День Шестой

День 6-й. Сегодня последняя ночь в Вероне, а значит завтра мы покинем север страны и поедем во Флоренцию. Хотелось ещё увидеть озеро la Garda и мы направились к нему. Это самое большое озеро Италии находилось в каких-нибудь 50-60 км западнее Вероны. Первую остановку сделали в городочке Sirmione. Согласно путеводителю здесь нас ожидала средневековая крепость и развалины виллы, которая принадлежала римскому поэту Катуллу. Вначале это имя показалось знакомым, а потом мы засомневались. Слышали ли вы о нём?

Спустя несколько месяцев после нашего приезда в газете «Вести» появилась критическая статья о переводах Катулла на русский. Оказывается, Катулла можно сравнить с Пушкиным по той роли, которую он сыграл в древнеримской словесности. Он привнёс больше изящества в римскую поэзию, под его влиянием преобразовался язык. Он также знаменит своими едкими шутливыми стишками на щекотливые темы. Пушкин, помнится, этим тоже баловался.

День был немножко пасмурный и я, будучи штурманом, прокладывающим маршрут, колебалась, стоило ли заезжать в Сирмионе, ведь это был выходной день, и вполне могло оказаться, что всё закрыто. Но мы уже свернули с трассы.

Сирмионе – город микроскопический, историческая часть которого располагается на узкой (шириной всего несколько сот метров) полоске земли длиной 1 км, выступающей в озеро. Но, знаете, недавно в одной передаче о путешествиях., ведущий сказал, что живописность места обратно пропорциональна его размерам. Это в полной мере относится к Сирмионе. Попробую его описать. Одно-двух этажные домики, много деревьев и цветов, мощёная дорога. Единственная более или менее широкая улица – центральная, та, по которой мы въехали и припарковались у обочины. Количество туристов явно превышает число местных жителей. Прямо на улице торгуют всякими безделушками-сувенирами. Улица ведёт к мостику, соединяющему город с крепостью, которая окружена со всех сторон рвом с водой. Ров облюбовали лебеди и утки, кое-где красуются кувшинки. Эта крепость с замком принадлежала местному правителю и, по-видимому, была крепким орешком для неприятелей: есть только один подход с суши, который хорошо просматривается со сторожевых башен. Сейчас тяжёлые деревянные ворота с железными шипами, через которые мы вошли, навсегда откинуты. Но, когда попадаешь вовнутрь, можно легко представить, как здесь кипела жизнь в старину и подробно рассмотреть механизм, подымавший ворота в случае опасности. Под защитой крепости, на узкой полоске земли, что врезается в воды озера, ютятся несколько десятков домиков с красными черепичными крышами, которым явно тоже не одна сотня лет. Наверное, в средневековье именно здесь, оградясь от всех напастей крепостной стеной и рвом, эти-то домики и составляли весь город. Мы захотели пройти во внутренний двор замка, для этого нужно было купить билеты. Рядом с кассой висел длиннющий перечень стран, туристам из которых полагается скидка. Кого только не было! Даже что-то вроде Мозамбик, Гватемалы, Мадагаскара и т.п., вот только Израиля, увы… Интересно, по каким критериям создавался этот список и чем, спрашивается, Израиль хуже Гватемалы с Мозамбиком? Наша гражданская гордость была задета, но мы всё-таки купили билеты.

Потом погуляли немножко по старой части города, обнаружили виллу Катулла закрытой и двинулись дальше на северо-запад вдоль берегов озера. Следующим пунктом был городишко Salo (да-да, по-русски звучит Сало). Тогда нам это название показалось незнакомым. А ведь именно этот безобидный на вид, тихий городишко явился местом действия «Сало, или 120 дней Содома» Пазолини. Думаю, что вспомни мы это тогда, наше настроение и впечатление от города было бы другим. Всюду чудились бы зловещие персонажи и места событий из фильма. Но …мы с удовольствием прогулялись по красивой набережной, наслаждаясь открывающимся видом на зелёные горы и залитое солнцем озеро. По водяной глади то и дело сновали прогулочные катера, яхты и просто лодки. Такая праздная атмосфера беззаботного курортного города, жаркое полуденное солнце и обожаемая нами пицца, а для Лёши ещё и пиво, вконец нас разморили. Тут-то мой супруг, совершенно не подозревая К ЧЕМУ ЭТО НАС ПРИВЕДЁТ, предложил поехать куда-нибудь в другое место, т.к. видами Ла Гарды он уже насытился. У меня «в кармане» действительно имелся запасной вариант. Судя по карте, неподалёку находилось небольшое горное озеро ( Lago di Valvestino), которое выглядело заманчиво, к тому же это была наша последняя возможность поездить пусть не по самим Альпам, но хотя бы по их предгорьям. Ко всему прочему мы должны были сегодня засветло вернуться в Верону, чтобы успеть посмотреть и её. Та небольшая прогулка, что мы сделали в первый день только разожгла наше любопытство и желание познакомиться с Вероной поближе. И я беззаботно согласилась.

Мы поднялись вдоль озера на север примерно на 20 км и разыскали нужный поворот влево, где нас ожидал крутой подъём в горы. Через каких-нибудь десять минут мы уже наблюдали озеро Ла Гарда с высоты нескольких сотен метров. Это зрелище завораживало — всё озеро как на ладони, ярко-синее зеркало воды, разноцветные точечки-яхты, громадины- горы. Мы сделали пару остановок, чтобы насладиться видом (я пишу, и эта картинка встаёт перед глазами) и ещё через несколько минут озеро скрылось от нас за несколькими горами, что мы перевалили. Подъём продолжался, мы уже были очень высоко и стало прохладнее. Мы ехали вдоль обрыва, дорога была однорядная, но достаточно широкая, так, что встречные машины нас не пугали. Трудность для Лёши была в другом: дорога была невероятно извилистой и он не мог ни на секундочку оторвать взгляд и полюбоваться горами. Поэтому я немножко работала акыном, знаете, как говорят, «что вижу, то пою». «Ой, Лёшечка, справа…» и т.д. Лёша не выдержал и остановился, когда за очередным поворотом мы увидели гигантскую плотину, основание которой скрывалось где-то глубоко в ущелье. Озеро, соблазнившее нас на карте, оказалось искусственным, но было ли оно от этого менее прекрасным – судить вам.

Теперь можно было возвращаться в Верону. Нам нужно было проехать не так много — меньше 100 км и, чтобы не повторятся, решили не возвращаться уже знакомым маршрутом, а продолжить по новой дороге, ведущей через горы и сделать круг. В конце концов мы должны были выехать на большую трассу немногим западнее озера Ла Гарда и по ней быстро долететь до Вероны. У меня была очень подробная карта. Я предупредила Лёшу, что дорога недолгая, километров 15, но на карте выглядит сплошным зигзагом, видимо очень петляет. «Ничего, зато не будем повторяться», — бодро ответил мой муженёк. И мы стали подыматься дальше в горы. Здесь явно водились дикие звери. Поначалу нам всё это нравилось, Лёша даже умудрялся смотреть по сторонам, т.к. навстречу не проехала ни одна машина. Кажется, мы были одни на много километров. Тишина, под ветром колышется море из деревьев, свежие лесные запахи, листва окрашена приближающимся закатом (было около 16:30). Но прошло полчаса, а мы всё так же продолжали подниматься на очередную гору, причём, судя по солнцу, удалялись, а не приближались к нашей цели. Отворотов не было, мы подумывали не развернуться ли, но карта обещала, что желанный поворот к трассе близок. И действительно, через некоторые время мы были вознаграждены — доехали-таки до искомого перекрёстка. Это была такая же лесная дорожка, но уже в нужном нам направлении и она-то точно приводила к широкой и «обитаемой» трассе. К тому же вдали на склоне показался крошечный, буквально в несколько домов хуторок – люди! Мы оживились, стали рассуждать, каково жить в такой глухомани, даже непонятно есть ли у них электричество. Но постепенно разговоры поутихли – дорога всё сужалась и сужалась, превратившись в узенькую и явно давно не ремонтированную тропиночку, зажатую по бокам горой и обрывом. Наша машина кралась на первой передаче со скоростью 20-30 кмч. Лёша сжал руль так, что у него побелели пальцы. «Это, наверное, односторонняя дорога»,- в его голосе звучала робкая надежда. Словно поджидая, когда же этот вопрос наконец-то созреет в голове водителя-чужеземца, будто из под земли появилась табличка, гласящая, что это-таки двухсторонняя дорога. Мы обомлели, не было никаких шансов разъехаться со встречной машиной. Нет надобности объяснять, что сдавать задом по узкой извилистой дороге, идущей над пропастью, невозможно, да и некуда. Последующие полчаса прошли в молчаливых мольбах не встретить машину. Хутор остался позади. Его домики лепились к склону прямо у дороги, было ясно, что каждый сантиметр земли отвоёвывался у горы с трудом. Мы могли легко рассмотреть незамысловатое хозяйство. Пахнуло российской/украинской глубинкой.

Из-за поворота показалась машина, но не успели мы запаниковать, как водитель с совершенно непринуждённым видом переключил машину на задний ход и, не сбавляя скорости, поехал назад. Мы обалдели. Оказалось, что за поворотом, как раз над крутым обрывом было место, позволяющее кое-как разъехаться. Там он нас и поджидал. Да, видимо, все местные жители поневоле были ассами за рулём, это здесь жизненно важно в буквальном смысле слова. Мы смогли в этом ещё раз убедиться, когда через несколько минут, нас ОБОГНАЛА машина (как?, где протиснулась?). Через какое-то время показался монастырь. Он стоял прямо на дороге, древний, но действующий. Чтобы продолжить путь нам пришлось въехать на его территорию через массивные ворота, которые, наверное, помнили ещё крестоносцев. Вспоминаю настороженные взгляды монашек, холодные грубые обтёсанные камни монастырских стен, какие-то допотопные механизмы, не удивлюсь, если окажется, что у них нет электричества. Всё это казалось нереальным, всего лишь несколько часов назад вокруг нас бурлили жизнь и цивилизация, а здесь…

Мы пробирались дальше, когда Лёшу прошиб холодный пот – он задался вопросом, что будет с нами, если машина сломается или мы пробьём колёса. А я всё думала о том, чего я ему ещё не сказала: до сих пор дорога на карте была обозначена обычной линией, но через некоторое время она превращалась в пунктирную. Выбирая маршрут, я не придала этому значения. Сейчас меня сверлила мысль: «Если ЭТА обозначена обычной линией, то какой будет ТА, пунктирная, дорога?». Мы выехали-таки на нормальное шоссе и примерно в 7-м часу вечера добрались до нашей Вероны. Это был наш последний вечер здесь, а город-то мы так и не посмотрели. Поэтому несмотря на усталость припарковались в центре и пошли гулять. Причём у нашей прогулки была определённая цель. «Нет повести печальнее на свете…» Монтекки и Капулетти жили, любили и убивали друг друга в Вероне. Предания приписывают одному из старинных домов честь называться домом Джульетты. Именно на его поиски мы и отправились. Маленький зелёный средневековый дворик, а вот тихим его не назовёшь — толпы туристов и, по-видимому, они топчутся здесь в любое время суток. Высокое двухэтажное здание, скромный балкончик , бывший свидетелем тайных свиданий. В глубине бронзовая статуя хрупкой девушки. Пускай всё это — бутафория для туристов, но всё равно очень волнительно и хоть мы с Лёшей уже в два раза старше шекспировских героев, всё равно почувствовали романтическое волнение и невольно взялись за руки. Карта города приглашала нас посетить также могилу Джульетты и ещё другие места, но мы решили просто прогуляться.

День Седьмой

Утро смыло вчерашнюю грусть. Мы в последний раз смотрим в окно. Видна улица со старыми кирпичными домами, слышен звон колоколов.

Нас ждёт дорога. Долгие проводы — лишние слёзы. Мы погрузили вещи, настреляли булочек в ресторане и тронулись. Прощай, красавица Верона!

Первые 90 км на юг, уже знакомые нам по поездке в Болонью быстро проскочили по платной скоростной трассе, а вот дальше поехали по не таким быстрым дорогам, чтобы смотреть по сторонам. У Болоньи свернули на 64 трассу до Pistoia. И не пожалели! Дорога повилась среди буйной зелени и маленьких селений по невысоким зелёным горам. Мне запомнился городочек с названием что-то вроде Маркони. На его тенистых от старых акаций улицах почему-то пахнуло Днепродзержинском моего детства – тихим, провинциальным, сонным и беззаботным. Сходство усилили несколько женщин в простых хлопчатобумажных платьях с авоськами, из которых торчали овощи и зелень, видимо, только что купленные на рынке. Но вот и Маркони остался позади. Наступило обеденное время и мы стали высматривать какую-нибудь местную пиццерию ещё не открытую туристами. Мы уже представили себе, как заходим в маленький деревянный ресторанчик на окраине какого-нибудь посёлка — вокруг скромная деревенская обстановка, повар и официант в одном лице в перепачканном мукой фартуке выносит нам пиццу, мы пробуем и… тут оказывается, что мы открыли никому не известный шедевр кулинарного искусства, который тут же заносится во все справочники и путеводители, по нашей рекомендации туда направляются толпы любителей, а мы часто вспоминаем об этом местечке противными, сырыми израильскими зимними вечерами.
…….. Но Италия живёт по своим обычаям и, если в ней ещё и остались неизведанными такие гастрономические жемчужины, то искать их нужно не во время сиесты. Увы, наши фантазии только разожгли аппетит. Пришлось довольствоваться одиноким супермаркетом, который мы обнаружили, покидая Пистою. Но прежде несколько слов об этой самой Пистое. Напомню, что этот городок был нашим маячком, — у него мы должны были свернуть на трассу, ведущую во Флоренцию (к слову сказать, если бы мы поехали по ней в противоположном направлении, то очутились бы в Пизе). Мы решили заехать в город, надеясь всё-таки обнаружить какое-нибудь заведение общепита открытым. Если вы спросите Лёшу, какой ему запомнилась Пистоя, он вам скажет примерно следующее: украинский райцентр застойных времён. Ветер безнаказанно гоняет по улицам пыль и бумажки. В неработающем фонтане, что на центральной площади, плавают бутылки из-под кока-колы. Витрины магазинов такие же убогие как на нашей родине означенных времён. Ну что? Правда, так и хочется сказать: чур меня, чур меня!! Какая неудача попасть охотнику за достопримечательностями в такое место. А между тем Пистоя – древний город с собственным старинным собором.

Итак, до Флоренции оставалось совсем чуть-чуть! Мы расправили паруса, выжали газ и помчались.

Флоренция

Не помня как и, видимо не будучи вполне вменяемыми от волнения, мы добрались до жд станции (именно от неё начинается центр города). Дальше стоял патруль дорожной инспекции, ясно давая понять, что проезд в старую часть города запрещён. Мы уже приготовились к мучительным объяснениям на английском, но название нашей гостиницы произвело магическое, как нам показалось, действие, и нас пропустили. И вот мы опять среди узеньких мощёных улочек, старых кирпичных домов, над крышами которых то и дело нависают купола дворцов и соборов. Остановившись у гостиницы, мы перегородили половину проезжей части. Убедившись, что машинам всё-таки удаётся протискиваться между нашим фордом и стеной противоположного дома, побежали вселяться. Гостиница начиналась на втором этаже – узкие деревянные лестницы, покрытые ковром, деревянные панели, уют и тишина. У крохотных гостиниц, в этой было 12 номеров, есть своё очарование. Портье, он же хозяин, был приветлив, но встревожен: парковаться здесь нельзя, у нас могут быть неприятности с полицией. Пока Лёша оформлял наше вселение, я спустилась, чтобы приглядеть за машиной. Здесь меня уже поджидал сюрприз в виде автобуса, который не смог-таки протиснуться, как другие машины, и теперь сигналил вовсю нашему несчастному форду. Я стояла рядом и не знала, что делать: если я побегу звать Лёшу, то что произойдёт за это время с машиной? С другой стороны, что я могу сделать с этими людьми? Обстановка всё больше накалялась: темпераментные итальянские пассажиры истошно кричали и бурно жестикулировали, образовалась пробка и мне уже представлялось, как кто-нибудь набирает телефон полиции. Бросившись к водителю автобуса, начала изображать, как я, несчастная одинокая туристка, вселяюсь в эту гостиницу, у меня столько тяжёлых сумок, а тут ещё эта машина, которую некуда деть… Видимо, это было очень убедительно, потому что водитель вышел в салон к своим пассажирам и начал их успокаивать. Выглядело это очень театрально, не нужно итальянского, чтобы понять, что пассажиры обвиняли меня во всех смертных грехах, а водитель не менее горячо их утихомиривал. Не знаю, чем бы всё закончилось, если бы весь этот спектакль не увидела гостиничная кухарка (о-очень импозантная женщина, лихо подкатившая на мотороллере). Она мгновенно оценила ситуацию и истошно закричала что-то через всю улицу, да так, что её услышал хозяин гостиницы и отправил Лёшу ко мне. Есть женщины в русских селеньях…. По-моему, это — про нас обеих.

Мы поспешили освободить улицу и поехали сдавать машину. Филиал фирмы, где мы брали авто на прокат, находился в нескольких кварталах. Как только мы сели в машину пошёл ливень – первый и единственный за всё время нашего путешествия. В ту секунду, когда мы распрощались с нашей верной лошадкой, он прекратился. Мы в гостиничном номере. Старенькая, но добротная и всё ещё приличная мебель. Массивная, сейчас таких нет. Опрятные душ с туалетом, телевизор. ОКНО. С деревянными решётчатыми ставнями. С видом на старый тихий дворик. Именно оно было главным украшением комнаты. Мы повалились спать. Проснулись в сумерках. Впервые вышли в город. Piazza del Duomo, собственно Дуомо (Кафедральный собор), набережная с двухэтажным мостом с красивыми фонарями, мороженное и, непременно, пицца.

Описание следующего дня займёт мало места лишь по той причине, что глупо и невозможно описать увиденное.

С Флоренцией связана такая глыба-человечище как Микеланджело. Династия Медичи родом из Флоренции. До полудня шатались по городу. Многие старинные здания молодились и напоминали известных див, скрывающих настоящий свой возраст. Гуляешь, например, по улице и видишь какое-то величественное здание, которое, впрочем, не очень-то отличается от своих соседей, а подходишь поближе, и оказывается, что это один из дворцов Медичи или какой-нибудь другой богатой династии, которому ни мало, ни много 500 или 700 лет. Так же прячется среди других домов церквушка Медичи. На тихой площади Сан Марко с памятником генералу Панти и небольшим сквериком зашли в одноимённую церковь, принадлежащую доминиканскому ордену. Немного молящихся, несколько братьев-туристов, богатое внутреннее убранство, солнечные лучи, как стрелы пронизывающие пространство и играющие на позолоте. Мы положили монетки в урну с пожертвованиями. И тут к нам припорхнул, иначе не скажешь, он очень легко двигался, священник. Пускай он и отдал себя служению Богу, но явно остался истинным итальянцем: та же бурная жестикуляция, блеск в глазах, широкая улыбка, страстная громкая речь. Дальше перескажу суть разговора, а каким образом мы друг друга поняли, не спрашивайте, не знаю. Обменявшись несколькими словами о церкви, священник сказал, что мы очень похожи на итальянцев и удивительно, что это не так. Узнав, что мы из Израиля, он принялся нам сочувствовать и уговаривать, чтобы мы как-нибудь помирились с палестинцами. Это было как наступить на больную мозоль. Интифада уже бушевала вовсю на нашей земле и мы стали объяснять, что палестинцы двулики и, увы, западный мир не знает их истинного лица… Этот человек слушал нас с таким искренним участием, что вы знаете, на минуту мы даже забыли, что мы здесь чужаки. Прощались очень тепло, если бы он не был священником, я бы его расцеловала.

Кафедральный собор прекрасен. Он облицован очень красивым местным мрамором разных цветов – тёмно и светло-зелёным, белым и красным. Фасад изобилует фигурками святых. Собор начали строить в 1296 году и закончили в 1461-м. Всё это невероятных размеров (согласно нашему путеводителю высота собора 106 метров, площадь не знаю, но очень большая). Внешнее великолепие фасада диссонирует с внутренним достаточно скромным убранством. Кроме того, там немного тусклый свет. Но эта скромность не помешала нам отыскать фреску -портрет Данте. Внутрь женщин пускают только в скромной одежде, по этому поводу прямо у стен собора цыганки бойко торгуют платками и шалями. Потом поднялись на колокольню, вплотную прижавшуюся к Собору. Наш путеводитель авторитетно советовал это сделать, успокаивая, что имеется лифт. Представьте себе, как вытянулись наши лица, когда мы, приблизившись к кассе (подъём стоит денег) и, памятуя, что мы в Италии, где народ не говорит ни на каком языке, кроме родного, и, ясное дело, не вешает табличек для иностранцев, обнаружили большую табличку на иврите, и не на каком другом языке, гласящую, что лифта нет! Помните анекдот: прихожу в пивбар, а они, гады, нет, чтобы вежливо написать «пива нет», написали: «ПИ-И-ВА НЕ-Е-ЕТ!!!». Наверное, не одни мы купили этот ивритский путеводитель.
414 ступенек и мы наверху и подъём безусловно того стоит. Потом погуляли по городу, посмотрели мост. Знаменит он тем, что представляет из себя, в общем-то дом, переброшенный через реку, причём двухэтажный. Точнее это два дома, вдоль каждой стороны моста. В былые времена простолюдины, а теперь все, проходят между домами на уровне первого этажа. А второй этаж служил коридором для аристократов, чтобы они могли переходить на противоположный берег, не смешиваясь с толпой.

Остаток дня решили посвятить знаменитой галерее Уффици – сокровищнице изобразительного искусства. Вперёд, на встречу с Рембрантом, Тицианом, Рафаэлем, да Винчи, Боттичелли, Рубенсом! Настоятельный совет будущим посетителям Уффици – накануне посещения не поскупитесь на путеводитель по этой галерее, иначе «потеряетесь» среди всей этого собрания знаменитостей, а ещё лучше возьмите хорошего гида. Наш путеводитель обещал также несколько картин любимого мною Франсиско Гойи.
Справка: здание музея было построено в 1565 году и предназначалось для правительственных учреждений и архива Великого Герцогства, коим на ту пору являлась эта область. Задумал строительство Козимо 1 де Медичи ещё в 1500 году. Название «Уффици» и переводится как «конторы». Ещё два десятка лет здание усовершенствовалось и достраивалось в соответствии со вкусами Франческо 1- преемника Козимо. С годами коллекции произведений искусства в Уффици пополнялись и в 1743 году Анна Мария Людовика, последняя наследница рода Медичи завещала всю коллекцию тосканскому государству при условии, что все произведения останутся во Флоренции.

Только подойдя к зданию, мы поняли, что услуга предварительного заказа билетов в музеи, которую предлагают все гостиницы в интернете, – не пустая блажь. Очередь была огромной! Мы обречённо пристроились у её края. Уффици закрывается рано. На всех языках мира очередь встревожено обсуждала, попадём ли мы сегодня, или же всё это ожидание окажется напрасным. Эта общая беда привнесла дух интернационализма, и мы прекрасно понимали друг друга. Примерно каждые полчаса охранник с важным видом распахивал двери, и люди впереди нас устремлялись внутрь, стараясь прошмыгнуть мимо охранника как можно быстрее, ведь в какой-то момент он закрывал дверь снова! Как мы завидовали тем счастливцам, забронировавшим билеты заранее, что проходили через другой вход без всякого ожидания! Трудно сейчас оценить, с каким напряжением мы провели эти два с лишним часа. Муки ожидания облегчали лишь представления, которые уличные актёры давали здесь же между колоннами здания. Мы по очереди ходили смотреть на них. Вот один человек рисует портреты и карикатуры прохожих, вот другой с помощью флакончиков- спреев с разноцветными красками на глазах у публики рисует диковинные пейзажи, вот статуя, застывающая в одной позе до тех пор, пока не бросишь ей монетку. Ну, и конечно, продавцы сувениров, украшений, керамических игрушек и т.п.

Оставалось около полутора часов до закрытия и становилось ясно, что только ещё один единственный раз охранник впустит посетителей, а до входа нас разделяли метров пятьдесят. Мы были в отчаянии, в тот момент нам думалось, что более бездарного отпуска не придумаешь. Дверь распахнулась, толпа загудела и засуетилась. Мы безнадёжно побрели за всеми, было ясно, что дверь захлопнется раньше, чем мы пройдём и половину пути…, но мы продвигались, а время застыло, вместе с охранником. Ещё 20 метров, ещё 10… Вот мы вплотную подходим к охраннику, у меня захватило дух, сейчас он закроет двери прямо перед нашим носом. Но нет, он дал войти! Бог мой, просто не верится! Скорей к залам!

Галерея содержит 45 залов, буквально набитых картинами. Что значит охватить всё это за полтора часа! Прославленные имена мастеров и знакомые ещё по школьным учебникам картины встречали нас на каждом шагу. Нужно сказать, что освещение устроено бестолково, многие картины отсвечивают, и приходится буквально танцевать возле них, пока найдёшь удобный ракурс. В нескольких залах центр огорожен и приходится идти вдоль стены, практически уткнувшись носом в картины, а они висят «в два этажа», одна над другой. Подойдите почти вплотную к стене и попытайтесь рассмотреть что-то, что висит на высоте два метра от пола. Вот что значит использовать помещение не по назначению.

В какой-то момент мы набрели на две русскоязычные экскурсии и с удовольствием пошли за ними. Всё-таки очень разумно посещать такие места с экскурсоводом, если ты, конечно, сам не искусствовед по профессии. Причём, заметьте, экскурсовод должен быть хорошим. Следуя одновременно сразу за двумя группами, мы могли в этом убедиться. Когда мы впервые очутились в одном зале с первой группой, то подумали поначалу, что это местные туристы. Интонация и произношение элегантной женщины-экскурсовода однозначно указывали на то, что она итальянка. И только прислушавшись, мы поняли, что она говорит по-русски. При этом, видимо, никто ей никогда не говорил, что это у неё это плохо получается, поэтому женщина тараторила также быстро, как на своём родном языке, не заботясь о том, понимают ли её вообще. Сведения, приводимые ею, были скупы, формальны и фактически повторяли коротенькие комментарии из нашего путеводителя. Мы прошли с этой группой несколько залов, казалось, что у нас вот-вот задымятся уши от напряженного вслушивания. Но вот нас догнала другая группа. Её вела дородная русская женщина в простом костюме. Она говорила внятно, эмоционально и красиво. Но и это не главное. Оказалось, что написание практически любой картины связано с какой-то личной драмой автора, а многие изображённые на портретах люди несут в себе какую-то тайну, бурную и опасную интригу, яркую жизнь. Вот, например, портрет Франческо 1, сына основателя галереи и портрет его жены Бьянки Каппелло. Их одновременная смерть, оба были найдены мёртвыми на своей вилле, покрыта тайной. Говорят, что в борьбе за власть и наследство Бьянка пыталась отравить брата Франческо, но яд по ошибке достался её мужу, и тогда она приняла смерть вместе с ним. А вот работы художницы 16-го, кажется, века, которая в юности пережила изнасилование и была первой женщиной, обратившейся в суд по этому делу и выигравшей процесс. Ненависть к мужчинам и следы пережитой травмы несут в себе её картины. Так разыгрывала перед нами эти страсти наш экскурсовод, а мы стояли, разинув рты.

Когда мы покидали Уффици всё моё тело было в каком-то оцепенении, голова гудела, а перед глазами кружились в одном хороводе все персонажи картин, корча рожи и ехидно спрашивая: ну, как, ты помнишь, с какой я картины и кто меня написал? Восстановить в памяти остаток вечера я не смогла и по сей день. Только висящие в шкафу курточка и пиджак говорят мне, что мы заходили в магазин и приодели, наконец-то, Лёшу. А мне муж купил очень необычный кожаный пояс – сейчас он предмет зависти всех моих подружек. Во Флоренции замечательные кожаные изделия.

Утро 23-го. Сегодня в полдень мы возвращаемся на электричках в Верону. Остаётся всего несколько часов побыть с этим городом. Раннее утро, пустые чистые улицы, ласковое солнышко, тишина. Мы с Флоренцией почти наедине. Натыкаемся на какую-то парочку, ночевавшую на лавке у реки. Гуляем вдоль набережной, стараясь впитать в себя как можно больше впечатлений. По мосту переходим на противоположный берег и идём к дворцу Медичи – Palais Pitti (часть помещений сейчас занимает другая художественная галерея). Собственно, нас интересует не дворец, а парк вокруг него – Giardini di Boboli. Парк был разбит всё тем же Козимо Первым в честь его жены в 1550 году. Нам приходится дожидаться открытия и вместе с нами – одинокая японская девушка-туристка. Парк оставляет двойственное впечатление. Ни в коем случае его нельзя сравнить не только с парками Петергофа, но, кажется, и крымскими дворцовыми парками. Но надо помнить, что этот парк на пару сотен лет старше. Всё скромнее и проще, во многих местах парк напоминает простой лесок без каких-либо следов вмешательства садовника. С другой стороны, было приятно бродить в одиночестве по его неприхотливым дорожкам, посыпанным щебёнкой. Периодически мы натыкались на японку, которая без устали щелкала своим дорогущим фотоаппаратом, но вид у неё был замученный и растерянный. Как грустно путешествовать одной! Несколько раз Лёша предлагал ей сфотографироваться, на что она радостно откликалась.
Вычурными в парке были фонтаны и статуи. Какой-нибудь Нептун с русалками, лебеди и прочее. Потешна фигурка пьющего Бахуса работы Джованио де Болонья. Далее маленький грот с мозаикой и статуями. Где-то на верхней точке парка набрели на крохотный посудный музей. Среди экспонатов были детали сервизов из дома Романовых.

Заканчивается наш волшебный отпуск. Мы на жд вокзале. В электричке выясняется, что кассир, не поняв английского, продала нам билеты на вчерашний день. Но контролёры обеих электричек вошли в наше положение. Есть большая разница в цене, скорости и качестве самих вагонов между поездами фирмы Eurostar и обычными.

Добравшись до веронского вокзала, Лёша оставил меня с вещами и ушёл выяснять, как добраться до аэропорта. Возле меня тем временем собрались водители, кажется, всех видов транспорта, упрямо отказываясь понимать “I’m waiting for my husband” и настаивая довезти меня до аэропорта одну и немедленно. Я слышала, что на юге страны туристам женского пола приходится ещё туже. В тот момент, когда один из автобусов действительно собрался ехать в аэропорт, один из парней, наблюдавший всю эту сцену, побежал в здание вокзала, нашёл Лёшу (как он догадался, что это тот, кого я жду???) и привёл его. Водитель, видимо надеявшийся, что я ожидаю подружку, увидев моего спутника, несколько погрустнел, но остался очень вежливым.

Вот и всё.