8. СУДАЧОК НА ПЯТАЧКЕ

После музея мы с котярой решили прогуляться по вечернему Кремлю. Вход в оный проходил через огромную башню-колокольню с часами, пройдя которую, можно было увидеть Успенский кафедральный Собор, часовню святого Кирилла Астраханского, прекрасным дополнением к которым стали надвратная церковь Николая Чудотворца и целый Свято-Троицкий монастырь. Кроме того, на территории Кремля, как и подобает таким местам, располагались бывший артиллерийский двор, гауптвахта, штаб, унтер-офицерский дом и казармы.

Тем вечером мы просто прошлись по Кремлевским переулочкам и дворикам, посидели на скамейке и полюбовались старой застройкой, производившей очень цельное впечатление. Каким же было наше удивление назавтра, когда мы узнали, что даже сама кремлевская стена в Астрахани – это набор архитектурных фрагментов совершенно разных эпох, кончая аж серединой 20-го века. Но это было потом, а в тот день мы были настроены лишь на созерцание этого чуда. После этого было решено в Кремль обязательно вернуться и заодно посмотреть небольшой Этнографический музей, расположенный в одном из зданий тут же…

На Астрахань медленно наползал вечер… Поначалу он совсем не был заметен, и только стрелки часов позволяли нам не утонуть в то расширяющемся до бесконечности, то ровно на столько же смыкающемся временном потоке. Часов около восьми мы прогуливались по старому городу в направлении центрального вокзала, любуясь по пути чудесными домами самых разных архитектурных стилей (как же их много в Астрахани!). Солнце ласкало землю своими последними лучиками, и мы почувствовали, что остаток вечера стоит провести не в нашем «Цирке», а в каком-нибудь ресторанчике. Из-за нежелания гулять ночью по южному городу мы выбрали местечко, максимально приближенное к гостинице. Это был небольшой ресторан в стиле, явно претендующем называться «ампиром», но до настоящего ампира он не дотягивал. «Ничего, не это главное, главное, чтоб осетрина здесь была», – возжелал вслух кот. Но, как назло, именно осетрины там и не оказалось. Пришлось заказать то, что было, а именно судачка с картошечкой. В общем, самое что ни на есть обычное для любой забегаловки блюдо (в Архангельске, правда, роль самого обычного рыбного блюда играет не судак, который надо ещё поискать, а треска, но это, скорее, исключение из общероссийского правила). Своих судаков мы ожидали в маленьком зальчике, где на небольшом пятачке разместились позолоченные гипсовые статуи Венеры и Пушкина, а также картины местных художников «а-ля эпоха Возрождения». Миленько, но больно уж всего много намешано. Сборная солянка-с. В блюде из судака намешано было немного – всего лишь рыба, картошка и мучной соус. Мило, но обычно, не по-астрахански как-то. Слегка разочарованные этим фактом, мы решили назавтра купить осетра на Селенских Исадах и объесться им по самые уши! С такой мыслью мы и ушли в гостиницу, где сон сморил нас очень быстро…

9. БЛЕСК И НИЩЕТА КРАСНОЯРСКОЙ ЦИВИЛИЗОВАННОСТИ

В последний астраханский день мы должны были во что бы то ни стало взять да и съездить в местную глубинку. Туристических групп в Астраханский биосферный заповедник у четырех посещенных агентств не предвиделось, за индивидуальную программу надо было выложить по 100 евро в день, что, конечно, было очень дорого, а добраться до Каспийского взморья общественным транспортом было крайне затруднительно. Придуманные нами ранее планы по покорению приморских местечек Мумра и Оля в одну минуту разлетелись в пух и прах, ибо расписание автобусов в эти села не позволило бы осмотреть Кремль, да и в самих деревеньках мы провели бы весьма немного времени. Кроме того, приморскими Мумру и Оля (не Олю, а Оля, с ударением на последний слог) можно было назвать с некоторой натяжкой, ибо до самого взморья оттуда надо пилить, по рассказам очевидцев, аж 15-20 километров, причем, по-видимому, пешком. Овчинка явно не стоила выделки. Медным тазом накрылся и Сарай-аль-Махруса, он же Сарай-Бату, он же село Селитренное – бывшая столица Золотой Орды. Эта овчинка обработки, конечно, стоила – там чудный археологический музей и масштабные раскопки, но расписание автобусов на Харабали, что шли через Селитренное, было ещё неудобнее, чем в Мумру. Плюнув, я уже, было, решил, что придется, видимо, с горя ехать в ближний городок Камызяк, о котором я знал один-единственный факт, и тот весьма косвенный и спорный: по мнению ряда постоянных участников ранее просмотренного астраханского форума, Астрахань как город могла быть интересна только жителям этого самого Камызяка. Эти же люди в следующем посте делали вывод, что Астрахань – жуткая дыра и делать там решительно нечего. Поверить в такое я, конечно, не смог, а вот в то, что жуткой дырой является как раз тот самый Камызяк, я верил свято и ничто не могло эту веру сломить. В порыве отчаяния я написал СМС одной своей подруге-путешественнице: «заяц, выручай, глубинка астраханская медным тазом грозит накрыться! Сарай, Мумра и Оля пролетели. Скажи, куды ехать, исполню любое желание:-)». Вскоре от зайца ответ пришел: «Щас, глянем в инет, что там ещё есть». Через полчаса спасение ждало нас, широко раскрыв свои объятия: «30 км от Астрахани село Красный Яр, там отреставрированные церковь и мечеть, а ещё речка с камышами. А чуть дальше в ту же сторону – Малый Арал, где, вообще, мусульманская святыня – мавзолей какого-то бабы плюс верблюды». Хорошо иметь таких подруг! О Красном Яре я перед отъездом что-то читал, но в памяти было только, что это бывший уездный город, а ныне село, и лет ему, этак, 400, а вот Малый Арал вообще вызвал у меня сомнения в своем существовании. Может, заяц бредит? Откуда здесь Арал? Однако ж, по приходу на автостанцию в расписании обнаружились и Яр, и Арал. Последний сразу помахал нам ручкой, ибо единственный в день автобус уже ушел, а вот маршрутки в Красный Яр бегали чуть ли не каждые полчаса. Это было как нельзя кстати: с таким чудным графиком движения мы успеем осмотреть всю деревню, плюс точно успеем потом в Кремль и Этнографический музей!

Свою «ГАЗель» мы не ждали и десяти минут, кот даже цигарку не успел выкурить. Автобус тронулся и, продираясь сквозь промышленные восточные окраины Астрахани, вскоре оказался на прекрасном шоссе, идущем прямо по заливным лугам… Эти луга были очень сочными и отливали то блестящей синевой от разливов вешней воды, то изумрудом свежей нежной травки, то золотом солнечных лучей, отражающихся от всего этого цветного великолепия! Повсюду летали птицы, видимо, недавно прилетевшие из ещё более теплых краев, а аккуратные деревеньки по дороге манили своими одинаковыми, чуть проржавевшими шиферными крышами. Сама дорога приятно удивляла – это было прекрасное шоссе с новёхоньким покрытием, позволяющее развивать приличную скорость. Используя этот «дар Газпрома», уже довольно много вложившего в Астрахань и область, наша маршрутка гнала по шоссе на скорости 100-120 километров в час. И так уже через каких-то пятнадцать-двадцать минут после выезда из Астрахани нас встречала белая будочка, играющая роль автостанции села Красный Яр. А вот само село находилось не здесь, а на противоположном берегу волжского рукава под красноречивым названием Бузан. Попасть туда можно было одним из двух способов – либо по понтонному мосту, либо на пароме, что ходит каждые полчаса. Мы выбрали мост, ибо ждать парома, что стоял у другого берега, не хотелось.

С моста мы увидели и церковь, и мечеть. Возвышаясь над водами Бузана, вместе с теми самыми порыжевшими от ржавчины крышами они создавали панораму всего села, весьма симпатичного и довольно большого. Благополучно переправившись на берег и подкрепившись в киоске свежими астраханскими булочками, мы с котом ступили на красноярскую землю. И первым, на что мы обратили внимание, был стоящий у понтонов новенький стадион. Вполне европейский, этот небольшой спортивный храм сиял новыми цветными скамейками и идеально ровной зеленой газонной травкой. Для поддержания изумрудных оттенков на стадионе постоянно работало множество автолеек, которые, поворачиваясь вокруг своей оси, орошали травку фонтанчиками холодной прозрачной воды. Ограда у стадиона была довольно красивого литья, что также придавало ощущения, что бедностью тут не пахнет. Дальше – больше. Ступаем на главную улицу села – большой проспект, уходящий куда-то в даль. Ровненький асфальт, аккуратненькие похожие друг на друга домики, за которыми проглядывают садовые деревья, и вокруг… страшно сказать… чистота и порядок.

Я не раз бывал в селах, которые в незапамятные времена считались уездными или заштатными городами, взять хотя бы близкие нам Холмогоры. За ещё сохранившимися красивыми купеческими особняками и руинированными древними храмами обязательно увидишь разруху, местных мужиков, пьяных вдрабадан уже с самого утра, слоняющуюся без дела местную шпану, каких-нибудь брошенных коров и спекшийся запах того самого, что обычно заменяется словом «трава» в известной присказке «Хорошо в краю родном…». Здесь же был какой-то принципиально иной вариант все того же явления, не поддающийся быстрому осмыслению: ничего из вышеперечисленного, кроме старинных особняков, в Красном Яру не было.

Когда позади осталось уже порядка двадцати-тридцати домов, я остановил зверя и решительно сказал: «Кот! Так не может быть! Давай искать грязь, гуано и покосившиеся домишки! А где алкоголики? Неужто вымерли вместе с динозаврами? Не верю! Не верю я в это! Тут все это должно быть!». И я начал пристально смотреть на дорогу, на подворотни, на проходящих мимо людей. Как назло, нигде не валялось ни одной смятой бутылки из-под Кока-колы, ни одной старой ветки, ни одной коровьей лепешки, а люди, нам встретившиеся, вообще, были все прилично одетыми и трезвыми как стеклышки! Я уже, было, отчаялся, но, пройдя ещё с километр и пристально всматриваясь в землю под ногами, обнаружил-таки заветный мусор, которым оказался маленький обрывок газеты. И это был весь мусор, что мы увидели в Красном Яру! «Наверное, это какое-то новое поколение российских деревень, первая ласточка грядущей сладкой жизни, раз уж тут такое, — подумалось мне, — поистине, денежные потоки «Газпрома» здорово меняют жизнь людей и их привычки…»

На одном из перекрестков мы свернули к мечети. По аккуратненькой улочке маленькие девочки-казашки (а Красный Яр, это, преимущественно, казахское село) с красивыми рюкзачками шли из школы. На улочке были ухоженные газончики и округленные от ножниц садовника деревца – картина для российской деревни почти невероятная. А в перспективе красовалась мечеть — большая краснокирпичная постройка с зелеными округлыми куполами и позолоченным блестящим полумесяцем на высоком минарете. Конечно, мечеть была современной, но при этом очень красивой и гармоничной. В один момент нам даже показалось, что это большой корабль, готовый вот-вот спуститься на волнующиеся воды Бузана и уплыть в старое Хвалынское море. Когда мы подошли к ней, я, конечно, вынул из сумки фотоаппарат и стал это чудо фотографировать. И вот здесь почти одновременно произошли две вещи, которые вернули нам ощущение, что мы находимся в самой что ни на есть обычной деревне, пусть и с некоторым наведенным лоском; мечеть – это вовсе не корабль, а обычное здание, а вот цивилизация, которой здесь пахнуло, дошла ещё явно не до всех…

Как только я навел объектив на храм, я заметил на его новеньком краснокирпичном заборе надписи «Ксюша – дура и вша!» и «Таня с…а, ж…а…», а уж после этих фраз там, вообще, такие страсти пошли, что боюсь и вспоминать, а не то, что повторять! Я малец погрустнел, но тут оказалось, что грустить некогда: надо ноги делать. Откуда-то из подворотни вылез косоглазый дед и грозно проорал в мою сторону «Чё ты ее фотографируешь? А ну убери камеру, сво…чь, а то я щас тебя прибью!». Я поздоровался и попытался возразить, что, мол, к упомянутым им субъектам отношения не имею и что, вообще, почему бы мне не сфотографировать национальное достояние? В ответ дед здорово дернулся и с проклятиями ринулся в мою сторону. Вот это было веселье! Кот от страха побежал по улице, не разбирая дороги, а я немного отскочил, свернул за угол и спрятался за дерево, откуда установил пост наблюдения за дедом. Дед же, увидев, что нас ему не поймать и потеряв меня из вида, вскоре свалил в родные бузанские туманы, а я пошел искать кота, дабы успокоить животное и вернуться обратно — сделать нормальные фотоснимки. Когда я его нашел, то понял, что котюга к мечети возвращаться ни за что не хочет.

— Я так не могу, мне некомфортно, — ответил зверь.

— А мне все равно, я тащился сюда, за тридевять земель, и сейчас пойду на поводу у старого сельского маразматика? Ни за что!

— А если он за винтовкой ушел? – боязливо спросил кот, — вид у него был не совсем нормальный…

— Кто не рискует, тот не пьет, — ответил я, — жди меня здесь, сейчас схожу, проведу фотосессию мечети. И направился обратно.

Когда я вернулся к мечети, старика там уже не было, и я спокойно ее сфотографировал. Причем от азарта кадров двадцать на нее извел (потом пришлось в Астрахани их стирать за ненадобностью). Сделал дело – гуляй смело! И я вернулся к коту, дабы продолжить совместный осмотр села. Но настроение было уже не то, особенно у котея. Нам захотелось в город, в Астрахань. Бегло осмотрев центр Красного Яра с деревянными домиками 19-го века и православную церковь, которая оказалась довольно простой современной архитектуры, мы решились идти обратно, в сторону автостанции.

О красноярских старых домиках я бы пару словечек все же сказал. В этом селе сохранилось немало симпатичных образцов архитектуры уездного города 19-го века, есть много деревянного кружева. Этим Красный Яр напомнил мне другой бывший уездный центр — село Пинега в Архангельской области, архитектурно чем-то похожее, однако, привечающее не верблюдов, как здесь, а северных оленей… Конечно, и там, и здесь сохранившиеся старые дома не являют собой какие-то архитектурные шедевры, но смотрятся они все же очень мило, да и веет от них какой-то теплотой. А так как теплота приятнее на севере, а не в жаркой полупустыне, то и смотреть подобный городок-село я бы лучше на Пинегу поехал (что не умаляет прочих достоинств Красного Яра).

До автостанции мы дошли быстро. По пути любовались свежими цветами, камышами, растущими из воды, и слушали первый в этом году лягушачий хор! Вода в Бузане блестела, переливаясь золотом, а ветер раскачивал понтоны так, что они устроили лягушкам неплохое скрипичное сопровождение. Маршрутка снова подошла быстро, и вскоре под звучащие из динамиков «Черные глаза» нас снова встречала Астрахань.

10. ЧЕРЕЗ ЛЕНКОРАНЬ К КРАСНЫМ ВОРОТАМ, ИЛИ ПИТЕРСКИЙ КОТ — СУПЕРЗВЕЗДА!

Приехав в город, мы решили сразу идти в Кремль, по пути отобедав в так понравившейся нам «Ленкорани». На этот раз в дополнение к сирдаку мы заказали там шашлык из осетрины с местным сливовым соусом, а к зеленому чаю попросили вкуснейшей азербайджанской пахлавы. Ммм, вкуснятина! «Ленкорань» нас снова не подвела. Обслуживание было таким же милым и приятным, разве что чуть более медленным, но блюда оказались чудесными, а пахлава так и таяла во рту, успевая лишь дать нам почувствовать сладкий нектар, который в древности, должно быть, ели и пили лишь самые праведные из мусульман…

Ну а после пищи телесной мы решили перейти к духовной и снова направились в Кремль. Это детище москвичей Дея Губастого и Михаила Вельяминова дошло до нас с большими изменениями, однако же, настолько гармоничными, что при осмотре почти невозможно понять, что и когда было перестроено. Кремль довольно значительный в размерах, площадь его 11 гектаров, а общая длина стен и башен – более полутора километров. Он был построен как передовой форпост российского государства во второй половине 16 века, и здешний военный гарнизон в отдельные периоды истории был вторым по численности после столичного, что вполне объяснимо близостью к одной из самых неспокойных российских границ.

В увиденном нами Кремле цвели лазурные ирисы, обжигаемые ярким, совсем не весенним солнцем, а древние храмы источали свою вечную прохладу, не давая путникам совсем изжариться под яркой дневной звездой. Там же гуляли местные кошки, с интересом заглядывающиеся на нашего красавца, а иногда и весело ему подмигивающие (но тот не поддавался, ибо горда наша животина). Мы занялись осмотром сначала Пречистенских ворот, затем Архиерейской, Житной и Крымской башен, прогулялись до башни Красные Ворота и повернули вглубь детинца, где скрывался Этнографический музей. Вход туда был совсем недорогим, и в тот час мы были единственными посетителями. Мы побродили по залам, где увидели экспозиции, логически продолжающие посещенный вчера краеведческий музей, почерпнули ещё немного знаний о народностях Астраханской губернии, их быте и истории переселения.

Из Кремля мы с котеем двинулись в город, но перед этим решили купить сувениры. Таковые продавались в Астрахани в нескольких местах, одно из которых явило собой палатку прямо под кремлевской стеной. В ней мы, помимо прочего, обнаружили местные фарфоровые статуэтки животных, среди которых самый большой ряд был котами.

— О, твои астраханские родичи, — сказал я зверинтасу, и он прильнул к киоску.

Мой взгляд прошелся по ряду котов, которых я тут же решил прикупить в подарок друзьям и вдруг… обомлел. Один из котов был фарфоровым изваянием стоящего рядом со мной зверя!

— Ой, а тут есть я… — тут же я услышал удивленный голос котея рядом с собой, — Как это? Почему это? Неужели, меня уже знают в Астрахани?

Кот был просто в шоке. Признаюсь, я тоже. Но фигурка толстого холёного кота с надписью на пузе «Я ПИТЕРСКИЙ!» была красноречивее продавцов, так и не сумевших объяснить нам сей факт. Да, и морда у фарфорового котюги была недовольная, точь-в-точь как у пятого мужа котовьей бабушки — такого вальяжного петербургско-израильского типа, на который сам кот с годами становится все более и более похожим.

— Это ты! Тут даже написано, что это ты! А ещё и морда твоя! – я был весь при счастье! Надо же, наш кот – герой, и в Астрахани его знают!

— Мы берем его! – сказал продавщице кот.

— Я и не сомневалась, раз уж такое совпадение – съязвила продавщица.

— Это не совпадение, это общественное признание – ответил я.

Вот так творение рук астраханского мастера, изображающее моего друга, оказалось у нас. Теперь оно украшает кошачий дом, и он показывает его всем, вновь туда приходящим: «Смотрите, это я! Меня знали в Астрахани ещё до моего туда приезда! Я супер- и мегазвезда!».

Да, кот, ты звезда! Ты лучше всех! Молодец! Я тобой горжусь! Можно подумать и об установке в Астрахани твоей скульптуры во весь рост, ведь есть же памятники котам в Москве и в Питере, а в Архангельске даже тюлень скоро появится, тоже героический. Правда, тюлень – герой Второй мировой войны, а ты – моих виртуальных баек, но ничего, герой ведь! И установить тебя надо перед Кремлем, на площади Ленина, которую скоро переименуют в Санкт-Петербургскую. Ну, или хотя бы в тихом садике неподалеку… Эх, лепота была бы…

11. БЕЛУГОЙ НЕ ЗАВОЮ!

Вечерняя прогулка по городу вновь приблизила нас к Селенским Исадам. Издали увидев купола храма Покрова Пресвятой Богородицы, архитектурной доминаты Селений, я сказал: «Кот, как хочешь, а сегодня, в наш последний астраханский вечер, мы просто обязаны купить здесь осетринки и наесться ей до отвала, чтоб нам ещё долго ее не хотелось!». Кот ничего на это не ответил, только поднял одну лапу вверх, а второй схватил меня за рукав и… потащил на Исады.

На рынке стоял все тот же шум-гам, вокруг все предлагали своих осетриков, сомиков и прочий жерех. Но мы знали, куда идти – к тетушке, у которой пробовали продукцию в предыдущий раз, поскольку она нам тогда честно говорила, что стоит брать, а что нет и сколько часов/дней назад та или иная рыба привезена на рынок. Пришли, поздоровались как старые знакомые… И вот тут она нас немного огорчила: самого вкусного и свежего осетра на рынке нет! Из сегодняшнего холодного копчения есть только белуга, а все остальное лежит на жаре уже второй день.

— Конечно, это съедобно и вкус неплохой, — сказала она, — в Москве и такого не найдете, — но по сравнению с только что привезенным всё не то, вот попробуйте. И она дала нам попробовать и вчерашнего осетра, и только что привезенной белуги. В сравнении осетр проигрывал. И мы решили взять полкило белуги на вечерок, на двоих, конечно. Нам ещё и уступили ее по 700 вместо 900 за кг. Со стороны тетушки это было очень мило.

Рядом, в палатке, мы купили мягкого белого хлеба и «Вологодского» масла, свежей азербайджанской клубники и продуктов для приготовления холодного супчика – кефира, колбасы, адыгейского сыра, огурцов и редиски, которой на 10 рублей нам 5 пучков дали. Вот пир будет!

Придя в гостиницу, мы распределили обязанности: кот готовил бутерброды с рыбой, а я строгал ингредиенты для супчика, клубнику мыли по очереди. В перерывах опять же по очереди бегали на первый этаж в душ. А потом был сам пир! Все было очень вкусно! И объелись мы так, что аж худо стало. Рыбы было так много, что часть пришлось оставить назавтра, в поезд. Там ее и доедали… Утром, когда поезд отъезжал от вокзала, и уже потом, в пути… Мы прощались с Астраханью, махали ей носовыми платочками, а кот не уставал благодарить астраханцев за его изваяние…

Скорый поезд № 58 Махачкала-Москва уносил нас из города ранним утром, почти в тот же час, в который мы туда приехали. Вскоре город исчез, и перед глазами предстали бескрайние астраханские степи-пустыни, покрытые весенней, ещё не успевшей засохнуть зеленью… Нам предстояло всего пять часов пути, через которые мы должны были увидеть цель и наваждение последнего дня путешествия – одинокую гору Богдо и раскинувшееся у ее подножья соленое озеро Баскунчак.

В самом же поезде мы быстро потеряли ощущение, что находимся в Астраханской области. Конечно, он же шел из Дагестана. Там ехали гарячие кавказские хлопцы и не менее гарны дывчины. Нас подсадили к парочке таких, причем девушка была в положении и постоянно путалась в желаниях то вкусить астраханскую рыбу со свежими огурцами, то изъять это все быстро из желудка одним рефлекторным движением. Джигит за ней пристально наблюдал и при нашем появлении пришел в некоторую активность, видав, забеспокоившись за соседство с таким молодым красивым мной (кот отселился в другой конец вагона). С чего-то вдруг его сильно потянуло общаться со мной на разные темы. Мне не хотелось этого совершенно, ибо из-за вчерашнего пиршества я не выспался и рассчитывал сделать это в поезде. Но он, видимо, хотел отвлечь меня от созерцания его красавицы, вовсе, кстати, мне не приглянувшейся (после Астрахани-то!), и начал расспрашивать, откуда я таков буду, чем по жизни занимаюсь и т.д. Почему-то я решил соврать, что я сам из Астрахани, еду к родственникам в Озинки, с пересадкой на ст. Верхний Баскунчак (это ж надо было такое придумать, видимо, белуга в голову ударила). Но вскоре он начал спрашивать про всякие подробности жизни в Астрахани и этих самых Озинках, от которых я только одно название и слышал. Врать мне резко расхотелось, но и бросать эту милую ложь под предлогом желания поспать тоже было неудобно. Тогда я начал придумывать какие-то совершенно несуразные байки про пресловутые Озинки, Астрахань и про родственников, с которыми не виделся с раннего детства и которые ждут меня как самого родного и дорогого гостя, жарят мне десять видов рыбы и ещё столько же коптят. Минут, этак, сорок рассказывал, а потом воспользовался тем, что джигит ушел в туалет, закрылся с головой простыней и притворился спящим. Собственно, притворялся недолго, ибо спать мне, действительно, хотелось.

Проснулся я только за полчаса до станции Верхний Баскунчак. Джигит с джигиткой, слава Богу, спали. Я позвал кота, и мы быстро доели нашу белугу, а потом пошли в тамбур смотреть гору Богдо. В это момент она как раз вырастала из ровной как зеркало степи и возвышалась над ней, словно огромный динозавр, пришедший когда-то в эти пустынные края, да так и оставшийся лежать здесь бездыханным…

Вскоре мы подъехали к самой станции и уже там распрощались с джигитом, от чего были счастливы оба: он радовался, что меня не будет около его беременной барышни, а я – что не придется больше нести всякую пургу. А то уж думал, сам завою от этих рассказов белугою…

12. СЛАДКАЯ СОЛЬ БАСКУНЧАКА

Станция Верхний Баскунчак представляла собой узел на двух линиях — Астрахань-Волгоград и Астрахань-Саратов, и, соответственно, поездов через нее проходило великое множество. Из них нас интересовали только два, Баку-Москва и Куляб-Москва, ибо по расписанию только ими мы успевали попасть в Волгоград к нашему московскому самолету. Выезжать надо было в 22 или 23 часа, а вот билеты брать сейчас, чтобы не рисковать сильно перед самым отъездом. На кулябский поезд билеты были, но интуиция подсказывала, что лучше уезжать бакинским, все-таки Таджикистан как центр формирования составов внушал мне гораздо меньше доверия, а слухи о провозимом на этом поезде объеме наркотиков заставляли склоняться к его собрату из Азербайджана. Кроме того, поезд Баку-Москва уверенно и без опозданий шел по территории России, а кулябский, хоть опозданий и не показывал, но только лишь приближался к Ганюшкино – станции в Казахстане, где проходит таможенный досмотр. После Ганюшкино, где возможны задержки, была ещё российская таможня в Аксарайской, которая тоже могла сулить поезду опоздание. В наше решение не покупать на него билеты, кстати, вмешалась кассир, которая прямо сказала: «Знаете, я вам этот поезд не советую, там анархия – мать порядка, можете и с купейными местами в туалете стоя ехать». К сожалению, купить билеты на бакинский поезд мы не смогли, ибо в наличии таковых не было, к слову, ни разу за последние 30 суток… Решив вернуться сюда перед отправлением или ехать в Волгоград «зайцами», мы покинули вокзал и вышли на площадь перед ним с целью поймать такси к заповеднику.

Таксист нашелся и за 100 рублей отвез нас в поселок Нижний Баскунчак, к зданию почты. По информации из Интернета там должен был располагаться штаб знаменитого Богдинско-Баскунчакского заповедника – последней цели нашего путешествия. Но таковой оказался «на замке», и мы решили определиться, что делать дальше. Кот сказал, что в заповедник без разрешения он идти не может, мол, он весь такой правильный-расправильный! Я так и опешил… Ехали сюда пять часов, а теперь он никуда не пойдет! И вспылил: «Мол, кот, ты как хочешь, а я иду. Оставайся тут, чудище злобное». И пошел. Иду так, минуты две, а он подбегает сзади: «Ладно, я тоже иду». Я только кое-что прорычал себе под нос, но так, чтобы не слышно было, что именно. Вот так и пошли дальше вместе.

Пройдя мимо музея ОАО «Бассоль» (Баскунчакская соль), который оказался закрыт, и администрации того же предприятия, мы вышли на окраину поселка, к железнодорожной станции «Нижний Баскунчак», порождающей по паре «вагонов с тетками» в день до Владимировки (город Ахтубинск Астраханской области). Ее вокзал напоминал обычный деревянный барак и располагался прямо около береговой кромки озера. И, что интересно, хоть станция эта и была тупиковой, но от нее, помимо основного пути на Верхний Баскунчак, шло также множество линий непосредственно в само озеро. Я этому не удивился, поскольку уже читал об этом много раз – соленое озеро Баскунчак настолько соленое, что по его поверхности проложены рельсы и ходят железнодорожные составы, в которые специальной экскаваторной техникой нагружается соль.

От перрона станции мы направились к горе Богдо, видимой отсюда очень хорошо. Эта гора – центр заповедника, и ее вершина – цель многих приезжающих сюда людей. Ходка до самой горы примерно 12 километров. К сожалению, мы так и не нашли ту заветную дорогу, на которой расположен въездной пост заповедника, и решили идти к горе по берегу озера. Берег этот был песчаным. Во многих местах песок был откровенно зыбучим, в других он был схвачен плотной коркой из соли. Вообще, соль была здесь повсюду, даже в небольших лужицах рядом с берегом озера, что уж говорить о самом озере, покрытом плотной коркой белого с голубым отливом соляного камня. Между озером и широкой песчаной полосой по его берегам располагались грязи, скрываемые тонкой белесой коркой. И, конечно, во многих местах на поверхности озера были небольшие прозрачные лужицы, в которых лежали красивейшие соляные «кораллы» — именно в подобие этих морских животных превращались веточки кустарника и короткой пустынной травы, попавшие в концентрированный раствор баскунчакской соли.

На берегах Баскунчака за песком следовали обрывы, поросшие степной травой. Местами эти обрывы повышались, делаясь почти неприступными, местами снижались почти до самого песка. В лужицах под ними плескались какие-то разноцветные – оранжевые и красно-черные гуси, которые при нашем приближении быстро взлетали и исчезали из виду. Заповедник близко, — думалось нам. Но это была ещё промышленная зона. Собственно, промышленной зоной здесь был не берег, а само озеро, испещренное рельсами, по которым туда и сюда сновали небольшие грузовые составы. Один из них проходил совсем рядом с нами и остановился у огромного экскаватора, после чего локомотив был отцеплен и ушел далеко в сторону станции, а экскаватор начал работать, черпая соль с поверхности озера прямо в открытые вагоны.

В один прекрасный момент нам надоело идти по песку, и мы решили подняться наверх, чтобы найти там заветную дорогу и двигаться уже по ней. Мы поднялись на обрыв и оказались на ровной поверхности, где паслись коровы, и было несколько дорог, ведущих к горе. Выбрав наугад одну из них, мы двинулись в путь и шли по ней около часа. По пути нам много раз встречались чьи-то норы, иногда совсем небольшие, шириной с ноготь мизинца, иногда размером с кулак, а то и ещё больше. В паре мест дорога спускалась в небольшие каньоны, откуда, петляя, вновь выходила на гладкую поверхность степи, а ещё пару раз она раздваивалась, уходя в сторону озера и прямо от него… Солнце, едва выглядывающее из-за облаков в начале нашего пути, уже через два часа сияло на практически ясном небе, заливая бескрайнюю степь-пустыню своими лучами, погреться под которыми выбегали десятки маленьких ящерок. Ящерки эти были настолько юркими, что сфотографировать я смог только одну из них, и то потому, что она замерла при виде меня, решив спрятаться в низких, успевших выгореть от весеннего солнца колючках. Трава под нашими ногами то становилась гуще, выступая из земли целыми «кочками», то почти исчезала, уступая место немногочисленным колючкам и камням. В ее густых зарослях мы пытались идти как можно более шумно, по возможности создавая шорох, ощутимый издалека, ибо эти края славны своими змеями, среди которых есть и гадюки, а змею важно отпугнуть ещё издалека. В создании шума участвовали и «хрустящие» пакеты из астраханского супермаркета, коими я попеременно размахивал.

Гора меж тем всё приближалась к нам, меняя форму из-за изменения угла зрения и отхода от береговой линии. В одном из мест выбранная нами в очередной раз дорога вывела нас с котом в овраг. Овраг это был очень живописный. В нем была рощица словно посаженных кем-то ровненьких деревьев, была трех- и четырехметровая прошлогодняя сухая трава, было болотце, где подрастало новое поколение такой же травки, в которой спрятались две цапли. При нашем приближении они взмахнули крыльями и полетели куда-то в сторону соленого озера.

В овраге было скопление сухих деревьев, очень живописно переплетающихся с изумрудной листвой высокорослых кустарников. Там были цветы степи, отливающие фиолетовыми и желтыми красками, и, наконец, было ощущение, что гора, она вот, совсем уже близко; ещё немного, и мы будем у ее подножья. И действительно, за этим оврагом, который мы благополучно преодолели по узкой тропке, был ещё один овраг, не менее живописный, который одним своим склоном выходил к предгорью. И вот здесь мы уже заметили четкую линию дороги, ведущей к вершине горы Богдо.

Полюбовавшись с высоты серебристо-голубой гладью Баскунчака, мы с котом пошли дальше вверх. Конечно, мы немного устали, ибо шли каждый с рюкзаком за плечами и зачастую без дороги, по самой степи (да-да, дорога часто сворачивала и уходила куда-то вдаль от горы, от чего мы каждый раз вынуждены были искать новую), но гора была уже совсем близко, и она придавала нам сил.

И вот мы ступили на хорошую грунтовку, идущую прямо наверх. Да, мы совершаем восхождение на знаменитую священную калмыцкую гору Богдо! Безусловно, учитывая высоту горы — 152 метра над уровнем моря, как раз восхождение на нее было самым легким и самым приятным этапом во всем нашем сегодняшнем пути.

Наверху, на смотровой площадке, уже стояла группа туристов, видимо, приехавшая на машине по той самой главной дороге, которую мы упорно искали и найти не смогли. Сбор за посещение заповедника у нас оплачен не был, ибо не найденными были сами госинспекторы, однако, в инете я читал, что допустимо оплатить его в любом месте заповедника, и вершина горы Богдо тут не должна была стать исключением.

По мере подъема вверх ветер усиливался. Если в степной равнине это был легкий ветерок, при котором можно было идти с расстегнутой ветровкой, то на вершине Богдо он уже мог сбить с ног восьмилетнего ребенка. Собственно, именно поэтому во время встречи с инспектором я больше думал не о том, как объяснить наше появление здесь, а о том, чтобы случайно не упасть с горы вниз (высоты немного побаиваюсь).

Инспектор застал нас на самой вершине, видимо, разглядев издалека при помощи бинокля. Хотя, если точнее, то не застал, а застала, ибо инспектором была девушка. Она была одета в камуфляжную форму и экипирована очками от солнца. Вежливо поинтересовавшись законностью нашего пребывания в заповеднике, она предложила нам таковое оформить. Собственно, мы, а, в особенности, кот, очень ждали этой встречи, ибо не любим быть в незаконном статусе. Посему нами был уплачен сбор за пребывание в заповеднике, а взамен выписаны квитанция и путевка, специальная такая, на зеленом бланке и с печатями. Этому мы были очень рады. К тому же инспектор нам рассказала, как пройти к поющим скалам горы Богдо, у которых по случаю сильного ветра как раз должен быть концерт (забегая вперед, скажу, что к поющим скалам мы решили не идти, ибо тогда не хватило бы времени засветло вернуться в Нижний Баскунчак, что было для нас очень важно).

Поговорив немного с нами, девушка-инспектор исчезла в сопровождении двух туристов-автолюбителей, что приехали к горе по загадочной главной дороге, тургруппа, что была здесь раньше, тоже куда-то ушла, и мы остались на вершине Богдо совершенно одни. Этим мы, конечно, воспользовались, и устроили там небольшой привал. Привалы, вообще-то запрещены, однако, нам хотелось посидеть и перекусить немного. В общем, сели мы на травку рядом со смотровой площадкой, достали из моего рюкзака по бутерброду с колбасой и бутылку минеральной воды и перекусили. Думаю, несмотря на запрет, природе мы не навредили, поскольку бутылку забрали обратно, бутерброды следов в заповеднике не оставили, а травка примялась от нас не сильно. Немного передохнув, мы направились в обратный путь.

Перед этим мы около получаса ещё стояли на вершине Богдо и любовались пейзажами вокруг. Крутой склон горы здесь, в отличие от пологих поющих скал в противоположной стороне, был красных оттенков. Он был весь скалистым и отливал то ярко-розовым, то оранжевым, то просто алым цветом. Внизу расположилось озеро Баскунчак, просматривающееся с вершины до дальних берегов, а над ровной поверхностью степи располагались темные пятна от редких, однако же, весьма крупных по размеру облаков. Кое-где на земле виднелись карстовые разломы, проступающие породой среди зелени цветущей степи, кое-где над землей выступали серые и бурые каменные гребни, похожие на спины гигантских тропических ящериц, а где-то были видны только бескрайние зеленые просторы. В этом ведь и особенность Богдо: саму по себе эту гору нельзя назвать высокой, но среди растянувшейся на сотни километров бескрайней степи эта — просто уникум. Когда ты движешься к ней, Богдо словно вырастает из ничего, из абсолютно ровного пространства, и также загадочно она исчезает, когда ты уходишь, уезжаешь в свое прекрасное далёко. Она здесь единственная и неповторимая. В этом ее главная ценность и особенность.

Спустившись с Богдо, мы были почти счастливы: наш четырехчасовой путь от поселка до вершины горы был вознагражден прекрасными видами сверху, где, при большом желании, можно было разглядеть даже казахстанское приграничье. А теперь нам предстоял путь обратно, который мы решили полностью пройти по берегу озера Баскунчак. Здесь, около горы, по нему уже не ходили железнодорожные составы, это была заповедная зона, в которой можно было безопасно дойти до соляной кромки и даже искупаться. Да-да, вполне реально было найти полынью, где можно искупаться полностью, но мы решили, что с нас хватит помочить в Баскунчаке ноги. Дело в том, что, как нам рассказали, весной толщина соляной корки у берега очень небольшая и веса взрослого человека она не выдерживает, из-за чего пройдя по соли совсем немного, ты оказываешься по колено в той самой полезной грязи, что под солью скрыта. Конечно, для организма грязь полезна, но путь к купанию она сильно усложняет. Говорят, что к концу лета искупаться там гораздо реальнее. С такой концентрацией соли Мертвое море точно отдыхает!

Ноги мы помочили, точнее помочил я, потому что у кота, во-первых, не ноги, а лапы, а во-вторых он не любитель совать их в воду, пускай и пересоленную до обеления. А после этого пошли по береговой кромке в поселок. Точнее, по кромке снова шел я, а кот передвигался по травке чуть поодаль. Пару раз я чуть не провалился в зыбучую баскунчакскую грязь, но сумел вырваться, при этом, во-первых, моя правая нога, очень болевшая перед этим походом, перестала напоминать о себе, а во-вторых, идти стало легко, и настроение от такого соприкосновения с природой сильно улучшилось.

В поселок Нижний Баскунчак мы пришли поздно, на самом закате, когда уже закрылись магазины, продающие соль в фирменных упаковках, на которую я положил глаз по пути в заповедник. И тут возник резонный вопрос: как добраться до Верхнего? Идти ещё 10 километров ночью, в полной темноте не особенно хотелось… Оставался только автостоп.

Нам повезло. По дороге на станцию мы поймали УАЗик, ехавший из заповедника. И кто бы вы думали, там ехал? Наш государственный инспектор с напарником! Они согласились подбросить нас до станции безо всякой платы за это! Вот здорово! Думаю, нам очень повезло, а то топали бы два часа по кромешной тьме…

На станции билетов на бакинский поезд так и не было, а вот кулябский окончательно развернулся к нам задом. Интуиция нас не подвела: в 22 часа он ещё только прошел Ганюшкино и до сих пор стоял на станции Аксарайская-1, на российской таможне. Компьютер на вокзале показывал его опоздание уже на 8 с половиной часов. Видимо, опять наркотики нашли. Хорошо, что мы не купили на него билеты!

Вскоре, в означенные 23-35 к станции подошел тот самый скорый-прескорый Баку-Москва, и мы решились брать его штурмом, ибо это был первый и последний шанс не опоздать на самолет в Москву. Как назло, проводники, бравшие своих соотечественников в Дербенте не только на третьи полки, но и стоя, наотрез отказывались брать нас, ссылаясь на отсутствие мест.

Выручил начальник поезда. Он был нехило пьяным и как-то запустил нас на 4 с половиной часа пути в свой штабной вагон. За 250 рублев в морды лица, затем грозившими превратиться в 300, но таки и оставшимися 250-тью, мы с котом и супружеская пара волгоградцев, также ездивших на озеро, сидели вчетвером на единственной свободной нижней полке. Как ни странно, я успел там даже подремать. В Волгоград поезд прибыл по расписанию, в 3-56 утра. Ну а там все по плану: ресторан на вокзале – маршрутка – аэропорт. Подвел только родной «Аэрофлот» — рейс, как оказалось, вылетал на полчаса раньше, и мы из-за этого опоздали на регистрацию. Предприимчивые служащие аэропорта попытались завернуть нас в ВИП-зал за 500 рублей, но мы не поддались, пообещали им скандал года и, в результате нас пропустили «затак». Но и это было не всё: на сканере мои сувенирные колокольчики из Астрахани сложились в «снаряд», а пахлава и бурма – в «тротил». Пришлось всё доставать, разворачивать и служащим мои сувениры с восточными сладостями показывать. Они нас пропустили и со смешком «Ну что, восток – дело тонкое», направили в зал вылета. Я не знал, стоит ли им возражать… Может быть, всё может быть…

Ты дарила мне астры, астры пахли полынью. Часть 1