День пятый, 18 сентября (Синь-Неум)

Утром мы отбыли из славного города Синь, через несколько километров окончательно проснулись, подняв
себе настроение созерцанием рекламного плаката на хорватском и немецком языках «Пенсион МАНДА – 5 км. Ночлег и завтрак».
Путь наш пролегал через Триль (там мы попили кофе в одном из типичных «баров» – в наличии были любые напитки от простой
воды до виски, но из еды – НИЧЕГО, даже орешков и шоколадок), Циста Прово, Шестановац (переезд на более близкую к морю
параллельную дорогу, так как первая уходила через Имотски в Боснию), Вргорац и вниз к Плоче. При спуске к дельте Неретвы
начались бесконечные виноградники, в связи с чем захотелось произвести закупку сей благородной ягоды. Однако, как только
эта мысль окончательно сформировалась в мозгах путешественников, таблички с надписью «грождьже» у домов сразу же
перестали попадаться на глаза… Разворачиваться не хотелось, и вот, когда мы уже почти отчаялись, нашему взору предстала
бригада селян в поле, убиравших это самое грождьже. Остановившись, я вышел из машины, всячески извинился и очень вежливо
спросил, а можем ли мы купить у них виноград? Ответом было краткое: «Не можете», вызвавшее у меня небольшой ступор и
молчаливое удивление (Как же так? Столько винограда – и не можем???). Выждав паузу, суровый хорват сказал: «Давай
сумку». На свет божий был извлечен средних размеров полиэтиленовый пакет типа «майка» и передан труженику полей.
Последний отдал его кому-то из молодых, и тот пошел куда-то далеко-далеко вглубь поля. Минут через 10 пакет был
возвращен нам наполненный до самого верха, было ощущение, что сейчас он порвется под тяжестью груза. Виноград был
черный, очень мелкий, но бесконечно сладкий. От денег крестьяне отказались, и когда я, взяв из машины кошелек, двинулся
к ним с десятирублевой купюрой, у «старшого» было такое выражение лица, как будто у меня в руках ядовитая змея. Но слова
«успомена, руски новац» («сувенир, русские деньги») успокоили его, и купюра была принята с неподдельным интересом 🙂

Прибыв на место временной дислокации (то бишь на виллу «Матич»), мы, небритые, уставшие и помятые
завалились в ресторан и примитивно обожрались, получив счет в 320 боснийских марок. Значительный вклад в сумму внесла
здоровенная рыбина «первой категории», похожая на камбалу, только с более интеллигентным «выражением лица», потянувшая
на 2,5 кг. После обеда было решено часок поспать, а потом, дабы растрясти таки съеденное, сходить на пляж. С 17 до 18
часов мы купались и занимались мазохизмом – загорали, лежа на гальке (обязательно нужен резиновый коврик или циновка, а
сверху – пляжное полотенце, иначе камни просто впиваются в тело). На пляже еще раз (после первого дня пребывания в
Неуме) отметили один факт, показавшийся нам особенностью местного климата: резкий контраст дневной и ночной температуры.
Дело в том, что когда мы просыпались, было очень холодно – градусов 12-15, хотя солнце уже светило вовсю. Теплеть
начинало только в 10 утра, причем резко: в пол-одиннадцатого в легкой курточке было уже жарко, надо было оставаться в
футболке, а при езде в машине – включать кондиционер. Вечером наблюдалась похожая картина: примерно с 17-45 до 18-15
резко холодало, и ощущение лета пропадало. Позже, за день до отлета, 27 сентября, мы отметили такое же явление в
Черногории, в Будве, которая на 150 километров южнее Неума по побережью. Так что это была не особенность климата, а
приближающаяся осень, просто в Будву она приходит на пару недель позже.

День шестой, 19 сентября (Неум-Дубровник-Требине-нац.парк Сутеска)

В 9-30 утра мы покинули виллу Матич, вручив на прощание Владо бутылку перцовки, объяснив, что это
«руска вотка са лютим паприком». В дубровницком Старом граде осмотр достопримечательностей нам сильно затрудняли ясное
небо и палящее солнце. Эх, знали бы мы, что это последний жаркий день нашего путешествия, и какой сюрприз нам
преподнесет погода во вторую неделю… В результате темп был сбит и вместо запланированных двух часов дня мы покинули
город только около трех.

Чтобы попасть на шоссе, ведущее в боснийский город Требине, надо выехать из Дубровника в направлении
Цавтата, и примерно через километр будет поворот налево, по указателю «Бргат». Бргат (или, точнее Горни Бргат) – это
название хорватского пограничного пункта, расположенного в горах, прижимающих Дубровник к морю. Боснийский КПП
называется Иваница. Это территория ФБГ, тянущаяся от Неума до Черногории узкой полосой вдоль столь же узкой полосы
Хорватии. Километра через три, в чистом поле на шоссе стоит плакат: на фоне сербского флага надпись на сербском
(кириллицей) и английском: «Добро пожаловать в Республику Сербскую»!

Вскорости мы въехали в город Требине. Здесь первый раз в голову пришла мысль: это – другая Босния, не
та, что в Мостаре. Именно здесь наступила некая неуютность, не проходившая до самой черногорской границы. И наоборот, в
хорватско-мусульманской части страны ощущения были в общем положительные, смазываемые лишь следами последней войны. Мне
могут возразить: как же так, ведь Федерация Боснии и Герцеговины объявлена Государственной Думой (причем названа в этом
решении обывательским термином «мусульманско-хорватская федерация») территорией, не рекомендованной к посещению
российским гражданами? Отвечу: такое решение было принято (кстати, еще в 2001 году, после список «опасных» стран ни разу
не обновлялся) исключительно из политических соображений. Депутаты, они же мыслят какими-то особенными, не понятными
народу категориями. В «черном списке» ФБГ охарактеризована как что-то вроде места «с большим количеством оружия на руках
у населения и минными полями». А боснийские сербы, значит, агнцы божьи? А как же может быть иначе, ведь они наши (чьи
именно?) «православные братья». А если я буддист или просто неверующий – зачем мне такие «братья»?

В общем, в Республике Сербской население более бедное, «в воздухе» чувствуется какое-то
настороженно-напряженное отношение к окружающим. Сюда меньше, чем в Федерацию приходит иностранных инвестиций, менее
развита промышленность. Да и общее настроение «титульной нации» дает о себе знать: сербский национализм имеет ярко
выраженную великодержавную окраску (чем-то похоже на «особенный русский путь»), национализм же хорватский заметно
сглаживается стремлением попасть в объединенную Европу.

Мы, подстигаемые графиком поездки (завтра, к началу рафтинга, в 10 утра надлежало быть на черногорской
границе, в Шчепан Поле), не успели посмотреть главные красоты Требине – величественный храм на холме над городом и
турецкий мост Арсланагича через реку Требишницу. Ограничились прогулкой по улицам и скверу центральной части города
(напомнившей Старые Химки с парком культуры и отдыха). В городе большой процент черногорского населения, что отразилось
и в монументальном искусстве: здесь с бюстом одного из сербских королей соседствует бюст черногорского владыки Негоша.

Кстати, в Требине путешественникам удалось подкрепиться в единственном ресторане центральной части
города под названием «МГ» (все остальные заведения – уже привычные «бары» и «кафе», где можно только выпить и слегка
закусить). Обед «по полной программе» – по бутылке местного (замечу, весьма неплохого) пива «Нектар», супу, салату,
гигантской порции мясного ассорти «мешано месо», чаю (кофе) – обошелся нам в 68 боснийских марок (35 евро) на четверых.
Встать из-за стола было весьма затруднительно – мешали внезапно округлившиеся животы 🙂 Это был рекорд дешевизны, так и
не побитый впоследствии. Кстати, идя от ресторана к машине, мы зашли в магазин, где столкнулись с местной особенностью
продажи пива, знакомой мне по предыдущим пребываниям в Черногории. Нам не продали «Нектар» в поллитровых «чебурашках»,
так как у нас не было пустой тары на обмен. Пришлось взять по 0,33 («в невозвратных» бутылках), что в пересчете на
единицу живительной влаги получается гораздо дороже.

Итак, Требине позади и мы мчимся на всех парах к цели. Однако через несколько километров нас ожидала
коварная засада в виде дорожного полицейского с радаром, притаившегося в кустах вместе со своим вторым «гольфом» в
полной боевой раскраске. Встречная машина вовремя предупредила нас о наличии на дороге «человеческого фактора» морганием
фарами, и мы начали сбрасывать скорость. До таблички, обозначающей начало населенного пункта (а, значит – скорость 50
км/ч) оставалось метров 200-300, как в одно мгновение впереди (уже в деревне) из-за зарослей буквально выпрыгнул мужик в
форме и направил на нас радар. Усиленное нажатие на педаль тормоза привело к явному снижению скорости до разрешенных на
трассе 80 или чуть ниже. Однако полицай поманил нас к себе своим служебным достоинством (оно же – «полосатая палка»).
Рядом его напарник окучивал кого-то из местных на старом «Опеле». Радар показывал цифры «78», с которыми я немедленно
согласился и сразу же начал объяснять менту, что: «я же ничего не нарушил, так как измерения произведены в момент
нахождения машины за пределами населенного пункта, и что я прекрасно знаю правила, в частности, то, что в городе
(смешно, наверное, звучало в этой Богом забытой деревне) разрешено 50, а я ехал по трассе, где можно 80, и неужели он
считает меня за идиота, который в чужой стране, да на машине из другой чужой страны станет так нагло нарушать святые для
водителя правила дорожного движения». В ответ пару раз было произнесено что-то типа «можно только 50», на что я начинал
опять заводить свою песню про населенный пункт, трассу, пятьдесят, восемьдесят, умственные способности и т.д. (и все это
на ужасной смеси русского и плохого сербского). Не знаю, что там провернулось в мозгах у стража дорог, но он с
сочувствием посмотрел на меня, отдал документы и отвернулся. Такова была наша единственная за двухнедельную поездку
встреча с полицией (не считая контроля при пересечении границ). После благополучного избавления от вымогательства взятки
мы проехали мимо озера Билечко, обмелевшего, как и все встречавшиеся нам до этого водоемы. «А что же будет с водой в
реке Тара»? — подумалось почти одновременно двоим из нас: «Не придется ли вместо сплава тащить лодки на себе по
пересохшему руслу»?

А дальше… дальше мы повторили «книнскую ошибку», стремясь проехать как можно больше до момента
остановки на ночлег, дабы с утра быть ближе к месту рафтинга. Забыв о том, что местность здесь еще менее туристическая,
чем в районе Книна, мы беззаботно проехали мимо некоего «мотеля 3***» (кажется, в деревне Даничи в 15 км до города
Гацко). «Еще же совсем светло, успеем найти ночлег». Потом была гостиница в Гацко, к которой было решено даже не
подъезжать. Судя по внешнему виду, в ней давно и надолго поселились беженцы: на окнах в огромном количестве сушилось
белье, вокруг бегали чумазые ребятишки. Сразу после Гацко – мотель у озера Клине (уже 2**), а в нем – МЕСТ НЕТ. А уже
темно, и через несколько километров начались боснийские горы, заросшие дремучим лесом от подножий до самых вершин. Вот
где настоящий партизанский край! Не зря здесь силы ООН периодически устраивают облавы на Радована Караджича (да что-то
найти никак не могут). Перед перевалом, в деревне Врба было обнаружено что-то вроде корчмы, в которой почти в полном
мраке сидели два мужика и пили кофе. На вопрос о ночлеге один из них сказал, что через 15 километров будет мотель. И
действительно, неожиданно лес закончился, на расчищенном от деревьев пятачке справа от дороги находился мотель «Изгорка»
(естественно, 1*), а слева – кабак. Через 200 метров опять начинался глухой лес. Судя по карте, километрах в полутора от
трассы по левую сторону должна находиться деревня Изгори.

Ночевка в мотеле стоила 31 марку с лица. Но деваться было некуда, потому как что будет дальше, мы себе
уже и представить не могли. За эти деньги мы поимели два (естественно, трехместных) номера на втором этаже, каждый из
которых состоял из двух помещений типа «пенал». Первый пенал (6-7 кв.м) являлся жилой комнатой и в вертикальном сечении
представлял собой треугольник (из-за скошенной крыши-потолка, в которой имелись два окна примерно 100 на 70
сантиметров). В одном из номеров из трех кроватей две были застелены, а третья просто накрыта каким-то изрядно помятым
покрывалом. Служащая мотеля любезно предупредила: «Этой кроватью не пользуйтесь, ложитесь на две другие»… Кроме кроватей
из мебели в каждом из номеров наличествовали две тумбочки и стул, сидеть на котором по причине его ветхости было
невозможно. Отопление не работало, хотя ночью за бортом было всего градусов 5-7. На неработающей батарее висело
полотенце, видно было, что им пользовались уже не раз, причем преимущественно вытирали ноги. В углах под потолком в
изобилии присутствовала классическая паутина «а-ля каморка папы Карло». Постельное белье было в лучших традициях
какой-нибудь турбазы из фанерных домиков «Поминки Ильича» на Истринском водохранилище: желтоватое, слегка липкое на
ощупь (спали полностью одетыми). Второй «пенал» был поменьше (такой же длины, но менее широкий) и должен был
олицетворять собой санузел. В нем в порядке удаления от входной двери располагались:

• раковина (в кране имелась холодная вода) с зеркалом и запечатанным куском туалетного мыла. Прямо на зеркало
  была прибита (привинчена? приклеена?) под углом 45 градусов люминесцентная лампа, включавшаяся по классической схеме
  «дерни за веревочку». При этом создавалось впечатление, что при очередном дергании веревочки вся конструкция вместе с
  зеркалом упадет в раковину;


• унитаз с рулоном туалетной бумаги. Как ни удивительно, данный прибор исправно работал, правда, издавая при этом
  ужасные звуки;


• поддон, но не с душем, а с краном для мытья ног. К крану прилагался работающий (!) электрический титан для нагрева
  воды. Однако залезать в поддон мы не стали даже в резиновых тапочках (побоялись, что тапочки чем-нибудь
  заразятся).

Апофеозом всего этого великолепия являлось ничем не прикрытое огромное окно в полстены сразу за
поддоном. Причем это самое окно в одном из номеров выходило прямо на лестницу, ведущую от автомобильной парковки ко
входу в мотель. Представляете: подходит новоприбывший автопутешественник к парадной двери, а его взору предстают самые
интимные места одного из постояльцев, в данный момент решившего совершить омовение членов (извиняюсь за каламбур)?

В общем, в 6-45 утра мы уже быстренько покидали это гостеприимное место, благоразумно отказавшись от
завтрака, входившего в цену.

День седьмой, 20 сентября (Брод-Шчепан Поле-Дурмитор-Жабляк

За три часа нам оставалось, судя по карте, не торопясь проехать 60 с небольшим километров по Боснии и
перейти границу в Шчепан Поле, где в 10 утра ожидалось начало программы рафтинга, включавшей в себя завтрак и
последующий обед. При этом примерно 16 километров дорога идет по левому берегу реки Дрина, потом в городке Брод (он же
Брод-над-Дриной, на указателях сокращенно Брод-н-д) надо пересечь реку по мосту и 22 километра пилить обратно на юг уже
по правому берегу. Последние километров 8 дорога весьма некомфортна: по верхушке каньона идет (и, похоже, будет идти еще
пару-тройку лет) строительство новой трассы, поэтому движение организовано по временной схеме, значительно ниже к воде.
Как следствие – бесчисленные выбоины, ямы, размытости.

Но вернемся немного назад, к выезду из «однозвездочного» мотеля (я бы не дал ему и четверти звезды).
Через несколько сот метров после мотеля на дороге был замечен указатель, отмечающий начало территории боснийского
национального парка «Сутеска». Боснийский туристический сайт рекламирует
следующие достопримечательности парка: Перучица – последний девственный лес Европы (как ни странно, так же, слово в
слово позиционируется национальный парк Биоградска гора в Черногории…); горный массив Маглич с самой высокой вершиной
Боснии и Герцеговины (2386 метров); ну и, естественно, каньон реки Сутеска, давшей название парку. Все эти красоты мы
решили проигнорировать, ограничившись общим впечатлением. Впечатление это было весьма безрадостным: природа, несомненно,
красивая, но инфраструктура, созданная еще при социализме, приведена войной в состояние крайней разрухи. Одна из двух
находящихся вдоль дороги гостиниц зияет пустыми глазницами окон, вторая явно просится на полную реконструкцию с
предварительным сносом. Центральная площадь парка – проржавевшие конструкции, разбитые фонари, фонтаны, заросшие
пешеходные дорожки. В общем, грустно. Однако, еще грустнее становится, когда понимаешь: а у нас в стране в огромном
количестве мест такая же ситуация безо всякой войны.

Брод-над-Дриной – небольшой симпатичный (конечно, с заметными следами бедности) одно-двухэтажный
городок на перекрестке четырех дорог у реки. Если у вас нет подробной карты, то можно описать его местонахождение так: в
5 километрах к югу от города Фоча. Последний после перемирия 1995 года вошел в состав Республики Сербской, и сербы,
решив избавиться от тюркского названия, переименовали его в Србине. Фоча печально знаменита одним из самых страшных
зверств последней войны, здесь сербы учинили массовое насилие и издевательство над женщинами-мусульманками. Этот город
лежал уже в стороне от нашего маршрута.

Ну, хватит о печальном, поговорим лучше о красоте природы. На дороге Брод – Шчепан Поле, остановившись
не доезжая метров триста-пятьсот до государственной границы, видишь внизу место, где реки Пива и Тара сливаются и
образуют Дрину. При этом граница проходит по Таре, и на противоположном берегу виден задний двор ресторанчика «Князь», в
котором туристов кормят обедом после рафтинга.

К черногорскому КПП мы подъехали в 9-50 и сразу же увидели директора «Тара-тур» Данило Грубача, с
которым заранее списывались из Москвы по e-mail (пытались дополнительно прозвониться из Хорватии ему на мобильный, но
неудачно). Он показал нам, где поставить машину и проводил к месту проведения «первого акта» – легкого завтрака с
рюмочкой грушовицы. Спустя некоторое время прибыли остальные туристы – пятеро поляков на своей машине приехали из
Герцег-Нови, где они отдыхали в одной из гостиниц, и российско-украинская организованная экскурсионная группа из
Петровца в количестве 6 человек.

После завтрака туристов сажают в видавшие виды «Лендроверы» и везут вверх по течению Тары на 18 (по
некоторым источникам – на 21) километров. Узкая извилистая дорога идет по вершине каньона. Если в 2001 году она
полностью была грунтовой, то в этот раз первая половина пути представляла собой ровненький асфальт. Похоже, еще через
год заасфальтирован будет весь путь, что, несомненно, несколько ослабит приключенческий дух всего мероприятия. В одном
из мест, называемом Брштановица, дорога спускается вниз почти к самой воде. Здесь все высаживаются из машин, и пока
инструкторы надувают резиновые плоты, туристы облачаются в гидрокостюмы. Ну а затем начинается самая увлекательная часть
– собственно рафтинг. Более чем двухчасовой спуск обратно в Шчепан Поле в окружении векового леса, гор, многочисленных
водопадов, образованных притоками Тары, не оставляет равнодушным никого. По пути обычно делаются две остановки – одна на
черногорском, другая на боснийском берегу. Нам не особенно повезло – после засушливого лета воды было мало, ни на одном
из порогов даже не захлестывало плот целиком, холодный душ доставался только впередсмотрящим. По прибытии на место
желающие могут искупаться в бодрящей воде горной реки. И в награду за пройденное испытание для всех следует добротный
обед с рюмочкой ракии (можно и больше за доп.плату), состоящий, как правило, из наваристого супа, легкого овощного
салата и тушеного в казане нежного мяса ягненка (не употребляющим мяса предлагают на замену местную форель).

Организованных туристов на обратном пути в гостиницу иногда завозят в Пивский монастырь, расположенный
на 32 километра южнее Шчепан Поля, слева от шоссе (если ехать на юг). Если будете на рафтинге, обязательно попросите
водителя или гида на полчаса завернуть в монастырь. Кроме храма оригинальной архитектуры с уникальными фресками в
монастыре разбит большой сливовый сад и растут розы в человеческий рост. Какие там в сентябре сливы! А какая добрая
домашняя сливовица в розлив! Но это мои впечатления еще 2001 года, а сейчас наш путь лежит несколько в другую сторону.
Впечатленные видеоотчетом Саши_626_СПб об июньском путешествии через цветущие альпийские луга Дурмитора, мы решили
повторить подвиг питерских товарищей и рвануть высоко в горы. Г-н Грубач на наш вопрос о ночлеге авторитетно заявил, что
в городе Плужине ничего достойного мы не найдем, и посоветовал сразу же после обеда выдвигаться к вершинам Дурмитора.
Мол, до темноты успеем добраться до Жабляка и спокойно подобрать там жилье.

Поворот в горы находится, если двигаться от Шчепан Поля, не доезжая полтора километра до Плужине, и
представляет собой тоннель (каковых множество вдоль Пивского водохранилища), только без асфальтового покрытия и ведущий
в сторону. Перед тоннелем имеется указатель на населенный пункт Трса. Какое-то время каменно-грунтовая дорога
серпантином поднимается до самой вершины каньона, с поворотов открываются потрясающие виды. Потом начинается асфальт и
плавный подъем через смешанный лес. Через некоторое время деревья редеют, и вы оказываетесь на бескрайнем покрытом
лугами горном плато, по которому разбросаны редкие поселения животноводов. В районе Трса надо повернуть направо, дабы
обогнуть с юга высочайшую вершину Черногории – Боботов Кук. Постепенно луга (как и асфальт) заканчиваются, нет больше
населенных пунктов, вокруг вас только горы. Двигатель у «Хюндая» слабенький, поэтому движение местами возможно только на
первой передаче. На протяжении десятка километров совсем не работает сотовый телефон (на картах покрытия местных
GSM-операторов здесь нарисованы белые пятна), магнитола не ловит никаких радиостанций. Лишь пару раз совершенно
мистическим образом прорывалась, запрограммированная на автоматическое отключение проигрывания кассеты, хорватская
(сколько отсюда до Хорватии?!) сводка о положении на дорогах. А какой красивый вид открывается среди этого каменного
безмолвия на «полосатую» гору Пруташ (по ней как-будто кто-то провел сверху вниз гигантской гребенкой)! Да, Данило явно
переоценил наши скоростные возможности: к перевалу Седло (1908 метров) подбираемся, когда уже начинают сгущаться
сумерки. За бортом всего лишь +1 по Цельсию. На шоссе Шавник-Жабляк выехали уже когда окончательно стемнело.

В Жабляке мы действительно без труда нашли ночлег, при этом выбирали из трех вариантов. Первым была
гостиница (название не помню) за 21 евро с носа, включая завтрак. Вторым – комнаты в некоем частном доме (всего бабулька
располагала шестью помещениями общей вместимостью 19 человек – этакая мини-гостиница) по 10 евро без завтрака.
Остановились же на «апартаменте», занимавшем целиком небольшой «нулевой» этаж частного дома (со своим входом) и
состоящем из среднего качества санузла, кухни-гостиной с диваном и спальни с тремя кроватями. Плюс машину можно было
загнать во двор. Подобная красота стоила 6 евро за ночь с человека без завтрака, что нас очень даже устраивало. Постель
была чистая, кровати мягкие, одеяла теплые (плюс еще электрические обогреватели).

Разместившись, мы пошли поужинать в одну из небольших забегаловок, в изобилии расположенных на улицах
Жабляка. Представьте себе комнату примерно шесть на семь метров, вход сразу с улицы. Внутри расставлены столы человек на
пятнадцать-шестнадцать, местные мужики пьют кофе, пиво и ракию, курят и режутся в карты, одновременно что-то бурно
обсуждая. Кто-то еще и ест. Контингент исключительно мужской, женщин – ни одной. Часть комнаты отделена перегородкой, за
которой повар, он же официант, он же хозяин заведения готовит традиционный южнославянский «роштиль» (разнообразное мясо
на гриле-решетке). Дым от курева и кухни стоит коромыслом. Под потолком подвешен телевизор, по которому транслируют
какой-нибудь сериал или футбольный матч. Хозяин периодически выбегает из кухни, доливает напитки, меняет блюда,
посматривает телик, вмешивается в разговоры посетителей. В общем, типичная такая лубочная «турецко-итальянская»
атмосфера, в которой, однако, чувствуешь себя совершенно спокойно и уютно. Размеренно поглощаешь свою плескавицу
размером с целую тарелку, запиваешь мерзким сербским пивом «Елэн», то бишь «Олень» (черногорские пивовары всё прошедшее
лето находились в состоянии забастовки), вполглаза смотришь футбол и точно также, как все посетители, душевно беседуешь
с друзьями. Такая вот своеобразная зарисовка «из жизни горцев».

День восьмой, 21 сентября (Жабляк-Колашин-Цетине-Бечичи

День начался с погрузки шмоток в машину и поездки к Черному озеру, находящемуся на окраине города. У
входа в национальный парк имеется небольшая стоянка для машин, потом надо пройти около километра пешком. Озеро
завораживает тишиной (ни одной души, сезон-то уже тю-тю), иссиня-черным цветом воды и сибирским лесным пейзажем
окрестностей. Вокруг проложен пешеходный маршрут, на берегу ресторан «Катун» (типа, в национальном стиле) – цены для
Жабляка в нем высоковаты.

После «enjoy the silence» двинулись в сторону побережья. По дороге сфотографировались у моста
«Джурджевича Тара», и после того, как мы отъехали от моста, начался дождь, который, как оказалось, будет донимать нас
всю следующую неделю. На обед заехали в Колашин, в знакомый мне по январю «итальянский» ресторан «Бриле». Официант
пристально посмотрел на меня и спросил: «а ты был здесь зимой?» В общем, обед прошел хорошо. В конце поинтересовались,
можно ли где-нибудь в городе купить подаваемый в этой ресторации местный специалитет «лиснати сир» (слоеный сыр, похож
на «косичку» или «чечил», только не копченый, а как-то специально маринованный). Оказалось, что можно, но только по
понедельникам на местном базаре…

Дальше дорога была без приключений, только долго (почти полчаса) пробирались через Подгорицу. До чего
же коряво и бессистемно построен этот город, неприятно там находиться даже! На часок заскочили в Цетине,
сфотографироваться у монастыря. Поразило полное отсутствие каких-либо указателей в городе, направляющих не только на
достопримечательности, но и хотя бы на что-нибудь. И это, ёпрст, официальная столица страны! Не доезжая примерно
пять-шесть километров до Цетине, попали в низкую облачность, так и ехали, как в киселе, до самого спуска к Будве (только
непосредственно в Цетине облака были высоко).

Заселились в гостиницу «Сплендид» в Бечичах. Блин, и
здесь уже появились вездесущие немецкие туристы, причем в немаленьких количествах. Гостиница обычная, социалистических
времен, звезды две – две с половиной. В половине номеров есть ТВ и холодильник. Кормили нормально, однако в кранах часто
днем не было горячей воды. И еще: не знаю, как на остальном побережье, но в Бечичах есть весьма злобные комары, так что
запасайтесь фумигаторами в номер!

Дни девятый-пятнадцатый, 22-28 сентября (почти безвылазно в Бечичах-Будве)/P>

На следующий день решили съездить в Улцинь, поэтому утром направились в «Меридиан» с целью продления
аренды машины еще на один день. Действие развивалось так: я захожу в офис и говорю: «Здравствуйте, я хотел бы продлить
договор аренды машины». На что женщина за столом (Мария Митрович, о которой упоминалось вначале) подозрительно
вопрошает: «А Вы случайно не господин этакий-то?». «Да, мол, это я»,- отвечаю. «А мы Вас ищем тут, не можем найти. В
«Сплендиде» говорят, что Вы у них не живете!». «Ну да, меня же ваш агент просил указать место жительства, я честно
сказал, что буду в «Сплендиде», но заехал я туда только вчера. А до этого по стране катался». Страшную историю про
путешествие на Плитвицкие озера я рассказывать не стал…

В общем, они искали меня для того, чтобы выяснить, захочу ли я продлевать договор (типа, кто-то хотел
сразу после меня взять машину). Договор продлили без проблем в счет денег, лежавших у них в качестве залога.

Дальнейшая поездка в Улцинь не удалась: как только мы проехали город Бар, начался непрерывный ливень,
прекратившийся лишь минут на 10, за которые мы смогли забежать в улциньскую крепость для фотографирования. На Велику
Плажу («большой пляж») посмотрели только из окна машины, а поездку к острову Ада Бояна сочли в такую погоду абсолютно
бесполезной. На обратном пути опять же при подъезде к Бару дождь прекратился, что позволило нам заехать пообедать в
милый городок Петровац. Там мы еще попили кофе в баре «Хайнекен», приткнувшемся к скале на юной оконечности петровацкой
бухты — весьма занимательное занятие в шторм (вода заливает вход в бар, поэтому приходится выжидать короткие паузы между
волнами).

Дальнейшее наше пребывание в Черногории из-за непогоды свелось к распитию спиртных напитков и
поглощению еды в заведениях Будвы и Бечичей. Только лишь 25 и 27 сентября выдались солнечные дни, когда можно было
купаться-загорать. Правда, 25-го медлительные черногорцы с трудом управились только к вечеру с расчисткой пляжей от
нанесенного штормом мусора.

В названии этой части рассказа написано про дни девятый-пятнадцатый, однако нам «повезло», и дней
оказалось шестнадцать. В четверг на рецепции отеля появилось объявление (кстати сказать, только на сербском языке!) о
том, что по техническим причинам наш субботний рейс в Москву переносится с 11 часов на 17-30, а прилет будет вместо
Домодедово – во Внуково. Ну да ладно, подумалось туристам, хорошо, что хоть предупредили (слава Аллаху, хоть гид довела
до всех эту информацию еще и устно, по-русски). Однако всё оказалось не так-то просто. Когда нас привезли в аэропорт,
оказалось, что рейс еще задерживается, самолет ожидается из Москвы только в 18-00. Хорошо, ждем, гуляем по аэропорту.
Заодно посмотрели на причину первоначального переноса рейса. Оказывается, на субботу и воскресенье (28-29 сентября) по
утрам в аэропорту Тиват было запланировано авиашоу Югославской народной армии (в результате в субботу так и не
состоявшееся из-за дождя, в связи с чем наш рейс был перенесен зря). Посмотрели мы на экспонаты «шоу»… Едрёна кочерыжка!
Пять кукурузников воинственного вида из серии «советская авиация в годы второй мировой войны».

Ну да ладно смеяться над чужой армией, у нашей тоже проблем хватает. Вернемся к нашему Ту-154. Вот уже
и 18-00, а самолета еще нет, однако пассажиров приглашают на паспортный и таможенный контроль. 18-40, самолета нет, но
перед нами открывают дверь и выводят на улицу. Стоим у самого входа на летное поле, начинает смеркаться. Вот здесь и
выясняется самое главное: аэропорт Тиват после захода солнца не работает, здесь нет освещения взлетной полосы.
Технология проста: если сегодня по календарю закат в 21-01, то ровно в 21-01 диспетчеры встают со своих рабочих мест и
выключают аппаратуру, аэропорт закрыт. 28 сентября закат в 19-08. На часах 18-45, видим приземляющийся самолет. К нему
на полной скорости едет трактор с багажными тележками, с другой стороны – заправщик. Немногих прилетевших пассажиров
буквально эвакуируют на землю, сразу же после этого нас запускают на летное поле, бегом к самолету. Привычной процедуры
«распознавания своего багажа» нет, вещи в темпе закидывают внутрь. Итак, все сидят на местах, но уже 19-10 и мы не
успеваем, командир экипажа объявляет, что мы остаемся ночевать в Черногории.

Выходим обратно в зал ожидания, примерно через час нам объявляют, что за счет югославского государства
нас разместят в гостинице и накормят ужином, а вылет будет в 7 утра. Выяснилась еще одна подробность: владельцем
черногорских аэропортов Тиват и Подгорица является сербская авиакомпания JAT. Именно сербская, а не югославская, так как
в СРЮ сфера транспорта относится к ведению республик. Соответственно, JAT подчиняется Министерству транспорта Сербии,
которому состояние черногорских аэропортов абсолютно до фонаря. Кстати, на момент написания отчета ситуация изменилась,
аэропорты переданы Черногории, сейчас рассматриваются инвестиционные проекты их реконструкции.

«Дополнительную» ночь провели в гостинице «Тиват» («бедненько, но чистенько», простые номера без ТВ и
холодильника). Не знаю, как остальные туристы, а наша компания усиленно потребляла купленную на рафтинге сливовицу (в
результате чего перелет мной был перенесен с превеликим трудом…). Вот такой получился отдых.