Пробка для раковины, действительно, была. А еще была комната в голубых и лиловых тонах, утопающая в оборках и кружевах, затканная цветами обивка мебели, шепот огня в камине, высокие викторианские окна от пола до потолка, у которых, когда на небе высыпали звезды, я оставалась наедине с летним вечером, любуясь бархатисто-темными разлапистыми деревьями Гайд-парка. Отель был, будто, старое терпкое вино, пригубив которое, ощущаешь щемящий аромат старины. В нем чувствовалось что-то добродушное и медлительное, что-то умиротворяющее.

Недостатки отеля:

Кажется, за все прошедшие столетия в Англии никакие перемены в способе умываться так и не произошли! Вот пробка на цепочке, отдельно холодная и отдельно горячая вода, никакого намека на смеситель. Рядом на полочке «рукавичка для обтираний»

Лондонские наброски

Лондон. Гигантская путаница огромного города, клубок улиц, переулков, автобусов, туристов, вспышек фотоаппаратов, такси, магазинов, ресторанов, плоских домов, полисменов; клубок, который никогда уже не размотать! Уместить Лондон на бумажном листе, воплотить его в красках, изобразить все движения его души невозможно, это также трудно, как и удержать в руках яркокрылую бабочку! Но все же я попробую взять в руки карандаш и набросать несколько эскизов.

Английские дома

Английские дома… высокие, узкие, белые, прямо как привидения. Такое все удивительно похожее друг на друга, спокойное, сонное. Таково было мое первое впечатление о Лондоне. Но стоит только всмотреться внимательнее, как понимаешь, что в Лондоне нет ничего одинакового. Он слишком полон жизни, он подобен ночи, рассекаемой яркими вспышками света.

Ковент-Гарден

Умная книга сухо скажет, что Ковент-Гарден – это первая площадь Лондона, выстроенная еще в 1630г. Иниго Джонсом, вдохновленным прекрасными итальянскими пьяцца. Но вскоре, смешав нежную итальянскую мелодию, напетую Джонсом, на Ковент-Гарден ворвались крики рыночных торговцев капустой.

Прочитать о Ковент-Гардене нельзя, настоящий Ковент-Гарден можно только почувствовать. Он многолик и своеобразен. Это — запах жаровень из рассыпанных вокруг пиццерий, открытые кафе, не боящиеся прохлады ночного Лондона, это — оживленная, живущая своей жизнью толпа, неизменный спутник Ковент-Гардена. Это страстный бунт самому Духу старой Англии. Здесь сдергивается приспущенная над лондонской толпой завеса молчания, и регулятор громкости резко идет вверх. Ковент-Гарден, не стесняющийся своего капустного прошлого, наполняет жизнь забредших сюда случайных туристов смыслом, он сам наделен душой.

Национальная галерея

Холодная едкость сатиры Квентина Массиса, дразнящая улыбка Венеры Веласкеса, рискованные парадоксы Ван Гога, запах дождя с картин Тёрнера. Будто луч солнца скользит по цветущему альпийскому лугу, прогревая душу насквозь….Ренуар, Веласкес, Гойя, Рембрандт, Вермеер, Рубенс, Микеланджело, Леонардо, Боттичелли, Тициан, Ван Эйк, Хогарт…

Красота подбиралась вплотную, поблескивая капельками росы на кувшинках Моне, усевшись на поля соломенной шляпки, сплетенной из масляных красок цвета самого солнца Рубенсом, пробиваясь сквозь туман на белеющем в сумерках море Тернера, задевая лезвиями лепестков подсолнухов Ван Гога, растворяясь в бледном солнечном свете с набросков Леонардо. Великие картины дразнили совершенством и гордо сверкали красками, не обращая внимания на то, что время разрисовало их паутинкой морщин.

Портретная галерея

Если интересно, как выглядел, скажем, Генрих VIII в костюме ростовщика, какая из его жен была красивее – Анна Болейн или Екатерина Говард, и правда ли Эмма Гамильтон так уж хороша, то стоит зайти в расположившуюся неподалеку Национальную портретную галерею. К тому же в четверг и пятницу она работает до 9 вечера.

Идти надо с верхнего этажа, спускаясь в хронологическом порядке. Художественные достоинства картин значения не имеют, главный критерий для галереи – только портретное сходство.

Трафальгарская площадь

Это одно из немногих мест, которое может начисто развенчать представление об истинно английской сдержанности. «Что? Национальная галерея? Да это просто – Национальная перечница, а не галерея!» А о «мерзкой карикатуре» на Нельсона не сможет спокойно говорить ни один англичанин. Хотя монумент, действительно, несуразно громадный

но, все же бронзового Нельсона, низведенного с высот искусства, оклеветали. Статуя является точной копией своего тезки, и если вооружиться биноклем, то можно заметить даже пустой рукав. Но верится, что эта гневная разноголосица не смущает адмирала. Смотрит он на бесконечные вереницы людей далеко внизу как на крохотных мошек, всего лишь пляшущих в луче света в краткий миг отпущенной им радости.

Капитель, на которой стоит Нельсон, сделана из орудий корабля «Король Георг», бронзовые рельефы отлиты из захваченной адмиралом в сражении пушки. Говорят, что и восьмиугольные фонари, расположенные по углам площади, на самом деле масляные лампы с корабля «Виктория», но, к сожалению, это лишь легенда.

Вестминстерское аббатство

Вестминстер, кладовая времени. Здесь, в этом древнем соборе, кажется, будто так и слышишь, как бьется его старое сердце. Странствуя по лабиринтам родословной собора, открываешь страницы, связанные с Эдуардом Исповедником, при котором в 1042 году был возведен монастырь. Чтобы представить каким он был в те далекие времена, достаточно сесть на электричку, чтобы посмотреть собор в Дарэме, а если это для вас далековато, то можно просто дойти до Тауэра и взглянуть на Часовню Святого Иоанна. При Генрихе III огромный норманнский монастырь был снесен, а на его месте в 1245 г. выстроено аббатство в том виде, в котором оно пребывает и поныне.

Если есть желание совершить путешествие в прошлое, то можно заказать экскурсию у монахов (правда, на английском языке). А можно просто полюбоваться кружевной сеткой каменных жилок, заглянуть в гробницу Эдуарда Исповедника, располагающуюся в центре придела в окружении монархов Плантагенетов со времен Генриха III, подойти к Коронационному креслу, под сиденьем которого находился Скунский камень, вывезенный Эдуардом I из Шотландии (столетие за столетием Шотландия вела переговоры в надежде вернуть национальную реликвию, но переговоры ничего не дали, поэтому спор разрешился тем, что камень, просто-напросто, украли).

В Вестминстер лучше идти утром, когда открыты галереи, уголок поэтов, залы капитула и дарохранительницы.

Неподалеку, за кружевным и внушительным зданием Парламента (которое тоже можно посетить) в садах запрятана копия скульптуры Родена гражданам Кале: исхудалые, но стойкие темные мужские фигуры.

Верится, что англичане хотели увековечить в памяти великодушие королевы Филиппы, а не военную мощь ее супруга Эдуарда III. Именно королева Филиппа, также похороненная в Вестминстере, сумела убедить Эдуарда сохранить жизнь этим шести горожанам, в лохмотьях и цепях пришедших к нему с ключами от города.

Галерея Тейт

Ни одно кисло-сладкое описание путеводителя не передаст необычность контуров работ Грейнжа, несообразность сестер Чамлей, молочный солнечный свет, льющийся с полотен Уистлера, неуловимый трепет нежных сумерек Сарджента, разбудившего своей кистью дремавший в бархатистых матовых лепестках аромат гвоздик, лилий и роз…

В эту галерею обязательно стоит зайти.

Музей Альберта и Виктории

Этот музей несуразно молод, но, несмотря на это, способен подарить огромное удовольствие. Например, на первом этаже выставка работ Родена — темные, натуральные, тяжеловесные фигуры создают особое настроение… Будто гром, облаченный в камень.

Тауэр

Вдали на фоне лебяжьих перьев — облаков темнели башни Его Величества Тауэра. Сбросив бледную мантию утреннего тумана, эта мрачная громада снисходительно смотрела на мешанину туристов, школьников с экскурсоводами, пенсионеров из пригородов, суетящихся под его ногами. Внушавший в былые дни трепет и уважение, сегодня он никак не привыкнет к этой всей несообразности, нескладному хору резких звуков, вспышек фотокамер, сутолоке очередей. Туристы, оживляя своей пестротой унылые стены темницы, вооруженные путеводителями и аудиогидами бродят от башни к башне…

Вот они спешат к малым воротам, здесь раньше находилась Львиная башня, где в полукруглой яме король держал львов и леопардов, а с 1235 году здесь поселился и белый медведь, привезенный для Генриха III из Норвегии, которого ежедневно выпускали ловить рыбу в Темзе! Во времена Эдуарда III к обитателям зверинца прибавился еще и слон. А вот ступеньки Ворот Изменников, на которые поднимались Анна Болейн, Екатерина Говард, сэр Томас Мор, королева Елизавета и многие другие. Сами ворота, увы, не подлинные. Во времена правления королевы Виктории Тауэр решили привести в порядок, ворота демонтировали, и, как говорят в народе, их продали за 15 шиллингов владельцу антикварного магазина.

В Белой башне можно посмотреть великолепную коллекцию оружия, а с ее южной стороны есть лестница, под которой находилось захоронение принцев, убитых в Кровавой башне. При перестройке Тауэра при Карле II их обнаружили и по приказанию короля останки перенесли на территорию Вестминстерского аббатства.

Неподалеку находится сокровищница Короны. Кстати, однажды ее обокрали. Удалось это некоему ирландцу полковнику Бладу во времена Карла II. Сокровища тогда хранились в железной клети на первом этаже Башни Мартина. Верхние этажи были отведены под жилые помещения хранителя драгоценностей. Поскольку хранителям жалование не выплачивали, было обычным делом, что им разрешалось взимать плату с тех, кто хотел посмотреть на драгоценности. В апреле 1671 года эту «экскурсию» заказал безобидный на вид пастор с женой. «Пастором», разумеется, был полковник Блад, а его «женой» – сообщница. Они вошли в доверие к смотрителю, стали частыми гостями в его доме, а вскоре прикарманили корону, скипетр и державу. Правда, их быстро настигли. Но самое удивительное, что после приватной беседы с королем, Блад вместо смертного приговора получил поместье в Ирландии и 500 фунтов годового дохода! Но, в конечном счете, Блад кончил плохо, пав жертвой судебного иска на 10.000 фунтов.

На территории Тауэра службу несут так называемые бифитеры. Считается, что “beefeater” происходит от слова “buffetier”, это объясняется, тем, что стражники несли службу в королевском буфете. Рядом со стражниками прихорашивается ворон. Большая тяжелая птица вальяжно прохаживается взад-вперед, не обращая на тебя ни малейшего внимания. Кстати, у каждой из птиц есть паспорт с указанием фамилии и профессии. Говорят, одному из наиболее нахальных воронов в графе профессия написали «вор»!

Если до поездки есть еще месяца 3, то можно записаться на Церемонию Ключей. Для этого нужно послать письмо по почте, вложив в конверт марку для ответа и указав имя, как минимум 2 даты, когда вы бы хотели присутствовать. Церемония начинается в 9.30 вечера.

Адрес, по которому направить запрос:

Ceremony of the Keys Office

Tower of London

London EC3No 4AB GB

http://www.hrp.org.uk/TowerOfLondon/WhatsOn/ceremonyofthekeys.aspx

Саутворкский собор

Выйдя из Тауэра, я двинулась вдоль набережной, разглядывая, как внизу на воде темными призраками выступали корабли. На Лондонском мосту грохотало и шумело уличное движение. Звуки тут мелькают, спешат, торопятся, будто подхваченные в вихре. Удивительно, как здесь, среди мятущегося, бушующего Лондона может существовать маленький затерянный оазис умиротворения и покоя – Саутворкский собор, древнейшая церковь, заложенная еще при саксах. Высится он над лиорадочным городом как повелитель, даже чересчур замкнутый в своем совершенстве. Собор, на котором как отметины зияют следы безжалостной руки Времени, будто посмеивался над этими жалкими стараниями его покалечить. Как хотелось проникнуть во все тайники его древней души!

Сомерсет Хаус.

Особняк в стиле Фрагонара, расписанный уже слегка потускневшими нимфами и розами, служит напоминанием о былом блеске и былой нищете…

Из истории известно, что особняк первоначально принадлежал тщеславному лорду-протектору Сомерсету, который задался целью выстроить себе дворец, способный соперничать с Хэмптон-корт. Дом возводили из камня, снесенных по его приказу церквей. Неудивительно, что Сомерсета невзлюбили и скоро обезглавили.

Дворец передали во владение Короны, так в нем жила принцесса Елизавета, Анна Датская, жена Якова I, устраивала маскарады, а Генриетта Мария, любимая жена Карла, держала свой католический двор. В 18 веке дворец чуть было не снесли, но вовремя одумались, когда, уже приступив к работам, обнаружили на чердаке среди пыли и хлама всеми забытую коллекцию старинной мебели и гобеленов, некогда принадлежавших далеким-далеким предкам королевской фамилии…

Сейчас в нем выставлены наполненные светом картины Ван Гога и Писсаро, Боттичелли и Рубенса, Матисса и Сезанна…

Моя любимая картина Мане «Бар в «Фоли-Бержер» оказалась сосланной на выставку в Америку.

За пределами Лондона

Наш автобус неуклонно продвигался вперед. Зеленые, розовые, бурые поля, подернутые легкой дымкой, белые и серые крапинки домов, церквей, река, текущая мимо лугов, то вдруг высился забор, а потом снова… лилово-коричневая пустошь, старые мосты, овцы, буковые рощи и мягкие очертания озер. Замереть на секунду, остановиться среди разлитого тут зеленого покоя….

Кембридж

Дождь в слепой ярости обрушился на город, река извивалась как огромная бледная змея. Ветер с холодным шелестом словно говорил нам — где-то, ведь, надо положить предел гостеприимству! Но разве что-то может огорчить, когда прямо перед тобой раскинулся волшебный город сотни башен и шпилей, он словно источник песен и сказаний. И все преображалось, будто пасмурный хмурый день вдруг научился улыбаться! Тихое ворчание ветра. Белыми нитями дождя на реке ткались узоры. Вокруг башни, на которые падали резные тени разлапистых деревьев, в чьих ветвях словно пряталась какая-то тайна.

Чтобы прикоснуться к жизни Кембриджа, подсмотреть само его существо, повседневное, будничное, освобожденное от оболочки туристического объекта, нужно зайти внутрь колледжей, побродить там, превратившись на полчаса в старательного студента, а потом непременно заглянуть в часовню Королевского колледжа.

Линкольн.

Дождь шел все сильнее, хлеща и стегая стекла автобуса, а ветер глухо ворчал, словно досадуя о нашем приезде. Над нами висит большая сизая туча, в которую вонзился единственный белый луч. Несчастные промокшие туристы спешат поскорее укрыться в тихом пристанище Собора, еще только смутно представляя, что откроется их взору.

Паутина окон и кружева потолка, синеватые язычки пламени свечей, могучие стены, тихий лепет дождя снаружи и вдруг по непонятному капризу воображения в умиротворенной тишине доносится отдаленная, едва внятная мелодия. То ангелы играют на музыкальных инструментах. И словно удивленные шумом от наших шагов, они прячутся среди каменных узоров, не желая выставлять себя напоказ. Но как хочется отыскать их!

В Англии всегда приходят на помощь туристу, вот стоит незамысловатая машинка, бросишь туда монетку, и…

Новорожденный луч с задумчивым любопытством оглядел потолок, и одарил своим мягким сиянием небольшую часть погруженного в бархатистую тьму свода. Дав нам подсказку, на мгновение замер, словно усомнившись, правильно ли он поступил, а потом, свернувшись клубочком, исчез.

Стоунхендж

Тайный источник древней мудрости, колодец, глубин которого уже не потревожит ни один человек. Будто неизвестный художник нарисовал каменную картину на фоне пустоты. Пустоты и покоя, который впитывали эти изваяния век за веком.

Каменный истукан, одинокий, как птица, залетевшая в неведомые края. С тоской озирается он на проходящих мимо зевак, не решающихся подойти ближе и прервать его раздумья… А как бы ему этого хотелось! Ах, как бы хотелось отбросить притворное, призрачное существование и снова пожить настоящей жизнью, как когда-то в былые времена, когда он внушал трепет и ужас, когда жрецы-друиды, с их волшебными жезлами и золотыми амулетами, в которых хранилось яйцо Змея, приносили тут жертвы и пытали отступников.

Стоунхендж не единственное наследие друидов. Есть еще как минимум 3 диковинных камня под названием Китс-Коти-Хаус на Блубелл-Хилле близ Мейдстоуна в Кенте.

Стрэтфорд на Эвоне

Маленький городок Шекспира. Городок, в котором опрятные старые домики такие низенькие, будто боятся заслонить собой небо. Так и кажется, что вот-вот увидишь дымок, вьющийся тонкой ниткой из приземистой трубы.

Шотландия

Земли Шотландии мелькали перед нами, не зная покоя, в бесконечной смене форм, обличий и цвета. В этом диком первобытном краю словно на вече собрались скалы, солнце, облака и ветры. Тучи залегли на вершинах холмов, а над вересковою пустошью колыхался легкий туман

Эдинбург

Вечер медленно угасал. Бесстрастная безликая ночь покрыла город тенями от своих темных крыльев, и мы затаили обиду, что она не задержалась в пути, чтобы дать нам еще несколько минут полюбоваться городом. Но, может быть, она знала, что делает? Вдалеке будто огромное допотопное чудище возвышалась громада Эдинбургского замка, сбрызнутая лунным светом. Расплывшаяся по земле тьма укрыла сморенный усталостью город, как плащом, на котором были вышиты иссиня-черные узоры… И один лишь замок отливал красноватым блеском,

Все звуки большого города, утомленные, засыпали под нежную колыбельную волынки… призрачную, робкую, неотвязную. Она подкрадывалась все ближе и ближе.

Смяв мелодию, фейерверк ворвался в безмятежное спокойствие, изломанные лучи в яркой раскраске на мгновенье сорвали с ночи покров темноты, взамен облачив ее в пурпур. И, вдруг, все стихло, будто задули свечу…

Среди теснящихся друг к другу холмов, покрытых цветами и душистыми травами, возник мощный древний легендарный город. Днем мы гуляли по Королевской Миле и Принцесс стрит, ловили мелодии волынок, всплывающих вдалеке, а потом вдруг замирающих, дивились резкости и прямоте картин Мане в Шотландской Национальной галерее, младшей сестренке Лондонской галереи, любовались хитро улыбающимися ангелами с деревянными волынками в Соборе Святого Жиля.

Особенно хорошо пройтись по Королевской Миле поздним вечером, когда на темных каменных фасадах выступают последние ярко-пунцовые капли заката.

В августе в Эдинбурге проходит знаменитый фестиваль (билеты на который надо заказывать сильно заранее), облачая город в яркий убор из красок и звуков! Конные представления, глотатели огня, жонглеры, канатоходцы, ряженые…

Лох Ломонд и Сноудон

Среди озер, замкнутых грядою дальних гор, среди ветра, ведущего тихие разговоры в камышах, среди каменистых холмов с необычной прелестью их контуров, только здесь начинаешь понимать, что такое Шотландия.

Каменные глыбы величественно возлегли на холмах словно львы, чувствуя себя властителями этого края. Ветер доносил пряный аромат вереска. Мы шли тихо, озираясь, в надежде среди каменистых холмов захватить врасплох какое-нибудь чудо.

Открылось ли оно нам? Я уверена, да!

И дерзко спорю я с Генри Лонгфелло! Да, жизнь есть грезы! Это и есть та сокровенная суть, которую открываешь для себя, попав в Англию.

Ресторан Tom Aikens

Говоря о празднике желудка, пожалуй, мне бы хотелось остановиться на одном французском ресторане, предательски обосновавшемся в самом центре Лондона.

То, что здесь подают, возбуждает не только аппетит, но и воображение. Персиковый десерт, заточённый в бутылку из-под шампанского. Потом что-то кисло-сладкое, с вишенкой и листочком мяты, украшенное вытканной из карамели паутинкой. Терпкий и сладкий запах пряностей. Тихий тягучий голос официанта, заботящийся о ваших ощущениях.

Ресторан имеет один минус: сюда надо записываться чуть ли не за месяц!