрения вскарабкаться на какую-нибудь скульптурную композицию. У въездных ворот еще два бобби в характерных шлемах терпеливо отвечают на тысячу раз уже слышанные ими туристические вопросы про предстоящую церемонию и снисходительно позволяют щелкнуться с собой всем желающим.
Занимаем стратегические позиции у самой решетки. Через пару минут слышна музыка, и из прилегающего парка выныривает военный оркестр. Красные мундиры, темно-синие штаны, коричневые медвежьи шапки, надвинутые на глаза (как они не спотыкаются?), да к тому же еще ужасно неуклюжие негнущиеся ботинки с бугристыми носками. Кажется, что все это сделано исключительно для красоты (и то, надо сказать, весьма своеобразной), а не для удобства. Маршируют по-своему: сгибая коленки и комично подпрыгивая при остановке. Перед началом смены караула оркестр повергает публику в шок: вызывая всеобщее веселье, звучит знаменитая мелодия из фильмов про Джеймса Бонда. Вот оно, обновление вековых устоев! Потом, правда, все было предельно серьезно: зычные крики командиров (они говорят по-английски?), непонятные неискушенному зрителю прохаживания взад-вперед группы из трех офицеров с флагом и постоянные перемещения красных мундиров. Все, суточный караул окончен, под бодрые звуки оркестра тем же путем – в казарму.
В Букингемский дворец публику пускают лишь несколько недель в августе. Елизавета решилась на это, когда ей понадобились деньги на ремонт Виндзорского замка после пожара. Казну грабить было не с руки, поэтому пришлось пойти на неудобства и пускать любителей поглазеть за солидную плату в свою городскую квартиру.
Примечательно, что все члены семьи живут в разных местах. Чарльз после развода обосновался во дворце Сент-Джеймс, Диана жила вообще на отшибе, в Кенсингтонском дворце, а престарелая старушка-мать (настоящий одуван в веселеньких платьицах!) – в Кларенс-Хаусе (если не ошибаюсь). Многие англичане возмущаются, что содержание венценосных особ обходится стране в копеечку, поэтому монархия вынуждена приспосабливаться – запуск туристов в некоторые из резиденций дает стабильный и весьма ощутимый доход. К тому же их светлые лики растиражированы на массе различных почтовых открыток, кружек, блюдечек и прочих сувениров.
Я был бы не я, если бы не поперся в королевскую конюшню. Пройти мимо этого заведения было невозможно. Ну где еще можно вдохнуть запах манежных опилок, истоптанных копытами под тяжестью королевских отпрысков, обучающихся верховой езде, и пройтись вдоль стойл с вычищенными крупами и боками, заботливо укутанными симпатичными попонками с монограммой «E II R»? А поболтать с конюхом, разворачивающим лошадь мордой к тебе для лучшего фотографирования? Здесь только английские породы (во патриоты!). Елизавета, оказывается, по-прежнему в седле. Правда, в Лондоне это случается редко, чаще на даче в Виндзоре. Да и ряд королевских карет с изумительными гербами и всякими малопонятными украшениями вызвал наш восторг. Здесь хранятся сбруи и форма для парадных выездов, все эти начищенные сапоги и ливреи, хлыстики и трензеля. Времена меняются, ряд каретных ангаров занят автомобилями. Один из них – вылизанный до блеска роллс-ройс с гербом на боку и синей мигалкой – выставлен на обозрение в гараже со скромным дубового паркета полом.

Азарт

Хочется чего-нибудь необычного. Что нравится англичанам, куда они ходят? Футбол, скачки и бега борзых. На знаменитый ипподром в Аскотте (лучшие скачки года) нужно ехать летом, в июне, когда туда направляется вся местная буржуазия во главе с Елизаветой и Филиппом. Дамы в шляпках, стриженый газон, зонтики от солнца, сигары и бинокли. К тому же сейчас, как сообщает телевидение, многие скачки отменены из-за эпидемии ящура. На футбол, особенно на матчи премьер-лиги, попасть очень сложно. Лучшие места раскупаются загодя: сезонные билеты, резервирование для болельщиков приезжающей команды и прочее. Да и цены ужасные. Смотреть второй сорт резона нет.
Остаются собачьи бега. Прекрасный семейный отдых, уютная дружелюбная атмосфера, немного адреналина в кровь (можно выиграть приличные деньги). Лучше времяпрепровождения и не придумаешь. Да и туристы туда практически не ходят – это развлечение для местных.
Сверяемся с расписанием. Сегодня вечером есть как раз то, что нам нужно. Правда, полчаса на поезде от Лондона. Ерунда. Сходим на означенной станции. Подозрительно тихо. Ожидаемых толп с замутненными азартом глазами, валящих на стадион, нет и в помине. Превеселый контролер на выходе из станции на наш вопрос: «А куда идти-то?» делает страшное лицо: «Вы приехали ради собак?», живописно рычит и лает, а потом, смеясь, показывает направление. Где она, хваленая джентльменская холодность, чопорность и неприступность?
Стадиончик премил и уютен. Это, скорее, огромное кафе-столовая с демократичными (после Лондона-то) ценами и огромной стеклянной стеной, выходящей на беговое поле. Пиво, пресловутые fish & chips, чай-кофе и программки с забегами. Быстро ориентируемся, на какие комбинации можно ставить. Начинается спуск фунтов стерлингов. Штук шесть разномастных борзых с номерами на боку пулей вылетают из загонов, преследуя ярко-оранжевого тряпочного манекена-зайца с двумя ушами, стремительно уносящегося вдаль по специальной боковой рельсе. Признаюсь, что был полным идиотом. Про то, что собаки бегут не просто так, а за зайцем, я слышал, но при этом серьезно полагал, что заяц настоящий, а не тряпочный.
Забег сменяет забег каждые 15 минут. Дистанции 380 и 540 метров. Выиграть ничего не удалось, хотя азарту была куча, да и несколько раз мы были близки к успеху. Под конец разговорились с одним из посетителей. Он оказался неудачливым хозяином одной из собак, которая никогда ничего не выигрывает, и просветил нас насчет суетливых мужчин с потертыми коричневыми портфелями, фломастерами и досками, окруженных группками нервно курящих и пересчитывающих купюры мужчин. Это букмекеры. Принимают ставки по своим коэффициентам на результаты бегов. Ты знаешь, сколько точно ты можешь выиграть, если угадаешь. Если 1 к 20, то и получишь ровно столько, независимо от того, сколько еще игроков угадают эту комбинацию. Там, где ставили мы, – общий пул. Сумма призовых делится поровну между теми, кто поставил на определенную комбинацию и не ошибся. И там и там выиграть можно крупно, только у букмекеров играют по-серьезному – ставки большие, профессионалы зарабатывают деньги.

Корабли

Англия — это море. Заработанная в былом репутация великой морской державы по-прежнему работает на страну. Лично у меня слово Англия где-то во втором ряду ассоциаций стойко связано с прокуренными крепким табаком матросскими бакенбардами, наколками в виде якорей на волосатых предплечьях и картузом со сломанным козырьком. Увидеть море в Лондоне невозможно. Город расположен далеко от устья Темзы.
Сегодняшний день мы посвящаем кораблям. Первый из них — военно-морской крейсер Ее Величества «Белфаст» стоит на приколе прямо напротив Тауэра. Англичане гордятся подвигом этого судна во Второй мировой: оно потопило крупный немецкий крейсер. Вся экспозиция на Белфасте подчинена этому событию.
Англичане, пожалуй, лучшие музейщики в мире. Оказывается, что и скучные для большинства посетителей военно-морские подробности можно преподносить с размахом и вкусом. Главное — воздействовать при этом на все органы чувств человека. Во-первых, весь корабль можно облазить, начиная с трюма с кучей непонятных котлов и хранилищем артиллерийских снарядов и заканчивая капитанским мостиком и каютой. Везде ты попадаешь в реальную, воспроизведенную при помощи восковых фигур и аудиозаписей различных звуков, атмосферу корабельного быта. Любопытно было заглянуть на камбуз с живописными горками нарезанной картошки, в зубоврачебный кабинет (стоны и отвратительный звук бормашины), в офицерский кубрик и в трюм, где качались в гамаках, курили и, постоянно переругиваясь, играли в кости и карты доблестные английские матросы. Полную иллюзию реальности довершал шум бьющихся о борт волн и рев ветра. Изолятор для провинившихся в самом носу в трюме. Холодная железная каморка. Заснуть здесь, наверное, было невозможно из-за шума воды. Ад для клоустрофобов.
Пробираться среди груза в трюме нужно очень осторожно. Как бы не удариться о многочисленные железки и низкие проемы. Представляю, какой труд — носиться здесь по боевой тревоге. Покалечиться можно, даже не принимая участия в боевых действиях.
Наконец мы снова вдыхаем свежий воздух на палубе. В капитанской каюте — полка с лоциями. Обед подавался в сервизе английского фарфора. Сам капитан, точнее его чучело, занят. Руководит знаменитым боем — потоплением фашистской посудины схожих размеров. Поглазев на сосредоточенные лица радистов и офицеров с планшетами, лихорадочно рассчитывавших параметры огня, оставляем корабль Ее Величества.
Наш путь лежит в Гринвич. Симпатичный речной кораблик скользит на восток по Темзе вдоль знаменитых доков, описанных Диккенсом и превращенных сейчас в район дорогих жилищ с видом на воду. Низкие домики в несколько этажей плотной стеной подступают к набережной.
Сюда приходили корабли со всего света. Здесь они освобождались от колониальных товаров, которые потом разбредались по всей Европе. В здешних пабах бородатые боцманы формировали команды для многомесячных океанских плаваний, а судовладельцы ревниво следили за ремонтом и снаряжением своих посудин. Минут через сорок швартуемся у небольшой пристани. Ощущение, что ты далеко от многомиллионного мегаполиса. Огромные парки, тихая набережная, потрясающей красоты чугунная
ограда военно-морской академии. Гринвич.
Первое, что хотим увидеть здесь – знаменитый парусник «Катти Сарк». Что? Корабль назван в честь ведьмы? У бушприта деревянная носовая фигура этой малопривлекательной дамы с рельефной обнаженной грудью и лошадиным хвостом в вытянутой руке. Ведьма не может перейти через текущую воду. Но Катти это удалось. Она, стоя у мостика, подкараулила проносившуюся мимо лошадь со всадником и буквально перелетела через речку, крепко ухватившись за хвост. В результате лошадь лишилась хвоста, который остался в руке Катти. «Сарк» — это, оказывается, белая холщовая рубаха, что была на ней в этот момент.
«Катти Сарк» возил чай из Китая и Индии, совершив множество многомесячных рейсов. На его веку было много приключений, штормов и счастливых возвращений домой. Сейчас он здесь на вечном якоре, и все желающие могут понюхать мешки с чаем в его трюме, покрутить штурвал и потопать по деревянной палубе от носа к корме.
Совсем рядом малюсенькая яхта «Gypsy IV», на которой некий склонный к авантюрам английский лорд в 60-е годы в одиночку обогнул земной шар. Да, англичанам есть чем гордиться по части морских достижений.
Уютный милый городишко с сувенирными лавками, пабами и тавернами. Пообедали у турков. Через огромный парк с ручными белками мы взбираемся на холм с обсерваторией. Именно здесь наша маленькая планетка делится на две половинки: Восток и Запад. Меридиан Ноль.
Стоим на вершине холма. В конце XIX века собравшаяся здесь научная конференция решает принять некую конвенцию, определившую этот неприметный холм как точку прохождения условной линии, необходимой для
унификации системы координат и отсчета часовых поясов. Под ногами под толстым стеклом бегущая красная строка: время и координаты городов Земли. Это он самый — нулевой меридиан. Через него можно перепрыгнуть или весьма буднично перешагнуть. Где еще вот так быстро можно перемахнуть из одного полушария в другое? А еще можно встать так, что каждая из ног окажется в разных (восточной и западной) половинках планеты. А еще…
Все это детское веселье прерывается дождиком. Да и времени мало, а хочется осмотреть обсерваторию. Внутри ничего примечательного: масса малопонятных старинных приборов и карт звездного неба. Пытаемся убедить местную смотрительницу, что московское время на здешних часах (целая стена часов с названиями городов) отстает на час от реального: мол, не учли переход на летнее время. Друг друга не понимаем. Она упорно толкует свое. Да какая разница, в конце концов! А может, они это не учитывают? Загадка так и остается неразрешенной.
Дождик почти прошел. Через огромные зеленые лужайки спускаемся вниз. Тишина. Птицы, которые у нас не встречаются (что-то вроде скворцов), и белки. Так и хочется угостить их чем-нибудь. Одна из них, набравшись смелости, комично жует у самой моей ладони кусочек фаджа — местной сладости, напоминающей сливочную помадку с орехами. Последний кораблик в Лондон ушел час назад. Пустынная пристань.
Придется добираться домой на электричке. Станция на другой стороне Темзы. Как попасть туда? Все предусмотрено. Англичане вырыли здесь километровый подземный переход под рекой!!! Спускаемся сначала по винтовой лестнице в глубокую шахту, читая по пути извинительные надписи о том, что лифт, мол, уже прекратил свою работу. Длиннющая гулкая труба, покрытая в некоторых местах плесенью. Запах сырости, другой конец не виден.
Электричка, к которой мы направляемся, — Docklands Light Railway. В переводе что-то вроде «легкой железной дороги, проложенной через район доков». Путеводители настоятельно рекомендуют на ней прокатиться. Очередной замысловатый автомат-компьютер по продаже билетов. Зависаем, пытаясь не запутаться в этих дебрях: есть ли у вас дневной проездной (тогда доплата), расстояние, зона, количество человек, дети, семейные скидки. Прежде чем доберешься до нужного места, нужно прощелкать пальцем кучу виртуальных кнопок прямо на мониторе. Сбиваемся, начинаем сначала.
Видя наши страдания, проходившая мимо улыбчивая английская пара просто подарила нам пару дневных билетов. Они еще действительны до вечера, но им больше не нужны. Докупаем один билет, и — вперед.
Доклендс — это большая британская стройка. Говорят, один из крупнейших инвестиционных проектов в Европе. Доки стали не нужны, и еще Тэтчер во времена своего правления объявила о перефункционировании этой территории в район жилья и офисных центров. Получается у англичан неплохо. Здесь расположен самый высокий лондонский небоскреб Canary Dwarf. Неподалеку знаменитый Миллениум Дом — огромный выставочный центр сферической формы, выстроенный специально для празднования смены тысячелетий. Сейчас, когда миллениум позади, его приспосабливают под другие экспозиции. Поезд проносится мимо огромных котлованов и башенных кранов.

Виндзор и Итон

«Дача» Елизаветы расположена в получасе езды на поезде в западном направлении. Это крупнейший из обитаемых замков в Европе. Заложен, как и все тут, Вильгельмом Завоевателем в XI веке для защиты Лондона. Именно это норманнское завоевание. поворотная точка в британской истории. Норманны -народность с севера Франции, тесно этнически связанная с викингами, но говорившая по-французски. Так, британские монархи долгое время, к слову сказать, говорили исключительно на языке Дюма. Даже прозвище знаменитого Ричарда Львиное Сердце – это перевод с французского Coeur de Lion.
Центр композиции образует огромная круглая башня на высоком холме. Внизу бескрайние поля и Темза. Веками тут все перестраивалось и достраивалось. В результате, чтобы осмотреть все это снаружи и изнутри, требуется несколько часов. Большая часть покоев венценосной четы доступна посетителям. Удивительно, но ты не чувствуешь себя здесь в музее. Это дом, где живут люди. Даже таблички, регулирующие движение экскурсантов, устроены так, что могут быть мгновенно убраны в случае приезда Ее Величества. В огромной, наполненной светом и воздухом прихожей масса древних доспехов и оружия. В стеклянном шкафу заботливо припрятана пуля, роковым образом оборвавшая жизнь лорда Нельсона во время Трафальгарского сражения. Любопытное зрелище.
Седовласые дворецкие на безупречном английском учтиво поясняют неискушенным иностранцам назначение той или иной залы или помещения . курительная, зал ожидания для иностранных делегаций, приемная и т.д. Раз в год здесь проходит обед членов рыцарского Ордена Подвязки, патроном которого является Елизавета II. Великолепие отделки многих залов оставляет позади все виденное до этого.
Разумеется, хочется поболтать с этими замечательными смотрителями и выведать у них побольше всяких подробностей. Не обходится без идиотских вопросов, на которые им, наверное, приходилось отвечать десятки раз. А почему принц Филипп (муж королевы) не король? Оказывается, что такова британская традиция. Мужчина, женившийся на королеве как до (в случае Елизаветы, к примеру), так и после ее коронования, не приобретает автоматически титула короля. А вот женщина, выходящая замуж за монарха, титул королевы получает.
А это что за комната? — А тут послы сидят в ожидании аудиенции. А недавно тут была дискотека. Дискотека в Виндзорском замке?! Во всем этом великолепии гобеленов, китайских ваз, старинных полотен и рыцарских доспехов на стенах? Да-да, я не ослышался. Принц Гарри недавно справлял день рождения, да и на юбилей прелестной старушки королевы-матери молодежь веселилась. Ну, надо же им где-то потанцевать! Времена меняются.
В 1992 году здесь был огромный пожар. Сгорела полностью часть дворца. Именно тогда королевскому двору пришлось ужаться в расходах и позволить туристам обследовать свои резиденции. Без денег никто не станет ремонтировать даже Виндзор. Сейчас следов пожара нет. Все сверкает и блестит. Во всем, как известно, есть и свои положительные стороны. Во время реконструкции в перекрытиях нашли теннисные мячи Генриха VIII.
На территории замка церковь, здесь похоронены многие из последних британских монархов. Рядом часовня, выстроенная в честь принца Альберта, мужа королевы Виктории. Альберт умер в расцвете сил от брюшного тифа, попив местной водички. Системы водоснабжения и канализации в середине прошлого века (даже в королевской резиденции) не отличались безопасностью. Можно только представить, что значила эта утрата для легендарной Виктории, которая потом сорок лет носила траур. Внутренняя отделка часовни абсолютно фантастическая. Такого мне видеть еще не приходилось. Все стены сплошь покрыты искусными инкрустациями цветными камнями. Так рано лишившаяся мужа владычица тогдашнего мира пыталась утолить душевную боль.
На обед располагаемся в греческой таверне. Обслуживает средних лет общительный грек, который сразу распознает в нас русских. Как? Все очень просто — у него жена из России. Эту речь он слышит ежедневно: супруга пытается не дать забыть родной язык их сыну. В Англию семья переехала из Голландии, ресторанным бизнесом он не занимается. За таверной просто временно приглядывает по просьбе друга, отлучившегося по делам. По его словам, рестораны в туристических местах дают очень хороший доход, так как продукты перепродаются в них втридорога. Выслушав наши рекламации по поводу качества местной пищи, он сочувственно покивал головой, помог выбрать наиболее оптимальное по цене и качеству из собственного меню и угостил Машу бесплатным соком. Надо отдать ему должное – еда действительно была очень вкусной. Видимо, не в последнюю очередь потому, что кухня видела особое расположение временного управляющего заведением к российским гостям.
Жуя салат из помидоров с сыром, наш собеседник охотно делился мельчайшими подробностями своей семейной жизни. Зарабатывает в основном продажей редких марок коллекционерам. Покупает их в Восточной Европе, привозит сюда или в Голландию, дает объявление в газете и отвечает на телефонные звонки. Раскупают, по его словам, резво. Этот бизнес кормит семью. Оставаться в Англии надолго желания нет. Здесь слишком много режима и порядка. Сюда они перебрались, чтобы быстро заработать и смыться. Привлеченный нашей беседой, к столику прибегает один из официантов — симпатичный парень из Белграда. Русские заглядывают в заведение очень редко. Начинается традиционное изъяснение «славянской солидарности» — он с усилием вспоминает несколько русских слов и, перемежая их сербскими, заводит беседу на политические темы. О чем еще могут беседовать славяне? Конечно, о плохом Милошевиче и пьющем Ельцине. Хотя последний давно уже не у дел, но его помнят. Действующий российский президент ввиду отсутствия ярко выраженных вредных привычек в беседе не фигурировал. Впечатление такое, что иноземцы еще не могут определиться в своем к нему отношении.
Сопровождаемые извечным моросящим спутником путешествующего по Британии, перебираемся по узенькому мостику в прилегающую деревушку. Выпрашивая хлеб, полчища нахальных лебедей курсируют по Темзе. Это
Итон. Деревушка со знаменитым на весь мир колледжем – «кузницей кадров» британской политической и экономической системы (как принято было у нас выражаться в недалеком прошлом). Точной дороги к этому заведению мы не знаем, но через полчаса оказываемся у его дверей.
Легкий шок. Неужели за этой обшарпанной, некрашеной деревянной дверью со скромной табличкой «Eton College» скрывается одно из самых престижных в мире учебных заведений для мальчиков 10-18 лет?
Здесь строгий конкурсный отбор, исключений не делают даже для отпрысков знатнейших фамилий, включая королевскую. Бесплатно могут учиться только настоящие вундеркинды из семей с небольшим достатком. Британии нужны свои ломоносовы. Строжайший режим интерната (как это принято здесь), никаких наркотиков и алкоголя.
Как жаль, что мы чуть-чуть опоздали. Посетителей сегодня больше не пускают. Увидеть классы, в которых вызывают к доске и ставят двойки Уильяму и Гарри (они здешние воспитанники), нам не суждено. Недружелюбный привратник при виде наглых туристов, пересекших на несколько шагов «пограничную» линию, чтобы сделать фотографию внутреннего дворика, грозно сдвигает брови и красноречиво указывает на допущенную вольность. Законопослушно ретируемся.
На обратном пути пристаем с расспросами к группе мальчишек с яйцевидной формы аристократическими черепами (явный признак породы). Наше любопытство вызвано их довольно комичным одеянием: полосатые серые брюки, белая сорочка и черный пиджак с длинными фалдами. Ирина делает предположение, что это одежда для хорового распевания псалмов в храме. А вот и нет! Я оказываюсь прав, это повседневная форма воспитанников Итона. Однако мальчишки в любой стране остаются мальчишками. Все эти аристократические фалды и лацканы изрядно заляпаны и помяты.

Музеи

Безусловно, Лондон — город музеев. Приехав сюда, все непременно бегут в Британский музей и галерею мадам Тюссо с кучей восковых знаменитостей. Мы решили идти нетрадиционным путем и смотрели в основном то, что стоит несколько на обочине. Хотя совсем удержаться от следования стереотипам все же не удалось. Туристы могут купить карточку Лондон-Пасс. Цена колеблется в
зависимости от количества дней, в течение которых она действительна. Наши были на три дня. Расчет такой, что, оплатив вперед посещение 5-6 достопримечательностей, ты получаешь право все последующие осматривать бесплатно, если хватит времени и сил.
Музей ужасов «London Dugeon» (Лондонская тюрьма) скорее можно назвать театром. Все здесь от запахов до сумеречного света и костюмированных служащих настраивает на определенный нервно-натянутый лад. Миловидные девушки эпохи средневековья с большим энтузиазмом демонстрируют орудия пыток, среди которых внимание мужчин (аж до мурашек по коже) привлекает приспособление для кастрирования, напоминающее крупный садовый секатор. Несмотря на настойчивые призывы подвергнуться этой нехитрой операции желающих среди присутствующих не находится. Блуждая по мастерски воспроизведенным с помощью огромных декораций улицам средневекового Лондона, начинаешь терять ощущение реальности. Немало способствуют этому и многочисленные сюрпризы: резкие выкрики, удушливый запах человеческих отходов, вываливающиеся с потолка удавленники и выскакивающие из окон черепа со светящимися глазами. И
всюду крысы, крысы, крысы.
В одной из комнат воспроизведена сцена казни супруги Генриха VIII Анны Болейн. Казнили ее незатейливо — просто отрубили голову. Восковая фигура в полный рост. Последняя молитва. И вдруг в полумраке ее лицо оживает. Жуткое впечатление. Она открывает глаза, ее губы двигаются, слова разобрать трудно. Потом замечаешь луч проектора, направленный на восковую голову. Ну и техника!
Движение по музею-театру — это движение во времени. Сейчас мы в Лондоне конца XIX века. Именно в этом районе города, где расположен музей, вспарывал животы проституткам знаменитый Джек Потрошитель. По всему видно, что эта часть экспозиции потребовала от устроителей особых усилий и энтузиазма: с какой любовью уложены рядом с восковым трупом вывороченные наружу кишки, как подробно голос за кадром смакует мельчайшие детали убийств! Сырая, затхлая, плохо освещенная улица. Главное, чтобы посетитель наткнулся на труп совершенно случайно, заметил его в самый последний момент. Словно это ты, кто первым должен рассказать об очередной жертве кровожадного маньяка. В конце почти часового представления нервы на пределе. Жутко хочется на свежий воздух. Позади великий лондонский пожар с душераздирающими криками сгорающих заживо и расстрел господ посетителей, мирно покачивающихся в лодочке, группой солдат в париках эпохи Просвещения: при этом лодка скатывается с горки, и ты несколько секунд летишь в темноту спиной вниз.
Вечером хочется побродить по городу. Доставая зонтик и снова складывая его в среднем раз в час, двигаемся на поиски дома привидений. Мимо него мы проехали на двухэтажном экскурсионном автобусе и решили обязательно рассмотреть его как следует. Негр-швейцар одного из близлежащих отелей указывает на четырехэтажное здание в черно-серых тонах с лавкой букиниста. Яма с окном подвального помещения обрамлена черной решеткой с острыми пиками. Именно на этих пиках нашли однажды утром тело молодой девушки. Что заставило ее выброситься из окна? Говорят, по ночам там творится что-то невообразимое. Бравый армейский офицер, вооруженный револьвером, на спор остался там на ночь. Результат схожий: простреленный череп. Отчего ж вояка пустил себе пулю в лоб, признав себя побежденным? Дом заслуженно пользуется репутацией «очень нехорошего». Привидения ведут себя отнюдь не мирно. Но ведь кто-то живет в нем! Все окна производят впечатление абсолютно обитаемых. Да и магазин на первом этаже. Мы несколько озадачены и именно тут, у этого мистического дома, совершаем невероятно благородный поступок, тянущий на определение вполне тимуровского. На наших глазах проходящий мимо одинокий японский турист роняет красивое кожаное портмоне, доставая что-то из кармана, и как ни в чем не бывало продолжает движение в намеченном направлении. Ни секунды не колеблясь (Браво! Я потрясен нашей честностью!!!), поднимаем портмоне и догоняем его рассеянного хозяина. Слова благодарности на плохом английском. Японец ошарашен собственной невнимательностью. Сегодня нам можно записать на личный счет большое «доброе дело». С удовлетворением бредем в направлении Трафальгарской площади.
Ну какому нормальному российскому туристу придет в голову «оставить неохваченной» такую достопримечательность Лондона, как квартиру Шерлока Холмса? На самом деле это исключительно «российская» достопримечательность. Музейчик Холмса можно найти здесь только в самых подробных справочниках и путеводителях, а о малой его популярности, как у самих лондонцев, так и у туристов из остального мира говорит хотя бы такой факт, что у выхода из метро «Бейкер Стрит» стоит зазывала — копия Холмса с колоритной трубкой — и раздает визитные карточки с адресом, который мы впитываем с молоком матери, — дом 221 В.
Поднимаясь наверх по лестнице, у которой одна из половиц скрипит, а другую «меняли в прошлом году», — знаменитые тесты для доктора Ватсона на внимательность, испытываем некоторое разочарование. Здесь все «неправильно» — обстановка абсолютно отличается от привычной нам по знаменитейшей экранизации. Да, здесь все подлинно-викторианское, с любовью собранное и уложенное. Все до мельчайших деталей можно потрогать — и его трубки, и книги, и колбы для химических опытов. Можно плюхнуться в
кресло, надеть характерный холмсовский клетчатый кепи и ватсоновский котелок. Но это все чужое, до родных с детства интерьеров этим искусственным ужасно далеко. Комнатки маленькие, дом в четыре этажа. Можно облазить все, вплоть до туалета Холмса с чудным фарфоровым унитазом, расположенным на самом чердаке. Восковые фигуры — сцены из рассказов о сыщике, трость с головой собаки Баскервилей, колчан, наполненный отравленными стрелами с Андаманских островов из «Знака четырех», и стенд на стене, куда посетители могут приколоть свою визитную карточку. Визитки весьма колоритные: в основной массе русские и украинцы (типа «голова коммерческого отдIла» и т.п.).
Но главное кощунство, которое обнаруживаешь здесь, — это образ милейшей миссис Хадсон. Вместо невозмутимой старушки в чепце посетителей встречает миловидная девица с крупными формами. Ну какая же это миссис Хадсон!!! Она выполняет роль смотрительницы, поясняя, что огонь в камине настоящий, хотя и жгут в нем давно уже не уголь, а газ.

Город

Лондон охватить невозможно. Город слишком велик и необъятен. Мы получили, наверное, самое общее впечатление. Пытаясь углубляться в детали, теряешь
время. Через пару дней кажется, что уже знаешь здесь все, но, чуть-чуть сойдя с маршрута, понимаешь, что ты еще ничего и не видел. Наверное, сюда можно приезжать снова и снова и видеть Новое. Лондонские названия музыкальны: Пикадилли Серкус, Риджент Стрит, Трафальгарская площадь, Оксфорд Стрит, набережные Темзы, парк Сент-Джеймс, Кенсингтон Гарденс, Гайд-парк.
Блуждания наши не были бесцельными, по большей части мы пытались планировать, читали путеводители. Однако, были и весьма неожиданные вещи, экспромты и сюрпризы.
Так совершенно буднично затесался среди многочисленных дорогих магазинов аукцион Сотбис. Наткнуться на эту знаменитую вывеску было ужасно приятно. А уж не зайти внутрь было бы просто преступлением. Все абсолютно доступно. В многочисленных залах каталоги и сами предметы аукционной торговли: гравюры, книги, карты, картины. Удалось даже побывать в зале, где шли с молотка старые персидские ковры. Покупатели (в основном арабской внешности) бойко торговались за каждый лот. Ковры, чье крупное изображение проецировалось на экран, «улетали» за несколько тысяч фунтов. Любезная смотрительница одного из залов охотно отвечала на наши вопросы и показала нам нарисованный вручную огромный план Лондона, который оценили в миллион фунтов.
Меня потрясло то, что все эти безумно дорогие вещицы может брать в руки и рассматривать любой забредший сюда с улицы. Если у вас есть что-то ценное, можно принести это в Сотбис, оценить и продать на ближайших тематических торгах. Знаменитое заведение функционирует по принципу «комиссионки». Ничего достойного интереса почтенной сотбисовской публики у
нас с собой не оказалось, в торгах участвовать было не с руки: куда потом девать тяжеленный ковер — не тащить же на плече в метро. Ограничились созерцанием.
Мы славно набродились по дневному и вечернему городу, то в поисках турбюро, где продают карточки Лондон-Пасс, поглазев попутно на сцену возвращения с гостевого матча футбольных болельщиков на вокзале
Виктория, где я снимал изумительные викторианские кованые кружева опор, поддерживающих крышу, то пробираясь по закоулкам к Apple House — дому, с крыши которого Битлз впервые исполнили «Let It Be». Остался в памяти магазин для снобов «Фортнум энд Мейсон» — поставщик королевского двора с безумными ценами: малопонятные продукты питания (вроде жира для
намазывания на бутерброды!) исключительно в собственной упаковке, а также крупнейший в Европе книжный магазин около Пикадилли-Серкус (вот откуда
уходить не хотелось! Благо закрывается в 11 вечера!).
До свидания, Лондон, город с четким районированием и непугаными парковыми белками (одна из них в Грин-парке бойко вскарабкалась по Иркиным джинсам!). Районы здесь с резко очерченными границами. Переходишь улицу и
попадаешь из одной части в другую: театры и шоу Вест-Энда (вечером мы наблюдали здесь направлявшихся на дискотеку девчушек а-ля Спайс Герлз в тюлевых платьях, обвешанных раскатанными презервативами, разбитной Сохо
(красные фонари), деловой Сити и «королевский» район с парками и кульминацией в виде Букингемского дворца, а также районы престижного жилья, дорогих магазинов и так далее.
Уезжали мы после Первомая. Пролетарский праздник здесь отмечают своеобразно. Владельцы магазинов деловито закрывали витрины огромными листами толстой фанеры. Город ждал демонстраций и столкновений полиции с
молодыми социалистами, протестующими против социальной
несправедливости и имущественного неравенства в условиях необузданного капитализма. Как приятно должно быть засадить камнем в витрину и отвести душу. Да здравствует солидарность трудящихся всех стран,
которые непременно соединятся! Рано или поздно.

Лондон — Москва, май 2001 г.