Вступление.

Я плохо запоминаю название городов, рек, памятников архитектуры и зодчества. Таковы особенности моей памяти… девичьей памяти! Но вот люди, а вернее их поступки и особенности поведения штампуются где-то в подсознании, и время от времени всплывают из памяти. И тогда начинаются разговоры типа: «А вот помнишь…?», «А как он его…!», «Так и она в долгу не осталась…»

Преамбула.

Северный Вьетнам, Сапа, май 2006 г. Для тех, кто не знает: главная причина по которой туристы трясутся ночь на поезде, затем еще петляют горными серпантинами чтобы попасть в Сапу, это трекинг по ущелью населенному местными племени (красными и черными хмонгами, дао, таями, заями (не путать с зайцами), сафо). Основное занятие этих племен производство нехитрых сувениров и втюхивание их клиентам. Набор стандартный: домотканые коврики, рубашки и шапочки, вышивка, металлические и вытканные браслеты, кольца и другая чепуха. В принципе, остановившись около одной торговки, вы сможете приобрести весь ассортимент продукции, но каждая считает, что купить нужно только у нее, и никак не меньше мелкооптовой партии.

Зарисовка первая: «Полиглотки»

Утро, 10 часов, выдвигаемся на трекинг. Солнышко светит, птички поют, зеленеют молодые побеги риса, о чем-то журчат ручейки и речушки. Перед спуском в ущелье нас окружает толпа разновозрастных ребятишек, и наперебой предлагают купить изделие местной творческой молодежи «посох туристический» или по-нашему «палка ободранная от коры». Всего то 5 килодонгов (около 10 нашенских рублей). Что ж, изделие ценное, цена приемлемая… Нужно поддержать местного производителя. Берем в количестве 1 штуки на троих. И… благополучно забываем ее где-то на следующем привале.

О! А вот и девчонки в настоящих национальных костюмах, с плетеными корзинками за спиной. Та-а-ак, сейчас начнут нас обрабатывать на предмет приобретения этой корзинки вместе со всем её содержимым. Плавали, знаем, путеводитель прочитан вдоль и поперек.

— Hi! – говорит милый ребенок, девочка лет десяти.

— Hi! – отвечаю, и одновременно пытаюсь сообразить под каким бы предлогом отказаться покупать ненужные мне сувениры.

— It’s for you! (Это для тебя), — протягивает мне венок, сплетенный из каких-то веточек и украшенный цветочками.

— No, thank you! (Не, спасибочки!) – на всякий случай говорю я. В башке бьется мысль: «Ага, начнем с веночка за 10 рублей, а закончим корзинкой со всем барахлом? Не, не надо нам такого счастья.»

— It’s for free. (Тётенька, это бесплатно.) — девчушка протягивает мне венок и просит наклониться, чтобы надеть мне его на голову.

Краем глаза смотрю на Наташку. Она уже с венком на голове, и выглядит довольно счастливой. Наклоняюсь и позволяю напялить прекрасное украшение на себя.

— Как тебя зовут? – на хорошем английском спрашивает девчушка.

— Женя. А тебя как?

— Фам. – шмыгает она носом. — Откуда ты?

— Из России.

— А сколько тебе лет?

«Что за нескромный вопрос. Обычно при ответе на такой вопрос я либо делаю вид что ничего не слышу, либо быстренько отнимаю в уме лет семь. Но девочке, наверное, можно сказать правду.»

— Тридцать.

— Oh, so young! (О, Евгения, как ты молода и красива!) – говорит она.

«Хм, приятно получать комплименты… пусть даже и от маленькой вьетнамской девочки!» — немедленно краснею, бледнею и все такое, что там по протоколу полагается.

Ненавязчиво интересуюсь, сколько же лет милому созданию, и где она научилась так классно говорить по английский.

Выяснилось что ей десять лет. У нее есть еще два брата, но оба еще маленькие, чтобы приносить какую-нибудь пользу в хозяйстве. Она ходит в школу. А английскому языку она научилась от туристов, которые то и дело топчут их рисовые террасы.

Кстати о террасах: Удивительно как вьетнамцы организовывают их полив. Это довольно сложная система арыков, канальцев, ручейков и запруд. Можно представить, как трудно восстанавливать всё это хозяйство после мало-мальски сильного дождя. Некоторые террасы отделены друг от друга стенками из глины и камней высотой, примерно, один метр. И зачастую только по этим стеночкам и приходилось идти. При этом можно отрабатывать походку манекенщицы, настолько они узкие.


Девчонки порхали с камня на камень словно бабочки. Я бодро скакала за ними, напоминая неуклюжую африканскую жирафу. J Но, слава богу, ни разу не оступилась и не упала. Зато, наблюдала такую картину: какой-то иностранец, одетый в белую футболочку, шортики и носочки, пытался с грацией в меру упитанного бегемота перескочить с камня на камень, и завалился таки в самую грязюку. Бедный и несчастный… Он горевал ровно до того момента, пока не увидел речку пригодную для купания…

До обеда я успела переговорить еще с несколькими юными полиглотами. Вопросы были одни и те же, только порядок иногда менялся. Под конец я утомилась, и на вопрос о том, сколько мне лет тупо отвечала:

— Да шестьдесят, сколько же еще мне может быть лет…

В ответ слышалось неизменное:

— Oh, you are so young!!!

Зарисовка вторая: «Бай фром ми зис уа-а-ан (Buy from me this o-o-one)»

Девчонки проводили нас до границы между владениями их деревни и соседями. Там мы остановились, и они начали нам предлагать товар. Начиналось все со слов:

— Бай фром ми зис уан! – и показывают вещицу, которая, по их мнению, станет достойным украшением вашего гардероба или домашней коллекции «безделушек привезенных из разный стран мира.»

Для приличия покупаем у самых общительных девчушек по паре сувениров (не зря же они топали с нами несколько километров) и собираемся трогаться в путь. Остальные, видя такую несправедливость, заводят нестройным хором:

— Бай фром ми зи-и-ис уа-а-ан!!!

Попытки объяснить что ты уже купил, или что тебе это не нужно, ни к чему не приводят. Диалог обычно строится по такой форме:

— Buy from me this one! (Купи у меня эту ВЕСЧЬ!)

— No. Thank you! (Нет. Спасибо тебе, дорогая девочка!)

— Buy from me this o-one! (Тёть, ты все-таки купи-и-и у меня это-о-о-о-о!)

— I already have it. (Девочка, у меня уже есть этот ценный предмет.)

— It is differe-e-ent!!! (Тётенька, как ты не понимаешь, это же совсем другая весчь!!! Её делал совсем другой мастер, завитушки на ней завиватее и формы лучше. А посмотри какой цвет!!!)

— No! (Нет, дорогая девочка. Шла бы ты отсюда во-о-он к той толстой тётеньке. Она явно хочет потратить немного бабок.)

-Why no-o-o? Y-y-y-ye-e-e-e-es!!! (Па-а-а-ачему не-е-е-т??? Скажи мне: «Да-а-а-а!»

Зарисовка третья: «Главное — упорство»

Гид спросил, хотим ли мы посетить одно из местных жилищ. Ха! Естесссссно хотим! Он подвел нас к лачужке не очень отличающейся от других. Предупредил, что в дом нужно заходить без рюкзаков и без головных уборов. Оставив вещи около входа, вошли внутрь. Да-а-а-а уж-ж-ж-ж… Всё очень бедно. Глиняный пол, причем очень неровный. Отовсюду пыльными покрывалами свисает паутина. Чумазые дети прячутся за мамину юбку. В углу на сколоченном из досок топчане лежит древний старик.

Дом делится на три части. В главной части, при входе, стоит что-то типа маленького алтаря, украшенного искусственными цветами, рисунками божеств и прочей ритуальной атрибутикой. Спальня – грубые топчаны, покрытые старыми тряпками. Все спят в одном месте и, оказывается, никто никому не мешает… судя по количеству детей. Кухня: очаг, ручная мельница для риса (в деревне мы также видели водяные мельницы), в тазике плавают какие-то две рыбы, ужасно похожие на змей (хозяин был на рыбалке).

«Ну что ж, нужно поддержать отечественного производителя!» — решаем мы. Хозяйка дома и девчонки годков по 5-6 (мы так и не поняли: были ли это ее дети или соседские набежали) наперебой предлагают нам сувениры. Покупаем у хозяюшки пару железных браслетов, и довольные пытаемся продолжить путь. Мелочь недовольна: «Почему купили не всё, и не у них???» Под заунывный гундеж: «Бай фром ми зи-и-ис уа-а-ан!», покидаем гостеприимный дом.

Метров через десять чувствуем что-то не то. Остановились. Прислушались. От дома уже вроде отошли, а гундеж продолжается. Оборачиваемся. Самая мелкая девица протягивает на металлический браслет: «Бай фром ми зи-и-ис уа-а-ан!!!». «Спасибо тебе, добрая девочка, только в наших рюкзаках уже болтаются четыре таких же браслетов, и еще один нам никак не нужен.» Пытаемся послать ее домой. Ах-ха! Щас!!! Фиг-вам – национальное чукотское жилище!

… Прошло пять минут… Мы нагнали другую группу туристов, и теперь нас человек десять… ну и девочка. Еще в доме милый ребенок понял, у кого из нас есть денюжка, и стал целенаправленно преследовать нашего друга Женьку. Женьку это порядком надоело, но браслеты девать уже некуда! Тут он вспоминает, что с обеда заныкал вкуснейшее краснобокое яблоко. Которое и было немедленно предложено ребенку. Но девочка смотрела в глаза потенциальной жертве и никак не реагировала на предложенный фрукт.

… Прошло десять минут… Девочка не отставала. Иностранцы нервничали. Даже наш гид уже попытался по душам поговорить с милой крошкой… Бесполезняк! «Ладно! Фиг с тобой!», — решаем мы. – «Давай сюда вот это тряпочный браслетик за 5 килодонгов. Только отстань!» Девочка продолжает протягивать металлический браслет за полтинник, показывая тем самым, что её на мякине не проведешь, и, что она отлично понимает разницу между 5-ю и 50-ю. «Ах, так!? Тогда идем дальше! Может через несколько километров она наконец-то отстанет.»

Впереди показался ров. Строители меняли трубу и конкретно перекопали дорожку. «Вот оно наше спасение! Тут и взрослому человеку трубно перебраться – прыгать придется, а ребенку то уж и подавно. Наконец-то отстанет!» Мысленно помахав девчушке рукой на прощание, начинаем скакать через ров.

Наконец перебрались, и мы, и иностранцы. Смотрим назад – девчушки нет! «Ур-р-р-ра!!! Да здравствуют вьетнамские строители — самые замечательные строители на свете!!!» В момент наибольшего ликования кто-то сзади дергает Женьку за штанину. Женёк замирает, потому что шестое чувство подсказывает ему, что добром это не кончится.

— Бай фром ми зи-и-ис уа-а-ан! — раздается за спиной.

— Девочка, дорогая! У тебя что, есть транслюкатор? Как ты здесь оказалась??? – Женька ошарашен. Иностранцы удивленно чешут репы. Гиды осматривают ров на предмет незамеченных мостов.

— Бай фром ми зи-и-ис уа-а-ан! – требует ребенок. По ходу, наше упрямство её тоже уже порядком достало.

— У тебя есть полтинник? – обессилено спрашивает меня Женька. Девочка, при этом, ни на минуту не прекращает свою «песню».

— Есть.

— Давай. Я больше не могу… — вздыхает он.

Начинаю вытягивать купюру из нагрудного кармана рубашки. Девочка косится в мою сторону, но не замолкает ни на секунду. Как только бумажка появляется из кармана ровно на половину, ребенок замолкает. Запихиваю обратно, все начинается по новой. И так несколько раз. «Ладно, хватит издеваться.» — отдаю деньги Женьке. Тот передает их девочке. По ходу, она не верит своим глазам. Недоверчиво берет измятую купюру, также недоверчиво передает нам браслет. Ей тоже не верится, что все кончилось.

Наступает долгожданная тишина. Снова поют птички, шелестят листвой деревья, хрюкают, проносясь мимо, поросята. Все довольны: девочка понеслась окучивать следующего туриста, иностранцы благодарно похлопывают Женьку по плечу, гиды смущенно улыбаются. Вот оно счастье, но чего-то все-таки не хватает…

— Hi! What is your name? Where are you from? Buy from me this one? – слышится впереди.

Губы растягиваются в улыбке. Значит все нормально. Жизнь продолжается…

P.S. Прошу не считать, что я не люблю детей, особенно вьетнамских. Просто мне не нравится покупать то, что мне не нужно.P.P.S. Во время нашего пребывания в Сапе, ни одна вьетнамская девочка не пострадала.