06 июля 2007 г.

Белокуриха – озеро Манжерок – Горно-Алтайск – Артыбаш

Стартовали сегодня точно по графику, в 10 часов от гостиницы «Беловодье» в Белокурихе. С этого названия наша экспедиция началась, наверное, неспроста. Возникло ощущение, что мотив поиска Беловодья — легендарного русского рая, будет сопровождать нас весь путь. Настроение среднее. С ночи барабанил обложной дождь, превратившийся к утру в ливень. Ну, палатку под дождем нам пока ставить не надо и в мокрый спальник лезть тоже, так что терпимо. Монголы верят, что дождь в дорогу – к счастью и легкому пути. Официальная тягомотина из клишированных напутственных фраз и марша «Славянка» прошла быстро. Мокнувший под дождем народ сильными эмоциями выпроводил нас в дальнюю поездку. В душе легкое волнение – как все получится? Маршрут у нас новый, охват территории очень большой, ведь буквально за две с половиной недели мы должны проехать пять тысяч километров алтайским замкнутым кольцом по территории четырех государств: России, потом Монголии, Китая и Казахстана. Да и готовилась экспедиция полгода, сколько было отдано сил и времени. Должно получиться.

Садились в машины как спецназ – короткими перебежками от крыльца к автомобилям, но все равно намокли. Я сел на переднее сиденье, предназначенное для командиров и штурманов. Машины забиты под завязку снарягой, по-моему, нахватали лишнего. Из плотной массы сумок, рюкзаков, коробок и видеокамер торчит даже ледоруб. Кто его взял? Надо было еще захватить дробовик и противолавинную ракетницу.

Первая остановка сегодня – краеведческий музей в селе Алтайское. Удивительно, но и находится он на улице Алтайской, а само село – в Алтайском районе. Трижды Алтай, счастливое число. Музей очень понравился, особенно репродукции моих любимых картин Рериха, неземная синева гор и мистика Великой Азии. Еще там был стул, на котором в 2003 году сидел Путин. Но посидеть на нем не разрешили. Странно, мне в Эрмитаже даже на императорском троне посидеть удалось, а на табуретке Путина в селе Алтайском нет. Радушные хозяева музея, после увлекательного рассказа о районе, угостили нас щедрым медом и чаем из пьянящих своим запахом горных трав. Именно такой мед и травы делают Алтаю славу.

После обеда едем в поселок Катунь и на озеро Ая. Всего сорок километров петлявой дороги и мы стоим в очереди у Айского моста. На озеро решено не заезжать, хоть оно и чудесное, но каждый из нас там был много раз, да и туристов летом здесь много. Едем вдоль реки на туркомплекс «Бирюзовая Катунь», только вода в Катуни сейчас не бирюза, а известь с молоком. Нас интересует не туркомплекс, о котором только говорят, но никак не могут построить, а археологический музей «Перекресток миров» с Тавдинскими пещерами. Профессионально выстроенный музей, знакомит с древними артефактами и древним прошлым Алтая. Представить сложно, что здесь когда-то разъезжали верховые дозоры скифских лучников.

Сразу за Айским мостом нас встретила кумысом делегация Республики Алтай во главе с шаманом и семь недостающих участников экспедиции. Каждому повязали разноцветные алтайские пояса, мне достался оранжевый. Политически подкованная делегация сопроводила нас в Дом Правительства в Горно-Алтайске, где мы получили напутствие президента РА Бердникова. На крыльце перед Домом разрезали на куски символическую красную ленту, куски разобрали на сувениры. Мне не досталось. Было огромное желание посетить республиканский музей, но это не входило в наши планы, нас ждала турбаза Юрток в Артыбаше. Дорога до Телецкого озера получилась не из легких. Четыре часа монотонного движения по петлям среди зеленых гор. Под конец женщин начало укачивать. Приветливые хозяева турбазы устроили нам баню и купание в прозрачной как хрусталь Бие.

7 июля 2007 г.

озеро Телецкое – Балыкча

Если вчера был день музеев, то сегодня – день воды. День Ивана Купала. День обещал быть очень ярким и жарким. Долго грузились на ждавший нас теплоход «Ярославец», все прошло как-то нерасторопно. Настоял, чтобы часть ненужных вещей осталась на берегу, это значит, что мы их уже не заберем в Артыбаше. Движемся только вперед и назад возврата уже нет, а вещи дождутся нас в Белокурихе. Еще взяли с собой попутчиков, велотуристы из Иркутска, намереваются пройти на горных велосипедах вверх по долине Чулышмана и через перевалы в Туву. Они не могли найти место для своей техники, потом прикрепили свои велосипеды на крышу капитанской рубки.

Участник экспедиции, писатель и знаток Алтая, востоковед Бронтой Бедюров сказал, что по местным приметам успех нашего дела, т.е. экспедиции, будет зависеть от того, как мы пройдем по Золотому озеру. Прошли хорошо. Теплоход, как трамвай, шел ровно и быстро.

Было сказочно и живописно красиво, нереально голубое небо отражалось в воде. Весь день стоял глубокий штиль. Телецкое озеро мне сильно напомнило Байкал, только поменьше. Почему я здесь никогда не был раньше? Знаток алтайских преданий, Бедюров еще рассказывал нам легенды о Чингис-хане и племени теленгитов, населявших Телецкое озеро. Не было монголов на этой земле, но историческая память о сметавших народы нашествиях у алтайцев осталась.

В обед сделали остановку на водопаде Корбу. Шум был слышен издалека, на ярком солнце поток воды просто слепил. Все тут же кинулись купаться в озерцо под водопадом. День Ивана Купала взял свое даже с буддистов-монголов, которые в силу культурных традиций вообще никогда не купаются. По традиции, используя энергетику водоема, постоял под струей водопада. Вода взбодрила, оставшаяся часть пути до Балыкчи прошла на одном дыхании. На юге озера нас уже ждал деревянные домики турбазы Алтын-Туу. Распрощались с иркутянами. На базе отдыхали какие-то музыканты, которые вечером решили просто так дать джем-сейшн из акустики и электричества. Играли мастерски, звуки двух гитар в горной тишине просто завораживали. Ночью все купались в озере, колыхали луну на воде.

8 июля 2007 г.

Балыкча – Усть-Улаган – Жана-Аул

За световой день проехали 130 километров. Не густо, зато каждый из этих километров считается за два, а то и за три. Такая вот тяжкая дорога от поселка Балыкча до села Кош-Агач вдоль Чулышмана. Река бешеная, от одного взора на нее мурашки, а водники еще как-то умудряются сплавляться по ней. Шестая категория сложности у реки. Кажется, что сегодняшний день тоже был на шестую категорию. Сначала грунтовка шла по широкому лугу, но потом неожиданно для нас вошла в узкий каньон с отвесными стенами и прижалась к руслу. Вероятность опасности малая, но все равно было не очень неуютно. По пути сделали несколько остановок, чтобы сделать фотозарисовки. Рассматривали в армейский бинокль скалы и водопад Куркуре. Никогда не думал, что увижу столько водопадов на Алтае.

В одном месте остановились чтобы полежать на камне силе. Это оказалась массивная плита, до которой нужно карабкаться метров двести вверх по склону. Камень этот оказывается, заповедный, он мало кому известен, потому что алтайцы долгое время не открывали его местонахождение. Не хотели, чтобы чужаки нашли его. Услышал рассказ, что мистический камень-загадка придает человеку силу духа и тела. Все зараз на плиту не уместились. Конечно, сверхчеловеком камень меня не сделал, но прилив бодрости и выносливости почувствовался точно. Может быть благодаря этому мы и вынесли этот день. Сразу начинаешь серьезнее относится к легендам Алтая.

Кульминацией дня стал перевал Кату-Ярык, самый безумный горный серпантин из тех, что мне довелось видеть. Одно название – перевал, а на самом деле трехкилометровая дорога, зигзагами поднимающаяся на левый борт каньона Чулышмана. Наверху – плато без спуска, так что никакого перевала и нет. Дорога способна пропускать автомобили только в одну сторону, поэтому мы встали в очередь у подножия. За час ожидания познакомился с пассажирами из уазика впереди. Там, оказывается, ехал Анатолий Уханов, герой-строитель перевала. Оказался приятным общительным человеком, разговорились. Рассказал мне как, полтора года они вырубали перевал в скалах, балансируя в бульдозерах на краю пропасти.

После такого рассказа сказал всем пересесть из нашего «газона» по УАЗам-таблеткам. В будке грузовика дверь открывалась только снаружи и то, только хорошего пинка. Мне такие условия безопасности не понравились. Пока ждали своей очереди, водители-алтайцы успели обмазать бензонасос глиной, обмотать его грязной тряпкой и полить водой. Объяснили, что так агрегат не перегреется и не заклинит. На подъеме шофер странно управлял машиной: одной ногой давил газ и тормоз, другой отжимал сцепление. Машина ревела, дергалась и скатывалась назад. В самом конце машина совсем заглохла и поехала вниз. Кажется, сердце остановилось. Водитель заблокировал сцепление, оставил нас в таком подвешенном состоянии, а сам вылез доливать воды в радиатор. Машина завелась и через минуту все кончилось. Оказалось, что он ездит так постоянно, а ручник у него вообще не работает.

Уже наверху мы выпили за наше первопрохождение, побурханили – побрызгали вокруг водкой. На плато посмотрели на царские курганы урочища Пазырык, в которых после войны советские археологи раскопали артефакты, прогремевшие на весь мир. Сами курганы – нагромождения булыжников, и проникнуть в сущность похоронных обрядов скифов проникнуть они не позволяют, истина не лежит на поверхности просто так. Планировалось, что мы заедем в музей пазырыкской культуры в Улагане, но он закрылся за 15 минут до нашего приезда в село. Опоздали.

После преодоления с Улаганского перевала, на этот раз настоящего перевала, начался спуск по долине горной речки, закончившийся проходом через Красные Ворота – створ долины, зажатый между двумя красно-гранитными скалами. День, похоже, близился к завершению, и лучи заходящего солнца зажгли красные утесы ярким пламенем. Побурханив духам места на Воротах, через Акташ выехали на Чуйский тракт. Последний участок дневного пути прошел без происшествий, если не считать проколотого в Курайской степи колеса и чудом повернувшейся в степи же шиномонтажки. Последние лучи солнца красиво покрасили красным Курайский хребет, протянувшийся с левой стороны и синим – Северо-Чуйский хребет с правой.

В Чуйской степи оказались уже по темноте. В Жана-Ауле нас ждал отдых и обильный дастархан из азиатской кухни, приготовленный для нас в районном музее казахской культуры. Ночевать было негде, поставили палатку прямо во дворе музея.

09 июля 2007 г.

Монголия

Жана-Аул — Ташанта- Баян-Улгийский аймак

В Жана-Ауле к нам присоединились отставшие члены команды – Михаил и Юля Луханины. Они приехали глубокой ночью, для того чтобы они не потерялись в сельских закоулках, посреди ночи мне пришлось с фонарем и тапочках шариться по селу и маячить им наше местонахождение. Приехали они поздно, очень уставшие. Ворота музея оказались, как назло, закрыты на амбарный замок. Не ставить же палатку на улице! Пришлось вскрыть ворота, уже не помню чем – какой-то монтажкой, они заехали во двор и уснули прямо в машине. Я тоже лег спать, день для закончился в четыре ночи. Поспал всего час, проснулся от непонятного шуршания снаружи. Только расстегнул молнию, перед носом – Ленин и Карл Маркс. Аж сердце екнуло. Оказалось, это два гранитных бюста, снесенных с главной площади села и запрятанных по тылам музея. Уже светало, было холодно. Встречал степной рассвет, сидя на крыльце музея. К шести часам, когда уже полностью рассвело, народ стал выползать из палаток.

Хотели выехать пораньше, чтобы к девяти утра добраться и перейти монгольскую границу. Уже готовились отъезжать, как я заметил, что у нас нет запаса бензина и мы рискуем не доехать до Улгия. Все эсктренно кинулись искать запасные канистры. Найти такую тару в магазине было просто нереально. Через час уже все село знало, что мы ищем. Канистры нашлись у одного пожилого казаха, который хранил их как наследство от погибшей сельской МТС. Выменяли их на выпивку. Емкости оказались грязными и ржавыми. Залили в них АИ-92 на АЗС, двинулись к границе. На выезде из Жана-Аула на трассе нашу колонну тормознул дежурил пограннаряд. Дежурившие дух-алтаец и подполковник спросили у нас пропуска в пограничную зону. Видно, совсем у них плохи дела, если они выгоняют старших офицеров дежурить с карабином в степи. Какие пропуска, если у нас монгольские визы в паспортах? На границе были к 10 утра и нам повезло, в очереди стояло десятка полтора транспортов с монгольскими и русскими номерами.

Пограничники знали, что мы должны подъехать, поэтому границу прошли без задержек. Сфотографировались все вместе у колючей проволоки в три ряда. Асфальт закончился бесповоротно, через щели под дверью потянуло пыль. Километров 15 дорога шла на подъем через перевал Дурбэт-Даба. Перевалили через водораздел, стала заметной отличие монгольского ландшафта от алтайского. Растительность исчезла окончательно, только голые горы, серые и дымчатые.

Дальше началось самое интересное. На часах был полдень, и нам оставалось проехать всего лишь 130 километров. Обещанные километры мы ехали 12 часов. Наши проводники потеряли направление среди лабиринтов монгольских дорого. Не знаю, можно ли знать эти дороги – это путаная сетка пересекающих и расходящихся колей и маршрутов. Канат и Кайрат решили показать нам Бага-Ойгорскую писаницу. Еще мы посетили галерею каменных веков Хар-Ямаат – так именуется памятник скифской эпохи. Он расположен на склоне горы. Чтобы рассмотреть петроглифы, пришлось карабкаться в кедах вверх по осыпающемуся склону. Успеваем сфотать безымянный археологический памятник, расположенный неподалеку, где сейчас европейцы ведут раскопки. Плоский полутораметровый камень, часть головы отколота, но отчетливо видны рельефные усы и бородка.

До того как на нашем пути встретился обо с шестом, обвязанным десятками узких голубых лент, активе экспедиции было два проколотых острыми камнями колеса. На перебортовку шин ушло около часа. У обо выходим из машин, по монгольскому обычаю обходим вокруг каменной кучи по ходу движения солнца три раза.

Ближе к вечеру начались приключения, в сумерки стало очевидно, что происходит что-то не то. Передовая машина разведки порхала по холмам, высматривая дорогу и наматывая свой дополнительный километраж. Из раций раздавалась непонятная речь водителей, по интонации похожая на ругань. Духи Цаган-Гола – монгольского Беловодья сделали так, что мы заблудились. Тьма стала кромешной, фары выхватывали лишь небольшой участок дороги. Остановились чтобы посоветоваться. Михаил Луханин показал на GPS наш маршрут: ломаная линия, возврат назад и снова ломаная. Вернулись на прежнее место. Бензина даже с вонючими канистрами осталось километров на сто. Едем дальше, смотрю на часы: 9, 10, 11. В два часа ночи наткнулись на дорожные знаки. И это в Монголии?! Радоваться уже просто не было сил. Осторожно переехали через мостик из жердочек, рассчитанный только на полторы тонны. А выдержал все три.

Сразу за мостиком нашли место нашей ночевки, это оказался район монгольской пограничной заставы из четырех юрт. Ставим рядом наши палатки, половина команды идет ночевать в просторную юрту. Кажется, день был бесконечным. Расстелив спальники, засыпаем под шум горного ручья.

10 июля 2007 г.

озеро Хотон-Нур

Дневка. Стояние на озере Хотон-Нур. Никуда не ездили, отдыхали. Дивное утро, которые мы все проспали. Первым делом исследуем с фотоаппаратами и видеокамерой окрестности: поляны эдельвейсов, юрты, прозрачные ручьи, дети играют, пасутся лошади, яки, козы, овцы. Местность для жителя России очень колоритная, нет у нас таких ландшафтов. Горы, конечно есть, но другие. Пространство горизонта занято заснеженными хребтами, их ледяное дыхание отчетливо чувствовалось в долине этим утром. Не зря взял с собой осеннюю куртку.

Начали подниматься на одну из таких вершин, но нас не пустили духи. В самом начале подъема стала резко портиться погода. Поднялся ветер, нагнало туч, наметился дождь. Наш проводник Канат высказался, что что-то идет нет так. Приняли решение спускаться. Погодные процессы тут же пошли в обратную сторону, дождь прекратился, разветрилось. Кажется, мы посягнули на какое-то святое, их в Монголии множество. Такие вещи в Монголии не проходят безнаказанно.

В обед мужики пошли рыбачить на озеро. Рыба в озере голодная, клюет не глядя, через пятнадцать минут наловили несколько полукилограммовых хайрюзов. Рыбу бросили на траве и оставили без внимания. Тут же огромные беркуты спикировали и похитили половину улова. Отбить рыбу обратно даже не успели, осталась одна мелочевка. Через час наловили столько же.

Еще днем на стоянку пришли местные дети и устроили нам концерт искусного пения. Пели открыто и радостно, что странно, у них работали микрофоны. Электропитание они брали от зеркальной тарелки, поглощавшей энергию солнечного света.

Вечером наши монгольские хозяева угостили всех национальным блюдом хорхогом. С интересом наблюдал как они его готовят: скинули бараньи ребра в большую квадратную флягу-скороварку, залили водой, наложили туда же округлую гальку вместе со специями, поместили все это в квадратную яму, обложили дровами и развели костер. Через час мы ужинали дымящейся пряной бараниной. Получилось очень вкусно. Мы в свою очередь угостили монголов ухой из хариуса и организовали им наш традиционный пионерский костер с двухметровым пламенем. Огонь был такой, что, кажется, даже боги содрогнулись. Монголы такого никогда не видели и очень испугались, из-за жара подойти к огню ближе пяти метров было невозможно. За один вечер сожгли месячный запас дров.

11 июля 2007 г.

озеро Хотон-Нур – река Ховд — Улгий

От вчерашнего солнечного глубокого голубого неба не осталось и следа. Небо затянуто серой мутной хмарью. Видно как линзы дождевых туч перемещаются над степью, охотятся за одинокими машинами, чтобы вылить на них мегалитры огромных ледяных капель. Покидаем юрточный лагерь, не хочется уезжать, кажется влюбился в это место. Сначала едем вдоль озер, потом пересекаем по дрожащему деревянному мосту через речку Ховд. На мосту – шлагбаум, оказывается мы провели день на территории национального парка Монголии, который называется Алтай-Таван-Богд. Пять священных вершин Алтая. Здесь много достопримечательностей и за день все не посетить. Возникает желание непременно сюда вернуться.

Дорога неизменно ведет вдоль реки Ховд, которая на глазах набирает силу. Колея то следует каждому изгибу русла, то уходит в сторону, прижимается к скале, забирается на холмы, с которых видны река, скалистые берега, торчащие из зарослей тополей и тальника. В одном месте проводники показали на заброшенную вольфрамовую шахту канадцев. Так, не шахта, штреки геологической разведки. Избуравили всю гору как сыр, вгрызлись в породу, оставили отвалы и зияющие черные дыры и бросили. В Монголии горнодобывающая промышленность давно уже приватизирована и принадлежит иностранцам. Где-то же здесь, по слухам, до недавнего времени китайцы мыли золото.

К вечеру оказались в провинциальном монгольском городишке и аймачном центре Улгие. В городе у нас закончился бензин. Стали искать заправку, но найти ее оказалось сложнее чем турецкую баню в степи. Спросили у полицейского. Вместо того чтобы показать рукой направление, как это принято в Монголии, или прогорланить информацию на своем языке, он садится на мотоцикл и сопровождает наш караван до заправки. Выяснется, что вместе с бензином у нас закончилась и нацвалюта, кассир рубли брать отказывается наотрез. Уже пугаясь перспектив нового неспортивного ориентирования в Улгие, стали думать где найти в 9 вечера банк с функционирующим обменником. Пока думали, полицейский успел куда-то позвонить, после звонка кассир резко меняет свое решение брать только тугрики. Судя по выражению лица, из-за нас на ушах сейчас стоит городское УВД и весь банковский сектор.

Голодные, приехали на юрточную турбазу Игл-Тур. Комфорт европейский, есть даже душ и ресторан. Ужинаем, через дымоход юрты на наш стол залетают капли дождя, падают в мою тарелку с супом. Весь день был дождь, но день был самый чудесный. Вечером на закате на рекой Ховд просияла радуга, перекинув свом коромысла с одного берега на другой.

12 июля 2007 г.

Улгий – озеро Толбо-Нур

Сегодня вся Монголия празднует свой национальный праздник Наадам — День Победы народной революции. К месту народного гуляния, что за градом на холме, с утра подтягиваются машины. Есть старые, ржавые, с дырами в два кулака москвичи, незаменимые и вездесущие УАЗы, которые, как мы проверили, проедут везде и японские джипы среднего класса.

Игры идут режимом нон-стоп. Внедряемся в толпу, которая напряженно, с отвисшими ртами наблюдает за скачками на лошадях. Какой-то беззубый дедок, прижав к одному глазу очки, к другому половинку бинокля, вцеливается в священнодейство. Импровизированный ипподром окружен холмами как в амфитеатре, зрители рассредоточились по его склонам. Скачки – настоящее мужское испытание, инициация молодых людей, обретение всадником статуса уважаемого степняка. Участвуют даже дети. Мы захватили финиш 40-километровой гонки 3-10-летних мальчиков, на одном ходу, без седла на предельной скорости. Жара к полудню плюс тридцать, но люди не перестают прибывать. Кажется, что то же самое было и при Чингисхане и сейчас скачут его воины, а не дети. Наадам – это не праздник, а путешествие на машине времени, начинаешь по-настоящему понимать страну.

Пора выдвигаться, за оставшиеся полдня нам надо еще доехать до Толбо-Нур. Озеро – родимое пятно Монголии, ее родинка. Прощаемся с нашим проводником Канатом, который на прощание рассказывает нам легенду об озере, пастухе и провалившемся под лед табуне. Сидя на берегу, можно услышать печальные звуки, плач погибших лошадей.

На этом озере просто надо быть. Вечером все, у кого были фотоаппараты, снимали как озеро меняет палитру цвета. Просидели у костра далеко за полночь. Я пошел спать, а мужики коптили рыбу до самого утра. Палатка и юрты мне уже надоели, ночевал в спальнике на земле под открытым небом, пока не уснул, рассматривал огромные звезды-лампады на черном своде. А Ирина Шульман еще долго шуршала брезентом, устанавливая в темноте палатку.

13 июля 2007 г.

озеро Толбо-Нур – Ховд – Манхан

Под утро температура воздуха заметно упала, даже в теплом спальнике было прохладно. Наш палаточный лагерь окутал густой пурпурный туман с озера. Как только встало солнце, туман исчез без следа. Пока все спят, гуляю по берегу, нахожу пляж, купаюсь. Вода такая холодная, сразу берет за жабры. Пока согреваюсь, замечаю как наш видеооператор Сергей Шакуро карабкается с камерой по скалам. Закат и рассвет – лучшее время суток для съемок.

Лагерь собрали за час. Выехали в девять часов утра. Столько дорог, непонятно как наши водители находят нужную? Дороги в Монголии созданы для крепких людей с железными нервами. Пытаюсь делать записи в ноутбуке, но это просто невозможно. Первый раз компьютер улетел в потолок, второй – в дальний угол. Плюс пыль, пыль, пыль. Прямо как в стихах у Киплинга про Африку. Колея была убитая, но до города Ховд добрались достаточно быстро. Встретились с новыми участниками экспедиции из Горно-Алтайска, ждавшими нас в Ховде три дня. Все свободное время он посвятили изучению города и его окрестностей, вывалил на нас изобильный объем восторженной информации. В отместку мы сделали то же самое. За три дня горно-алтайцы успели также перезнакомиться со всей местной детворой и торговцами на базаре. Скидки на конскую упряжь, халаты и нагайки нам теперь обеспечены.

В городе мы встретили Цэдэва, поэта и переводчика из Ховдского университета. Встреча была теплой. Бронтой Бедюров, наш «штатный» монголовед Николай Витовцев и Цэдэв тут же стали что-то обсуждать по-монгольски. Обедаем все вместе, за обедом решаем, что прохлаждаться в Ховде полдня не имеет смысла, поэтому едем дальше в сомон Манхан. По-доброму стоило познакомиться с городом получше. Всегда эта вечная спешка, даже в Монголии, где время как физическая и метафизическая категория вовсе отсутствует. Из городских достопримечательностей в наше поле зрения попал только памятник Амарсане, монгольского борца против ига маньчжур и китайцев. По этой самой причине Амарсана считается национальным героем в Монголии.

Несмотря на то, что небо явно угрожало нам степной грозой с молниями, стали собираться в путь, выносить рюкзаки. Как назло, машина глохнет, не заводится и чихает. Выгружаемся из «сарая», Витовцев открывает дверь и… проваливается в канализационный люк. В монгольских городах нет коммунальных удобств, и водитель умудрился припарковать машину напротив единственного люка в городе. Николая увозят на перевязку в больницу, а мы целый час ищем новую «таблетку». Находим, но в УАЗе нет бензина. Повторяется старая история с поиском горючки.

Наконец-то выезжаем в Манхан. Уже сумерки, впотьмах пытаемся разглядеть живописное ущелье, спускающееся к глади озера Хара-Ус-Нур. От Ховда до Манхана всего лишь 90 км, мы их проезжаем за два часа. Для Монголии – довольно неплохой темп. На месте мы уже затемно. Здесь нас никто не ждет, место ночевки под вопросом. Не сразу находим гостиницу, размещаемся, выясняется что койко-места только для дам. Джентльмены ложатся спать на ковриках-пенках на дощатом полу. Идут принимать душ. Чтобы помыться, нужно опустить шланг вниз, чтобы он набрал воды, а потом поднять его резко вверх чтобы вода потекла.

Сегодня пятница 13-е и полнолуние. Ну был и денек.

14 июля 2007 г.

От Манхана до Булгана

День отмечен бесконечно трудным переходом в юго-западном направлении до китайской границы.

Проснувшись, все были шокированы увиденной при дневном свете царившей в гостинице разрухой. Как в Сталинграде в 43-м. Но чего еще ожидать от районной постоялого двора, у нас в России ничуть не лучше. Задерживаться не стали, время терять было нельзя, даже проводники сомневались, сможем ли мы преодолеть за день намеченное расстояние.

Через полтора часа сделали краткую остановку для осмотра знаменитой в узких кругах пещеры Хойт-Цэнхэр. В 60-х годах здесь работал наш известный ученый, спец по петроглифам и наскальным рисункам А.П. Окладников. Машины бросили на берегу речки, название которой переводилось как «синяя», но она была бурая из-за паводка. После пещеры была еще более краткая остановка для знакомства с древними изображениями Козлиной сопки. По-монгольски это место называется Ишгэн толгойн хадны зураг.

После пещеры и сопки начинается беспрерывное многочасовое психоделическое движение по каким-то совершенно диким местам, где нет людей и ничто не напоминает о существовании на планете биологического вида человека разумного. На данный момент кроме нас, конечно. Говорят, что по этой дороге китайца на грузовичках гоняют бензин в Монголию, но за весь день мы не встретили ни души. Вскоре здесь развернется строительство асфальтовой дороги, которая свяжет западные аймаки с китайской провинцией Синьцзян. Началась череда перевалов, счет которым я быстро потерял. Последующий оказывался выше предыдущего. Американские горки из многокилометровых подъемов и таких же спусков, нереальные пейзажи завораживали своей пугающей красотой. Необъятная территория, сколько же времени нужно для того, чтобы исследовать, исходить эту землю? Но сегодня время существует только для того, чтобы к ночи доехать до границы. А еще где-то на юге простирается пустыня пустынь Гоби, мы ее не видим, но ее незримая магия уже начинает действовать на нас.

Неожиданно водитель нашей машины сворачивает с направления и едет в другую сторону. За скалой у ручья спряталась не видная издалека юрта. В ней живут старик со старухой. Хозяева искренне рады видеть гостей, здороваются с нами. Как знак глубокого уважения к нам, старик вынимает обитую чеканенным серебром табакерку, предлагает нам понюшку. Закладываю табак в ноздри, но порошок оказывается каким-то тонизирующим и проясняющим сознание. Не конопля, но что-то подобное. Прошибает сразу. В благодарность за гостеприимство мы оставляем им спички, чай, соль, все то, что мы нахватали с собой в промышленных объемах.

На последнем перевале нам подрезает красная лиса с наглой красной мордой. Гонимся ней, но налетаем колесом на камень. В последний момент увидел, как на лису пикирует сокол и начинается акт борьба за выживание. Мелькает красный пушистый хвост, мы снова на дороге.

Уже в темноте движемся по долине реки Бодонч. Ничего не видно, то есть вообще ничего. Я уже давно не понимаю где нахожусь, хотя сегодня утром полчаса изучал наш маршрут по топографической карте. Приезжаем в город, расселяемся в единственной гостинице для дальнобойщиков. Соседи по этажу – пьянствующие монголы.

15 июля 2007 г.

Булган

Вынужденная дневка. Сидение в Булгане. Нам пришлось задержаться, сегодня граница закрыта, потому что у монгольских пограничников существует правило: переход Булган-Тайкишкен открыт на впуск и выпуск только 15 дней в месяц. Чтобы узнать это, мы с утра всей кавалькадой со всем снаряжением и грузом поехали из Булгана на границу. Не поверили, увидев идеальный асфальт – первая очередь дороги, которую планирует Китай. 60 километров прошмыгнули за полчаса, чтобы увидеть в буквальном смысле замок на границе. Сегодня не наш день, шлагбаум поднимут только завтра. Возвращаемся в Булган. Замаячила страшная перспектива убивания времени в какой-то инфернальной дыре. Монголия фильтрует людей, не сразу впускает, тяжело выпускает. Пока не испытаешь эту страну, не почувствуешь ее, не профильтруешься, отсюда не уедешь.

Нямаа предлагает проехать посмотреть фруктовый сад. Выискиваем хозяина на окраине – садовода по имени Бааст, втискиваемся в УАЗ впятером на заднее сиденье. На Ховде на наших глазах из в машину садилось целых 13 человек! Среди монгольских гор и долин, где глаз не видит ни единого дерева возник оазис с яблонями и травой по пояс. Бааст сказал, что этот сад – первый из тех, что он как частный предприниматель планирует разводить в Булгане. Однако перед ним в полный рост встает проблема сбыта и вывоза продукции, поэтому в настоящий момент он прорабатывает вопрос поиска инвестиций для открытия мини-заводика для переработки фруктов. Вокруг сада по долине рассредоточены белые юрты – многие монголы-«горожане» придумали для себя загородные дачи из юрт. Пол-Булгана в теплый сезон перебирается в юрты, разводит коров и овец.

Нас угощают парным молоком. Хозяйка юрты, взяв деревянное долбленое ведерко и деревянную ложку с девятью углублениями, черпает молоко и разбрызгивает его в воздух. Восхваление высшим силам и мощи окружающей монголов природы. Молоко – обязательный атрибут религиозных церемоний монголов, напрямую не связанных с буддизмом. Молоком брызгают вокруг обо, встречающихся на каждом перевале.

За ужином был офигенный плов из целого барана, мастерски приготовленный монголами. А в Китае уже двое суток парится и ждет нас голодный Лев Еремейкин – ответственный за китайскую часть маршрута. Завтра он нас дождется.

16 июля 2007 г.

Погранпереход Булган-Тайкишкен – озеро Канас

Сегодня переход должен открыться. С утра все горят нетерпения и ожидания встречи с великой страной – огромным Китаем. Снова проделываем вчерашний маршрут по 60-километровой асфальтовой дороге европейского качества, ведущей от Булгана к границе. Прощаемся до слез с нашими монгольскими друзьями и проводниками на заставе. Обаятельная Нямаа просто не хочет нас отпускать, будь ее воля, приковала бы всю нашу группу наручниками к батарее.

Проходим монгольскую таможню, но китайцы открываются только через три часа и вовсе не торопятся нас принять. Зависаем на нейтральной полосе, где устраиваем межкультурный обмен с тусующимися здесь же китайскими дальнобойщиками. Общение легкое и душевное, даже без обоюдного незнания языка. О нашем присутствии узнает начальник монгольской таможни, он выходит из здания и идет поприветствовать нас. Оказывается, в годы советско-монгольской дружбы он учился в одном из наших универов и поэтому отлично владеет русским. Приглашает нас в кабинет, где устраивает нам добродушный прием с распитием водки «Чингисхан». В конце встречи дружные объятия, пожелания друг другу чтобы наши овцы были жирными. Именно так, оказывается дословно звучит по-монгольски «до свидания».

В обед китайцы снимают замок с ворот и открывают, наконец, границу. До заставы полкилометра, никто нас не перевозит, поэтому все сумки несем на собственном горбу. Люди с европейской внешностью здесь редкость, китайские водилы провожают нас изумленными глазами. Отрываюсь от вереницы и бегу со своими рюкзаками на прорыв. Дальше китайской таможни не прорвался. Вскоре выясняется, что не во всех паспортах у наших стоит выездная виза, к счастью, для нас сделали исключение и за 30 долларов Северо-Американских Соединенных Штатов вклеили желанные наклейки.

И вот мы в Китае, стране, которая значит намного больше любых сказанных о ней слов и эпитетов. Еще одна страна на нашем пути, в которой просто надо побывать. Наконец-то я обнимаю моего друга Льва и знакомлюсь с нашими гидами-проводницами красавицами Мариам и Зульфией. Садимся в китайский автобус с кондиционированным салоном, просто благодать. Едем в Канас. Здесь, в Китае о бездорожье надо забыть раз и навсегда. Мы едем в Канас, дорога неблизкая, без малого пятьсот верст, но с таким асфальтом и автобусом все волнения кажутся несерьезными. Товарищи по команде, несмотря на усталость, еще обмениваются мнениями, а молчу, заворожено разглядывая разворачивающуюся за окном пустыню Гурбантюнгут. Мало кто из живущих знает о существовании такой пустыни в Джунгарии, а она есть, и она великолепна. Лично для меня пустыни всегда представляли непреодолимую и притягательную силу. Над-реальная атмосфера и пейзажи пустыни – скрытые ландшафты нашего подсознания. Хребет Монгольский Алтай, долго сопровождающий нас вдали по правую руку я даже не заметил.

В стороне остаются интересные для меня города – Коктогай и Алтай, но на них совершенно нет времени. Может быть в другой раз. Темнеет, в сумерках проезжает очередной горный серпантин, проложенный по крутым горным склонам, мы в нашей гостинице. Поселок ярко освещен, гуляют люди. Озеро Канас – популярное в Китае туристическое место, поэтому здесь много 3-звездочных гостиниц, развит сервис. Гладкие, белые двухэтажные гостиницы выстроились как солдаты на параде. Белоснежные простыни, одноразовые тапочки, туалетные принадлежности в упаковке. Горячая вода, душ.

Спим в прохладе высокогорья с открытыми окнами, дышится легко.

17 июля 2007 г.

озеро Канас – зависание на дороге

Замечательно насыщенный день. Переночевав в туркемпинге «Канас», спускаемся вниз и обедаем в ресторанчике. В меню пышный рисовый хлебец — булочка величиной с пряник, овощи и уйгурский чай с молоком.

Грузимся по автобусам и едем на озеро Канас. Длинные укрепленные стены из тщательно отшлифованных камней, замурованных в скалы, предохраняют дорогу от осыпей и камнепадов. По части возведения великих стен китайцам в мире нет равных. Серпантин петляет, с каждым поворотом открывается новая невероятно красивая панорама. Угадать направление движения совершенно невозможно: кажется, что едешь вот к этой горе, но дорога делает поворот и гора-ориентир остается где-то безнадежно сбоку. Внизу извивается лазурная река Канас, по берегам которого встречаются стоянки юрт. Уже забытое зрелище, в юртах живут явно не китайцы! Спрашиваю, здесь обитают казахи.

Приехали на Канас. Впечатление от рекреационной зоны озера подпортили толпы туристов. Где бы я не находился, ненавижу толпы. Автобусы на парковке стоят пачками, каждый из них вмещает по 50-60 человек. Три обзорные площадки забиты черноволосой публикой, но в целом китайцы ведут себя достойно, нет того до боли знакомого беспредела, связанного с пьянками, гулянками, криками, магнитофонной музыкой на всю мощь и равзязно-хамским поведением, всего того, что неизменно сопровождает «отдых» русских туристов. Везде, дома и заграницей, и даже в православных монастырях – где-нибудь на Валааме или Соловках.

Фотографируемся, когда наступает перерыв в людском потоке и у перил становится посвободней. Здесь дежурят полицейские, которые контролируют толпу, в будках идет подсчет количества визитеров. Спуститься к воде нельзя, потому что само озеро – национальный парк, охраняемый китайским государством. Созерцать озеро можно, но прикасаться к нему нельзя. И это правильно, иначе бы эту жемчужину давно бы уничтожили.

Поднимаемся на вершину ближней горы Канас, куда ведет аккуратный помост, сколоченный из сосновых досок. Всего 2000 ступеней. Буддисты любят такие «штучки», способствует медитации над содержанием своего сознания, особенно наверху, когда идешь уже на последнем издыхании. По бокам на подъеме стоят крашенные пеньки, в выдолбленные углубления вставлены урны. На горе стоит круглая беседка-пагода. Людей здесь уже гораздо меньше. С вершины видны ледники хребта Южный Алтай, по гребню которого проходит граница, Россия – она совсем рядом. Разворачиваем флаги наших государств – РФ и Казахстана, фотаемся. Виктор Безрученков, спец по госуправлению туризмом и человек больших размеров, вызывает благоговение у китайцев. На наших глазах он превращается в бога или полубога, что почти одно и то же.

Прощаемся с озером, напоследок наблюдаем сплав 20 (!) китайцев на одном рафте по реке. Сегодня на Канасе мы не ночуем, едем в Бурчун, преодолевая тот же самый серпантин в обратной проекции. На полпути попадаем в пробку. Наши переводчицы уйгурки Зульфия и Мариям уходят что-то выяснять, возвращаются и сообщают, что сегодня мы дальше не проедем. Ночью в горах прошел шторм, и огромные массы воды спровоцировали схождение огромного оползня. Не спасла даже «китайская стена». В пропасть был сметен микроавтобус и в нем пять человек. Над разбором каменных завалов и грязи трудятся человек пятьсот. Замаячила перспектива ночевки в автобусе в скрюченном состоянии – везде склоны и даже палатку разбить негде.

Магическая Зульфия опять уходит, возвращается и говорит, что в рядом есть юрты, где можно заночевать. С радостью принимает предложение. Размещаемся, до полуночи сидим на берегу звенящей речки.

18 июля 2007 г.

Бурчун – АПП Зимунай-Майкапчагпй

Как и было обещано, за ночь китайские рабочие восстановили дорогу и движение на ней. За час добираемся до Бурчуна – города, где разветвляются дороги и начинаются новые, но уже не наши, маршруты по Синьцзяну. В городе делаем двухчасовую остановку для походов по магазинам и уйгурскому базару. Где ж еще в нашей экспедиции можно увидеть настоящий восточный базар, атмосферой и лицами напоминающий рынки Средней Азии. Дорога до поселка Зимунай, где находится пограничный переход, проходит без происшествий.

Прощаемся с Зульфией и Мариям, Нямаа тоже остается и возвращается в Монголию. Со стороны Китая прохождение таможни оказалось гиперлегким, быстрым, оперативным и без задержек. Но на казахской стороне процедура досмотра, как всегда, затягивается. Лица серьезные и непроницаемые. Дольше всех держали Витовцева, который за неделю, проведенную в Монголии, то ли загорел, то ли пожелтел, но в любом случае стал непохож на своего фотодвойника, вклеенного в загранпаспорт. Еще шаг и мы свободны. До нас пытается дозвонится Сергей Ножкин, человек, пробивавший для нас бронебойную стену казахстанской туриндустрии. Он реально нас потерял, поскольку мы хронически пребываем в режиме суточного опоздания. Загружаемся в автобус и едем на озеро Зайсан, где нас уже ждет теплоход. Здесь – полупустыня, местами встречаются барханные пески. Я в экстазе. Ступаем на борт теплохода, причаленного в условно обозначенном месте на диком берегу Бухтарминского водохранилища, ориентируясь только светом Млечного пути. Спать желания нет никакого.

19 июля 2007 г.

Бухтарминское водохранилище – Рахмановские ключи

Чтобы не чалиться у берега попусту и не терять время решили идти на Голубой залив. Часа в три ночи на палубе самоорганизовались посиделки под звездным небом. Стало светать, летом в Сибири рассветы и закаты длинные, прошло часа полтора прежде чем из-за линии появился край солнечного диска. Так наступил астрономический рассвет. Голова кругом, глаза окосевшие от бессонницы.

Солнце уже пригревало и утренняя свежесть растворилась, когда бы бросили якорь на траверсе турбазы Голубой залив. База отменная, а вот городок, окружающий его, напоминает последствия пост-апокалиптического термоядерного армагеддона или, на худой конец, игру детей в песочнице с нейтронной бомбой. Стоят пятиэтажки, в четырех верхних этажах оконные рамы отсутствуют как класс, дом видно насквозь. Первые этажи – либо жилые в летний период, либо заняты магазинчиками. Но зато какой на Голубом заливе пляж!

Здесь наша группа разделилась, часть людей осталась отсыпаться на базе, на мы, человек семь во главе с главным экосистемщиком Евгением Юрченковым, на камазе отправились на Рахмановские ключи. Проехав Зыряновск, остановились в чистом поле, где с ног сшибал запах трав. Вопреки ожиданиям, до Р.ключей в этот день мы не доехали, остановились в селе Урыль. Ночевали в одном старом казачьем доме, которому уже более 150 лет. Я не удивлюсь, если окажется, что в этом же самом доме ночевал кто-нибудь из знаменитых путешественников и исследователей, в разные годы посещавших и изучавших Алтай, например Пржевальский, Козлов, Семенов-Тянь-Шанский или американец Джордж Кеннан.

20 июля 2007 г.

Рахмановские ключи – Белуха — Голубой залив

Обновленные духом, утром отправляемся в путь. Сегодня мы увидим Белуху. Охватывает непонятное волнение. На фоне Белухи Бедюров произносит пламенную, пробирающую речь. Она предстала во всей красе и мы, выразив свое почтение великой горе Алтая, загружаемся в родной КАМАЗ. А на другой машине к подножию просто не проехать.

На нашем пути встречаются одно за другим Рахмановские озера. Настолько живописно и узнаваемо что кажется, что смотришь на фотообои. В санатории Рахмановские ключи, от которого фанатеет сам Назарбаев, погружаюсь в радиоактивный радоновый источник, вода жесткая для кожи, но теплая и приятная, температура воды всегда 40 Цельсия, и даже зимой понижается всего на 2 градуса. Пока купались, в санаторий забрел какой-то демон — пожилой мужик богемного вида в джинсовке, с длинными седыми волосами и смоляной бородой. Познакомились, но общение с ним – как погружение в неконтролируемый поток сознания. Чего он хотел, я так и не понял.

К вечеру вернулись на Голубое озеро на том же самом камазе.

21 июля 2007 г.

АПП Уба-Михайловка – озеро Белое

Экспедиция продолжается, и нам надо возвращаться обратно в Россию и побыстрее распрощаться с красивым казахским Алтаем. Выехали на таможню пораньше. Опять застревание на границе, несмотря на то, что заранее существовала договоренность о быстром пропуске. Ссылка на авторитеты вроде Акима Восточно-Казахстанской области не спасла, таможенник включил свою тупость и сказал что не знает такого. Пока Юрченков висел на телефоне и выяснял, почему нас не пропускают, мы провели два часа на жаре, даже спрятаться было некуда. Машины нагрелись как консервные банки. Точно так же жарятся те, кто ждет нас сейчас по ту сторону границу. В сумки и машины таможенники и не заглянули, зачем тогда нужны были все эти мытарства?

Третьяковский район встречал нас хлебом-солью и гармонью. Даже красную ковровую дорожку расстелили. Тут же, в степи, прошла пресс-конференция, хотя вид у нас у всех был протокольный – грязные, потные, небритые, еще и стоим, интервью даем. Родную речь с знакомым алтайским напевом было приятно слышать.

Вот мы уже колесим по Колыванской земле. Заехали в Курью, встретились с бюстом Михаила Калашникова. К вечеру приехали на озеро Белое, встали на ночевку в последний раз. Поднялся ветер, по водной глади озера пошли волны, застучали по берегу. Сидели у костра и, понимая, что это наш последний общий костер, вспоминали свои приключения. Ночью разразилась совершенно фантастическая гроза, за которой я наблюдал, усевшись на гранитном валуне. От громовых раскатов и молний подпрыгивали наши деревянные домики. В ливень все-таки полез в озеро купаться. Было очень страшно и страшно красиво. Наше путешествие начиналось с дождя, им же и заканчивается.

22 июля 2007 г.

озеро Белое — Белокуриха

Все утро с благодатных алтайских небес изливался ливень. Ирина Шульман обрабатывала подживающую рану господина Витовцева, сидя под навесом. Где-то здесь, в этих местах, берет начало река Белая. Мы уже в третий раз попадаем на территорию загадочного Беловодья, на этот раз находящегося в пределах Алтайского края. Посетили знаменитый на всю Россию работающий, вопреки всему, Колыванский камнерезный завод и музей камнерезного дела. Познакомились с искусством и мастерством каменных резчиков, поднялись на старую сторожевую башку, с которой далеко видны сумрачные горные хребты и предалтайская степь.

Наш путь, начавшись в Белокурихе, там же и завершился. Большое Алтайское кольцо замкнулось…

Делаю в дневнике последнюю запись.

Андрей Краснер, летописец и руководитель международной экспедиции

«Алтай – золотые горы».

Июль 2007 г.