Как это бывает, на нашем пути нагромоздилось достойное количество препятствий, допустимо сказать — почти непреодолимых. Удивительно, но все свершилось. Несмотря на! Начиная с аэропорта на родине, жизнь стала налаживаться. И даже чужеземная таможня, о которой мы были так наслышаны, сочла нас за добропорядочных визитеров и отнеслась к нам более благосклонно, чем к нашим же согражданам у стойки рядом, которых настырно потрошили вопросами на тему: так сколько же у вас денег. Встреча с водителем благополучно состоялась, а доставка до отеля под хорошую музыку добавила кайфа процессу кручения головами на 360 градусов. Мы прибыли в Лондон 23 апреля, в день православной Пасхи и день святого Георгия, покровителя Англии. Все еще боясь поверить, что, да, да-а-а, мы в Лондоне, наш квартет начал оживать. Правда, до расчетного часа нам предложили несколько повыгуливаться, но никто не возражал. Затем и прилетели. Дислокация возле Marble Arch однозначно приглашала в Гайд-парк, который был довольно пустынен этим воскресным утром. Ненавязчиво по-английски накрапывал дождик для вживания в образ и осознания места пребывания. Встречались только любители бега трусцой всех возрастов, среди них – непоколебимо спортивный папа, бегающий с дитячей колясочкой и чадом. Для начала, мы неспешно знакомились с регламентом передвижения по парковым просторам. Все здесь четко обозначено: где бегать, где на велике рассекать, где скакать на лошадке. Потом мы еще не раз радовались всяким запретительно-предупредительным надписям повсюду:

Cyclists – give priority to pedestrians.

No pigeon feeding.

No alcohol to be consumed in this garden.

This is for cigarette ends only. Thank you for your co-operation.

У входа в метро: Pickpockets are operating now.

В вагоне: Please keep feet off seats.

Известно, что Гайд-парк – не самый раскрасивый в Лондоне. Не шибко лесистый, он просторен в силу значительной огазоненности. Величественные деревья друг другу не мешают. Это платаны, дубы, вязы, клены, бук. Лондончане здесь любят отдыхать, в том числе активно, играя в футбол, например. Чуть позже, как только дождь угомонился, откуда-то появились шезлонги в большом количестве, желающих расслабиться и посидеть было в избытке. Догуляв до противоположного конца парка, мы, наконец, увидели некий благоухающий цветущими кустами и клумбами оазис и с интересом к нему устремились. Можете смеяться. Оказалось, что это домик неизвестного архитектора. С классическими табличками Ladies, Gentlemen и расписанием работы. Признаться, это было одно из первых флористических впечатлений, если не считать красочных цветников на окошечках и у дверей почти каждого здания.

Знаменитый Speakers corner Гайд-парка заполнился людьми после полудня. Подготовившиеся ораторы явились каждый со своей стремянкой, то бишь трибуной для публичных выступлений (те самые, которые у нас дома у многих есть, можете для начала дома потренироватья). Судя по всему, любой желающий, философ или душевнобольной, имеет право высказаться. Кто-то пользовался популярностью и собрал вокруг кружок слушателей, а некоторые со стремянкой и скромным плакатиком, похожим на обрывок чего-то с мусорной кучи, успеха не имели, что их мало останавливало. Символично, что когда-то на этом месте осужденным на смерть давали последнее слово.

В первый день нам непрестанно казалось, что вот сюда и сюда вот мы еще обязательно вернемся. Это иллюзия. Далеко не все, что мы пробежали вначале, торопясь, потом удалось повторить. Так, по Пикадилли мы больше не побродилли. Получили общее удовольствие от знакомства, оценили плоский фонтан перед Королевской академией искусств, да сунули нос в арку торгового пассажа. Не прозевали снять в здании на противоположной стороне улицы часы, с выходящими из дверей фигурками. Надо было успеть до их возвращения домой и закрытия дверок, за отведенное на мероприятие короткое время. Надо сказать, что все без исключения сфотографированные на нашем пути часы неизменно находились в рабочем состоянии. Сегодня интересно лицезреть поэтапно точное время того отрезка жизни. Да, еще опознали названную сердцем Пикадилли церковь Сент-Джеймс, где, как пишут, лондонские денди справляют свадьбы.

Даже на Пикадилли-серкус в воскресный день было почти безлюдно. Этот пятачок, просто тесный перекресток, именуемый площадь, в следующую субботу будет битком набит встречающимися и тусующимися — вокруг Эроса не представлялось никакой возможности примоститься. Мы, конечно, забежали в центральное Информбюро на Риджент-стрит, понабирали там, как все, что надо и не надо из буклетов. Мне очень понравилась эта роскошная парадная улица своей непрямостью, дугообразностью по другую сторону от площади. Она спроектирована была с колоннадами, и, может быть, изначально была еще красивей. Экскурсионные автобусы с открытым верхом простаивали и пустовали тут и там по причине невоодушевляющих погодных условий для пребывания на ветру.

Трафальгарская площадь (испанский мыс Трафальгар — место последней победы адмирала Нельсона) нас разочаровала. Нельсон, увы, оказался непроницаемо упакован вместе с лёвиками, возле которых все так любят фотографироваться. Нам достались только фонтаны. Еще в самолете, листая журналы, я наткнулась на упоминание о новом памятнике на Трафальгарской площади. Это скульптура Куинна, изображающая художницу А. Лаппер. Она нага, она беременна, она без рук с рождения. Совсем недавно, я бы ее, наверно, несколько иначе воспринимала, отметив, ну, да, присуща некая маргинальность в поиске вдохновения авангардистам. На самом деле, это не провокация, не вызов и даже не антитеза физической обездоленности классическому совершенству. Это памятник личностной победе над собой и обществом. Другие памятники на площади вокруг – это мужчины, военачальники, способные постоять за себя и нацию. А рядом – самая слабая и беззащитная из женщин. Жизнь таких игнорирует. Этот памятник нужен и инвалидам, и безупречным красавцам как напоминание о каверзах природы и человеческой смелости в их преодолении. Я – за.

Погода не очень благоприятствовала прогулкам, и мы отправились в Национальную галерею. Думается, к ее посещению в день приезда я была не готова. Какое-то смятение мешало мне и торопило меня, и беспокоило своим наличием. Прежде чем я начала ориентироваться по плану, что совсем просто, я проделала какие-то адаптационные хаотические зигзаги по залам и переходам. Наверно, было б лучше оставить музей на попозже. Здесь каждый найдет “свое”. “Чета Арнольфини” Яна Ван Эйка, “Увенчание терновым венцом” Босха, “Кувшинки” Моне, “Зонтики” Ренуара… Перечислять бесполезно. И все это – в открытом доступе. Все бесплатно. Приходи, выходи, возвращайся. В залах вместо наших бабулек-смотрительниц работают мужчины, причем совершенно боеспособного возраста. После галереи мы обсудили, что надо бы завернуть и в церковь Св. Мартина в Полях, столь многократно архитектурно повторенную, послужившую образцом и не только в Англии (вот она слева, с портиком и колокольней позади), но отложили. Зря. Конечно, мы не вернулись к этому вопросу. В Лондоне ничего нельзя откладывать.

В этот же день мы встретились с нашими друзьями Майком и Светой и еще много гуляли с ними. Оказалось, что 23 апреля проходил ежегодный 26-й Лондонский благотворительный марафон. 46000 участников, 1,5 млн зрителей! Мы на мероприятие натыкались неоднократно. Складывалось впечатление, что затеян он не столько ради состязания в покорении супердистанции в 42 км, сколько для всеобщей радости и ликованья. Соответственно, каждый, кто принимает участие – победитель-рекодсмен. Это не только спортивная элита бегунов-профессионалов, но и любители, часто в непредсказуемых костюмах. Некоторые марафонцы участвуют ради привлечения внимания к благотворительным организациям, например, оказывающим помощь больным раком. Везде царит атмосфера всеобщей доброжелательности и поддержки, что особенно чувствовалось на последних 200 метрах по Мэлл у Букингемского дворца от памятника королеве Виктории. Кстати, два монумента у этого памятника могут быть названы рабочий и колхозница с персональными львами. Мы видели счастье финиширующих жениха с невестой, таким образом отметивших день бракосочетания, дядьку в лодке (как он мог в ней столько прошагать, непонятно), женщину-жирафа и др. Люди всех приветствовали и подбадривали, добавляя силы идущим. Одним из основных спонсоров марафона, очевидно, являлся производитель сливочного масла “Flora”. Я сначала не поняла, почему кругом «FLORA» написано на плакатах. Потом муж мне объяснил и показал наглядно узнаваемую этикетку масла в отеле на завтраке. Все последующие дни по этой причине ел он его, по его же признанию, с особым усердием и удовольствием. Неплохо было бы нашим газпромам, микоянам и останкинцам рекламировать себя таким образом.

Букингемский дворец, развернувшийся к публике фасадом, на самом деле представляет собой комплекс зданий. Другой стороной они смотрят в дворцовый сад. На великобританщине все сады почему-то называются во множественном числе – gardens, из почтительности к садоводству, не иначе. Этот садик за фундаментальной стеной-оградой с демократичной колючей проволокой по верху (о чем не могу не упомянуть), к нашему шожалению, для всех подряд закрыт. Насладившись викторианскими ковровыми цветниками перед дворцом мы перешли в Сент-Джеймс парк, увлекающий ухоженностью и совершенством ландшафтно-дизайнерской мысли. Майк сказал, что для него это самый красивый парк Лондона. Здесь нас ждали богатая контрастами палитра только что распустившейся листвы, бело-розовый хоровод деревьев и кустов в пышнейшем цвету, плакучие ивы над водой, высокие нарциссы свободными толпами, фантастическое многоцветье ковровых клумб плотной посадки. То тут, то там бук краснолистный своей окрашенной кроной придает стиль озеленению. Привлекает внимание заслуженного возраста болотный кипарис возле воды, в весеннее время еще почти голенький. Воздушные корни его, кочками разбросанные вокруг, теперь вызывают вопросы по фотографии, что это там за мусор. На выходе из парка впечатлила увитая плющом Цитадель – мрачная стена в зеленом покрывале.

Мы еще немножко погуляли, удивляясь и улыбаясь всему подряд. Посмотрите. Кто-то ходит в босоножках и даже вьетнамках на босу ногу (мне в куртке и кроссовках не жарко), кто-то в искусственной шубке, а рядом одномоментно – в футболке. Если девушки в пиджаках, то обязательно с шарфиком сверху, концы которого продернуты в петлю. Стоит спуститься в метро и кажется, что количество джентельменов в галстуках на единицу пространства просто шкалит. Много людей с чемоданами на колесиках, как в метро, так и на улицах. Все куда-то едут. Или приехали. У нас тоже много планов. Впереди не только лондонские достопримечательности, но и Кью, Хэмптон Корт и др.

Утро. В некоторые дни из окна номера будет хорошо видна 180-метровая Телебашня, а иногда она будет отсутствовать полностью. Перед окном в комнате – раковина, что выглядит очень занимательно. За окном – небольшой замкнутый меж домами дворик, но и здесь присутствуют обязательная цветущая магнолия и растения в кадках. На каждом доме – целое нагромаждение труб, из которых ни разу не шел дым. В выходной город был довольно свободен от транспорта, даже не приходилось напоминать друг другу: нажми кнопку на светофоре. На следующий день все изменилось. Город ожил и забурлил.

Мы едем в Вестминстерсое аббатство. Проездной в метро приобрели только для первой зоны. Потом доплачивать пришлось всего дважды, когда мы выбирались далеко за ее пределы. Очень удобно, что он же действителен на автобусы: на остановке следует изучить маршрут и выбрать подходящий. Метро – это не всегда здорово. Случаются более чем серьезные переходы – легче поверху дойти. За провоз берут дорого и при этом нещадно эксплуатируют многохождением! Как нам объяснили, транспорт очень дорогой в силу того, что не субсидируется государством. Потолок над платформой в подземке полукруглый: правда, труба, как здесь называют метро. Криволинейность платформы повинна в возникающих провалах-щелях меж вагонами и перроном, в связи с чем во избежание несчастных случаев нам постоянно напоминают: mind the gap!, — и надписями, и в микрофон, и прямой речью местные жители. Наша целевая станция – Вестминстер — известна своим многоуровневым техно-урбанистическим оформлением. Ни на одну другую она не похожа.

Первое, что видим на выходе — Вестминстерский дворец с Биг-Беном. Вертикальная ребристость псевдоготики XIX в. Мы потом еще встретим Биг-Бенские малые копии — натротуарные часы-Бенчики в городе на перекрестках. Охрана этого официального здания не неприступна и вполне охотно отвечает на вопросы многочисленных прохожих. Напротив, в сквере – памятник Черчиллю, рядом — стихийный безлюдный митинг из плакатов о Воскресении Христа, а вокруг сквера наворачивают круги гудящие автомобили с надписью LETMEPARK. Перед аббатством, одним из самых впечатляющих образцов готики в Лондоне, — две очереди. Занимаем обе. Одна идет быстрее раза в два, т.е. один проверяльщик сумок — халтурщик или, возможно, более опытный товарищ. Вокруг нас очень много итальянцев. Пока стоим, разглядываем и фотографируем северный портал с великолепной резьбой по камню. Входим. Сильное ошеломление. Куда же, куда растопыривать глаза. Знание, что это место коронаций, а также погребения британских монархов и простых знаменитых людей, слишком мало, чтобы описать интерьер этого пантеона. Сопроводительная литература у нас имелась. Без паники! Пришли в себя. Слева направо по периметру обходим собор. Служительница, которой задаю вопрос, отвечает так, как будто только тебя и ждала вот уже несколько дней. Потом спрашивает, откуда мы, и приветствует по-русски: “Как поживаете?” Поначалу, когда ты только что из дома, это радушие непривычно. Знаете, здесь в каждом буклете будет написано: ”Вам всем очень рады”. И это вполне ощутимо. А у нас принято цыкать. Обязательно и повсеместно, от церкви до музея. Вспоминается случай с финским мальчишкой лет 10 в Благовещенском соборе. На сообщение, что пол выполнен из яшмы, он стал подпрыгивать со словами: «Don`t touch».

Придел Богоматери, построенный при Генрихе VII, просто дух захватывает, потрясая своим фантастическим готическим сводом начала XVI века из веерных ребер с ажурной резьбой по камню. В его северной галерее – гробница Марии I и Елизаветы I, католички и протестантки, примиренных и соединенных здесь после смерти. Ничего не предвещало Елизавете престола, тем не менее, дочь Генриха VIII и его 2й жены Анны Болейн, казненной, когда Елизавете было 2,5 года, провела на нем целых 45 лет. Совсем на востоке в часовне Королевских ВВС, украшенной витражами, можно видеть камень, указующий на место захоронения О.Кромвеля, через 2 года после смерти бесславно выселенного из сего достопочтенного сообщества для символической и довольно глумливой расправы над останками. Немногим раньше у нас выдворяли останки Бориса Годунова из Архангельского собора, проломив для этого стену, дабы увезти в монастырь, где хоронили безродных. Взлет карьеры при жизни не всегда обеспечивает покой даже после смерти. В южной галерее часовни – гробница Марии Стюарт с фигурами коленопреклоненных рыцарей и придворных дам вокруг. Она стала шотландской королевой на первой неделе жизни, но, гонимая судьбой, превратилась в арестантку, пережившую предательство и вероломство близких и даже отречение сына. Внук ее, Чарльз I Стюарт тоже умрет на эшафоте, несмотря на веру, что король – выше закона.

О Зале капитула, Chapter House, хорошо сказано, что если роза – цветок цветков, то это — house of houses. Восьмигранное помещение XIII века, с широкими и высокими витражами по периметру, пронизано светом. Знаменито изразцами. Надпись под окнами воспевает работу каменщиков, сообщая, что в их мастерстве – их молитва. Далее в музее аббатства можно рассмотреть восковые фигуры некоторых из тех, кто упокоился в нем. А перед выходом всем желающим предоставляется возможность зажечь свечу во имя тех, кто нуждается в вашей молитве, за ваш дом, за ваш город, за Вестминстерское аббатство. Оглянувшись на западный портал снаружи, мы увидим 10 статуй мучеников XX века над ним, среди них – вел. кн. Елизавету Федоровну. Здесь, совсем рядом с собором расположен колледж, поэтому нам навстречу непрестанно попадаются мальчики в костюмах и галстуках.

Далее наш путь лежал в собор св. Павла, располагающийся у одноименной станции метро. Вот тут, если мне не изменяет память, мы и вкусили всю прелесть длительного перехода в метро. Малоприятный маршрут пересадки с Монумента на Банк, чтобы поменять линию, повторять второй раз сочтешь за подвиг. Самый главный собор Англии, англиканская церковь св. Павла (1672), по средневековому выполнена в форме креста. Перед собором – памятник королеве Анне. У билетной кассы нам впервые встретились американки: здесь в апсиде находится американская мемориальная часовня. Мы находимся в предвкушении удовольствия подъема на галереи. Перспектива восшествия даже меня не останавливает. Галерей целых три. Галерея шепота, расположенная на высоте 30 м под куполом, смотрит внутрь собора. На ней все безуспешно пытаются оценить ее разрекламированную названием акустику, отсюда открывается вид вниз и одновременно на приближенный и увеличенный купол с росписями, посвященными жизни св. Павла. Купол собора – второй по величине после собора св. Петра в Риме, а сам собор, конечно, был когда-то самым высоким сооружением Лондона. Следующая галерея, Каменная, опоясывает купол снаружи на высоте 53 м, примерно на таком уровне мы видим Питер с Исакия и Москву с храма Христа Спасителя. Здесь просторно и балюстрада высока. А еще есть Золотая галерея на высоте 85 м, расположенная над куполом и под фонарем, причем и она доступна. Т.е. купол состоит из двух оболочек, меж внутренней и наружной по винтовой лестнице можно подняться выше. На этом уровне — совсем узенький проход, иногда не разойтись, решетка, как на балконе, и почему-то все равно не страшно смотреть вниз. На крышах соседних зданий очень смотрятся растения в кадках и столы конференц-размера с упорядоченными в ожидании стульями.

В соборе репетирует хор. Замечаем детей в его составе. Перед каждым поющим – лампа индивидуального пользования. Осмотр собора получается озвученным. Неожиданно, во мне проснулся православный патриотизм. Сообщаю, что многоголосие русской духовной музыки трогает сильнее. Как поет «Анима» в Архангельском соборе в Кремле! Почему-то вспоминается, что здесь венчались так и не нашедшие счастья в семье принц и принцесса, Чарльз и Диана. Внизу собора, в крипте похоронены герои войн Нельсон и Веллингтон, художники Тернер и Блейк. В Блейке я засомневалась, считала Блейка поэтом (у меня и книжка есть), а тут его называют художником. Пришлось обратиться за разъяснением к мужу. Узнала, что он еще и философ был. На могиле Сэра Кр. Рена, архитектора собора, плита с замечательной эпитафией: «Читающий, если ты ищешь памятник – посмотри вокруг». Вышли, присели отдохнуть на скамеечку, любуясь цветущими камелиями. Очередная смелая серая белка пришла к нам на посиделки попопрошайничать. Но они здесь привередливые. Закормлены.

Теперь – в Чайнатаун. Надо покушкать на Джеррард-стрит. Посмотреть на китайские арки, знакомые по чужим фотографиям. Побродить по улочкам, читая иероглифы и глазея на местных обитателей и гостей. Вот и Сохо-сквер. Боже мой, как они могут валяться на газоне? Земля холодная, удовольствие сомнительное, а они, как ни в чем не бывало, отдыхать изволивают. Маленький псевдотюдоровский садовый домик в центре – типичное сочетание белой поверхности с деревянным обрамлением.

Ой, вечером опять пришлось бороться с чрезвычайно плотно упакованной кроватью. Лечь спать здесь не так-то просто. Смотрим телевизор в горизонтальном положении. Почему-то в программу про погоду девушек набирали по принципу, чтоб приезжие шпионы про их англицкую погоду ничего ни в коем случае не узнали. Если все другие дикторы говорят вполне удобоваримо, то эти тараторят, как на соревнованиях по скорочтению. Хорошо хоть картинку показывают.

Лондон. Mind the gap. Часть 2