Более мирной страны я не припомню. Это было особенно заметно после напряженных последних месяцев перед поездкой в Иран, когда мы внимательно вчитывались в пугающие новости, когда вели переписку с посетителями моего сайта Tours.Babaev.net, и когда все наши друзья и родственники простились с нами, как с самоубийцами. Некоторые считали, что в Иране мы погибнем от бомб американских ВВС, некоторые - что нас разорвут исламские фанатики. Но все были единодушны в том, что живыми из этой страны мы выберемся вряд ли.
А между тем Иран представляет собой рай для туриста. Во-первых, здесь есть на что взглянуть: в Иране сохранились по-настоящему уникальные памятники древней и средневековой цивилизации, о которых в России и в Европе мало что известно. А потому туристов здесь очень немного, что создает комфорт для осмотра и передвижения. Нет очередей в музеи, нет пробок из десятков туристических автобусов, и не нужно ждать полчаса, пока отвалит группа дегенеративных западноевропейских инвалидов, чтобы посмотреть вблизи на какую-нибудь фреску. Очень приятное ощущение эксклюзивности.
Правда, самостоятельному туристу в Иране сложно. Инфраструктуры никакой нет вообще - прокат автомобилей почти невозможен, и даже если им воспользоваться, за две недели нереально освоить местные правила дорожного движения, среди которых главное - отсутствие всяких правил.
Кроме того, когда мы уже раскатали губу сэкономить на туристических компаниях, выяснилось, что для визы в Иран нужно приглашение принимающей стороны. Это значит, что туристическая компания отправляется с копиями наших паспортов в свой иранский МИД, там принимается решение о выдаче визы, после чего мы приходим в посольство с неким НОМЕРОМ. По номеру в паспорт ставится виза.
Вскоре после этого стало понятно, что мы висим на крючке туркомпании. Она ненавязчиво сообщила, что если мы не возьмем ее турпакет на весь срок поездки, то виза столь же легко может быть отозвана, так что по прилете в аэропорту Тегерана нас мгновенно повяжут.
Ну, мы подумали, что пусть за эти копейки они нас возят по всей стране. И в принципе не жалели, потому что наши водители опаздывали редко, путь свой в общих чертах знали, а с английским языком мы с ними не приставали, потому что предусмотрительно купили путеводитель.
Больше всего в Иране поражает местное население. Эти несчастные люди, которых двадцать пять лет правления религиозных фанатиков совершенно измучили, изголодались по нормальной жизни. В своей стране они буквально света белого не видят, так что встречают объятиями каждого белого человека. Группы людей останавливались и пожирали нас глазами. Компании закутанных в чадры персидских красавиц подбегали ко мне по одному взмаху руки, чтобы получить драгоценное фото с европейским туристом или - предел мечтания - мою визитную карточку. Те немногие из персов, кто приходил в музеи с видеокамерой, забывали про экспонаты и снимали только наши перемещения. И наконец, единицы тех, кто знал два-три термина на английском языке, обязательно подойдут на улице и скажут: «Здравствуйте! Добро пожаловать в Иран».
Тегеран - безумный восточный мегаполис. Восемнадцать миллионов жителей, немногим меньше старых, дымящихся допотопных автомобилей, сражающихся за место под солнцем. (Кто недоволен московскими пробками - может съездить проветриться в Тегеран и вернуться на Ленинградский проспект счастливым человеком.) При всем этом бетонные конструкции давно затмили собой восточный колорит - в Тегеране сравнительно мало туристических мест. Можно разве что заглянуть в Национальный музей, прогуляться по дворцу Голестан и пройтись по базару. В головном офисе Центрального банка (Bank Melli Iran) расположен замечательный небольшой музей ювелирных сокровищ персидских шахов, среди которых - второй по величине в мире алмаз. Когда-то его украл из Индии местный авантюрист Надир-шах. В зале, где он экспонирован, под видом туристов прогуливаются человек двадцать сотрудников службы безопасности в одинаковых костюмов, а любое прикосновение к стеклянным коробам экспонатов рождает пронзительную сирену.
Но зато больше в Тегеране делать нечего. Поэтому мы, проведя здесь свой первый день в Иране, к вечеру улетели из столицы на юг. В Ахвазе мы видел последний из сохранившихся зиккуратов Междуречья, около Шираза бродили по развалинам древнего Персеполя, затем отправились в сердце пустыни - в средневековый город зороастрийцев Йезд, а оттуда в Исфахан с его голубыми куполами, Кашан, Кум и обратно в Тегеран, откуда на одиннадцатый день отбыли на историческую родину.
Как живут люди - просто больно видеть. Исламское правительство позакрывало все увеселительные заведения, не допускает на ТВ и в кинотеатры западные фильмы, а над собственными гражданами попросту издевается. В результате люди, к примеру, вынуждены по выходным отдыхать буквально на дороге: по улицам больших и малых городов по вечерам они сидят и едят свои шашлыки на земле, на траве или даже на асфальте. Ресторанов мало и они дорогие, а больше пойти вечером некуда.
Женщин заставляют носить платки и чадры, хотя когда-то при шахе это было делом добровольным. Подавляющее большинство женщин ходит в черном, и хотя на улицах Тегерана уже чувствуется веяние времени, и местные модницы позволяют себе надеть босоножки, закатать штаны по колено и даже выпростать челку из-под платка, в провинции все это невозможно. За людьми бдительно следят карательные органы. Еще больше они следят за поведением молодежи. Например, до брака молодые люди не могут приватно встречаться и вынуждены торчать как придурки в общественных местах, не смея взяться за руки. В городе Йезд нам об этом много рассказывал наш гид, по религии зороастриец, который катил бочку на мусульман, считая их законы идиотскими.
- Ну например, - говорил он. - Если парня и девушку, мусульман, застанут вдвоем в чьем-нибудь доме, каждому грозит наказание, 75 плетей.
- А если я скажу, что я зороастриец? - спросил я.
- Невозможно: у каждого иранца с рождения есть карточка, где написано, кто он по религии. Так что 75 плетей.
- А я скажу, что я вчера перешел в зороастризм, и идите все вон.
- А тогда тебя вообще убьют, потому что за отказ от ислама полагается смертная казнь...
Некомфортно так жить. Зороастрийцам тоже некомфортно в этом царстве Шариата, тем более что во всем Иране поклонников этой древней персидской религии осталось едва несколько десятков тысяч. Столицей зороастризма является город Йезд, где еще 8-10 лет назад местные жители сносили своих покойников на "Башни молчания" на окрестных горах, где солнечный свет, ветер и птицы уничтожали их останки. Только местные жрецы имели право доступа в "Башню молчания", чтобы свалить остатки костей в специальную яму посреди башни. Потом правительство запретило башни, яму засыпали камнями, и теперь наверх пускают всех желающих (таковых, правда, немного - мы никого не встретили). Ощущение все равно жутковатое. Зороастрийцы добились строительства неподалеку своего специального кладбища, где тела покойников обкладываются камнями: их религия запрещает соприкасать умершие тела с землей.
В Йезде функционирует и храм зороастрийцев, где горит вечный огонь, поддерживаемый жрецами уже полторы тысячи лет. Кое-где можно встретить даже самих жрецов в ослепительно белых одеждах до пят. Это остатки древнего, до-исламского Ирана - одна из самых удивительных черт Йезда.
Впрочем, и сам по себе город содержит много удивительного. Он окружен пустыней и вследствие этого мало изменился за последние столетия. Его старая часть, где дома веками делаются из глины с соломой, вся испещрена "ветровыми башнями" (badgir), подобиями наших кондиционеров. Ветер попадает в отверстия в верхней части башни и, спускаясь вниз, охлаждает помещение. Дома строятся с бадгирами даже сейчас, потому что кондиционер жрет электричество, а ветровые башни от него совершенно не зависят. Иранцы утверждают, что и для здоровья полезнее.
Пустынный климат привел и к тому, что земля под Йездом сплошь испещрена тысячами каналов, по которым вода из подземных источников попадала в жилые дома. Я не представляю, сколько времени и сил надо затратить, чтобы на глубине в 40 метров прорыть канал длиной в несколько километров - тем более что даже ведро воды оттуда поднять наверх уже целое мучение. В центре города есть Музей воды, где все эти муки доходчиво описываются.
Вообще, старые города Ирана - все как один музеи под открытым небом. Вокруг Йезда таких музеев предостаточно. Стоит заехать на полчаса в какой-нибудь городок - попадаешь в старинные глиняные кварталы, где между домами стоят деревянные распорки, в средневековый быт, увидишь оплывшую от старости огромную глиняную крепость или гигантское "льдохранилище", где когда-то зимой сохранялся под слоем известии лед, который летом продавали озверевшим от жары жителям. Диковинные строения, деревеньки и города здесь на каждом шагу. О них мало пишут путеводители, они не входят в списки официальных "must see", но они-то и есть настоящий Иран.
По дороге из Исфахана в Кашан есть селение Абьяне (Abyaneh), которое нас просто поразило. В горном ущелье, на берегу мутноватого ручья, окруженное со всех сторон холмами, оно построено из ярко-красной глины и уже поэтому выглядит необычно. Многие здешние дома - произведения искусства, но еще более удивительны внешний вид и одежда местных жителей. Такое ощущение, что ты приехал в другую страну. Рыжие волосы, более светлый цвет кожи, но главное - цветастые юбки по колено и белые шали у женщин, так непохожие на обычные иранские черные "чадор". Я так и не смог найти в Интернете, что за этническая группа проживает в Абьяне, но во всяком случае это явно не персы.
Беда в том, что в Иране до сих пор не освоилась западная наука. Языки и культуры местных народов не изучены. Множество древних городов недораскопано, потому что Хомейни выгнал из страны всех европейских археологов. Местные археологи большей частью имеют образование на уровне семи классов средней школы, и накопают такого, что только держись. Средневековые города не поддерживаются и приходят в упадок, потому что до них государству нет дела. Есть подозрение, что они скорее построят очередную сто двадцатую мечеть, чем реставрируют стоящую рядом мечеть 10 века.
Уровень образования людей крайне низкий. Наши гиды знали об иранской истории явно меньше, чем мы, хотя я себя знатоком Персии не считаю. Один из них считал египетские иероглифы древнеперсидскими, и я не смог его переубедить. По-английски они говорят через пень-колоду. Это уже не говоря о водителях. Я всегда удивлялся, что на Востоке люди не умеют читать карту. Простую географическую карту - не умеют! Они смотрят на нее безумными глазами, даже если она нанесена на персидском языке, поворачивают в разные стороны и на вопрос "а где мы сейчас находимся" уверенно тычут куда-нибудь на тысячу километров к востоку. Они перемещаются по дорогам по памяти и в крайнем случае спросят местных жителей, как проехать. Даже в городах название улиц лучше не пытаться узнать - местные их не знают и знать не желают. Это не то чтобы раздражает, но удивляет до крайности.
Зато они чрезвычайно гостеприимны. Каждый готов пригласить туриста к себе домой с явным намерением никогда не расставаться. Я подозреваю, что для них это все равно что для нас принести в дом на пару часов экзотического зверька на потеху детишкам. Когда мы от нечего делать приперлись домой к нашему гиду (никакой мебели, туалет во дворе, на полу десяток ковров, на которых они: сидят, работают, едят, спят и пр.), туда набились все его ближние и дальние родственники. По-английски они общались с тем же успехом, что я по-персидски, но зато с удовольствием смотрели (и обсуждали друг с другом), как мы едим алычу, как мы сидим, двигаемся, как разговариваем друг с другом, и в глазах их читался восторг.
Потом нас пригласил домой один из водителей, но тот вообще ни слова ни по-какому не разумел. Я так и не понял, что бы мы у него делали, если бы приняли это приглашение. Но был уже поздний вечер, мы устали, надоело, что на тебя указывают пальцем, и поэтому я втолковал ему, что бродячий зоопарк на сегодня закрывается, поэтому просьба отвезти нас в гостиницу.
Гостиницы, кстати, в Иране вполне сносные. Кое-где из кондиционеров дует прохладный ветерок, а на завтрак, помимо кислого национального йогурта и лепешки, попадается даже яичница.
При этом национальная кухня Ирана очень колоритная и сильно отличается от арабской. Ну, конечно, огромное количество разновидностей шашлыка-"кебаба", но кроме этого, есть некоторые самобытные блюда, которых мы нигде на Ближнем Востоке не пробовали. Например, "дизи" - мясо с овощами в горшочке, из которого сначала съедают бульон, покрошив в него лепешку, а затем все остальное - предварительно измельчив содержимое толкушкой. Или «фесенджан» - отдаленный родственник грузинского сациви, куриная грудка в горячем орехово-гранатовом соусе. При этом, так как рестораны до смешного дешевы, мы идентифицировали по путеводителю пять самых лучших мест питания по всей стране и скрупулезно следовали списку, пожирая местные блюда. Гиды были очень недовольны.
Недовольны они были не просто так, а потому что мы лишаем их отката. Гид приводит туриста в магазин (ресторан, кафе, гостиницу, музей) и получает за это откат от заведения. Доходит до смешного - некоторые магазины выплачивают откаты товаром, а не деньгами. Очевидно, к концу карьеры гида у него дома скапливается внушительная коллекция никчемных глиняных сувениров и расписных платков, которые покупают забытым дома родственницам.
Откаты повсюду, весь Восток живет ими, и Иран не исключение. Мы наивно таскали нашего гида по базару и вместе удивлялись дороговизне персидских ковров. К вечеру, когда мы отпустили его и проходили назад через те же самые места, ковры для нас были в полтора раза дешевле - оказывается, если мы приходим с гидом, они просто обязаны отдать ему часть дохода. При этом, конечно, каждый гид знает «один магазин, где отличное качество и ГОРАЗДО более низкие цены». Приходишь туда - вроде все то же самое, и цены, и качество. А уже намного позже оказывается, что ты купил какую-нибудь муровину за баснословные деньги. Ну, это на Востоке общее место.
По коврам в Иране вообще все специалисты. На улице Исфахана к нам пристроился человек в драных сандалиях, представившийся профессором университета, находящимся на отдыхе. Но отдых не нужен был этому человеку. Он желал сопровождать нас повсюду, показать нам город Исфахан, его базары, и в особенности базар ковров, на котором он знал лучшие образцы товара. На многих языках он умолял нас пройтись с ним по городу, аргументируя свою просьбу угрозой о том, что когда-нибудь приедет к нам в Москву, и мы его «тоже встретим». Перспектива видеть в своей квартирке пришельцев из Ирана в виде «профессора» и его родственников заставила нас ускорить шаг. На следующий день мы видели этого типа на базаре - он выискивал следующую жертву.
А между тем персидские ковры и вправду великолепные, чудные просто ковры. Особенно шелковые, каковых несметное множество можно найти на базарах Шираза, Исфахана и Тегерана. Они предназначены в основном для туристов, потому что для иранцев слишком дороги - за ковер величиной метр на полтора цена выставляется от 1200 долл. и выше, до бесконечности. Попадаются антикварные ковры, ковры известных мастеров, ковры с цветочным орнаментом или сценами из жизни Ирана - одним словом, на любой вкус.
Сотрудники российского посольства и сотни русских людей, работающих на атомной станции в Бушире, живут переправкой в Россию персидских ковров. Особенно грешат контрабандой наши дипломаты, которых на ковровом базаре в Тегеране знает каждая собака. Узнав, что мы русские, торговцы начали немедленно сдавать нам своих контрагентов из посольства, рассыпаясь фамилиями и именами дипломатов. Было весело.
В целом в Иране русских очень любят, и в первую очередь именно потому, что русские инженеры помогают Ирану крепить его ядерное могущество, строя Буширскую АЭС. Один из самых типичных вопросов от иранца: «Вы русские? Откуда приехали - из Бушира?», как будто Бушир - это один из крупнейших городов России.
А вот Америку недолюбливают. То-есть рядовым персам она по барабану, они довольно нейтральны к ней. А вот исламскую республику здорово раздражает существование США. Америка хочет зла исламской республике: поэтому во многих местах в Иране можно увидеть по-персидски красочные плакаты и картинки, изображающие, как черная бомба с американским флажком атакует весь земной шар. Особенно живописно выглядит бетонный забор того строения, что когда-то было американским посольством. Здесь в 1979 году, сразу после Исламской революции, фанатики держали в заложниках несколько десятков дипломатов. Потом их все же отпустили, но до сих пор километровый забор украшают страшноватые картины зверств американской военщины, Статуя Свободы с лицом в виде черепа и пояснительные надписи, предусмотрительно сделанные на персидском и английском языках. Вокруг разгуливают вооруженные люди, запрещая фотографировать эти художества.
Надписей и портретов вообще много. Такое ощущение, что все диктаторские режимы мира держатся на надписях и портретах. У меня на даче, к примеру, в советские времена существовало полуразваленное деревянное здание деревенского клуба, которое украшала надпись «Да здравствует наша великая родина - СССР!» и портрет Ленина. Потом на Ленине кто-то в чувствах написал «Их разыскивает милиция», и портрет пришлось снять. Сейчас нет и надписи - при этом все остальное осталось без изменений. В зарубежных тоталитарных государствах - та же история: в Бирме, во Вьетнаме, в Лаосе, в Сирии, в Иране со стен и уличных стендов жителям напоминают, что вокруг вражина. В Иране, так как государство исламское, надписи и портреты дополняются религиозными зарисовками типа «Скромно одетая женщина - что жемчужина в своей раковине» (следует изображение женщины в чадре до пят). Местные жители относятся к ним с иронией, а я устал им объяснять, что ислам запрещает изображать людей и животных. Персидская культура значительно древнее ислама, и им на это плевать. Поэтому на каждом внушительном строении обязательно висят портреты основателя республики аятоллы Хомейни (висит повыше) и его наследника аятоллы Хаменеи (пониже). Моя жена Людмила с пеной у рта доказывала мне, что фенотип Хаменеи свидетельствует о его врожденном кретинизме. Мне нечем ей возразить.
Я очень сожалею, что в Иране такой правящий режим. Я не слышал о нем хороших отзывов ни от кого в этой стране. Это тем более грустно, что персидская цивилизация - настоящий самородок. На свете существует не так уж много цивилизаций, обладающих своей самобытностью. Их немного, но свое влияние они распространили далеко за границы своих империй. И пространства между ними заняты странами поменьше, культура которых - лишь смешение двух или трех различных цивилизаций. Ну, к примеру, Камбоджа тяготеет к Индии, а Вьетнам - ну тот же Китай. Европа вообще везде на вид одинакова - откроешь глаза и непонятно, в Стокгольме ты или в Париже. Так же и арабские страны во многом похожи друг на друга своими памятниками, жилищами, людьми и запахами. Об этом я много писал в других своих рассказах на Tours.Babaev.net. А вот Персия - как раз особый случай. Эта страна - безусловно одна из самых самобытных, самых уникальных цивилизаций нашей планеты. Правда, чтобы это понять, нужно рискнуть, бросить все, забыть о гнетущих новостях об иранской ядерной программе и - поехать в Иран.
А между тем Иран представляет собой рай для туриста. Во-первых, здесь есть на что взглянуть: в Иране сохранились по-настоящему уникальные памятники древней и средневековой цивилизации, о которых в России и в Европе мало что известно. А потому туристов здесь очень немного, что создает комфорт для осмотра и передвижения. Нет очередей в музеи, нет пробок из десятков туристических автобусов, и не нужно ждать полчаса, пока отвалит группа дегенеративных западноевропейских инвалидов, чтобы посмотреть вблизи на какую-нибудь фреску. Очень приятное ощущение эксклюзивности.
Правда, самостоятельному туристу в Иране сложно. Инфраструктуры никакой нет вообще - прокат автомобилей почти невозможен, и даже если им воспользоваться, за две недели нереально освоить местные правила дорожного движения, среди которых главное - отсутствие всяких правил.
Кроме того, когда мы уже раскатали губу сэкономить на туристических компаниях, выяснилось, что для визы в Иран нужно приглашение принимающей стороны. Это значит, что туристическая компания отправляется с копиями наших паспортов в свой иранский МИД, там принимается решение о выдаче визы, после чего мы приходим в посольство с неким НОМЕРОМ. По номеру в паспорт ставится виза.
Вскоре после этого стало понятно, что мы висим на крючке туркомпании. Она ненавязчиво сообщила, что если мы не возьмем ее турпакет на весь срок поездки, то виза столь же легко может быть отозвана, так что по прилете в аэропорту Тегерана нас мгновенно повяжут.
Ну, мы подумали, что пусть за эти копейки они нас возят по всей стране. И в принципе не жалели, потому что наши водители опаздывали редко, путь свой в общих чертах знали, а с английским языком мы с ними не приставали, потому что предусмотрительно купили путеводитель.
Больше всего в Иране поражает местное население. Эти несчастные люди, которых двадцать пять лет правления религиозных фанатиков совершенно измучили, изголодались по нормальной жизни. В своей стране они буквально света белого не видят, так что встречают объятиями каждого белого человека. Группы людей останавливались и пожирали нас глазами. Компании закутанных в чадры персидских красавиц подбегали ко мне по одному взмаху руки, чтобы получить драгоценное фото с европейским туристом или - предел мечтания - мою визитную карточку. Те немногие из персов, кто приходил в музеи с видеокамерой, забывали про экспонаты и снимали только наши перемещения. И наконец, единицы тех, кто знал два-три термина на английском языке, обязательно подойдут на улице и скажут: «Здравствуйте! Добро пожаловать в Иран».
Тегеран - безумный восточный мегаполис. Восемнадцать миллионов жителей, немногим меньше старых, дымящихся допотопных автомобилей, сражающихся за место под солнцем. (Кто недоволен московскими пробками - может съездить проветриться в Тегеран и вернуться на Ленинградский проспект счастливым человеком.) При всем этом бетонные конструкции давно затмили собой восточный колорит - в Тегеране сравнительно мало туристических мест. Можно разве что заглянуть в Национальный музей, прогуляться по дворцу Голестан и пройтись по базару. В головном офисе Центрального банка (Bank Melli Iran) расположен замечательный небольшой музей ювелирных сокровищ персидских шахов, среди которых - второй по величине в мире алмаз. Когда-то его украл из Индии местный авантюрист Надир-шах. В зале, где он экспонирован, под видом туристов прогуливаются человек двадцать сотрудников службы безопасности в одинаковых костюмов, а любое прикосновение к стеклянным коробам экспонатов рождает пронзительную сирену.
Но зато больше в Тегеране делать нечего. Поэтому мы, проведя здесь свой первый день в Иране, к вечеру улетели из столицы на юг. В Ахвазе мы видел последний из сохранившихся зиккуратов Междуречья, около Шираза бродили по развалинам древнего Персеполя, затем отправились в сердце пустыни - в средневековый город зороастрийцев Йезд, а оттуда в Исфахан с его голубыми куполами, Кашан, Кум и обратно в Тегеран, откуда на одиннадцатый день отбыли на историческую родину.
Как живут люди - просто больно видеть. Исламское правительство позакрывало все увеселительные заведения, не допускает на ТВ и в кинотеатры западные фильмы, а над собственными гражданами попросту издевается. В результате люди, к примеру, вынуждены по выходным отдыхать буквально на дороге: по улицам больших и малых городов по вечерам они сидят и едят свои шашлыки на земле, на траве или даже на асфальте. Ресторанов мало и они дорогие, а больше пойти вечером некуда.
Женщин заставляют носить платки и чадры, хотя когда-то при шахе это было делом добровольным. Подавляющее большинство женщин ходит в черном, и хотя на улицах Тегерана уже чувствуется веяние времени, и местные модницы позволяют себе надеть босоножки, закатать штаны по колено и даже выпростать челку из-под платка, в провинции все это невозможно. За людьми бдительно следят карательные органы. Еще больше они следят за поведением молодежи. Например, до брака молодые люди не могут приватно встречаться и вынуждены торчать как придурки в общественных местах, не смея взяться за руки. В городе Йезд нам об этом много рассказывал наш гид, по религии зороастриец, который катил бочку на мусульман, считая их законы идиотскими.
- Ну например, - говорил он. - Если парня и девушку, мусульман, застанут вдвоем в чьем-нибудь доме, каждому грозит наказание, 75 плетей.
- А если я скажу, что я зороастриец? - спросил я.
- Невозможно: у каждого иранца с рождения есть карточка, где написано, кто он по религии. Так что 75 плетей.
- А я скажу, что я вчера перешел в зороастризм, и идите все вон.
- А тогда тебя вообще убьют, потому что за отказ от ислама полагается смертная казнь...
Некомфортно так жить. Зороастрийцам тоже некомфортно в этом царстве Шариата, тем более что во всем Иране поклонников этой древней персидской религии осталось едва несколько десятков тысяч. Столицей зороастризма является город Йезд, где еще 8-10 лет назад местные жители сносили своих покойников на "Башни молчания" на окрестных горах, где солнечный свет, ветер и птицы уничтожали их останки. Только местные жрецы имели право доступа в "Башню молчания", чтобы свалить остатки костей в специальную яму посреди башни. Потом правительство запретило башни, яму засыпали камнями, и теперь наверх пускают всех желающих (таковых, правда, немного - мы никого не встретили). Ощущение все равно жутковатое. Зороастрийцы добились строительства неподалеку своего специального кладбища, где тела покойников обкладываются камнями: их религия запрещает соприкасать умершие тела с землей.
В Йезде функционирует и храм зороастрийцев, где горит вечный огонь, поддерживаемый жрецами уже полторы тысячи лет. Кое-где можно встретить даже самих жрецов в ослепительно белых одеждах до пят. Это остатки древнего, до-исламского Ирана - одна из самых удивительных черт Йезда.
Впрочем, и сам по себе город содержит много удивительного. Он окружен пустыней и вследствие этого мало изменился за последние столетия. Его старая часть, где дома веками делаются из глины с соломой, вся испещрена "ветровыми башнями" (badgir), подобиями наших кондиционеров. Ветер попадает в отверстия в верхней части башни и, спускаясь вниз, охлаждает помещение. Дома строятся с бадгирами даже сейчас, потому что кондиционер жрет электричество, а ветровые башни от него совершенно не зависят. Иранцы утверждают, что и для здоровья полезнее.
Пустынный климат привел и к тому, что земля под Йездом сплошь испещрена тысячами каналов, по которым вода из подземных источников попадала в жилые дома. Я не представляю, сколько времени и сил надо затратить, чтобы на глубине в 40 метров прорыть канал длиной в несколько километров - тем более что даже ведро воды оттуда поднять наверх уже целое мучение. В центре города есть Музей воды, где все эти муки доходчиво описываются.
Вообще, старые города Ирана - все как один музеи под открытым небом. Вокруг Йезда таких музеев предостаточно. Стоит заехать на полчаса в какой-нибудь городок - попадаешь в старинные глиняные кварталы, где между домами стоят деревянные распорки, в средневековый быт, увидишь оплывшую от старости огромную глиняную крепость или гигантское "льдохранилище", где когда-то зимой сохранялся под слоем известии лед, который летом продавали озверевшим от жары жителям. Диковинные строения, деревеньки и города здесь на каждом шагу. О них мало пишут путеводители, они не входят в списки официальных "must see", но они-то и есть настоящий Иран.
По дороге из Исфахана в Кашан есть селение Абьяне (Abyaneh), которое нас просто поразило. В горном ущелье, на берегу мутноватого ручья, окруженное со всех сторон холмами, оно построено из ярко-красной глины и уже поэтому выглядит необычно. Многие здешние дома - произведения искусства, но еще более удивительны внешний вид и одежда местных жителей. Такое ощущение, что ты приехал в другую страну. Рыжие волосы, более светлый цвет кожи, но главное - цветастые юбки по колено и белые шали у женщин, так непохожие на обычные иранские черные "чадор". Я так и не смог найти в Интернете, что за этническая группа проживает в Абьяне, но во всяком случае это явно не персы.
Беда в том, что в Иране до сих пор не освоилась западная наука. Языки и культуры местных народов не изучены. Множество древних городов недораскопано, потому что Хомейни выгнал из страны всех европейских археологов. Местные археологи большей частью имеют образование на уровне семи классов средней школы, и накопают такого, что только держись. Средневековые города не поддерживаются и приходят в упадок, потому что до них государству нет дела. Есть подозрение, что они скорее построят очередную сто двадцатую мечеть, чем реставрируют стоящую рядом мечеть 10 века.
Уровень образования людей крайне низкий. Наши гиды знали об иранской истории явно меньше, чем мы, хотя я себя знатоком Персии не считаю. Один из них считал египетские иероглифы древнеперсидскими, и я не смог его переубедить. По-английски они говорят через пень-колоду. Это уже не говоря о водителях. Я всегда удивлялся, что на Востоке люди не умеют читать карту. Простую географическую карту - не умеют! Они смотрят на нее безумными глазами, даже если она нанесена на персидском языке, поворачивают в разные стороны и на вопрос "а где мы сейчас находимся" уверенно тычут куда-нибудь на тысячу километров к востоку. Они перемещаются по дорогам по памяти и в крайнем случае спросят местных жителей, как проехать. Даже в городах название улиц лучше не пытаться узнать - местные их не знают и знать не желают. Это не то чтобы раздражает, но удивляет до крайности.
Зато они чрезвычайно гостеприимны. Каждый готов пригласить туриста к себе домой с явным намерением никогда не расставаться. Я подозреваю, что для них это все равно что для нас принести в дом на пару часов экзотического зверька на потеху детишкам. Когда мы от нечего делать приперлись домой к нашему гиду (никакой мебели, туалет во дворе, на полу десяток ковров, на которых они: сидят, работают, едят, спят и пр.), туда набились все его ближние и дальние родственники. По-английски они общались с тем же успехом, что я по-персидски, но зато с удовольствием смотрели (и обсуждали друг с другом), как мы едим алычу, как мы сидим, двигаемся, как разговариваем друг с другом, и в глазах их читался восторг.
Потом нас пригласил домой один из водителей, но тот вообще ни слова ни по-какому не разумел. Я так и не понял, что бы мы у него делали, если бы приняли это приглашение. Но был уже поздний вечер, мы устали, надоело, что на тебя указывают пальцем, и поэтому я втолковал ему, что бродячий зоопарк на сегодня закрывается, поэтому просьба отвезти нас в гостиницу.
Гостиницы, кстати, в Иране вполне сносные. Кое-где из кондиционеров дует прохладный ветерок, а на завтрак, помимо кислого национального йогурта и лепешки, попадается даже яичница.
При этом национальная кухня Ирана очень колоритная и сильно отличается от арабской. Ну, конечно, огромное количество разновидностей шашлыка-"кебаба", но кроме этого, есть некоторые самобытные блюда, которых мы нигде на Ближнем Востоке не пробовали. Например, "дизи" - мясо с овощами в горшочке, из которого сначала съедают бульон, покрошив в него лепешку, а затем все остальное - предварительно измельчив содержимое толкушкой. Или «фесенджан» - отдаленный родственник грузинского сациви, куриная грудка в горячем орехово-гранатовом соусе. При этом, так как рестораны до смешного дешевы, мы идентифицировали по путеводителю пять самых лучших мест питания по всей стране и скрупулезно следовали списку, пожирая местные блюда. Гиды были очень недовольны.
Недовольны они были не просто так, а потому что мы лишаем их отката. Гид приводит туриста в магазин (ресторан, кафе, гостиницу, музей) и получает за это откат от заведения. Доходит до смешного - некоторые магазины выплачивают откаты товаром, а не деньгами. Очевидно, к концу карьеры гида у него дома скапливается внушительная коллекция никчемных глиняных сувениров и расписных платков, которые покупают забытым дома родственницам.
Откаты повсюду, весь Восток живет ими, и Иран не исключение. Мы наивно таскали нашего гида по базару и вместе удивлялись дороговизне персидских ковров. К вечеру, когда мы отпустили его и проходили назад через те же самые места, ковры для нас были в полтора раза дешевле - оказывается, если мы приходим с гидом, они просто обязаны отдать ему часть дохода. При этом, конечно, каждый гид знает «один магазин, где отличное качество и ГОРАЗДО более низкие цены». Приходишь туда - вроде все то же самое, и цены, и качество. А уже намного позже оказывается, что ты купил какую-нибудь муровину за баснословные деньги. Ну, это на Востоке общее место.
По коврам в Иране вообще все специалисты. На улице Исфахана к нам пристроился человек в драных сандалиях, представившийся профессором университета, находящимся на отдыхе. Но отдых не нужен был этому человеку. Он желал сопровождать нас повсюду, показать нам город Исфахан, его базары, и в особенности базар ковров, на котором он знал лучшие образцы товара. На многих языках он умолял нас пройтись с ним по городу, аргументируя свою просьбу угрозой о том, что когда-нибудь приедет к нам в Москву, и мы его «тоже встретим». Перспектива видеть в своей квартирке пришельцев из Ирана в виде «профессора» и его родственников заставила нас ускорить шаг. На следующий день мы видели этого типа на базаре - он выискивал следующую жертву.
А между тем персидские ковры и вправду великолепные, чудные просто ковры. Особенно шелковые, каковых несметное множество можно найти на базарах Шираза, Исфахана и Тегерана. Они предназначены в основном для туристов, потому что для иранцев слишком дороги - за ковер величиной метр на полтора цена выставляется от 1200 долл. и выше, до бесконечности. Попадаются антикварные ковры, ковры известных мастеров, ковры с цветочным орнаментом или сценами из жизни Ирана - одним словом, на любой вкус.
Сотрудники российского посольства и сотни русских людей, работающих на атомной станции в Бушире, живут переправкой в Россию персидских ковров. Особенно грешат контрабандой наши дипломаты, которых на ковровом базаре в Тегеране знает каждая собака. Узнав, что мы русские, торговцы начали немедленно сдавать нам своих контрагентов из посольства, рассыпаясь фамилиями и именами дипломатов. Было весело.
В целом в Иране русских очень любят, и в первую очередь именно потому, что русские инженеры помогают Ирану крепить его ядерное могущество, строя Буширскую АЭС. Один из самых типичных вопросов от иранца: «Вы русские? Откуда приехали - из Бушира?», как будто Бушир - это один из крупнейших городов России.
А вот Америку недолюбливают. То-есть рядовым персам она по барабану, они довольно нейтральны к ней. А вот исламскую республику здорово раздражает существование США. Америка хочет зла исламской республике: поэтому во многих местах в Иране можно увидеть по-персидски красочные плакаты и картинки, изображающие, как черная бомба с американским флажком атакует весь земной шар. Особенно живописно выглядит бетонный забор того строения, что когда-то было американским посольством. Здесь в 1979 году, сразу после Исламской революции, фанатики держали в заложниках несколько десятков дипломатов. Потом их все же отпустили, но до сих пор километровый забор украшают страшноватые картины зверств американской военщины, Статуя Свободы с лицом в виде черепа и пояснительные надписи, предусмотрительно сделанные на персидском и английском языках. Вокруг разгуливают вооруженные люди, запрещая фотографировать эти художества.
Надписей и портретов вообще много. Такое ощущение, что все диктаторские режимы мира держатся на надписях и портретах. У меня на даче, к примеру, в советские времена существовало полуразваленное деревянное здание деревенского клуба, которое украшала надпись «Да здравствует наша великая родина - СССР!» и портрет Ленина. Потом на Ленине кто-то в чувствах написал «Их разыскивает милиция», и портрет пришлось снять. Сейчас нет и надписи - при этом все остальное осталось без изменений. В зарубежных тоталитарных государствах - та же история: в Бирме, во Вьетнаме, в Лаосе, в Сирии, в Иране со стен и уличных стендов жителям напоминают, что вокруг вражина. В Иране, так как государство исламское, надписи и портреты дополняются религиозными зарисовками типа «Скромно одетая женщина - что жемчужина в своей раковине» (следует изображение женщины в чадре до пят). Местные жители относятся к ним с иронией, а я устал им объяснять, что ислам запрещает изображать людей и животных. Персидская культура значительно древнее ислама, и им на это плевать. Поэтому на каждом внушительном строении обязательно висят портреты основателя республики аятоллы Хомейни (висит повыше) и его наследника аятоллы Хаменеи (пониже). Моя жена Людмила с пеной у рта доказывала мне, что фенотип Хаменеи свидетельствует о его врожденном кретинизме. Мне нечем ей возразить.
Я очень сожалею, что в Иране такой правящий режим. Я не слышал о нем хороших отзывов ни от кого в этой стране. Это тем более грустно, что персидская цивилизация - настоящий самородок. На свете существует не так уж много цивилизаций, обладающих своей самобытностью. Их немного, но свое влияние они распространили далеко за границы своих империй. И пространства между ними заняты странами поменьше, культура которых - лишь смешение двух или трех различных цивилизаций. Ну, к примеру, Камбоджа тяготеет к Индии, а Вьетнам - ну тот же Китай. Европа вообще везде на вид одинакова - откроешь глаза и непонятно, в Стокгольме ты или в Париже. Так же и арабские страны во многом похожи друг на друга своими памятниками, жилищами, людьми и запахами. Об этом я много писал в других своих рассказах на Tours.Babaev.net. А вот Персия - как раз особый случай. Эта страна - безусловно одна из самых самобытных, самых уникальных цивилизаций нашей планеты. Правда, чтобы это понять, нужно рискнуть, бросить все, забыть о гнетущих новостях об иранской ядерной программе и - поехать в Иран.
Комментарий автора:
…Компании закутанных в чадры персидских красавиц подбегали ко мне по одному взмаху руки, чтобы получить драгоценное фото с европейским туристом или - предел мечтания - мою визитную карточку…
Страницы1
Об авторе /5 (16)
Без названия
Спасибо, очень интересно! Даже не представляла, что существует такая самобытная страна как Иран. Прямо путешествие по стопам Ходжи Насреддина!
Ошибочка, уважаемый.
В Месопотамии и около нее найдены 32 зиггурата и наиболее известный из них Ур в Ираке. В самом Иране их 4 и наиболее сохранившийся - в Сусе.
Ошибочка и тут
...А сохранился из всех из них один - в Чока Занбил. Автор предыдущей реплики - дурак от рождения.
Предыдущему э-э-э... whatever
Чока Занбил находится в 45 км от Суса, про него и писал. Зиггурат в Уре сохранился еще лучше, правда с помощью Саддама.
Спасибо!
Искренне радует, когда люди добираются до Ирана и оценивают его по достоинству (правда, со всеми недостатками :)))! В иран стоит ехать, тем более, что все так нестабильно, и Иран, кажется, по чуть-чуть становится опять более исламским.
Без названия
Я бы не стал столь однозначно характеризовать правящий иранский режим. Есть в нём и много положительного, что делает Иран форпостом, неким шлагбаумом на пути мировой обезличенной глобализации. Да и уровень жизни в стране не такой низкий, как кажется на первый раз.В одном согласен безоговорочно- люди там потрясающие, такое радушие и гостеприимство редко где можно встретить. з.ы. Сам рассказ хорош. но как мне кажется, до фирменного --бабаевского--уровня не дотягивает. такое ощущение, что автор торопился и не рассказал и десятой доли всего интересного. А ведь мы знаем, как он может писать... з.з.ы. Для получения визы совсем не надо покупать у иранцев тур. отсылаешь заявку на key2persia.com, получаешь номер, делаешь визу за 1 день, а потом в Ширазе заходишь к ним и отдаёшь 35$ за услуги. Вот и всё, дорога натоптанная:-)) Удачи!
A свиньи ходят по земле и век не видят неба...
Интервью президента Ирана. По-моему не глупо.
В интервью, данном журналу «Шпигель», иранский президент Махмуд Ахмадинежад обсуждает «холокост», будущее государства Израиль, ошибки, совершённые США в Ираке, и ядерную полемику Тегерана с Западом. «Шпигель»: Господин президент, вы — заядлый футбольный болельщик и игрок. Будете ли вы сидеть на стадионе в Нюрнберге 11 июня, когда иранская национальная сборная будет играть с Мексикой в Германии? Ахмадинежад: Поживём — увидим. Разумеется, я в любом случае буду смотреть этот матч. Пока что я не знаю, буду ли я находиться дома у телевизора или где-нибудь ещё. Моё решение зависит от ряда вещей. «Шпигель»: Например? Ахмадинежад: Как у меня будет со временем, как будут развиваться разные отношения, какое у меня будет настроение и тому подобное. «Шпигель»: В Германии поднялась настоящая буря негодования, когда стало известно, что вы можете приехать на Чемпионат мира по футболу. Это вас не удивило? Ахмадинежад: Нет, это не так важно. Я даже не понял, из-за чего поднялся весь этот шум. Это лишено для меня всякого смысла. Я не знаю, откуда столько возбуждения. «Шпигель»: Это было связано с вашими замечаниями о холокосте. Отрицание иранским президентом массового убийства немцами евреев обязательно должно было вызвать негодование. Ахмадинежад: Я не совсем понимаю связь. «Шпигель»: Сначала вы делаете ваши замечания о холокосте. Затем появляется новость о том, что вы можете приехать в Германию, — это вызывает возмущение. Неужели вас всё это не удивляет? Ахмадинежад: Нет, ничуть, ибо сионистская сеть ведь весьма активна во всём мире, в том числе в Европе. Так что я не был удивлён. Мы обращались к немецкому народу. С сионистами нам говорить не о чем. «Шпигель»: Отрицание холокоста наказуемо в Германии. Неужели вам не всё равно, что вы сталкиваетесь с таким негодованием? Ахмадинежад: Я знаю, что «Шпигель» — уважаемый журнал. Но я не знаю, если вам можно печатать правду о холокосте. Можете ли вы писать об этом всё, что только пожелаете? «Шпигель»: Разумеется, мы можем писать о результатах исторических исследований за последние 60 лет. На наш взгляд, нет никаких сомнений в том, что немцы (к сожалению!) повинны в убийстве шести миллионов евреев. Ахмадинежад: Что ж, в этом случае между нами разгорелась вполне конкретная дискуссия. Мы задаём два предельно ясных вопроса. Первый вопрос: действительно ли холокост имел место? Вы отвечаете на этот вопрос утвердительно. Итак, второй вопрос: чья в этом была вина? Ответ на это нужно искать в Европе, а не в Палестине. Всё просто и ясно: если холокост имел место в Европе, то и ответ на него надо искать в Европе. С другой стороны, если холокоста не было, почему тогда возник этот оккупационный режим? «Шпигель»: …Вы имеете в виду государство Израиль… Ахмадинежад: Почему европейские страны взяли на себя обязательство защищать этот режим? Позвольте мне затронуть ещё кое-что. Мы все согласны с тем, что если какое-то историческое событие соответствует истине, то истина эта будет становиться тем ясней, чем больше исследований и дискуссий будет по данному событию. «Шпигель»: Это ещё давно произошло в Германии. Ахмадинежад: Мы не хотим ни признавать, ни отрицать холокост. Мы осуждаем любой тип преступления против людей. Но мы хотим знать, если это преступление действительно имело место. Если да, то наказаны должны быть те, кто несёт за него ответственность, а не палестинцы. Почему исследования преступления, совершённого шестьдесят лет тому назад, запрещены? Как-никак, другие исторические события, некоторые из которых произошли тысячи лет тому назад, открыты для исследований, и даже правительство поддерживает их. «Шпигель»: Г-н президент, при всём уважении, холокост имел место, были концлагеря, есть документы об уничтожении евреев, было проведено множество исследований, и нет ни малейшего сомнения ни в холокосте, ни в том, что немцы (и мы об этом крайне сожалеем!) ответственны за него. Если позволите, одно замечание: судьба палестинцев — это совершенно другой вопрос, и он ведёт нас в настоящее. Ахмадинежад: Нет, нет, корни палестинского конфликта следует искать в истории. Холокост и Палестина напрямую связаны друг с другом. И если холокост действительно имел место, то вам нужно позволить исследовать его беспристрастным группам со всего света. Почему вы запрещаете проводить исследования одной известной группе? Разумеется, я имею в виду не вас лично, а европейские правительства. «Шпигель»: Вы по-прежнему утверждаете, что холокост — это не более, чем «миф»? Ахмадинежад: Я приму нечто за истину, только если я буду по-настоящему в этом уверен. «Шпигель»: Даже если западные учёные не испытывают никаких сомнений по поводу холокоста? Ахмадинежад: Но ведь в Европе по этому поводу имеются два мнения. Одна группа учёных или людей, большинство из которых имеет политические мотивы, говорит, что холокост был. Но есть и другая группа учёных, которые представляют противоположную точку зрения и из-за этого в большинстве своём были отправлены за решётку. Таким образом, нужно создать беспристрастную группу, которая изучит и составит своё собственное мнение об этой крайне важной теме, так как прояснение этого вопроса будет способствовать решению глобальных проблем. Под предлогом холокоста в мире произошла крайне сильная поляризация, и сформировались фронты. Следовательно, было бы очень здорово, если бы международная и беспристрастная группа исследовала этот вопрос, чтобы прояснить его раз и навсегда. Правительства, как правило, стимулируют и поощряют работу исследователей по историческим событиям, а не сажают их в тюрьму. «Шпигель»: О чём вы говорите? Что за исследователей вы имеете в виду? Ахмадинежад: О, вы должны знать это лучше, чем я; их список — у вас. Это люди из Англии, Германии, Франции, Австралии. «Шпигель»: Вы, наверно, имеете в виду, к примеру, англичанина Дэвида Ирвинга, канадца немецкого происхождения Эрнста Цунделя, которого сейчас судят в Мангейме, и француза Жоржа Тейля, все из которых отрицают холокост. Ахмадинежад: Уже то, что мои комментарии вызвали столь бурные протесты, хоть я и не европеец, а также то, что меня сравнили с кое-какими персонажами немецкой истории, говорит о том, как сильно накалена атмосфера вокруг исследований в вашей стране. Здесь, в Иране, вам было бы не о чем беспокоиться. «Шпигель»: Что ж, мы ведём с вами эту историческую дискуссию по весьма уместной причине. Вы ставите под сомнение право Израиля на существование? Ахмадинежад: Вот что я скажу: мои взгляды на это предельно ясны. Мы говорим, что если холокост был, то это Европа должна нести последствия, а не Палестина платить за него цену. Если его не было, то тогда евреи должны вернуться туда, откуда они пришли. Я считаю, что немецкий народ сегодня также является пленником холокоста. Шестьдесят миллионов людей погибло во Второй мировой войне. Вторая мировая война была гигантским преступлением. Мы все её осуждаем. Мы против кровопролития, вне зависимости от того, если преступление было совершено против мусульманина, христианина или еврея. Но вопрос таков: почему из этих 60 миллионов жертв только евреи находятся в центре внимания? «Шпигель»: Но это вовсе не так! Все народы оплакивают жертв Второй мировой: немцев, русских, поляков и других. Тем не менее, мы, будучи немцами, не можем избавить себя от особой вины, а именно от массового убийства евреев. Но, может, нам стоит перейти к следующей теме? Ахмадинежад: Постойте, у меня есть для вас ещё один вопрос. Какую роль сыграла нынешняя молодёжь во Второй мировой войне? «Шпигель»: Никакую. Ахмадинежад: Тогда почему она должна испытывать вину перед сионистами? Почему расходы сионистов должны оплачиваться из её кармана? Если люди в прошлом совершили какие-то преступления, то их нужно было судить за это 60 лет тому назад. И всё, конец! Почему немецкий народ нужно сегодня унижать из-за того, что какая-то группа людей на протяжении истории совершала преступления во имя Германии? «Шпигель»: Немецкий народ ничего не может с этим поделать. Но существует некий тип коллективной вины за те злодеяния, совершённые во имя Германии нашими отцами и дедами. Ахмадинежад: Как можно человека, которого в то время даже ещё не было на свете, заставлять нести юридическую ответственность? «Шпигель»: Не юридическую, а моральную. Ахмадинежад: Почему на немецкий народ взвалена такая ноша? Немецкий народ сейчас ни в чём не виноват. Почему немецкому народу нельзя защищать самого себя? Почему так сильно подчёркиваются преступления одной группы, и не ставится акцент на богатом немецком культурном наследии? Почему у немцев нет права свободно выражать своё мнение? «Шпигель»: Г-н президент, мы все прекрасно знаем, что немецкая история не ограничивается одними двенадцатью годами Третьего Рейха. Тем не менее, мы не можем не признавать того, что во имя Германии были совершены чудовищные преступления. Мы этому безропотно подчиняемся, и большим достижением немцев в послевоенной истории стало то, что они смогли критически взглянуть на своё прошлое. Ахмадинежад: Готовы ли вы сказать то же самое немецкому народу? «Шпигель»: О да, мы это постоянно говорим. Ахмадинежад: Почему же тогда вы не разрешите беспристрастной группе спросить у немецкого народа, если он разделяет ваше мнение? Ни один народ не может принимать своё собственное унижение. «Шпигель»: В этой стране разрешены все вопросы. Но, разумеется, в Германии существуют крайне правые радикалы, которые не только антисемиты, но ещё и ксенофобы, и мы действительно считаем их угрозой. Ахмадинежад: Позвольте мне спросить у вас одну вещь. Сколько ещё это может продолжаться? Сколько ещё, на ваш взгляд, немецкий народ должен будет держать себя в заложниках у сионистов? Когда всё это кончится: через двадцать, пятьдесят, тысячу лет? «Шпигель»: Мы можем говорить только за себя. «Шпигель» — ничей не заложник; «Шпигель» имеет дело не только с прошлым Германии и с преступлениями немцев. Мы — вовсе не слепой союзник Израиля в палестинском конфликте. Но мы хотим, чтобы все чётко уяснили себе одну вещь: мы настроены критически, мы независимы, но мы не можем просто сидеть сложа руки, когда право государства Израиль (где живёт много переживших холокост) на существование ставится под сомнение. Ахмадинежад: В этом-то и всё дело. Почему вы должны чувствовать себя обязанными перед сионистами? Если холокост действительно был, то Израиль должен располагаться в Европе, а не Палестине. «Шпигель»: Вы хотите переселить целый народ через 60 лет после конца войны? Ахмадинежад: Пять миллионов палестинцев не имеют дома вот уже 60 лет. Это просто поразительно: шестьдесят лет вы платили репарации за холокост и будете платить ещё сто лет. Но почему судьба палестинцев никого не интересует? «Шпигель»: Европейцы поддерживают палестинцев многим способами. Как-никак, мы также имеем историческую ответственность принести наконец мир в этот регион. Разве вы не разделяете эту ответственность? Ахмадинежад: Разделяем, но агрессия, оккупация и упоминания о холокосте не принесут мира. Чего мы хотим, так это приемлемого мира. Это означает, что нам нужно докопаться до самого корня проблемы. Я рад отметить, что вы — честные люди и признаёте, что вы вынуждены поддерживать сионистов. «Шпигель»: Мы таково не говорили, г-н президент. Ахмадинежад: Вы сказали «израильтян». «Шпигель»: Г-н президент, мы говорим о холокосте потому, что хотим поговорить о возможном ядерном вооружении Ирана — причина, по которой Запад видит в вас угрозу. Ахмадинежад: Определённым группам на Западе нравится называть вещи или людей угрозой. Разумеется, вы вольны составить своё собственное мнение. «Шпигель»: Ключевой вопрос таков: хотите ли вы, чтобы у вашей страны было ядерное оружие? Ахмадинежад: Позвольте мне продолжить нашу дискуссию таким вопросом: как долго, на ваш взгляд, мир может управляться риторикой горстки западных держав? Всегда, когда они против кого-то что-то имеют, они начинают распространять пропаганду и ложь, клевету и шантаж. Сколько ещё это может продолжаться? «Шпигель»: Мы здесь для того, чтобы узнать истину. Глава одной соседней страны, к примеру, сказал «Шпигелю» следующее: «Они страстно желают создать бомбу». Это правда? Ахмадинежад: Видите ли, мы ведём дискуссии с вами и европейскими правительствами на совершенно другом, более высоком уровне. На наш взгляд, юридическая система, при помощи которой горстка стран навязывает свою волю остальному миру, является дискриминационной и нестабильной. Сто тридцать девять стран, включая нашу, являются членами Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) со штаб-квартирой в Вене. Уставы МАГАТЭ и Договора о нераспространении ядерного оружия, так же как и все договоры о безопасности, предоставляют странам-членам право на производство ядерного топлива в мирных целях. Это законное право любого народа. Впрочем, помимо этого, МАГАТЭ было также создано для того, чтобы способствовать разоружению тех стран, которые уже обладают ядерным оружием. А теперь смотрите, что происходит сейчас: Иран прекрасно сотрудничал с МАГАТЭ; свыше двух тысяч комиссий посетило наши заводы с инспекцией, и инспектора получили от нас свыше одной тысячи страниц документации. Их камеры были установлены в наших атомных центрах. Во всех своих отчётах МАГАТЭ подчёркивало, что в Иране нет никаких признаков каких-либо нарушений. Это — одна сторона этого вопроса. «Шпигель»: МАГАТЭ не очень-то разделяет ваш взгляд на этот вопрос. Ахмадинежад: Но другая сторона такова, что существует ряд стран, которые обладают и ядерной энергией, и ядерным оружием. Они используют своё ядерное оружие для того, чтобы угрожать другим народам. И именно эти державы заявляют, что они обеспокоены тем, что Иран сходит с пути мирного использования атомной энергии. Мы отвечаем, что эти державы могут нас проконтролировать, если они обеспокоены. Но что говорят эти державы, так это то, что иранцы не должны завершить ядерный топливный цикл, поскольку тогда может стать возможным отклонение от мирного использования. Что мы отвечаем, так это то, что эти державы сами ещё давно отклонились от мирного использования. Эти державы не имеют права вести с нами разговор в такой манере. Такой порядок вещей неправилен и неприемлем. «Шпигель»: Но, г-н Президент, ключевой вопрос таков: насколько опасным станет этот мир, если ещё больше стран станет ядерными державами; если страна наподобие Ирана, президент которой прибегает к угрозам, создаст бомбу в охваченном кризисом регионе? Ахмадинежад: Мы категорически против расширения арсенала ядерного оружия. Именно поэтому мы и предложили создать непредвзятую организацию и разоружить ядерные державы. Нам не нужно никакого оружия. Мы — цивилизованный, культурный народ, и наша история говорит о том, что мы никогда не нападали на другую страну. «Шпигель»: Как, Ирану не нужна бомба, которую он хочет создать? Ахмадинежад: Что интересно, европейские страны хотели разрешить шахской диктатуре использовать ядерную технологию. Это был опасный режим. Но, тем не менее, страны эти были готовы снабдить его ядерной технологией. Однако с тех пор, как образовалась исламская республика, эти государства оказывают ей сопротивление. Я ещё раз подчёркиваю: нам не надо никакого ядерного оружия. Мы придерживаемся своих обещаний, поскольку мы — честные люди и действуем законно. Мы — не мошенники. Мы всего лишь хотим отстоять своё законное право. И, между прочим, я никому не угрожал — это также часть той пропагандистской машины, которую вы запустили против меня. «Шпигель»: Это если действительно так, то не нужно ли вам приложить усилия для того, чтобы убедиться, что никто не боится, что вы произведёте ядерное оружие, которое сможете применить против Израиля, развязав тем самым мировую войну? Вы сидите на пороховой бочке, г-н президент. Ахмадинежад: Позвольте мне сказать две вещи. Ни один народ в этом регионе нас не боится. И никто не должен вселять страх в эти народы. Мы считаем, что если бы США и эти две-три европейские страны не вмешались, то народы в этом регионе жили бы в мире друг с другом, что они делали тысячи лет до того. Именно страны Европы и США в 1980 году подстрекали Саддама Хуссейна, чтобы он на нас напал. Наша позиция в отношении Палестины ясна. Мы говорим: дайте тем, кому эта страна принадлежит, выражать своё мнение. Пусть евреи, христиане и мусульмане говорят, что они думают. Противники этого предложения предпочитают войну и угрожают региону. Почему США и эти две-три европейские страны противятся этому? Я считаю, что те, кто сажает исследователей холокоста в тюрьму, предпочитают миру войну. Наша позиция является демократической и мирной. «Шпигель»: Палестинцы ещё давно пошли дальше вас и признали Израиль за факт, в то время как вы до сих пор желаете стереть его с карты. Палестинцы готовы принять вариант решения с двумя государствами, в то время как вы отрицаете право Израиля на существование. Ахмадинежад: Вы неправы. Вы увидели, что палестинский народ избрал Хамас на свободных выборах. Мы считаем, что ни вы, ни мы не должны говорить за палестинский народ. Палестинцы сами должны говорить, что они хотят. В Европе принято созывать референдум по любому вопросу. Вы также должны дать палестинцам возможность выражать своё мнение. «Шпигель»: Палестинцы имеют право на их собственное государство, но, на наш взгляд, израильтяне, естественно, также имеют это право. Ахмадинежад: Откуда пришли израильтяне? «Шпигель»: Ну, если мы станем смотреть на то, откуда люди пришли, то тогда европейцам нужно будет вернуться обратно в восточную Африку, откуда происходит всё человечество. Ахмадинежад: Мы сейчас говорим не об европейцах; мы говорим о палестинцах. Палестинцы были там, в Палестине. Сейчас же пять миллионов из них стали беженцами. Неужели у них нет права на существование? «Шпигель»: Г-н президент, не настало ли время принять, что мир такой, какой он есть, и что мы должны принять существующее положение дел? Война против Ирака поставила Иран в выгодное положение. США, фактически, потерпели в Ираке поражение. Не пришло ли теперь время для того, чтобы Иран стал конструктивной миротворческой силой на Ближнем Востоке? Что означало бы отказ от ядерных планов и возбуждающих речей? Ахмадинежад: Я удивляюсь, почему вы принимаете и столь фанатично защищаете позицию европейских политиков. Вы ведь журнал, а не правительство. Говорить, что мы должны принять мир таким, какой он есть, означает, что победители во Второй мировой войне останутся победителями ещё на тысячу лет и что ещё тысячу лет немецкий народ будут унижать. Вы считаете, что это верная логика? «Шпигель»: Нет, это неверная и неправильная логика. Немцы сыграли скромную, но важную роль в послевоенном строительстве. Они не чувствуют себя так, будто начиная с 1945 года их унижали и порочили. Мы более чем уверены в этом. Но сегодня мы говорим о текущей миссии Ирана. Ахмадинежад: Тогда нам нужно признать, что палестинцев каждый день убивают, что они гибнут в терактах и что их дома уничтожаются. Но позвольте мне сказать кое-что об Ираке. Мы всегда были за мир и безопасность в этом регионе. В течение восьми лет страны Запада поставляли оружие Саддаму Хуссейну для его войны против нас, в том числе химическое оружие, и оказывали ему политическую поддержку. Мы были против Хуссейна, и мы сильно пострадали из-за него, так что мы обрадовались, когда его свергли. Но мы не признаём, когда целую страну заглатывают под предлогом свержения Саддама Хуссейна. Свыше ста тысяч иракцев погибло под правлением оккупационных войск. К счастью, немцы в этом не участвовали. Мы хотим безопасности для Ирака. «Шпигель»: Но, г-н президент, кто заглатывает Ирак? США практически проиграли эту войну. Сотрудничая на конструктивных основах, Иран может помочь американцам принять решение о выводе войск из этой страны. Ахмадинежад: Очень интересно: американцы захватывают страну, убивают людей, продают нефть, а когда они проигрывают, они винят в этом других. Мы и иракский народ кровно очень близки. Множество людей по обеим сторонам границы — родственники. Мы жили бок о бок тысячи лет. Наши паломнические места расположены в Ираке. Точно так же, как и Иран, Ирак был центром цивилизации. «Шпигель»: Что вы хотите этим сказать? Ахмадинежад: Мы всегда говорили, что поддерживаем всенародно избранное правительство Ирака. Но, на мой взгляд, американцы ведут нечестную игру. Несколько раз они отправляли нам послания с просьбами о помощи и сотрудничестве. Они говорили, что нам нужно провести переговоры по поводу Ирака. Мы публично приняли это предложение, пусть даже наш народ и не доверяет американцам. Но Америка ответила на это отрицательно и оскорбила нас. Даже сейчас мы способствуем безопасности в Ираке. Мы станем вести переговоры, только когда американцы сменят своё поведение. «Шпигель»: Неужели вам нравится снова и снова провоцировать американцев и весь остальной мир? Ахмадинежад: Нет, я никого не оскорбляю. Письмо, которое я написал г-ну Бушу, было вежливым. «Шпигель»: Мы имеем в виду не оскорбления, а провокации. Ахмадинежад: Нет, мы ни к кому не питаем враждебности. Нас беспокоят американские солдаты, гибнущие в Ираке. Во имя чего они там гибнут? Эта война бессмысленна. Ради чего нужна вся эта война? «Шпигель»: Является ли ваше письмо президенту Бушу также жестом, сделанным американцам, согласно которому вы хотите вступить в прямые переговоры? Ахмадинежад: В этом письме мы ясно изложили свою позицию на то, как мы видим мировые проблемы. Кое-какие державы загрязнили политическую атмосферу в мире из-за того, что они считают оправданными ложь и обман. На наш взгляд, это крайне скверно. Мы считаем, что все люди заслуживают уважения. Взаимоотношения нужно регулировать на основании правосудия. Там где царит правосудие, царит мир. Несправедливые условия неприемлемы, даже если Ахмадинежад их и не критикует. «Шпигель»: В этом письме американскому президенту содержится момент об 11 сентября 2001 года. Цитируем: «Могла ли такая операция быть спланирована и осуществлена без координации со службами национальной безопасности и разведки, или без их глубокой инфильтрации?» Ваши заявления всегда содержат столько косвенных намёков! Что всё это значит — что ЦРУ помогло Мохаммеду Атте и ещё восемнадцати террористам осуществить их атаки? Ахмадинежад: Нет, я не это имел в виду. Мы считаем, что им нужно взять и назвать виновных. Они не должны использовать 11 сентября как оправдание для совершения военного нападения на Ближний Восток. Они должны привлечь к суду виновных в этих атаках. Мы не против этого; мы осуждаем эти атаки. Мы осуждаём любые атаки на невинных людей. «Шпигель»: В этом письме вы также пишете о том, что западный либерализм потерпел крах. Что заставляет вас так говорить? Ахмадинежад: Смотрите, у вас, к примеру, имеется тысяча определений палестинской проблемы, и вы даёте всевозможные определения демократии в её различных формах. То, что какой-либо феномен зависит от мнений многих людей, которые вольны интерпретировать этот феномен на своё усмотрение, — бессмыслица. Подобным образом мировые проблемы не решить. Нужен новый подход. Разумеется, мы хотим, чтобы люди имели свободу воли, но нам нужны приемлемые принципы, пользующиеся всеобщим одобрением, — такие как правосудие. В этом Иран и Запад согласны. «Шпигель»: Какую роль Европа может сыграть в решении ядерного конфликта, и чего вы ждёте от Германии? Ахмадинежад: Мы всегда развивали тёплые отношения с Европой, и с Германией в особенности. Наши два народа нравятся друг другу. Мы страстно желаем углубить эти взаимоотношения. Европа допустила три ошибки по отношению к нашему народу. Первой ошибкой стала поддержка шахского правительства. Это вызвало у нашего народа досаду и разочарование. Впрочем, предложив политическое убежище имаму Хомейни, Франция завоевала себе особое положение, которое она затем вновь потеряла. Второй ошибкой была поддержка Саддама Хуссейна в его войне против нас. Правда заключается в том, что наш народ ждал, что Европа встанет на нашу сторону, а не на сторону противника. И третьей ошибкой стала позиция Европы по ядерному вопросу. Европа крупно проиграет и ничего не добьётся. Мы не хотим, чтобы это произошло. «Шпигель»: Как будет дальше развиваться конфликт между Западом и Ираном? Ахмадинежад: Нам понятна американская логика. Они понесли ущерб в результате победы исламской революции. Но мы не можем понять, почему некоторые европейские страны настроены к нам так враждебно! Я отправил послание по ядерному вопросу, спросив в нём о том, почему европейцы переводят для нас слова американцев. Ведь, как-никак, они знают, что наши действия направлены на мир. Встав на сторону Ирана, европейцы послужат своим собственным и нашим интересам. Но они многое потеряют, если будут нам противиться. Ибо наш народ силён и решителен. Европейцы рискуют окончательно потерять свои позиции на Ближнем Востоке, и они наносят вред своей репутации и в других частях света. Люди будут думать, что европейцы не в состоянии решать проблемы. «Шпигель»: Г-н президент, благодарим вас за интервью Интервью брали Штефан Ауст, Герхард Шпёрль и Дитер Беднарц в Тегеране. «Spiegel Online», 30 мая 2006 г.
Ross-y
Президент Ирана молодец. Интересно, что когда американцам наконец-то жестко ответили, они испугались и не спешат начинать военные действия. Действительно, с теми, кто не понимает слов, надо говорить силой.
Без названия
Не могу соглситься с тем, что уровень образования низок, в городах вы встретите много людей, говорящих по-английски. Опять же очень субъективно замечание по поводу того, что иранцы сидят и жарят шашлыки на земле, на траве, на асфальте, и то, что рестораны дороги. Просто иранцам нравится выезжать всей семьей на природу, стелить одеялко, выпускать детей и общаться. Что-то вроде национальной традиции. И еще у меня создалось мнение, что из-за отсутствия западных развлечений, в частности ТВ, иранцы куда больше времени проводят с семьей, что очень заметно в выходные.
Самостоятельным
Правильнее было всё же посетить Иран самостоятельно. С визой нет проблем, в аэропорту получаете. Бывшее посольство США и внутри фотографировать можно без проблем, молодёжь отрывается как и везде,без помещения - снимают номер в гостинице. Настроения самые разные, а вот "басни" рассказывают наверно для туристов, как в бывшем Союзе. Очень многие получают высшее образование, конечно больше времени проводят с семьёй, что всё реже встретишь у нас. И ТВ работает разное, и употребляют если захотят и не только алкоголь. Как и везде в мире. Торгаши конечно, это в крови, на туристах естественно хотят заработать. Тем более большинство живёт "скромно", но благодаря экономическим мерам правительства для этой части населения есть возможности. Много строится, развитие видеть везде. А попытки "не пущать" всё таки пока формальны, да и связаны с нынешней ситуацией. Внешнее "давление" колосальное, будут пробывать раскрутить национальный вопрос, как уже было в Союзе.Страна прекрасная, природа, простор, да и люди интересные , разных национальностей. Рекомендуем.
Молодцы! Я вот всё приглядываюсь зимой съездить - там весьма приличная горнолыжка вдобавок к достопримечательностям...
.
Кроме Америки никто не защитит христианство.
Кроме Америки никто не защитит христианство. Нет ни одной страны сегодня ,которая взяла на себя бы миссию остановить распространение ислама..."Молодец президент Ирана"? Да бросьте вы, когда вас заставят по 5 раз в день молиться и на вашу дочь , сестру и жену наденут чёрные балахоны,- я на вас посмотрю, что вы споёте. Мусульмане - хитрые и бессовестные по отношению к немусульманам. Они вам наговорят много лестных слов в интервью, а сделают всё по Корану, обойдутся с вами как с собаками. Вот вам и Иран. У меня зубной врач - сын беженцев из Ирана. Папа его был стоматологом шаха до переворота ,бежал от смерти из Ирана, теперь он и его 2 взрослых сыновей держат свой праксис в одной из стран Зап. Европы. Мама у них - европейка, католичка, не из Ирана. Сыновья открещиваются от религии, от традиций иранских, от всего обеими руками, даже слышать не хотят о своей родине лишний раз, живут обычной европейской жизнью, не заморачиваясь на религии и обрядах. Нет в этом Иране ничего хорошего для постоянного проживания, для туриста - мэй би, покатался на лыжах, то да сё и квикли бэк хоум. Да и то если ты не женщина. Быть женщиной в Иране - спаси Господь, как говорится.
Женщина в Иране
Согласна: женщиной в Иране быть отвратно. Чувствуешь себя просто животным бесправным. Даже одеться в светлую одежду - невозможно. Тегеран, конечно, оазис, но побывали бы вы в маленьком городке, где кроме полиции за вами следят ВСЕ местные жители. Вот там бы вы сняли "номер в гостинице"! Я небольшой фанат Америки, но все-таки хочется жить так, как душа лежит, а не по идиотским законам Шариата.
Для Гюзель
Искренне жаль, впрочем и в России в некоторых местах не намного отличается. На побережьи Каспии всё проще, и девушки без головных уборов на берегу в большой компании, и за рулем в бесбольной кепке, номер в гостиницу приехали снимать. Видимо тегеранские. и по "старой памяти" в курортных местах иначе.
к списку
© ООО «100 Дорог», 1996-2024
100 дорог - ® зарегистрированный торговый знак. Служба поддержки
Все права сохранены и охраняются законом. Свободное некоммерческое использование в интернете публикаций 100dorog.ru, полное или частичное, допускается только при условии указания источника «100 Дорог» с активной, индексируемой ссылкой на 100dorog.ru, обязательной для каждой публикации. В остальных случаях требуется письменное разрешение администрации.