Туристов из России на Ямайке немного. Обычный туристический салат: немцы, итальянцы, японцы, а вот русской изюминки — нет. Сами ямайцы об этом говорят, причем с сожалением. Не совсем понятны причины этой холодности. Лететь до Ямайки не дольше, чем до о.Бали, прямого рейса, правда, нет, но с Кубы перелет всего за каких-то двести долларов ( что такое двести долларов, если на трансатлантический перелет уже потратились?), виза не нужна, так же, как и на Кубу ( ставят в аэропорту автоматом), говорят по-английски, страна не дорогая. И вообще, как мне кажется, Ямайка сродни русскому духу — романтизма, пофигистичности, пиратского беспредела…И тема травы сейчас в России модна.

В прочем, в тот раз, о котором я хочу сейчас рассказать, я поехал на Ямайку именно благодаря тому, что страна эта не популярна среди наших туристов. Мой друг, Никита Шпаро, который трудится в туризме, организовывал на Ямайку ознакомительный тур. И цены ему ямайские гостиницы выдали, соответственно, меньше некуда. Но вот настолько у нас с туризмом на Ямайку беда, что даже ни одного блатного менеджера туда не набралось, ни одного директора агентства! Короче, я один там обретался.

Ямайка представляет собой остров вулканического происхождения, в центре его совершенно не проходимые места, горы, джунгли, туда соваться категорически не рекомендуется, потому что там обитают дикие — нет, не хищники, хищников здесь нет, кроме крокодилов — а дикие, неадекватные ямайцы.

За редким исключением жизнь сосредоточена в городках на берегу океана, то вот в одном из них, в Негриле, и располагалась моя гостиница, «Негрил Гарденс».
Немного о Негриле. Находится в экологически чистой зоне, на Ямайке — единственной, в округе нет ни одного предприятия промышленности, все городские постройки не выше пальм — специально, чтобы создать видимость природной первозданности. Остров, как я уже сказал, не коралловый, поэтому почва благоприятствует тому, чтобы растения вольготно пускали корни. Флора, соответственно, намного богаче, чем на тех же Багамах. Всевозможные пальмы, а не только самые неприхотливые, кокосовые, кроме того — манго, папайа, хлебные деревья, земляные яблоки — всего не перечесть. Природные зоны разнообразны, горы с соответствующей растительностью, болотистые речные поймы — здесь мангровые заросли и бамбуковые рощи.

А вот океан, как раз, не впечатляет. Белесый он что-то, наверное, из-за каких-то микроорганизмов. И это несмотря на то, что двенадцатимильная пляжная зона Негрила — краса и гордость Ямайки, «чистейший белый песок», как хвалятся в туристических буклетах. И по чище, прямо скажем, видали. «Снорклинг» — ныряние с маской и трубкой — никудышный сравнительно с коралловыми островами, всякие экзотические рыбки больше кораллы любят, а там — сплошное лысое дно.

Интересна история возникновения Негрила: здесь раньше были безлюдные места, где тусовались хиппи. «Волосатым», известно дело, для тусы никаких таких строений не надо, так их и не было, разве какой-нибудь бар…Бары здесь единственно исторически заслуженные заведения. Легенда гласит, что здесь в Негриле, как-то опившись рома до поросячьего визга, был схвачен знаменитый пират Джон «Калико»…Правда, чем он был знаменит, я нигде не смог вычитать — не то, что Генри Морган! А этот — прямо Неуловимый Джо, как в анекдоте. В общем, некий предприимчивый «волосатый» решил сделать на этом месте какой-нибудь доход, настроил гостиниц, отсюда и пошел Негрил. И я не удивился, услышав эту историю. В Негриле повсюду не то, что стоит некий таинственный аромат эпохи «детей цветов», а везде конкретно пахнет шмалью. Марихуаной. Здесь ее называют «ганджа». Но не как мужа учительницы из «Большой перемены», а — ударение на первый слог.

Марихуана — это не блажь белых «богатых бездельников, прожигателей жизни», а часть местной, как раз высказался премьер министр Ямайки, культуры. Марихуана и растаманство.

На Ямайке не все растаманы. Потому, чтобы если бы были все, то Ямайка умерла бы, захирела, загнулась. А Ямайка, несмотря на господствующую кругом нищету, живет обычной государственной жизнью, чего-то производит, чего-то продает, на что-то берет у штатов взаймы.
Все, кто крутится вокруг туристов — да, растаманы, за исключением обслуживающего персонала. Это их бизнес: всучить туристу марихуану, а потом на эти деньги купить себе еще больше травы, и такой вот круговорот травы в природе происходит там постоянно, ибо она там дешевая ( 1-3 бакса джойнт — по-нашему «косяк» — это для туриста), ее много, за курение власть практически не преследует, хоть марихуана и не легализована ( по большим праздникам устраивают облавы на дорогах, и если попадешься с количеством, например, кое уже и в багажник не влазит — то, может быть, и посадят)

«Расты» бывают разные. Кто в пестрых вязаных шапочках в полоску, кто в цветастых тюрбанах (roaster), кто в просто заплетает волосы в косички (brides). Кто-то носит бородку, кто-то нет. Они худые — профессиональная диета всех «анашистов». Сами очень тихие и спокойные, откуда такая чрезмерная криминогенная обстановка на Ямайке, для меня — загадка.

Растаманство — это не стиль одежды, и даже жизни, как это принято думать на Манежной площади или на Пушке. и не drug addiction — наркотическая зависимость. Это — религия, или уж, по крайней мере, религиозное течение. Это — расовое движение, причем ярко выраженное расовое, поэтому несколько смешны «закосы» наших конопатых растаманов (хотя чего там, если среди них даже адепты Гитлера отыщутся…)

Морфологически и мифологически — это вера черных. Согласно ей, черные жили счастливо, и снова заживут счастливо ( до сих пор несчастны — уж и рабство давно отменили!), когда соединятся в Африке под эгидой полу-легендарного эфиопского царя Растафари…Черные еще меньше нашего знают, что такое — «эгида», и царь-то давно умер, но вот хотят…С этой целью именно снаряжались корабли из Америки с желающими отъехать на «историческую родину», создали государство Либерия — почему-то на другом конце африканского континента, но у черных всегда так — с другого конца, иначе — через жопу…

«Расты» верят в Бога, но верят во всех его проявлениях — в небесных светилах, в растительности, в живности, в человеке, например — в Бобе Марли…
В многочисленных лавчонках, облепляющих каждую гостиницу, можно видеть все эти топорно выделанные луны, солнца, раст в roastere — все это обкуренный и обтрепаный продавец выдает за иконы, и самое интересное — нисколько не врет! Тут же, кстати, можно приобрести ганджу или початок сахарного тростника, который употреблять в пищу, судя по зубам рекомендующего, лучше поостеречься. А в воскресенье такой «сонлнцепоклонник» может отправиться в церковь, ка ни в чем не бывало.

Так только черные могут. Растаманство — это религия черных, это космогония черных, а точнее — катавасия, которой подменяется всякая космогония. Черной голове слабо дается идея единобожия, тем более — запрет творить кумиров, и уж тем паче — облизываться на чужих жен.
Насчет кумиров. И культ Вуду, который созрел по соседству, на Гаити, с некоторым зловещим налетом — во всяком случае, им ( вудуистам) есть что скрывать от мира, и, наоборот, светлое и легкое растаманство, мажорное в своей сути, как музыка реггей, невозможны без всевозможных объектов поклонения. Я как-то посетил Музей Культа Вуду в Новом Орлеане, где много выходцев из Гаити. Так вот, наряду с черепами, черепками, птичьими коготками, они поклоняются…Да чему только не поклоняются! Я там видел и пустую бутылку из-под рома, и окурок сигары, и — представьте себе — бюст Ленина. Портативный. Уж не знаю, что он персонифицировал, наверное — зло…

Я это к тому, что черные иначе видят мир. И пускай меня попробуют обвинить в расизме — я среди черных давно живу и знаю о чем говорю — это просто другой склад ума, а не его немощность и ущербность. И них спринтерский склад ума, а у нас — стайерский. И внутри каждого фрагмента они еще нам фору дадут — совершенно неповторим юмор черных, их живое, резкое, точное остроумие…Импульсы их быстрее и короче.

Разница между нами не мыслительного, а чувственного, сенсорного характера. Черная девушка выставляет на компьютере цвета — а в компьютерах среди черных док не меньше нашего — ярко-лимонный вместо желтого, вместо красного розовый полыхающий и т.д. Наши цвета для нее — цвета дальтоника. как в таблице для выявления дальтонизма. По той же причине она скорее заметит парня, если на нем канареечные штаны, фиолетовый пиджак с золотой пуговицей, а перед свиданьем выльет на себя добрый флакон парфюма — не потому, что она глупа, груба, не воспитана, а просто чувства у них настроены на другую волну. Я под косячек люблю разные теории строить, о том, например, что в джунглях Африки, где формировалась их шкала чувственности, подобно их кучерявому волосяному покрою, они видели вокруг себя тропические краски — яркие цветы, попугаев, там, далее — везде. По той же причине и их поле обзора меньше — в джунглях далеко не видно. Не знаю, насколько эти мои конопляные построения верны, но факт остается фактом.

В общем, живу я в «Негрил Гарденс», которая располагается прямо на берегу океана, ровно посереди двенадцатимильной зоны Негрила, о коей я уже упоминал. Гостиница, забыл сказать, All-inclusive, поэтому с самого раннего утреца, подкрепившись обильной, но отнюдь не разнообразной, утренней халявой — в основном, бекон и яйца всех разновидностей, можно притащить ледяной дайкири к себе на лежак и комфортно пялиться на океан. На горизонте с утра — один пловец, позже к нему добавится один парус, еще позже — один парашют.

К обеду, не в пример более разностороннему, рекогносцировка такая: сзади — бар, из которого я утянул уже пяток коктейлей, который плотно облепили туристы, итальянцы, испанцы, швейцарцы, с самого утра — на халяву никто отказывает себе в том, чтобы как следует надудонится. Их обслуживают не очень приветливые негры в гавайках — еще бы, в системе All-inclusive чаевых не полагается. Сбоку от меня, в непосредственной близости, службы отеля, которые выдают инвентарь для водных процедур , включенный вместе с солнцем в бесплатные блага. Акваланг, допустим, не полагается, а вот маска с трубкой, ласты — это да. Ласт и масок, правда, в этой будке отродясь не бывало, одни только матрацы, навевающие неприличные мысли о том, чем в большинстве своем на них занимаются.
Ладно, все это можно купить у весьма назойливых негров, которые образуют как бы второе кольцо — первое из персонала отеля, а третье, внешнее — из растаманского мира снаружи, который к обеду уже начинает просыпаться, и вскоре стойкий сладкий аромат будет висеть на всем побережье, забивая запах соли, йода и водорослей.

Я не знаю, как там в других местах общественного ныряния, но здесь сразу хочется посоветовать: не стоит сразу выныривать после погружения и просить заменить маску. Все равно и следующая будет течь, Вы только потратите время, пока негр с важным видом будет объяснять не что иное, как то, как Вам надо дышать, причем это будет на ямайском диалекте, так что больше половины не поймете. Однако денег за потраченное время не вернут, и сеанс не продлят, так что плавайте уж лучше с водой под глазами.

На парашюте полетать очень приятно, освежает и захватывает дух, но нужно принимать в расчет одну вещь. Парашютных агитаторов ( как и вообще всяких) на пляже — уйма, среди них жестокая конкуренция, так что уломав кого-либо (процедуру знакомства максимально затягивают: сцепят пальцы руки так, потом сяк, потом пожмут руку шиворот на выворот, потом стукнутся костяшками, спросят, нравится ли на Ямайке? — подразумевается, что после такого «близкого» знакомства уже не отвертишься), они тут же тащат его, теплого, на катер. Ваш же сеанс, если Вы уже счастливо парите, и заплатили за десять минут счастья, прервется за две-три минуты до конца, и то и пять — тогда, когда лодка со следующим клиентом прибудет к запускающему катеру.

Далее. После обеда с горизонта последовательно убираются парашюты, парусники и туристы, появляется знаменитый закат в Негриле. Знаменитым его считают те же туристические брошюры. Я в свою очередь заинтригованный, чем же он знаменитее аналогичных на Багамах или на Кубе, горел желанием посмотреть. Солнце, как и всякое в тропиках, большим оранжевым шаром, напоминающим баскетбольный мяч, лежало на горизонте, и если уж не сваливалось в океан, как в корзину, то исчезало с приличной скоростью, на глазах…Все как обычно. Более того — я уж не знаю, как географы объяснят сей факт, ведь Ямайка южнее находится и Багам, и Кубы — солнце почему-то меньше, чем в вышеуказанных пунктах! Я специально наблюдал несколько дней — меньше, и все тут!

После заката программа другая. В сумерках начинают появляться ночные бабочки, феи, hookers — надеюсь, понятно. К общему травяному дурману начинают примешиваться запахи парфюмерии. Если на Кубе тебя возьмут за руки или под руку, то тут дамы встают на дороге, уперев в изогнутый бок руку с жуткой длины ногтями, и по-простецки говорят: «Do you want me»?» В переводе, думаю, не нуждается. Хотя и тут все не однозначно. Дело в том, что на ямайском это может прозвучать так, что начнешь озираться кругом, как Семен Семеныч из «Брильянтовой Руки», с вопросом: «Чего она хочет?» Сами ямайцы с гордостью утверждают, что они говорят на английском и патуа — смесь английского, испанского и всевозможных африканских наречий. Но это — для туристов. А так говорят они на исковерканном английском языке, этот патуа напрочь забыли, а если и могут воспроизвести какое аутентичное слово, то специально, чтобы произвести эффект — например, boonononoos — «любимый, один-единственный»… Слово абсолютно мертвое, потому как в тутошней реальности не имеет совершенно никакого эквивалента.

Так вот, значит, оказалось, что я могу стать » boonononoos» на сегодняшнюю ночь всего лишь за сорок долларов. Хорошая цена, даже по кубинским меркам — не самая плохая. Земляку, еще не проникнувшемуся прелестями Ямайки, на заметку: здесь дешевый ром, 3-5 долларов — литр, местный — «Эпплтон», «Майерс», но есть и привозные, а так же не дорогие биксы. Все черные. И есть свои особенности. Сейчас, короче, расскажу.
Проходим мы на территорию отеля. Совершенно, заметьте, свободно. Здесь вообще проход по пляжу свободный, секьюрити не контролируют, так что в All-inclusive можно и самому со стороны забраться, если ты белый. Можно, можно, как специалист говорю ( по другим, то есть, местам). Дальше. Я, естественно, делаю широкий, но элегантный жест по направлению к беспредельному бару: не хочет ли дама угоститься каким-нибудь дринком? «Не хочу, — сказала дама, — я вообще не пью.» Не пьет, понятно.

То есть курит. Марихуану. Так, ну а вообще чем она занимается? То есть, как дела, как детишки, и есть ли — обычный светский разговор. «А тебе зачем, ты из полиции, что ль?» От такого предположения мне смешно стало без всякой марихуаны. Ладно. Разговор не клеится, пошли в номер.

Тут пошла местная специфика. Первым делом она заходит в ванную, но не с целью раздеться, помыться, подмыться и т.п. Там она забивает косячек, пыхает и мило предлагает мне: хочешь? Не откажусь. За сорок долларов, да еще с прочими удовольствиями в придачу. Сидим так, курим, смотрим телевизор, она меня совсем игнорирует, жадно впивается взглядом в окурок. А надо сказать, что трава на Ямайке очень качественная: неказистая, может быть, на вид, на ощупь мокрая, но — хорошая. Верняк. Докурили Она говорит: «Вообще-то, я деньги сразу беру» Отдал. Тогда она говорит, остановив взгляд на деньгах: «Я сейчас отойду…мне надо…я скоро вернусь!» Представляете?! А самое главное — представляете, я ей верю! ( Я же говорил, трава хорошая!) «Иди» Мало того, он возвращается! То же, не что иное, как действие травы. Возвращается, естественно, со шмалью. Сворачивает «джойнт», и мы курим. Потом я говорю: «Давай, что ли?» Она раздевается, забирается на меня, прыгает пару раз, потом слезает: «Подожди, я сейчас…» Идет в ванную и возвращается с новым косяком. » Курить наркотики нехорошо… — говорю я ей. — Вредно для здоровья» — «А ты что, из полиции?…» Такие вот еще случат бывают.

Странная, небывалая какая-то зависимость от безобидной травки «каннобис»… Выражаясь литературно, гримасы марафета. Удовольствие, то есть, смазанное. Но так далеко не всегда.

А вообще, на Ямайке хорошо, приезжайте, не пожалеете!