Давно это было. Некоторые из вас, может, еще и не родились. В тот год в космос вместе с нашими космонавтами полетел
индийский гражданин Ракеш Шарма, по возвращении — Герой Советского Союза. Он вернулся на Землю 11 апреля, а наша группа в
тот же день приземлилась в Бомбее. Нельзя было даже представить, каким событием и праздником в Индии станет День
космонавтики — 12 апреля, и какими желанными гостями там нечаянно окажемся мы! Это был 1984 год.

Чтобы стать счастливым туристом в те годы, нужно было работать — прежде всего, быть «педаровиком производства» и морально
устойчивым, иметь корочку члена КПСС — желательно и незапятнанную репутацию — обязательно. Пройти медкомиссию, включая
венеролога, и ответить на самые неожиданные вопросы старых большевиков в райкоме партии. При неоднократных выездах
соблюдать очередность: в капстрану – только после Польши-Болгарии, и не чаще, чем раз в два года.

К тому моменту за плечами у меня, вчерашней комсомолки (от дальнейшего членства я благополучно убереглась), была
социалистическая Германия. Что такое «выездная комиссия» я так и не узнала. Все мои поездки до того дня, когда мир стал
доступным для всех желающих его увидеть, были результатом счастливого стечения обстоятельств. Кроме того, я была молода,
свободна и всегда готова залатать собой прореху в группе за какого-нибудь нерадивого туриста.

На этот раз врачи не пустили в сорокаградусную Индию какого-то высокопоставленного гипертоника. Остальное было делом
техники: клич организаторов, наличие необходимой суммы (насколько безопаснее тогда казались перелеты, если при моей
копеечной зарплате знакомые, давая взаймы, были уверены в моем благополучном возвращении), вакцина под лопатку для
выживания и формальные изменения в протоколе выездной комиссии без моего уже участия.

Все вышеперечисленные препоны придавали моим сборам налет авантюризма, а мой пофигизм к развитию событий (подумаешь,
сорвется – долгов не будет) среди коллег и знакомых создали мне репутацию бесшабашного человека. У меня не было претензий,
я принимала жизнь такой, как она есть, у окружающих создавалось впечатление, что все хорошее мне падает с неба – с этим
ощущением я живу и сегодня, не утратив веру в Его Величество Случай.

Реальность происходящего проступила в день инструктажа, когда я старательно записывала про все, что мне будет можно и чего
нельзя в далекой Индии.

А нельзя было, например, иметь при себе записную книжку с адресами и телефонами, дабы не стать добычей шпионов.

Помнить о том, что за воротами гостиниц голодные дети и нищие, и в ресторанах не накладывать тарелки горкой, а если уж
кто соблазнился — съедать все до крошки.

Чтобы толпу собой на улице не создавать (это в многомиллионном-то Бомбее!), разбиться на «пятерки» — так и ходить.

Ни в коем случае не покупать на улицах еду! И не забыть носки, чтобы храмы посещать, и лимонную кислоту нейтрализовать
местную воду от холеры. Да не для питья — зубы чистить! Носки пригодились, а лимонка не спасла. Наступил день, когда ранний
отъезд из Джайпура в Агру оказался под угрозой: часть группы никак не могла распрощаться с унитазами.

В качестве сувениров настоятельно рекомендовали взять металлические значки с Лениным, цветные карандаши, ручки шариковые,
мыло, одеколон и шампанское. Матрешки были упомянуты вскользь. Никто из руководителей в Москве не позволил себе обмолвиться
о том, что обязательный список сувениров на месте может, при желании, обернуться неплохим «ченчем». И сколько обидных слов в
свой адрес при первом же посещении торговых рядов (знали – и смолчали!) услышала группа от сотоварища, пренебрегшим этими
рекомендациями! Сам себя высек…

Чем отличался турист дней минувших от дня сегодняшнего? Прежде всего, наверное, отсутствием у него выбора. За нас все было
решено, начиная маршрутом и заканчивая питанием. Участие во всех экскурсиях и мероприятиях не обсуждалось, дни были
заполнены до предела. Ты был свободен от собственных капризов, обид и претензий, характерных для сегодняшних поездок. Риск
просчитаться в своем выборе с турфирмой, гостиницей, питанием, а то и вовсе с направлением (и чего я забыл в этой
Турции!) — исключался. Знания о стране накануне отъезда невозможно было освежить и пополнить через Интернет и подкрепить
свой правильный выбор чужими впечатлениями оттуда же. Доступная информация через призму Славы КПСС – скупа и лаконична.

Экзотичная и далекая Индия, несмотря на ранний наш прилет, встретила каждого ожерельем из цветов в холле гостиницы,
пропитала солнцем и запахом специй, перемешала с яркой уличной толпой Бомбея. Чувство новизны не покидало нас все семнадцать
дней.

Организаторы с обеих сторон, люди ответственные, рассказывали обо всем подробно и вдохновенно, да кто ж сегодня вспомнит
эту бегущую строку — цифры, даты, названия, легенды… Память сохранила лишь картинки нового, непривычного мира,
незабываемую Анну Михайловну – эпицентр всех курьезов, характерных, наверное, именно для тех дней. Ироничного, галантного
Виктора Лукича («Можно просто – Лукич!»), всегда готового прийти на помощь и разрешить любую проблему (истинный статус этого
рубахи-парня в группе — оказываться в нужном месте в нужный час — теперь-то очевиден), да несколько десятков слайдов, как
доказательство тому, что эта поездка мне не приснилась.

… Бомбей, гостиница «Сирок». В номере прохладно. Голубое небо совсем рядом, а за окном плюс 40 и где-то внизу
пальмы-тростинки прогибаются под знойным ветром.

С утра нас познакомили с городом: музей принца Уэльского, музей морских рыб, провезли по длиннющей набережной с красивым
названием «Ожерелье Королевы» – за огни, которые ночью сияют как бриллианты. Дали возможность соприкоснуться с местными
торговцами. Стоило мне навести объектив на полотняную сумочку, инкрустированную кожей (простенько, но оригинально, дома
такую самой можно будет смастрячить), продавец моментально завалил прилавок аналогичными моделями, явно одобряя мой выбор.
Жонглируя цифрами, он пытался втянуть меня в игру, правил которой я еще не знала. А после моей попытки откреститься от
низкопробного товара — «ноу мани» — азарт у него начал переходить в агрессию. Пришлось ретироваться.

Первый опыт обернулся не только для меня разочарованием из-за элементарного неумения торговаться. Молва об этом
моментально облетела торговые ряды, и внимание к нам со стороны продавцов резко изменилось.

Шустрая, бесцеремонная Анюта, которая многим из нас годилась в бабушки, проведя разведку боем, влетела в автобус и
осчастливила всех информацией о возможностях ченча. Оказывается, за кусок мыла можно выторговать бирюзу (ох, и слез было
пролито потом у некоторых по этой «бирюзе»!), за коробку карандашей — еще чего-то, значки идут просто «на ура» — и с
чувством выполненного долга она снова растворилась среди покупателей, уведя за собой почти всю группу.

Подставив лицо под струю кондиционера, я лениво наблюдала, как бойко она пыталась что-то втолковать растерянному индусу,
похлопывая себя по бокам и демонстрируя подол пестрой юбки. Долго его уговаривать не пришлось – деликатным поклоном он
пригласил ее следовать за собой, и они скрылись за стеллажами. Но уже через минуту наша Анна Михайловна пулей влетела
обратно в автобус, молча забилась в кресло и, поджав губы, задернула шторку. Только потом выяснилось, что продавец
по-своему истолковал жесты покупательницы, и за горой залежалых товаров предложил: «Мадам, секс?..» — а она, вообще-то,
надеялась за одеколон выторговать юбку для внучки и объясняла ее фасон.

— Зря, Михайловна, отказалась, — не смог удержаться от ехидства Лукич, — о чем хорошем теперь дома вспоминать будешь?

Просмотр индийского фильма, включенного в обязательную программу (Бомбей – Мекка киноиндустрии, индийский Голливуд),
традиционно замешанный на коварстве и любви, немного успокоил и примирил Анюту с действительностью: в этой стране
по-другому, видимо, и быть не могло. К вечеру ее дневной конфуз получил уже совсем иную окраску: надо же, чего надумал,
— щас ему!..

…Утро. Времени для очередного набега на знойную Индию – на раз искупнуться. Берег океана у гостиницы для этого не
приспособлен, утешиться можно только в бассейне, но там резвятся негры. Накачанные в Москве страшилками про заморские
болячки, мы мнемся у бортика до тех пор, пока компания возбужденных немцев — чистая раса! — не бросится в воду. Путь к
безопасному плаванию открыт – и мы летим следом.

Любознательная Анюта пристает ко всем, кивая на бортик:
— А что такое 1f, 2f?
— Футы.
— А что это такое?

— Глубина, — отмахиваются от нее.
— А это сколько?- вцепилась она в вынырнувшего рядом Лукича.

— Ну, как тебе объяснить попонятнее, — отфыркиваясь, сощурился тот на солнце, — это все равно как… три мыла — два одеколона!

Пробел в знаниях благополучно закрыт – пробило…

…Жара. Солнце в зените. Группа уныло растянулась по парку имени Камала Неру. Бредем к автобусу молча, бережем силы. Следом
бегут мальчишки, обвешанные самоцветами и цепочками. Стоило неугомонной Анюте заинтересованно притормозить, как они облепили
ее со всех сторон, наперебой предлагая товар. Завязался диалог, во время которого она упорно, на русском, пыталась что-то
выяснить.

— До чего богатая страна, эта Индия, — уважительно подытожила она, стряхивая с себя уличных продавцов, — сколько же у них
серебра!

— А вы думаете, зачем нам велено было из Москвы металлические значки с Лениным везти? – не выдержав, язвительно бросила я
ей вслед.

Уже за ужином сообразительная Анна Михайловна авторитетно поведала нам свой секрет: источник индийского серебра – наши
металлические значки! Никто не осмелился ей возразить…

…Экскурсия на остров Элефанта. Из всего потока информации о пещерах восьмого века, сквозь треск катера, у Анюты
отложился только перевод красивого названия острова. Едва ступив на берег, она закрутила головой в надежде повстречать
слонов. Но вокруг в избытке было только мартышек. Сквозь подробности о Брахме-создателе, Вишну-сохранителе и
Шиве-разрушителе вдруг доносится благоговейное придыхание: «Мадонна с младенцем…».

Оборачиваемся. Среди возбужденного повизгивания в борьбе за ириски, чуть в стороне на каменном уступе затравленно
озирается обезьянка с лицом старушки, оберегая от содома прилипшего к ней детеныша.

— Прямо не люди какие-то! — Решив восстановить социальную справедливость, Анюта разогнала сумкой ее собратьев и протянула
«мадонне» конфетку. Младенец же, секунду назад безучастно взиравший на суматошный мир, оказался ловчее матери, мгновенно
выхватил гостинец, попутно укусив Анюту за палец.

Уж не знаю, на какую благодарность она рассчитывала, но ситуацию оценила правильно: «Прямо звери настоящие!» Прямо, да…

К обеду возвращаемся обратно. Воспользовавшись тем, что мы причалили к Морским воротам чуть раньше, руководитель группы
заводит очередную легенду, но, наткнувшись на осоловевшие от болтанки лица и тупые взоры, которыми мы равнодушно обводим
свод арки, великодушно отпускает погулять до прихода автобуса — только не потеряйтесь.

По спинам струится пот. Даже утолить жажду кокосами с ближайшего лотка нет никакой надежды – рой мух над горой фруктов и
веселый беззубый продавец, постоянно почесывающий себя во всех местах, отбивают всякую охоту. Из соседней подворотни
потянуло ветерком. Все, дальше шагу не сделаем. В нескольких метрах от нас на кромке тротуара сидел бедуин, мирно созерцая
толпу. Мы как-то сразу привыкли к ним здесь, хотя такой образ жизни нам был чужд и непонятен – время московских бедуинов в
подземных переходах еще не наступило, страна изобиловала только поддатыми философами в поиске хоть и банальной, но не
ставшей от этого менее актуальной, истины : кто виноват и что делать. Надо отдать нам должное – мы не воротили нос от
нищих и не демонстрировали брезгливость при виде их. Может оттого, что не выветрились еще окончательно школьные учения о
том, что нищий за границей — это жертва капитализма, достойная сочувствия, а наши пьяницы, сделавшие добровольный выбор в
пользу зеленого змия безо всякой на то причины (!) – порицания. А может оттого, что эта была чужая жизнь, которая нас не
касалась. Во всяком случае, тощие коровы посреди грязных улиц были для нас просто частью экзотики, ради которой мы
приехали и о которой нас предупреждали.

Размышления прервал подлетевший возбужденный полицейский.

— Девчонки, здесь нельзя стоять, тут какое-то учреждение — вырос из-под земли Лукич. — Пойдемте в гостиницу посидим, там
прохладно, а то вы совсем расплавились.

Нехотя выходим из тени деревьев. Господи, час от часу не легче — кто ж нас туда пустит? Все мы прекрасно знали, что
свободный вход в гостиницы, если ты там не живешь, в родном Отечестве простому смертному заказан и может быть чреват
неприятными последствиями.

— Вы же белая раса! – намекает на нашу исключительность опекун и теснит нас к высотке рядом с Морскими воротами.
— А нас не примут за проституток? – раздается робкий голос.
Лукич оценивающе скользнул по облупленной от загара лучшей половине человечества и безжалостно пригвоздил:
— Не надейтесь!

Красавец-швейцар гостеприимно распахнул перед нами двери в прохладный холл (наверное, это была пятизвездная «Фарийяз»).
Мы с наслаждением погрузились в мягкие диваны, вдыхая ароматы благовоний. На улице мы растворялись в разноликой толпе, а
здесь, среди богатых индусов в белых одеждах, индианках в красивых сари, с царственной осанкой и открытым, полным
достоинства, взглядом (чем напомнили мне грузинских женщин), мы являли собой стайку раскрасневшихся, помятых, потных
замарашек. Но – прав Лукич – белых!…

А кокосов испить нам все-таки удалось, уже на следующий день, по прилете в Гоа. Причем, даром.

От Бомбея до «побережья серебряных пляжей» – час лету. Безликое здание аэропорта и фигурки автоматчиков на безлюдном
летном поле в дрожащем от жары воздухе чем-то напоминали военный аэродром. Недолгий переезд через мутную реку, пальмовую
рощу – и вот мы у терракотовой стены с нарисованными на ней воротами и часовыми:гостиница «Сидаде де Гоа».

Из сайтов по Индии сегодня можно узнать, что …«само название «Сидаде де Гоа», старинное название Панаджи, переводится как
«город Гоа»… Построен по проекту известного архитектора Чарльза Карреа в типично португальском стиле 20 лет назад…
Уникальная архитектура отеля и дизайн интерьера отмечены международными призами… На площади 1416 кв. м раскинулись леса,
сады и парки… Центр водного спорта, «Боут клаб», считается одним из самых больших и хорошо оснащенных в Гоа… Рядом
расположено самое большое в Гоа казино…» И еще целый перечень услуг отеля с шестью ресторанами, кортами, клубом здоровья и
салоном красоты, аюрведическим центром и занятиями йогой т.д. и т.п. В общем, все, кроме подстаканников. На пять звезд.

А тогда этого изобилия услуг и развлечений еще не было. Никто из нас в Португалию не путешествовал, особенностей ее
архитектуры мы не знали, но то, что отель разительно отличался от тех, что мы видели, смекнули сразу.

Четырехэтажная гостиница уступами спускалась к небольшому пляжу.Изолированная от внешнего мира пальмовыми зарослями уютная
территория утопала в гибискусах и бугенвилиях всевозможных расцветок. Необычный ресторанчик-таверна, арки и холлы,
расписанные бытовыми сценками, океан у ног плещется! Кажется, кроме нашей группы и обслуживающего персонала, там никого
больше и не было, полное ощущение, что мы – полноправные собственники всей этой красоты.

Здесь нам предстояло провести всего три дня, и это был единственный случай, когда группа, ошалевшая от впечатлений после
насыщенного экскурсиями Бомбея и сразу оценившая все достоинства предстоящего пребывания, зароптала – маловато отдыха,
однако.

Действительно, этих дней, в неге и безделье, хватило лишь на то, чтобы насладиться кусочком цветущего рая, в который мы
попали. Единственная вылазка в Панаджи не оставила ярких воспоминаний. Зато в день приезда, не успели мы свить гнездо на
новом месте, солнце внезапно исчезло и прошел тропический ливень такой силы и красоты, что я даже не берусь его описывать.
Это явление природы впору было бы включить в программу пребывания отдельной строкой, да вот только «царь природы», к
счастью иль несчастью, не волен на нее, природу эту, повлиять – все дело случая. И нам такой случай выпал. Поднявшийся
ветер насшибал кокосов — грех было не воспользоваться такими дарами природы. Но вкус мутноватой жидкости напоминал
березовый сок, а это нам была, увы, не экзотика!

К ночи все стихло. Влажность и монотонный звук кондиционера не давали уснуть. Замотавшись в простыни, мы с соседкой по
номеру переместились на террасу в плетеные кресла и раскурили по сигаретке, первой со дня приезда. Глядя на зависшую перед
нами огромную луну, которой мы выставили голые пятки, в голове проступили обрывки какой-то экскурсии: «… наиболее
значительным из шиваитских праздников является шиваратри – «ночь Шивы», празднуемая иваитами в каждое полнолуние». О,
значит, сегодня праздник! А значит, надо отметить. Открыли шампанское (неслыханное расточительство!) и полночи провели в
девичьих разговорах. В какой-то момент, рискуя подхватить проказу, пытались приласкать приблудившегося котенка, но тот
наотрез отказался разделить с нами трапезу без закуски и в знак протеста опрокинул бутылку, а напоследок еще и оцарапал.
Это нам вместо плясок и сексуальных оргий, сопровождающих этот праздник.

А утром мы потеряли океан. Пропили! Вышли искупнуться – а на пляже одни сиротливые грибочки. Вода отступила
далеко-далеко, обнажив влажный песок с ракушками, по которому носились маленькие крабы с выпученными глазами. Пришлось
вернуться в бассейн и растворять ночной дурман в прохладной воде…

…Впереди было еще десять чудесных, незабываемых дней в этом огромном музее под открытым небом под названием Индия:
Джайпур и розовый Дворец ветров, «мертвый город» Фатехпур Сикри, Агра и Тадж-Махал с акварельной рекой Джамной, Дели и
Красный форт. Неблагодарное занятие – пересказывать общедоступную сегодня информацию о памятниках-городах и дворцах этой
страны. Зато «накладывая» этот текст на фотографии двадцатилетней давности, я испытываю великое наслаждение от своего немого
кино воспоминаний. И незатейливые, жизнеутверждающие индийские фильмы, всенародная любовь к которым в свое время считалась
дурным вкусом, интересны мне стали после поездки отнюдь не своим содержанием, а музыкой, танцами, красочными сюжетами об
этой стране, ее доброжелательном народе и прекрасно проведенных днях.

А в Гоа не мешало бы еще разок слетать, уж больно много интересного осталось не познанным. Да и поводов достойных –
океан: можно, например, отметить двадцатилетие со дня своего визита в Индию или Ракеша Шармы – в Космосе, а можно — свой
юбилей и его 55-летие (он даже не догадается об этом!). Можно еще чего-нибудь придумать…
Да, когда за окном снег и слякоть — чего только не вспомнишь!