Мы с Капитолиной всегда по разным тротуарам ходили, и я со своего тротуара не сойду

(из советского фильма)
День первый

Всё началось в аэропорту. Сделав покупки в дьюти-фри, мы получили право участвовать в беспроигрышной лотерее. На миллионы в
ней рассчитывать не приходилось, но самый крупный приз – 40$ — Дани всё-таки выиграл.
Устроившись в зале ожидания для VIP, мои мужчины принялись за уничтожение тамошних запасов провизии. Дани отвечал за
круассоны, Игорь сосредоточился на вине.
Следующим приятным сюрпризом был наш перевод в бизнес класс самолёта. Для Дани это было впервые и он был очень доволен. Из
всех прелестей полёта в бизнесс классе для него оказались главными – возможность иметь колу в неограниченных колличествах и
отсутствие очереди в туалете. И поскольку первую он хотел использовать на 100%, то вторую вынужден был использовать на 200%.
На этом подарки судьбы закончились. Вылет задержали на час. Прилёт ещё на пол часа (мы кружили над Лондоном и нам не
разрешали посадку). Потом очень долго ждали чемоданы и в гостиницу попали только к вечеру. Ни о каких музеях речь к тому
времени уже не шла.
Гостиница оказалась убогой (ещё одно подтверждение тому, что нельзя верить картинкам в интернете, доверия заслуживает
только уровень цен), но зато в самом центре.
Провести остаток вечера в номере, несмотря на усталость, кажется неприемлемым и мы отправляемся в Гайд-парк. Дани
нравится метро и он берёт на себя ответственность за составление маршрутов на всё время пребывания в Лондоне. Метро здесь
совсем не простое – более 20 линий и более 300 станций, но наш сын считает, что справится.

Сегодня не воскресенье и поэтому речей в Гайд-парке никто не держит. Ну а другие впечатления таковы:
парк красивый – цветники, фонтаны, скульптуры и пруд. В нём нет ничего помпезного, всё уютно, мило, чувствуется
вкус устроителей.
всех посетителей можно разделить на несколько категорий – арабки в паранжах(их здесь большинство), культурно
отдыхающие с детьми и мужьями; спортсмены-любители, совершающие пробежки вокруг парка; утки, плавающие по озеру; личности ,
оказавшиеся в парке по случаю и непонятно что ищущие там в дождь, такие, как мы (нас, кстати, явное меньшинство) и статуи,
безмолвно, но с чувством явного превосходства, взирающие на всё происходящее.

Интересно, каких поситителей ждали устроители этого парка? Я ещё могу понять когда парк строят для «народа», но
для арабов… Следующий вопрос, куда девались «правильные» посетители? Что произошло?
Мы гуляем по роскошному розарию и я спрашиваю у Дани, есть ли у него ощущение,что мы уже в Англии. У него его нет.
Но этот великий дипломат говорит, что нужно ещё подумать.
Мы очень голодны. Возле метро мы набредаем на индийский ресторан. Я твёрдо знаю, что не люблю индийскую кухню, но
ноги болят безумно, чувство голода заставляет молчать разум, а уют, исходящий от этого места, рассеивает последние сомнения.
Перед нами ставят очень красивые и сильно нагретые тарелки. Приносят еду. Есть это невозможно – набор специй
слишком экзотичен для меня и Дани. А Игорь, ничего, борется и даже говорит, что вкусно. Мы с Дани, чтобы как-то заглушить
голод, забрасываем в себя несколько кусочков чего-то и на этом всё заканчивается. Я имею в виду не только трапезу, но и
день. Он оказался слишком утомительным и достаточно бесцветным.

День второй

Наша программа начинается с путешествия по средневековому Лондону, сконструирован-ному в музее под названием London
Dungeon. Эффекты несколько детские. Доминирующая мысль, проходящая через всю экспозицию — «Тот» Лондон – это ужасно. «Не
ходите, дети, в Африку гулять». Но экскурсия интересная. Вначале, в стиле музея восковых фигур, представлены пыточные
комнаты – палачи со зверскими лицами, пытаемые с вываленными внутренностями. Затем, следует мир казненных женщин – кого за
колдовство, кого из зависти, кого из-за власти… Всё как у мужчин, только чуть театральней. Продолжение экспозиции
представляет эпидемию оспы (или чумы – я не поняла) – больные с громадными язвами бегают между экскурсантами и пытаются их
перезаразить.
Следующий фрагмент – средневековый суд. Там мы как-бы сами стали участниками процесса, естественно — подсудимыми. Судья в
парике, у которого все заранее «виновны», восседает на высокой трибуне. Ему помогает из зала судебный пристав с подбитым
глазом. Там же находятся человек 30 обвиняемых, и среди них мы, безропотно ожидающие своего часа. Всё это в полумраке – зал
освещён всего несколькими свечами.
Я почти всю экскурсию размышляла о силе электричества. Например, у меня дома в туалете лампочки в 40 свечей абсолютно не
достаточно. С другой стороны, невозможно поверить, что даже в королевском клозете зажигали свечи в таком количестве. Значит,
вне пределов светового дня все, и богатые и бедные, жили в полутьме. Печально.

Но вернёмся к экскурсии. Следующая её часть была посвящена Джеку Потрошителю. Нам предъявили несколько его жертв, позволили
вместе с сыщиками обследовать место преступления и наконец, чтобы мы верили в счастливые исходы, дали поучаствовать в его
казни (повешении), хотя известно, что он никогда не был пойман. Что было действительно интересно – фотографии людей, которым
приписывали преступления Джека . Среди них был портовый силач, лондонский аристократ, мелкий клерк и даже одна женщина. У
меня очень легко придумались мотивы для каждого из них – сработали клише, почерпнутые из прочитанных детективов и стало
очень обидно, что никто так никогда и не узнает, кем же был этот человек. Меня не расстроила жизненная несправедливость
(«преступник не понёс наказания»), меня огорчило, что «из такой интересной книжки вырвали финальные страницы».
Ну и последнее. Нас посадили в лодки и повезли по импровизированному каналу вокруг импровизированного Лондона, чтобы мы
могли ещё раз ужаснуться от непроходимой грязи и неизбывной нищеты тогдашних улиц. После прогулки по пыточным комнатам,
табличка «беременным и людям с больным сердцем не рекомендуется» на лодочной пристани выглядит не серьёзно. Десятиминутное
плавание и вдруг… лодки остановились, включился свет и как из под земли появились солдаты с напраленными на нас ружьями.
Раздался залп. Нас расстреляли. Это было настолько неожиданно, что сработал инстинкт самосохранения – захотелось пригнуться,
спрятаться… Теперь предупреждение для беременных вовсе не кажется смешным.
Когда мы вышли из тёмных подземелий средневековья, даже не слишком солнечный день выглядел подарком.
Мы отправляемся в Geffrye музей. Это маленькая коллекция, порядка 15 комнат, размещенная в здании госпиталя XV века, где
представлены английские интерьеры разных исторических и архитектурных эпох. Ничего особенно впечатляющего. Путеводитель
сильно преувеличил значи-мость коллекции. Но, благодаря месторасположению музея, мы попали во вьетнамский район Лондона.
Здесь множество стилизованных магазинов и ресторанов. Я знакома с вьетнамской кухней и знаю, что нам она подходит. Но
убедить в этом Дани, отведавшего вчера индийских деликатесов, почти невозможно. Он требует стэк. Уговорами, посулами («кола
в неограниченных количествах»), но всё-равно почти насильно мы заставляем его согласиться на ещё один эксперимент с
восточной едой. В итоге, вьетнамским поварам удалось реабилитировать рис, с оговоркой, касающейся Ин-дийского способа
приготовления.

Последний пункт программы этого дня – Британский национальный музей. Кроме того, что это безумно интересно и
познавательно, пришло понимание того, что
Анлия была, есть и, к счастью, будет оставаться великой империей
Я являюсь отъявленной монархисткой
Существуют творения рук человеческих, способные восхищать даже людей не подготовленных и к искусству безразличных
(как Дани).

Было бы неправдой сказать, что все эти мысли стали для меня открытиями, но они перешли из разряда банальных фраз в
категорию «моих» мыслей. Итак…
Для всех нас, я имею в виду человечество, является большой удачей, что Англия нашла, распознала и сохранила культурное
наследие тех, кого поработив, тем не менее приняла под своё крыло; что Англия имела достаточно мудрости и денег чтобы не
позволять уничтожать ни людям, ни времени сокровища, свидетельствующие о том, что у нас, прошлых, была душа. Размах, с
которым коллекция копилась, её география и качество под силу только империи, или, другими словами, хозяину, который, владея
сокровищами, вправе перенести их в более подходящее место, и уж никак не под силу вору (каким был, например, Гитлер) или
посетителю аукционов (каковыми являются сегодня представители Американских музеев).
Ну и немного о самих экспонатах. Нам очень понравилось в «греческом зале». Мы узнали что все эллинские сосуды
подразделяются на три группы: сосуды для хранения жидкостей, их горлышко немного заужено, сосуды для масел и благовоний
(амфоры) – с очень узким горлышком и непременными высокими фигурными ручками и чаши для питья – без горлышка, широкие и
иногда почти плоские. Мы попытались представить как можно напиться из такой посуды необлившись. Получалось непросто и очень
смешно. Игорь придумал для чаш название – «мордосунья», отражающее одновременно его восхищение формами и определение способа
использования.

А вообще, музей потрясающий. Он поражает, восхищает, учит, успокаивает… Можно использовать ещё много других глаголов и
все они будут в превосходной степени.
«Англия – империя» — так думаешь, глядя на основательные и ухоженные телефонные будки, украшенные королевской короной, на
чинно движущиеся двухэтажные автобусы, на улицы с памятниками дорогих Англии людей. Не памятники – однодневки,
устанавливаемые и снимаемые раз в N лет при смене правительства, а построенные на века, с любовью вписанные в городской
пейзаж, свидетельствующие если не о приемственности взглядов и ценностей, то об уважении к деяниям предков. Интересно, что в
последние годы я видела подобные новые памятники и в Москве и в Киеве. Только это были памятники литературным героям. Они
выглядят очаровательно и гармонично — принцесса Турандот на Арбате и Проня Прокоповна на Андреевском спуске. Наверное, эти
образы тоже часть истории. Но почему мы не можем гордиться реальными людьми? Или почему мы не можем гордиться ими долго? В
Киеве, например, я знаю лишь несколько памятников, выдержавших испытание временем – Владимиру Мономаху, Тарасу Шевченко,
Лесе Украинке, Богдану Хмельницкому и Григорию Сковороде. В Лондоне их сотни, имя им – «легион».
Я хочу пива. Пива в Англии. Гинесса в Англии. Дани идёт в гостиницу, а мы в паб. Там накуренно и шумно. Пиво вкусное, но мы
не чувствуем себя уютно. Может, от того что Дани не с нами. А может просто уже устали…

День третий

Whitehall — звучит очень торжественно. Выглядит не так как звучит. Перед его вратами Кромвель отрубил голову
тогдашнему королю Карлу Первому. Я пытаюсь расположить на улице эшафот. Не получается. Это «лобное место» смотрится слишком
уютно.
Мы через Трафальгарскую площадь идём в Национальную галлерею. И тут Дани спрашивает:»Почему в Англии установлена
статуя Наполеона?» Оказавыется, он принял капитана Нельсона за Бонапарта. И тут, как говорится, «устами младенца»… Мы
вдруг увидели, что эти двое очень похожи. Оба невысокие, оба с военными регалиями, оба в треуголках. Насмешка истории: два
непримиримых противника, две уникальные личности с расстояния в несколько сотен лет выглядят одинаково. Я рассказываю, что
Трафальгар это городок, в битве у которого погиб Нельсон. Дани, увле-ченный игрой в Наполеона, выдумывает звучащую абсолютно
логично историю о том, что Трафальгар это первый солдат французского императора и что Англия хранит память и о нём тоже. Мы
спо-рим о том, какая версия интересней. Нам весело.
Несколько лет назад я была на Трафальгарской площади. Тогда она полностью принадле-жала голубям. Они были ручными и
наглыми.Теперь решили, что голуби вредят площади и всех птиц выселили. По-моему она от этого проиграла. Трафальгар с его
львами, фонтанами и Нельсоном выглядел и раньше величественным и имперским, а теперь стал ещё и музейным, несмотря на людей,
купающихся в фонтанах.
Купание в фонтанах – ещё один из видов спорта, в котором я никаких успехов не достигла, не смотря на дружескую
обстановку и непроффесионализм других участников. Вода оказалась для меня очень холодной и я покинула спортивную арену,
успев лишь намочить ноги.

Дани говорит, что перед таким тяжёлым музеем как Национальная галерея необходимо пообедать. Мы долго ищем
подходящее место – высокие, на наш взгляд, цены не соответствуют уровню предлагаемых услуг. В итоге мы выбираем пиццерию.
Очень дорого, не очень вкусно. Напрягает.
Национальная галерея после Эрмитажа и Лувра не впечатляет. Дани нравятся залы в кото-рых есть диваны. Где можно
присесть, прилечь… Так мы и ходим: я от картины к картине, Дани от дивана к дивану. Честно говоря, у меня тоже нет особого
энтузиазма, может, я уже пресыщена, а может в этот день на душу не легло.
Вечером мы собирались погулять по «ночному» Лондону, но на остановке нас застала гроза. Пришлось вернуться в
гостиницу. И, поскольку идти гулять было мокро, а в гостинице нам не сиделось, мы решили поесть (это всегда поднимает
настроение) и отправились на поиски сухого уютного места, например, кафе. Такое нашлось. Маленькое, затерянное между домами,
явно не туристическое. Всё как я люблю. Официантка говорит по-русски. Она из Прибалтики. Теперь это заведение окрашивается в
домашние тона.
Дождь кончился и мы решаем обследовать район в котором живём. Очень тихо и зелено. Дорогие машины вдоль обочин.
Причём, у части из них руль справа, у других слева. Путает.
Чтобы закончить этот день мы должны вернуться в гостиницу. Каждый из нас предлагает свою версию обратного маршрута
и становится очевидным, что они противоречат одна другой. Я подавляю всех своим авторитетом. И напрасно. Прав оказался Дани.
Он единственный знал в какую сторону идти и теперь претендует на решающее мнение при выборе направления во всех других
случаях тоже. Мне, видимо, придётся расставаться с пальмой первенства.

День четвертый
Поезд в Винздор отправляется с вокзала Ватерлоо. Мы покупаем билеты в кассе, и пока ожидаем отправления,
выясняется, что значительно дешевле покупать их в бюро туристической информации вместе со входными билетами в замок. Ну что
ж, в этот раз ошиблись.
Дорога занимает чуть больше часа. И хотя поезд чистый, с удобными креслами, хочется поскорее доехать. Мы выходим на вокзале
маленького красивого городка. Кривая улица серпантином поднимается к главному входу в королевский замок.
Подстриженные лужайки, аккуратные скамейки, стражники в дворцовой форме и сама громада замка стирают временны е признаки
окружающего. Так было и сто, и двести лет назад. У этих стен нет возраста. Могучие, сложенные для обороны и удовольствий
своих хозяев, они ясно очерчивают пространство замка и определяют значимость его владельцев. Действительность превосходит
созданные рыцарскими романами и моей фантазией образы. Здесь ничего не нужно выдумывать, можно просто участвовать. И самое
главное, отпадают всяческие сомнения в том, реален ли Айвенго, романтичен ли Ланселотт.
Совсем другое чувство возникает, когда попадаешь вовнутрь. Дворец — частная собственность царствующей фамилии. Здесь живут.
И потому на всеобщее обозрение выставлены только! регалии власти, отражающие богатство, древность рода и утонченный вкус
хозяев, и ничего личного. Личные аппартаменты туристам не показывают. Даже коллекция кукол, выглядит «музейно». Трудно
поверить что с ними играли. С другой стороны, она очень королевская: у кукол есть всё, начиная с зонтика и перчаток и
заканчивая жилыми помещениями с прислугой – кукольной, конечно.
В Винздорском замке особенно ясно понимаешь, что выражение «мой дом – моя крепость» имеет английское происхождение.
Сегодня воскресенье и в дворцовой капелле идёт служба. Молитва – дело интимное, особенно когда имеется собственный собор,
так что посторонние на службу не допускаются.

Накрапывающий дождик отменяет нам прогулку по дворцовым паркам и мы идём в город. У ворот нас встречают барышни в одеждах
XIX века с цветочными корзинками в руках. Они, видимо, должны создавать атмосферу праздника. Но, по-моему, они портят
реальность, превращая её в представление. Девушки выглядят живой декорацией. А мне так нравится считать этот замок
настоящим.
Когда я задумываюсь над значением института монархии в Англии, мне не удаётся почувствовать «ВЛАСТЬ». Это скорее выглядит
как сказка, нужная взрослым. С одной стороны, король — не бог, у него нельзя потребовать чуда или призвать к ответу за
мировые катаклизмы. С другой стороны, король – последняя инстанция перед богом, у которой можно просить защиты или
справедливого суда. Это не обезличенный парламент или политбюро, он – конкретный человек, теоретически досягаемый. И
поскольку мы говорим о сказке, то король обязательно добр, справедлив и честен. И этот Король/Королева живёт в Англии. И,
бог с ним, со здравым смыслом. Мне тоже хочется верить в хорошего короля, пусть даже в стране Туманного Альбиона. Поэтому
меня раздражают «театраль-ные» девушки на улице.
Ещё один интересный момент. Машины, встречающиеся в Винздоре, выглядят в общей массе более дорогими чем в Лондоне. Вернее
сказать, они просто выглядят очень дорогими. Одна вообще поразила моё воображение. Дани объясняет, что это — Ламбургини. Я
даже слова такого раньше не слышала. За рулём сидит молодой парень, рядом ребёнок. Любопытно, кто они, связаны ли они с
королевской фамилией. Город выглядит настолько дворцовым, что начинаешь всё из ряда вон выходящее связывать с королевой и её
двором.

Воскресенье – не всегда плохо. Капелла закрыта, но открыт рынок. Мы пробуем разные виды мёда, едим блины с джемом,
испечённые прямо у нас на глазах, пьём кофе в кафе на старом вокзале (оно выглядит совсем как в кино) и возвращаемся в
Лондон.
Сегодня день рождения Игоря. Подарок мы приготовили ещё в Израиле. Теперь осталось только празднование. Я считаю, что это
событие заслуживает средневекового пира (почётные места на котором заказаны мною заранее), но Игорь говорит, что его
английский слабоват для такого мероприятия. И мы идём в обычный ресторан в районе Сохо. Поразительно, но рестораны в
Англии закрыты по воскресеньям. Не все, но многие. Так что найти подходящее место не так уж и просто, но мы находим, со
свечами и пианистом. Стэки вполне приличные. Мне бы хотелось чего-то праздничного, а здесь только! уютно. Но это праздник
Игоря и потому музыку заказывает он.

День пятый

Мы начинаем день с Вестминстерского аббатства. Здесь уживаются (вернее сказать, улёживаются) вместе те, кто при жизни были
добрыми и те кто были злыми, умными и глупыми, друзьями и врагами, разделённые столетиями и объединенные Английской короной,
венчавшей их головы.
Ещё здесь похоронен Кромвель, казнивший короля, свергнувший монархию, создавший парламент. Аббатство принадлежит
королевской семье, но никому не приходит в голову Кромвеля перезахоронить, хотя мне думается, что близость с этим пионером
английской демократии нежелательна и даже оскорбительна для его веценосных соседей по аббатству. Но Кромвель – часть
истории, а Англия свою историю уважает, чем в очередной раз вызывает моё восхищение.
Аббатство большое и красивое. Величественные надгробия, семейные склепы, и конечно зал для молитвы. Здесь у каждого своё
место, украшенное гербом хозяина. И снова, в Англии как в Англии, у каждого кресла своя история, хранимая и обозначенная
гербами тех, кому оно принадлежало прежде.
Небольшой неф аббатства посвящён памяти английских писателей, он так и называется «угол писателей». В нём находятся
захоронения и просто мемориальные доски. Любопытно, почему именно писатели, а не музыканты, например.
Материализованная генеалогия королевской семьи, уходящая своим началом в далёкое прошлое, настолько обширна, что для
будущих захоронений почти не осталось места. Само количество «присутствующих» здесь царственных особ вызывает большое
почтение, а когда буквы, вычеканенные на надгробиях, сливаются в слова, вдруг оживает история – Иоан Проповедник, Мария
Стюарт, Елизавета Английская… И уже не имеет значения, насколько красивы усыпальницы. Сами их имена, возвращенные памятью
деяния и судьбы заставляют сердце биться чаще.

Сегодняшний день посвящен королевской фамилии. И поскольку каждый уважающий себя король имеет два главных иструмента власти
– церковь, чтобы править душами и тюрьмы, чтобы влавствовать над телами, мы из главной церкви (Вестминстерского аббатства)
отправляемся в главную королевскую тюрьму (Тауэр).
Первыми нас встречают здесь вороны. Легенда гласит, что покуда эти птицы живут на территории крепости, английское
королевство будет стоять. Поэтому есть специальный человек, который за ними ухаживает и их кормит. И поэтому у всех воронов
подрезаны крылья. Вот они и ходят жирные и важные – живой символ Тауэра.
В королевской сокровищнице экспонатов немного (здесь собраны только короны), но выглядит она внушительно. Движущийся
эскалатор не позволяет посетителям задерживаться у витрин. Но нам хочется получше всё разглядеть и мы повторяем поездку на
нём снова. Интересно, что чем корона древнее, тем она проще, скромнее и меньше по размеру. Я думаю, что раньше короли ими
чаще пользовались, например ежедневно. Это потом короны стали надевать только на коронациях.
Когда я была маленькой и меня спрашивали кем я хочу стать, я отвечала, что английской королевой. Я мечтала о платье, дворце
и, конечно, о короне. Ни один из всех виденных нами царских венцов не был похож на корону из моих детских снов. Зато сам
Тауэр мне идеально подошёл в качестве дворца.
Прогулка по казематам продемонстрировала с каким комфортом обустраивалось пребывание пленников в Тауэре. И хотя некоторых
из них казнили здесь (например, двух жён Генриха VIII), тюрьма не вызывает ужаса или отвращения. Она также не кажется очень
большой, и скорее похожа на крепость, чем на узилище.

Количество камер, похожих на гостиничные номера, ограничивается тремя-четытьмя десятками. Допустим, что существует ещё
столько же на подземных этажах и допустим, что эта тюрьма не для простолюдинов. Но даже после всех этих оговорок, простой
подсчёт показывает, что число преступников в Англии, включая пиратов, казнокрадов, вероотступников, воров, убийц,
революционеров и просто не угодных власти людей среди высшего и среднего классов, едва достигает сотни. Воистину,
законопослушная нация. А может, законы такие, которым хочется подчиняться?
Мы выходим из Таура к Tower bridge. Архитектурно этот красивейший мост мало связан с тюрьмой, но он великолепно сочетается
с самим городом. Мост несколько старомоден и тяжеловат, зато бесконечно интеллегентен и основателен. Он не принадлежит ни к
какому архитектурному стилю, но его красота будет также актуальна через столетия, как и в день открытия.
Биг-Бэн и здание парламента. Мы проезжаем мимо них каждое утро, начиная наш экскурсионный день. Сегодня мы гуляем здесь
пешком. Издалека выглядит красивее, вблизи – всё не умещаестя в один взгляд и потому общее впечатление слабее. Но всё
равно, обычный английский набор, включающий вкус, деньги и историю делает своё дело – наша память сохранит эти картинки.
Волей случая мы оказались на улице с обувным магазином, о котором я мечтала ещё в Израиле. Когда мы его нашли, всё отошло
для меня на второй план, меня интересовали только туфли. Игорь и Дани проявили максимум терпения и понимания. С тремя парами
обуви и совершенно умиротворённая я готова продолжать знакомство с Англией.

Дани голоден. Он настаивает на Макдональдсе. Я против. Но вот их уже двое и поскольку новые туфли лишили меня на время
способности сопротивляться, я сдаюсь и мы идём есть «джанк». Теперь умиротворены уже все. Мечты должны сбываться – туфли,
чисбургер… Неужели в нынешние времена о короне не мечтают?
Одним из мест обязательного посещения в Лондоне является мюзикл. Когда несколько дней назад мы пришли за билетами на
Лесистер сквер, зная что там их можно купить за пол цены, выяснилось, что скидка предоставляется только «сегодня на
сегодня». На следующий день оказалось, что удешевлённые билеты не продают по субботам и воскресеньям, потом был день
рождения Игоря и вот сегодня, сделав все возможные ошибки, мы идём смотреть «Чикаго».
Спектакль потрясающий. Актёры с удивительной пластикой и прекрасными голосами. Необычная постановка. Освещение. Как говорит
один из моих друзей — «всё в кассу». Теперь мне хочется пересмотреть все мюзиклы и мне жаль что я не живу в Лондоне, что
мюзикл – это «заграничное диво», а не часть моей нормальной жизни. Наконец-то я нашла настоящее отличие между жизнью в
Лондоне и жизнью в Кирьят-Ате.

День шестой

Сегодня наш последний день в столице. У нас запланирован ещё один музей – Галлерея современного искусства Тэйт. Посещение
художественных музеев огорчает Дани по определению. Но поскольку в отпуске удовольствия должны получать все, в том числе и
я, Дани не сопротивляется, но и спокойно идти не может. Он всё время меня задирает. Заканчивается это тем, что после его
подножки я спотыкаюсь и у меня рвётся туфель. Это трагедия. Нам срочно нужен клей. Но, несмотря на порванный туфель, мы идём
смотреть английскую живопись. Она кажется мне заурядной. Сценарий прогулки по художественным музеям у нас уже сложился – я
знакомлюсь с картинами, Дани –с диванами, Игорь мечется между нами.
Наша прогулка по Лондону включает шумную и молодую Пикадилли, старомодную издательскую Флит стрит и магазины (сотовые
телефоны для мальчиков и любимый «Маркс энд Спэнсэр» для девочек). С подарками в руках, включающими клей для починки
туфель, утомлённые количеством информации и восхищённые Лондоном мы идём собирать чемоданы.
Исторически сложилось так, что мы всегда начинаем знакомство с новой страной с посещения столицы. Эта часть путешествия
более насыщенна музеями и считается информативной. Духовная часть и настоящее познание ожидаются в провинции.
Теперь, после выполнения всей обязательной программы, мы заслужили настоящий неторопливый отпуск. Он начинается завтра.

День седьмой
Одна из главных лондонских достопримечательностей – такси. Ну кто не видел в кино эти чёрные «авто» с водителями в
форменных фуражках и галстуках? Мы конечно не могли не побывать их пассажирами. Салон такси просторный и удобный. Сиденья
развёрнуты так чтобы пассажиры сидели лицом друг к другу и могли общаться. На сиденье свежая газета. Действительно, лучшее в
мире такси.
Когда мы прибыли на вокзал Виктория, то оказалось что офис, где нас должна была ждать снятая заранее машина, найти не так
уж просто. Мне пришлось звонить за разъяснениями в Израиль.
Английское левостороннее движение пугает и меня и Игоря и когда нам предлагают дополнительную страховку, покрывающую без
нашего участия все расходы в случае аварии, мы соглашаемся, несмотря на на её стоимость (15 долларов в день). Игорь говорит,
что так он будет чувствовать себя спокойней на дороге.
Наконец все формальности улажены. Мы покидаем Лондон – мимо Биг Бэна и Тауэра, мимо Парламента и Букингемского дворца и
отправляемся в Кембридж.
Игорь на удивление быстро привык к английскому способу движения. И когда я спрашиваю как он ощущает себя в качестве
водителя, Игорь говорит, что как автобус с рулём посередине – ему мешают непривычные габариты машины слева. Я тоже нахожусь
в странном состоянии — сижу на привычном водительском месте, но мне не хватает руля. Самое главное,что мы оба чувствуем себя
намного уверенней, чем ожидали. В этот момент безумно жалко денег, заплаченных за дополнительную страховку. Игорь советует
мне не расстраиваться. Он говорит, что мы купим большой молоток, и всё равно не дадим страховой компании разбогатеть за наш
счёт.

Кембридж встречает нас мелким моросящим дождиком. Мы паркуемся на платной стоянке и отправляемся в Фитцвильям музей. По
своей структуре он похож на Британский музей, только намного меньше. Мы находим здесь уже знакомые нам греческие вазы,
египетские статуи и фрагменты ассирийских фресок. Имеется одна мумия, по уверению служителя, это не макет, она настоящая и
содержит останки египетского мальчика.
Мне никогда не нравились мавзолеи. Мне кажется, что человека, перешагнувшего границу жизни, нужно оставить в покое.
Выставлять смерть на обозрение неправильно. Стоя у этой мумии и наблюдая Данино оживление, я поняла, что так мешало мне в
Вестминстере. Там вместо скорби, вместо молчаливого почтения царила туристическая суета. Она как бы приуменьшала значимость
окружающего.
Мумифицирование в древнем Египте стоило больших денег и было доступно только очень богатым людям. Время сохранения тела
напрямую зависело от качества (стоимости) смол и тканей (чем дороже, тем дольше). Раз эта мумия сохранилась до наших дней,
значит её хозяин положил немеряно денег на обеспечение своего будущего после смерти. И чего он достиг? Даже покоя,
полученного не дошедшими до наших дней бедняками, ему не досталось.
Кэмбридж — это не только музей. Старинный университетский город неразрывно связан с рекой. Она тонкой биссерной ниткой
проходит через весь пейзаж, придавая ему особую романтичность. Колледжи, больше похожие на сказочные дворцы, остроконечные
шпили церквей, узкие мощенные улочки создают ощущение сказки, остановившегося времени.
Мы долго гуляем, едим мороженное. Проникаем во двор одного из колледжей (он закрыт в связи с каникулами): зелёная ухоженная
лужайка, воздушная беседка в центре. Никаких тропинок. Трудно представить здесь бурлящую студенческую жизнь. Всё очень
чинно. Я вспоминаю историю одного студента, который основываясь на положении от 16… года, потребовал на экзамене,
длившемся более четырёх часов, горячий обед и вино. Он получил требуемое, но провалил экзамен, поскольку, по положению от
того же года, к экзамену не могут быть допущены лица, явившиеся без меча, коня и полной рыцарской экипировки.

Ещё одно замечание. В туристическом информационном центре в любом городе Европы, можно получить карту этого города и
консультацию по поводу достопримечательностей бесплатно. Здесь это за деньги. Очень неожиданно и неприятно. Вот уж
действительно, чем богаче, тем жаднее.
Но всё равно, город чудесный. Теперь я, наверняка, чувствую себя в Англии.
Мы решаем не оставаться ночевать в Кэмбридже, а продолжить в сторону Йорка, чтобы завтрашний день начать с экскурсии, а не
с дороги.
Гостиниц по пути не много, но есть. Проблема в том, что в них нет мест. Мы останавливаемся в маленьком провинциальном
городке в 10 км. от Йорка. Договорившись о цене (нас, кстати, спросили, какую утреннюю газету мы предпочитаем), положив
вещи, мы отправляемся изучать окрестности и добывать пропитание.
На центральной площади находятся церковь, гостиница и ресторан. После заката солнца жизнь здесь замерает – ресторан и
церковь закрыты, так что идти особенно некуда. Игорь, правда, пытается уговорить нас на «Фиш энд чипс», считая это
национальной английской едой, но мы не поддаёмся. Мы обходим вокруг нашей площади и возвращаемся в гостиницу в надежде
получить там кусок горячего мяса.
Интерьер обеденного зала заслуживает отдельного описания. Круглые столы с белоснежными скатертями и хорошей посудой вносят
странную праздничность в ничем не примечательную провинциальную гостиницу. Стены украшены тарелками с изображением всякой
живности, преимущественно дичи. С этого момента я в качестве сувенира из Англии хочу тарелку с птичкой и ещё не знаю, что
этой мечте сбыться не суждено.
Стэки подали заурядные, но это компенсировано доброжелательностью официантки. Мы сыты и значит можно закончить день.
В номере Дани включает телевизор. Там идёт передача о превратностях жизни нелегальных эммигрантов в Англии. Корреспондент
берёт у кого-то из них интервью. Оказывается эти несчастные селятся в Лондоне на той же улице, где жили мы. Теперь понятно,
откуда такие невысокие цены в нашей гостинице. Мы, наверное, сошли за эммигрантов.

День восьмой
В стоимость нашего номера входит «Английский завтрак». Наконец-то мы узна’ем что это такое. Итак:
Хлопья с молоком
Апельсиновый сок
Яичница с беконом, картошкой, грибами и жаренными помидорами
Жаренные домашние сардельки
Тосты с маслом и джемом
И чай, кофе, шоко

Такой завтрак, пожалуй, больше похож на обед.
Приехав в Йорк, помня ошибки наших предыдущих поездок и опыт, полученный в Кэмбридже, мы не паркуемся на платной стоянке, а
ищем бесплатный угол. Я заставляю Игоря въехать на территорию лодочной станции, он не доволен, но моя жадность одерживает
победу над его осмотрительностью и мы, бросив там машину, отправляемся осматривать достопримечательности.
На границе старого города на высоком холме стоит Клиффорд тауэр. Эта башня была ключевым фортпостом партии Йорк в войне
Алой и Белой розы. Мрачная и тяжеловесная, она выглядит надёжной. Рядом установлена мемориальная доска, подаренная евреями
какому-то из правителей, предоставившему им возможность укрыться за стенами башни, во время Йоркской резни 1190 года.
Славный король не защитил их жизни, а только позволил умереть…Тогда евреев Йорка обвинили в ритуальном использовании крови
младенцев – один из первых кровавых наветов в Европе, — и все еврейские жители Йорка, запершись в Клиффордской башне,
совершили акт самоубийства, чтобы не быть растерзанными озверевшей чернью.
Игорь говорит, что нельзя судить прошлое, пользуясь сегодняшними понятиями добра и зла. Может и нельзя. Но с другой
стороны, понятия добра и зла абсолютны.
Мы поднимаемся на вершину холма. Башня выглядит пустой внутри и мы решаем не входить. Тем более, что у нас ещё большие
планы в этом городе.

Оказывается, Йорк был основан викингами. Они, как известно, были полуоседлыми воинами. Их походы, из которых привозились
диковинные товары и рабы, а также воинские доблести, позволявшие успешно защищать город, способствовали развитию здесь
торговли. Город рос и богател. Строились церкви, дворцы, дороги. Правители почувствовали свою силу. Им захотелось больше
власти – так началась война Алой и Белой розы.
Ричард, герцог Йоркский выдвинул притязания на английский престол, но только его сын Эдуард был провозглашен королём. После
смерти Эдуарда престол перешёл к его малолетнему сыну, но власть захватил дядя последнего, по приказанию которого
низложенный юный король и его брат были задушены в Тауэре. После смерти дяди королём стал Генрих VII Тюдор, основатель
династии Тюдоров. Женившись на дочери Эдуарда Елизавете, наследнице Йорков, он закончил войну в которой погибли обе династии
Плантагенетов – Ланкастеры и Йорки, и объединил в своём гербе алую и белую розы.
Во всех перепитиях истории города можно поучаствовать в Викинг музее. Он устроен так же как Лондон данжеон: макеты, детские
эффекты, очень дорогой вход. Но всё равно интересно. И совсем неутомительно. Может так и надо преподносить историю –
легко, незатейливо, ощутимо и незабываемо. Музей не вызывает восторга. Но нет и чувства зря потерянного времени – некая
подготовка к восприятию города.
Йорк очень людный и какой-то нехарактерный. Похож на «город Мастеров». Архитектура здесь носит , я бы сказала,
среднеевропейский характер. Старые, большие, хорошо сохранившиеся дома, с затейливыми скульптурными дополнениями, в которых
расположились банки. Дома поменьше, оккупированные набольшими магазинчиками. Тут нужно сделать оговорку по поводу слова
«большие». И большие и маленькие дома имеют, как правило, два этажа. Вся разница в высоте этих этажей. За неимением более
высоких зданий, дома с высокими потолками и большими окнами смотрятся великанами. Никакого «стекла и бетона». Очень красиво.
Даже непрекращающийся шумный людской поток, в некотором смысле, отнимающий у города аристократизм, его не портит.
Собор лёгкий, воздушный, но всё же похожий на другие английские соборы, делает Йорк более понятным и знакомым. Мы входим
вовнутрь. Но ничего принципиально нового здесь нет, анго-саксонским богам мы не молимся, так что, видимо, было достаточно
полюбоваться этим зданием снаружи.

Гуляя по городу, мы возвращаемся к машине, надеясь что с ней не произошло никаких недоразумений. Времени ещё много и мы
решаем использовать его на незапланированную, но столь желанную поездку в Манчестер.
Дани в восторге. Побывать на стадионе любимой команды –его заветная мечта. Мы с Игорем чувствуем себя добрыми волшебниками
и радуемся счастью нашего сына.
Манчестер – большой промышленный город и стадион – вовсе не главная его достопримечательность. «Футбольная Мекка» не
обозначена на картах, отсутсвует в дорожных указателях. Поэтому на поиски внутри города уходит много времени. Игорь
подтрунивает над Дани: «До твоей мечты осталось не больше пяти миль». Мы все немного возбуждены.
И вот перед нами предстали огромные красные буквы «Манчестер Юнайтэд». Мы входим в главный офис и нам сообщают, что
последняя на сегодня экскурсия на стадион началась десять минут назад. Мы пробуем её нагнать, но безуспешно. Посетить можно
только музей. Данино разочарование неописуемо. Да и мы чувствуем себя не лучше. Наверное, было бы легче если бы мы вообще в
Манчестер не ездили. Даже покупка фирменной юнайтедовской одежды не помогает.
Мы делаем несколько фотографий Дани на фоне футбольных трофеев и отправляемся восвояси. Желание остаться и пойти на стадион
завтра, борется в нас со здравым смыслом, подсказывающим, что нужно ехать дальше. Игорю, олицетворяющему в данном случае
«здравый смысл», добавляется теперь роль «врага народа». У меня роль «пассивного созерцателя – непротивленца». Дани –
«жертва в футбольной форме». Ситуация вовсе не комичная. Всем очень больно.
Мы коллегиально решаем продолжать маршрут, вернее, искать ночлег по дороге в Озёрный край. Гостиница находится относительно
быстро — наше первое знакомство с сетью «Травелодж». Всё очень стандартно. Английского завтрака никто не подаёт, но и денег
за дополнительное третье спальное место не требуют.
Так заканчивается этот день, подаривший нам знакомство с красивым Йорком и укравший у нас стадион Олд Траффорд.
Продолжение рассказа.