Прошло время, но воспоминания о Сирии не померкли. К сожалению, поехать
не было никакой возможности. К концу февраля (2000 г.) зима надоела до смерти. Случайно в очереди на Центральном
телеграфе я встретила двух сирийцев, которые отправляли факс в Алеппо. Вдруг я поняла, что надо делать — уехать туда,
где солнце, причем немедленно. Через два дня я улетела в Сирию, благо ничего, кроме билета и подтверждения от турфирмы
было не нужно.

Я вылетала так же в пятницу, те же рейсом <Аэрофлота>, и было ощущение,
что я возвращаюсь домой. Самолет, однако, на этот раз был полупустой. Мы приземлились в солнечном поле, на горизонте
виднелись зеленые деревья, и казалось, зимы вообще нет в природе. Хотя в Сирии времена года все-таки выражены ярче, чем,
например, на Аравийском полуострове. Зимой днем солнце нагревает воздух градусов до 20, а ночью город резко остывает, и
без куртки выйти невозможно. Даже заморозки бывают.

Один из моих попутчиков довез меня до города. Отель я присмотрела себе во
время прошлой поездки, <Омар Хайям> на площади Аш-Шухада. Мне понравилось жить в комнате с видом на площадь, тем
более, здесь был фонтан. Свободных номеров было достаточно, сейчас не сезон. Я вышла на балкон, и почувствовала огромное
счастье оттого, что я нахожусь здесь. Просто стою на этом балконе и вижу вечный город, лежащий передо мной… Первый раз
я поехала туда, где уже была и, оказалось, забавно сравнивать, что изменилось с тех пор. Немного обесценилась валюта,
новых машин стало больше, а здание, которое строили на площади, осталось в том же состоянии.

Я вышла погулять по знакомым районам и направилась в Салхие. Обязательно
нужно купить темные очки, я свои не взяла, не думала, что здесь такое солнце. Все магазины были закрыты, пятница.
Какие-то подростки увязались за мной, долго шли, смеялись, болтали между собой, видимо, обсуждали. Потом остановилась
машина, из нее вышел парень и объяснил мне на хорошем английском, что лучше он меня подвезет, чем я буду идти одна. Я не
была уверена, что это лучше, но другого способа отделаться от ребят не было. Я села в машину, они явно подумали, что
этот парень меня снял. Вообще, мне показалось, отношение к русским девушкам (а русских узнают безошибочно) сильно
изменилось, причем, в худшую сторону. Ни для кого не секрет, что множество девушек из бывшего СНГ (при этом всех считают
русскими) работают здесь в ночных клубах, и мнение о нас стало соответствующим.

Мой знакомый оказался ливанцем, держащим в Дамаске пару магазинов одежды. Он
сказал, в христианском квартале сегодня открыты магазины. Мы направились туда, для меня это были совершенно неизведанные
места. Как я потом выяснила, он привез меня на Аль-Касса. Эта улица тянется от северных районов к старому городу, и
почти на всем протяжении заполнена магазинами. Люди еле умещаются на узких тротуарах, и жизнь здесь бурлит в те дни,
когда в мусульманских районах замирает. Ливанец показал мне свой магазин, потом отпустил с условием, что я вернусь,
когда закончу покупки. Но зачем? Ассортимент товаров примерно тот же, что и в Салхие, редко попадается европейская
косметика, или минисупермаркет (так и называется). Но одновременно там расположен французский госпиталь, англиканская
церковь, католическая школа. Первый раз видела женщину в юбке до колен. Христианский квартал — как маленький островок
другой страны.

Я купила очки, явно дороже, чем они стоят, но выбора не было. Потом стало
темнеть. Я поняла, что не знаю, где нахожусь. Стала просить людей показать мне на карте, где мы находимся — никто не
знал! Названия улиц, оказывается, народ использует другие, старые, и читать латинский алфавит могут не все. Общими
усилиями все-таки разобрались. Пожалуй, я смогу дойти пешком до Порт Саид. Если идти по проспекту Багдад, как раз
попадаешь на площадь семи фонтанов (официально она называется <Площадь 29 апреля>). Но идти оказалось далеко. За
мной увязался парень, как выяснилось, он давно ходил следом. Мы познакомились, он оказался пилотом <Сирийских Авиалиний>, даже летал в Москву и в Санкт-Петербург. Так мы всю дорогу делились впечатлениями о наших странах.
Ужинала я в <Аль-Камале>. Приятно, что здесь ничего не изменилось, яркий свет, много туристов и официанты в
песочных жилетках. И счет — 4 доллара. Пришла в свой номер — вода на полу в ванной, пришлось вызвать портье, долго
объяснять ему, что это не просто брызги, а раковина течет. В итоге меня переселили в другой номер с ярко-синей мебелью и
коричневыми покрывалами. Такое сочетание я видела впервые в жизни. Надеюсь, что и последний.

На другой день я пошла в <Лин-тур>, навестить старых знакомых. С виду
там тоже ничего не изменилось, и сотрудники те же. Но с русскими они уже почти не работают, мой бывший гид успел
жениться, и теперь в основном сидит в офисе. Но он позвонил другу, который занимается русскими шоп-туристами, и тот
приехал. Появление Маджида было большой удачей для меня, потому что на этой неделе к нему никто за товаром не прилетел.
Он был свободен и готов отвезти меня, куда угодно. Мне было угодно увидеть Пальмиру, Хаму, Хомс и Крак-де-Шевалье.
Хотелось еще посмотреть те места в Дамаске, которые я сама не нашла.

Мы сразу поехали в старый город. Машина у него вполне приличная,
<Мазда>, которой лет 10, но главное — с кондиционером. Сначала он повел меня в мавзолей Салах-ад-Дина, он прямо за
туристическим офисом мечети Омейядов. У входа надо снимать обувь. Салах-ад-Дин — сирийский полководец времен крестовых
походов, прославился как раз победами над крестоносцами. Но мавзолей в его честь был возведен значительно позже, во
время турецкого господства. Мы зашли в музей каллиграфии неподалеку, из посетителей мы были одни. Среди экспонатов —
древние плиты с клинописью, цитаты из Корана, изображенные в виде животных и птиц, образцы различных арабских почерков.
Неподалеку — шиитская мечеть Ситт Рукайя в иранском стиле с облицовкой голубыми изразцами. Но туда иноверцев не пускают,
шииты строги в своих принципах.

Еще одно интересное место неподалеку от Дворца Азема — так называемый Дом
Низама, богатого торговца, имущество которого конфисковали во время революции. Дом оставили нетронутым и пустым. За
небольшую плату сторож открыл нам комнаты. По роскоши отделки и интерьера национальный музей явно проигрывает этому
<обычному> дому. Золоченые люстры, стены, расписанные во всю длину, затейливые гобелены и узорчатые ковры — как в
историях <Тысячи и одной ночи>. Говорят, изредка здесь снимают фильмы, а в остальное время вся эта красота заперта
на замок. Мы еще прошли к хану Османа, огромному постоялому двору, стены и потолок которого представляют собой полосатые
мраморные арки. Удивительно, как это было построено, прочно и то же время воздушно. Сейчас это место также пустует,
вроде бы на реконструкции. Наверно, таких красивых заброшенных мест очень много, только надо знать, как их найти. Вокруг
лежал огромный рынок серебра и золота. Изделия местных мастеров несколько грубоваты, но зато — в других местах подобных
не найдешь.

В качестве компенсации за переселение в другой номер менеджер отеля предложил
мне ужин. Странное сочетание — он военный, и подрабатывает портье. Многие здесь так, на государственной службе много не
платят. Мы были в ресторане <Аль-Файед> у Баб Тума в христианском квартале. Там я первый раз попробовала арак,
местную анисовую водку. По запаху — как детская микстура от кашля, его пьют со льдом или холодной водой, довольно
приятно в жару. Потом пришлось возвращаться в отель, зимой магазины закрываются в восемь, и жизнь замирает.

На следующий день я была предоставлена самой себе. Я решила посмотреть южные
районы. От мечети Синай Паши с зеленым минаретом прошла на юг в район Мейдан, там торговый и ремесленный квартал
одновременно. Местами совсем грязные улицы и мастерские, все делается вручную, древними методами. Смотрели на меня с
любопытством, типа, зачем я сюда забрела. На большой площади стоит огромная мечеть и очень оживленное движение, похоже
на центр района. Я повернула обратно, шла по красивому проспекту, на другой стороне видела парк с аттракционами. Но
как-то там пустынно. Я направилась в мечеть Омейядов. Внутри очень комфортно себя чувствуешь, кажется, что и воздух
действует успокаивающе. Обедала в ресторане <Старый Дамаск>, там же, в стенах старого города. Место явно
рассчитано на туристов, сюда приводят целые группы европейцев и японцев. Можно увидеть танец дервишей, не знаю,
насколько профессионально его танцуют здесь.

Вечером мне захотелось увидеть, как выглядит старый город в темноте, и я пошла. Вот
этого не надо было делать! Улицы не освещаются, высокие стены до неба, народу в такое время — никого. Конечно, я
заблудилась. Не то чтобы страшно, но неуютно как-то. Лучше пойти в более живые районы. На улице Мейсалун за отелем
<Аш-Шам> можно найти кафе вполне европейского вида, с тортами, мороженым и разными видами кофе. Но на вкус — все
равно отличаются от того, к каким мы привыкли в Европе. Одно из кафе называется <Пицца Хот>, хоть там нет и намека
на пиццу, просто кто-то название позаимствовал. Вообще никаких известных сетей кафе и ресторанов в Сирии нет, вся еда
только местная. Поэтому в подобных кофейнях вечером свободных мест не найти, для жителей Дамаска это экзотика, наверно.

Утром пришлось подняться в 5 часов, мы договорились с Маджидом поехать в
Пальмиру. Дорога лежит через пустыню, а она перегревается даже зимой, лучше ехать, пока прохладно. В городе уже немало
машин, работа начинается рано утром. До Пальмиры идет неширокое шоссе вполне приличного качества, машин мало, постов
милиции практически никаких. На восток от Дамаска лежит пустыня, немного менее каменистая, чем на юге, более живая. Хотя
— сейчас ведь зима, просто зелень еще не выгорела. Время в пути долгое, можно пообщаться. Я пытаюсь понять, как живет
Сирия, и Маджид рассказывает охотно, с юмором. Культ личности Хафеза Асада виден невооруженным глазом, количество его
портретов и скульптур превышает все допустимые пределы. Его любят и не любят одновременно, не знаю, чего больше,
наверно, побаиваются. Жизнь при социализме мы еще хорошо помним, так вот в Сирии — то же самое. Бедность местами
пугающая, но люди не выглядят озлобленными, привыкли они, что ли. Или просто другой характер.

По мере приближения к Пальмире навстречу попадаются бензовозы, наполненные
контрабандной иракской нефтью. Солнце поднимается все выше, и земля нагревается. В окрестностях Пальмиры пустыня не
каменистая, а из оранжевого песка, как будто это особое место на карте. Пальмира переживала свой расцвет в 2 в. н.э. во
время правления царицы Зенобии, когда через нее проходил шелковый путь из Римской империи в Индию и Китай. Позже город
был завоеван, разграблен и уже не достиг былого могущества. Мы подъехали к Пальмире рано, гиды еще не начали работать.
Иначе отбиться от них трудно. Завтрак в маленьком кафе, потом осмотрели местный музей, где хранятся предметы домашней
утвари, статуи, посуда, найденные во время раскопок. Предмет особой гордости — мумия, обнаруженная в гробницах.
Смотритель гордо проводил нас на второй этаж и потребовал отдельную плату за мумию. Впрочем, когда мы отказались
платить, он не удивился, и все равно подвел нас к саркофагу.

Потом поехали к гробницам. Сохранились два вида захоронений — наземные и
подземные. Первые представляют собой трехэтажные башни с нишами для тел в наружных стенах, вторые — довольно обширные
двухуровневые залы с росписью стен и потолка. В залах до сих пор видны внушительные фрагменты росписи стен. Главный
комплекс святилищ с храмом Бела в центре имеет отдельный вход и билет. Храм Бела состоит из огромных каменных блоков,
непонятно каким образом поставленных один на другой. Очень красивый резной потолок. Внутри когда-то находилась огромная
статуя божества, которую вывозили из святилища раз в году в день праздника. По другую сторону шоссе расположены остатки
древнего города. На фоне синего неба они смотрятся изумительно. Въездная арка, колоннада главной улицы, бани, амфитеатр,
остатки домов — город как настоящий. Пока мы там гуляли, встретили бедуинов, которые всей семьей рассматривали это
великолепие. Оказывается, многие из них никогда не покидали пустыни и не видели каменных зданий. Для них и такой город —
откровение. Пальмовые рощи, кстати, тоже присутствуют, так что название Пальмира дано не зря. Дорогу обратно я помню
плохо, уже стало жарко и клонило в сон.

В четыре часа мы уже вернулись в Дамаск. Обедали в <Омейяд Палас> в
старом городе, одном из лучших ресторанов в Дамаске. Интерьер выдержан в старинном стиле, он как музей с множеством
картин, светильников и диванов. Здесь система шведского стола, можно попробовать всего понемножку. Мы заглянули в
музыкальный магазин, я хотела купить пару кассет с арабской музыкой. К моему удивлению Маджид не знал, что мне выбрать.
Как будто я разбираюсь лучше!

И, наконец, сбылась моя мечта — мы поднялись на Кассиун. Туда ведет серпантинная
дорога, внизу остается один из дворцов Хафеза Асада, и вот мы наверху. Вид оттуда божественный, город лежит внизу тихий,
кажется, что спящий. А когда начинает темнеть, минареты подсвечиваются зеленым неоном, зажигаются желтые фонари, и
постепенно город тонет во тьме, остаются только контуры зданий и светящиеся линии улиц. А машины по обочине с потухшими
фарами правда стоят, и много. Вечером первый раз пошел дождь, не очень сильный. Говорят, когда в Дамаске выпадает
снег, а это бывает один — два раза в год, никто не работает, закрываются школы, и все играют в снежки.

На следующее утро тоже пришлось выезжать рано, наш путь лежал в
Крак-де-Шевалье, а это не близко. Мы двигались по трассе Дамаск-Алеппо, главной автостраде страны. Проезжали через Хаму
и Хомс, но решили заскочить в них на обратном пути. Пейзаж начинает меняться, пустыня постепенно покрывается травой и
деревьями, дует ветер. От непрерывного ветра все деревья имеют наклон в одну сторону. А потом — зеленые поля, и даже
можно сказать, леса. Не думала, что в Сирии есть такие пейзажи. Каменистые горы превращаются в ярко-зеленые холмы, а
потом — идет дождь, настоящий ливень.

Мы свернули с шоссе и некоторое время плутали по извилистым проездом,
указателей здесь явно недостаточно. Потом на холме стала видна огромная крепость. Вокруг на склонах белые домики и стада
овец, как маленькие Альпы. Дорога наверх непростая, она капризно изгибается и круто ползет вверх. У входа только пара
автобусов с туристами и пара машин. Для такого места — совсем никого. Говорят, этот замок сохранился лучше других
подобных и к тому же самый большой. С 11 в. и до наших дней галереи, лестницы, комнаты, ров и крепостная стена остались
практически в первозданном виде. Местами проглядывает современная кладка, но общий вид не портит. Из-за дождя лазить по
камням довольно сложно, скользко, но не лазить — невозможно. Пока все углы не осмотрены, не уходим. Со стены открывается
изумительный вид на окрестности. Мы обедали в совершенно пустом кафе, можно сказать его для нас и открыли. Там было
холодно, готовили долго, но пирожки с сыром были лучшие, какие я пробовала в своей жизни. Правда, кофе растворимый.

В Хомсе мы объехали центр города, никаких особых достопримечательностей там нет.
Это промышленный центр, и почему-то анекдоты в Сирии сочиняют про жителей Хомса, как у нас про чукчей. Зато в Хаме —
очень уютно. На реке Оронт стоят огромные деревянные колеса — нории, которые раньше поднимали воду. Теперь река
обмелела, колеса замерли, но выглядят так же величественно. Мы прошлись по парку, потом искали местный музей. Он
оказался тоже дворцом Азема, таким же, как в Дамаске. Музей в состоянии ремонта, но нас пустили. В заброшенном виде, со
сваленными в углу камнями дворец выглядит даже более естественно. Очень красивая там стеклянная посуда, вазы и
разнообразные сосуды ярких цветов с росписью. Напоследок нас угостили йеменским кофе, который варится из шелухи кофейных
зерен, вкус у него резкий и горький, своеобразный. Старейшая мечеть города Джали Аль-Нури была закрыта. Мы забрели в
мастерскую художника, ходили там по двору, заставленному картинами. Я поняла, это главное место для жизни здесь — это
дворы. На улицу выходят по необходимости, а остальное время проходит в стенах двора.

Мы вернулись в шесть, изрядно уже уставшие. Я ужинала в <Райес>, старом
французском ресторане, где подают вино и другие спиртные напитки. Публика там собирается соответствующая, семей с детьми
не увидишь.

Еще один свободный день потратила на покупку подарков и сувениров. Набор
традиционный — кофе, орехи, нуга и серебро. На рынке ремесленников у мечети Такия Сулеймания я купила красные стеклянные
подсвечники, на память стеклянной посуде в музее Хамы. Неожиданно для себя обнаружила, что сирийцы пьют мате, чай
Латинской Америки. Здесь он даже не экзотика, как у нас, и стоит он гораздо дешевле. Вечером я попросила Маджида пойти в
ресторан <Абу Аль-Изз>, неподалеку от мечети Омейядов, читала про него хорошие отзывы. Четверг в Сирии — это как у
нас суббота. Такое ощущение, что весь город решил выйти куда-нибудь, и свободные места в ресторанах найти сложно. В зал
с диванами мы не попали, жаль, там красиво. В других залах тоже яблоку негде упасть. Потом Маджид водил меня по старому
городу в темноте, не знаю, как он там ориентировался. Мы заходили даже в бар с отличным набором спиртных напитков. Надо
же, не думала, что здесь есть такие места.

Отъезд выпадал на пятницу, всегда собираешь вещи под звуки молитвы. Расставание —
как маленькая смерть. В самолете рядом со мной сидел мужчина, решил познакомиться. Он представился — Наиль из Хомса. А я
смеяться начала, вспомнила анекдоты…