С полгода тому назад мне вдруг пришла в голову идея выложить на этот сайт свой отчет о нашей новогодней поездке в Иран. Подписал я его псевдонимом «Сергей Самосатский» и мотивировал это в числе прочего желанием посетить юго-восток Турции – те места, что когда-то и назывались Коммагеной, столицей которой и была Самосата. За базар надо отвечать – и не прошло и полгода с момента нашей поездки в современную Персию, как мы навострили наши переносные лыжи в самую буквальную Турцию. Однако Самосаты увидеть мы никак не могли – она сейчас находится на дне искусственного водохранилища Ататюрка, а современный Самсат удален от своей знаменитой древней тезки километров на 40 в сторону. Кроме Коммагены, мы планировали посетить и столицу древнего полуармянского государства Осроэна – Урфу, «город пяти пророков», главным из которых считается библейский патриарх Авраам, куда и по сей день паломники со всего мусульманского мира наведываются, чтобы посмотреть пещеру – место его предполагаемого рождения. Разумеется, отдавать свой голос за Урфу как за более вероятное местонахождение того самого Ура Халдейского, чем окрестности иракской Басры, мы не собирались. Кроме того, по практически общепринятому мнению знаменитая «плащаница Христа» провела в Урфе 9 веков, прежде чем на пять веков перебраться в Турин. Грех было пропустить и Харран – место, которое Авраам тоже почтил своим длительным присутствием. Там же состоялось последнее сражение в жизни Марка Лициния Красса. Присматривались мы и к Каркемишу – знаменитой столице одного из хеттских государственных образований, не слишком давней сенсации в истории археологии. И наконец, в завершение праведных экскурсионных трудов мы предполагали отвести какое-то время пляжному отдыху в какой-либо из точек турецкого юго-восточного Средиземноморья – Самандаге, Эрдемли, Кызкалеси, Сусаноглу, Оваджике, северном Кипре или Анамуре. Они, как, впрочем, и Алтынкум под Дидимой, Сармысаклы под Айвалыком, Эдремит, Эрен и Акчай чуть севернее и Ассос (Бехрамкале) под Чанаккале, игнорируются массовым российским туристом, привыкшим к системе «всё включено» в Анталии, Кемере и других подобных местах. Но нас это устраивало, и мы с Натальей решили – ехать!

А теперь по порядку.

День первый (начало)

Поездка не задалась с самого начала. Одной из посылок было использовать праздничный выходной 12 июня и обратить его в три лишних дня к неделе отпуска. Мне нужен был рейс вечером в четверг или утром в пятницу – но никак не ночной, который предлагал «Аэрофлот». В относительно более компактных Сирии, Ливане и Иране, не говоря уж о Европе, позднее прибытие можно «исправлять» ночными бросками посуху к тем или иным достопримечательностям. Здесь же полторы с лишним тысячи верст от Стамбула до Урфы либо тысяча от Анталии, из которых почти половина — по головокружительному прибрежному серпантину, оставляли в списке возможных сред передвижения только атмосферу. Чартеры по четвергам вечерам и по пятницам утром гоняла только в Стамбул небезызвестная «Пан-Украина». Я резко забронировался у нее на вечер четверга и принялся за онлайн-букинг перелета в Урфу турецкими перевозчиками. Сайт «Онур-Эйр» висел, «Атлас-Джет» вообще не открывался, и только «Турецкие Авиалинии» («Турк Хава Йоллары») не делали никаких тайн из своего расписания и процедур вэб-бронирования. «Пан-Украина» прилетала в Стамбул около 9 вечера, а в половину двенадцатого турки поднимали борт в Адану: ближе к Урфе – ни Газиантеп, ни Кахраманмараш, ни Адыяман, ни даже более дальние Малатья с Дьярбакыром – ночными рейсами «THY» облагодетельствованы не были. У меня хватило предусмотрительности заказать перелет в Урфу (с пересадкой в Анкаре) на четыре часа дня пятницы: я справедливо рассудил, что от проблемы поисков отеля ночью и в варианте перелета в Адану нам не уйти – так уж лучше, чем в Адане в полвторого ночи, решить ее в Стамбуле нормальным вечером, да потом с утра еще пошататься по колыбели нескольких цивилизаций.

Все расчеты и предварительные расклады полетели в тартарары, когда милейшая «Пан-Украина» в легкой и непринужденной манере сняла четверговый рейс. Отказаться от ее услуг без ущерба для себя я не мог, ибо уже гарантировал кредиткой оплату электронных билетов на рейсы Стамбул – Анкара – Шанлыурфа и Адана – Стамбул. Отозвать карточную гарантию через сайт «THY» было возможно лишь в их «ближайшем офисе», на роль какового они номинировали только офис в «стране начала путешествия». Чтобы отказаться от полета в Турцию, я должен был в нее полететь! Осилить подобный логический парадокс я не сподобился и пошел на поводу у обстоятельств, перебронировав у «Пан-Украины» вечер четверга на утро пятницы. В результате, прилетев в районе часа в Стамбул и быстро пройдя паспортный контроль, мы были вынуждены вместо беззаботного болтания по вышеозначенной колыбели бездарно торчать в аэропорту до тех самых четырех часов дня. Все остальное время было примерно поровну поделено между: а) собственно перелетами; б) моей беготней с выпученными глазами (в обоих аэропортах – и стамбульском, и анкарском) от окошка онлайн-чекина к окошку супервайзера и далее до кабинета менеджера. Дело в том, что рейс в Анкару задерживался до пяти часов, и в Анкару самолет поспевал бы только к шести, а перелет в Урфу из Анкары был назначен на 18-05! Все-таки я их достал, и в итоге они позвонили из Стамбула в Анкару и пообещали мне, что самолет в Урфу будет какое-то время ждать нас в Анкаре. Не знаю, сыграло это обстоятельство свою роль или нет, но факт есть факт: самолет в Урфу задержался на сорок минут, и нам этого хватило.

В Урфе, или, как ее сейчас именуют, Шанлыурфе мы были уже в девятом часу. После прохлады стамбульского аэровокзала пелена остывающего зноя обволокла нас. Местный аэропорт – одноэтажное зданьице сарайного типа – не слишком впечатлял.

Надобно заметить, что Урфа массовому российскому туристу практически неизвестна и сколько-нибудь освоена, пожалуй, только людьми особого склада — стопщиками, идущими, как правило, с востока (Артвин, Догубаязыт, Ван и т.п.) либо в обратном направлении. Я очень уважаю эту категорию наших ездоков за неистребимую любознательность, отсутствие глупейших психологических табу, бесстрашие и здоровый бытовой минимализм. Именно они чаще открывают нам новые географические горизонты. Сам я в стопщики, скорее всего, не гожусь, хотя отдельные важные навыки этого занятия могу легко и быстро освоить. Штука в том, что мне не все равно, что есть и что пить. Особенно катастрофично положение с последним. Я привык ввечеру выпивать бутылочку хорошего красного. Ну и что – мне вдруг заявить людям, приютившим меня (примерим на меня стоповую ситуацию): «Слышь, хозяин, сгоняй в лавку за бутылочкой. И смотри, бери дороже 6 лир. То, что дешевле, это пойло. Лучше «Каваклыдере», «Долуджу» или «Севилен». Да, обрати внимание, чтобы в ассамбляже обязательно присутствовали международные сорта винограда. А то уж больно кислотны эти ваши окюзгёзу, богазкере, чалкараси и остальные»? Или таскаться по иноземным городам и весям, заблаговременно заботясь о том, чтобы в рюкзаке на вечер всегда была бутылка? Так ведь во внутренней Турции, особенно в восточных областях, не в каждом городе продают – во всяком случае, в самой Урфе мы за все время обнаружили всего две точки.

Так вот, выйдя из самолета и пройдя через местный аэрокаравансарай, я не стал демонстрировать виртуозную технику автостопа. В конце концов мы здорово устали и нанервничались- три самолета за день, опоздания, проблемные стыковки — и просто уехали сервисом за 5 лир с человека в Урфу, до которой было километров десять. Нас высадили в шехир меркези возле отеля «Бакай». Даблы в нем были от 50 лир с завтраком. Я редко останавливаюсь в первом же отеле. Еще в паре отелей хотели не меньше – мне удавалось сбивать не больше десятки, третий был под завязку забит паломниками, пока наконец мы не нашли то, что нужно. То, что нужно, именовалось отелем «Югюр» и в других местах явно называлось бы хостелом. Тем не менее мы взяли единственный, кажется, номер со всеми удобствами внутри за 25 лир, но без завтрака. Последнее обстоятельство нас мало заботило. Фишка была в другом – рядом с отелем (10 метров) находилась первая точка из тех самых двух. Я взял 4 бутылочных «Эфеса» по рупь девяносто, мы бросили вещи в номер, сократили объем наличного пива в Турции на 2 литра и пошли добывать пропитание. В первой же или второй локанте взяли патлежанлы кебап, лахмаджун и два айрана, потратив на это изобилие снеди 13 с половиной лир (включая 1 лиру чаевых). Потом меня удивляло, почему в этом районе Турции баклажаны готовят только так и никак иначе. Я небольшой поклонник горелых баклажанов, хотя вообще-то вместе со спаржей и чесноком числю их в ряду предпочитаемых мною овощей.

В отеле хозяин – курд по имени Мустафа – вызвался отвезти на своем транспорте на Немрут, но просил за это стольник в евро. Я продемонстрировал хорошо натренированную технику крутежа носом и перенес ответ на завтра. После чего выяснилось, что все треволнения первого дня позади и можно с сознанием законченной тяжелой работы завалиться без стука к Морфею. Что мы и проделали с изяществом и чувством стиля – дублей не понадобилось.

День второй

До главной достопримечательности Урфы — комплекса построек сакрально-религиозного назначения и бассейна со священными карпами Балыклыгёль — от нашего отеля было с километр. Не помню где – в каком-то рассказе стопщиков – я наткнулся на утверждение, что Урфа – город одной улицы. Это приблизительно верно. Конечно, в городе есть и кварталы новостроек, да и в самом историческом центре, кроме упомянутой улицы, на которой стоит и наш «Югюр», хватает боковых ответвлений от нее. Но вся сколько-нибудь оживленная жизнь шевелится на и вокруг этой улицы. Город не испорчен туризмом. Хотя приезжих – в основном паломников – много. Стоит особо отметить тот факт, что в нашем отельчике, кроме нас, было еще две парочки форинеров – молодые мексиканец с канадкой и парочка немок, которые запомнились нам тем, что, когда мы возле квартала базаров встретили их и спросили про местонахождение Балыклыгёля, они махнули в сторону, строго противоположную той, в какую нужно было идти. С североамериканцами у нас случился взаимообогащающий обмен опытом. Они уже скатались на Немрут и рассказали нам, где можно купить экскурсию за 65 лир с носа. В свою очередь мы поведали им, что, как и где лучше смотреть в Сирии, куда они собирались переехать из Урфы. Я даже позволил себе пренебрежительно махнуть рукой на их свежий элпэшный «Миддл Ист».

Ровно на полпути между «Югюром» и первой точкой находится локанта, в которой мы легко позавтракали что-то за 9 лир. В округе было 2 турагентства, в которых мы полюбопытствовали относительно возможности и стоимости воскресной экскурсии на Немрут-даг. Нашли по 65 лир в «Каллиру-туризм» и не стали париться проверкой мексиканско-канадской наводки. Сказали только, что днем подумаем, а оплатим позже – вечером. Просто Мустафа обещал нам по полста, если найдет еще двух пассажиров. Программы у них вряд ли отличались – кто в здравом уме решится отходить от затвержденного стандарта?

(И что это я так хронологии придерживаюсь? Ща попробую заткнуть за пояс «Палп фикшн» — интриги и загадочности для).

Так вот, в Харран мы выехали с отогара где-то в половине третьего за 3 лиры с носа. Ехать, как нас все убеждали, — час времени. Но наш водила (если не употреблять более точной приставки из жизни бессловесных животных) умудрился потратить на поездку на полчаса больше. Пытаясь набить салон пассажирами, он тащился еще медленней, чем я бреду домой из гнезд пьяного разврата, за что очень скоро дождался от меня повышенного тона, аффектированной жестикуляции и злобных взглядов исподлобья.

В самом Харране было жарко. Но ничего из того, что оправдывало бы такое самоотречение с нашей стороны, мы там не обнаружили. Нет, конечно, некие развалины, общими очертаниями напоминающие подобие основательно разрушенной крепости (2 лиры с носа), да здорово осыпавшаяся башня, выдаваемая за останки первого исламского университета (халява плиз), там, конечно, были. Подозреваю, что яйцеобразные саманные домики для достаточно массовых категорий туристов тоже представляют оправдание визиту в Харран. В домиках, впрочем, никто уже не живет. Это немного напоминает мне ситуацию с современными бедуинами, которые по окончании представлений для туристов разъезжаются по своим аулам, вигвамам и юртам на джипах. Но нам после сирийского Саруджа и тамошних же замчин местные развалины показались осетриной второй свежести.

Разумеется, едучи в эту поездку, я насобачился всяких сайтов и свидетельств очевидцев и отчетливо представлял себе, что именно ждет меня в Харране. На возможность потрястись этапными для истории археологии вехами в этом месте я ставил ничтожно мало. Скорее рассчитывал – а вдруг сердчишко ёкнет от прикосновения к чему-то там с большой буквы? Ведь именно тут достаточно надолго останавливался Авраам, и тут кончил свои дни кумир прогрессивно мыслящей общественности Марк Лициний Красс. Парфяне, предки современных армян, бестрепетно залили ему золото в глотку. Но не екнуло – может быть, у меня дисфункция сердечной ёкательности? Хотя, справедливости ради, все эти выжженные до горизонта пейзажики внушают в грудь некое нечастое смутное чувство. Я даже подумал, не содрать ли мне сюда для пояснения своей мысли абзац-другой из «Иосифа и его братьев», но в итоге отказался от этой затеи.

Впрочем, в таком развитии событий были свои плюсы – мы отстрелялись довольно быстро и могли надеяться успеть обратно в Урфу до семи, чтобы застать на рабочем месте менеджера «Каллиру-туризма» и оплатить завтрашнюю поездку на Немрут, не перенося решение вопроса на следующий день. Потом мы вполне успевали поужинать и потусить возле вечернего Балыклыгёля.

Так и получилось. За минусом Балыклыгеля. Для очистки совести я задал Мустафе вопрос, но он расписался в собственной несостоятельности. Сходил в «Каллиру» и оплатил экскурсию, обжучив немного менеджера — ибо вместо 65 лир с человека всучил ему по 40 долларов (при курсе последних к лире 1.5). Спросил про водохранилище Ататюрка на предмет перспектив погрузить свое тельце в оное. На меня испуганно замахали руками – де, вода ледяная, сердчишко прихватит, не ровен час, и дуба дать вероятно, прецеденты-де имелись. Про наличие в маршруте Евфрата поганцы промолчали.

Ужин состоял из обычной байды типа лахмаджуна, салата и еще чего-то, но заглавным блюдом был, естественно, так называемый «Урфа-кебап». По известности, да и, пожалуй, по вкусу он уступает более распространенному «Адана-кебапу», но в Урфе ввиду возможности привязки к местности – как местный специалитет – превосходит аданского собрата. Да, в понятие поужинать я, естественно, забыл включить обильные возлияния горячительными напитками, венцом которых (возлияний то бишь) были мои шуточки про Урфина Джюса. Хотя никаких соков, кроме разновидностей сброженного виноградного, в окрУге не наблюдалось.

После ужина двинули по главной улице в другую сторону – для за ради добросовестности экскурсионного изучения. Как показал результат, вполне можно было оставаться верхоглядами. Накопленная за день усталость (после злоключений предыдущего дня все равно вставали-то рано, дабы упредить жару) в сочетании с осоловелостью после ужина и возлияний заставили нас отказаться от намерения потусоваться возле вечернего Балыклыгёля. Может быть, и зря.

Теперь, собственно, про Урфу. Городок мне сильно глянулся. Я не поклонник иноязычных заимствований (в строгом соответствии с заветами незабвенной Норы Галь), однако тут меня распирает вместо понятных «настоящий» и «подлинный» употребить заморское словечко «аутентичный», которое, по моим ощущениям, акцентирует и фиксирует нужный оттенок смысла. Любой переулок от урфинского сквозного луча – типичный Дамаск или Халеб со всеми вытекающими отсюда эмоциями. Только заметно почище. Вполне аутентичны и «хисторикал базаарз», коих там, на полпути к Балыклыгёлю, навалом. Возле них мы и встретили пресловутых немок. Однако за здорово живешь провести нас им не удалось. Глядя немкам вслед, я с сомнением покачал головой и в качестве справочного бюро предпочел аборигенов. От базара до комплекса мечетей вокруг знаменитой пещеры Авраама, которого в Урфе с какого-то бодуна упорно именуют профетом, по тому же вдруг изогнувшемуся мэйнстриму было метров двести. Пещера (как любая лапша подобного рода) ничего особенного из себя не представляет: просто двойная — для раздельнополого прохождения — дверь в приземистую пристройку к одной из мечетей. Более того, эта самая пещера забрана решетками, за которыми – непроглядная темень. Гораздо привлекательней этот самый комплекс, сзади продолжающийся парчиком с тем самым Балыклыгёлем, а сбоку – горкой с увенчивающей ее крепостью. Вход в крепостцу в любом варианте платный (2 лиры), посему мы предпочли взобраться наверх пресловутым подземным ходом. Наверху – опять же ничего особо примечательного, но оттуда вся Урфа и прилегающий комплекс с парком смотрятся по-своему симпатично. Потом поболтались по парку вокруг самого бассейна (или озера, кому как больше нравится) с разъетыми священными рыбинами. Сам парк, если сравнивать с каким-либо китайским (про сучжоуского скромного чинушу вообще молчу, хотя бы простейший пекинский Бэйхай), конечно, представляет весьма тщедушную аналогию, но для БВ это вещь! Не стамбульский Гюльханэ, разумеется, но все же. Кто хочет быть дотошным, пусть заглянет на официозный сайт Урфы — http://www.sanliurfa.gov.tr/index.php?go=4,2,27; однако предупреждаю сразу – неповторимое очарование городка, как любая материя, лучше передается в ощущениях, чем в рассматривании буковок на мониторе. В общем я считаю, что наш пробег по Урфе в силу ее сугубой недурственности вышел слишком куцым. Может быть, я еще раз соберусь в те же места и тогда обязательно наведаюсь в Урфу снова. При этом постараюсь, чтобы надо мной не висела необходимость ехать в тот же день в Харран, договариваться об экскурсии на Немрут и покупать на отогаре билеты на завтрашний полуночный автобус в Мерсин. Хочется, знаете ли, располагающей к впиванию (и, разумеется, выпиванию) неспешности. Может, и в пресловутый Каркемиш выберусь. Хотя сильно сомневаюсь в этом. В Урфе ни одно турагентство не заманивает вояджеров в Каркемиш. Меня даже с недоумением переспрашивали, когда я начинал талдычить про хеттское царство, битву и т.п. вещи. Да и есть инфа про крайне бедственную степень визуализации тамошнего культурно-исторического и археологического наличия, не говоря уж про необходимость опосредовать выезд на сайт разрешением местных турецких милитаристов.

День третий

И этот день продолжил череду неудачных, начатую двумя предыдущими. Тем не менее он от них разительно отличался. Как оказалось, судьба, словно в насмешку над нами, в пику нашему вчерашнему галопу принялась учить нас неспешности и основательности экскурсионного режима.

Еще с вечера я договорился с Мустафой оставить вещи в отеле до возвращения с Немрута. «Да без базара, — ответствовал Мустафа. – Я же вижу, ты реальный пацан. Приходи, мойся сколько нужно и в кабину по соседству заглядывай, не чинись. Ключики только с утра сдай». Еще я спросил у Мустафы, где в Урфе можно найти кахраманмарашское мороженое, которое кое-где позиционируется как лучшее в мире. «Спустись вниз в локанту и купи, — посоветовал Мустафа. – The same quality». Не знаю, как там кахраманмарашская дондурма, но местная была недурна на вкус – даром что я не по этому делу.

Вообще же Мустафа оказался вполне приятным в общении. Мы с ним пару раз болтали на отвлеченные темы (он относительно бойко шпрехает по-английски). Было очевидно, что испытывать непритворную симпатию к постояльцам у Мустафы в крови. Да и по части удовлетворенпия туристских запросов он весьма сведущ и понятлив. Комфорт в его отеле/хостеле, конечно, минималистский, но если вы от места своего краткого экскурсионного постоя требуете, как и мы, только возможности преклонить голову на ночь, помыться и отправить некоторые другие важные процессы собственной жизнедеятельности, то с такой ролью он легко справится.

В той же локанте, где мы вчера завтракали и отоваривались мороженым, мы позавтракали и утром, а потом пошли в агентство. Наш менеджер и оказался обещанным англоспикающим гайдом. Выехали с обычной получасовой задержкой. Сначала приехали на водохранилище, где я откровенно зевал (но не со сна) и решительно не желал потрясаться успехами турецкой гидромелиорации и энергетики. А дальше началась обычная симуляция активной экскурсии по-турецки. К середине дня я начал даже заводиться, но быстро остыл, понимая, что исправить ничего не в силах. После водохранилища мы свернули с основной дороги и подкатили к ресторанчику на берегу Евфрата — на ланч. Я попробовал ногой воду – она была теплой – и в шутку затребовал с гида назад 20 долларов. Но решение было на поверхности. Когда основная масса наших компаньонов схлынула с берега (всего нас, не считая водителя и гида, было 9 человек – все турки, кроме ваших покорных слуг), я стащил с себя верхнюю одежду и полез в воду. Отметиться купанием в Евфрате – святое дело. Вылез, внаглую переоделся за чахлыми кустиками возле некоторого подобия откоса, повесил «плавки» сушиться на какой-то колышек. За столом я снова бросил вызов окружающей нас общественности, заказав бутылочный «Эфес» к кебабу с баклажанами. Длилось это действо (я имею в виду ланч/ленч) не меньше часа – так что мой многофункциональный купальный костюм успел пять раз высохнуть. Оттуда поехали к так называемому «Каракушскому тумулюсу», или, как мы, ученые, это влёт переводим, «черноорлиному насыпному погребальному холму». Там действительно одну из четырех наличествующих колонн увенчивает черный орел серого цвета. На колонне с бокового края тумулюса – некий барельеф, возле которого валяется здоровенный валун, выдаваемый за вырезанную в камне львиную морду. В третьем месте две колонны стоят вместе – одна с туловищем какого-то квазиживотного (говорят, быка), вторая – и вовсе без никому. Назвать все это убогим зрелищем будет, пожалуй, сильно, но недалеко от правды. Следующим пунктом программы был римский мост Джендере, построенный еще во времена Септимия Севера. Я так и не понял, зачем римлянам понадобилось перекидывать 92 метра толстенного камня блоками над жалкой канавой и обставлять их с боков внушительными колоннами в честь Геты, Каракаллы, самого Септимия Севера и его женушки – сирийки из Хомса Юлии Домны (потом они то ли соскребли имя Геты с одной из колонн, то ли вообще напрочь выкорчевали ее – всего колонн сейчас три). Метрах в ста от моста был обычный сарай, в котором наличествовали отсеки с коврами, сувенирами, чаераздаточной и еще чем-то. Излишне говорить, что турки устроили там привал еще на час.

К так называемой Новой крепости (Еникале) на вершине какой-то скалы мы не поехали – видимо, турки притомились после непосильных экскурсионных трудов, — а просто щелкнули ее со стороны, не доехав примерно полукилометра. До следующей точки – Арсамейона — было километра четыре (судя по указателю). Знаменитый барельеф, где Антиох отмечается рукопожатием с Гераклом, неплохо сохранился. Рядом на стене — приличных размеров панно с фрагментом истории Коммагены на греческом, а ниже — 158-метровой длины пещера-лаз. Неподалеку находятся еще два собрата первого барельефа, которым меньше повезло с сохранностью и известностью. Добрая традиция турков устраивать себе роздых на час не была нарушена и в Арсамейоне. Ладно, поехали на сам Немрут. Ни за что не угадаете, как мы провели время у подножия погребального холма Антиоха между пятью и шестью часами вечера. Ну, так знайте, мы набирались сил для двадцатиминутного восхождения.

Коммагенский царек Антиох I по скромности, пожалуй, превзошел своего сучжоуского коллегу. Он не стал париться, как фараоны с пирамидами, а просто заставил своих подданных натаскать издалека на гору Немрут здоровенных каменюк, обтесать их соответствующим образом и сложить сцену своих задумчивых посиделок с Зевсом, Аполлоном, Тихе и Гераклом. Всё из того же гипертрофированного самоумаления он добавил к ним каменные фигуры пары «чистых» — орла и льва. Время безжалостно отделило зерна (исполинские торсы персонажей) от плевел (то бишь голов), и последние сейчас валяются у подножия насыпанного коммагенцами погребального кургана, не давая, как и положено, всходов. Композиция из каменных «всадников без головы» и самих голов ныне сформировала то, что археологи называют восточной террасой Немрута. На западном склоне находится запасной реквизит – дубликаты голов – разные каменюки и (для разнообразия) несколько барельефов персидского толка. На лицезрение немрутских «колоссов Мемнона» вполне можно потратить минут двадцать – полчаса, но не таковы турки, чтобы не применить и здесь свойственное им буйство фантазии. Нет, мы еще часа полтора дожидались заката. В среднем каждый год немрутский мемориал посещают около 100 тысяч человек, то есть примерно по 300 в день. Где-то столько же их и было на западной террасе в описываемый вечер. Когда неприкаянные немрутские боги в очередной раз дождались своих сумерек, толпа туристов, умиротворенная зрелищем, ринулась вниз – наверное, за положенным хлебом. Мы не стали исключением. Было начало девятого. Я прикинул – около 50 км до Кяхты, 20 – от нее до Адыямана и потом еще 100 – до Урфы. Наш автобус в Мерсин уходил в полночь – должны успеть помыться, покурить и оправиться. Но, как оказалось, турки в последнее время изрядно поднаторели в основательности. Двенадцать километров до Карадута кавалькада экскурсионных долмушей преодолевала почти час – не быстрее триумфаторов в Риме. Потом по дороге мы еще пару раз останавливались возле маркетов, где отчаянно изголодавшиеся от сегодняшних редких и слишком торопливых трапез турки пополняли свои запасы съестного.

В экскурсии нам был положен инглиш-спикинг гайд, и наш по первости попытался выполнить это номинальное условие. На первой же площадке он подошел к нам и принялся что-то бубнить про тумулюс. Я с жалостью посмотрел на него и выдал в ответ небольшой, минут на пять, экскурс по истории Коммагены и особенностям конкретных сайтов, после чего охота просвещать нас у него сама собой прошла. Но теперь уже я стал искать его общества – нам реально светило опоздать на автобус и заночевать опять в Урфе. В конце концов я его достал, и мы в итоге приехали в Урфу примерно без двадцати двенадцать. Более того, я добился того, чтобы долмуш отвез нас на отогар. Когда я забирал рюкзаки с ресепшн, Мустафа спросил меня: «Понравилось?». Я скорчил гримасу, Мустафа усмехнулся: «Я так и думал».

В общем, если кому-то из читателей этого отчетца в будущем приведется планировать выезд из Урфы на Немрут, я рекомендую проделать это самостоятельно – доехать регуляркой до Адыямана, а потом до Кяхты, там взять машину и проехаться по площадкам. Сейчас, задним числом, я бы забил на все эти тумулюсы, Джендере-бридж и даже Арсамейон и поехал бы сразу к мемориальному каменному пантеону – только он один, на мой взгляд, с грехом пополам заслуживает посещения.

На вокзал мы прилетели за семь минут до отхода нашего автобуса в Мерсин.

Так прошел этот восхитительно прекрасный день.

День четвертый

Еще в Москве, составляя маршрут и стыкуя его с календарем, для наших послемерсинских и предаданских раскладов я посчитал предпочтительными две альтернативы. Первая – прямо из Мерсина рвануть ферриботом на Северный Кипр в Магошу (Фамагусту), потом переехать в Гирне (Кирению) и оттуда доплыть до Ташуджу возле Силифке, потом Анамур с его Анамуриумом и знаменитой крепостью крестоносцев, далее – возврат в Кызкалеси, из которого – выезд под самолет в Адану. Вариация – из Ташуджу переезд в Кызкалеси, потом Анамур и длинный конец в Адану. Второй вариант предусматривал пересадку в Мерсине на автобус до Анамура и тот же маршрут, только в обратную сторону. Но первый нравился мне больше. Оставалось только узнать время и условия отправления бота из Мерсина в Магошу. По приезде в Мерсин на отогаре мне сказали, что он идет в 7 утра (на часах было около шести), но это уже было не актуально. Дело в том, что еще в Урфе при посадке на мерсинский автобус (25 лир билет с человека) выяснилось, что автобус идет вовсе не до Мерсина, а сразу до Ташуджу через Кызкалеси и Силифке, причем, чтобы доехать до Кызкалеси, нам не требовалось доплачивать ни лиры. Это был знак судьбы. Фишка ложилась именно так, и ломать ее против указующего перста сверху было бы предосудительно. Дело, естественно, не в копеечной экономии на переезде в Кызкалеси, а в том, что именно сегодня у подведомственного мне контингента случилась днюха. Собственно, из-за этого мы сознательно и целенаправленно комкали экскурсионную программу. После разъездов предыдущего дня по Немруту и ночи в автобусе продлевать мучения новорожденного контингента длинным транспортным концом – хоть до острова, хоть до Анамура – значило бы уподобиться безжалостным инквизиторам средневековья. Получается Кызкалеси – возврат в Мерсин – Магоша – Гирне – Ташуджу – Анамур – Адана, прикинул я. Мечты, мечты… Со сладостью мечт дела в этот раз обстояли совсем хреново, но выяснили мы это позже.

Итак, остатки человечности и мягкотелость во мне взяли верх, и мы поехали в Кызкалеси.

Собственно, под переезд на море закладывался еще один расчет. Был понедельник, а значит, те, кто приезжает в курортные места для за ради выходных, успели освободить свои плацкарты в отелях. Немаловажный фактор – ведь мы не знали правильного коэффициента человекозаполняемости спальных мест в гостиничном секторе юго-восточного турецкого Средиземноморья в эту пору. Расчет оказался верен, и по Кызкалеси мы разгуливали уже полными хозяевами положения, способными легко осуществлять монопольный диктат цен на рынке спроса отельных койко-мест. 20 лир за дабл с завтраком в мотеле – были и такие предложения. Но мы остановились на варианте 35 лир с тем же завтраком в «Gold motel» на первой линии. Не стоит так уж зацикливаться на слове «мотель» – с реальными парковочными местами в Кызкалеси негусто. Похоже, в трактовке турков прибрежный мотель – просто еще один синоним обычного отеля. До ближайшего маркета с пивом, вином и всякой дребеденью от выхода из нашей ночлежки было 0,5 (ноль целых пять десятых) метра, до пляжа – 15 метров, до собственно моря – около ста. Большие доки в арифметике сумеют без калькулятора вычислить ширину полосы мелкозернистого песка, разделяющую вдольотельный променад от входа в море и в просторечии именуемую пляжем. Вода была теплой – ни больше, ни меньше, чем нужно, — и как слезинка. На островке прямо напротив нас в полукилометре от берега стояла симпатичных очертаний крепостца, собственно, и именуемая Кызкалеси (Maiden’s Castle — Девичьим замком). В полукилометре вбок (налево) на берегу была еще одна – под названием Корикос. В былые времена обе соединялись дамбой. Естественно, в наши была присочинена, а скорее беспардонно реквизирована у других географических точек легенда про предсказание укуса змеи и неминуемой кончины от него дочке местного царька. Заточенная папиком с самыми лучшими побуждениями в крепость на острове девица не избежала предсказанной участи – самое деятельное участие в реализации предопределения принял ее бой-фрэнд, прислав корзину с фруктами и, естественно, означенным аспидом. Остается понять, это была та же змеюка, которая перед этим (или после) замочила вещего Олега, или нет?

Как ни странно, на подведомственный мне контингент дурная в смысле перспектив долгожительства репутация Кызкалеси действовала парадоксально противоположным образом. После пары заходов море на личике контингента заблестели глаза, и заиграла довольная улыбка, очевидно, призванная замаскировать крайнюю степень отвращения к этому рассаднику кусачих змей и одновременно могильнику прекрасных античных принцесс.

Для первого раза было достаточно, и с приближением сиесты мы отправились в номер сомкнуть недосомкнутые в предыдущий день вежды.

После досмыкания и воспоследовавшего за ним вечернего купания пришел черед решать проблему праздничного ужина. Наталья почему-то ориентировалась на рыбу, но я сказал, что это слишком тривиально, и нашел место, где нам удалось заказать молодую козлятину с овощами. Из питья наличествовала бутылка «Виллы Долуджа» (15 лир) и двухлитровый жбан «Урарту» от «Севилена» (7 лир – цены называю магазинные). Несмотря на почти четырехкратную дешевизну «Урарту» перед «Виллой Долуджа», она глянулась мне не меньше.

И вообще, забегая вперед, должен заметить, что продукция гиганта турецкого виноделия тракийской «Долуджи» (Мюрефте) меня скорее разочаровала – в отличие от ее главного конкурента — анкарского «Каваклыдере». Но последнее почти во всех видах (кроме, пожалуй, старого доброго «Дикмена») дороговато. Самый дешевый «Yakut» (на мой вкус, одно из лучших турецких вин) в самом дешевом месте стоил 25 лир. В Стамбуле за него с меня пытались содрать вообще 36 (в маркете!). Нашим ездокам, буде у них возникнет такой вопрос, я бы порекомендовал обратить внимание на измирскую винодельню «Sevilen», производящую вполне удобоваримые и, что немаловажно, доступные по ценам вина преимущественно из международных сортов винограда. Забейте на турецкий патриотизм и не старайтесь отыскать среди вин на основе Папазкараси, Чалкараси, Окюзгёзу, Богазкере, Адакараси, Карасакыз, Каледжик Караси и т.д. неизвестную жемчужину винодельческого искусства – все равно не получится. Севиленовский «Теллибаг» стОит в маркетах типа «Мигроса» 6 лир и в качестве возможного повседневного питья представляет собой аналог «Ксара Приёрэ» в Ливане. 8 – около 9 лир стОит его же «Алтынтепе» и «Мажестик». Вот на них и сделайте акцент. Преимущественно на основе международных сортов делает свои вина и «дочка» той же «Долуджи» — «Сарафин», но они неоправданно дороги. 16 долларов за бутылку вина неочевидного качества – это вам надо? Меня по поводу такой цены, например, душит жаба – не конкретная, а общефилософская. За подобные деньги в Испании легко найти какую-нибудь дивную рисерву из Риохи либо парочку медальных эстремадурских года этак 1995-го. Согласитесь, в таком подходе есть не одно рациональное зерно, а целый амбар. В принципе под наши цели годятся вина от винодельни «Памуккале», по имени которой древние греки и гречки (хотя скорее современные турки) назвали известный сайт. Признано, что самым большим потенциалом обладают каппадокийские вина – из-за вулканических почв, способных давать весьма незаурядные вина типа кампанской дочиджи «Таурази», наследника античного Фалерна. Но, разрази меня гром, если мне попалось хоть одно пристойное каппадокийское вино – даже от самого известного хозяйства «Турасан»

О подробностях нашей разнузданной оргии в тот вечер я тактично умолчу – хочу сохранить нетронутым потенциал своего падения в глазах читателей.

День пятый и последующие

Предполагалось, что этот день станет нашим последним в Кызкалеси, и после него наутро мы двинем в Мерсин, чтобы оттуда перебраться в Магошу. Оставалось, помимо купальных процедур и столования, отработать возможную экскурсионную программу вокруг Кызкалеси. До римских барельефов в Адамкаяларе было 7 км, но рядом ничего другого не находилось. До Узунджабурча, где есть руины Диокесарии с известным храмом Зевса – известным отнюдь не самим собой, а забавной табличкой перед входом в него «Палатки в храме Зевса не ставить!» или «Костры в храме Зевса не разжигать!» — было километров сорок; да и насмотрелись мы за время своих закордонных одиссей достаточно подобных сайтов, чтобы напропалую рваться еще к одному. В 4 км на запад от Кызкалеси вдоль побережья находилась развилка: налево в километре – бухточка Нарлыкую с рыбными ресторанами и античными термами со знаменитой мозаичной группой «Три грации», направо в 3 км – две карстовых пещеры, известные под именами Дженет (Рай) и Джехеннем (Ад). Туда мы и решили отправиться. Перекладным стопом добрались до пещер, заплатили по 2 лиры за вход в Рай (дешево отделались, правда?). Ступенчатый спуск в разлом был довольно пологим, но потом возле полуразрушенной базилики начинался крутой участок и сама пещера. Наталья в пещеру идти отказалась и повернула назад. Я немного побродил один и отправился ее догонять. Бодренько перескакивая через какой-то каменный завал, я, как выразился бы комментатор канала «Спорт» Роман Скворцов, излишне оптимистично поставил на валун правую ногу и перенес на нее тяжесть тела. Нога вдруг проскользнула, ушла вверх, и я полетел левым боком вниз на камни. Грохнулся я довольно акцентированно – так что даже непроизвольно издал вскрик, который только при наличии весьма развитой фантазии можно было счесть за тихий шепот. Так же мало он походил и на проявление избыточного энтузиазма. Думаю, что на конкурсе жизнерадостных возгласов, если бы такой проводился, этот мой был бы далек от лидерских позиций. При падении я основательно свез весь левый бок – ногу, предплечье и особенно спину под лопаткой, и они здорово саднили, а из раны на спине текло то, что должно было из нее течь в таких обстоятельствах. Хорошо еще, что опорно-двигательный аппарат не был затронут. В общем, как говаривал Арчи Гудвин в конце какой-то повестушки Стаута, если не считать рук, ног, головы и тела, я чувствовал себя превосходно (воспроизвожу по памяти). Остается гадать, что это было – Рай не пускал меня к себе? Так нет, акцидент случился, когда я возвращался. Предупреждал, чтобы я больше не грешил, а то сегодняшнего сальдо еще хватает на пропуск в Рай, а дальше – кто его знает?

Когда меня привезли обратно в Кызкалеси, первым делом мне в какой-то аптеке продезинфицировали раны и заклеили их пластырем. Я посчитал это недостаточным и полез в море. Само собой, я удержался от того, чтобы оглашать душераздирающими воплями пляж, но зато в зубовном скрежете достиг виртуозного совершенства.

Ясно, что о вечернем рыбном ужине в Нарлыкую можно было забыть. Как и о завтрашнем переезде. Тащить на пораненной спине рюкзак – когда мышцы спины бунтовали при любой попытке принять вертикальное положение из горизонтального или даже сидячего? Дальнейшие планы пришлось редуцировать на одну из намеченных точек. Через день я немного оклемался и собирался снова затеять разговор о передислокации, но тут Наталья, перекупавшись, затемпературила, и его опять пришлось отставить. Последней попыткой внести разнообразие в нашу программу была мысль поменять электронные авиабилеты в Стамбул с Аданы на Северный Кипр, но ближайший офис «THY», где можно было попытаться (без гарантии) сделать это, находился в Мерсине. Но даже тут рок-недоброжелатель подстраховался – когда мы возвращались стопом из Элауссы-Себасты и уже вылезали из машины, Наталья, закрывая свою дверцу, заехала ею мне по ногтю большого пальца правой руки, поскольку я одновременно закрывал свою. Сейчас, когда я сочными мазками живописую нашу одиссею, чернота под ногтем еще не сошла. Но тогда, кроме указанного места под ногтем, у меня не меньше потемнело и в глазах.

В Нарлыкую в итоге мы так и не попали. Пришлось довольствоваться рыбным ужином в Кызкалеси. Наталья в таком купальном отдыхе нашла давно забытое удовольствие, а мне было скучно. Обычно на морских курортах у меня на второй день начинают чесаться руки и тянет на подвиги – типа объявить войну Англии. Но и в этом отношении в Кызкалеси было пожиже. Правда, нам удалось сделать там небольшое открытие. Если в самый первый наш выезд в Турцию мы навсегда запали на айран, то теперь открыли для себя шалгам — местный напиток, приготавливаемый из fermented black carrot juice (так на этикетках, где для убедительности изображена в черной цветовой гамме морковка) или black turnip juice (так в каком-то туристическом буклете). Не суть важно, из моркови или репы сделан этот аданский специалитет, — главное, что для ценителей сильнодействующих опохмелительных средств он может выступать равноценной и своеобразной заменой огуречному рассолу. Для нас, приверженцев красного вина, проблемы заливать пожар в душЕ не существует, поэтому наше отношение к шалгаму свободно от подобной прикладной заданности. Единственное замечание-предупреждение, которое следует сделать в силу его отсутствия на этикетках и в буклете, — озаботьтесь тем, чтобы в момент обильных возлияний шалгамом объекты санитарной инфраструктуры либо их аналоги, пусть и импровизированные, были для вас в пределах скорой пешей досягаемости.

Скатались мы долмушем (по 2 лиры с носа) в Силифке, до которого от Кызкалеси, судя по указателям, всего 23 км на запад. Этот городок турецкого районного значения стоит чуть в глубине от моря. На главную достопримечательно античной Селевкии – крепость на взгорочке – мы от лени не полезли. Другая – римский мост через речку Гёксу – в силу модернизации и реального нынешнего использования производит отнюдь не благоговейное впечатление. Зато сама речка, несмотря на небольшую ширину, выглядит намного внушительнее. Или это оттого, что мы знали, что в свое время в ней, тогда прозывавшейся Каликадносом, утонул немецкий император Фридрих Барбаросса, а вместе с ним и надежды европейцев на успешное завершение третьего крестового похода? Зато понравилась мечеть, кажется, Ришада (или Ришат) – нехарактерно легкое строение для мусульманской сакральной архитектуры. Ощущением легкости она обязана наличию с двух сторон арочных лоджетт.

Однако для того, чтобы найти в районе Кызкалеси что-нибудь интересное для экскурсанта – любителя античной разрухи, необязательно ехать за такие тридевять земель – достаточно выйти и пройти по дороге, предположим, на восток, в противоположную сторону, километра четыре. С правой стороны сразу будет выше упоминавшийся замок Корикос. В первый раз нас в него без 2 лир с носа не пустили. Но на следующий день, когда я подошел к привратнику и честно заявил ему, что посмотреть замок внутри мы хотим, но платить за это деньги — нет, моя откровенность произвела на адресат самое благоприятное впечатление, и он махнул рукой в сторону замка – да проходи, раз хороший человек. Мы оказались правы – платить за внутренности Корикоса не стоит, они не интересны. Заросший бурьяном холм в периметре сильно разрушенных стен, кое-где только угадываются башни и бастионы – и это всё. Крепостца на островке – я сплавал к ней в день нашего отъезда, когда спина окончательно прошла, — будет поразвесистей и поразлапистей. Тем не менее доступ в нее, естественно, бесплатен.

Левая сторона дороги представляет собой некрополь. Там в изобилии барельефы и погребальные ниши с окошками в приземистых скальных останцах, или, как их еще называют, захоронения-саркофаги, потом идут остатки каких-то арок и других старинных строений. Увенчивается все это примерно через три километра развалинами Элауссы-Себасты. Всего на этом сайте три больших зоны раскопок, которые ведут итальянские археологи. Все площадки обнесены сеткой и колючей проволокой, обставлены штендерами с грозными запретительными надписями, доступ к фронту раскопок закрыт. Но, надеюсь, вы знакомы с универсальным законом – в любом ограждении из колючей проволоки обязательно найдется прогал для человека, который его ищет. Мы в итоге легко просачивались на все три площадки. Больше всего впечатлил так называемый monumental area with theater и еще чем-то – весьма приятное место: барельефы, сохранившаяся напольная мозаика, арки, колонны, нагромождения фризов, капители и т.д. До крайности симпатично и экспрессивно. Другие площадки – припортовые термы и круговой портик – трогают чуть меньше. За термами на небольшом пляжике в маленькой бухточке мы еще и искупались. Вообще подобных мест там достаточно. Не стОит зацикливаться на самом Кызкалеси, купаться можно там и сбоку – слева, возле Корикоса, и справа, при переходе дороги в Аккум.

Возвращаясь назад, мы углядели в глубине справа (если от Кызкалеси, то слева) дорогу, которая привела нас к остаткам акведука. Ну и, разумеется, все те же могильники-саркофаги были повсюду. Охотно допускаю, что в Турции порядком мест, где расстояния от одних достопримечательностей до других измеряются километрами или даже десятками. Но это не про Кызкалеси, где актуальной единицей измерения межсайтовых дистанций являются сотни метров вдоль прибрежного шоссе.

Вообще же, сетуя на свою повышенную подверженность травмам в этот выезд, помешавшую нам выполнить намеченный план экскурсий, я немного кривлю душой. Да, мы не посетили Анамур и не побывали на Северном Кипре. Но Элаусса-Себаста выступила достойной заменой первому. А Северный Кипр… Не уверен, что потерял нечто большее, кроме возможности как бы невзначай упомянуть в разговоре с кем-либо о знакомстве с этим непризнанным островным государством, которая лично для меня мало что значит. Так что неудачной нашу поездку можно считать лишь относительно. А можно вообще не считать. Ну и зашибись, будет что планировать на следующий выезд сюда. Только тогда я пойду от Мардына через Урфу на побережье от самого Самандага до Анамура. При этом снова с удовольствием загляну в Кызкалеси, где есть всё – чистейшее море, приятный мелкозернистый песок на пляже, древности на любой вкус – фоновые, как обе крепостцы, и вполне самоценные, — обустроенная отельно-ресторанная инфраструктура, радушие и корректность местных турков, дешевизна стульев (и остального) для трудящихся всех стран (в основном немцев, которые, как везде, первыми начали осваивать этот уголок турецкого Средиземноморья – и недаром многие турки, не зная английского, тем не менее способны произнести некую толику немецких слов и оборотов), хип-хоп про мою девочку с ее маленькой штучкой и многое другое, что в совокупности непременно оставляет впечатление состоявшегося и удавшегося отдыха.

Из Кызкалеси можно легко уехать напрямую (а тем более на перекладных) в Анамур – билеты стоят 12 лир на рожу морды лица и продаются почему-то в маркете «Истанбул» на другой стороне дороги. Про Силифке я уже говорил. Замечу, что по дороге мы проезжали Сусаноглу – тоже весьма достойное место в смысле перспектив пляжной расслабухи. Эти же долмуши в обратку идут до Мерсина. Но нам нужно было до Аданы. Прямой бас уходил в 2 часа дня. Но мы легкомысленно отнеслись к вопросу приобретения билетов, и, когда подошли к отправлению, оказалось, что все места распроданы. Ну и ладно, уехали на перекладных – долмушем до Мерсина за 4 лиры с носа, а там на отогаре просто перенесли на 3 метра наши вещи в другой и за 4 с половиной отправились в Адану. С аданского отогара бесплатным сервисом доехали до центра, потерроризировали немного персонал местного отделения «THY» на предмет утренних сервисов до аэропорта, потом двинули искать отель. Вот с этим в Адане было совсем плохо – нам пришлось заплатить за ночевку с завтраком в отеле «Селибра» аж 50 лир – везде было дороже и ни на йоту не торговались, кроме одного частника, окна в номерах у которого выходили на дорогу. В Адане нас попыталась обокрасть какая-то сопливая шантрапа – но я, даже несмотря на рюкзак, почувствовал, что кто-то пытается расстегнуть молнию и, резко обернувшись, схватил за руку незадачливого ворюгу. В итоге он все-таки вырвался, поскольку у меня хватило благоразумия не вмуровать его одним ударом в стену дома – во-первых, вокруг нас собралась изрядная толпа, а во-вторых, непонятно, на кого повесили бы потом косметический ремонт дома – на меня или на жертву. В Адане в «Мигросе» мы наконец встретили первого за все время поездки русского – Александр представляет в Турции интересы какого-то производителя швейного либо ткацкого оборудования из Швейцарии. Он отвел нас в какую-то локанту, где мы, заказав себе опять же первый шишкебаб, втихаря – у заведения не было соответствующей лицензии — раздавили за знакомство мигросовскую бутылку «Теллибага».

Наутро за 7 лир мы доехали до аданского аэропорта, откуда без опозданий улетели в Стамбул. Там поболтались по городу, что-то по новой посмотрели, что-то купили.

В этот раз «Пан-Украина» порадовала нас своей пунктуальностью.

Вот и всё.