«Северный Совет».

Мы, старожилы в этих горах,

в этой лесной глуши,

здесь,на кручах,

мы плачем, и мы поем,

мы пашем, мы сеем

и бедствуем.

Но мы не уходим,

мы остаемся,

нас что-то держит

на этих камнях,

мы с ними схожи:

они –наши тропы,

они же — опора,

без них заплутаем,

без них сорвемся,

сорвемся и скатимся

прямо в море.

В этих горах,

в этой лесной глуши

мы живем, мы поем, мы плачем,

лишь здесь мы – воистину люди. (Арвид Тургейр Ли)

Объяснительная записка.

Объяснение первое.

Одной из целей данного высокохудожественного произведения было воспитание силы воли, с чем, вы, уважаемый читатель, полагаю, не сможете не согласиться, воочию увидев поистине эпический характер описания коротенькой поездки.

Практический вывод – вообще-то я говорил про воспитание своей силы воли, а не читателя, поэтому, если вы не собираетесь посещать все страны, столь талантливо описываемые автором, то можно воспользоваться клавишами быстрого поиска. Это позволит разбить произведение на ряд менее занудных коротких отрывков.

Объяснение второе.

Все писалось по свежим впечатлениям, поэтому иногда в стройную нить рассказа вкрадываются скучные сухие факты. Иногда под их видом проскальзывают факты искаженные и домысленные, что, хотя и придает живописности рассказу, зато сильно убавляет исторической достоверности.

Практический вывод — примите во внимание, тот совершенно неискаженный факт, что мы там были одиннадцать дней. Соответственно, рекомендуется в наиболее возмутительно перевранных местах просто учитывать сей прискорбный факт.

Особенно прошу не возмущаться написанием некоторых имен и географических названий, во многом это связано с тем, что существует несколько вариантов написания одного и того же слова. Причем все эти варианты весьма далеки от его истинного произношения. Например, нет такого названия как Берген – его произносят то как Бирген, то как Бюрген – это зависит от того, откуда родом норвежец и от наших ушей. Причем, если для Бергена есть общепринятое в русском языке слово, то для множества других понятий и предметов ничего достаточно авторитетного, на что можно было бы твердо сослаться, я так и не нашел.

Глава 1. В которой описывается, как мы захотели и смогли, но не в то время и не совсем туда. Что снится крейсеру. А также несколько познавательно – назидательных моментов, полезных для начинающего путешественника (поэтому путешественники не начинающие могут эту главу пропустить).

Итак, последнее слово осталось за мной – я твердо решил, что мы просто обязаны посетить эти загадочные «северные страны», раз этого хочет любимая женщина и жена. Между прочим, это не два человека, а один, причем жена тоже моя, а не соседа.

Что может быть лучше Испании в августе? Честно говоря, почти все! Для человека, который может провести на пляже максимум три часа, и то только в первый день, Испания летом представляет собой душераздирающее зрелище. Раскаленный воздух в сочетании с ледяными пещерами магазинов, прилипающая к телу потная рубашка, полное отсутствие аппетита и безмерная жажда, коварная сиеста, которую могут позволить себе все, кроме любопытных туристов и много-много других моментов, из которых единственным приятным является отсутствие необходимости в зимней одежде…

Короче, должен признаться, что отпуск в августе сильно способствовал красноречию моей супруги, и моя мечта побывать в Испании временно отступила перед доводами разума. Разум, кстати, сейчас мне коварно напомнил, что еще больше я хотел побывать в Великобритании, и именно в августе, но я его сразил наповал суммой, в которую может обойтись настоящее турне, если не проторчать все время в Лондоне и пригородах.

Август и север очень не плохо поладили в моей наивной голове, и мы отправились в турагентство.

Там был выбран самый длинный автобусный тур, который нам смогли предложить, продолжительностью в 11 дней.

Правда, он включал в себя только жалкие четыре страны, совершенно игнорируя последнюю из союза северных стран – Исландию, но я благоразумно закрыл на это глаза. Точнее я их вовремя открыл, посмотрел на карту, висящую на стене турагентства, оценил местоположение Исландии, имеющееся отпускное время и. . . временно исключил Исландию из союза северных стран. Надеюсь, это не приведет к международному скандалу.

Кстати, правильное название — «Северный Совет» (образовался в начале – середине 1950-х годов), но мне почему-то кажется, что «союз» лучше передает смысл.

Памятуя об опыте прежних поездок, первым, после оплаты путевок, делом было посещение обменных пунктов с целью замены зеленых и деревянных денежных знаков на датские, шведские и норвежские кроны.

Вообще забавно: и союз то у них довольно старый и флаги выглядят так, как будто их рисовал один и тот же художник — дальтоник, и языки, кроме финского, очень похожи, даже валюта называется одинаково. Так какого рожна, спрашивается, она у них все же разная?

Если хотите поставить меня в тупик, просто спросите: “сколько нужно менять?”. Скажем так – обед в кафе, с пивом, но без вина, стоит около 10-15 евро во всех странах кроме Норвегии, там все обойдется примерно в 1,5 раза дороже. Вход во многие музеи кратен 5 евро, при этом отсчет идет от 10 евро, т.е. 10, 15 и т.д.

Дальше ориентируйтесь на свои аппетиты, предполагаемые покупки и т.п. Целый ряд крупных покупок и сувениров, можно оплатить в евро. Правда, это далеко не самое разумное решение – курс в магазинах бывает просто грабительский.

Т.е. во всех случаях, кроме самых ерундовых трат, рекомендую платить в местной валюте – экономия будет серьезной.

В принципе, никто не мешает поменять доллары и евро и на месте, только учтите, что вы теряете воистину драгоценное время, не говоря уж о том, что в целом ряде случаев такая операция будет невыгодна, а зачастую и нереальна, например, вечером в воскресенье поменять что-либо кроме собственных носков довольно сложно.

Да, если уж везти универсальную валюту (я не про жидкий ее вариант), то лучше евро – к доллару отношение какое-то подчеркнуто прохладное.

Владельцев кредитных карточек хочу предупредить, что не во всяком очаровательном закоулке их принимают, двери в платные туалеты кредитками не открываются, банкоматы не выскакивают из-за угла и к ним бывают очереди. Т.е. пока все наслаждаются жизнью, вы можете минут двадцать сердито сопеть в спину седенькой норвежке, которая снимает свои сто крон с поистине северной невозмутимостью.

А еще у некоторых чрезмерно простых товарищей из ихней сферы обслуживания есть отвратительная привычка – если почему — либо карточка не считывается, они пытаются потереть ее о свои синтетические рубашки. В результате можно временно остаться без карточки вообще.

Везти ли с собой питание? Думаю, на первый переезд не помешает, дальше решайте сами.

Я полагаю, что знакомство со страной, это и знакомство с ее кухней, поэтому не считаю нужным лишать себя этого удовольствия.

Но в любом случае, есть ли у вас деньги или нет, желательно иметь чего перекусить на ужин. Просто, когда вы вваливаетесь в отель поздно ночью с единственным желанием упасть на кровать и забыться перед очередным 16-17 часовым «рабочим днем», часто, чисто физически, нет сил отправляться в ресторан.

Да, для любителей кипятильников и доширака, а также нуждающихся в подзарядке аккумуляторов и т.п., напряжение везде 220В, вилки стандартные евро.

Розетки есть везде, включая паромы. Почти во всех гостиницах, где мы были, был доступ в Интернет, а отсутствие чайника компенсировалось наличием автоматической «гладилки» для брюк и прочего прямого одеяния.

Питер.

Итак, после недолгого и беспокойного сна в купе скорого поезда Москва — Санкт-Петербург, мы шумно заселяемся в наш, окрашенный в желто-черные шведские цвета, неоплан. Наверное, следует написать традиционное: “которому предстоит быть нашим домом на все время путешествия”, но это не совсем так. Нашим временным домом станут все те страны, которые мы посетим, ни одна из них не располагает к психологической замкнутости, попытке найти надежное плечо в виде уютного и знакомого автобуса.

Еще очень рано, однако уже сонные посетители ночных клубов начинают сменяться не менее сонным трудовым людом, бегунами и бедными «выписывателями» собак. Наш гид устраивает нам мини экскурсию по еще спящим улицам великого города. Мы проезжаем по Невскому, по Дворцовому мосту, любуемся мини Голландией, стрелкой Васильевского острова, проезжаем крейсер «Аврора». В сонной голове просыпаются, и немедленно перемешиваются, цитаты из классиков: «Что тебе снится, крейсер «Аврора»?» «Нет ответа».

Может быть Цусима или именины короля Таиланда (тогда, кажется, еще Сиама)? Или последняя служба в качестве зенитной батареи, когда он, старичок, продержался до сентября 1941г. и затонул от фашистского арт. огня на ровном киле вблизи Ораниенбаума?

А может с ним стоит поговорить о набережных Стокгольма и Копенгагена, он ведь бывал и там?

Крейсер по плечи ушел в неподвижную, слегка отливающую красноватым солнцем воду, такое ощущение, что ему давно ничего не снится, он слишком стар. Подобно очень пожилым людям он уже не вспоминает, он просто наслаждается покоем, теплым утром, тем, что никто не бегает по палубе, не скребет шваброй по уставшим броневым плитам.

Без винтов, с макетами паровых котлов, с протезом вместо всей подводной части он мне чем-то напомнил ветеранов, которых раньше было принято приводить в школу на Ленинские уроки. Как же я думаю им хотелось рассказать этим зевающим за партой соплякам что-то такое, чтобы у них засверкали глаза, чтобы они хотя бы на одну тысячную поняли, как все было на самом деле. А вместо этого приходилось выжимать из себя политически грамотные никому неинтересные фразы, страшно боясь сказать что-то не то и не так…

Питеру повезло, в качестве компенсации за потерю былой столичности, над ним не надругались так сильно как над Москвой. Никто не рушит исторические здания, не воздвигает безвкусных монстров и не плюет в самую душу города в таких масштабах, как это происходит в Москве. Раньше, когда я бывал в Питере, всегда возникала одно и то же ощущение – вот настоящий столичный город, теперь, думается, что Бог хранит его от этой, казалось бы завидной, участи – слишком большую цену приходится платить Москве за свой статус.

Дорога до Выборга.

Мы выезжаем из Питера и через безликий Сестрорецк двигаемся по трассе E-18 на Выборг, эта дорога будет вести нас почти через все страны, лишь где-то в Норвегии превращаясь в E-15.

Дорога проходит по красивым дачным местам – песчаная почва, сосны. Проезжаем Комарово (на недельку, до второго, я уеду в Комарово …), глядя на заболоченные участки, твердо убеждаюсь, что Комарово именно от слова «комар» и никак иначе. Мало встречных машин – довольно разительный контраст с почти непрерывным потоком фур через белорусскую границу.

Очень хочется спать. Сколько можно смотреть на почти одинаковый лес за окном? Мне удалось продержаться около часа.

Попытался развлечь себя мыслями о том, что мы уже едем по бывшей Финляндии, здесь, между елок, проходили лихие финские лыжники в белых халатах. Они бесшумно крались среди мохнатых еловых лап, укутанных пушистым и мягким снегом. На елях прятались снайперы — «кукушки», у финнов на головах были надеты белые бязевые шапочки с пришитыми заячьими ушами и они все сидели на линии Маннергейма и свистели в хвосты расписных глиняных «кукушек»…

Короче, проснулся я уже на подъезде к Выборгу. Город производит странное впечатление – что-то вроде бедного приживала при дворе богатых господ. Это только подчеркивается появлением то тут, то там зданий явно финской постройки из зеркального зеленоватого или голубоватого стекла. Город кажется слишком большим для роли обслуживания проходящих фур, боюсь, что без возрождения своей промышленности он скукожится и станет крохотным приграничным городком, живущим целиком за счет обслуживания нужд «большого тракта».

Тут развит своеобразный туризм – приезжают финны понастальгировать по прежней родине. Говорят, что все прилично, никто не рвет на груди оленьих шкур и не обещает расстрелять всех этих русских. Хотя.… Если вдуматься, ностальгировать может человек, которому тогда было хотя бы лет 14-16, с тех пор прошло уже лет 60. Как хотите, но мне это чем-то напоминает страдания какого-нибудь потомка князя по прежнему имению его прадедушки. Может быть и справедливые, но как-то сложно их назвать словом «ностальгия».

Последняя остановка перед границей, здесь можно купить попить и чего-нибудь перекусить на сегодняшний день. В Выборге очень симпатичное здание ж. д. вокзала, похожее на вокзал в Хельсинки.

Граница значительно цивилизованней и опрятней, чем под Брестом. Неизменны только люди. Работает одно окошко пограничного пункта, в котором сидит пограничница с лицом человека получившего анонимный звонок о том, что в составе группы едет переодетый Березовский.

Вы никогда не замечали несколько странной особенности наших пограничных работников? Такое ощущение, что это биороботы, они не улыбаются вовсе не оттого, что не хотят, они не могут, у них просто нет соответствующих лицевых мышц.

Глава 2. Финляндия. Хельсинки. Турку. Паром. Казалось бы при чем здесь хоккей. Как я достиг консенсуса с финским языком и почем нынче овощи на базаре. О пользе переедания. А также о том, чего вы никогда не увидите из иллюминатора самолета.

Но поразили меня финны. Нет, я не удивился ни мгновенному прохождению границы, ни сказанному по-русски «доброо пожайловаать».

Я искренне не понял, почему нас не досмотрели на предмет крепких спиртных напитков и сигарет? Русские, больше их не возят? Или группа человек в сорок может провезти слишком мало?

Кто знает, может быть нам просто повезло? А! Вспомнил! Мы все были абсолютно трезвые – верный признак того, что водки точно нет!

Метров через триста после финской границы автобус останавливается у знаменитой «шайбы». Думаю не совру, если скажу, что это заведение знает каждый, кто хоть раз пересекал границу в этом районе. Здесь можно перекусить, обменять валюту (вроде бы даже рубли), прикупить что-нибудь из ювелирки за рубли. Есть промтовары, одежда. Ручаться не могу, но, по-моему, большинство продавцов — русские.

От первого знакомства с финским языком неожиданно такая приятная легкость в голове образовалась, просто загляденье. Я четко понял, что не понимаю абсолютно ничего. Поэтому мне не надо напрягаться и запоминать названия улиц, которые я все равно не смогу воспроизвести даже по бумажке, не стоит вчитываться в названия товаров, все равно, дойдя до конца слова, я с удивлением убеждался, что уже забыл его начало …

Нет ни общих корней, ни ассоциаций с русским или английским. Наверное, также себя чувствует европеец в Китае. Поэтому мы с финским языком решил друг-друга не мучить, и нам это прекрасно удалось.

Дорога до Хельсинки идет преимущественно по равнине, среди темных хвойных лесов и болот. Все чаще попадаются аккуратные хутора с пшеничными и ржаными полями как будто сошедшими с полотен русских художников – передвижников.

На пути домой мы сделали небольшую остановку — просто у спелого ржаного поля рядом с каким-то финским хутором.

Нахлынули воспоминания из детства, когда также пахло особым незабываемым запахом спелого хлеба, слегка пыльным, с примесью терпкого запаха ромашки. Когда все заботы где-то в мире взрослых, а для тебя существует только эта полевая дорога, громкий стрекот кузнечиков и запотевшая от вечерней росы трава, которая ласково трется о босые ноги. В воздухе роятся комарики – толкунчики – завтра будет хороший день. И можно брести, погружая ступни в еще теплую от дневной жары пыль и знать, что тебя уже ждут за столом и будут разговоры взрослых о чем-то своем, а утром обещали взять на рыбалку. И самое страшное, что тебя может встретить на пути — это соседская собака.

Н’да, такой вот бесплатный аттракцион под названием «посетите Финляндию – побудьте в прежней России».

Автобус делает короткую остановку у очаровательного лесного озера. Жарко, те немногие провидцы, кто захватил купальные принадлежности, на зависть всему автобусу плещутся в кристально чистой и теплой воде, распугивая стайки рыбешек.

Интересно, почему, когда желают похвалить кристалл, говорят о нем «кристалл чистой воды», а про воду «кристально чистая»? Получается, что «кристально чистая вода» — это что-то вроде соленой соли.

Мы же бродим по опушке, прыгая по огромным валунам и собирая бруснику, чернику и грибы. Зачем грибы? Да так, попробуйте удержаться и не сорвать крепенький белый, нагло растущий прямо на тропинке.

А еще тут водятся огромные, величиной с кулак, слизни. Интересно – можно ли их есть? Надо будет спросить французов, они такие затейники …

Кажется, что сама земля Финляндии рождает камни. Будь я фотографом, обязательно сделал бы фотоальбом под названием «северные камни».

Огромные валуны всех форм и очертаний по-хозяйски располагаются в лесу – вот лежит упрямый, со сверкающей на солнце красной лысиной, здоровяк, который и за тысячи лет не позволил траве и лишайнику прикоснуться к себе, а этот удобно пристроился-приподнялся на меньшом собрате, надел модный зеленовато-седой моховой паричок и подставил голову молодой ели, с готовностью почесывающей ее своей лапой с коготками – иголками. А этот уже успокоился, заснул вечным сном и растущая прямо на нем березка выглядит могильным памятником.

А там, в березняке, на полянке, полукругом расположились семь почти одинаковых белесых вытянутых гранитных каменищ. Вот наступит вечер и вспыхнет между ними огонь и распрямятся, потирая затекшие ноги и руки, тролли. И горе бедному заплутавшему путнику, если он выйдет на огонек их костра.

В каменных россыпях немного теряется индивидуальность каждого камня, здесь уже скорее ждешь появления странного огромного рыбака, в широкополой кожаной шляпе и с кривой короткой трубкой в зубах. Именно в таком образе часто встречается в финских сказках и легендах сам дьявол, пришедший смутить душу бедного рыбака заманчиво звенящим кисетом с золотом.

Попробуйте сами поиграть в камни, путь покажется куда интересней.

Чего только не встретишь по дороге. Например, представьте себе, что вы едете уже час среди сплошного леса, вдруг влево ведет лесная дорога. Того, знаете, типа дорога, по которой раз в неделю проедет телега лесника или пройдет пара грибников, поросшая по краям травой почти по пояс и уходящая в никуда. А на дороге надпись на чистом русском языке: “замена покрышек”. Кто, где, какой леший будет их менять, и кто вообще решится свернуть в чащобу не ясно.

Или вот, абсолютно разбойничьего вида хибара у темного, поросшего камышом озера, опять же едва виднеющаяся среди вековых стволов елей и сосен. И русско-английский указатель – «Рыба. Tax Free». Особенно умиляет “Tax Free”, это словосочетание хочется перевести или как «контрабанда, сэр» или истолковать совсем уж в разбойничьем смысле – мол, сначала Tax, а уж потом мы может быть тебя и Free, а не то и буль-буль прямо в водичку к обещанным рыбам!

А как вам настоящее электронное табло с объявлением о каком-то представлении? Ну и что? А если это табло аккуратно прикручено к трем березам на опушке леса, а ближайшие домики появились только минут через пять и, не успев начаться, закончились?!

Нет, все же любопытная вещь дорога!

Хельсинки.

ГОРОД

Виденье города

еще живет в тумане,

где ищет мысль

забытых переулков.

Шершавые ели,

словно печные трубы,

струят зеленый дым

над кровлею земной. (Гюнвор Хофму)

Путь до Хельсинки пролетел гораздо быстрее, чем до Выборга. Если вам надо комфортно жить, работать, растить детей, то Хельсинки будет не худшим выбором. Очень приятный город, раскинувшийся среди леса и озер, но мало подходящий на роль туристической Мекки.

Здесь мало высотных зданий. Центральная прогулочная улица – Променад, вывела нас от симпатичного железнодорожного вокзала к базарчику на набережной. Тут же, в районе вокзала, располагается ряд крупных универмагов типа ”Stockman”, кому в России не хватает таких впечатлений, могут походить.

Основных достопримечательностей, точнее тех, про которые мне удалось узнать, не много, но те, что есть, честно заслуживают самого пристального внимания.

Очень красивый кафедральный лютеранский собор около памятнику Александру II на сенатской площади. Или памятник находится около собора? Вот он великорусский шовинизм по Фрейду!

Александр II сделал финнам одну неоспоримо добрую вещь – дал им их денежки – марки, и одну, по-моему, довольно двусмысленную – сделал их язык государственным. Он еще много чего сделал, но это довольно непростая история.

Такому собору может позавидовать любая столица. Стояла отличная погода и на фоне какого-то совсем не северного, а скорее южного, высокого, нереально синего неба его белоснежные очертания создавали зрелище удивительной строгой и спокойной красоты. Внутри тоже очень симпатично, но не помешало бы там побывать с гидом или хоть что-то заранее про него почитать.

Мы, к большому сожалению, этого не сделали, т.к. я никак не ожидал такого очаровательного чуда от Хельсинки.

Церковь, вырубленная в скале, ну, это надо смотреть самому, мне очень понравилось внутри, а снаружи вид не впечатляет совершенно.

Церковь построена в двадцатом веке, чего я не ожидал, полагал, что что-то вырубалось в скалах только во времена бесплатной рабочей силы в виде рабов, атлантов или космических пришельцев. Она не вся вырублена – верхняя часть просто выложена из больших каменных блоков, скрепленных толстенными железными штырями, а купол сделан из блестящей медной ленты, навитой как раковина улитки. Получилось очень красиво и необычно.

Церковь находится на площади с простым финским названием Темпельауккио. Она действующая, там проходят концерты органной музыки. За ней закреплен свой приход, поэтому думаю, что во времена массовых церковных мероприятий попасть туда будет не просто.

Памятник Яну Сибелиусу, хмм… — оригинален. Отрубленная голова, отрешенно взирает с каменного забора куда — то вдаль. Если честно, то меня даже порадовало отсутствие туловища, уж больно у Сибелиуса был свирепый вид. Может быть, ему надоели туристы или он, как настоящий музыкант, не одобрил профанацию органа в виде загадочных труб больше похожих на пачку макарон в кипящей воде?

Но, если принять во внимание, что памятником является и окружающее пространство (это не фигуральное выражение – так и было задумано, что это неотъемлемая часть памятника), то впечатление меняется на уважение к ненатянутой оригинальности дамы-скульптора. Кстати, она освоила сварочное дело специально для создания этого памятника.

Довольно высоко на холме стоит большой православный храм из красного кирпича – Успенский собор, он красив не только снаружи, но и внутри. Понимаю, что небогатое описание, но затрудняюсь как-то особенно описывать церковную архитектуру. Попасть туда можно прямо с набережной, если встать к Променаду спиной, то надо пойти чуть направо. Мы сначала пытались туда прорваться со стороны набережной, в результате пришлось сделать круг почета.

Странно, но внутреннее убранство, сам запах храма совсем не похож ни на что виденное в России. Вроде все то же самое и, тем не менее, храм скорее напоминает протестантский, только без скамеек.

На автобусной экскурсии, нам показали и ряд других музеев, но их внешний вид, откровенно говоря, большого почтения не вызывал. Трудно поверить, что в здание размером с районную библиотеку, и такого же оформления, может войти много чего-то особенно. Конечно, это суждение из разряда «не видел, но осуждаю», так что заранее прошу учесть и извинить всю легковесность и вопиющий бездоказательный субъективизм таких вот «авторитетных» заявлений, как сейчас, так и в дальнейшем повествовании.

Из крупных музеев, есть художественная галерея – Ateneum. Просто констатация факта, мы там не были.

Хельсинки стоит на воде (а Волга впадает в Каспийское море), поэтому практически убежден, что туристу, желающему задержаться здесь подольше, стоит покопать в этом направлении. Я имею в виду не только простые водные прогулки, но и то, что с водой связано, наверное, много интересных мест.

Ну, что еще?

А, конечно, как же побывать в Хельсинки и не вспомнить памятник бывшему русскому царскому генералу, русскому же разведчику и путешественнику г-ну Маннергейму?!

Да. Был. Видел. Сидит на коне в русской ушанке сухопарый человек.

Читал его мемуары. Узнал много интересного и про то, как большевики в действительности «давали свободу» Финляндии сразу после революции, и про «северную войну» 1939 года, в частности о том, что на самом деле представляла собой «линия Маннергейма», и про роль Финляндии во вторую мировую войну. Но того, что я искал, я в мемуарах не обнаружил. А искал я личное отношение бывшего российского генерала, любимого русскими солдатами, к тому, что ему пришлось сражаться против своих и за своих же. Очень интересная моральная дилемма. Хотя … решать подобные дилеммы участь интеллигентов, надо же кому-то и просто хоть что-то делать.

Для Финляндии характерен довольно ощутимый дисбаланс между ценами на продукты, особенно овощи и фрукты, и на промышленные товары. Последние значительно дешевле и вполне могут стать предметом интереса на обратной дороге.

Сувениры.

Наверное, интересен вопрос, что можно привести из Финляндии как сувенир? Ну, во-первых, много изделий из оленей кости – на мой взгляд, оленья кость все же не самый красивый материал, гораздо приятнее обгладывать с нее нежнейшую оленятину под брусничным соусом «а кости мы будем бросать в этот пустой кувшин». Да простят меня вегетарианцы!

Во-вторых, много традиционных ножей в кожаных и деревянных ножнах. В принципе, если не лететь самолетом, то очень неплохой сувенир. Есть ножи с небольшими лезвиями, которые не попадают под запрет на ношение холодного оружия, есть и серьезные экземпляры.

Полно сувенирных гномов, Финляндия считает себя чуть ли не их родиной. Не знаю, но у меня увиденная природа скорее ассоциируется с гоблинами или домовыми, они же ниссе, на худой конец с хокгоблинами.

Хокгоблины — это тоже домовые, но сельской ориентации, они волосатее, так теплее, и больше других домовых. Могли помогать по дому, колоть дрова, носить воду, ухаживать за полем и т.п. Некошны, злые домовые, носились по полям на хозяйских лошадях, спутывали им гривы ну и т.д., т.е. очень похожи на русских собратьев. Финский хокгоблин и русский домовой – братья навек!

К сожалению, симпатичных домовых я не нашел, по недостатку времени, а брать сделанных топором и похожих на карандашных Санта-Клаусов уродцев – гномов желания не возникло.

В-третьих, много национальной одежды — свитеров, изделий из меха, забавных шапок, просто оленьих шкур. Говорят, что ни финны, ни другие северные народы уже давно сами ничего такого не носят. Понятия не имею, но, скажем те же свитера, очень симпатичны. Вполне можно прикупить на зиму, только не читайте страну – производителя, ага, вы правильно догадались, именно там большинство свитеров и шьют.

Ну, и, конечно же, неистребимый стандартный туристический набор – кружки, тарелки, брелки, маечки и прочая и прочая.

Для женщин, склонных к мистике, есть всякие висюльки с руническими знаками и прочим волшебством. И плевать, что сам хозяин этих висюлек понятия не имеет, что обозначает эта загадочная каракуля – то ли пожелание здоровья и счастья, то ли писающего оленя. Такие пустяки никогда не портили настроения настоящему мистику.

Турку.

Из Хельсинки мы едем в Турку (он же, в шведском девичестве, Обо – именно Обо, а не Або, как его иногда называют люди плохо знакомые с всякими там умлаутами). Турку соперничает с Хельсинки как вторая столица, думаю, что имеет смысл тут задержаться тому, кто это может себе позволить, мы не могли.

Успели осмотреть только кафедральный лютеранский собор 1300 года постройки (точнее, ввода в эксплуатацию) и неоднократного последующего разрушения и восстановления.

Тут у меня состоялся небольшой диспут с каким-то сумасшедшим, который яростно пытался обратить меня в свою секту.

Сумасшедший легко перешел с финского на английский, но эта уловка не помогла, выяснилось, что моего религиозного словарного запаса в пять слов (это я себе льщу) явно недостаточно для хорошего обращения. Сначала то я искренне обрадовался возможности побеседовать с живым финном…

Однако быстро сориентировался и, вспомнив известную пародию г-на Галкина, испытал ее на практике. Быстро сообщил ему, что “I am is Boris. I’m on duty today”. И, воспользовавшись, тем, что он несколько задумался, полагаю, особо его озадачило “am is”, быстро сбежал в собор. Он меня не преследовал, наверное, решил, что я уже обращен в другую секту еще более крутую в плане промывания мозгов.

Паром.

Потом мы прибыли в полном подуставшем составе на пристань, где нас ожидало волнительное плавание на огромном 12-и палубном пароме компании Silja Line (Что-то типа «путь тюленя»?), соперничающей с аналогичными «Викингами».

Не всякому так везет с гидом-сопровождающим как нам, да и не всякий ездит в группе, поэтому позволю себе дать несколько практических советов. Терминал располагается в двухэтажном небольшом здании. Внизу находятся кассы, где можно купить билеты на этот самый паром, можно также перекусить, посетить туалет, оставить вещи в камере хранения.

На втором этаже расположен зал ожидания с небольшим игровым уголком для детей. Отсюда производится посадка на паром. Надо подойти к стойке и подставить свой билет штрих-кодом под сканер – это именно обычный сканер, закрепленный на штативе, а не некий черный ящик, поэтому постарайтесь положить свой билет ровно под красную полосочку. Если не получается — не беда – стюард немедленно придет на помощь, и никто на вас не успеет рассердиться за бестолковость.

Да, билет, продается сразу с карточкой — ключом от каюты. В целях защиты от воровства на карточке не указан номер каюты, постарайтесь его не забыть, а то так и поедете как лох позорный в каком-нибудь роскошном ресторане или проторчите в сауне, вместо того, чтобы уютно посапывать на топчанчике, где-то глубоко под водой.

После прохождения контроля вы попадаете в длинную стеклянную галерею, как при посадке на самолет, только значительно длиннее. Вдоль всей галереи идет транспортер, на который можете поставить свои тяжелые вещи и идти рядом.

Начиная от входа в здание терминала, и кончая прибытием в конечный пункт, и выходом из зала прибытия, вы ГАРАНТИРОВАННО не сможете ни заблудиться, ни отстать. Организация всего это дела тут четкая до поразительности. Совершенно не зависимо от глубины ваших познаний в языке и умения ориентироваться, вы будете усажены туда куда надо и в самые кратчайшие сроки.

Впрочем, одна реальная опасность есть. Именно для борьбы с нею зачастую проверяют билеты и при выходе с парома, а то отдельные, чересчур расслабившиеся, несознательные граждане не желают просыпаться и норовят уехать обратно в Турку.

Не рвитесь в зал ожидания, сидеть там негде, делать нечего, а посадка начинается не раньше, чем за 20-25 минут до отплытия и заканчивается минут за 10-15 до отплытия же.

Не в том смысле, что больше потом не пускают, как в самолет, а в том, что даже самые неповоротливые давно уже сидят на пароме. Поэтому те, кто нетерпеливо рвался в первых рядах на штурм парома, отличаются от последних только более помятой одеждой и красными потными мор…., ой, то есть лицами.

А вот с лифтами при посадке-высадке потяжелее. Мы ими не пользовались, что сэкономило немало времени.

Особенно плохо дело, если с вами на паром попадает много маленьких, шустрых и очень дружных представителей одной далекой и крайне развитой азиатской страны. Они оснащены огромным количеством всяких чемоданов на колесиках, величиной с себя. В сочетании с необыкновенным умением роиться, поразительной тягой фотографировать все и вся и бестолковостью они практически полностью блокируют лифты от менее дружных народов.

Ужин.

Те, кто заказывал ужин на шведском столе, в каютах не засиживаются и отправляются на верхние палубы, в ресторан.

С ужином тут особая статья, дело в том, что и финны и всякие прочие разные шведы очень любят устраивать на паромах корпоративные вечеринки и мини круизы. Поэтому повара на паромах работают профессиональные и ужин вас тоже ждет не слабый.

Не повторяйте моих ошибок – если заказали ужин, не заказывайте завтрак — иначе утром в вас влезет только стакан холодного сока и под свои заунывные причитания, что, мол, нельзя же столько жрать, вы с позором покинете ресторан.

Кстати, завтрак на пароме отличается от ужина примерно также как жалкий гном-инвалид от огромного тролля-великана, накачанного стероидами.

Ужин – это как бы небольшое мини представление, своего рода шоу, которое должно привлекать людей на паром.

Креветки и мидии гордо возлежат на слабо посверкивающим в лучах вечернего освещения льду. Рекомендую с них и начать. Не знаю кому как, а мне кажется, что наиболее подходящим напитком для них будет свежеотжатый апельсиновый сок.

Отпиваем немного и деликатненько так лезем вилочкой в приоткрытую темную пещерку мидии. Пока смакуем кусочек, бесцеремонно раздираем креветочку прямо пальцами, вытягивая ее из ее последнего хвостатого прибежища. Есть в этом процессе что-то захватывающе варварское. Для деликатных людей имеются салаты из уже очищенных креветок, но, на мой вкус, это тоже, что есть очищенные семечки – почти теряется вся прелесть процедуры.

Что там еще из национального колорита? Ага! Икорочка!

Красная подкопченная форелевая икра предлагает попробовать себя и убедиться, что она неплоха. Да! Она очень неплоха! Отрежем крупный ломоть душистого белого хлеба. Не стоит брать для этого всякие там хлебцы. Настоящий северянин возьмет еще теплую здоровенную буханку, прикрытую чистым белым полотняным полотенцем, и сам отрежет себе хороший ломоть. Такой хлеб никогда не нарезают заранее – это также не разумно, как, скажем, за час до начала трапезы разлить шампанское по бокалам.

Помажем наш кусище свежайшим прохладным коровьим маслицем. Никакого маргарина в эту ночь, господа!

Масло начнет слегка таять на еще теплом куске, затекая желтоватыми каплями в тайные трещинки на мякише. И тут то мы сверху намазываем толстым слоем эту икорку, но не отправляем сразу в рот, а сначала отпиваем половину бокала прохладного пивка и, пока не успела растаять во рту приятная горчинка, откусываем большой кусок…

Копченая форель и лосось, сельдь во всевозможных видах, грибочки и салатики, горячие, источающие соблазнительный запах, мясные рулетики на шпажках, индюшатина под апельсиновым соусом, к этому лучше подойдет белое и красное вино…

Наконец, вы понимаете, что вы уже смотреть не можете на все это безобразие, вы слишком много съели, вам пора на свежий воздух и решаете, просто так, из любопытства, глянуть — что же там у них на сладкое?

Кончается это тем, что вы, к собственному полнейшему изумлению, опять оказываетесь за столом, перед вами дымится чашка ароматного черного кофе и стоит пара больших тарелок. Украшением одной из них является что-то нежно-воздушно-яблочное покрытое коричневой сахарно-коричной корочкой. Нет, может быть, у вас и хватило бы силы воли не брать этот кусочек, но эта корочка — она положительно невыносимо прекрасна. Мы только лизнем ее, только маленький кусочек, иначе мы себе этого никогда не простим!

Что? Какая вторая тарелка? Ах, вторая тарелка! Право, там всякие пустяки, ей-богу не стоит вашего внимания. Просто несколько сортов желе, варенье из ежевики, ну, там еще пару кусочков торта, которые не поместились на первой тарелке.

Отстаньте от меня, в конце-концов я не взял ни одного из пяти сортов мороженного, да и еще много чего, сами убедитесь!

Короче, после ужина нас меньше всего привлекали магазины и сувенирные лавки, а предложение потанцевать под живую музыку воспринималось как утонченное издевательство.

Пусть бы меня перед ужином остановили, выдали кредитную карточку с неограниченным лимитом и отправили бы в самый лучший ресторан, где каждое блюдо гораздо вкуснее и замысловатее. При этом поставили бы, только одно условие – после ужина эту карту отдать, а до этого «халява, Сэр!». Я бы съел и выпил, минимум, в два раза меньше и был бы искренне убежден, что «сделал все, что мог». Тоже относится и таким же, или даже гораздо лучшим, шведским столам в роскошных пятизвездочных отелях.

Здесь же присутствовал элемент игры, неожиданной и потому захватывающей. Кто-то прочел нашу сказку о кисельных реках и молочных берегах и воплотил ее в жизнь. Неинтересно взять сто, тысячу бутылок пива или вина – это исчислимо, интересно черпать из реки! Наплевать, что я не попробовал и половины, главное, что некое ОНО окружало меня.

Наверное, мне должно быть стыдно за подобное чревоугодие, но … мне почему-то не стыдно!

продолжение