Среди прочих проблем, связанных с посещением Социалистической Республики Вьетнам больше всего меня заботил визовый вопрос. Это теперь, когда при поездках длительностью до 15-ти дней граждане России могут обойтись без вьетнамской визы, дело кажется не стоящим упоминания, а за месяц до введения безвизового режима всё казалось не так радужно.

Нет, летели мы, конечно, не наобум, но одно дело когда у тебя есть полное право пересечь границу другого государства, и совсем другое, если подтверждение такой возможности служит косо отсканированная распечатка на вьетнамском языке. Её мы получили от менеджера отеля, где собирались остановиться в Ханое; разрешение Министерства внутренних дел на две персоны с получением виз в аэропорту, обошлось нам в 20 долларов с человека. С этой несерьёзной бумагой мы подошли к окошечку «Visa on arrival»… откуда нас тут же отфутболили заполнять иммиграционные анкеты.

С этим делом мы справились в два счёта, но сразу возник вопрос «Чем клеить фотографии?» Пограничники, подумав, оделили нас степлером, и вот уже наши документы изучаются суровыми дядями в погонах — с положительным результатом. Красивые наклейки с надписью «Gratis» украсили страницы паспортов, контроль в мгновенье ока остался позади, операции по обмены валюты заняли несколько минут и мы, наконец, вдохнули влажный воздух Вьетнама. Пришло время позаботиться о проезде в город.

Цены на стойке аэропортовского такси глаз совсем не радуют: хочешь ехать — вынь да положь 50000 тысяч донгов, то есть 30 долларов. Впрочем, дела не так плохи, ведь на улице стоимость проезда основательно падает, если, конечно, удастся договориться с местными «бомбилами». Ещё пара шагов, и на пути попадается остановка микроавтобусов, следующих к офису «Vietnam Airlines», что на южном берегу озера Hoan Kiem. Место в них обойдётся в 2 доллара, вот только отправляются они по мере заполнения, и ждать попутчиков можно долго.

А мы, чай не новички в путешествиях, так что останавливаемся неподалёку: если народ для «микрика» соберётся быстро, едем на нём, в противном же случае попробуем сесть в рейсовый автобус. В этом случае есть выбор из двух вариантов — седьмой маршрут везёт пассажиров по западным окраинам Ханоя, высаживая их на конечной станции Mok Ka, а его собрат N 17 двигается восточным путём, делая большой полукруг (отчего время в пути удлиняется минут на 20) и прибывая в итоге на автовокзал Long Bien.

Это место будет поближе к району Hoan Kiem, но первой со стоянки трогается «семёрка». Что ж, быть посему и, завидя, как громадина выворачивается из-под пандуса, мы занимаем стратегическую позицию на остановке. У нас немало попутчиков, взявшихся невесть откуда, и они определённо хотят занять в салоне места получше. Но мы не лыком шиты, выросши в городских джунглях и в совершенстве овладев искусством посадки в транспорт. Даже своим соотечественникам никто из нас не даст спуску, а тут всего лишь хлипкие вьетнамцы.

Спустя полминуты мы сидим в самом конце автобуса, где есть место поставить рюкзаки, и где нас никто не потревожит. Ну разве что кондуктор пробился сквозь строй пассажиров, получил 10000 за два билета и отбыл караулить среднюю дверь. У нас же неожиданно завязался разговор с соседом, молодым вьетнамцем. Он, что интересно, был крайне удивлён, встретив в рейсовом автобусе туристов.

«Почему вы не поехали на такси, как все, — терзала его мысль. — Почему?» «А почему мы должны ехать на такси?» «Ну, не знаю… — смутился наш попутчик. — Все иностранцы ездят на такси…» » — Ага, и всем иностранцам сперва надо долго торговаться, потом ещё дольше объяснять, куда следует ехать, а потом воевать, чтобы тебя везли прямо на место, не заезжая «кое- куда, в один магазин, где ба-а-альшие скидки…» Нет уж, мы лучше общественным транспортом доедем…»

Так, незаметно, за разговором прибыли на конечную станцию Moc Bai, откуда до облюбованного нами отеля было рукой подать. Ну, в крайнем случае, можно было доехать на автобусе 3-го маршрута…

Гостиница была выбрана после основательных поисков в Интернете: хотелось и рыбку съесть, и на ёлку влезть, то есть получить максимум удобств за минимум денег. Ориентируясь на отзывы привередливых западных туристов, я отобрал с полдюжины различных точек и вступил с их персоналом в переписку, прося оформить нам визовую поддержку. Лучше всех выступил в этом плане Том, менеджер «Duc Thai», на отличном английском объяснивший, что может организовать нужную бумагу без труда и пришлёт её по e-mail в кратчайшие сроки.

Ну, может, не так быстро, но в течение нескольких дней вопрос мы утрясли, сделали заказ на три ночёвки и были приятно удивлены, когда выяснилось, что при таком длительном проживании гостиница предоставляет гостям бесплатное такси в аэропорт или из него. С учётом общей цены в 22 доллара за номер со всеми удобствами, окном и кондиционером предложенный сервис просто удивлял и, решив, что трансфер нам пригодится при вылете, мы сделали окончательный выбор.

Ввалившись в отель, лично я сразу понял, что отзывы на «5» и «4» были справедливы, а составленное по фотографиям с сайта http://www.ducthaihotel.com предварительное впечатление не обмануло. Встретили нас как дорогих гостей, мигом выдали ключ от комнаты, забрали паспорта на регистрацию (естественно, объяснив, что завтра утром отдадут) и с улыбками проводили к лифту. Жить нам выпало на третьем этаже — слегка шумновато из-за транспорта, хотя в целом вполне пристойно.

Мебель кому-то может показаться старомодной, но за деревянные кресла с резьбой и инкрустацией можно простить скрипучий шкаф. После того как кондиционер остудил комнату, а на столе забурлил чайник, жизнь стала казаться удавшейся. Две бутылки воды, полагающиеся постояльцам каждый день и занимающие почётное место в минибаре, улетели в момент, после чего мы слопали запасённые в Лаосе хмонгские бутерброды и улеглись спать в предвкушении завтрашних впечатлений.

Включенная в стоимость номера утренняя трапеза хоть и называется «шведский стол», на самом деле не слишком изобильна: есть омлет, порезанные сосиски, джем, масло, колбаска. Соков нет, только минеральная вода, зато кофе в термосах весьма недурен. Особенно если положить в него сгущёнку, вазочка которой присутствует на столике с едой.

Да, персонал пополняет тарелки достаточно споро, так что голодным остаться никому не грозит. Вот и мы в общем насытились и десертные бананы доедали уже нехотя, подсев к компьютерам в углу. Интернет для постояльцев бесплатен, и если бы некоторые несознательные личности не сидели возле мониторов подолгу, жаловаться было бы не на что…

Утреннее небо над столицей Вьетнама хмурилось и обещало разные каверзы, в ответ на что мы прихватили зонтик — и бросились с головой в омут местного колорита…

Да-а-а! Если бы не закалка, полученная на Ближнем Востоке (а что ни говори, маршрут Ливан-Сирия-Иордания-Египет заставляет себя уважать!), то первое впечатление от Ханоя, вероятно, оказалось бы тягостным. Такое ощущение, что торгуют все и всем, а транспорт как с ума сошёл. Всё время надо смотреть под ноги, где асфальт может быть, а может и отсутствовать, всё время надо смотреть по сторонам, поскольку кто-нибудь может выехать на тротуар, всё время надо смотреть вверх, чтобы не налететь на путаницу электрических проводов, которые здешние умельцы тянут от столба к столбу.

Впрочем, привыкнуть к реальности оказалось довольно просто: мы быстренько покинули заставленные мотобайками тротуары и пошли по обочине, игнорируя дорожный поток. Кстати, примерно в том же стиле следует вести себя при переходе улицы; хотя россказни про «такое движение, что невозможно шагу ступить и нужен проводник из местных» оказались чистой воды вымыслом, рядовому европейцу ханойский транспорт может показаться ужасно бесцеремонным. Но мы-то, чай, не в Европе живём всю сознательную жизнь и знаем не понаслышке, что такое жлоб-автомобилист.

Россиянин, если хочет жить, должен и на переходе при зелёном сигнале светофора смотреть в оба, а ожидать чтобы транспорт остановился и пешехода пропустил — вообще безнадёжное дело. Так что во Вьетнаме даже удаётся расслабиться: в конце концов, когда ты идёшь через дорогу, на тебя несутся не толстомордые быдланы в джипах, а мирные мотоциклисты-вьетнамцы. Короче говоря, лучше всего двигаться наискось по ходу движения, фактически затылком к несущейся орде: объедут как миленького. Проверено!

Немного побродив по улочкам старого города мы вскорости оказались на берегу озера Хоан Кием, того самого, где по легенде хранится полученный когда-то от дракона волшебный меч. С его помощью национальный герой Вьетнама Ле Лой освободил родину от китайских захватчиков, после чего стал правителем. В ответ черепаха меч забрала обратно, чтобы его не пускали в дело против народа; это ж как надо было набраться, чтобы не уследить за отбирающей меч черепахой… Вспоминается классический анекдот про наркоманов- сторожей в зоопарке: «Мы только открыли загон, а черепахи как ломанутся…»

Вдоль всей окружности набережной разбит небольшой садик, чьи деревья кое-где живописно свисают в воду, а среди ухоженных газонов там и сям стоят скамеечки, частично заполненные людьми. Не остались в стороне от этого дела и мы, правда, долго сидеть в блаженстве нам не дали две девушки, бодро шнырявшие по округе в поисках жертвователей на какие-то нужды. Красавиц мы отвадили самым простым способом — прикинувшись непонимающими по-английски.

Тот факт, что на руках у нас был англоязычный путеводитель, простодушных вьетнамок, к счастью, не заинтересовал, а мы тем временем узнали из книжки, как называется трёхъярусное сооружение посреди Хоан Кием — Thap Rua, башня черепахи. Тут брат, глядя на воду, задумчиво промолвил, что если бы он был черепахой, то давно бы сбежал из озера куда глаза глядят — и я с ним согласен: больно уж грязно озеро. Не исключено, в него кидают разный уличный хлам, хотя по берегам периодически попадаются бачки, оформленные цивилизованно, с раздельными контейнерами для мусора.

Вот только пока туристы рассортировывают своё добро — бумагу отдельно вместе с пакетом из-под сока, а полиэтиленовые пакеты отдельно — вьетнамцы, не утруждая себя лишними хлопотами, швыряют как попало всё подряд. А ещё наследники древней цивилизации, если верить справочнику, утверждающему, будто близлежащая пагода Нгок Шон построена в XV веке. Мы было наладились заглянуть внутрь, но вход был платный, а у нас покамест не было ни копейки местных денег. Спохватившись, мы пошли искать банк, и вскоре нашли подходящий — прямо на набережной.

Помещение, куда мы попали, на первый взгляд было чем угодно, только не банком: справа стояло несколько мотобайков, слева курился буддийский алтарь. Если бы не табло с курсами валют на стене, можно было бы подумать всё что угодно. На тот момент доллары обменивали так — больше 50 по курсу 16973, меньше пятидесяти по 16940. Вполне разумный обмен, как мы поняли буквально на следующий день, когда оказалось, что по выходным ни одни банк не работает, и валюту менять приходится в турагентствах, где 16500 или 16200 предлагают, не моргнув бесстыжим глазом.

С деньгами чувствуешь себя совсем иначе, и мы едва-едва не начали транжирства с покупки путеводителей, благо тётенька-торговка предлагала для начала 8 долларов за любой справочник «Lonely Planet»; цена нам показалась соблазнительной, но, во-первых, книжка по Вьетнаму у нас была своя, а во-вторых, полутора неделями позже в Пномпене нашёлся книжный магазин, где всё это добро стоило от двух до трёх долларов.

Вообще, такое ощущение, что торговыми площадями Ханой как-то обделён, иначе с чего бы на улице появиться «рюкзачному» дереву — оно всё обвешано рюкзаками, почти сливаясь с соседними лавками, где этот ассортимент представлен изобильно. Стоит пройти рюкзачные ряды, как попадаешь в кроссовочные, потом посудные и так далее. В квартале DVD представлены все новинки мирового кино и шоу-бизнеса, а мой цепкий взгляд выловил на одном прилавке видеодиск с подборкой фильмов актёром Al Pacion в главной роли.

Но самым удивительным местечком к северу от Хоан Кием была, конечно, улица могильных памятников. Да, действительно, на всём её протяжении магазинчики были набиты надгробиями, плитами, постаментами и прочими атрибутами кладбищенского быта. В общем, мы оттуда сбежали, попав мимоходом к рыбным рядам, где запах морской живности забивался только ароматами дуриана из фруктового переулка.

Брат-то впервые встретился с этим «зверем», так что некоторое время он предполагал увидеть поблизости открытый настежь деревенский туалет. Пришлось ему указать на источник беды, и, принюхавшись, брательник взял ноги в руки, возмущаясь на ходу моим вероломством. Я следовал за ним, периодически ощущая границу, где волны от дуриана сталкивались с исходившими из харчевен запахами рыбного соуса нуок мам…

Выбравшись на свежий воздух, мы решили покамест передохнуть от экзотики и направились к собору святого Иосифа, словно перенесённому в Индокитай прямо из Европы. Вот где царило спокойствие: храм был закрыт, так что мы обошли его кругом и посмотрели на скульптуры. Мне больше всего запомнился Христос в окружении детей…

Далее наш путь пролегал вдоль южного берега озера, откуда мы прямиком попали к основанному в 1910 году Историческому музею; конечно, он в те время так не назывался, будучи всего лишь выставкой при Французской школе изучения Востока. Одно время вся коллекция поддерживалась частными пожертвованиями, и только после провозглашения Вьетнамом независимости дело попало в надёжные руки.

Уже при первом взгляде на тёмно-жёлтого цвета постройки становится понятно, что здесь путника ждёт нечто интересное — в облике здания смешаны восточные и западные мотивы, создающие необыкновенно изящную композицию. Примерно так же, как скоро выяснилось, обстоят дела внутри: правда смешивается с вымыслом, исторические факты с легендами…

Расставшись с 40000 донгов за двоих в кассовом павильоне справа от входа и с багажом на стойке информации, мы вступили под своды музея, состоящего из двух частей — шестиугольника башни и длинного помещения основной экспозиции. Чтобы турист не сбился с надлежащего курса партии, ему выдаётся буклет с указанием маршрута и краткими пояснениями на английском. По витринам можно проследить практически всю историю Вьетнама, начиная с барабанов бронзового века и заканчивая современностью.

Сперва идут, как водится, горшки и утварь, потом различные статуи, одежда, оружие и картины, картины, картины. Вот на дистанции в несколько метров сразу два батальных полотна — «Китайское вторжение такого-то года» и «Китайское вторжение сякого-то года». На обоих изображён многочисленные китайский флот, напоровшийся на заранее вбитые хитрыми вьетнамцами в морское дно колья.

За время отлива эти шустрые ребята проделали грандиозную работу, потом заманили врага в ловушку и проворно перебили всех агрессоров, пользуясь неподвижностью их кораблей. Судя по количеству картин, эту шутку жители Вьетнама проворачивали неоднократно в разные эпохи — осталось только понять, почему именно на «закольёванный» участок побережья пёрлись гости с севера? Неужели других мест для высадки они не сыскали?

Более правдиво выглядело содержимое Революционного музея, сразу через дорогу. Два этажа этого светлого здания поделены на три неравные части. Первая, куда вошли события с 1858 по 1945, занимает 9 залов, вторая, с 1945 по 1975 — 15 залов, тогда как раздел «Вьетнам на дороге мирного строительства» уместился в трёх комнатушках.

Начав изучение освободительного движения Вьетнама чуть ли не от царя Гороха, мы планомерно переходили из помещения в помещение и внезапно заслышали русскую речь. Пока мы переглядывались и удивлённо поднимали брови, по коридору мимо нас проследовала приличная группа детей и подростков, гомонивших по-русски. По их следам шла съёмочная группа, запечатлевавшая, как выяснилось вскоре, визит учеников школы при российском посольстве. Наткнувшись на нас, с виду явных иностранцев, режиссёр этой мобильной бригады возликовал и велел оператору украсить сюжет новым драматическим поворотом.

Тот снимал нас так долго и старательно, что мы было собрались потребовать у него гонорар за позирование, да позабыли это сделать, поскольку как раз натолкнулись на витрину «Камни и палки, отнятые у участников мирной демонстрации 1935 года», соседствующую с витриной «Ножи и топоры, отнятые у участников мирной демонстрации 1939 года». По такой тенденции следовало бы в очередной витрине выставить пистолеты и гранатометы, отнятые у мирных демонстрантов в 1943 году, да к тому времени Вьетнам уже попал в лапы японцев, и аборигенам было не до мирных демонстраций.

Значительный объём музея занимала персона отца вьетнамской нации старичка Хо Ши Мина. Казалось, в залах присутствуют буквально все вещи, принадлежавшие этому человеку и даже те, коих он касался. Имелись, в частности, тот горшок, из которого ел Хошимин, и тот, в котором под двойным дном он прятал документы, и тот, в который он ходил, и многие другие предметы.

От фотографий и картин просто рябило в глазах, и после нескольких полотен «Хо Ши Мин ловит рыбу», «Хо Ши Мин дирижирует оркестром», «Хо Ши Мин воспитывает детей» мне помстилось, что на одной из картин Хо Ши Мин указывает, где следует проложить тропу ХШМ. Оказалось, он там возвращается в родные края из эмиграции. В соседнем зале имелась карта мира, где красным цветом полыхали города, посещённые революционером; путешествие пролегало через такие места, как Xin Ga Po, Kon Go и другие страны.

Всё было бы куда ни шло, но занозой сидела в моём подсознании одна из витрин с портретами основателе вьетнамской компартии. Судя по ней, главным заправилой этого дела был человек по имени Нгуен Ай Куок. Пока я размышлял на эту тему, явился брат, поведавший мне краткую историю смены имён вождём ВКП. Тарахтя об исторических событиях он, наподобие Юлия Цезаря, делал ещё одно дело, а именно щёлкал самые интересные экспонаты. В числу таковых, по его мнению, попали камни — простые с виду камни, игравшие, оказывается, значительную роль в становлении национального самосознания страны. К ним, видите ли, привязывали красные флаги и швыряли на провода электропередач, проводя тем самым наглядную агитацию.

Само собой самой интересной частью музея оказались залы с десятого по двадцать четвёртый, набитые оружием и прочими атрибутами материальной культуры военных лет. Мне больше всего запомнилась настоящая гильотина в натуральную величину (сбоку табличка: «С её помощью французы казнили вьетнамских патриотов») и громадный кусок гофрированного железа, весь в дырках — часть крыши штаб-квартиры генерала Кастри в долине Дьен Бьен Фу; именно там наступила развязка кровавой войны за сохранение Индокитая под властью Парижа.

Покончив с первой частью борьбы за независимость, экспозиция плавно перетекла в шестидесятые годы, и вновь пошли витрины с оружием, фотографиями расправ над мирным населением, планами операций. Среди прочего добра нам на глаза попалась специальная «шпионская бомба», сбрасывавшаяся самолётами в джунгли. На ней были закреплены сенсоры, микрофон и передатчик: по мысли конструкторов, такие приспособления должны были засекать шум машин, голоса людей и даже запах человеческой мочи — а потом на пеленг сигнала авиация наносит удар, и нет вьетнамской колонны. В ответ аборигены организовали специальные патрули, изображавшие бурную активность там и сям. Вот уж точно, на каждую хитрую гайку есть специальный винт…

Снявшись в обнимку с орудиями во дворе, мы решили, что двух музеев за день достаточно и замыслили навестить знаменитый ханойский театр кукол на воде. Собственно, где-то поблизости от него наш путь пролегал утром, но даже после двух обходов вокруг нужного квартала найти нужное здание нам не удалось. Поэтому, завидев на другой стороне улицы знаменитый отель «Metropol», мы решили справиться там насчёт точных координат цели.

Славная вьетнамка-портье мигом снабдила нас картой местности, на которой театр был обозначен чётко, а не громадной маской на всю округу, как на том плане, что имелся в нашем распоряжении. С таким подспорьем обнаружить искомое не составляло труда, проще даже чем отвадить велорикш, большим гнездовьем отиравшихся возле «Метрополя». Оказалось, искать надо было в соседнем квартале, и главная примета — туристические автобус, привезшие группы. Билеты имелись даже на только что начавшийся сеанс, но мы предпочли более позднее представление, чтобы успеть перекусить, отдохнуть и зарядить батарейки.

Сразу скажу, что к вопросам питания мы в Индокитае относились очень внимательно. Возможно, мимо нас проплыли какие-то изысканные кушанья и местные деликатесы, однако на мой взгляд расстройство желудка совсем не равнозначно прогулке по городу в разрезе времяпрепровождения. Таким образом, мы старались питаться так, чтобы по возможности не прибегать к услугам макашниц… Лично мне очень понравилось, как вьетнамцы готовят мясо, а ещё исключительно хороши были пирожные, которыми мы затоваривались в кондитерской на улице Hang Bo; цены от 3 до 7 тысяч донгов за такую вкуснотищу просто смешны…

Весь Интернет в части рассказов о театре кукол на воде был полон сообщений о том что обладатели билетов за 60000 донгов дважды выигрывают у 40000-донговых: во-первых, якобы из задней половины зала ничего не видно, во-вторых, видите ли, вместе с дорогими билетами выдают музыкальный диск и веер. И то, и другое оказалось ложью — происходящее достаточно хорошо видно отовсюду, а сувениров никаких никому не дают.

Началось представление выступлением фольклорного ансамбля, под музыку которого в зал массово вваливались опоздавшие из тургрупп. Новоприбывшие незамедлительно расчехляли аппаратуру и принимались снимать пустой бассейн в ожидании, когда из-за плетёных циновок вынырнут куклы и польются вьетнамские легенды о драконах, фениксах, золотой черепахе и прочая, и прочая…

И спектакль блестяще оправдал возложенные на него надежды. Мне очень понравился искромётный — в прямом смысле! — танец драконов, полыхавших огнём, в том числе и из-под воды. Умеют же люди творить искусство! И творят его даже в самых, казалось бы, обыденных ситуациях. Вот, например, троица рабочих взялась готовить поля для рисовых посевов. Сперва по местности прошёл, мотая головой, буйвол в упряжке, погоняемый подростком- флейтистом, а следом упомянутая компания принялась махать лопатами. Самое интересное, что в конце сцены всем на радость из- под воды пробились зелёные ростки риса.

Из остальных сцен мне больше всего запомнилась пара рыбаков, которые не столько занимались делом, сколько строили друг другу каверзы. Один в этом плане особенно отличился, нахлобучивший товарищу на голову корзину. Выглядело всё как в реальной жизни — подкрадывался, подкрадывался, подкрадывался, а когда жертва обернулась, сделал вид, будто он ничего такого не замышляет. А после улучил момент, ринулся — и нахлобучил бедолаге прямо на башку верш…

Вроде бы куклы, а словно живые: так ловко переданы эмоции…

Был там и ещё один горе-рыбак, сперва пытавшийся закидывать невод, а потом упавший в воду и спасавшийся от рыбин бодрым кролем. При этом практически всё время действие помимо основных фигур оживляли второстепенные персонажи. То бабочки пролетят, то змея водяная меж лилиями затешется, то какая-то водяная живность хвостом плеснёт.

Ещё мне очень понравилась сценка, когда выводок уточек подстерёг коварный кот, схватил зверушку и удрал на дерево. Хозяева в ответ устроили засаду, так что кот пару раз пытался улизнуть, но не преуспел, отпустил добычу и сбежал налегке. Правда, в программке сюжет был назван «Ducks & Fox» — вот только с каких-таких пор лисы стали лазать по деревьям?!

Вечернюю прогулку по Ханою мы провели за обсуждением искусства вьетнамских кукловодов, вышедших в конце представления на поклоны. Выяснилось, что эти ребята работают попарно; видимо, юноша руководит общим движением марионетки, а девушка управляет мимикой и жестами. В общем, радостное настроение не покидало нас вплоть до того момента, когда обнаружилось, что присмотренное нами агентство на углу Pho Le Tai To и Pho Dinh Tirn в 20.00 закрылось, так что мы решили отдаться его собрату, расположенному через дорогу.

Сделать это не удалось, потому что единственная на тот момент девушка-оператор ублажала жирную тётку, желавшую куда- то улететь, но неспособную ни купить билет, ни хотя бы толком объяснить, что конкретно ей, собственно говоря, требуется. Она уже и расплатилась вроде, а всё-таки продолжала насиловать турагентшу какими-то беспрерывными вопросами. В конце концов нам ждать надоело, и мы двумя домами далее по улочке нашли ещё одну контору, совершенно свободную от всякого рода овцечеловеков.

Там нас радушно приняли, пообещали разных благ, взяли 22 доллара с человека за однодневную поездку и весьма удивились, что мы едем на такой короткий срок. Пришлось объяснить, что у нас послезавтра самолёт. Тут вьетнамцы очень оживились и предложили организовать трансфер за 11 долларов «от двери до двери» — так мы выяснили, сколько реально стоит такси.

И заодно мы выяснили, что доверять этой конторе — «Az Queen Travel», да будет проклято это имя! — совершенно не следовало…

С самого начала всё мероприятие пошло как-то не слава богу. И ладно, что на 20 минут опоздал автобус, тогда как нам пришлось всё это время обкусывать ногти: то ли бежать в офис фирмы и устраивать скандал, то ли пытаться сесть на какой-нибудь другой автобус, благо транспорт самых различных фирм так и носился по району, а за его стёклами виднелись сопровождающие, пытающиеся разыскать нужные гостиницы.

Наконец, «наш» микроавтобус прибыл, но вместо обещанных красочным буклетом «16 человек» в нём сидело почти два десятка туристов, а за следующие 10 минут число пассажиров достигло рекордной для салона отметки в 26 голов, и пришлось гида сажать на специально припасённый для такого случая пластмассовый табуретик. И это ещё полбеды, потому как рядом с нами имелось свободное место (откидное сиденье), но заднюю скамью занимали какие-то овцечеловеки (как выяснилось, голландцы).

И вместо того чтобы по примеру своего соратника у окна справа спокойно спать под успокоительное «ТЫЦ-ДЫЦ-ДЫЦ!!!» установленного на полную громкость плейера, они всю дорогу гомонили, пытались петь, свистели и беспрерывно шерудили ногами — покусанными, расчёсанными и весьма грязными.

При таком раскладе даже впередесидящая группа корейцев показалась нам милой компанией: те хоть сидели тихо, оживляясь только при появлении за окном чего-нибудь съестного; то ли это были туристы из Северной Кореи, в жизни не видевшие еды, то ли состояли в обществе защиты животных и негодовали, осталось неизвестным. Так или иначе, устраиваемый этой компанией грай с выездом на трассу постепенно сошёл к нулю, и нам в наказание остались только голландские пентюхи.

По дороге мы остановились у сувенирного магазина, явного родственника египетских «музеев папируса», турецких «фабрик текстиля» и прочих заведений подобного рода. Такие местечки, как это, на мой взгляд, предназначены исключительно для ориентирования в ценах — посетив их, получаешь представление о нормальной стоимости той или иной вещицы. Скажем, если футболки с вышивкой-драконом на пути в Халонг стоили 9 долларов, то мы такую купили в Ханое за 2,5. Изящный веер по 5 долларов штука в городе стоит ровно впятеро дешевле. То есть цену нужно делить на 4-5, и за эти деньги покупать в сувенирных лавках.

Потом был ещё один отрезок пути, и примерно в полдень, по истечении потраченных на дорогу четырёх часов мы наконец-то прибыли на пристань. Тут наш гид — мы его быстро прозвали «гнид» — развернулся во всю ширь своего дарования. Если в автобусе удаль показывать ему было негде, то деятельностью на причале своё вынужденное бездействие гнид окупил сполна. Для начала он потерял четверть группы, убредшую вслед за бородатым корейцем куда-то влево по причалу.

Пока остальные наши попутчики послушно топтались на забитой туристами прибрежной площади, вынырнувший откуда-то гнид обнаружил пропажу и принялся искать заблудшую паству, шныряя взад-вперёд. Он бы и по сей день искал подопечных, если бы мы ему не подсказали, где они. Собственно, особой печали от отсутствия корейцев мы не испытывали, просто сообразили, что время на поиски будет вычтено из времени круиза. В ответ гнид отплатил нам «презлым за предобрейшее», едва не оставив без билетов. Он, видите ли, успел купить билеты и раздать их, а про нас забыл, да ещё и выразил сомнения, принадлежим ли мы его группе.

Пришлось сунуть ему в нос визитку отеля и, проверив список отдыхающих, он со вздохом признал: «Да, что-то тут не так». После чего вернулся в кассу и купил еще два билета. Мы на всякий случай последовали за ним и обнаружили вывеску с расценками на круизы. Выяснилось, что аренда кораблика, вмещающего до 35 человек, стоит 180000 донгов в час, то есть чуть больше десяти долларов; эти цены наводили на некоторые размышления, но нам деваться было некуда — «Драку заказывали? Нет?! Ничего не знаем, вот чек, всё оплачено…»

Да, кроме собственно проката кораблика необходимо оплатить упомянутый выше билет на тот или иной вид круиза; имеется по крайней мере дюжина вариантов, и которых нам полагался сорокатысячедонговый, с посещением одной пещеры. С тем и двинулись…

Поскольку мы зашли самыми последними, все «вкусные» места «у окна» на нижней палубе были уже захвачены: группа как зашла на корабль, так и расположилась скопом. «Не беда», — подумали мы, и быстренько поднялись по лестнице на открытый солнышку верхний ярус. Там сиротливо стояли 4 шезлонга, словно говорившие: «Кто же нас облагодетельствует собой?» Мы немедленно оккупировали два ближайших кресла, а вот мысль убрать остальные подальше возникла у меня не сразу, а потом стало поздно: по одному и по двое стали появляться овцечеловеки, горевавшие, что сразу не сообразили занять такие замечательные местечки.

Впрочем, еврогопота не слишком смущалась — французы сели в три яруса на лестнице, кто-то устроился на леерах, а голландцы, разжившиеся пивом, уселись прямо на дощатую палубу. Почти все закурили. К счастью, мы выбрали наветренный борт и дым относило в сторону. Экипаж разносил напитки, и банка кола плюс банка пива обошлась нам в 50000 донгов.

Пока пассажиры наливались пивом, наше судно «Беда» успело войти в небольшой заливчик среди поросших лесом островов — кругом высились отвесные скалы. К ним-то наш кормчий и направился. Это несколько нас удивило, потому как в нашем представлении «круиз» означает весьма продолжительную морскую прогулку, а никак не стояние на якоре возле каких-то халуп. Увы, спрошенный о дальнейшем будущем гнид заявил, что ближайшие два часа мы простоим на якоре и «купаться здесь нельзя, купание вообще в программе не предусмотрено…»…!!!

Подавив накапливавшуюся злобу, мы решили отнестись к делу философски, уселись поудобнее и стали загорать, тогда как значительная часть наших попутчиков ринулась на плот. Мы ещё гадали, что они там забыли, пока не пришло время обеда. Оказывается, с жителями деревни можно было договориться насчёт свежей рыбы, креветок и прочих даров моря, и после оплаты команда корабля подготовила бы съестное вдобавок к основным блюдам трапезы. Троица французов, за одним столом с которыми нам довелось сидеть, ухлопала не иначе долларов сто за персональные морепродукты, так что основное содержимое стола попало в наше распоряжение.

Лично я не сильно этому обрадовался — во, первых, потому что вся пища была острой, а, во-вторых, для еды нам дали только палочки. Мы с братом переглянулись, потом посмотрели по сторонам: окружающие как ни в чём ни бывало орудовали в мисках, попутно налегая на пивцо. Чувствуя, что дело худо, брат отправился на кухню, где не успел и рта раскрыть, как его сразу же спросили: «Spoon?» Получив «two spoons», мы мигом наверстали упущенное; наверное, прав автор анекдота: «Когда на Земле наступит голод? Когда китайцы научатся есть ложками…»

С ложкой обед стал сносным, а вот потом настало время гнидова бенефиса: если до этого момента он в основном шастал по кораблю, хлопал в ладоши и кричал «Окей, гайз! Претти гуд, йе!», то теперь он приступил к работе, а именно принялся окучивать народ на экскурсию по пещерам. Нас он пытался обобрать дважды и крайне удивился, когда мы решительно отказались, будучи не одиноки в данном вопросе. Экскурсия для тех, у кого 40000 донгов были лишними, свелась к 10 минутной поездке на моторной лодке, причём по возвращении ни у кого на лице не отражались обещанные для просмотра красоты; напротив, полтора десятка физиономий наших попутчиков отчётливо демонстрировали одну-единственную мысль: «Как же это нас так славно надули?!»

Наконец, кораблик отчалил из аборигенской бухты и взял курс на один из проливов. Часть пассажиров очень обрадовалась долгожданной смене пейзажа и принялась снимать открывающиеся панорамы, но кое-кто даже не заметил происходящего. К числу последних, естественно, относились наши «любимцы», которые к тому времени уже слегка осоловели; после шестой банки пива каждый из них представлял живописное зрелище, а все вместе, с учётом поз и черт лица, они до ужаса напоминали какую-то босховщину… Форменный, можно сказать, «Корабль дураков», только в современном виде.

Выражаясь художественным языком, можно сказать так: «Специалисты датируют это произведение первой половиной XXI века. Стиль картины определённо носит отпечаток Раннего западноевропейского Вырождения, и предположительно принадлежит кисти одного из «молодых голландцев», Гейта ван дер Эзеля. Словом, картина «Четверо пидарасов на отдыхе» является прекрасным свидетельством царивших в то время нравов».

Седьмую банку голландцы приканчивали уже на берегу, куда вся наша группа высадилась ради осмотра знаменитых халонгских пещер. С аналогом в словенской Поштойне эти подземелья, конечно, не сравнятся, равно как и с пространствами под Будапештом, но при соответствующей подсветке сталактиты местами смотрятся совсем недурственно. Теоретически, гнид должен был бы рассказать какие-нибудь подобающие легенды или хотя бы указать на самые интересные места, но ему оказалось это делать недосуг, надо было подгонять группу; как он объяснил, «мы очень сильно задержались» — интересно, где бы?!

В общем, по обоим пещерам всем присутствующим пришлось идти бодрым шагом под крики «Быстрей! Быстрей! Не отставайте!» Лично я давно уже отвык ходить группой, да ещё слушать команды поводыря, так что раздражался с каждой минутой всё сильнее, тем более когда после особенно удачного снимка причудливых сталактитов натолкнулся за поворотом тропы на голландцев. Эта гоп-компания как раз сгруппировалась и, словно по команде: «Tell shi-i-i-it!» принялась скалить зубы. Так и хотелось эти зубы выставить где-нибудь в музее палеонтологии… Да что там говорить — любой музейный хранитель отдал бы правую руку любого экспоната за такие феноменальные зубья! Это ж жемчужина коллекции! Ни у одной лошади не бывает таких челюстей!

За обратный путь голландцы успели «раздавить» ещё по две банки, совершенно, к слову, не интересуясь окружающими пейзажами. Какое там, ведь им наконец выпало счастье оставить насиженные места на леерах и перебраться на освобождённые нами шезлонги — мы-то пошли на корму созерцать уплывающие в дымку «зубы дракона» и делать фотографии на фоне садящегося солнца…

Обратный путь протекал под непрерывные попытки еврогопоты спеть, засвистеть или просто завопить. Хорошо хоть ближе к середине пути автобус сделал техническую остановку, во время которой любители пива посетили, наконец, сортир и затем заснули. Я же вспомнил подходящий случаю анекдот: «Спустился Господь Бог как-то на землю и решил кого-нибудь облагодетельствовать. Смотрит — какой-то мужик сидит на обочине дороги и плачет. Спрашивает его Вседержитель: «О чём ты печалуешься, человече? Скажи мне своё горе, я тебе помогу!» «Нет, не поможешь ты мне, мне помочь нельзя…» — отвечает мужик. «Ну как же так, я ведь всемогущ, я помогу тебе!» Тут мужик просветлел лицом и промолвил: «Я — голландец…»

Тогда Господь сел рядом и тоже заплакал…»

После напрочь испорченной организаторами и попутчиками экскурсии в Халонг следующий день требовалось заглаживать моральные травмы, для чего мы пустились в самостоятельное плавание и весьма преуспели. Первым пунктом нашей прогулки по Ханою стал Военный музей, расположенный на улице Dien Bien Phu, в двадцати минутах неспешной ходьбы от нашей гостиницы. Если судить по карте, то дорога должна быть значительно короче, однако между старым городом и районом Ba Dinh, куда нам было нужно, простирается Милитаризованная зона. Карта фиксирует наличие там прохода, однако на местности проход этот перекрыт воротами и охраняется солдатами; волей-неволей приходится сдвигаться к югу…

Говорят, ранним утром едва ли не весь город кишит вьетнамцами, делающими зарядку. Ни разу, признаюсь, мы не нашли в себе сил встать пораньше чтобы убедиться в этом, зато видели более поздних пташек, группками и поодиночке выполнявших упражнения на бульварах и в скверах; более того, с местных вполне станется натянуть посреди тротуара сетку и дуться в бадминтон. Никто не сидит на скамейках с ногами, никто не дует пиво, никому не приходит в голову вырубить парк Ленина и устроить на его месте Торгово-развлекательный центр. Так что бюст вождя мирового пролетариата занимает причитающееся ему место в центре зелёного массива Chi Lang, глядя на фасад Военного музея.

Обнесённый стеной комплекс одного из семи национальных музеев страны был торжественно открыт 22 декабря 1959 года, в 15-ю годовщину создания Вьетнамской народной армии. Вероятно, поначалу власти собирались ограничиться коллекцией, собранной в одном- единственном импозантном здании, чем-то напоминающем лучшие образцы колониальной архитектуры.

Слева пушка, справа танк, и всё бы чин-чинарём, если бы не конфликт с американцами и их очередными марионетками, после которого пришлось расширить территорию музея до нынешних 12800 квадратных метров. Как следствие, в тылу основного хранилища появился трёхкорпусный павильон, а за ним ещё дин, похожий, но чуть поменьше, плюс три обширные площадки военных трофеев.

Между прочим, на наших глазах толпа рабочих красила и отделывала новый корпус — никак Вьетнам собирается с кем-то воевать и готовит место под захваченную технику…

В общем, если вы мужчина (или женщина, интересующаяся военной историей), смело платите в кассу 20000 донгов (5000 за фотоаппарат отдать можно, но не обязательно) — не пожалеете. Музей располагает 160000 единиц хранения, из которых выставлено только 2,5 процента, но и те, что выставлены, заслуживают всяческого внимания. Имеются тут и карты походов, и схемы сражений, и бюсты героев, и диорамы типа «Вьетнамцы-смертники голыми руками останавливают французские танки», и фотографии с мест боёв, и различные стволы — всего не перечесть.

То на глаза попадёт патриотическое воззвание Хо Ши Мина (к сожалению, целиком на вьетнамском), то арбалет, применявшийся в джунглевых ловушках, то простреленное боевое знамя. Вот стоит обвешанный мешками велосипед — это на нём рекордсмен своего подразделения Та Кой То (фамилия изменена) перевозил за один присест 2 с лишним центнера грузов; норма была для велосипедистов 60 килограммов в день, для носильщиков 22. Да, именно так, фактически на своё горбу, граждане Вьетнама снабжали свои части, осадившие французскую базу Дьен Бьен Фу. Вот, кстати, в другой части зала огромный макет, воссоздающий рельеф битвы и действия сторон.

Судя по экрану над ним и обилию лампочек непосредственно на поверхности, макет не должен вот так вот лежать в безмолвии. Тут же выясняется, что запустить мультимедийное шоу смотрительницы не прочь, вот только инструкция обязывает их делать это только при наличии как минимум десяти желающих.

Учитывая, что за время существования музея через его стены прошло семнадцать миллионов посетителей, из которых 2141000 составляли иностранцы из 150 стран, десяток человек набрался в момент. И началось — на экране летели самолёты, палили орудия, бежали вперёд бойцы, а на рельефном макете то и дело вспыхивали стрелы атак, рубиновым огнём светились места самых жарких схваток, зеленью разливались волны наступления народной армии.

Устраивая базу на зажатой холмами равнине генерал Кастри полагал себя очень умным полководцем: ему казалось, будто оторванный от основных сил северный плацдарм даст возможность держать под контролем обширный район, прилегающий к Лаосу, а бездорожье позволяло надеяться, что враг не сможет притащить в джунгли тяжёлую артиллерию и достаточное количество боеприпасов для ведения осады.

Ух, как он ошибался, не приняв в расчёт поминавшийся выше велосипед. А уж когда видишь, как добрая сотня крошечных человечков тягает по грязи гаубицу, то понимаешь — эти упрямые ребята и конкретно данный перевал одолеют, и со всем, что попадётся на пути справятся, и все невзгоды сумеют превозмочь.

Закономерным результатом всей этой кампании стал полный разгром французов. Подвергаясь постоянному давлению противника, последовательно захватившего все внешние форты, 11000 солдат и офицеров сдались в плен, за исключением 2293 человек, оставшихся в земле навсегда. Сколько погибло вьетнамцев, точно не известно, да и не считал никто потери — главное победа одержана.

Примерно в том же духе протекало противостояние с США, которому посвящены залы 5, 6, 9, 11 и 12. Вероятно, все знают, хотя бы в общих чертах, что происходило в Индокитае с 1955 по 1975 год; а лучше всего известны событий 1965-1973 годов, когда «самое демократическое» государство мира топтало и громило другую страну, заливало её напалмом, травило химикатами, убивало мирных жителей и вообще развлекалось как могло. Известен даже эпизод, когда пилот американского вертолёта посадил машину между своими товарищами по оружию и набитой крестьянами хижиной, прикрыв её и спася тем самым вьетнамцев от расстрела.

Второй этаж почти наполовину занят артефактами — тут есть куски гигантского бомбардировщика B-52, шлемы убитых пилотов, личные вещи, и, конечно, замечательная фотография: на переднем плане топает громила-лётчик двухметрового роста и бычьей комплекции, а конвоирует его щуплая вьетнамка «метр-с-кепкой»; она достаёт пленнику хорошо если до середины груди. Пожалуй, это зрелище прекрасно иллюстрирует общую ситуацию в той войне: крохотный Вьетнам сумел одолеть громадную державу, ценой огромных жертв заставив противника отказаться от борьбы. Это только в книжках какого-нибудь Клэнси «зелёные береты» истребляют врагов оптом и без потерь, а в реальной жизни негры таскают их трупы за грязными джипами по пыльным улицам Могадишо…

И их выкормышей постигает аналогичная судьба — вот чудесное фото солдат южновьетнамской армии, цепляющихся за «лыжи» улетающего вертолёта: это с треском проваливается операция «Лам Сон 719» по уничтожению провьетнамских формирований на территории Лаоса. Что бы теперь не утверждали американские генералы, даже если бы им разрешили полномасштабное вторжение в соседние с Вьетнамом страны — интересно, на каком основании?! — закончилось бы дело тем же драпом; эвакуация Сайгона тому отличное доказательство…

Несколько стендов отведены под экспозицию «Мир поддерживает Вьетнам в его борьбе против оккупантов». Тут имеются фотографии со всех континентов, включая сами Штаты.

Самое почётное место коллекции занимает советский танк с бортовым номером 843, первым ворвавшийся на территорию дворца президента Южного Вьетнама. И вообще, нашей техники в музее изрядное количество, начиная с логарифмической линейки и «Журнала ведения огня» (естественно, надпись на русском), а заканчивая «МиГами».

Но американское трофейное барахло, безусловно, вне конкуренции — представлены захваченные вертолёты, танки, орудия, истребители… Венчает всю эту братию громадный крест, сооружённый из фюзеляжа сбитого бомбардировщика, этакое надгробие американским планам. Аминь…

Разглядывая технику, не забудьте пройти в корпуса 7 и 8, где есть громадный макет взятия Сайгона — и ни одного человека, а на задворки, где тоже есть что посмотреть, вообще, по-моему, никто не пошёл.

Напоследок обязательно нужно забраться на крепостную башню, чтобы осмотреть окрестности. Снимать оттуда нельзя, но необходимо, потому что более удачную точку для панорамных фото найти трудно. Запрет же вызван тем, что из-под крыши башни хорошо виден компаунд партии, преграждавший нам прямой путь к мавзолею, следующей точки нашей прогулки. Туда мы и направились незамедлительно, тем более что в половину двенадцатого весь комплекс закрывается «на обед». Интересно, чем (кем) они там, в мавзолее обедают?..

Подход к нынешней главной святыне Вьетнама организован, надо сказать, как-то по-дурацки. Подходишь, стало быть, парадным маршем по Дьен Бьен Фу, созерцаешь панораму площади в наилучшем виде, и только хочешь подобраться поближе, как тебя свистками отгоняют прочь; подход к памятнику возможен только слева, где стоит будка досмотра и есть камера хранения. Дальше идёт павильончик с металлоискателем, а потом уже сжигаемое солнцем пространство площади Ба Динь, на которой дедушка Хо в 1945 году объявил о независимости страны. Теперь этот невзрачный с виду старичок лежит под стеклом, в кольце почётного караула.

Сооружение мавзолея, долженствующего увековечить память отца нации, началось 2 сентября 1973 года и закончилось 29 августа 1975 года. Стиль постройки назван официальными источниками «смешивающим национальные традиции и современность». В знак признательности дедушке Хо каменная громада — 21, 6 метра в высоту и 41,2 в длину — окружена различными растениями и цветами, привезёнными со всех концов страны.

По выходе из мавзолея перед посетителем лежат два пути — на север, к президентскому дворцу, и на запад, к музею Хошимина — хотя по смыслу поблизости должна была бы быть «кремлёвская стена». Мы выбрали вторую дорогу, выведшую нас на исходную позицию возле контроля. Там мы забрали вещи, вооружились фотоаппаратом и принялись искать пагоду на одном столбе. Что интересно, пагода действующая, и посетители исправно приносят к алтарю подношения.

Следующей точкой съёмки стал мавзолей — к нему можно подойти вплотную, но тогда, пожалуйте, аппаратуру сдать, а иначе снимать придётся с середины площади, где есть тротуарчик. Есть возможность вдоль этой полосы пройти всё пространство Ба Динь, сделав надлежащие снимки. Продолжая путь на север, мы очень быстро вышли к набережной Западного озера, возле которой прохожих встречает памятник, прозванный нами «мальчик с фигой». В самом деле, юный вьетнамец держит правую руку за спиной, как бы готовясь выпростать её и показать проезжающему кортежу французского губернатора.

Окрестности фигоносца оказались владениями удивительно приставучих тёток-разносчиц: если в других районах достаточно один раз сказать «Нет», и фигура с двумя корзинами на коромысле отходит, сокрушённо качая головой в конической шляпе, то здесь приходилось повторять «Не надо» по три-четыре раза. Окончательно отделаться от надоедал удалось только на причале проката катамаранов — примерно того же свойства, что летом украшают ЦПКиО, только местный вариант оформлен кабинкой-лебедем, а так принцип тот же «работай ногами, смотри окрестности».

50000 донгов за возможность прокатиться по водной глади показались нам небольшой потратой, так что вскоре мы пустились в плавание. Педали были, увы, рассчитаны на аборигенов, менее крупных по размерам существ, но, приноровившись, можно было плыть вполне комфортно.

Когда-то по берегам озера были разбросаны многочисленные храмы и виллы вьетнамских императоров. Ряды храмов с тех пор поредели, в отличие от жилищ богатых и облечённых властью людей, поскольку ныне окрестности Западного озера — самый модный и престижный район столицы, застроенный дорогими домами и роскошными отелями. Их несуразные громады высятся там и сям, портя общий пейзаж, и конца-края этому не видно, потому как на южном берегу ведётся по крайней мере дюжина строек.

А в целом прогулка стала хорошим отрезком тихого времяпрепровождения среди ханойской суеты. Пожалуй, единственный раз нам пришлось взволноваться, когда на борту обнаружились нелегальные пассажиры — орава пауков. Не без труда отделавшись от этих безбилетников мы наслаждались покоем вплоть до того момента, когда к нам подлетела моторка, и вьетнамец в комбинезоне принялся уговаривать нас вернуться к линии каких-то видимых только ему одному буйков.

Помимо общего расслабляющего эффекта мне запомнились изысканные виллы северного берега, то ли из-за рефракции, то ли по какой-то другой причине словно встающие прямо из воды. Ещё очень стильно при взгляде с воды выглядела пагода Tran Quoc, чей уникальный силуэт возносился над кронами деревьев. Напоследок, уже ближе к пирсу, мы сфотографировали плавучий ресторан, исполненный в виде туловища дракона; голова, как и положено, спереди, хвост позади…

Возле храма Quan Tnanh нам довелось пронаблюдать занятную картину, а именно рыбаков, сидящих с удочками вдоль набережной. «Интересно, — подумал я, — зачем они тратят столько времени на рыбалку, когда рыбу в озере Truc Bach можно собирать буквально руками — вон она, родимая, плавает кверху брюхом…»

Вдоль стены военного городка — она же бывшая городская стена, и даже кое-где сохранились внушительные башни — мы дотопали до железной дороги и вновь окунулись в суетливую атмосферу старого города. Вот только что шли по бульвару, и почти никого кругом не было, как вдруг снова шум-гам, и кажется, что кто-то за углом неторопливо колошматит палкой по бочке с лягушками. Оказывается, это вьетнамцы играют в домино, сопровождая каждый ход оживлённым обсуждением.

Лично мне больше всего в этом районе запомнился гигантский рынок, заполонивший огромное здание так, что едва можно протиснуться сквозь проходы. Чего тут только не продавалось под несмолкаемый гомон десятков продавцов и сотен покупателей. Казалось, весь Ханой прибыл сюда на торговлю. Вот ведь как бывает: строили коммунизм, строили — а построили вот такой вот развал с барахлом. Как символ происходящего, мы решили назвать этот торгово-развлекательный комплекс именем Труонг Чина (он, если кто не знает, был известный марксист-догматик).

Добраться до аэропорта удалось сравнительно быстро, несмотря на пробки. Уже через полчаса после выезда мы оказались в зале отлёта на втором этаже комплекса. Регистрация на рейс low-cost перевозчика «Jet Star Pacific» прошла без приключений, а рейс отправился в дорогу точно по расписанию. В салоне было на удивление много народу, способного позволить себе заплатить 70 долларов за перелёт из одного конца страны в другой. За два часа полёта мы покрыли 1760 километров, преодолев добрых 11 градусов широты и миновав бесчисленное множество населённых пунктов. То под крылом у нас был Хой Ан, то попадались разные Муй Не, то какой-нибудь Прыг Ай. Наконец, самолёт сбросил скорость и пошёл на снижение.

Нам предстояло провести четыре дня в экс-Сайгоне и, в перспективе, организовать увлекательную поездку через всю Камбоджу в Ангкор Ват…

P.S. Фотографии Вьетнама можно посмотреть тут — http://www.vazlav.narod.ru/vietnam/vietnam_photo1.htm