Альпинизм – одна из форм активного и экстремального туризма. В июне 2001 года узбекская команда горновосходителей взобралась на самую высокую вершину Аляски и установила там флаги Республики Узбекистан и компьютерной компании Nuron Group, которая принимала участие в финансировании экспедиции. Знаменитый спортсмен Алексей Докукин согласился дать интервью и раскрыть тайны альпинистской науки и практики.
Мы заранее по телефону договорились с ним о встрече, и вскоре Докукин уже был на месте рандеву. О том, что это альпинист, можно было догадаться сразу:
во-первых, в глазах светилось мужество (а это качество не передается по наследству, а добывается только в упорной борьбе с жестокой природой); во-вторых, обветренное на высотах лицо;
в-третьих, коротко стриженная борода и длинные волосы (что является необходимым атрибутом творческих людей, например, поэтов, бардов, художников, скульпторов и, как я теперь понял, альпинистов);
в-четвертых, пружинистая и мягкая походка, которая вырабатывается в результате упорных тренировок и постоянных восхождений. Единственное, что меня слегка смутило, – это возраст. Я почему-то думал, что Алексею за сорок, но он оказался моим ровесником.

И сейчас он был одет в полуспортивную одежду, с рюкзачком, словно пытался взять новую вершину, только на этот раз — вершину прессы. На меня он произвел впечатление рассудительного, аккуратного и очень выдержанного человека.

— Вы у нас признанный мэтр альпинизма. Где вы получили образование? Наверное, в Ташкентском государственном институте физической культуры?

— Вообще-то я – профессиональный горновосходитель, а в душе – путешественник. Мне присвоено звание мастера спорта международного класса, с профессиональной точки зрения моя специальность называется «высотный гид», то есть я сопровождаю туристов на горные вершины. Что же касается образования… Гм, у меня незаконченное педагогическое. Но хочу сказать, что я проходил курсы по альпинизму на Кавказе, осваивал там восхождение. Уже 12 лет работаю в качестве инструктора по альпинизму в Узбекистане.

— Какие качества необходимы человеку, чтобы стать альпинистом?

— Альпинисты – это особая категория людей. В этом деле сконцентрированы все положительные качества, которые позволяют человеку и команде выживать в суровых условиях. Прежде всего альпинист должен быть коммуникабельным, уметь находить общий язык с любым человеком. Коллега всегда должен быть уверен, что на него можно положиться в опасную секунду. Это необходимый закон – иначе с гор никто не вернется. Надо быть психологически и физически здоровым – горы не терпят паникеров, трусов и нетренированных. Не менее важными факторами, с моей точки зрения, являются следующие: нужно быть немного авантюристом (в хорошем понимании этого слова) и любить путешествия. Некоторые боятся духа приключений, но, думаю, нельзя превращать альпинизм в просто технический спорт. Без романтики не может быть никакого спорта, а горного – тем более.

— Кстати, о романтике. Я вспомнил знаменитый американский фильм «Скалолаз» с участием Сильвестра Сталлоне. Как вы считаете, насколько реальна показанная в картине ситуация? Или это все комбинированные съемки?

— Фильм «Скалолаз», хотя и красочно, и динамично описывает ситуацию в горах, с реальностью не имеет ничего общего.
Картина рассчитана на обывателя, которому создатели фильма хотели пощекотать нервы. Подобные фильмы часто захватывают и привносят в нашу реальную жизнь элемент приключений, для многих это становится решающим шагом в приобретении специальности…

Без комбинированных съемок и в том, и в другом случае не обошлось, так как это — неотъемлемая часть современного кинопроизводства. Но почему человеку так нравится смотреть остросюжетные фильмы? Потому что в обычной жизни он не сталкивается со стихией, с опасными природными явлениями. Он привык жить в городе, где у него есть горячая вода, отопление, газ, электричество, TV и пиво. В горах такого сервиса, естественно, нет.

Но для меня жизнь в горах – это обычное явление. Честно говоря, мне легче жить на высотах, чем в городе. Опасность в горах – нормальное состояние для меня, это лучше, чем воспринимать человеческую подлость в городе. Горы никогда не обманывают, они действуют всегда открыто и не бьют в спину. Они честнее. Вот там я всегда ощущаю поединок человека со стихией, и это меня стимулирует. И горы признают поражение, если человек сильнее духом.

— Как пришла идея покорить пик Мак-Кинли?

— Начнем рассматривать этот вопрос с другой стороны. Прежде всего, в альпинизме есть два направления – высотный и технический. Я – высотник, совершил множество восхождений, в частности, на Эверест. Хочу отметить, что после взятия самой высокой вершины планеты многие члены узбекской команды покинули спорт: одни ушли в бизнес, другие поменяли специальность. Я же решил продолжить свое дело. Для меня альпинизм – это тоже своеобразная исследовательская, а не просто рутинная техническая работа.

А идея покорить пик Деналти – Мак-Кинли имела свою предысторию… В мире есть такой клуб «Семь вершин», членом которого может стать человек, покоривший семь высот семи континентов (Евразия в данном случае рассматривается как два отдельных континента – прим. А.Т.). Сейчас в этом клубе 34 высотника. Я решил вступить в этот престижный клуб и поэтапно начал осваивать технику восхождения в других местах. Стимулом для этого послужила встреча в Непале в 1999 году с ирландским путешественником Рэдом Фолвеем, который поднялся на все семь вершин мира. Он даже написал книгу об этом.

После разговора с ним я загорелся идеей стать его последователем, и супруга меня поддержала…

— Она, наверное, как и всякая другая восточная женщина, сидит дома, ухаживает за детьми, готовит обед?..

— Как и всякая восточная женщина, она следует за мужем, даже в горы. (Увидев мое недоумение, Алексей улыбнулся). Мою супругу зовут Зульфия, она 1966 года рождения, и тоже профессиональный альпинист. Хочу сказать, что мы часто совершаем восхождения вместе.

— И на пик Мак-Кинли?

— И тем более на пик Мак-Кинли. Кстати, нас было всего двое из Узбекистана, которые поднялись на эту вершину. Но всего в той команде нас было четверо – с нами были двое коллег из России. Моя супруга — особенный человек. О ней писала даже японская пресса, в частности, журнал Whole Earth Collection. Дело в том, что супруга совершила восхождение с четырьмя японскими альпинистами, среди которых была еще одна женщина – не падайте только! – шестидесяти двух лет!

— Ого-го!.. Да, но почему такая малочисленная экспедиция? Мне казалось, что в таких походах собирается не менее трех-пяти десятков человек.

— Ну, это раньше, например, на Гималаи собирались огромные по штату и оборудованию экспедиции. Тогда советское правительство хорошо финансировало подобные походы, ведь речь шла о престиже страны. Но сейчас малые группы более мобильны, к тому же, их легче финансировать. Есть конечно, минусы. Если, например, заболеешь, то никто помочь не сумеет, ведь теперь нет средств брать врача-альпиниста. Тут хочешь — не хочешь, а сам порой становишься врачом.

— Восхождение на Мак-Кинли было сложным для вас?

— Сама вершина очень сложна, но нам повезло – стояла хорошая погода. На всю экспедицию ушла неделя – пять дней на подъем и два – на спуск. Хочу добавить, что восхождения на Аляске отличаются от других наших походов. На Мак-Кинли мы шли с лыжами и санями.

— А как вы добирались до Аляски?

— Самолетами. На Аляске есть большой промышленный город Анкоридж — столица штата. Из него мы долетели до поселка Талкитна. Знаете, это чудо-поселок, в котором все сохранилось с эпохи золотоискателей-первопроходцев. Помните рассказы Джека Лондона? В Талкитне и дома, и заведения (например, салуны) — того времени. Это так позитивно повлияло на нас, мы ощутили дух тех времен. Из поселка на четырехместном самолете нас доставили до базового лагеря, который располагался на
леднике. Кстати, мы летели всего час, но так низко, что видели мельчайшие подробности на поверхности, скажем, я увидел бобра.

— Вы были там летом 2001 года. Но поскольку Аляска – это почти край света, наверное, было жутко холодно?..

— В распространенном понимании Аляска – холодный район, но мы в Анкоридже ходили в майках – днем было достаточно жарко, но вечерами, конечно, одевались потеплее. На самой вершине Мак-Кинли температура не опускалась ниже -30 C. В первые дни нам было тяжело, но потом — привыкли. По-моему, климат там мягче, чем у нас в Центральной Азии. Видимо, это связано с тем, что мы находились ближе к океану, и воздух был влажнее.

Что касается восхождения, то повторю, что все прошло идеально, и хорошая погода нам сопутствовала. Фактически это была прогулка, поэтому мы не получили полного удовольствия.

— Почему?

— Мы попали в такой промежуток времени, именуемый альпинистами «окном безветрия», когда созданы все благоприятные условия для подъема. Это хорошо с точки зрения безопасности – поднялись без проблем. Плохо с душевной точки зрения – мы не ощутили полной победы над Мак-Кинли. Может, приехав раньше, мы не смогли бы подняться. Дело в том, что до нас многие так и не смогли совершить восхождение – попали в непогоду.

Когда мы прилетели, то нам посоветовали подождать, но мы не стали засиживаться и сразу принялись готовиться к восхождению, и у нас прошло все удачно. После нас погода опять ухудшилась. Но наши флаги остались на вершинах. Кстати, наш узбекский флаг висит и на станции «Рейнджер Стэйшн». Когда мы с супругой шли по лагерю, то многие альпинисты видели впервые наш флаг и удивленно спрашивали, мол, а что это за страна. Будете смеяться, но перед отъездом на Аляску нам пришлось долго искать большие полотнища наших стягов. Кто-то дал из друзей, где-то мы сами с трудом нашли…

— Какие ощущения охватывают человека, который поднялся на вершину?

— У каждого все индивидуально. Но яркие ощущения бывают лишь в первые годы, а они у меня были двадцать лет назад. Но до сих пор я помню эти чувства. Кстати, первый семитысячник, а это был пик Корженевской (7105 метров), я покорил вместе с двумя сотрудниками «Нурона» (кто именно, не скажу – секретная информация). Эх, тогда мы были такими молодыми и здоровыми…

— А сейчас больны?

— Нет, просто сил было больше… Потом было одиннадцать (!!!) восхождений на пик Ленина на Памире (7134 метра). Был и пик Коммунизма, правда, до вершины я вместе с коллегами из «Нурона» не дошел. Вообще, я возглавлял пятнадцать экспедиций на Памир и Тянь-Шань. Не все они были удачными, как, впрочем, это бывает и в любом другом виде спорта. Мне также запомнились восхождения в горах Шотландии — на самую высокую точку Великобритании. Мы совершили 15-16 восхождений. Сами вершины невысокие, но технически сложные. Зато с этих вершин мы видели Атлантический океан. Красота!

— А есть разница между восхождениями в зимнее и летнее время? Мне кажется, там всегда стоит одна и та же погода.

— Конечно. Эта разница отражается даже в спортивных стандартах. Зимой – холодно, короткий световой день, ураганный ветер, лед – как мрамор, нужно с собой брать множество инструментов. Зимнее восхождение – это высший пилотаж альпинизма.
Кстати, в истории альпинизма только один раз удалось взойти на Мак-Кинли в зимнее время, и то сделали это не американцы, а российские альпинисты.

— Помните песню Высоцкого: «Если друг оказался вдруг…»? Насколько горы позволяют узнать человека?

— Горы – это идеальный полигон, на котором выявляется суть человека. В городе человек внешне может быть одним, а в горах проявит себя таким, какой он есть внутри. Поэтому опасно брать с собой непроверенного человека, ведь трудно рассчитывать на помощь, если он вдруг струсит или даст слабинку.

— Были ли трагические ситуации?

— Конечно, за двадцать лет активного альпинизма всякое бывало. Нет, слава богу, с моими друзьями ничего серьезного не происходило. Но я принимал участие в спасательных экспедициях, когда доставали из трещин погибших альпинистов, а умирающих спускали вниз. Например, на Эвересте мы занимались американцами. Один из альпинистов пропал без вести, а женщина-альпинистка умерла на моих руках. Честно признаться, спасти человека с восьми тысяч метров – нереально. Ведь самого больного снять с вершины трудно, а доставить вниз – еще труднее. Дело в том, что время играет против нас. Болезни на высотах протекают по-иному, они прогрессируют с ужасающей скоростью: если утром простудишься, то вечером умрешь от воспаления легких. Я сам однажды был травмирован, но – слава богу! – остался жив.

— Конечно, горы – это не место для шуток. Однако бывали ли с вами комические ситуации?

— В горах без юмора тяжело. Неприятности сильно врезаются в память, а юмор – дело обычное, даже, я бы сказал, необходимое. Ведь только смех и шутки помогают, поддерживают нас в тяжелые минуты. Во время восхождения мы часто подшучиваем друг над другом, и это поднимает наш дух. Хочу заметить, что люди, у которых плохо с юмором, не выдерживают и первыми сдают.

— Каков ваш следующий проект?

— Я сейчас работаю над ним. В феврале 2002 года планирую восхождение на Аканкагуа (6964 метра) – потухший вулкан, который находится на границе Чили и Аргентины. Покорение этого южноамериканского пика идет в плане «Семь вершин семи континентов». Но уникальная особенность этой экспедиции заключается в том, что в ней, кроме нас с женой, примет участие одиннадцатилетний ребенок.

— ?..

— Не думайте, что это спонтанное решение. Мы делаем весьма осмысленный эксперимент. Никто в мире ранее в столь юном возрасте не совершал подъемы на такие высоты.

— Но кто из родителей отдаст вам свое чадо?

— Это моя дочь Евгения. Она уже имеет опыт зимних восхождений на Чимгане. В течение трех последних лет мы постоянно берем ее с собой в горные экспедиции. Евгения поднималась на высоты в 4 и 5 тысяч метров на Памире. Все это время мы внимательно следили за ней и уверены, что она ухорошо держится на высоте, быстро адаптируется к местным условиям. (Тут Алексей продемонстрировал черно-белую фотографию, на которой их полуторагодовалая дочь уже стоит на лыжах в снежных горах. Затем я увидел цветные фотографии более позднего периода, где девчонка осваивает азы альпинизма на Памире). Как видите, она фактически горновосходитель с рождения. Да и сама Женя горит желанием побывать в нашей экспедиции в Южной
Америке.

— Какие проблемы стоят перед вами, чтобы осуществить эту экспедицию?

— Финансовые. Если удастся найти средства, то экспедиция состоится. Например, восхождение на Эверест спонсировалось частными компаниями. Государство принимало минимальное участие в этом. Подняться на Мак-Кинли мне помогли фирма «Нурон», а также друзья, которые принесли деньги (кто 50, а кто 100 долларов) прямо к самолету. Мне пришлось использовать и собственные накопления. Едва завершилась экспедиция, как у нас закончились деньги. Нам впритык удалось уложиться в бюджет. Только не думайте, что мы жили в четырехзвездочном отеле. У нас проблемы были и в организационном, и визовом плане. Пришлось пройти через многое.

— Но вы были первыми узбекистанцами на вершине Аляски!

— Надеюсь, что такими мы будем и на Аканкагуа! Сейчас две московские фирмы, занимающиеся производством снаряжения для альпинизма и активного отдыха, обещают помочь с оборудованием. Я надеюсь, что Nuron Group нам поможет и на этот раз, профинансировав часть наших затрат на экспедицию. Если это произойдет, то мы вознесем над вершиной Южноамериканского континента флаги Узбекистана и «Нурона».

— Желаю вам удачи в этом!