«Когда на сердце светло, в темноте подземелья блещут небеса.

Когда в мыслях мрак – при свете солнца плодятся демоны»

Конфуций

1. «Золото холодное луны,

Запах олеандра и левкоя,

Хорошо бродить среди покоя,

Голубой и ласковой страны…»

С. Есенин, «Персидские мотивы»

Я лежал на кровати гостиницы «Маlоk – o – Tojar`s» Язда, устало — бесцельно глядя в потолок. В открытое окно доносилось протяжное пение муэдзина отдаленной мечети и негромкий шум голосов посетителей ресторана во внутреннем дворике. Вот уже вторые сутки, как я не спал. Можно было завалиться прямо сейчас, но впечатления первого дня, прогоняя сон, заставляли «крутить кино назад»…

Девятидневное майское путешествие по Ирану началось в Тегеране, в Тегеране оно должно и закончиться….

«Аэрофлотовский» древний и полупустой ТУ-154, сделав полукруг над ночным, залитым огнями Тегераном, приземлился в международном аэропорту «Мехрабад» в третьем часу ночи. К трем пограничникам тянулась длинная людская очередь практически одновременно севших бортов из Москвы, Вены, Лондона и Амстердама. Торопиться мне было совершенно некуда: рейс на Язд аж в 6-00 утра. Вскоре у меня забрали оба заполненных въездных бланка и шлёпнули штамп в паспорт о прилёте.

Я обменял 300 долларов на риалы по курсу 1 $ = 9100 риалов, получив на руки толстенную пачку денег (самая крупная купюра – 20 000 риалов) и мгновенно прошел таможню. Никакого досмотра багажа нет и в помине, даже не просвечивали вещи, в принципе можно провезти хоть ящик водки.

Продравшись, повторяя «Нет, нет, нет, спасибо!» через толпу таксистов у выхода из терминала аэропорта, каждый из которых страстно желал прямо сейчас увезти меня в любом направлении по минимум тройному тарифу, я уселся на каменный край цветочной клумбы и стал терпеливо ждать пяти часов утра. Иранское время отставало от привычного московского на 30 минут, значит ждать еще более двух часов.

В листве деревьев отчаянно верещали то ли птицы, то ли летучие мыши. Ночной воздух Тегерана был достаточно свежим и теплым, что несколько скрасило моё тоскливое ожидание.

Внутренний терминал «Мехрабада» находится от терминала международного в пяти минутах езды на такси. Представляет собой вполне современное здание, где легко ориентироваться, несмотря на толпу пассажиров – настолько продумано его устройство. Автобус к самолёту подают за 20 минут до вылета. Все перелёты внутри страны занимают не более часа и осуществляются в основном на «Fokker – 100» — удобном и комфортабельном самолёте.

Под крылом плыла бескрайняя пустыня, кое-где вздымались невысокие, но отчётливо различимые с высоты песчаные холмы. Через 50 минут я уже объяснялся в крошечном городском аэропорту Язда, со служащим, как мне ловчее доехать до гостиницы «Маlоk – o – Tojar`s» (здесь и далее я буду приводить названия объектов в оригинале, что бы не напортачить с переводом и транскрипцией) Уехать можно было только на такси за 20 – 30 тысяч риалов. Организация такси на крохотной, с носовой платок, площади перед аэропортом, который больше похож на автобусную остановку, организовано следующим образом: вы подходите к круглой будке и говорите сидящему в ней человеку нужный вам объект, или адрес. Если вы цену не знаете, вам её назовут. Мне предложили расщедриться на 30 000 риалов. В итоге сошлись на 20 000. Человек из будки подзывает свободного таксиста, протягивает ему листок с написанным адресом, куда нужно ехать, вы отдаёте деньги за проезд обитателю будки и вперед, поехали. От аэропорта до гостиницы я доехал за 15 минут.

«Маlоk – o – Tojar`s» (в интернете я нашел несколько вариантов написания этого названия на латинице, как правильно – не знаю), много лет назад основанная местным купцом, носящая его же имя и сохранившая дух старины, расположена довольно хитро: от центральной улицы города под углом 90 градусов уходит длиннющий коридор с крышей и высоким сводом. Пройдя по нему минут десять, мимо различных дверей и арок, я, разумеется, прошел мимо. Проезжавший мимо мотоциклист откликнулся на вопрос, указал мою на ошибку, махнул рукой себе за спину на сидение: садись, мол, подвезу, провез меня метров пятьдесят в обратном направлении, остановившись перед аркой в стене коридора, над которой голубой мозаикой было выложено словосочетание на фарси. Перс дружески похлопал меня по плечу, после чего дал газу и умчался прочь. Нырнув в арку и пройдя кривым коридором ещё метров двадцать, я, наконец, нашёл искомое.

Портье резво огорошил меня заявлением, что мест нет. Облизав пересохшие губы, я вопросил: «Вообще нет?». «Да, до 14-00 часов…, ну, хорошо, до 12-00 нет» — смилостивился этот потомок Дария. Делать нечего. Оставив вещи, я отправился в город убивать время. Заодно нужно было отыскать международный телефон для контрольного звонка в Москву.

Язд просыпался. Наручные часы показывали четверть восьмого. Пройдя мимо закрытых ещё лавок, я вышел на городскую площадь с круговым движением. Прямо передо мной высились минареты неизвестной мне мечети, вправо и влево уходила оживленная улица, с множеством магазинов, торговых лавок и банков. Покрутившись в этом квартале часа два и поприставав к прохожим с вопросами, но так не найдя телефон, я возвратился в гостиницу, решив скоротать оставшееся время там. К моему удивлению, номер уже был готов. Меня поселили в комнатку под самой крышей, куда вела узкая глинобитная витая лестница.

Вход в номер больше напоминал вход в собачью конуру – настолько он был мал и низок, но внутри для одного человека вполне просторно. Из благ цивилизации я обнаружил: две кровати, застланные чистейшим новым шелковым бельём, шкаф для одежды в коридорчике, телефон, телевизор, санузел и современный кондиционер. Горячая вода нагревается посредством газовой колонки. Одним словом, для непритязательного и не очень габаритного путешественника, вроде меня, более чем достаточно. Так же в номере имелись все атрибуты для совершения молитвы: молитвенный коврик и чётки. Прогнав сонливую вялость и желание лечь и поспать хоть пару часов, приняв ледяной душ и переодевшись, я отправился на осмотр города.

Выйдя на площадь с круговым движением, я пошел влево, наугад. Город окончательно проснулся. Лавки и магазины открылись, из мастерских раздавались разные «мастеровые» звуки: вот сапожник азартно вколачивает в подошву гвоздь, вот из мастерской жестянщика доносится визг ножовки по металлу, вот кузнец задумчиво разогревает на огне печи кусок железа, зажатый в клещах. Язд – город мастеров. На любой улице вы встретите с десяток небольших мастерских: жестянщика, портного, сапожника, столяра, точильщика и проч. В мастерской обычно только один мастер, иногда встречается мальчишка – подмастерье. Распространены пекарни, в которых выпекают тонкий лаваш, который сразу и продают. Мастерские чередуются с овощными лавками и самыми обычными магазинами, которые можно встретить в любом небольшом городе средней полосы России.

Я дошел до очередной площади города, с прямоугольной башней с часами наверху. Голубая мозаика украшала все четыре её стороны. Улица, уходящая влево, вывела меня к мечети Язда «Great Jameh mosque». Рассматривать мечеть можно много времени, как снаружи — красивейший огромный купол и роспись минаретов, так и изнутри. Купол «Great Jameh mosque» виден практически из любой точки города. Даже входная дверь мечети – произведение искусства. Внутри двора по периметру идут арки, соединённые между собой. Поняв, что с моими познаниями стараться понять все тонкости и специфику архитектуры сложно, да и не нужно, я окончательно расслабился и стал просто разглядывать внутреннее убранство и систему дневного освещения. Продумано буквально всё, сооружение смотрелось исключительно органично, ни тяжести, ни непонятных, «лишних» деталей. Пожалуй, «Great Jameh mosque» — одна из красивейших и крупнейших мечетей, виденных мною в Иране.

Ни карты города, ни путеводителя с собой у меня не было, но я решил, что Язд не настолько большой город, чтобы в нём напрочь заблудиться, поэтому двинулся в район узких улиц среди коричневых глиняных домов с высокими стенами. Солнце стояло в зените, но изнуряющей жары все же не чувствовалось. В стороне от основных улиц города, в прохладе полутёмных лабиринтов, я чувствовал себя вполне комфортно. Глиняные стены домов обступали плотно, мешали ориентироваться. Несколько минут спустя я практически потерял ощущение направления и пространства, настолько необычен и своеобразен старый город. Вокруг не было ни души. Неожиданно я вышел к интересному месту. Высокое глинобитное сооружение с круглым куполом, довольно внушительных размеров. «The Alexander Prison» — написано было на указателе. Тюрьма? Странно, с виду ничего общего. Я купил входной билет у иранского дедушки и нырнул внутрь. Непосредственно в «The Alexander Prison» расположена небольшая выставка картин и гончарная мастерская. К слову, гончарное дело очень распространено в Язде, благо глины в избытке. Понаблюдав за работой гончара, флегматично делающего кувшинчики с помощью собственных умелых рук и круга с электроприводом, я двинулся дальше.

Кварталы глиняных домов все тянулись и тянулись. Изредка попадались оазисы чахлых деревьев. Наконец, ориентируясь на голубой купол далекой мечети, я вышел к широкой дороге и городской крепости возле неё. Крепость имела внушительную высоту стен и сделана была, разумеется, из глины.

Мальчишки, гонявшие мяч в пыли неподалёку, немедленно бросили это занятие, завидя меня и метнулись знакомиться. Разумеется, кроме, как: «Неllo, mister!» и ответного моего: «Salam!», дальше наше общение не пошло.

За многими иранцами за время своего путешествия нередко наблюдал такую особенность: иранец (таксист, лавочник, просто случайный прохожий), если вы решите обратиться к нему за помощью, поощрительно закивает головой и скажет, что он говорит хорошо по-английски. Однако простейший вопрос, например: «Улица Карун – это налево, или направо?», — немедленно ставит его в тупик и ваш собеседник, с виноватым выражением лица, после тщетных попыток что-либо ответить вам на том же языке, на каком задавался вопрос, перейдет все же на фарси. Однако консенсус в конце концов обычно находится. С использованием мимики, общепонятных звуков и активных жестов вам будет указан более — менее верный путь, или подсказано приемлемое решение. И ещё: иранцы часто не понимают традиционное «Раша», при ответе на вопрос «Откуда вы?», часто переспрашивают, лучше произносить на местный манер: «Руссиа», с ударением на первый слог.

Ходить по Язду немного проблематично без определенной сноровки. Например, вы находитесь на одной из улиц и хотите подойти к одному из интересных объектов, благо он находится буквально вон за теми домами и прекрасно виден вам. Вроде бы достаточно пройти до конца этого переулка и повернуть налево, куда поехал вон тот старый «Пекан», с эмблемой от «Мерседеса» на капоте и табличкой «Volvo» на багажнике. Все вроде логично и понятно, однако, дойдя до того места, где, как вам казалось, можно повернуть налево, вы с изумлением видите, что никакого сквозного прохода/проезда нет, а «Пекан» заехал за угол и припарковался вплотную «мордой» к глухой высокой стене. Вы, чертыхнувшись, вынуждены пятиться обратно и искать иные пути до заветной цели. Иногда поиски дороги занимают достаточно продолжительное время.

По городу я ходил до темноты, успев посмотреть старые городские хранилища воды (очень интересные и необычные по своей конструкции сооружения), небольшой городской парк, две большие мечети, в дворике одной из которых, перед входом стоял огромный самовар с водой, предназначенной для омовения ног и городской рынок. На рынке полным полно лавок, торгующим золотыми изделиями, что там «Ponte Vecchio» во Флоренции! Другие лавки предлагают на продажу товары для аборигенов, поэтому для туристов рынок (базар) Язда особого интереса не представляет.

Ещё раз дошел до мечети «Great Jameh» и посмотрел на неё в темноте, с включенной подсветкой.

Купив в лавке изюм, питьевую воду и большую бутылку иранского «йогурта» (молочный напиток в полуторалитровых пластиковых бутылях, слегка забродивший и достаточно солёный, чем-то напоминает кумыс), я зашел в интернет – кафе, откуда отправил пару писем друзьям, что со мной всё отлично и отправился в гостиницу спать.

В Язде я планировал провести два дня. Однако основные достопримечательности самого города я уже видел накануне. Поэтому на второй день решил поехать в Чак-чак, в святилище зороастрийцев, расположенное в сотне километров от Язда. Никакие автобусы в Чак-чак не ходят, уехать можно только на такси, или на частнике. На ресепшен я быстро договорился о транспорте, и через десять минут к отелю подрулил на личном авто сменщик портье Хоссейн (у него сегодня был выходной день). До Чак чака и обратно с меня запросили 350 000 риалов. Прикинув, что в обмен на эту, не малую по здешним меркам сумму, я получаю качественную машину с кондиционером и англоговорящим водителем практически на целый день, и, учитывая, что Чак-чак расположен на приличном расстоянии от Язда, я согласился. О чем в последствии не пожалел. В качестве дополнительного бонуса я попросил Хоссейна по дороге заехать куда-нибудь и поесть верблюжьих кебабов.

На трассу мы выбрались лишь минут через пятнадцать через напрочь разбитую пригородную дорогу. Я сказал, покрепче ухватываясь за дверную ручку, своему попутчику, что у русских существует поговорка: «В России две беды: дураки и дороги». Слово «дураки» я перевел как «fools». Хоссейн удивленно посмотрел на меня, затем спросил, а в чём именно суть этого выражения и что такое «fools»? Я пояснил — медленно, раздельно, по ходу дела слегка подкорректировав перевод. В итоге получилось следующее: «В России две проблемы: дороги и тупые люди». Этот вариант оказался понятен во всех отношениях и беседа о разных всякостях завязалась. Хоссейн студент. Учится в университете Язда, который расположен далеко за городом. Два дня учится, потом два дня работает портье. Семья его имеет большой собственный дом в городе и на жизнь, он, в общем-то, не жалуется.

За окном тянулся марсианский пейзаж – пустыня с красновато — коричневым песком. На горизонте виднелись в легкой утренней дымке скалистые горы. Проделав три четверти пути, мы свернули на второстепенную дорогу и направилась к стоящей впереди горной гряде. Через двадцать минут мы уже были у её подножия. Машину пришлось оставить внизу – на легковушке вверх подняться было решительно невозможно. Путь наверх оказался не прост: сначала надо преодолеть оставшийся участок дороги, затем подняться по крутой лестнице с множеством ступенек. Запыхавшись, мы подошли к воротам святилища, отделанных бронзой и украшенных двумя мужскими фигурами с копьями и в длиннополой одежде. На дверях молчаливо висел беспристрастный замок. Хоссейн отправился искать смотрителя. Я тем временем огляделся вокруг. В Чак-чак ежегодно, в определенное время года, приезжают нынешние поклонники зороастризма и живут здесь по два дня, совершая обряд поклонению огню, до рассвета и до заката солнца. Для них здесь же, у подножия горы сооружены небольшие двухэтажные блочные дома, где зороастрийцы и живут во время своего паломничества.

Наконец Хоссейн вернулся, сообщив, что смотритель сейчас подойдет. Пока ждали, мой спутник пересказал легенду возникновения Чак-чака: когда на зороастрийцев пошли гонения со стороны арабских завоевателей — мусульман, они вынуждены были бежать, захватив с собой священный огонь. Беглецов почти настигли, но внезапно скала, стоящая у них на пути, раскололась надвое, и они вбежали в открывшийся перед ними грот. Скала тут же сошлась обратно, отрезав преследователей. Так был сохранён священный огонь Зороастра (Заратустры).

Снизу раздались шаркающие шаги поднимающегося к нам смотрителя. Это был глубокий старик невысокого роста, с выцветшими глазами и одетый во все белое. Оперев ключом ворота святилища, он впустил нас внутрь. В полутемном гроте скалы, в выдолбленной нише, горит священный огонь. Нет, это не метровые языки пламени, всё гораздо скромнее: представьте (упрощённо) металлический лист в виде ромба, острым углом смотрящим вверх. Одно пламя огня закреплено на самом углу сверху, два других – симметрично на каждой из сторон. Пламя невысокое, ненамного выше пламени свечи. В гроте, в том углу, где находится священный огонь, сверху, откуда-то из недр скалы, постоянно капает вода, образуя на каменном полу лужи и ручейки. Кап, кап – так вот и капает. Отсюда и название места: «Чак-чак», или «Кап-кап» по–русски. Для того, что бы войти в святилище, необходимо снять обувь и надеть круглую белую шапочку, которую вам выдадут и заберут на выходе. Фотографировать не возбраняется. Я оставил смотрителю 2000 риалов, и мы вышли наружу.

Спуск прошел гораздо легче, чем подъем, однако внизу нас поджидала коварная неприятность: машина, на которой мы приехали, категорически не хотела заводиться. Я тревожно окинул взглядом окрестности: внизу убегала вдаль единственная дорога, перед нами высилась скала. Вокруг ни единой души. Словом, застрять здесь дело весьма паршивое, т. к. кроме машины выбраться можно будет только пешком.

Наконец мотор завелся, и мы поехали в обратном направлении. С верблюжьими кебабами произошел облом: в Аrdakan(е) (формально Чак-чак к этому городу и относится), что на пути в Язд, Хоссейн выяснил, что нужный нам ресторан закрыт. Следующий городок по дороге в Язд – это Мeybod. Однако и здесь нас ждало аналогичное разочарование. На самом деле, всё достаточно просто: время было около 16-00 дня, поэтому практически все рестораны и места возможного перекуса закрыты по причине жары. Впрочем, закрытие лавок, магазинов и прочих мест, куда можно зайти поесть (отовариться и проч.), примерно с 13-00 и до 18-00 ч., практикуется во всем Иране. Эдакая местная сиеста.

В итоге нам пришлось довольствоваться обедом в единственно работающем ресторане города. Впрочем, качество пищи было на уровне.

Вечером я еще немного побродил по ночному Язду. Назавтра меня ждал Шираз.

2. «Лунным светом Шираз осиянен,

Кружит звёзд мотыльковый рой….»

С. Есенин, «Персидские мотивы»

В отеле меня клятвенно уверили, что автобус в Шираз из Язда каждый день отправляется по воле Аллаха в 8-00 утра, и ни в какое другое время. Я прибыл на автовокзал за тридцать минут до отправления. Перс, продававший билеты, с невозмутимым спокойствием огорошил меня известием, что автобус отправится, и отправлялся всегда в Шираз в 9-00, поэтому лишний час я вынужден был коротать на скамейке в тени дерева. Стоимость билета до Шираза равнялась 30 000 риалов (чуть больше трёх долларов). Автобус был не древний, но и не новый. В салоне витал устойчивый запах дизельного топлива, несвежих носков и прокисшей пищи, поэтому сначала я попытался занять место сразу за водителем. Мой маневр не удался: вежливо, но твердо меня попросили пересесть в середину салона. Утомительная езда до города «поэтов и ученых» заняла почти восемь часов: водитель несколько раз останавливал автобус на непродолжительные остановки, да и средняя скорость движения не превышала 80 км/час. Наконец, когда моё тело окончательно затекло от неудобного сидения и неподвижности, водитель распахнул дверь на автовокзале Шираза.

Я планировал остановиться в гостинице «Eram», прельстившись удачным её расположением. «Государственные» таксисты, пасущиеся на автовокзале, сразу заломили цену за проезд аж в 100 000 риалов. Дабы я наивно не воображал, что ослышался, один из них вытащил пачку денег, отсчитал десять купюр по 10 000 риалов и попросил меня в точности повторить его действия. Я опешил от такой наглости. Но торга не получилось: как только я высказал сомнение в реальности озвученной цены, и предложил разделить её для начала на три, интерес местных «Козлевичей» ко мне мгновенно угас и все они как по команде демонстративно отвернулись. Ну и черт с вами! Разозленный, я пошел в сторону оживленной улицы, проходившей в двух шагах от автовокзала, там группировались таксисты-частники. Один из них, опередив коллег по цеху, поинтересовался, куда мне надо. Цена, за которую он был готов меня доставить до отеля, была в пять раз меньше той, что пытались содрать с меня официальные городские извозчики. Ох уж этот Восток!

До отеля мы доехали за 10-15 минут. Свободных номеров в отеле оказалось предостаточно. Портье поинтересовался, какой номер я желаю: с видом на улицу, или во внутренний двор. Брать в Иране номер, с окнами, выходящими на улицу – это смерти подобно, поскольку во всех городах очень плотное дорожное движение и негласное отсутствие каких-либо правил оного. Светофоры имеют декоративно-бутафорский вид, дорожные знаки и разметка игнорируются участниками движения напрочь. Каждый водитель норовит пролезть вперед, подрезать, обогнать, не уступить…, и все эти действия сопровождаются непременным звуковым сигналом. Потому какофония на проезжей части стоит страшная. Прибавьте к этому удушливые выхлопы низкооктанового бензина, на котором работают иранские машины.

«Eram» расположен на центральной улице Шираза – улице Занд. Я поднялся в свою комнату на четвёртом этаже и первым делом полез под ледяной душ, дабы привести тело в бодрое состояние, а разум в чувство. «Eram» против яздовского «Маlоk – o – Tojar`s» — просто царские хоромы. Здоровущий опрятный номер включал в себя: две кровати, кондиционер, телек, холодильник, в котором помимо всего прочего находился кувшин с водой, столик и два кресла, трюмо, большой санузел с непременной иранской «туалетной бумагой» в виде шланга с водой. Впрочем, привычная для европейца туалетная бумага присутствовала так же. Одним словом, «Eram» ни сколько не уступал европейским «четверкам», хоть и имеет всего три «звезды» на фасаде (в интернете отчего-то он позиционируется как «пятёрка»)

Приведя себя в относительный порядок после утомительной дороги и переодевшись, я отправился на предварительный осмотр города, в котором планировал задержаться так же на два дня.

Перейдя дорогу, наткнулся на авиакассы. Не колеблясь ни минуты, толкнул дверь и вошел внутрь. Билеты до Исфахана были в продаже, однако, рейс только один в сутки и только вечером, в 21-00. Таким образом, мне нужно было или увеличивать свое пребывание в Ширазе до трех дней, или, побывав завтра в Персеполисе, оставить лишь один световой день на Шираз. Первый вариант мне показался более разумным, поскольку из всех иранских городов именно Шираз я хотел осмотреть наиболее тщательно. Забрав паспорт в отеле, я вернулся в кассы, купил билет до Исфахана за 190 000 риалов и, довольный тем, что мне больше не придется трястись в междугороднем автобусе, отправился на поиски Вакиль базара.

Окончательно стемнело. Шираз – самая южная точка моего путешествия, до Персидского залива недалеко, потому и самая жаркая. Уличный электронный термометр поставил меня в известность о жаре в + 35 градусов. Что же здесь бывает в июле?

До Вакиль базара (аборигены говорят немного иначе: «Bazar Vakil») я дошел минут за пятнадцать. Несмотря на довольно поздний час, торговля шла во всю. Само здание базара представляет собой арочное сооружение, с потолком сложной формы и длиннющим коридором, по обе стороны которого тянуться лавки торговцев. «Новая» часть базара предназначена исключительно для местных жителей – иностранцу там делать нечего. А вот в старой части интересно побывать. Есть три основных вида товара, которые продаются в лавках Вакиль базара, это: ковры и гобелены, специи всех возможных цветов и запахов и сувенирная продукция для туристов. Выбор ковров велик. Однако если вы понимаете в коврах не больше, чем в квантовой физике, то покупать их на базаре не стоит, поскольку нарваться на подделку, или просто некачественную вещь, проще простого. Собственно говоря, подлинные, так сказать «марочные» персидские ковры известных мастерских Табриза, Мешхеда, Кашана, Хамедана – основных центров иранского ковроткачества, здесь практически не встречаются, поскольку продаются в специальных магазинах, а не в пыльных лавках базара. Об этом я узнал уже позднее, а пока ходил среди коврового разнообразия и пытался понять, что же такого необычного в тех персидских коврах, что представлены на базаре?

Иранские лавочники не навязчивы: никто вас хватать за рукав и с гортанным криком затаскивать за покупкой не станет. Даже если вы войдёте в лавку, то продавец проявит к вам в большинстве случаев внимание лишь тогда, когда вы спросите его о чём–либо, или возьмете в руки тот, или иной предмет, выставленный на продажу. Основная продукция в лавках следующая: шкатулки из верблюжьей кости, из кожи, из папье–маше, из дерева; чеканка, разнообразная как по размеру, так и по узору; великое множество алебастровых фигурок из древнеперсидской тематики и тематики Персеполиса покрашенных «под бронзу», довольно аляповатых на вид; бусы из неведомого мне камня. Ассортимент повторяется из одной лавки в другую.

Все же с покупками на базарах Ирана советую быть осторожней: купить халтуру, да ещё и изрядно переплатить, можно элементарно. Например, приглянулась вам та же шкатулка из кости верблюда. Спросите цену. Услышав ответ, разделите цену пополам, озвучьте её продавцу. Очевидно, вы услышите, что ваша цена нереальная. Для русских туристов, дескать, цена итак традиционно самая лучшая, а если уж говорить о качестве продукции, то вам несказанно повезло, поскольку лишь именно в этой лавке вы можете купить действительно качественную вещь.

«Роспись шкатулки более чем ручная, просто уникальная роспись – Аллах тому свидетель!, — будет разливаться соловьём ширазского сада перед вами продавец, — секрет этой росписи находится в страшном секрете и передается в нашем роду из поколения в поколение, а материал – просто лучше не бывает!».

Произнося этот монолог, продавец будет исправно подливать вам в стакан чай, подкладывать кусочки шафранного сахара и цокать языком, притворно изображая горечь непонимания того, как вы можете не соглашаться на «специальную» для вас цену. Не введитесь на этот спектакль! Многие торговцы имеют эдакие книги «Отзывов и предложений». Если вы русский, вам обязательно покажут какую-нибудь запись, вроде этой: «Толян из Алапаевска, строитель-монтажник АЭС в Бушере, купил здесь классные сувениры для тещи»

Если вам всё же непременно хочется купить приглянувшуюся вещицу, определите ту цену, при которой продавец прекратит с вами разговор и не станет вас у себя более задерживать. После этого делано – равнодушно вздохните и начните прибавлять к этой цене по 10 000 риалов, каждый раз произнося, что вы называете «Last price». На 30 процентов цену вам наверняка удастся «усушить». Но это касается простецких сувениров, без затей.

Иное дело — иранская чеканка. Да, на Вакиль базаре вы сможете купить симпатичное чеканное блюдо за 10 – 20 долларов в эквиваленте. Но помните, что это чеканка далеко не высшего качества, а своего рода поточного производства, кустарщина, хоть и не плохая. Ради интереса попробуйте разыскать магазин, или лавку, где витрина сделана из толстого стекла, дверь оборудована сигнализацией, внутри мерно гудит кондиционер, а каждая вещь, выставленная на продажу, единична и любовно покоится на атласной салфетке или бархатной подушечке. Вот там вы действительно сможете найти произведение искусства чеканки. Однако же и цены на будут начинаться от 150-200 долларов за крошечную, чуть больше спичечной коробки шкатулку, и уходить к тысяче долларов, в зависимости от размера изделия и сложности работы.

Я не знаю, как торгуются египтяне, но в иранской лавке едва ли вы снизите цену в несколько раз: продавец просто печально вздохнёт на вашу несговорчивость и оборотится к другим покупателям, или же займется своими делами. Впрочем, все зависит от вашего умения торговаться и настойчивости.

Побродив по Вакиль базару без малого два часа, я сунулся было в расположенный неподалёку ресторан «Вакиль». Однако мест не было напрочь. Расстроился, вернулся в гостиницу и поужинал в тамошнем ресторане. Следующим утром я планировал посетить Персеполис, Naqsh-e Rostam и Naqsh-e Rajab.

Утро второго дня в Ширазе было солнечно и ясно. Проснувшись в семь утра и позавтракав, я вышел из гостиницы ловить машину. Это было не просто, а очень просто: мгновенно возле меня остановился «Пекан». Маршрут и продолжительность поездки (весь световой день) водителя устроили. Показать Персеполис, Naqsh-e Rostam и Naqsh-e Rajab он был готов за 200 000 риалов. У меня было иное мнение — 150 000. Водитель по имени Аббас, родом из Хамедана, неплохо говорил по-английски, и был поразительно похож на иранского президента Ахмадинежада.

Первым на маршруте был Naqsh-e Rostam (по названию скалы) – интереснейшее и красивое место. Вход платный — четыре тысячи риалов. На высоте около десяти метров от земли, на одном уровне, в «Г» образной скале высечены три крестообразные царские гробницы и чуть поодаль ещё одна, перпендикулярная первым трём. Гробницы принадлежат царям эпохи Ахеменидов. Считается, что, одна из четырех гробниц принадлежит Дарию. Гробницы находятся на большой высоте над землёй и представляют собой каждая – колоссальный, глубоко высеченный в скале крест, нижнее поле которого пусто, средняя же часть обработана в виде портика с 4-мя колоннами, увенчанными фигурами быков; в середине портика дверь, ведущая непосредственно в усыпальницу.

Ниже гробниц расположены барельефные изображения Сасанидской эпохи, которые представляют подвиги национального героя эпоса – Рустема. Naqsh-e Rostam, нужно непременно посетить, находясь в Ширазе.

Следующим на маршруте был Naqsh-e Rajab – это довольно посредственно сохранившиеся барельефы, изображающие персидского правителя Ардашира I – основоположника Сасанидской Персидской империи со свитой на двух невысоких скалах. Сюда вход так же платный, но уже две тысячи риалов.

Перед входом в Персеполис (ныне именуемом персами Тахте – Джемшид) много машин и туристов. Я купил по пять тысяч риалов каждый два входных билета, для себя и для Аббаса, а также написал в специальной книге своё имя и страну, откуда я прибыл – это обязательное требование.

Персеполис представляет собой гигантскую веранду у подножья горы Рахмет, на которую ведет широкая лестница. Описывать подробно это детище Дария, смысла нет — всё надо видеть самому. Задуманный изначально как новая столица, Персеполис («город персов»), так никогда ею так и не стал, но остался царской резиденцией.

На тщательный осмотр Персеполиса понадобится не менее четырёх часов. В жаркую погоду лучше приезжать с утра пораньше, поскольку площадь комплекса достаточно велика, а тень отыскать совершенно негде.

Большая часть зданий Персеполиса имела крышу. Предположительно деревянную, потому и не сохранившуюся до наших дней. Разобраться в совокупности дворцовых зданий, колонн портиков, развалин гробниц достаточно непросто – для этого желательно иметь хотя бы схематичный план всего сооружения. Очень хорошо сохранились фигуры быков, единорогов и птиц, похожих на грифонов. Тем, кто заинтересуется Персеполисом всерьёз, рекомендую начать осмотр комплекса по часовой стрелке от главной лестницы в два всхода (правый и левый), сложенной из гигантских мраморных глыб с вырезанными ступенями. Затем через царские ворота с фигурами крылатых быков к царской гробнице в скале, мимо популярнейшего изображения на трехметровой стене «Бой Дария с быком» к музею Персеполиса. Возле музея можно «покурить, оправиться», зайти в книжный магазин и напиться.

Далее стоит посмотреть интереснейшие барельефы, изображающие эпизоды жизни царя, а также потрясающие клинописные надписи. Закончить осмотр можно у 72 колонн, разбитые на несколько групп, обширного портика. Здесь же раньше располагался царский трон. Повторюсь, тщательный осмотр Персеполиса требует времени.

Сопровождавший меня Аббас изрядно притомился ходить по жаре, однако терпел стоически. Туристов на территории комплекса много, очень много. Разный люд: и сами иранцы, большей частью школьники, привезённые на экскурсию, и одетые в белые одежды пакистанцы, и европейцы. Условия для фотосъёмки в Персеполисе достаточно непростые: высокие сооружения и игра теней, потому лучше ловить солнце в зените.

В Шираз мы возвращались в шестом часу, оба заметно уставшие, а я ещё умудрился и здорово обгореть на жарком иранском солнце. Персеполис назову туристическим объектом номер один Ирана. Быть в Ширазе…, нет, не так…. быть в Иране, и не увидеть его – это равносильно проигнорировать Акрополь в Афинах, или Колизей в Риме.

Выдав Аббасу вместо оговоренных 150 000 риалов 200 000 (всё же почти весь день мы провели вместе), я уточнил у него, что ещё интересного можно посмотреть в Ширазе. Получалось как раз на два дня минимум, и это ещё без походов по музеям.

После ужина я прогулялся перед сном по вечернему Ширазу до залитого ночными огнями форта Карим Хана, напротив которого, с фасада госучреждения на прохожих взирали суровый старец, имам Хомейни и, похожий на директора школы, если бы не чалма, нынешний духовный лидер Ирана имам Али Хаманеи.

Кабы бы не восточный колорит, то улицу Занд можно принять за центральную торговую улицу обычного европейского города. Множество торговых галерей и частных магазинов (в основном торговавших почему-то джинсами и рубашками). Частенько скучающие продавцы «выстреливали» в меня любимейшей репликой персов: «Hello! The are you from?». Ни тебе косых взглядов, ни прочего проявления «радикального ислама», лишь полудетское любопытство.

Вечером я решил посмотреть/послушать президента Ахмадинежада. Долго перещёлкивать каналы не пришлось: на одном из них освещался в новостях визит лидера нации, уж не помню, в какую страну, на другом шла запись трансляции его выступления перед меджлисом. Иранский президент говорил гладко и убедительно, что было ясно и без перевода, много улыбался и шутил, активно помогая себе жестикуляцией. Никакой агрессии, или истерии в голосе. Разумеется, я ни черта не понял из его речи, но минут двадцать смотрел и слушал с удовольствием. Так минул очередной день моих иранских приключений.

Утром следующего дня я пешком отправился в сад Эрам (Bagh – e- Eram), расположенный в западной части города. От гостиницы это не шибко близко. Плата за вход 4000 риалов. Хорош сад Эрам весной, в пору цветения! Большая коллекция розовых кустов представляет всю палитру цвета, разве что роз черных нет. Возле каждого вида воткнута табличка с названием и описанием вида. Густы заросли цветущего жасмина, заливающие всю округу ароматом. Подобное обилие жасминовых зарослей я видел лишь в Будапеште. Есть целая плантация цитрусовых деревьев, уголок с прудом, стилизованный под японский сад, акации, пальмы, различные экзотические растения. После пустынных пейзажей, виденных мною в Иране ранее, сад Эрам – оазис в городе, который жители Шираза именуют не иначе как «Райский сад». Пришла на экскурсию большая группа иранских школьниц в серых комбинезонах и черных платках. Старательно записывая вслед за сопровождающим названия растений, они не обращали на меня ни малейшего внимания. Постепенно «Райский сад» начал заполняться народом.. Видимо многие горожане любят после работы, захватив жён и детей, гулять здесь.

От сада я проехал на автобусе несколько остановок и направился в сторону мечети «Ali ibn – e Hamzeh», со стороны которой раздавалось протяжное пение. Мечеть окружена высоким забором, внутренний двор традиционен: апельсиновые деревья, большой водоём посередине.

Небольшое отступление. В Иране, в теплое время года, такое явление, как жажда, путешественника преследует часто. Воду таскать с собой вовсе не обязательно. Напиться можно на территории любой мечети. Но следует помнить вот что, дабы не стать объектом недоумения и насмешек для окружающих: если для того, что бы испить воды вам пришлось принять коленопреклонённую позу мавра, подающего господину чашу для омовения, то это значит, что вы пытаетесь напиться из крана, под которым правоверные моют ноги, перед тем, как войти в мечеть. Краны с питьевой водой обычно находятся в стороне и снабжены кружками, или пластиковыми стаканчиками.

У мечети два входа: для мужчин и для женщин. Еще одна небольшая дверь справа ведёт в своеобразное подсобное помещение (не знаю, как правильно его назвать). Я разулся и вошел в «молельную» часть. Прошли те времена, когда муэдзины созывали правоверных на молитву только лишь с минарета звуками собственного голоса. Вдоль стен сидели на коврах мужчины, собравшиеся для молитвы. В одной из стен, обращённых к Мекке, располагается ниша — михраб. Возглавляющий молитву всегда стоит лицом к михрабу. В мечети, в которую зашел я, имам провозглашал проповедь в микрофон. Его голос, многократно усиленный динамиками, разлетался по округе. Я, впервые попавший на подобное действо, хоть и был немало поражен увиденным, все же не стал долго задерживаться, дабы не смущать верующих и вышел за двери.

В подсобном помещении, куда заглянул после, стоял котел, к которому мальчишки таскали пластмассовые плошки. Опрятно одетый человек наполнял эти плошки какой-то едой и передавал их человеку, который у входа раздавал их всем желающим. Заметив, что я наблюдаю за происходящим, человек взял одну из плошек и передал её мне. Еда представляла собой обычный мед, перемешанный с мелкой — мелкой вермишелью. Разумеется, отказываться было нельзя. Ничего удивительного – одно из качеств человека, восхваляемое исламом — великодушие. «Благочестивые же… те, которые… по любви к Нему (Аллаху), питают пищею бедного, сироту, пленника, говоря: «Мы питаем вас ради Бога; не требуем от вас ни платы, ни благодарности» (Коран, сура 76:5, 7-9) Разумеется, эта сура Корана распространяется в жизни на всех людей, независимо от их социального статуса, или национальности (вероисповедания). Вот так-то!

Карты Шираза у меня не было, поэтому я пошел, куда глаза глядят. Вскоре вышел к городскому рынку. В начале мая в Иране фруктов нет практически никаких. Только апельсины, яблоки, финики и огромное количество бананов, с синей наклейкой «Эквадор».

А вот овощей много: огурцы, помидоры, горошек в стручках, капуста разная, свекла, бобы… Зашел, превозмогая запах и переступая через разлитую воду под ногами, в рыбную лавку: рыба – меч, камбала, прочая рыба, креветки.

Возле рынка я обнаружил ещё одну мечеть, поменьше. Служба в ней не проводилась, поэтому внутреннее убранство я осмотрел достаточно подробно, благо никому не мешал. Ни скамеек, ни стульев. Все должны сидеть на устланном коврами полу. Изображения живых существ исламом запрещены, нет изображений Бога, ангелов или пророков. Мечети красивы другим: узорчатые изразцы, мраморные колонны, различные витражи, орнаментальная роспись канонических текстов – всё это можно рассматривать очень долго.

Сегодня была пятница, потому найти религиозный комплекс Шираза – «Shah Cheragh Shrine», особого труда не составило. Туда спешили сотни и сотни людей. Людская масса входила в ворота и растекалась по всей площади комплекса, в ожидании вечерней пятничной молитвы. Я отметил значительное количество стянутых полицейских и солдат, следящих за порядком. «Shah Cheragh Shrine» занимает значительную площадь. Сравниться с ним величиной может лишь ещё один религиозный объект города – комплекс «Seyyed Mir Mohammad». Внешне эти сооружения похожи. Основное отличие, бросающееся в глаза – роспись главного купола.

Между тем служащие выносили и расстилали многометровые рулоны зелёной материи, покрывая пространство перед входом в мечеть. Посидев до начала действа под деревом на траве, поглазев на круговерть жизни вокруг меня и взяв навязанную мне визитку тегеранского торговца коврами, который, определив во мне безошибочно иностранца пустился в пространную длительную беседу, я не стал дожидаться начала пятничной молитвы и возвратился в гостиницу.

Я ещё много не успел увидеть в Ширазе, поэтому с утра поспешил к цитадели Карим – хана. Этот один из основных символов Шираза основан династией Занд. Четыре угловые четырнадцатиметровые башни по периметру цитадели, одна из них наклонена и напоминает «падающую» башню в Пизе. Внутри высажены апельсиновые деревья, прорыт канал с водой. Вход платный, но можно и не заходить – цитадель снаружи гораздо интереснее.

На очереди у меня оставались мавзолей Хафеза, дворец и сад Нараджастан (Naranjestan-е-Ghavam) и мавзолей Саади. До первого, расположенного за рекой, я добрался на такси. Мавзолей Хафеза – единственное встреченноё мною место, куда пускают бесплатно. Расположенный в северной части города, мавзолей великого персидского поэта очень приятное место. Пальмы, кипарисы и сосны растут друг возле друга, традиционные водоемы, высажено множество цветов. Территория находится в идеальном порядке и такой ж чистоте. Сам мавзолей – небольшая беседка о восьми колоннах, в центре которой находится плита с надписью на фарси. Много интеллигентной иранской молодежи и иностранцев.

Четыре молоденькие девушки в черных хиджабах и джинсах. Одна из них подошла ко мне, задала традиционный вопрос: «The are you from, mister?» Услышав ответ, девушка слегка поклонилась и произнесла: «Welcome to Shiraz!». Поразительная арийская красота! Тончайшие черты лица словно исполнены искусным резчиком, огромные черные глаза, изумительная улыбка, прядь черных волос из-под хиджаба, точёная фигурка, смуглая кожа… превосходные эпитеты девушке можно было продолжить. Я зачарованно смотрел на юную иранку:

«Ну, а этой за движенья стана,

Что лицом похожа на зарю,

Подарю я шаль из Хороссана

И ковер ширазский подарю»

С. Есенин. «Персидские мотивы»

Подошли остальные три девушки. Мы познакомились. Юную красавицу звали Нида (ударение на последний слог). Её родная сестра – студентка, изучает английский язык, самая старшая и серьёзная из всех четырёх. Две другие девушки – их двоюродные сёстры. Девчонки попросили разрешения меня сфотографировать, потом Нида протянула мне тетрадку и предложила написать в нее какое-нибудь пожелание людям Шираза. Вокруг нас стала собираться толпа зевак. Я, в свою очередь, попросил разрешения у девушек сфотографировать их всех вместе и написать мне на фарси адрес Naranjestan-е-Ghavam. После этого мы, удовлетворённые общением, распрощались. К сожалению, красота иранок недолговечна. К 28-30 годам они становятся похожими на индийских Зиту и Гиту, нанося большое количество макияжа на лицо. После 30 лет изначальная красота практически и вовсе улетучивается.

В мавзолее Хафеза есть уютная чайхана. Можно посидеть на подушках, выкурить кальян и выпить чаю с всякими сладостями на выбор.

В Naranjestan-е-Ghavam я быстро добрался на частном извозчике – помог адрес, который написала Нида. Входной билет все те же 4000 риалов. На площади за высокой стеной территория обустроена так же, как и в цитадели Карим – хана: высажены апельсиновые деревья, протянут канал с водой. Свежо, покойно, аромат цветов. Основное здание, Zinat-ol-Molk`s house, включает в себя верхнюю часть, расположенную чуть выше уровня земли – оранжерею (Qavam`s Orangery) и нижнюю часть – музей. Оранжерея состоит из десятка комнат, богато украшенных расписными панно от пола до потолка. Потолок так же расписан узорами. Особое место занимает изображение в стенной нише трех мужских фигур в национальных персидских одеждах – основной сюжет открыток комплекса Naranjestan-е-Ghavam. Арки дверных проёмов украшает изящная лепнина. В рамах окон огромные цветные витражи. Красиво, очень красиво.

Музей находится в полуподвальном помещении. Интереснейшая коллекция посуды и предметов быта из бронзы и серебра различных эпох истории Ирана, начиная от ассирийской империи, до династии Сефевидов, т. е. до середины 18 века.

В мавзолей Саади я категорически не успевал – самолёт в Исфахан вылетал в 21-40. Впрочем, в Ширазе я так и не успел увидеть ещё несколько достопримечательностей, ни водопады в горах и озера за городом. Значит, есть повод вернуться в один из красивейших городов Ирана.

В аэропорту, куда я прибыл за 30 минут до вылета, на досмотре меня заставили открыть сумку и перетряхнули вещи – единственный раз за всё время путешествия. Самолёт, выполняющий рейс до Тегерана, совершил промежуточную посадку в Исфахане в 22-30.

3. «Полмира его называли потому, что путешественники могли описать только половину города». Искандер, иранский историк, об Исфахане.

Несколько десятков желтых «City taxi» на площади перед аэропортом я миновал, не слушая водительских «Эх, прокачу!». Бросил сумку на асфальт на стоянке и стал ждать. Через десять минут подъехавший толстый усатый перс высадил из своего безумно современного для Ирана 605-го «Пежо» пассажиров и вопросительно взглянул на меня. Номер в отеле «Azady» мне любезно забронировали еще на ресепшене отеля в Ширазе. «Отель «Azady?», — флегматично переспросил меня усач и показал четыре пальца, дескать, четыре тысячи риалов. Торговаться смысла не имело – других свободных машин в этот поздний час поблизости не было, а «Козлевичи» аэропорта наверняка запросили бы с меня цену выше. До отеля мы доехали минут за тридцать – в Исфахане аэропорт расположен на достаточно приличном расстоянии от центра города.

Угрюмый, нелюдимый господин на ресепшен не говоря ни слова, выдал мне ключ — карточку от номера. «Azady» — самый респектабельный отель Ирана, в котором мне пришлось жить, хоть в рейтинге отелей города он занимает скромное десятое место. Окна огромного номера, расположенного на первом этаже, выходили на футбольное поле стадиона, сам номер был выдержан в теплых пастельных тонах, и оборудован всем необходимым, включая здоровущий телевизор с плоским экраном.

Было начало двенадцатого ночи, но я решил всё же прогуляться до моста «Si – o – se bridge », или «моста 33-х арок», купившись на фразу из буклета отеля, которая гласила, что «Azady» расположен напротив данного моста. «Напротив» — это оказалось в действительности через несколько кварталов. Я шагал по широкому зелёному бульвару Tchahar Baghe. Исфахан плавно погружался в сон: открытыми оставались лавки со сладостями и магазинчики, а так же попавшееся мне на пути интернет-кафе, возле которого толпилась молодёжь. Отмахав пешком спорым шагом минут десять, но, так и не выйдя к реке, я решил вернуться в гостиницу. Завтрашний день – единственный на осмотр Исфахана.

Утром следующего дня, наскоро позавтракав и прихватив с собой карту города, отправился первым делом к главной достопримечательности Исфахана – мосту «Si – o – se bridge». Возле моста крутились фотографы, кидавшиеся на любого человека, кто хоть отдалённо походил на иностранца и сомнительного вида личности, предлагавшие фотографические изображения «Si – o – se bridge». На другой стороне реки высилась на фоне отдаленных гор гостиница «Kowsar» — один из дорогих отелей города. Сам мост сногсшибательного впечатления на меня не произвёл, хоть и по-своему красив. Мост исключительно пешеходный. Перейдя по нему на другую сторону реки, я отправился на поиски армянского квартала и церкви Вонк. При наличии карты найти искомое оказалось нетрудно, да и купол церкви хорошо виден на подходе. Армянский квартал – несколько иной Иран, нежели виденный мною ранее. Здесь больше современных домов и магазинов, рассчитанных явно на население, с доходом выше среднего. Зелено.

Входной билет в церковь Вонк самый дорогой из всех, что мне приходилось покупать, посещая достопримечательности страны. Стоимость 30 000 риалов. Внутреннее убранство Вонк оставило у меня двойственное впечатление. С одной стороны – прекрасно расписанный купол, но сцена страшного суда, изображенная на левой стене от алтаря, какая-то несерьёзно-комичная. Ощущение такое, что её рисовал художник-мультипликатор. Основанная при шахе Аббасе Первом после Османской войны 1603-1605 годов, Вонк была и остаётся важнейшим кафедральным собором Ирана. На территории церкви сооружен мемориал в память всех армян, павших от турецкого геноцида. После мечетей и минаретов, виденных мною, Вонк привносит некое разнообразие в духовно – религиозный облик Ирана. Покрутившись в армянском квартале ещё минут сорок, и осмотрев дополнительно две церкви, я отправился на поиски «Hakim Mosque». По дороге я обозрел здание и голубой купол «Imam School», возле которой стояли и беседовали исламские богословы в белых чадрах и длиннополых одеждах. Поймав и уточнив нужное мне направление (Исфахан – город отнюдь не маленький), я направился дальше. Не смог пройти мимо магазина, торгующего коврами. Вот здесь я впервые увидел подлинные персидские ковры. Разница с виденными мною на Вакиль базаре в Ширазе была потрясающая. Огромные, тяжеленные ковры были подвешены под самый потолок на специальных устройствах и свисали вниз, являя собой все великолепие ковроткачества. Ради любопытства, я поинтересовался у хозяина магазина, сколько стоит этот вот, например, ковёр в коричневых тонах, размером 6 х 3 метра. Услышанная цена поразила не меньше самого изделия.

«Hakim mosque» находится около рынка и площади с круговым движением. Эта мечеть выделяется из всех остальных: её купол, облюбованный в качестве места посиделок десятками голубей, не расписан, как купола остальных мечетей Ирана. Купол «Hakim Mosque» коричневого цвета, несколько простенький с виду. Высоченные минареты смотрятся веселее, равно как и убранство двора мечети. Опять же, сложные архитектурные решения в строительстве, многочисленные арки, переходы и ниши, а также внутреннее обустройство очень привлекательно. В мечети тихо, с десяток бедняков спит в тени на расстеленной материи.

Теперь мне нужно было успеть на самую большую площадь Исфахана. Именно эту фразу я и произнёс водителю автомашины, остановленной мною возле выхода из «Hakim mosque». Престарелый иранец, «Пекан» которого был произведён видимо в год рождения его владельца, по-английски не говорил ни слова. Названия площади я не знал, потому мой монолог затягивался. Не спасала даже карта с искомым объектом, которую я сунул деду, в надежде, что это поможет. Наконец на старика снизошло озарение и он радостно воскликнул: «А! Meydane Imam! Meydane Imam!», — понимание было достигнуто. «Площадь имама» (площадь «Ali Qapu») города действительно впечатляет. Не берусь спорить с утверждением, что это самая большая городская площадь мира, но, безусловно, это самое замечательное и самое туристическое место Исфахана. Слева на площади расположена Mosque of Sheikh Lutfollah – красивейшая мечеть с изумительным широким куполом. И вход, и купол украшает тончайшая роспись. Сочетание зеленого, голубого и светло-коричневого цветов придают всему зданию чрезвычайно нарядный вид. Чуть дальше, в сотне – другой метров, на площади расположена ещё одна мечеть, название которой я себе ни где не отметил. Сооружение поражает в первую очередь своим размахом. На территории мечети с лёгкостью мог бы уместиться небольшой стадион. Время сооружения указано 11-12 века. Часть минаретов была закрыта строительными лесами. Бойкий экскурсовод подробно рассказывал бельгийским туристам что, где, как и почему расположено, попутно шикнув на меня, когда я обутой ногой заступил за некую черту, отделяющую территорию для совершения молитвы.

Дворец правителя расположен на площади Ali Qapu, напротив Mosque of Sheikh Lutfollah. Яркая роспись залов, просторный балкона, на который ведет крутая лестница. С балкона открывается «открыточный» вид на всю площадь. Внизу расположены длинным рядом сувенирные лавки и книжные магазины. Товары все те же: чеканка, шкатулки, небольшие гобелены, книги.

О книгах. В Иране, в тех городах, что я посетил, очень много книжных магазинов. Есть небольшие лавки с заставленными книгами стеллажами, есть и большие магазины самообслуживания. Ассортимент широк: школьные тетрадки, иллюстрированные альбомы по городам Ирана, очень много книг имама Хомейни, различные книги религиозного содержания, воспоминания президента Клинтона, а несколько раз мне попалась книга, обложку которой украшала звезда синяя Давида. Разумеется, огромное количество художественной литературы. Подавляющее количество книг на фарси, но есть и на европейских языках.

До вечера я успел зайти на Isfahan Bazar, расположенный в старой части города, недалеко от Пятничной мечети и парка шаха Аббаса. Мрачноватые многокилометровые коридоры базара со сводчатыми потолками и круглыми отверстиями в них, откуда проникает свет. Лавки, торгующие золотом, плюс все то же, что и на остальных базарах прочих городов. Кроме этого успел взглянуть, проходя мимо, на роскошный «Abbassi Hotel», расположенный в бывшем здании караван – сарая эпохи Сефевидов 17 века.

Один световой день на Исфахан – это очень и очень мало. Лишь на армянский квартал с его церквями и на мост «33-х арок», нужно несколько часов, если не половину дня. Если осматривать город по полной программе, заходя во все значимые мечети, музеи и дворцы, то в Исфахане нужно провести не менее двух – трех целых дней. Но и за один день я выполнил программу минимум. Завтра мне предстояло вернуться в Тегеран.

4. Столичный мегаполис по-восточному.

Учитывая величину Тегерана, и что на осмотр города у меня лишь один световой день, я ещё в Москве изучил его гостиницы из расчета «расположение/цена». На качество решил закрыть глаза. Дорогие (от 100$ за ночь) и пафосные отели «Azady», «Laleh» и «Homa» отпали сразу же – они в северном Тегеране. Выбор пал на отель «Ferdossi» — это название я и произнес девицам в службе заказа такси аэропорта.

Утренний будний Тегеран являл собой кошмарное зрелище: тысячи автомашин, толпы людей, все это куда-то хаотически двигалось по неведомому мне закону. В воздухе висело непрекращающееся гудение клаксонов, с помощью которых водители отвоёвывали себе место на дороге. «Ferdossi» являл собой огромную гостиницу горкомовского типа времен социализма крупного российского областного центра. Тоскливо — казённую картину несколько скрашивал совершенно не нужный швейцар в ливрее на входе. Номер был не бог весть, какой свежести, полутемный, изрядно обшарпанный и выходил окном на проезжую часть. Своих 600 000 риалов он явно не стоил. Идти менять уже не было ни сил, ни желания. Одна радовало – гостиница в центре и возле метро.

Успеть осмотреть в Тегеране я хотел два места: арку на площади Azady и парк Голестан. На карте города отмечены два Голестана – парк Голестан и дворец Голестан («Golestan Palace»), причём второй объект находился чуть южнее моей гостиницы. Но я остановился на парке. Убедившись, что на метро до парка не доехать, я поймал машину и через пять минут выяснений с шофером места назначения, мы отправились в путь. Городские пейзажи за окнами меня не радовали: Тегеран совершенно не туристический город. Однотипные дома, толпы людей и пробки, пробки, пробки из автомашин. Парк Голестан расположен в северной части города. Север Тегерана разительно отличается от остальных его частей: здесь высятся многоэтажные современные жилые здания с квартирами, стоимостью до миллиона долларов, проложены отличные «хайвэи» с тремя полосами движения в каждую сторону (что, впрочем, так же не спасает от пробок) и наличествует зелень. И все это на прекрасном фоне заснеженных горных вершин.

В парке свежо, изобилие вековых эвкалиптов, кипарисов и туи. Тишину нарушали лишь звуки проводимых работ по дополнительному облагораживанию территории: рабочие укладывали новые газоны и чинили покрытие дорожек. Дворец на территории парка раскошен и находится в идеальном состоянии. Внутреннее убранство залов и комнат абсолютно на европейский лад, лишь с некими элементами искусства и декораций Востока. Картины, камины, коллекция холодного оружия, огромные хрустальные люстры, дубовая мебель, многометровые ковровые дорожки – полное впечатление того, что попал на виллу потомственных итальянских аристократов, а не персидской знати. Девушки – смотрительницы не оставляли ни одного из немногих посетителей без внимания, сопровождая из комнаты в комнату и давая краткие комментарии по экспозиции. Признаться, я совсем не ожидал отыскать в Иране столь интересный дворец.

На дорогу к площади Azady я потратил не менее сорока минут езды в компании с молодым неопрятным иранцем, который то неустанно болтал сам с собой, то затягивал заунывную песню, выстукивая мелодию на руле полуразвалившегося «Пекана», то начинал меня в очередной раз уговаривать увеличить сумму его денежного вознаграждения против оговоренной. Уже отчаялся попасть к популярной башне засветло, но все обошлось благополучно.

Я присел на каменные ступеньки, чтобы перевести дух после езды сквозь городской автомобильный бедлам и глотнуть менее загазованного воздуха, чем в плотном транспортном потоке. Башня площади Azady по-своему красива. Возле неё любят собираться жители города во время городских праздников, или массовых народных выступлений. На длинной клумбе посреди аллеи площади высажены неизменные алые розы, разбиты газоны с молодыми ёлочками. Сбоку от площади, на длинных металлических мачтах развиваются флаги нескольких десятков государств, что на фоне заснеженных горных вершин смотрится очень эффектно. Я пробыл у башни до захода солнца.

В гостиницу решил добраться на метро. До станции пришлось пройти с километр. Метрополитен Тегерана точно такой же, как и в Афинах и в Риме, предположу, что строились все три по одному проекту (оформление станций, расположение входов и выходов, проч.). Станции неглубокого залегания, поезда ходят, конечно, с большим интервалом, чем в Москве; билет c магнитной полосой и стрелочкой, стоит копейки и действует весь день: «One day ticket». Состав разделен на вагоны только для мужчин и только для женщин. Народу много, остановки объявляют на фарси и тут же по-английски. На станциях и в вагонах идеальная чистота. Метрополитен из двух линий, пересекающихся на станции «Площадь имама Хомейни», где я и вышел.

Заскочив в гостиницу и ополоснувшись после многочасового хождения по жаре, я решил ещё пройтись перед сном. Позднее время практически не ослабило биение пульса города: по-прежнему людское оживление на улицах, переполненные рейсовые автобусы брались штурмом, причём мужчины штурмовали переднюю часть, женщины – заднюю, на площади Ferdossi полицейский разбирал ДТП с участием ярко – желтого такси, магазины лили свет витрин на тротуары, строгий лик имама Хомейни смотрел на горожан с многочисленных плакатов. Колоритный Тегеран жил своей суетливой жизнью многомиллионного мегаполиса.

В шесть часов утра я уже ехал в такси по ещё сонной иранской столице в Мехрабад. В зале ожидания ко мне подошел иранец, с которым мы летели одним рейсом в Иран и вместе же возвращались в Москву и расспросил меня о впечатлениях от увиденного.

— Все отлично. Иран – потрясающе интересная страна.

— Замечательно, значит вы когда-нибудь еще вернётесь на мою родину?

— Непременно, я уже даже знаю свой следующий маршрут: Тегеран – Мешхед – Керман – Табриз – Керманшах.

«Мне пора обратно ехать в Русь.

Персия! Тебя ли покидаю?

Навсегда ль с тобою расстаюсь…?»

С. Есенин, «Персидские мотивы»

Практические советы из личного опыта.

1. Виза.

Если вы едите в Иран на срок до 7 дней, то визу вы можете поставить в аэропорту Тегерана при наличии обратного билета. Если ваш визит рассчитан на более длительное время, то визу придётся оформлять в иранском консульстве на родине. При этом нужно иметь приглашение иранской стороны и загранпаспорт без отметок пограничных служб Израиля и США. Если вы журналист, то визу Ирана вы скорее всего не получите.

2. Валюта Ирана.

Иранский риал. На 01.05.06 года курс к доллару был 1$ = 9100 риалов. Это курс государственных обменных пунктов. У частных менял, лавки которым можно в изобилии встретить на центральных улицах крупных городов, курс незначительно хуже 1$ = 9000 риалов. Самая популярная банкнота, находящаяся в обращении – 10 000 риалов, или, как говорят аборигены, «Один Хомейни». В ходу купюры и в 20 000 риалов, но более редки. Мелкие купюры (5000; 2000; 1000 риалов) пригодны для чаевых и оплаты мелких покупок (сок, вода, билеты в музеи). Монеты есть, но практически не котируются. На банкнотах цифры и на фарси, и арабские. Запутаться сложно. Просто запомните, что купюра в 10 000 риалов – это эквивалент доллару, т. к. при расчётах с иностранцами округление идет в пользу доллара. При денежных расчетах цену вам могут назвать как в риалах, так и в несуществующей официально валюте – в туманах (так и произносится – «туман»). Туман равен 10 риалам. Часто вам могут назвать цену в «Хомейни». Но в этом случае помните, во избежание недоразумений, что «Один Хомейни» — это именно десятитысячная купюра, никакая другая (старец изображен и на 20 000 и на 1000 купюре). Обмен валюту рекомендую совершить сразу по прилёту, в аэропорту. Оптимально поменять на неделю порядка 300 – 400 долларов на человека. Больше не надо – пачки денег вам банально будет некуда складывать. Возьмите с собой мелкие доллары, идеальна купюра в 10 $. Во всех гостиницах я платил именно долларами – получалось даже чуть выгоднее из-за округления курса. Банкоматов за время путешествия я не встречал ни разу – кредитную карточку можете оставить дома.

3. Размещение. Гостиницы.

Оптимально останавливаться в гостиницах, стоимостью 30-40 долларов за номер за ночь. За эти деньги вы получаете европейский уровень сервиса, кондиционер (что для Ирана актуально) в чистом, опрятном и просторном номере и удобство расположения гостиницы. Сейфов в номерах нет, но есть на ресепшен (так было в Ширазе, Исфахане и Тегеране). Минимальная стоимость гостиницы – 10 долларов, но ударяться в безудержную экономию все же не советую: гостиницы низшей ценовой категории как правило или расположены в шумном месте (на городской площади, возле базара), или предлагают уж совсем спартанские условия для проживания.

4. Транспорт.

Если вам нужна экономия денег и вы стойки к длительным автобусным переездам, то между городами можно передвигаться именно на этом виде транспорта. Автобусы фантастически дёшевы – от 20 000 – 30 000 риалов.

Если цените время и комфорт — тогда воспользуйтесь самолётом. Билеты на внутренние рейсы можно приобрести и в московском представительстве «Iran Air», если вы заранее знаете свой маршрут. Стоимость билета на внутренний рейс до 200 000 риалов, в зависимости от дальности перелёта.

С такси проблемы нет как таковой. Достаточно выйти на дорогу и поднять руку. Мгновенно 1-2 машины остановятся. Железобетонное правило: цену оговаривайте до начала поездки! Если видите, что водитель вас понимает, но на ваше предложение о цене отвечает с плутовской улыбкой, хитро пряча взор, что-то вроде: «Садись, дорогой, там разберёмся!» — смело захлопывайте дверь и ловите другую машину, иначе неприятности в виде вымогания большей суммы, чем была произнесена до момента посадки вам гарантированы. Легче будет заставить подавать лапу и выполнять команду «Служить!» взбесившегося ротвейлера, чем иранского прохиндея от частного извоза дать вам сдачу, или признать, что требуемая плата в 100 долларов за пару километров, что он вас провёз – есть сумасшествие. Примерные расценки на такси из моего опыта поездки: в крупных городах, в черте города, из конца в конец – 20 000 – 30 000 риалов, или 2-3 «Хомейни». В Тегеране эту цифру увеличьте на 30% — все же сказывается столичная «дороговизна». Из аэропорта до гостиницы – 20 000 – 40 000 риалов. Не пытайтесь ловить новенькие 206-е «Pegeot», коих в Иране изобильно – это машины «новых иранских», которые извозом не занимаются.

5. Общение с местным населением.

Помните, что вы в исламской стране, пусть и формально в светском государстве. Не принято ходить вызывающе (по местным меркам) одетым (шорты, размалёванные майки нежелательны), иметь неопрятный внешний вид, курить на улице, шуметь, ходить, взяв свою спутницу за руку.

Не показывайте, что вас раздражает повышенное внимание к вашей персоне со стороны аборигенов. Не повышайте голоса, не отводите глаза от собеседника. В подавляющем большинстве случаев вас будут «грузить» вопросами: откуда вы приехали, нравится ли вам в Иране, кто вы по профессии, когда уезжаете обратно и проч. Не раздражайтесь попусту: иностранцы воспринимаются если и не как стая диких шимпанзе на центральной площади города, но с искренним и неподдельным интересом.

И ни в коем случае не пытайтесь разрешить возникший конфликт криком, или резкими телодвижениями. Если вас достали окончательно расспросами – вопросами, то можете закаменеть лицом и сурово молвить, что время интервью закончилось и попрощавшись идите дальше. Это максимум, который позволителен иностранцу. Впрочем, если держаться с достоинством и без высокомерия, то никакие эксцессы вам не грозят.

6. Набившие оскомину «страхи» о стране.

Выкиньте перед поездкой из головы образ страны «ортодоксального ислама» и память о печальной участи Александра Грибоедова.

В Иране вы не встретите ни толп безумных фанатиков с зелеными знамёнами ислама, ни окриков суровых бородачей с АКМ на плече, ни публичного избиения палками на городской площади по суду шариата, ни проверок военными патрулями, за исключением отдельных случаев.

В гостинице вы запросто сможете увидеть по ТV западный фильм (мне довелось наткнуться на «Джеймса Бонда» по одному из каналов). Иранские женщины – это вовсе не забитые жизнью существа, торопливо отбегающие на улице в сторону при виде мужчины, прикрывая лицо хиджабом.

В стране нет бомжей и практически нет попрошаек (встречал всего один раз возле базара). Вас не станут дурить и «разводить» на деньги при каждом удобном случае: в Ширазе водитель рейсового автобуса не тронул машину с места от остановки, пока я не отреагировал на его призывные вопли на всю улицу немедленно вернуться и забрать сдачу за проезд с 2000 риалов. Разумеется, бдительность нужна: не оставляйте деньги в доступном месте, уходя из номера гостиницы, особенно дешёвой – случаи воровства из номера имеют место быть, не «светите» в людном месте тугой «лопатник» с наличкой (носите деньги в переднем кармане джинсов/брюк), не вступайте с разговоры с сомнительными личностями.

P. S. Сердечно благодарю «стодорожников» Наталью и Яна, а также Сергея Самосадского за помощь в подготовке к поездке!