Я села за компьютер писать рассказ про каникулы в Калевале. Неплотно прикрытую форточку трепал холодный осенний ветер, что-то невразумительное шептало радио, как резаная орала сигнализация стоящей под окном соседской машины. Калевала – родина карело-финского эпоса о подвигах и приключениях героев сказочной страны Калева, составленного собирателем рун Элиасом Лённротом в 19 веке, написала я первую строчку. Зазвонил мобильный телефон. «Цивилизация, никакого покоя», — с досадой подумала я. Неожиданно перед глазами мысленно возникла картина ярко-красного предзакатного неба, застывшего над верхушками сосен. Пружинка в мозгах, отвечающая за выброс эмоций, предательски дрогнула. Элиас Лённрот совершил 11 путешествий в поисках народных песен, в Калевале он бывал в 1834-1835 гг., продолжила я повествование. Рассказ явно не клеился… Это же надо, как мужика северная Карелия зацепила. «Возвращаться – хорошая примета», — вспомнила я слоган IKEA на Ленинградке…

Я бы тоже вернулась в «Велт», отель-корабль, стоящий на высоком берегу. Открываешь утром окно, то ли ты плывешь, то ли облака над озером. Плеск воды, крики чаек – ни одного лишнего звука. Изредка подойдет катер к берегу, упрется носом в камни, подождет, пока туристы на него поднимутся, встанет на дыбы 75 лошадиными силами, и вот он уже едва различимая точка на горизонте. И снова тихо.

Вечером отдыхающие соберутся в резных беседках, свежекопченой рыбки достанут, выпьют настойки на целебных травах, рот было пошире откроют, чтобы песню гаркнуть, а тут здравствуйте – небо с россыпью ярких звезд пожаловали. Выйдет народ из беседок на берег, и давай в воздухе руками водить: Большую и Малую Медведиц искать. Только это для нас они медведи, а для северных народов лосиха с лосенком, которые на небесных пастбищах пасутся. Получаса не пройдет, найдут Полярную звезду, вокруг которой небесный свод вращается. И довольные спать разбредутся. И опять тихо, только рыба в озере плещется.

Утром по деревянному настилу ноги прошуршат, захлюпает вода под лодками – народ на пикники на острова соберется, каноэ на воду спустит, погрузит котелки и приправы, и давай веслами по воде шлепать. Пока идут, удочки в Среднее Куйто забрасывают. Глядишь, еще и полпути не прошли, а уже двухкилограммовая щука добыта. А как до островов дойдут, так ушицы сварят и нежатся до вечера на золотом песочке. А некоторые и ночевать на островах останутся, где для плезира туристического избушки построены с баньками по-черному. Хочешь, парься в жаркой бане и нагишом в озеро прыгай, хочешь, с лодки рыбу уди, да хоть целый день в карты играй и безобразие нарушай, никто слова не скажет, потому как нет рядом никого в радиусе нескольких километров.

Как-то в Калевале дождь пошел. Народ было загрустил: большая волна по озерным просторам гуляет, не добраться на каноэ до островов. А в гостинице будто того и ждали. Автобус к крыльцу подали и милости просим на пикник на водопад, мол, пока доедем, уровень воды в речке увеличится, перформанс радужных брызг будет неподражаем. Пока доехали, как по заказу солнышко вышло, прозрачными каплями на длинных сосновых иголках заиграло. Большая часть туристов сразу в каньон побежала, водопад в качестве аперитива принимать. Раньше им наши пограничники любовались, а теперь северная Карелия всем жаждущим к своим природным диковинкам доступ открыла. Только это не водопад вовсе, а порог, потому так и называется — Кумо-порог. Не один водопад, а два в одном. Сверху из речки вода со ступеньки падает в длинный узкий каменный желоб, на выходе оттуда мощной струей как в фонтане бьет, а над ней радуга расцветает. Народ опять рты пооткрывал, оторваться не может, то наверх заберется, глядит, как вода с двух десятков метров вниз ухает, то к подножию водопада спустится, чтобы мощь и силу его прочувствовать. Так и бегали, пока шашлыки и уха не подоспели. А на десерт опять водопад дегустировали…

Пришла кошка, положила свой пушистый хвост на клавиатуру. Эх, взять бы тебя Мурка в северную Карелию, туда, где рыжий кот на закат любуется. Сядет зверек на причале, в сторону воды усатую морду повернет, и созерцает, как небо разными цветами переливается. Вроде только что нежно голубое было, а минута прошла и уже лазоревое; чуть солнце к горизонту приблизилось, темные краски с земли поползли, и вот, гляди-ка, словно красная с серой змейки в клубок в небе перепутались. Выпустит солнышко последний яркий лучик, вспыхнет все на секунду и стечет в озеро, словно розовый мелок с асфальта под струей воды. Мур, мур, Калевала, mon amour.

Через неделю отдыха народ вдруг забеспокоился. Пироги с морошковым вареньем да пикники отдыху округлые формы придавать начали. Правда, менеджмент гостиницы не растерялся, каждому отдыхающему по велосипеду вручил и инструктора одного на всех, чтобы народ в живописных окрестностях не растворился. Крутит народ педали, старается лишние калории скинуть, заодно и место для ряпушки, что на ужин выловлена, загодя приготовить. Вечер близится, в гостинице беспокоиться начали, куда это народ подевался, местных жителей по тому же маршруту отправили. Возвращаются калевальцы, велосипеды говорят посередине дороги лежат, а туристов не видать никого. В гостинице сразу всех лесных чудищ по именам вспомнили, да те вроде только в сказках водятся, даже клещей и тех в северной Карелии нет. Суматоха поднялась, уже и в МЧС звонить собрались и поисковую экспедицию снаряжать, а тут вот она пропажа, сама объявилась. Едут туристы довольные, еле педали крутят под тяжестью пакетов с лесными ягодами, инструктор больше всех даров леса набрал… С той поры деревенский йогурт — сливки с черникой — стали в гостинице подавать.

Вдруг лето неожиданно к концу подошло. Народ к тому времени к беззаботной жизни привык, рыбу почти голыми руками ловить навострился, да то и дело в лес из гостиницы норовил убежать, где после дождя грибы не то, что пошли, а сплошным частоколом вдоль лесных тропинок стоят, а тут такая незадача, пора в цивилизацию возвращаться. Опечалился народ, закручинился, к груди инструкторской начал припадать, в избушки на следующее лето проситься. Калевальцы такой грусти не выдержали, приезжайте, говорят зимой, будем на пикники на северных оленях ездить….

За окном заплакал дождь, застучал крупными каплями по подоконнику. «Не бойся стука в окно, это северный ветер, он хранит то, что скрыто», — пропело радио. Пружинку, которая сдерживала эмоции, давно сорвало. Я мысленно бродила по калевальскому краеведческому музею среди черно-белых фотографий сказителей — людей со строгими обветренными лицами и выразительными глазами, среди старинных предметов, назначение большинства из которых представлялось абсолютной загадкой, и искала ответ на вопрос, откуда у земли Калевалы такое невероятное притяжение. «Ответ есть в самом эпосе, — сказала тогда мне хранительница музея, загадочно улыбнувшись. — Не зря Элиас Леннрот возвращался, на калевальской земле рунопевцы поведали ему про чудо-мельницу – сампо, неиссякаемый источник богатства и процветания».

Открыв том «Калевалы», я начала читать. Экран монитора давно погас, замолчал на улице дождь. Я не могла оторваться от книги: не иначе как в старинных рунах нашла выражение северная душа… Прочитав почти до конца, я нашла ответ на 500 странице…