Пыль восточных дорог.

К богам на тракторе.
Кяхта, Арсамея, Карадут, Немрут Даг. 24 июля.
Ранним утром в Кяхте стюард передал меня ‘из рук в руки’ очередному барыге из туринформбюро, предлагавшему экскурсии на
Немрут (это гора, где находятся гигантские каменные головы богов, глядящие на туристов с каждого второго плаката в
турфирмах). Его предложение сводилось к размещению в Кяхте и встрече заката на вершине, с предварительным посещением
нескольких менее интересных мест по дороге наверх. Он утверждал, что общественный транспорт ходит туда очень редко, и я
почти верил ему, но все же был не готов платить президента Гранта за сомнительное удовольствие ночевки в Кяхте, тем более,
что LP обещал уникальный экспириенс проживания в сонной турецкой глубинке – деревушке Karadut, что в двенадцати километрах
от моей главной цели.

Долог и тернист был мой путь до Карадута:
- На выезде из Кяхты меня подобрал трактор, сидя на колесе которого я добрался до деревни Karaku.
- На самосвале меня подбросили до Арсамеи, древней столицы Коммагены, по которой я побродил примерно час.
- Около Арсамеи машины почему-то вообще не ходили, и я пешком три километра топал до Dalmacik, откуда на джипе меня вернули
к старому мосту в Cendere, заявив, что отсюда проще поймать долмуш до Карадута. Хелперы, блин!
- Добрые дядечки на бензовозе довезли меня аж до Narince.
- Бородатый курд со связанной козой на заднем сиденье благополучно доставляет меня в Карадут. Ура!

В Карадуте без труда за 10 миллионов вписываюсь в одноименный пансион. Осматриваю деревушку: козы во дворах, коровы на
дорогах, куры – вообще везде. Кособокие, обмазанные глиной домики, женщины в темных одеждах, невозмутимые, как в Белом
солнце пустыни, старики, везде пышная растительность, облепиха, абрикосы. Quiet and peaceful, но в целом ничего необычного.
Возвращаюсь в свою комнату.

Прямо у меня под кроватью в дырке под плинтусом жила очаровательная зеленая ящерица. Когда я ее впервые заметил, она
принимала солнечную ванну на подоконнике, и совершенно не обращала на меня внимания; лишь через несколько минут своим
топотом и грохотом я вывел ее из глубокого медитативного состояния. Честно говоря, наличие живности в номере меня уже давно
не шокировало, а вот ящерица, увидев меня, изобразила на своем лице по-детски искреннее удивление (если вообще можно
говорить о наличии у ящерицы лица). Так вот, эти круглые ошарашенные глазенки натолкнули меня на мысль, что не слишком часто
им приходится лицезреть людей в этой комнате. Впрочем, там все было чистеньким и уютным.

Но хватит рассматривать всяких пресмыкающихся, пора выдвигаться навстречу каменным гигантам царя Антиоха I, властелина
Коммагены! От деревушки Карадут к вершине горы Немрут ведет 12-километровая местами асфальтированная, а местами вымощенная
черными базальтовыми кирпичами дорога. Большую часть дня она свободна от любых видов транспорта, однако перед рассветом и за
два часа до заката, натужно урча моторами, вверх ползут автомобили и минибусы, набитые туристами преимущественно тюркского
происхождения. Километра через четыре, отмазавшись от парочки предлагающих подвезти попуток (‘Мерхаба… Не, спасибо, я пешком
прогуляюсь’), я немного перекусил перед самой крутой частью подъема. Скоро (‘Спасибо, но я хочу прогуляться’) я достиг
большого полицейского участка и домика билетера в полусотне метров от него. Человек в окошке явно истосковался по общению,
так что я был буквально за руку затянут в дом на чашку кофе. Казалось, что чувак был готов целый день поить меня, кормить и
рассказывать байки про свою жену из Стамбула, но я, сославшись на необходимость во что бы то ни стало поклониться древним
богам до захода солнца, выскользнул из его хижины, пообещав, впрочем, заглянуть в гости на обратном пути. За билетной будкой
в окружающем пейзаже пропали последние признаки растительности, и теперь я шагал по унылой каменистой пустыне (‘Гюнайдын…
Нет, я не хочу на машине, я хочу прогуляться… Нет, не устал… Да я знаю, что 6 километров, у меня много времени… Нет, и воды
мне не надо, у меня есть…’. И подумал про себя: ‘Достали, сволочи!’). Километров за пять до вершины около меня затормозила
очередная тачка, на этот раз с военными внутри. Опять все то же: ‘Мерхаба… Огромное спасибо, но я пойду пешком’. И простонал
по-русски, продолжая приветливо улыбаться: ‘Достали!!!’ А чувак за рулем, думая, очевидно, что это я с ним попрощался на
каком-то диковинном языке и радостно проскрипел: ‘Досьталы!!!’ Лишь титаническим усилием воли я подавил в себе смех! Это
наивное ‘досьталы’ окончательно вывело меня из состояния душевного равновесия, что вылилось в неадекватную реакцию на
происходящее: сзади раздался шум мотора, и я начал совершенно неудержимо ржать, а когда через минуту из глубины
микроавтобуса показалась счастливая физиономия турка со своим ‘Гюнайдын и т.д.’, меня всего просто скрутило от смеха, и от
недостатка воздуха лицо приняло нежный желтоватый оттенок слоновой кости. Все, на что у меня хватило сил – это ввалиться в
дверь микроавтобуса, уже услужливо открытую перепуганным водителем. Оставшиеся до вершины горы четыре километра я убеждал
его и всю его огромную семью в отсутствии необходимости оказывать мне первую медицинскую помощь…

Но вернемся к нашим богам. Как я уже говорил, идейным вдохновителем строительства бессмертного памятника себе любимому был
авторитетный в определенных кругах Антиох I, царь небольшого, но очень гордого государства, служившего эдакой буферной зоной
между враждовавшими римлянами и парфянами. Сам Антиох был о себе весьма высокого мнения и место для своей гробницы выбрал
достойное: на высоте 2200 метров среди безжизненных ландшафтов Восточной Анатолии был насыпан пятидесятиметровый курган, а с
восточной и западной стороны были оборудованы две террасы, где были установлены колоссальные статуи сидящих на тронах богов
и предшественников Антиоха. И свою статую Антиох поместил там же, в одном ряду с Зевсом-Оромаздесом, Аполлоном, Гераклом, и
единственной дамой, богиней судьбы Фортуной-Тихе.

Но шли века, Коммагена давно перестала существовать, и из людской памяти стирались последние воспоминания о затерянном в
горах кургане. Время низвергло земные воплощения могущественных богов с их тронов, вместе с ними пал и Антиох. В середине
прошлого века, после археологических раскопок, сохранившиеся головы богов были расставлены на террасе с целью привлечения
туристов. И некогда забытый правитель вновь стал широко известен, теперь уже во всем мире. Есть что-то трогательно-грустное
в глазах Антиоха. Когда-то он был богом для своих подданных, но ему хотелось большего – и он вознесся на им же созданный
персональный Олимп. Нынче же он и все боги подчиняются суровым законам бизнеса (в данном случае – туристического), и если
большинство форинеров уважают священные башки в качестве хотя бы культурного памятника, то для локалов это всего старенькие
языческие идолы, богопротивные исполинские истуканы, фон для очередной фотографии ‘Я и Фатма на фоне…’. И все-таки Антиох
регулярно проявляет свою божественную сущность. Происходит это каждый день во время заката, когда его лба касается
стремящийся за край земли диск солнца: магическое сияние исходит от его головы, игра света озаряет лицо и выделяет его
греческий профиль на белом фоне неба. Вот это действительно фантастическое зрелище, для богов only! Но эти моменты
быстротечны, люди разбегаются по своим домам и отелям, а боги засыпают – до следующего трудового дня…

Я легко мог бы застопить машину, но мне этого совсем не хотелось. Я дождался, пока разъедутся все туристы, и пошел вниз. В
этот момент мне было просто необходимо остаться в одиночестве, помолчать и может даже (о, ужас!) поразмышлять о вечном и
преходящем. Дорога в Карадут, словно угадывая мои желания, подарила мне час тишины, которая в друге время могла бы
показаться устрашающей: здесь не было мышей и насекомых, потому что не было травы; здесь не было деревьев, сорвавшийся лист
которых мог бы падением нарушить молчание; и даже вечный ветер умер. Мой желудок, еще час назад недовольно урчавший от
голода, притих, тоже подчинившись Закону тишины. Так и шел я, глядя в абсолютную темноту и слушая безмолвие. Как свеж, как
сладок был здесь воздух! Как хорош был мир вокруг меня! Мир, который я ощущал именно сейчас, когда обычные человеческие
чувства были бессильны. Мир, который можно понять, постигнув законы существования жизни, но которым невозможно насытиться!
Счастливый, как стадо Карлсонов, я достиг будки, где меня должен был ожидать билетер с кипящим чайником, но его не было.
Зато были полицейские, которые потащили меня в отделение. В смысле чай пить (а вы что подумали?). А там и билетер нашелся.

+42.
Диярбакыр. 27 июля.
С утра пораньше я сгонял на диярбакырскую автостанцию за билетом в городок Ван на одноименном озере, после чего начал
систематическое исследование города. Старая часть города заключена в тесное кольцо черной базальтовой стены. Почти везде по
этой стене можно пройти, хотя места там порой бывают жутковатые, но, вероятно, в ближайшее время эти стены облагородят:
какой-то курдский предприниматель догадался использовать стены и башни под развлекательные центры и ночные клубы, поэтому в
скором времени эти городские укрепления превратится в кольцо разврата. 🙂 Самая впечатляющая часть стен – внутренний форт –
возвышается над Тигром в северо-восточной части города. Но меня туда почему-то не пустили военные, направив в бедняцкие
кварталы. Каким-то неведомым образом я выбрался за пределы крепости, к реке. Тигр в Диярбакыре еще маленький, совсем
Тигренок, но вид с нового моста на Kale здесь потрясающий: рыжие воды реки окаймляет изумрудная зелень садов, за
полосой жухлой травы и свалок высится черная скала с каким-то подобием пещеры, а по ней змеёй протянулась такая же черная
стена! Со скалы даже падает маленький водопадик, хотя мне кажется, что это всего-навсего сток городской канализации…
Утро уже совсем закончилось, и июльское термоядерное восточноанатолийское солнышко грозилось сжечь любое живое существо,
высунувшее на улицу нос, так что я поспешил укрыться в одном из pastry shop’ов в центре города и слопать пару порций
тягучего кахраманмарашского мороженого. На доме напротив, на затененной стороне улицы висел термометр: +42… Но у меня нет
времени прохлаждаться, пора знакомиться с христианским Диярбакыром!

На улице ко мне сразу же пристал некий молодой человек. Прилично одетый, он говорил на отличном английском и вообще вел
себя очень достойно. Мне он представился как ‘музыкант Мэджик’. Чувак вызвался быть моим бесплатным гидом, мотивировав это
желанием ‘попрактиковаться в английском’. У меня не было иллюзий по поводу его истинных целей: такие прогулки с бесплатными
гидами в Турции всегда заканчиваются в ближайшем магазине ковров. Но Мэджик сначала показал мне самые интересные городские
ворота, а потом повел через лабиринт улочек к затерянной в каменных трущобах сирийской православной церкви Meryem Ana
Kilisesi. Разумеется, Мэджик сам быстро потерялся в этих бедняцких кварталах. Впрочем, локалы быстро наставили его на путь
истинный… Постройка оказалась интересной, она больше похожа на античные храмы, чем на классическую в нашем понимании
церковь. Следующей была менее интересная армянская церковь. Мэджик и смотритель церкви, армянин, всеми силами старались
продемонстрировать мне курдско-армянскую дружбу, но получалось это у них весьма плохо. Зато потом оба весьма искренне
прошлись по турецкому правительству.

А на небе было без изменений… Я, все еще полный сил, собирался рвануть к старому мосту через Тигр, что в паре километров от
городской стены, но тут уже заканючил мой гид. Пришлось провести полчаса за рюмкой колы в современном кафе, битком набитом
университетской молодежью и прочими ‘адекватными людьми’. И все-таки мы добрались до моста! По дороге Мэджик, которого
совсем развезло от Кока-колы, изливал на меня все, что томилось в его душе: про людскую злобу и лживость, про поиски Истины
и самопознание, про религии и национализм, про Ататюрка и про Хусейна. Я даже представить не могу, до чего бы он
договорился, но у Мэджика задребезжала мобила, и он, сославшись на чрезвычайное происшествие с соседом, поспешил покинуть
меня (впрочем, пообещав встретиться через полтора часа). Свой путь я продолжил в гордом одиночестве, с радостью думая о том,
что есть еще на Востоке Турции люди, которым иностранец интересен не как ходячий мешок с деньгами…

На моем пути лежала старейшая мечеть города, носящее название (естественно!) Улу Джами. Мечеть, стоит заметить, очень
необычная для Турции, больше похожая на сирийские с их жирными минаретами и богатой резьбой по камню. За последние несколько
дней в Восточной Анатолии, которая из-за климата и пыли не очень-то приспособлена для жизни людей, я привык использовать все
немногочисленные рукотворные источники воды, что попадались на пути. Так и на этот раз, в мечети я совершил уже почти
ритуальное омовение лица и ног (дотошно повторяя действия правоверных мусульман!), после чего ко мне подошел человек –
настоящий боевик Аль-Каеды! – и предложил следовать за ним. Не отпуская ни на шаг, он провел меня через внутренний двор к
сидящим полукругом ваххабитам, после чего мне тихим и жестким голосом было приказано сесть в центре. Лица сидевших,
замаскированные объемными бородами, были суровы и абсолютно непроницаемы. Непохоже, что они хотят пригласить меня на пиво… Я
судорожно пытаюсь вспомнить, не нарушал ли я каких-нибудь исламских правил.

- Where do you come from?
Сейчас не время врать, эти могут и паспорт проверить!
- Russia.
Я ожидал оживленной реакции, но здесь был настоящий всплеск эмоций со вскакиванием с мест, жестикуляцией и криками, причем
весьма недоброжелательными. Звучали слова ‘ислам’, ‘Америка’, ‘Ирак’.
Интересно, они меня зарежут или пристрелят?
- Твоя религия?
М-да, похоже сначала будут допрашивать и пытать…
- Христианин я… Ортодокс…
- А Коран читал?
- Ну, читал… Немного… На русском языке.
- Ответ неверный. Надо на арабском читать, понял? Ладно, давай рассказывай, что по-русски читал!
- (про себя) Блин!!! (вслух) Я эта… Того… По-английски нет моя ваша не понимать…

В общем, вариант ‘глупого иностранца’ прокатил и на этот раз, хотя мне пришлось побеседовать с ними на тему ислама минут
десять. В результате я был отпущен с обещанием ознакомиться с содержанием пары англоязычных исламских сайтов в Интернете.
Вернувшись в Москву, я первым делом засел за изучение ислама – пора ликвидировать безграмотность в этой области!
Около часа слонялся я по Gazi Caddesi в ожидании Мэджика, попутно исследуя местные pastry shop’ы и чайханы. Когда я в
очередной раз проходил мимо Улу Джами, ко мне пристал беззубый мужичонка. Он дважды удивил меня: во-первых, оказалось, что
он знаком с тем самым Мэджиком (‘в Диярбакыре очень мало музыкантов, знающих английский и пристающих к туристам’), а
во-вторых, он был активистом местной коммунистической партии. В результате беседы с ним я узнал про Россию много нового.
Выяснилось, что во всем происходящем у нас виноваты ‘religious people’, которые обучались на Западе и затем, получая от
западных спецслужб наркотики, распространяли их среди ‘good people’, а потом втюхивали в их замутненные головы всякие
буржуазные идейки. Затем эти ‘хорошие люди’ притворялись честными коммунистами и делали партийную карьеру. Таким образом,
когда все партийные руководители, благодаря Западу, стали наркоманами, те же ‘religious people’ просто затребовали всю
власть в стране за очередную партию дури. Вот так вот, оказывается, Ельцин пришел к власти. Выяснилось, что российский народ
поголовно зомбирован (мне он тоже такой диагноз поставил) и просто неспособен осознать все, что с ним происходит. К счастью,
не так давно во главе российских коммунистов встал Владимир Владимирович Путин, и, таким образом, усилиями
президента-коммуниста уровень наркомании снизился до 75 процентов… Да, веселый город Диярбакыр! И травка здесь такая
душистая… Прогуливаясь с этим чуваком по Gazi Caddesi, я все надеялся встретить Мэджика, но он так и не появился. Когда
стало совсем темно, я напряг коммуниста найти мне какую-нибудь едальню (‘for working class!’), причем коммунист отказался
даже пить чай со мной, ибо я был агентом империализма, но все время сидел рядом и втюхивал свою теорию. А я был и не против!
После ужина я заставил его посадить меня на долмуш до автостанции, откуда и уехал в город Ван на бусе, раскрашенном в цвета
местной футбольной команды ‘Диярбакырспор’.

У подножия Арарата.
Ван, Догубаязид. 29 июля.

В самом городе Ван есть всего одна достопримечательность – крепость на вершине желтого холма, построенная ещё во времена
таинственного королевства Урарту. Это, вероятно, очень интересная и эффектная постройка с несколькими аттракциями внутри
кольца стен, но она меня, если откровенно, не впечатлила… Ну достали меня эти крепости за последние дни! Кайсери, Урфа,
Диярбакыр, Харран… Я все-таки туда залез и погулял часик – теперь можно поставить галку! Еще пара часов прогулок по
городским рынкам и мечетям с добровольно-бескорыстным хелпером – и я с помощью LP нахожу стоянку долмушей, идущих в
Догубаязид – небольшой городок у подножия великого Арарата совсем рядом с иранской границей. В двух местах дорогу
преграждали передвижные блокпосты с БТРами и автоматчиками, но все меры безопасности сводились к рукопожатию с водителем
маршрутки.

В Догубаязиде я быстро вписался в симпатичный пансиончик. Меня чем-то заинтересовала небольшая компания путешественников,
что пила чай на ресепшене, и, бросив рюкзак в комнате, я поспешил присоединиться к ним. Как выяснилось, не зря: компания там
за столом собралась восхитительная: хозяин-курд, русскоговорящий турок-путешественник из Стамбула, пожилой турист из Ирана
со своей женой и внучкой лет четырнадцати, две студентки-еврейки, ну и я. Никогда бы не поверил, что такое возможно! Но
беседа текла очень спокойно и никто никого не зарезал, даже несмотря на провокационные анекдоты турка. Вот один из них в
немного адаптированном виде:

Позвал Бог к себе христианина, мусульманина и иудея, и говорит:
- Так, ребята, слухайте сюды: достали вы меня все со своими грехами! Не хотите со мной по-хорошему, я с вами тоже
по-плохому буду. Делайте что хотите, но через сорок дней будет потоп. Всё, чао!
Огорчились ребята сильно-сильно… Приходит христианин в церковь и молвит:
- Братья и сестры! Насылает на нас Бог великие кары за грехи наши! Так давайте же проведем сорок дней в молитвах, может Бог
и простит нас.
Мусульманин:
- Прогневали мы Аллаха! Так берите свои сабли, седлайте коней, и пройдем вихрем по безбожникам, и обратим их в веру
истинную! Узрит Аллах, что не щадим мы ради него жизни свои, и помилует нас!
Еврей в синагоге:
- Э-э-э… В общем, у нас есть сорок дней, чтобы научиться жить под водой…

Байка оказалась явно к месту – и в религиозном, и в географическом смысле. Ведь окна нашего отельчика выходили прямо на
Большой Арарат, где, согласно Ветхому Завету, должны лежать остатки Ноева ковчега.
А начиналась история с ковчегом прямо как в этом анекдоте: задумал Бог очистить землю от греха и решил устроить потоп. На
наше счастье, в те времена служба оповещения об опасности работала намного эффективнее, чем сейчас, и было дано Ною сверху
следующее распоряжение: ‘Конец всякой плоти пришел пред лице Мое; ибо земля наполнилась от них злодеяниями. И вот, Я
истреблю их с земли. Сделай себе ковчег из дерева гофер (или кипарис); отделения сделай в ковчеге, и осмоли его смолою
внутри и снаружи. И сделай его так: длина ковчега триста локтей; широта его пятьдесят локтей, а высота его тридцать локтей.
И сделай отверстие в ковчеге, и в локоть сведи его вверху, и дверь в ковчег сделай с боку его; устрой в нем нижнее, второе и
третье жилье’. Пять месяцев провел в плавании кораблестроитель-экстремал весьма почтенного возраста (как известно, потоп
начался, когда Ною было ровно шестьсот лет), пока не ‘остановился ковчег … на горах Араратских’. Но не сразу смог ступить
Ной на зачищенную от всех ‘нежелательных элементов’ землю: сначала там была заморочка с вороном и голубями, которые никак не
хотели находить землю, так что пришлось Ною сидеть среди хрюкающего и мяукающего зверья еще целых шесть месяцев; потом,
когда голубь улетел и не вернулся, обозначив тем самым наличие суши, обитателям ковчега пришлось еще сорок дней томиться в
трюмах, пока капитан искал место для парковки. Хотя для Ноя, в его-то возрасте, эти жалкие полгода уже не имели особого
значения…

Первым человеком, который видел ковчег, можно считать архидиакона несторианской церкви Нурри, который еще в 1893 году
сообщил, что видел какой-то корабль, вмерзший в горное озеро. Удивительно, но его слова вроде подтверждают несколько мутных
снимков, сделанных в ходе русской экспедиции на Арарат в 1916 году. Но шла Первая мировая, а потом революция, суматоха, и
все материалы, собранные экспедицией, были утеряны… Короче, забыли о ковчеге надолго. Говорят, что существуют какие-то
секретные снимки с американского самолета-разведчика, на которых четко видны контуры огромного корабля, но на то эти снимки
и секретные, чтобы их никто не видел. Есть и принципиально другие взгляды на то, где может находиться Ноев ковчег:
предприимчивые турки водят туристов-треккеров из Догубаязида к ковчегу, обнаруженному Дэвидом Фьюсолдом в 1985 году на горе
Musa. Этот ковчег сделан из… камня! Много ‘больших кораблей’ находили с тех пор, существует даже некий список ‘обнаруженных
ковчегов’, содержащий чуть меньше сотни записей. Потрясает воображение и география находок: от Японии до Эфиопии!
Так, через две недели после моего посещения Догубаязида на Арарате должна была проводить поисковые работы группа
американских исследователей во главе со знаменитым Робертом Палладом, а еще через месяц на турецко-армянскую границу был
заброшен уже российский десант – съемочная группа ‘Неизвестной планеты’. Между прочим, обе экспедиции якобы сделали какие-то
сенсационные открытия…

Но хватит отступлений! В мои ближайшие планы встреча заката около Ishak Pacha Saray, о чем я и заявил своим
собеседникам. ‘Сам ты ишак, а паша – он Исхак!’ – обиделся турок. ‘По мне – пусть хоть Ицхак, всё без разницы’, - был мой
ответ. Шестикилометровая дорога к дворцу, известному своей фотогеничностью, проходит сквозь натовскую военную базу. Подобно
шпиону глазел я на всякие американские танки и французские БТРы, иногда ловил на себе заинтересованные взгляды часовых за
колючей проволокой, и, наконец, был окликнут одним из них. Он, видите ли, просто захотел познакомиться! Пока мы с ним
болтали через металлическую сетку, с той стороны собралась целая тусовка солдат – человек пять. Узнав, что я из России,
ребята напряглись на секунду (видимо все еще рассматривают нас как наиболее вероятного противника), а потом расплылись в
улыбках и предложили чаю! Хоть питье чая на натовской базе как-то не укладывалось у меня в голове, но я согласился. Один из
солдат исчез, чтобы через минуту вернуться с грустным лицом и сообщить, что ‘офицер гостей не разрешает’. ‘Ты не можешь
быть нашим гостем, но чаю мы все-таки попьем’, – сказал другой солдат и через минуту мне через сетку был выдан обычный
турецкий бардак-капелюшка с чаем. Дружба народов поимела место быть!

После базы дорога начинает извиваться и резко устремляется на полторы сотни метров вверх – оттуда как на ладони открывается
вид на Догубаязид, кольцо гор вокруг города, на заснеженный пик Большого Арарата и, конечно, на ту самую натовскую базу. Я
решил срезать путь и гордо направился напрямик по жухлой траве. Через пятнадцать секунд я уже совсем не гордо, с ватными
ногами, возвращался обратно на дорогу, ибо буквально в метре от меня – хвала Аллаху! – прошелестела полутораметровая темная
змея с пятнами на спине, подозрительно напоминающая гюрзу – единственную известную мне ближневосточную змею. Дальше я топал
исключительно по асфальту и исключительно посередине дороги.

Сам дворец паши для восточной Анатолии – явление совершенно необычное, уникальное и фантастическое. Построенный курдским
военачальником, комплекс сочетает в себе элементы самых разных культур: сельджукские ворота, персидский купол мечети,
армянские башенки, - но при всем при этом создается ощущение целостности, элегантности и тонкой гармонии между формами
зданий. За желтой стеной дворца-крепости расположены две небольших площадки, в западной части комплекса – несколько
прямоугольных ёмкостей немеряной глубины, когда-то служивших как зернохранилище. Сам же дворец разбит на комнаты,
большинство из которых размером похожи на кухни в хрущевках, зато их во дворце целых 366! Есть несколько очень интересных
помещений – это, в основном, бани и гарем, но в целом внутри все как-то обшарпано. Турки объясняют все просто и убедительно:
дворец был разграблен русскими войсками примерно сто лет назад. Я склонен с ними согласиться. По крайней мере, сегодня в
Эрмитаже мы можем полюбоваться великолепными позолоченными дверями из Догубаязида.

Когда я, вволю налазившись по всем закуткам сарая, забрался на горку напротив входа (там стоит кафе), солнце уже свалилось
в висящие над горами серые тучки. Закат обламывался… Зато около кафе я нашел ту самую точку, откуда сделана когда-то
впечатлившая меня фотка (из LP) Ишака, Паши и Сарая на фоне Догубаязида и натовской базы. Эх, красиво там!