&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbspС утра, обнадеженные выглянувшим солнышком, мы засобирались в Кью. Знаменитый Королевский ботанический сад заслуживал самых наилучших погодных условий. На пересадочной станции вспоминаем, что требуется доплатить за проезд из-за скорого выбывания из первой зоны. У кассы хоровое исполнение слова «sorry» за спиной быстро заставляет нас расшаркаться, ретироваться и цивилизованно выстроиться в очередь на расстоянии трех метров от нее. Слупили с нас дополнительно по 2 фунта с брата за туда и обратно. Кью – это предпоследняя станция по зеленой ветке на Ричмонд. Народу не так много, поезд пришлось подождать. В вагоне рядом с сестрой присела седовласая тетечка, обликом очень и очень напоминающая всем известную миссис Марпл. За окном проплывал пригород. Застройка, что называется, типовая, представляющая собой одноликие домики рядами. Меж приватными садиками никаких заборчиков с дырками нет, если стена, так стена, пусть даже отделяет она крохотный пятачок в 5 кв м от такого же рядом.

Преодолеваем короткий переход с глухими стенами между платформами. Забегаем в Тэско за продуктами, чтоб было, что перекусить на флористических просторах. По пути узнаем перспективную информацию, что стоимость домиков в Кью – от 280000 фунтов. Прямая улочка, ведущая нас в ботсад, полностью отвечает своему назначению и направленности: сама выглядит цветущим ботсадом. До 17 лет вход на территорию бесплатный. Олечка уложилась, у нее еще год есть в запасе. Майк позаботился о нас и снабдил ваучерами, позволяющими пользователям ж/д транспорта осматривать достопримечательности за полстоимости. Хотя у нас нет подтверждающих ж/д билетов, номер проходит. В кассе ведут регистрацию посетителей. Из России мы.

Что видим? Перед Пальмовой оранжереей викторианской эпохи – пруд с разгуливающими возле него по газону гусями, клумбы из сортовых фиалок, примул и махровых тюльпанов в изобилии, геральдические скульптурные звери выстроились в ряд между скамейками с именными табличками, поясняющими, в память о ком они установлены спонсорами. Кроме тропических оранжерей в саду есть еще консерватории. Это новое слово для меня. Оказывается, означает оно и оранжерею, и теплицу, и зимний сад. Раньше консерватория ассоциировалась исключительно с музыкой. В оранжереях встречаются деревья, завезенные морем еще в XVIII в. Сколько ж здесь сосредоточено редкостей и экзотов! Запомнилась сейшельская пальма Coco-de-mer с самыми крупными плодами в мире в виде двойного ореха весом до 30 кг. Конечно, особенно привлекают декоративностью крупноцветковые экземпляры. Цветочки встречаются размером с блюдце или лицо. Представляю: ярко-оранжевый гибискус или сирийская роза, рододендроны с кудрявыми огромными цветами, ядовитая колумбийская бругмансия (дурман), бело-желтый цветок которой в виде висячего трубчато-колокольчатого граммофончика похож на картофельный, только размером он при этом 15-20 см. Очень эффектно выглядит каллистемон, веточки которого усыпаны цветами красного цвета, напоминающими нарядные пушистые ершики для мытья посуды. Тут и там совсем мелкие детишки щебечут группами, рисуют и записывают. Хорошо придумано, что осмотр можно повторить, рассматривая все то же самое сверху, так как по периметру оранжерейных комплексов устроены галереи. Есть еще один этаж: если спуститься вниз, можно понаблюдать за яркими пестрыми рыбками в аквариумах.

Между оранжереями, соединяя их, проложена вишневая аллея с декоративными японскими сакурами, наделенными невероятно поэтическими и чарующими названиями. Как вам, Taki-nioi или Благоухающий водопад. Неподалеку — груши и яблони в таком буйном цвету, что нет никакого просвета в этих пенных облачках на земле. Ярко-алый ковер из лепестков красного цвета под камелиями издали заставляет ускорить шаг. Сам куст густо покрыт цветами, буквально горящими на максимуме контраста и яркости. Ветки цветущих барбарисов представляют собой готовые венки из желтых и желто-оранжевых цветочков, так плотно они ими облеплены.

Как не оценить 10-этажную пагоду в кружеве красных перильцев на каждом уровне. Отстроена она еще в середине XVIII в. в дань моде на все восточное. Что-то не подготовились тут к нашему приезду. Пагода закрыта. Обещают открыть, когда мы уедем. Вот было бы здорово, выйти на каждом этаже по очереди для все более дальнего обозревания окрестностей, где, в том числе, порадует глаз и душу японский пейзаж. Это традиционный сад из камней в строго выверенной гармонии с растениями японского происхождения. Там царит атмосфера полного успокоения и умиротворения. Центром композиции являются деревянные резные ворота — уменьшенная копия киотских, выполненных в стиле японского рококо XVI в.

Еще мы видели бамбуковый сад, потом — долину рододендронов. Их здесь около 700 видов, плюс азалии. Нас очаровала пергола, перспективно-длинная, изящно изогнутая, как Риджент-стрит, она увита розами, жаль, еще не цветущими. А еще — сад камней, бонсай-хаус, оранжерея с водными растениями, фитотрон из 10 климатических зон под одной крышей от влажных тропических лесов до пустыни.

Самое сильное чувство, абсолютно кульминационное, вызвала величественная магнолия, окруженная огромного диаметра, метров 10, круглым ковром из белых лепестков на земле, который заставил нас восклицать и неметь одновременно с большого расстояния. Какое счастье, что я видела это чудо — восхитительное дерево во всем цвету, сказочно-крупные цветы рядом с нами, совсем близко у земли и высоко-высоко. Каждый лепесток – с мою ладонь. Ничего подобного прежде даже не снилось. Здесь я разговаривала с цветами. Как сказал мой муж, хорошо, что солнца почти не было, если б еще ко всему было солнце, мы бы тут с ума посходили.

Следующим утречком – в Тауэр. Никакой очереди в кассы, как и потом на вход. Решетчатый зигзаг для оной за ненужностью утром пуст. Билеты за полцены нам выдали, однако только после разрешительного звонка начальству. Долгожданный Тауэрский мост – символ города. За Темзой напротив Тауэра антитезой ему смотрятся сплошь остекленные офисные здания, среди них — здание мэрии, представляющее собой яйцо в 10 этажей, горизонтально пошинкованное со сдвигом от реки. Великолепный солнечный день. Светлые двойные стены крепости, освещенные солнцем, не кажутся мрачными. Тауэр не поражает размерами, но вселяет уверенность в незыблемость крепостных сооружений. Белая башня — королевский замок довольно аскетичного вида. Вход – высоко, что способствует неприступности. В залах – доспехи, оружие – не самые интересные для меня экспонаты. Нравится, как орнаментально выкладываются пистолеты лучами по кругу на стенах или спирально по поверхности колонн рукоятью верх. Необычны деревянные коняшки, полноразмерные, да в таком количестве. Неизменным успехом у публики пользуется нехитрое устройство туалета с выходом наружу в виде дыры в стене.

Мне больше хотелось ознакомиться с коллекцией коронных драгоценностей. Короткий док. фильм о церемонии коронации Елизаветы II. А вот и королевские регалии. Дорожка-эскалатор двигается быстро, народу немного (когда мы вошли еще 10 часов не было), я три раза прокатилась, и каждый раз казалось, что опять не успела рассмотреть. Королевский скипетр украшает самый большой бриллиант в мире 530-каратный Куллинан-I или Звезда Африки. Он имеет каплевидную форму и 74 фасета. Второй по величине Куллинан-II сверкает в короне Британской империи, весит 317 карат и насчитывает 66 фасетов. Оба они – потомки самого большого алмаза всех времен «Куллинан», названного по имени счастливчика, открывшего алмазоносную кимберлитовую трубку-источник в Южной Африке. Кстати, третий по величине бриллиант, Юбилей, можно увидеть в Нью-Йорке в Смитсоновском институте, а четвертый, Орлов, – у нас в Алмазном фонде. Другой знаменитый камень — бриллиант Кохинор (Гора Света, 105 каратов) – в короне королевы-матери Елизаветы. Он, как и Орлов, индийского происхождения. Из-за дурной репутации этого камня, так как большинство его владельцев умирали не своей смертью, венценосные мужчины в Англии камень всячески избегали. В Индии считалось, что «тому, кто владеет этим алмазом, будет принадлежать весь мир, но он также познает и беды этого мира. Только бог или женщина могут безнаказанно носить алмаз».

От Тауэра осталось какое-то странно-светлое впечатление, наверно, потому, что это был первый солнечный день в городе. Дурацкий эпизод: на территории ребятки подросткового возраста выстроились в ряд задиками к другу-фотографу, один даже пытался штаники приспустить на память. Тут же к ним подошел бифитер в униформе и довольно долго с неизвестной степенью успеха проводил воспитательную работу.

Хэмптон-Корт в графстве Суррей. Каждое дерево в парке, через который мы идем от автостоянки, окружено персональным заборчиком. Это защита от оленей, коих здесь водится немало. У дороги – очень веселенькое здание в цветочном оформлении – полиция. Переходим через дорогу и сначала попадаем в парк дикий, отличающийся от регулярного свободой во всем. Несмотря на наш уже большой опыт встреч с рододендронами и другими красивоцветущими деревьями и кустарниками, здесь есть на что обратить внимание. Облака на земле из сиреневого, белого, розового и пурпурного опять заставляют надеть улыбки и расчехлить фотоаппараты. Очень радуют растущие свободно весенние цветы: нарциссов так много, как у нас одуванчиков на лугу. Майк удержал нас от посещения лабиринта, куда мы сразу попытались ринуться, так как билет во дворец включает и его посещение. Мы сюда потом вернемся. Билеты нам без слов дают за полцены по тем же ваучерам. Хэмптонский замок-дворец — эпохи Тюдоров. Он выполнен из красного кирпича с отделкой белым камнем в стиле барокко. Это очень сложное в плане сооружение с переходами, внутренними дворами, башнями, королевскими гос. апартаментами, частными комнатами и бесконечным количеством витых каменных труб-дымоходов сверху. Фонтанный двор с крытой аркадой. Часовой двор, где над воротами находятся знаменитые астрономические часы Генриха VIII. Они исправны, они идут. Как я уже говорила, если есть часы, то они работают. Гид в историческом средневековом костюме профессионально зазывает на экскурсию. Опять встречаем много детишек-учащихся в одинаковых костюмах. Высокие просторные залы ничего общего не имеет со средневековыми покоями русских царей. Хотя сравнение с итальянским палаццо тоже не удается. Большой зал представляет на витраже изображение Генриха VIII в окружении гербов его 6 жен. Печально известный король провел в этой резиденции пять медовых месяцев. Существует легенда, что привидения двух его жен, Джейн Сеймур и Кэтрин Ховард, испытывают привязанность к этому дворцу по сей день. Дворец был свидетелем смерти третьей жены монарха и осуждения и домашнего ареста за адюльтер пятой. Сугубо бытовой стороне жизни посвящена кухня периода Тюдоров. В помещениях внушительного размера, расположенных анфиладой, воспроизводят процесс приготовления пищи на весь королевский двор и не только, когда щедро кормили более 1000 человек в день. По столам разложены настоящие овощи, что-то имитационно булькает в горшках, ощущается даже запах. У всех вызывает интерес многоуровневый вертел для жарки тушек целиком, повсюду корзины, утварь, печи, столы с посудой. Прозу жизни сменяет визит в Королевскую Часовню. В который раз наступает круженье головы при любовании потрясающим сводом, эталоном ребристого свода тюдорской эпохи с резьбой по дубу, разрисованной от руки. Здесь за Генриха вышла замуж Катерина Парр, его последняя королева.

Известно, что в Хэмптон Корте была заложена первая теннисная площадка в стране. Но еще больше Нэмптон Корт знаменит садами разных периодов, в том числе ставшими образцом британского садового искусства с эпохи Тюдоров. Для осмотра садов теми, кому трудно обойти все самому, предусмотрены одноместные электрические коляски. Фонтанный сад заполнен 300-летними тисовыми деревьями, каждое из которых — воплощение топиарного искусства. Они помнят королеву Анну, т.е. это деревья петровских времен по-нашему. Почему-то мне казалось, что я такого никогда в жизни не увижу. Вышло солнце, и эмоции просто затопили сознание. Какая красота.
Счастливый газонокосильщик с удовольствием позировал нам, совершая пируэты на своем широком комбайне. Интересно, какой штат садовников требуется для поддержания классического формального сада в идеальном состоянии. Ведь нужен неусыпный контроль человека за всей этой ненавязчивой симметрией, обладающей магическим действием. Да, здесь хорошо понимаешь, что такое английский регулярный сад. Кардинал Вулси (XVI в.) был первым, кто разбил в Хэмптон Корте орнаментальные сады. Сад Приви восстановлен до состояния 1702 и сегодня повторяет даже сорта растений того периода. Здесь вы увидите конусы и шарики топиаров, весенние цветы, плоское блюдце фонтана, парковую скульптуру. Великолепны запруженные цветочные сады своим сочетанием строгости, симметрии и буйства цветочных красок. Буквально притягивает перспектива сводчатой галереи на арочных опорах, которая увита грабом. Называется это берсо. В английском языке есть даже специальное слово для садовника, ухаживающего за кустами живой изгороди – hedger. Существуют общенациональные состязания любителей живых изгородей. Нам пришлось поторопиться, чтобы успеть в лабиринт. Знаменитый лабиринт, живая изгородь из тиса длиной чуть менее километра и высотой 180 см, сохранил первоначальную планировку. Если честно, заблудиться там довольно трудно.

В гости к Майку и Свете. Небольшой городок под Лондоном. Света еще не пришла с работы. Майк наливает нам чаю. Вспоминаем, что сейчас – начало шестого. Вот и файвоклок у нас. По умолчанию чай был приготовлен с молоком. Мы переглядываемся и употребляем. Вкусно. Хочется сказать несколько слов о Майке. Человек он столь приветливый и располагающий, что даже те, кто беспокоился о языковых проблемах, легко входят в контакт и непринужденно беседуют. Майк имеет большой запас слов на русском и очень к месту ими пользуется. Каждый лежачий полицейский на дороге вызывал у него: «О, господи!» Мы спросили, знает ли он, что пробка от бутылки и пробка дорожная – это одно слово. Нет, не знает. Зато, говорит, я знаю, что чайник – это stupid driver. Потом выяснилось, что он даже лопух знает – simpleton. В обиходе встречалось выражение «че ты doing». Майк подарил мне книжку о происхождении английских слов и выражений. Знаете, там есть слово perestroika – restructuring, fundamental reforms. Было интересно посмотреть, как обустроена жизнь частного домика изнутри. Все комнаты — совсем небольшого размера, зато есть три спальни на втором этаже. В одной из них Света показала подарок от английской подруги на новоселье, которая, не зная ни одного слова по-русски, нашла в Интернете, как пишется «Добро пожаловать в наш дом», вышила и подарила в рамочке. Душевно. У всех обязательно имеется маленький садик за стеклянной дверью, вышел – газон, цветы и птички поют. Отдыхай. Майк принес толстенький толмудик — книжку по садоводству. Обсудили названия неизвестных растений в саду. Каждый уважающий себя англичанин – немножко садовод. Позанимались йогой на свежем воздухе под руководством хозяев дома. Сохранение равновесия без привычки, стоя на одной ноге, при этом ноги и руки в спирально-винтовом положении, даже всего лишь на миг фотографирования вызывает проблемы. В гостях нам хотелось попробовать чего-нибудь домашне-английского. Ели пастуший пирог. Представляет он собой фарш с овощами, запеченный под картофельным пюре. Очень даже домашняя еда. После ужина пошли прогуляться на местное озеро. Возле каждого домика снаружи – маленький палисадник — цветы, газончик и топиары. Один лучше другого. Вот где стараются на соседей впечатление произвести. В 9 часов вечера на улицах – никого, все по домам семейничают, встретились только два подростка-велосипедиста. Кстати, добропорядочные англичане велосипеды воруют, если оставлять с замком от честных людей – не работает. У Светы – украли, один. Утром мы сходили в магазин, купили цветочки в горшках. Можно сразу высаживать в грунт и наслаждаться. Пусть они о нас напоминают. Майк отвез нас в Виндзор, где мы, с сожалением, попрощались.

Виндзорский замок — грандиозное оборонительное сооружение с крепостными стенами и башнями из известняка, поражающее величием, мощью и масштабностью. Это официальная резиденция королевы, ведущая историю с XI века. Очередь за билетами. Металлоконтроль. Решаем все-таки взять аудиогид. Дядечка любезно предлагает мне… на французском. Не угадал. Русский мне. Эх, не нравится мне это удовольствие. Много «воды». Когда мне советуют взглянуть направо и увидеть там водный каскад, я уже 8 раз на него взглянула. Потом еще про магазин сувениров очень важно все рассказать в подробностях. Даже в замке далеко не все до конца дослушала. И почему меня не спросили, как информативно выстроить изложение. Правда, муж тоже обозвал прибор дебилизатором. Что вспомнить. Величественная башня с флагом на насыпном холме. Ров-сад, который никогда не был заполнен водой, где много кленов. Их весенняя окраска листвы по-особому красновато-желто-осенняя. Приоритет традиции – марширующий караул с автоматами в тех самых шапках, в которых, наверно, так неуютно. Из апартаментов, отражающих дух и вкусы того времени, особенно запомнился зал св. Георгия, где на потолке достаточно регулярно встречаются безликие белые щиты разжалованных за проступки рыцарей. Много их, провинившихся, понаказывали. Как и положено, залы полны образцами более чем достойной живописи. Брейгель Старший «Избиение младенцев». Вот здесь даже мужа попросила заслушать аудиогид. Стоит знать, что младенцев позднее записали животными. Получилось разорение деревни. Очевидно, эмоционально очень сильная вещь была изначально. Л.Кранах «Лукреция». Гольбейн. Необычный портрет Чарльза I в трех лицах Ван Дейка. В церкви св. Георга, незабываемо ярком и памятном примере готической архитектуры XVI в., похоронены супружегуб Генрих VIII, его третья жена Джейн Сеймур и загубленный на плахе Чарльз I. Мемориал принцу Альберту отличает пышность и королевская роскошь. Королева Виктория провела 63 года на троне. Было время для увековечивания памяти супруга.

Посреди главной торговой улицы Виндзора — грабы в огромных кадках, у нас они вымерзли б в первую же зиму. На обед решаем попробовать известное блюдо из рыбки с жареной картошкой. Нам задан вопрос, не из Польши ли мы. Опять промашка. Горячий шоколад был очень вкусным. Двигаемся к Темзе и Итону. Уж коли мы здесь, дойдем, что ли, до знаменитого колледжа. К нему нас провожает главная итонская улица. По сторонам — домики в два-три этажа, часто с черепичными крышами. Магазины закрываются рано. Довольно безлюдно. Парковки в линию прямо на основной дороге помечены спереди и сзади кадкой с зеленью. Итонский колледж, известный с XV в., одних премьер-министров выучил не один десяток. Библиотека у них хороша – впечатляющее здание с большим куполом. На обратном пути установленные спиной к спине посреди моста скамейки приглашают посидеть. Итонские мальчики активно занимаются греблей на реке. Поступило предложение сбросить 16-летнюю Олечку с моста для привлечения нибудь-какого принца, благородного спасителя… Но, че-то вода в тот день оказалась неподходящей, холодная очень. Весна помешала. А сколько было лебедей в Темзе, как голубей на Трафальгарской площади! Когда ты идешь вдоль реки, они сопровождают тебя почетным водоплавающим эскортом. Обратно в Лондон отправляемся электричкой. Электричка — любимое слово Майка. В его исполнении оно звучит совершенно по-особому. Нам предстоит пересадка в Слау. Специально для нас поезд на Паддингтон чуть запаздывал. Несемся бегом по переходу, гонимые стадным чувством, уже у вагона все-таки осведомляемся, куда это мы. Все правильно. Туда. Потратили на пересадку рекордные 3 минуты. Как сказала Оля, к вечеру каждый день ей казалось, что больше «впечатлиться» уже невозможно, полное переполнение, а на следующий день все повторялось сначала.

В последние дни мы много бродили по городу, а устав, загружались на второй этаж выбранного согласно интересности маршрута автобуса. Посещали магазины. Спасибо, Лондон, у меня первый раз за последние полгода появилось нормальное желание что-нибудь купить. Проснулась покупательная способность. В Сити, кстати, можно было прикупить в специализированном магазине столь незаменимый в гардеробе фрак. Очень элегантный. Там недалеко мы навещали церковь св. Елены. Зажатая в тесном офисно-урбанистическом окружении она кажется маленькой, несмотря на то, что представляет собой две в одной. Вечером нам очень понравился Ливерпульский вокзал с осветительными грибками перед входом.

Музей Лондона на фоне всего увиденного ранее – не более чем современный, молодой музей истории города, которую он представляет в хронологическом порядке, с наглядными интерьерами лавок, домов, магазинов и даже тюрьмы. К моменту его посещения мы, очевидно, уже подустали от музеев. Позвольте отрекламировать средневеково-моднючие длинноносые туфли из музейного собрания. В 1465 году законом запрещалось носить остроносую обувь с мыском более 2 дюймов длиной. За нарушение полагался штраф 20 шиллингов и поругание со стороны церкви. Однако мода устояла! Только в начале 1500 стали носить тупоносые обувки, но зато с разрезами, чтобы показать цветные чулки.

Теперь поедем. Все время кажется, что громоздким автобусам тесновато на отнюдь не широких улицах, при этом они как-то умудряются разъехаться. Церковь св. Марии на Стрэнде, обтекаемая потоками машин с двух сторон, выглядит, как путеводный маяк на острове. Уайтхолл. Здесь перед Банкетным домом до смерти убили Чарльза I путем отрубания головы. Мы случайно попали на смену караула конных гвардейцев в 11 часов перед Казармами Королевской конной гвардии, чего заранее не планировали, не находя в этом действе большого интереса. Тесно. Слишком много народа. Мне не нравится. Короткая Даунинг-стрит перегорожена, резиденция премьер-министра охраняется. Вот откуда ноги растут у препятствий на Банковой улице в Киеве.

По причине излишне хорошей погоды колесо обозрения London Eye стало местом паломничества всех понаехавших в Лондон. Пасмурность завершилась, все без исключения одновременно захотели на колесо. Терять часы на очередь совсем не хотелось. Остались мы бесколесными.

Вестминстерский собор (1903), краснокирпчный в беленькую полосочку (где-то я уже видела такую полосатость) – главный католический собор Англии. В псевдовизантийском стиле, что есть редкость для Лондона, он выглядит неординарно среди прочей готики. Оказалось, что есть лифт, ведущий на смотровую площадку колокольни (87м). Эх, не попользовались.

Направляясь в Риджентс-парк во второй половине дня, мы первый и последний раз заблудились. Понадеявшись на бдительность друг друга, уехали куда-то в сторону и засуетились, только когда совсем очевидно запахло спальными районами. Зато из-за этого мы прогулялись вдоль Риджентс-канала с его плавучими домиками, называемыми плавучими коттеджами. Как положено, каждое судно имеет название. Например, Ланкастер – звучит вполне гордо, плавсредство выглядит соответственно, а рядом примостился скромняга без претензий с рассадой в горшках на крыше, давно требующий покраски. Риджентс-парк разбит в знаменательном для нас 1812 году. Стриженый барбарис на входе, мост над озером, опять цветочные миксбордеры всех мыслимых цветов и сочетаний. Мы гуляли в основном за внутренним кольцом, обрамляющим сады королевы Марии. На дорожках встречаются прогуливающиеся по асфальту утки, без особых раздумий направляющиеся к тебе поздоровкаться. Как приятно было просто посидеть у стриженой стены тиса под сенью аллеи из цветущих магнолий. Для уединения предназначены зеленые тисовые кабинеты со скамеечками. Мы совсем не устали восхищаться фигурными бордюрами из самшита, акцентированными вертикальными спиралевидными композициями или формованным падубом. Очень многообещающим показался розарий. На пути обратно мы наткнулись на японский садик на острове. Надо сказать, что в городе далеко не каждый небольшой сквер доступен для публики. По утрам возле отеля мы видим даму, выгуливающую собачку по периметру запертого на замок частного скверика, т.е. снаружи, по тротуару.

В последний день нам встретился красненький двухэтажный автобус с ленточками и надписью Wedding special. Гарантированно заулыбаешься.

Уже по возвращении, от знакомого энтомолога мы услышали, что рядом с Кью, за Темзой, можно было посетить The London Butterfly House. Терапия живыми бабочками не состоялась. Жаль. Муж сказал: «Придется снова поехать». А еще мне хочется в Брайтон. И в Шотландию.

Лондон. Mind the gap. Часть 1