4 мая 2007 года примерно в 16.00 «Дарья» подошла к острову Итака, воспетому Гомером. Горы нависали над входом в бухту Вачи, главный порт острова, узкий проход вел в довольно широкую гавань. Но, чем шире открывалась перед нами панорама бухты, тем большее недоумение возникало на лицах экипажа – впрочем, думаю, что и на моем тоже. Ибо вместо рисовавшихся в воображении памятников Одиссею. Дворцов, развалин и старинных черных кораблей перед нашими глазами открывался вид заштатной и ничем не примечательной деревушки. Однако!

Памятуя, что береговые достопримечательности лучше всего разглядывать с берега, я все-таки не стал разочаровываться. По лоции марина находилась в левой части бухты, туда мы и направились. Открывшийся перед нами пейзаж, вроде бы, располагал к оптимистичным выводам – на причальной стенке явно вырисовывались силуэты электрощитков и гидрантов. Однако, не видно было ни служителей марины, ни мурингов, ни вообще какого-либо следа человеческого присутствия. «Ну, раз нет мурингов, то и фиг с ним, с якорем – пришвартуемся лагом»

— Кранцы и швартовы на правый борт, приготовиться к швартовке, девкам – прыгать! – привычные слова команды вылетели скороговоркой, а натренировавшийся экипаж практически моментально выполнил их. Глубина была подходящей, яхта легко приткнулась к каменной стенке, обе девчонки спрыгнули на берег, подхватывая швартовые концы и притягивая яхту к берегу. Странно, но и сейчас никому не было до нас дела, только из недалеко расположенного ресторана лениво выглядывал какой-то грек.

— Ну-ка, проверим напряжение, — однако, растянутый к электрощитку кабель при подключении не выполнил своего предназначения – вольтметр показывал полный ноль. Вряд ли был в этом виноват кабель – он служил довольно долго и надежно. Значит, электричества не было в щитке. Вода из гидранта тоже не полилась, что не добавило оптимизма. К тому же, стало припекать солнышко, а ближайшие деревья находились шагах в 30.

— Ну, и что будем делать? – задал кэп в моем лице риторический вопрос, прикидывая варианты. После краткой экспедиции помощника к ресторану выяснилось, что марина находится в перманентном состоянии «ундер констракшен», что, конечно, давало повод порадоваться за трудящихся греков, но нашего положения нисколько не улучшало. Бог с ним, с электричеством – аккумуляторы были вполне заряжены – но воды уже оставалось половина танка и пополнить её тут, судя по описанию в лоции, кроме как в марине, было негде. Да, к тому же, еще и по жаре переться до города несколько километров вокруг бухты – в общем, решение напрашивалось одно-единственное.

— Снимаемся, идем к городской стенке – там хоть ресторанам и магазинам поближе, — экипаж одобрительно заворчал.

Пересекая бухту, острый глаз кэпа – то есть мой – заметил что-то напоминающее заправку. Солярки много не бывает – памятуя это мудрое правило, яхта твердой рукой была направлена к замеченному объекту. Но там опять ожидало разочарование – объект был не то, что закрыт, но и намертво зачехлен. Сдержанно матерясь по поводу потомков Одиссея, команда, подражая капитану, награждала их различными нелестными прозвищами, пока яхта пересекала бухту, разворачивалась и притыкалась кормой к городской пристани.

Греческий парнишка, ехавший на велосипеде по своим, несомненно, очень важным делам, загляделся на слаженные действия двух красивых девушек. Их едва прикрытые купальниками тела красиво двигались, швартуя яхту, и в такт им двигались черные глаза парнишки… Бу-бух! Переднее колесо велосипеда со всего размаха уткнулось в причальную тумбу, а протектор застрял в ребре жесткости. Но ни словом, ни взглядом грек не выдал своего разочарования – он лишь грустно вытащил колесо своего велосипеда из захватившего его капкана и поехал дальше, постоянно оглядываясь в робкой надежде на ответную улыбку.

Однако улыбки предназначались вовсе не ему.

— Ириш, он нас сегодня первый раз при швартове дурами не назвал! – Мотя так радовалась, что мне пришлось пробурчать что-то вроде «молодцы». Однако, капитан тем и отличается от команды, что его даже в самые приятные моменты обуревают заботы. А у меня забота была, и была еще какая – воды оставалось не более 400 литров, а душ и прочие процедуры должны были этот запас уменьшить намного. Тут же воды было взять негде, с другой стороны – умываться-то нужно? Я рассеянно оглянулся по сторонам, и вдруг…

Практически прямо по корме яхты на двухэтажном домике через дорогу было написано «Rooms to let». Однако! С другой стороны – а ведь мысль, да! И тут же на переговоры был командирован помощник – как самый представительный и самый говорящий по-аглицки. Договоренность была достигнута в какие-то 5 минут – комната для двух девушек на одну ночь должна была обойтись в 35 Евро. И там была горячая вода!

Две девушки срочно развили бурную деятельность, собирая по всей яхте то, что предназначалось для стирки. Весь экипаж по очереди принял душ, после чего горячая вода стала расходоваться на придание пропотевшей униформе свежего и чистого вида. Прошло некоторое время…. Из домика раздался жуткий крик – кричала старушка-хозяйка. «Я сдавала комнату двум интеллигентным невинным девушкам, тут уже полк перебывал! Сколько вас еще?!» На что ей было разъяснено, что противоречий тут никаких нет – интеллигентным на борту может считать себя только капитан, две девушки присутствуют и никто от них не отрекается, а невинным является оранжевый укурок, коего при желании арендодателя вполне можно будет на ночь разместить в арендованных апартаментах. Подавленная такими убойными аргументами, старушка лишь смогла пробормотать, что бойлер, явно не рассчитанный на такую нагрузку, скоро взорвется. «На сегодня мы уже закончили» — успокоил её помощник, героически загораживая широкой спиной Мотю с полным тазиком подлежащих стирке вещей.

После удачного решения проблемы с водой капитан пришел в довольно приятное расположение духа и повелел экипажу собираться ужинать. До ужина было нужно идти метров 300, поэтому девушки решили собираться медленно, несмотря на профилактические порыкивания кэпа. Тому времени, когда они, сияя отмытыми лицами и выглаженной чистой одеждой, сошли на берег, терпение капитана практически истощилось. Но, пустив в ход некоторые приспособления из своего богатого арсенала, девушки быстро вернули капитану хорошее настроение, хотя его – то есть мое — ворчание раздавалось еще довольно долго, аж до центральной площади городка с кафешками и… да, вот именно – магазинами…

… «А-а-а-а, бусики!!!!» — мы с помощником синхронно покачали головами – хотелось жрать, но вытащить из магазина с так называемыми «бусиками» женскую часть экипажа казалось абсолютно невозможным. После 30 минут увещеваний и ругани я сдался – плюнув, заявил, что они могут сидеть в магазине до утра, а я пошел ужинать. В мужской части экипажа такое решение вызвало единодушное одобрение и, завернув за пару углов, мы с помощником нашли неплохой ресторанчик, из которого доносились очень вкусные запахи. Усевшись за стол и заказав вино, мы принялись вдумчиво исследовать меню и посылать запросы внутрь своих организмов на предмет того, что бы нам хотелось скушать сегодня на ужин.

Когда мы приступили к закускам, раздался звонок телефона – девушки интересовались, не голоден ли капитан. Капитан в моем лице, заморив червячка, был уже не очень сильно зол, поэтому милостиво объяснил девушкам, куда им следует идти. Не надеясь, однако, на их топографическую грамотность, я попросил помощника встретить их, на что тот согласился и исчез, оставив капитану полную тарелку вкуснющих чесночных лепешек, особенно подходящих к отличнейшему местному вину, кое было заказано к бараньим отбивным. Мягкие, свежие лепешки с выраженным ароматом чеснока, намазанные тарамосалатой, задумчиво поглощались мной, омываемые бархатистым вином, а сверху глядели равнодушные, но кажущиеся такими близкими звезды…

… Лепешку вырвали прямо из-под рук. Распаленные беготней по магазинам, девушки мигом смели со стола все съестное, принесенное на закуску, затем потребовали мяса и рыбы. Официанты мигом принесли требуемое – и минут 20 не было слышно ничего, кроме жадного чавканья, после чего раздалось довольное «Уф!». Пораженные количеством истребленных блюд, хозяева кафе принесли «на посошок» в качестве презента ликерчик в маленьких рюмочках – приятный и вполне даже вкусный. Перегруженный впечатлением и пищей экипаж с трудом добрался до яхты и скоро дружный храп распугал сидящих на стенке кошек…

Рано утром, быстро приняв душ и счастливо избежав объяснений со старушкой, экипаж, вдохновленный вечерним ужином и моей утренней напутственной речью, быстро убрал кранцы и смотал швартовы. Пока яхта шла к выходу из бухты, экипаж согласился с мнением своего капитана, что от Одиссея тут ничего не осталось и в дальнейшем включать в маршрут город и порт Вачи в качестве приоритетного места посещения смысла нет.

На выходе из бухты потянул береговой бриз, и потянул хорошо. Правда, тянул он не совсем в нужную сторону, но тем и хороша прогулка на яхте, что можно спокойно повернуть штурвал туда, куда глядят глаза – утвержденного маршрута нету. Быстро глянув на карту, я отметил парочку мест, куда можно придти при таком направлении ветра – и, приведенная в галфвинд яхта стремительно набрала скорость, легко рыская кормой на догонявших волнах. Крепкий ост-зюйд-ост быстро разогнал яхту до 9 с половиной узлов и экипаж притих, в благоговении наблюдая, как «Дарья» взрезает форштевнем потемневшую воду.

20 миль было пройдено за два часа, Итака быстро таяла за кормой, по правому борту проскочил островок Атокос, впереди вырисовывались скалы Каламоса и горы Эпира. Ветер стал дуть порывами и, опасаясь за подизносившийся штаг, я решил зарифить грот и геную, что и было выполнено быстро и профессионально. Скорость практически не снизилась, но на яхту уже наползала тень Каламоса, и запутавшийся в его гористых берегах ветер медленно стихал. Наконец, паруса заполоскали и повисли. Запустив дизель, я быстро произвел мониторинг окружающих нас берегов – милях в 12 впереди находилась марина SunSail с подозрительно звучавшим названием Voniaki. Не придав, однако, этому значения, я велел рулевому принять 20 градусов влево и направить яхту почти на чистый норд.

Едва «Дарья» вышла на простор из затененного Каламосом от ветра пространства, как в прямо в корму надавил дующий со скоростью почти 16 метров в секунду Зефир. Ровный и устойчивый, он моментально пробудил задремавшие было инстинкты – и генуя, распущенная полностью, радостно приняла в себя ветер. Догонявшие корму волны приподнимали и раскачивали стремительно скользящую по волнам яхту.

— Что-то мне не очень нравится, как мы зарываемся носом, — озабоченно глядя на небо, покачал я кепкой, — давай-ка на четверть зарифим геную.

Помощник взял ручку, накидывая на лебедку шлаги закрутки, я сбросил с лебедки правый шкот и чуть ослабил левый, готовясь отдать и его для того, чтобы ослабить давление воздуха на парус… Ветер словно только этого и ждал – взревев, он даванул на геную с силой урагана! Что, где?! Не было признаков шквала на воде – хотя как заметишь полосу ряби, если волны давно уже несут на себе барашки?! Быстро – запуск дизеля, реверс – вперед, чтоб хоть чуть-чуть снизить чудовищное давление на парус. Яхту раскачивало и кренило – срываясь с ослабленных шкаторин стакселя, ветер крутил «Дарью», как хотел. Девчонки вдвоем пытались подобрать правый шкот, помощник налегал на лебедку – но таль закрутки проскальзывала в стопорах, чудовищное давление ветра не давало ей возможности натянуть и уменьшить площадь паруса.

Яхта набирала скорость по ветру. Рефлекс – для уборки парусов и борьбы со штормом судно ставят носом по ветру, но волны все время сбивали с курса. Наконец, набрав ход, я решился, закручивая штурвал вправо и выкрикивая предупреждения тем, то был на палубе. Казалось, на яхту обрушился ураган – палуба на подветренном борту ушла под воду по рубку, яхту раскачивало, внутри метались и бились незакрепленные вещи… В этот момент помощнику удалось, наконец, провернуть несколько раз лебедку и парус стал уменьшаться – но одновременно поползли и шкоты. На моих глазах державшие правый шкот женские руки стали опасно приближаться к лебедке. «Перехватитесь, мать вашу, перехватитесь!!!» — наконец, дошло до них, и руки сместились. Но развернуться носом к волне и ветру не удалось – как только яхта стала бортом к набегавшим валам, скорость тут же упала до нуля – ветер, давивший в геную и в скулу судна, не давал развернуть нос. Эх!

«Отпускай шкоты!!» — скомандовал я, опять развернувшись по ветру. Опасно для паруса – но вариантов не было, иначе можно было остаться и без мачты. Как только давление на парус ослабло, неистовое хлопанье мокрого дакрона дало знать, что парус бьется о штаг. Шкоты трепались о ванты и выскальзывали из рук, но ослабление давления сразу дало возможность накинуть пару шлагов на лебедки, а таль закрутки, скрипя, наконец пошла, повинуясь усилиям, уменьшая парус.

Закрученный парус мотало вместе с ослабшим штагом, шкоты в районе вант были истрепаны донельзя, а на трети длины штага от палубы весело трепыхались синие лоскутки на генуе. «Лишь бы ултрафиолетка, лишь бы не сам парус» — лихорадочно стучало у меня в голове. Теперь, лишившись огромного флюгера в виде стакселя, яхта стал послушной рулю и развернулась против волны, кренясь и подпрыгивая. Настало время перевести дух.

— Связь с мариной, нам нужны стоянка и ремонт! – помощник кинулся к рации. Через пару минут он показался в открытом люке и показал большую фигу – марина отказалась нас принять. «Мест нету, ремонта нету – А что ж нам делать? – Поищите еще что-нибудь. Удачи!» Впереди тянулся скалистый берег, мели и единственный порт – Палаирос, близко, в 3 милях. Но, судя по торчащим из-за мола мачтам, там для нас места тоже могло не найтись. Да, средиземноморские шторма недолгие – сутки, не более — но выгребать против волны эти сутки совершенно не хотелось.

Небольшая рыбацкая гавань и в самом деле была почти полна – свободен оказался лишь понтон у самого берега, однако подойти к нему не было никакой возможности – не позволяла двухметровая осадка. Волн в закрытой от моря молом бухте не было, но ветер продолжал свирепствовать по-прежнему. Оглядевшись, я заметил у самого края мола подходящее для нас место – но заходить туда следовало по ветру, а протянувшиеся почти до середины гавани якорные цепи раскрепленных яхт сильно ограничивали пространство для маневра. Да и встать мы могли лишь лагом – ветер свистел вдоль мола, лишая малейшей возможности подойти к нему кормой – давя в борт, он снес бы нас на камни.

— Кранцы на левый борт, попытаемся, приготовиться! – экипаж делал все слаженно и четко. Но ветер, давящий в корму, тащил яхту слишком быстро и я просто не успевал скорректировать курс. Казалось, вот-вот мы прижмемся бортом к стенке – но при такой скорости подхода нас протащило бы вдоль нее прямо на видневшийся под волнами бетонный блок, отходящий от конца мола. Ругаясь неизвестно на что, скорее всего – на себя, я вывернул штурвал, пропустив блок в десятке сантиметров от борта.

— Попробуем зайти кормой! – маневр, изначально обреченный на неудачу. Управляемость «Дарьи» на заднем ходу оставляла желать лучшего, а еще и по ветру… впрочем, я не сумел даже развернуться – ветер сразу занес нос и яхту потащило боком, едва не бросая на якорные цепи.

— Дьявольщина! Черт! М-мать! Приготовились – вариантов больше нет, сразу прыгайте! – ветер усиливался, и нужно было принимать решение. Оставался один шанс – если промахнусь, то нос яхты на скорости врежется в камни. Но удача оказалась благосклонна к нам – чуть не задев носовой релинг крайней яхты, «Дарья» притерлась к стенке, скользя вдоль нее. Взревел дизель – винт на высоких оборотах вращался назад, тормозя яхту. Девчонки мигом оказались на берегу – и через пару минут притянутая шестью толстыми штормовыми швартовами яхта уже только тихонько покачивалась у мола, лишь бешено вертящиеся чашечки анемометра на топе докладывали, что ветер никуда не ушел и по-прежнему беснуется в море. Через мол перехлестывали волны – но это было уже не страшно, на лицах экипажа расцветали улыбки.

— Подать наверх выпивку! – эту команду капитана исполнили сразу и мгновенное – казалось, не успела она отзвучать, как на столике у нактоуза выстроились стаканы и вино.

— Молодцы, что я еще могу сказать? Нет, это не по поводу выпивки, это по поводу шторма. Кто тут хотел его поглядеть? Зато теперь вы его хлебнули, одно слово – молодцы! За экипаж! – поднял я первый тост.

Чуть позже, в кабачке, наступила реакция – адреналин, который пришел во время шторма, отпустил захваченные организмы. Венцом кутежа явилось желание кэпа получить на десерт штрудель с заварным кремом – греки, не поняв, обратились к пояснениям более трезвого помощника, который, тоже слабо представляя звучание данного кулинарного термина по-гречески, объяснил, перепутав крем со взбитыми сливками, что оно похоже на пену для бритья. Поняв, хозяин ресторана облегченно вздохнул, призвал официантку, сунув ей 10 Евро и велев оседлать мопед, повелел не возвращаться без искомого продукта….

Греческие зарисовки — 1: Береговые хлопоты

Греческие зарисовки — 2: Корабль одинокий

Греческие зарисовки — 3: Масло, кофе и музыкальные шкатулки

Греческие зарисовки — 5: Осьминожка