Наше вам из Будапешта

В Будапешт мы поехали зимою. И не раскаялись. Конечно, и центрально-европейская зима – все равно зима: промозгло, и тротуары покрыты грязной кашей бывшего снега. Для местных муниципальных служб снег зимой – такая же катастрофическая неожиданность, как и для московских. Что с ним делать, они не знают. Поэтому ждут, когда сам растает… Льдистый Дунай, и туман, застилающий панораму вечерней Буды, и необходимость таскать на себе тяжелую зимнюю одежку – это все издержки путешествия не в сезон. Зато на улицах, в кофейнях, в музеях – за редким исключением – никого. Из трех блестящих столиц бывшей Австро-Венгрии Будапешт казался нам самым загадочным городом. Вот Прага – город очень обаятельный, хотя и несколько загаженный и затоптанный толпой, сделавшей ее столицей международной тусовки. Вена – город блестящий, хотя, говорят, русские его не любят – слишком стерильный. Про Будапешт мне несколько побывавших там еще при советской власти профессионалов – архитекторов и художников, не боясь преувеличений, говорили, что венгерская столица – один из красивейших городов Европы. Хотя страна, где люди говорят на невоспроизводимом наречии, долгое время оставалась на самой обочине нашей памяти…И надо было поспешить туда, пока Будапешт, как Прагу, не разнесло от массового туризма.

Будапештский сецессион. Из заблуждений: наш русскоязычный Вергилий, показывавший нам город, считал (видимо, имея основания) венгров не самыми дружелюбными людьми: и вообще, и по отношению к россиянам в частности. Возможно, нам еще долго будут поминать 56 год, но здесь и сейчас встречавшие и обихаживавшие нас люди были приветливы, и охотно отвечали русским спасибом на наши англоязычные рулады. Нас пускали в закрытые музеи, в евангелические церкви в неурочный час (конам приспичило посмотреть интерьеры работы мастера ОО), и все это спокойно и без надрыва и бухтенья, что мол, выходной день, все закрыто. И вообще сюда за последние 50 лет не пускают никого никогда, и нечего, мол. Правда, не обходилось без деликатного очковтирания нашего гида, что мол, группа (две штуки) архитекторов из России хотят посмотреть этот выдающийся памятник бла… бла.. бла. Я не знаю, что теперь думают венгерские вахтеры о российских архитекторах, но спасибо им - мы смогли таким образом посмотреть изнутри выдающиеся памятники работы Одона Лехнера и последователей - Институт геологии, несколько приватных вил (виллу Zala занимает, правда, Ливийское посольство, и туда мы ломиться не рискнули), реформатскую церковь и множество прекрасных образцов будапештского сецессиона. Вообще, Varosligeti fasor (если я правильно помню, это труднопроизносимое название означат Тополиный бульвар, бывший имени писателя Горького) – не самое известное, но чудесное, а для любителей архитектуры бель эпок – просто лучшее место для прогулок.

Буда. В один из дней пошли в горку – поднялись по одному мосту, вернулись по другому. Высокий берег очень хорош для праздных пеших прогулок: трамвайчик фуникулера поднимает к королевскому дворцу, откуда слева открывается захватывающая дух панорама - здание парламента (зимой он в сизой дымке, и его псевдоготические шпили очень графично выделяются на небе). Направо смотреть не надо – там громоздятся дорогие пятизвездочные гостиницы Марриот и Интерконтиненталь, дорогостоящие гробницы из темного стекла и бетона. Еще один огрызок этой непритязательной архитектруры типа Хилтон портит вид на Рыбацкий бастион и церковь Матиаша по эту, будайскую сторону реки. Уместен он там не больше, чем КДС в Кремле. Но это, собственно и все, что режет глаз на Дуна-корзо (Дунайском променаде). Перед королевским дворцом в снегу мерз какой-то конный монумент, очень пафосный, только лень было идти по сугробам узнавать – кто такой… То ли Карл, то ли Франц, то ли кайзер, то ли король … Остался анонимным. Собор Матьяша и ему же памятник, еда в ресторанах, цены в антикварных лавках, курс в обменниках – все рассчитано на туристов, и это отчасти хорошо, потому что экскурсоводы могут удовлетворить любопытство, и плохо, потому что неоправданно дорого. Средневековые улочки тщательно отреставрированы. Особенность – острые крыши, покрытые глазурованной цветной черепицей: очень нарядно и затейливо. Рыбацкий бастион – так декоративен, что чувствуется стилизация. Для обороны не наделали бы столько загогулин, и не поставили бы по скульптурному воину у каждой бойницы. Зато отличное место, чтобы нащелкать кучу фотоснимков: в обнимку с рыцарем из песчаника, сунув голову в пасть каменному дракону. Такой же дракон, кстати, обнаружился на коньке крыши одного из сецессионных особняков. Брат-близнец, наверное, - один в общественном пользовании, дугой – в частном. Мы возвращались из Буды в Пешт по мосту Сечени, голосили «Вышла мадьярка на берег Дуная» (но Дунай широк, и песни наши, никого не потревожив, растаяли над рекой).

Еда. Венгрия – родина импрессионизма, нейтронной бомбы и фуа, извините, гра. О первых двух достижениях венгерского национального духа – как-нибудь потом. Сначала о матерьяльном, то есть о гусиной печенке. Чтобы распробовать этот деликатес, и не быть задушенными жабой, Будапешт подходит более всего. Ни в Москве, ни в Париже тем более, нет таких приятных цен, наверное потому, что производят ее местные крестьяне. Мы ели фуа гра в ресторанах «Артишока» и «Жираф», паштетом и ломтиками, так и сяк… Практически ни разу не удавалось пообедать дороже, чем за тридцать долларов. Хотя Будапешт гастрономический очень разнообразен – в первом же ресторане можно найти не один расхожий справочник из серии Where to eat, а там выбрать себе по вкусу – и что есть, и почем есть. Я вот навсегда пленилась жаренным сыром камамбер в черничном соусе – всем теперь советую. Единственное, чего не надо делать – есть на улице Ваци, где стоят какие-то замерзшие люди и монотонными голосами, нараспев зазывают туристов: «кароши гуляш». Мы бежали оттуда, и правильно сделали. Добрый будапештский дух давно ушел с Ваци уца, но он еще жив во всевозможных ее переулках, где много крохотных, смешных магазинчиков: с вином, с марципанами, с рукодельной одежкой от местных кутюрьев по смешным ценам. Ресторан «Столетний» (вроде того, цифра 100 в названии присутствовала, и это был один из старейших ресторанов города) славился, как потом выяснилось, ценой, древностью и кухней. Мы зашли туда совершенно случайно, - брели себе по одному из ответвлений улицы Ваци, заглядывали в освещенные окна едален, и думали, где бы нам могло понравиться. Ресторан скрывался за тяжелой дубовой арочной дверью, и ее тяжесть, тугие пружины и звяканье железных причиндалов решило дело. Не обманулись. Вечер в полутемном зале коротали мы и пара китайцев. В ушах зазвенело, и я подумала, что это третий бокал бикавера ушел прямо в кровь. Но это пришел Райко и с ним группа цыган с твердым намерением сыграть прямо здесь и сейчас. Разбитные и упитанные дедки в жилетках катастрофического цвета построились, заводила – видимо, сам Райко, махнул смычком – и понеслось… Орава обступила столик с китайцами. Земляки Конфуция и Мао бросили жевать и ужались в угол, как будто увидели перед собой отряд гайдуков с саблями наголо. Безжалостный Райко с компанией играли лихо, с положенным надрывом и драйвом, немного смикшированным ресторанной поденщиной… Мы искренне порадовались китайской прижимистости, - чувствовали, что цыгане с бешеным напором будут играть, покуда люди с востока не раскошелятся. А мы послушаем. Так и случилось – спустя полчаса китаец неуловимым движением залез в карман, и лихая компания передвинулась к нашему столику. «Итальяно?» - что-то предвкушая и угрожающе помахивая инструментом, спросил Райко. Фиг-то, в смысле «отнюдь» сказали мы, - русо. «А! О!» - не расстроился цыган и жахнул «Мы ехали на тройке с бубенцами». «Дорогой длиииинною» – нестройно подхватили мы… Четвертая рюмка бикавера ушла в кровь. А чардаш? - спросили мы, взыскуя ресторанной классики. Цыган что-то хищно клокотнул и жахнул уже чардаш. Но стоило подкрепить его некоторой суммой в форинтах, как он быстро свернул свое веселье, и цыгане удалились в маленькую комнатку по соседству, покурить и выпить рюмку. Мы тоже влили в кровь остатки бикавера и ушли в будапештскую ночь. По возвращении домой в багаже я неожиданно для себя обнаружила Райкин диск, но до сих пор не знаю, когда и за какую сумму ушлый цыган умудрился мне его впарить. Слушаю иногда: чардаш и все такое…

Кофе. Из знаменитых будапештских кофеен, из гран-кафе, в которых якобы еще жив дух бель эпок - «Нью-Йорк-Хунгария» который год на реставрации, «Жербо» хоть и находится на прелестной площади Вёрёшмарти, нисколько не оправдывает придыханий – чай из тампона и пирожные несвежи. Публика – какие-то деловитые люди, и пожилые богатые венгры с молодыми подругами. Но Будапешт – он хорош случайными радостями. Вот мы, заблудившись, стыдно сказать в бермудском треугольнике улиц Андраши, Терез и Жилински, заморочившись в путанице табличек и переходов на площади Октогон (вот дьявольское место – никак из него не выбраться в нужном направлении), нашли дивную кофейню в венском стиле. Ни как звать – не помню, ни где это было – никогда уже не найду. Белые шелковые шпалеры, гнутые спинки венских стульев, хозяин с закрученными вверх усами а-ля кайзер, свежий чай, много-много раз пирожные … Вообще весь этот район, который мог бы пышностью фасадов сойти за Париж, оставляет странное впечатление: на завитушках местного барокко, на домах-витринах этого богатого района местами лежит такой густой слой копоти, что кажется, фасады эти не обновлялись с войны. С какой только- с Первой или со Второй мировой? Такой контраст со стерильной, богатой Веной.

Главный рынок очень живописен – на первом этаже развалы паприки, сплетенной в косицы, разложенной пирамидами, сушеной, молотой, сладкой и «вырви глаз». Паприка – главный местный специалитет, так что красный цвет доминирует на рынке. Кажется, и рынок и главный будапештский вокзал строила мастерская Эйфеля, поэтому вид у них очень характерный, как у всего, что выходило из рук автора одноименной башни: переплетение металлических конструкций не только функционально, но и декоративно. Эти железные «ребра» не спрятаны в стены, а наоборот, вынесены наружу, из-за чего рынок кажется ажурным, как развалы венгерских кружев и прочего хенд-мейда на втором этаже. Там же наверху ресторанчики: отдельно для местных – стоячок с вином в розлив, и для немецкоговорящих – с официантами и меню в псевдодеревенском стиле…

По Будапешту приятно гулять просто так, глазеть по сторонам, разглядывать людей, дома, памятники, витрины, никуда не спешить, пить кофе и токайское вино и ценить праздность. Что мы успели увидеть, фланируя? Знаменитую будапештскую синагогу (на ее месте когда-то стоял дом, где родился Теодор Герцль, родоначальник сионизма – если я ничего не путаю) - нарядная, позолоченная. На соседней двери табличка: «Жидомузей»: история истребления будапештского гетто во Вторую мировую, пробирает до слез.

Музей декоративного искусства – сумасшедшее место, мы пришли сюда специально поглазеть на знаменитую керамическую лестницу, потолок в арабесках, «мавританские» белые арки. Попали на выставку: фарфоровые бабушки с живой заинтересованностью рассматривали фарфоровые штуки от Жолнаи. Решили продолжить «музейный» день и отправились на площадь Героев, в знаменитый Будапештский музей изобразительных искусств. Попутно проехались на метро – его самая первая, старая линия подземки очень забавна: начало 20 века, одно из первых метро на континенте, - все остальные очень «советик». Музей изобразительного искусства с роскошной ренессансной коллекцией, где есть Рафаэль, Тициан, и мой любимый портрет молодого человека работы Себастьяно дель Пьомбо. А, еще редчайший зимний Гоген –никакого таитянского буйства, какой-то стылый парижский вид.

Кстати, о Париже. На углу Ferenciek и Kigue, метрах в пятистах от набережной Дуная, у самого метро Ferenciek tere стоит дом, мимо которого пройти совершенно невозможно. Его обильно украшает пышный декор в псевдоготическом стиле – кованые решетки причудливых форм и мавританская плитка, майоликовые путти вылезают из стен в самых неожиданных местах. Словом, самый восхитительный кич, напоминающий о временах процветания на излете девятнадцатого века. Это «Париж» и есть - кузен парижских пассажей, с нарядными лавками и книжными магазинами. Вообще-то шопинг-развлечениями в Будапеште, по-моему, можно пренебречь. Порок и морок, внесенные в нашу жизнь глобализацией – одни и те же торговые марки, одинаковые магазины что в Москве, что в Будапеште лишают девушек вроде нас одной из самых заветных радостей – покупок. Так что из Будапешта в чемодан перекочевали: два альбома про будапештский сецессион (дурное дело – возить по миру книги в половину веса всего багажа), какая-то вышитая цветами в национальном стиле подушечка для иголок (стали бы вы дома покупать матрешку? – То-то. А в Будапеште вышитую подушечку для иголок почему-то запросто. Только зачем мне вся эта гладь настилом? А потому что всякий раз кажется, что чужие яркие цветы могут невзначай украсить наш сероватый московский будень). Платочек с монограммой в подарок матушке, которая любит всякие мелкие буржуазности. Паприка в промышленных количествах (и сладкая, и острая). Фуа гра в жестяных банках (кто застал советскую власть, помнит ее под псевдонимом «паштет из печени гусиной» производства какого-то венгерского социалистического предприятия рубля по три. Печень эта возродилась потом, но уже в других ценах, и под другим названием). Много деликатной галантереи (венгерская не хуже немецкой и заметно дешевле). Три килограмма лишнего веса (вот тебе кондитерские и кофейни!). Руку, занесенная над рубахой, вышитой в народном стиле, я вовремя отвела назад, а серебряная рамка для фотографий два сантиметра на три в стиле ар нуво была отвергнута как не аутентичная. И все – пяти дней как не бывало. Напоследок несколько практических советов – очень удобный микроавтобус развозит гостей из аэропорта по всем отелям города. Билет лучше купить в оба конца, будет скидка, и о времени отъезда предупредить портье в вашем отеле накануне. Этот автобус снимает всякие заботы о трансфере. Жить лучше в центре, - чтобы ходить по возможности пешком, такси заказывать по телефону, а не останавливать на улице (гораздо дешевле). На еде не экономить, гастрономия – одно из самых приятных будапештских развлечений. И не бойтесь что-то пропустить или не увидеть – всегда же можно вернуться, да?