Джунгли, острова и храмы. Часть вторая - по Бирме с рюкзаком.

backpacker - (Словарь: Общ. лексика англ.)
- сущ. человек с рюкзаком.

Словарь Яндех.lingvo

В аэропорту Бангкока меня ждала радость – тётки в конторе Phuket Air’a подтвердили наличие такого рейса – в Мандалай, и продали мне по кредитке билет на неделю пребывания с вылетом завтра после обеда!!! Стоил он щадяще – 250 баксов, а туда лететь 1:45 в одну сторону! Через Янгон это вышло бы минимум на 150 у.е. дороже. УРА!!! Правда, Янгон с его великолепной золотой ступой Шведагон придется оставить на другой раз… Ну да ладно! Я метнул свой баул в камеру хранения: «- До завтра, товарищ!» и, вскочив в удачно подошедший airport bus, поехал в центр, в сторону улицы Кхао Сан…
Рейс мой улетал вовремя – до последнего момента я волновался по этому поводу и поверил в реальность Бирмы только тогда, когда под натужный рев турбин шасси нашего старичка-Боинга 737-200 (их сняли с производства лет 15 назад и уже запретили в Европе по шуму) оторвались от бетона бангкокского аэропорта…
Аэропорт Мандалая – достойные ворота в это странное государство, Бирму. Официально она называется Union of Myanmar, что по-русски вроде бы звучит как Мьянма, а название Бирма – тяжелое наследие колониальных времён, когда страна была под властью англичан, называвших её Burma по имени доминирующего местного племени – Burmese people. Так вот, стоящий в голой степи аэропорт Мандалая, второго по величине города на севере страны – это современное большое здание в псевдобирманском архитектурном стиле, с вычурными золотыми башенками, но полностью пустое! Свет нигде не горит, на стоянке вообще нет самолетов, редкие смуглые чуваки в юбках лениво слоняются по гулким коридорам… Мобильник после долгих поисков выдал приговор: «нет сети». Welcome to Myanmar!
После удивительно беглого погранконтроля я впрямую столкнулся с одним из самых одиозных местных законов – мне пришлось поменять 200$ на 200 их местных эквивалентов. Доллары вроде бы официально запрещены к хождению в стране, поэтому все туристы в обязательном порядке меняют 200$ на аналог наших инвалютных рублей или чеков для «Березки», что дополнительно еще и устанавливает некий минимум, который турист оставит в экономике Бирмы – обмену обратно неиспользованные чеки не подлежат! Платить ими можно за все номинированные в долларах товары и услуги, но на свободном «чёрном» рынке они идут с дисконтом 10-15% по отношению к обычному баксу. Учитывая, что в стране уже пятьдесят лет правит военная хунта (министр образования генерал-майор Х., замминистра здравоохранения полковник Н. – титулы из местных газет), эти эрзац-баксы удобно называть хунтиками.
Эта и другие подобные фишки - в стране практически запрещён доступ в Интернет и международные телефонные звонки, жестоко гномят оппозицию, нет свободы слова и т.д. - привели к изоляции Мьянмы от так называемого «мирового сообщества» во главе с США, главным хранителем демократических ценностей на нашей планете - и поэтому в стране очень мало туристов. Мне это было только на руку – меня всегда прикалывали такие военные полуфашистские режимы, да и я сюда приехал не на форум правозащитников. Страна эта очень интересная, прежде всего своим богатым архитектурным наследием – некогда она доминировала над целым регионом и награбила себе несметные богатства, инвестировав их в укрепление буддийской веры путём строительства храмов.
Можно было бы еще долго описывать перипетии бурной бирманской истории, но вместо этого я просто вышел из здания аэровокзала и попал в лапы таксистов, готовясь к худшему – темнело, аэропорт в 50 км от города, общественного транспорта нет в принципе… После непродолжительных торгов мы с бэкпэкерами-японцами и местными чуваками уехали на такси по 2 доллара с человека – и я вспомнил Шереметьево недобрым словом! Немногочисленные отели были забиты народом – супергорячий сезон, 27 декабря! В третьем по счету все-таки оказалась комната за 7$ с горячим душем, кондиционером, телефоном, холодильником, телевизором, белыми простынями и прочими вредными излишествами. Бросив рюкзак, я вышел в прохладную темноту, наполненную гудками машин, запахами жарящейся пищи и отблесками редких подслеповатых фонарей. Мандалай довольно большой город - пешком не обойдешь – и очень правильно спланированный, так что заблудиться в нём весьма сложно. Параллельно-перпендикулярные асфальтированные улицы пронумерованы и застроены небольшими трёх-пятиэтажными домами, внизу которых лавки, лавки, лавки… На улицах довольно много машин, причём половина из них – старые Лэндроверы и Виллисы сороковых и пятидесятых годов. Есть и Мицубиси Паджеро с Тойотами Лэндкрузер, пригнанные из Японии – на них рассекают «новые бирманские». Основной признак крутизны хозяина – низкопрофильные широкие шины на литых дисках, по меньшей мере странно смотрящиеся на открытом Виллисе цвета хаки…
Я нашел офис местной авиакомпании Air Mandalay и договорился насчет завтрашнего перелёта в Баган, столицу местных храмов. Выглядело это так – на ломаном английском мы пришли к консенсусу насчет времени вылета и цены, я отдал девушке-представителю 47 хунтиков, а она вместо билета черкнула мне расписку на корешке использованного посадочного талона: «Приняла 47 у.е.», сказав приезжать завтра после обеда в аэропорт: улетишь, мол, и так – я тебя по-любому посажу! Вообще, когда на руках у меня оказалось двести хунтиков, которые надо было потратить за неделю, передо мной открылось три дороги: во-первых, попытаться пожить в азиатской роскоши, разыскав не без труда дорогие отели; во-вторых, полетать местными весьма недешёвыми самолётами, живя при этом в привычной бэкпэкерской атмосфере; в-третьих, устроить массированный шоппинг, вложив свои кровные хунтики в сувениры и безделушки. Первый и третий вариант отпали, как не соответствующие моей жизненной позиции – моим выбором стали, как всегда, самолёты!
С утра я махнул пешком на высокий холм, возвышающийся над городом. На нем много храмов и монастырей, а дороги к ним – отнюдь не тропинки, а широкие бетонные лестницы, закрытые от непогоды островерхими крышами на всем протяжении километрового пути! Отовсюду смотрят золотые статуи Будды, иногда даже окруженные гирляндами сияющих неоновых лампочек. Но меня зацепило не это – по мере моего восхождения с площадок этих лестниц открывался всё более и более роскошный вид на город, лениво дремлющий в утренней дымке. Никакие небоскрёбы не уродовали пейзаж и мирный малоэтажный Мандалай еле угадывался в зелени парков. Вдалеке вилась лента реки Иравадди, за нею на горизонте виднелись невысокие охристые горы… Все пространство перед ними утопало в зелёных садах, среди которых тут и там торчали золочёные шпили пагод и храмов, ослепительно блиставшие на солнце. Белоснежные ступы самых совершенных форм резко контрастировали с окружавшей их густой изумрудной растительностью. Дул лёгкий ветерок и не было ни холодно ни жарко – просто кайф! Я тихонько напевал себе под нос запоминающийся припев песенки Робби Уильямса “On the road to Mandalay” – я прошёл свою дорогу в Мандалай! Или я ещё иду?
Однако, пора было торопиться назад и я взял городское такси – крохотный, размером меньше нашей Оки, пикапчик с мотоциклетным мотором, фактически мотоколяску типа той, на которой гонял Моргунов в «Операции Ы». При этом ехал в кузове, сидя на скамейке – очень круто! Возле отеля я пересел в другое, большое такси, которое за 5 баксов вызвалось домчать меня в аэропорт. Водила, средних лет бирманец, был очень колоритен – босиком, в длинной юбке до щиколоток и пиджаке на голое тело. Там все мужики носят только юбки, а зачастую и просто обёрнутую вокруг пояса простыню. Женщины (кстати, весьма симпатичные!) тоже носят юбки, но самая беда с бабушками и дедушками – первичные половые признаки у них уже усохли, вторичные тоже все повыпадали, да ещё и одеты все одинаково! – в итоге я ни разу не имел полной уверенности в половой принадлежности встреченных мною пожилых локалов!!
Вчерашняя девчушка не подвела – я без проблем прошёл в самолёт, новенький турбовинтовой ATR-42, застолбив местечко у окна, прямо рядом с пропеллером. Очень уж мне нравится смотреть на него в полёте… Мы взлетели, пролетели вдоль реки Иравадди с её огромными песчаными отмелями и через полчаса сели в маленьком аэропорту, откуда я за доллар уехал в село Ньйоу. Там тоже была проблема с размещением, мест в гёстхаузах не было, но я решил её по-страусиному – вместо беготни по улицам сразу пошёл в индийский ресторан, взял на 3 бакса хавки, местного пива и расслабился, как будто уже давно везде поселился. А потом сразу нашёл себе уютную комнатку за 6 баксов, лишь на минуту опередив целую толпу конкурентов – комната была единственной оставшейся! Но я верю в свою путеводную звезду и не напрягаюсь – причём почти никогда не обламываюсь!!! Была бы карма…
Баган – удивительное место. Путеводитель South-East Asia on a shoestring заслуженно называет его чудом - “one of the true wonders of Asia”, ставя в один ряд с храмовым комплексом Ангкор Ват в Камбодже и Тадж-Махалом в Индии. Будь он расположен в какой-нибудь туристической стране типа Таиланда или Турции, так в его аэропорту ежечасно садились бы самолёты, привозя тысячи туристов в десятки пятизвёздочных отелей… Но здесь всё по-другому, сейчас сюда добираются только самые отчаянные и пробитые путешественники (хотя вроде австрийцы гоняют сюда чартер – я видел самолёт Lauda Air в аэропорту Мандалая и сталкивался потом на развалинах с целыми автобусами немцев). Итак, тысячу лет назад тут зародилось мощное государство, народ которого спустился сюда с Тибета незадолго до этого, выгнав тусовавшихся здесь тайцев. Правили ими мудрые короли – я видел статуи самых крутых в музее, очень благородные у них лица – за двести лет они успели подчинить себе огромную империю и построить в столице Багане больше десяти тысяч буддийских храмов!!! А потом пришли монголы и всё кончилось… Сейчас храмов осталось всего четыре тысячи, их потрепало землетрясениями, но зрелище это всё равно потрясающее – ведь эти четыре тысячи храмов стоят на территории размером всего 10 х 10 километров!!! С утра я решил пробежаться по основным достопримечательностям - почти все они сосредоточены в деревне Старый Баган, расположенной в 7 километрах от моего гёстхауза, поэтому я за 1 доллар заарендовал конную повозку. По узенькой дороге мы потихоньку доцокали до полуобвалившихся ворот в бывшую столицу, я соскочил с брички и… оказался среди многочисленных древних ступ, густо заросших высоким бурьяном! Даже в самом эпицентре своей дикой красоты Баган выглядит довольно заброшенно. Фишка в том, что целых семьсот лет район опустевшей столицы бывшей буддийской империи считался среди простых бирманцев «нехорошим» местом для жизни – слишком много осиротевших духов и демонов витало среди руин и слишком много разбойников находило себе приют в тёмных подвалах разрушающихся храмов. И только с приходом англичан, падких до древних сокровищ забытых королевств, жители начали потихоньку возвращаться в эти места, но новый город тут так и не построили, ограничившись лишь парой деревенек на несколько сот дворов каждая.
Храмы и ступы (буддийские часовни) в целом невысоки, от трёх до пятнадцати метров, но в районе Старого Багана есть несколько колоссальных напоминаний о былом величии – увенчанные золотыми шпилями роскошные храмовые комплексы в виде изукрашенных ажурными башенками желто-рыжих кубов, стоящих друг на друге и ступенчато поднимающихся на высоту 50-70 метров над бескрайней пыльной равниной, выжженой жарким азиатским солнцем. На некоторые из пагод можно залезть, пробравшись по первому этажу мимо сориентированных по сторонам света белоснежных Будд с полуприкрытыми глазами, а потом поднявшись по узенькой внутренней лестнице с крутыми ступенями и низким потолком на вторую террасу – оттуда, с высоты десяти-пятнадцати метров, открывается шикарный вид на Баган, а это зрелище и есть То Самое, зачем сюда стоит ехать. Увидеть Баган и умереть… или по-английски: “the view to die for!”.
И я тоже, в свой первый день вдоволь находившись по пыльным песчаным тропкам и дорожкам между самыми известными храмами, полез встречать закат на самую известную ступу, упомянутую в Lonely Planet как раз в качестве того самого места, где надо его (закат) встречать. Подошёл я уже довольно поздно, поэтому все ВИП-места с видом на садящееся бронзовое солнце были забиты туристами, приехавшими сюда на многочисленных автобусах, конных повозках, такси… Вокруг гомонили неизбежные гиды, меня поминутно спрашивали, от какой группы я отбился и где моё такси. Нет, ребята, я пришёл пешком и сам! В итоге я нашёл вроде тихое местечко на одной из нижних террас, но единения с природой не получилось – сначала мешала добрая сотня-другая туристов, изрядно шумевших на верхних этажах и заслонявших друг другу весь вид, а потом, когда сразу после заката они расселись по своим такси и уехали – ор и крики огромной толпы местных торговцев, упаковывающих свои сувениры в тюки и на велосипеды. Вот она, обратная сторона медали - замечательной и очень популярной на Западе книги Lonely Planet, которой я лично обязан тем, что видел столько чудных мест! И я решил, что здесь, в Багане, её советов мне уже достаточно… Больше я её из рюкзака не доставал.
В первый же день, очарованный необычной красотой этого места, я однозначно решил, что встречу здесь Новый 2003-й Год. Я всегда стараюсь выбрать для этого праздника место покармичнее, а найти что-нибудь кармичнее Багана… Изначально хотел было заехать еще на красивое озеро Инле, до которого ехать часов девять на автобусе (или грузовике с лавками вдоль бортов, которые являются основным видом транспорта в Бирме, стоят очень дёшево и ездят на любые расстояния), но билетов на самолет обратно с озера в Мандалай уже не было. Тогда я решил 2-го января улететь в Мандалай из Багана, проведя оставшиеся дни тут. Пацан сказал – пацан сделал, тем же вечером у меня в кармане уже лежал билет на самолёт Yangon Airways. Стоил он всего 42 хунтика.
Только где-то к середине третьего дня, который я тоже начал с пешей прогулки по оставшимся центровым достопримечательностям, я понял КАК нужно наслаждаться Баганом… Мне понадобилось два с половиной дня, чтобы осознать - да, Баган очень красивое место, но его красота неуловима! Как только я, подталкиваемый своим западным пока ещё разумом, спешил подойти к какому-нибудь особо насыщенному красотой фрагменту пейзажа, так сразу эта неосязаемая восточная Красота расступалась прочь от меня и истаивала в воздухе, убегая как мираж, как линия горизонта и оставляя меня наедине с рыжей пылью песчаных дорог, грубым почерневшим кирпичом храмов, да ящерицами, шуршащими в колючем кустарнике по обочинам… Она вся соткана из минутных бликов солнца на золотых шпилях, чётких ажурных силуэтов на фоне закатного неба, травяного запаха сухого ветра, пения цикад и воркования голубей в окошках фигурных башенок... Не терпит она настойчивых попыток приблизиться, нельзя её потрогать потными руками, как нельзя зачерпнуть закат кухонным ведром! Её можно только созерцать, сидя где-нибудь в укромном уголке на террасе заброшенной ступы, созерцать уголками расслабленных глаз, не фокусируя на ней взгляд – и тогда она раскрывается навстречу твоей душе всей своей мистической сущностью… Закатные сумерки, эта кастанедовская трещина между Мирами – самое лучшее время для этого!
Вечером, стоя в компании буддийских монахов на откинутом заднем борту набитого людьми грузовика, я уехал провожать свой последний закат Старого Года. Мне очень повезло – ещё вчера днём я случайно нашел заброшенный высокий храм, стоящий в стороне от основных дорог. По узким тёмным лестницам можно было подняться на третий этаж и, перейдя по балкончику на западную сторону ступы, остаться совсем одному перед лицом феерического зрелища!
Я был единственным посетителем этого храма в тот памятный для меня вечер. Поднявшись наверх, я уселся на теплый замшелый кирпич террасы, удобно облокотившись о маленькую башенку. Солнце уже не слепило – его медно-красный диск висел над самой грядой низких гор, протянувшихся вдоль противоположного берега Иравадди. Было тихо-тихо – ни ветерка, даже цикады смолкли и только вдалеке нежно позвякивали колокольчики пасущихся овец. Но вот солнце село – и тут же всё потемнело, с поля дыхнуло холодком и зажглись золотом перистые облака, тянувшиеся веером с западной стороны горизонта. Сгустилась приземная сиреневая дымка и пейзаж приобрёл неземной оттенок - конические ли это шпили храмов, устремленные в вечернее небо или узкие обтекаемые корпуса звездолётов в тумане огромного инопланетного космодрома? А когда небо залилось багровым светом, я спустился вниз и присел на парапет у подножия храма, прислонившись спиной к его западной стене, ещё хранившей ласковое тепло уходящего года… Ночные жители – совы и летучие мыши – обрадовались наступившим сумеркам и летали вокруг, бесшумные чёрные силуэты на фоне догорающего заката. Вдруг из кустов выскочил бурундучок, подобрал с кирпичного пола прямо передо мной какие-то съедобные крохи и уселся их грызть на тот же парапет прямо в двух метрах от меня! Человека он совсем не боялся – я расценил это как очень хороший Знак. Может, это был Дух Храма, решивший поприветствовать меня? Вокруг никого, ни одного человеческого звука; меня охватило столь редкое в суете наших будней ощущение, невыразимое словами и очень волнующее - ощущение того, что я сейчас наедине с этим огромным волшебным Миром… И когда я под яркими южными звездами шёл обратно по пыльной грунтовой дороге, еле различимой в наступившей безлунной темноте, меня не покидало это умиротворённое настроение – мир вокруг был загадочно прекрасным и полным удивительных чудес и надежд, ради которых стоило жить; мир был таким, каким он бывает в безмятежном детстве. Я шёл и думал – побольше бы мне в жизни таких Новых Годов!!!
Вернувшись в деревню, я двинул в свой любимый индийский ресторанчик, где я ужинал теперь каждый день после счастливой истории с моим неожиданным вселением в нумера. Народу не было; я сел во дворе за столик у дороги и задумался: а что здесь поменялось от того, что уже почти наступил 2003-й год? И какой вообще здесь сейчас год??? Я попробовал поместить себя в семидесятые – и не нашел в окружающем мире никаких опровержений этому! Наполовину сплетённые из бамбука деревенские домики, копающиеся в придорожной пыли извечные курицы, а если и проедет по пыльной дороге какая машина - то такого вида, который у нас увидишь только в фильмах про войну… По улице шли, пиная камешки и улыбаясь друг другу и всем вокруг, чумазые местные дети, шли и напевали тихонько какую-то песню… Хозяин ресторана, пожилой индиец, перехватил мой взгляд и пояснил: “Myanmar people – always happy! Business not good, no money – happy!! No problem, every day – festival, festival, festival…” Да, именно так! И вроде правит ими зловещая хунта – а все улыбаются и поют… Всем всё пофигу в хорошем смысле этого слова – без отрицания чего-либо, скорее со всеприемлемостью! Удивительный народ, ошарашивают они своей непосредственностью и открытостью во всём, ошарашивают до неуютности – как будто ждешь все время по привычке какого-то подвоха или удара в спину, а его все нет и нет… и не знаешь, чего и думать, чего ещё ждать! Наивные они какие-то, странные, выпавшие из времени, из нашего XXI века… Нет, нельзя им в «мировое сообщество»! Запутают их, завалят и ногами затопчут, а тех кто выживет – превратят в таких же духовных полукровок, как нынешние тайцы, сингапурцы или гонгконгцы, неудачные дети алхимического брака Востока и Запада…
Утренний рассвет, первый рассвет Нового Года, я бессовестно проспал, так что меня сквозь сон всё утро мучила совесть. И только выйдя в девять часов на улицу, я облегчённо вздохнул – небо было затянуто облаками! На этот день я взял себе напрокат велик за 1$ – решил, что прикольно было бы просто поколесить по дорожкам между храмами, проехаться по окрестным деревням. Километров через десять-пятнадцать я привык к неудобной для моего роста посадке и меня вставило – в полном восторге я катился зигзагом по пустой асфальтовой дороге под лучами выглянувшего солнышка, с набега взлетая на горки и лениво скатываясь с них; катился и думал: «- И чего это я себя дома лишаю такого удовольствия? Ведь это так круто – кататься на велике!» В припадке эйфории я дошёл даже до того, что запел песенку поросёнка Фунтика про то, как хорошо бродить по свету с карамелькой за щекою – но тут у меня разбортовалась шина, заклинив колесо и оставшиеся два километра до деревни я, обливаясь потом под жгучим полуденным солнцем, пёр тяжеленный велосипед на себе! В чём-то Фунтик прав: бродить с карамелькой за щекою гораздо лучше, чем с великом на плече…
Велосипед мне починили (0,2$) и я поехал изучать ассортимент местных сувенирных лавок (они же и сувенирные фабрики) – это был шок! Бирма, несомненно – мировая столица сувениров! Я еще не встречал страны, где столь низко (в денежных координатах) проходила бы граница между ширпотребом и произведениями искусства!! Здесь за 50-70 долларов можно купить вещь, от которой действительно не отвести глаз; вещь, в которую вложена душа художника и недели кропотливого труда – будь то лаковая шкатулка филигранной работы или резная трехмерная скульптура из ценных пород дерева! Как жаль, что мне ничего этого не нужно… Кстати, обычные поделки-сувениры из серии «я-был-в-Бирме-вот-сувенир-оттуда» стоят там всего 0,5-1$, причем они весьма колоритные и очень неплохого качества. Единственное, что я там себе купил – копию фрески из храма XII века с изображением медитирующего в позе лотоса Будды Шакьямуни, побивающего своим душевным покоем полчища беснующихся вокруг демонов алчности, власти, сладострастия и прочих человечьих пороков – холст 40х100см, аккуратная ручная работа, цена 7 баксов без торга… Висит теперь у меня в изголовье вместе с тибетской иконой-танка. А на следующий день я уже начинал свой долгий путь домой… До аэропорта я решил дойти пешком – специально встав еще до рассвета, за час прошагал пять с небольшим километров, зябко поеживаясь на стылом ночном ветерке и без проблем успел на свой утренний рейс. В этот раз летел поюзанный ATR-72, но на моём полёте это никак не отразилось – такое же место у окна рядом с винтом, при взлёте мелькнули, словно прощаясь, удивительные храмы Багана, полчаса полёта над рекой и рыжей холмистой степью, мягкая посадка…
Приехав в гостиницу, я задумал было съездить в Мингун, городок в десяти километрах вверх по течению Иравадди – он знаменит руинами чудовищных размеров пагоды и огромным колоколом. На пирсе я узнал, что туристический пароход уже отправился в свой единственный ежедневный рейс, так что я от нечего делать прошёл на набережную Мандалая в надежде либо найти рейсовый паромчик, либо арендовать недорогую моторку – прошёл и остановился в раздумьи… Глинистый замусоренный берег полого спускался к воде цвета кофе с молоком. К берегу при помощи паутины верёвок и перекинутых на борта досок была пришвартована целая флотилия замызганных лодок, лодочек и баркасов, под плетёными соломенными крышами которых виднелись какие-то закопченные кастрюли-сковородки, джутовые мешки, плетёные корзины и немытые дети. Многочисленные матери этих детей прямо тут же в реке стирали бельё (а может, красили в кофейный цвет?). Изможденного вида люди в юбках сновали с вёдрами от реки к стоящему на берегу грузовику и обратно, выгружая из машины лопатами какой-то зловонный ил и вываливая его потом из вёдер на плот. Довершала картину донимаемая стайкой молодых куриц свинья, с громким хрюканьем рывшаяся в помоях прямо посреди мизансцены… Это было слишком даже для меня – я повернулся и пошёл прочь. После обеда я сбегал за шесть километров в пагоду Махамуни – одно из самых священных мест для бирманских буддистов. Пагода эта расположена в центре огромного монастырско-храмового комплекса и к ней ведет несколько длиннющих крытых галерей, сплошь забитых торговцами всякой религиозной утварью. Я очень удачно проскочил мимо места, где с редких иностранцев собирают 4$ за вход и влился в толпу босоногих паломников… Центром притяжения в этой святыне служит большая статуя улыбающегося Будды, полностью из золота - но она, в отличие от полированных золотых Будд в Таиланде, вся изукрашена филигранной золотой резьбой. Фактически, у этого Будды гладкое только лицо - сияющее как солнце в лучах подсветки, а всё остальное трехметровое тело сплошь покрыто золотым ковром очень тонко сработанных ажурных завитушек и фенечек, украшенных крупными блестящими рубинами и изумрудами. Смотрится всё это просто обалденно и очень богато! – я в жизни не видел такой красивой статуи!!! Всё пространство на полу перед ней было забито коленопреклонёнными молящимися паломниками, но я сумел как-то протиснуться поближе и полюбоваться – ну кру-у-уто!!!
Это было достойным завершающим аккордом моего трипа – завтра я улетал обратно в Бангкок, а оттуда через несколько часов в Ашхабад и потом в Москву. Уже насытившись впечатлениями, оставшиеся до отъезда часы я вообще ничего не делал – шлялся без особой цели по городу, читал путеводитель по Лаосу на будущее, пил вкусное ласси в индийском ресторанчике. Я был удовлетворен этой поездкой – и несмотря на отсутствие чёткого обязательного маршрута, считал себя выполнившим свою задачу. Критерием здесь служило то, что мне удалось заглушить на время живущую в мне жажду странствий и приключений, терзающую мою душу и разум в рутине повседневных будней – я сполна насладился этим удивительным ощущением “on the Road again” и чувствовал приятную усталость. Действительно, ведь все свои путешествия по планете Земля я предпринимаю лишь с целью переместить самого себя в это желанное состояние души – всё это лишь попытки Путешествия внутрь себя… Из Мандалая мы улетали ранним вечером. В быстро сгустившейся темноте наш полупустой самолёт стоял на бетоне рулёжной дорожки и прогревал двигатели перед стартом. Я сидел прямо над крылом и, как всегда, у самого окна - вот включились мощные взлётные прожектора, расположенные в корнях крыльев и тотчас откуда-то сбоку на их манящий ослепительный свет прилетел белый ночной мотылёк. Он завис на мгновение прямо в потоке света по-над крылом, завороженный самым ярким огнём в своей недолгой жизни, а потом… потом его затянуло в невидимый вихрь и он плавно, как в замедленной съёмке, исчез прямо на моих глазах в блестящем воздухозаборнике ревущей турбины… Что он чувствовал, сгорая в пятиметровой стальной трубе? Почему-то этот вопрос не даёт мне покоя.