При всем многообразии Нью Йорка, его насыщенности и эмоциональности хочется сделать передышку. На Манхеттене это невозможно: затянет, закружит и понесет... А ведь так много хочется успеть...
Бывалые советуют заглянуть на пару дней в Филадельфию – колыбель Свободы и историческую Родину Конституции Америки. «Там очень похоже на Европу и много старых домов» - говорят британцы. Ну что ж, поедем поищем старину...
Наш черный водитель необычайно разговорчив и катастрофически колоритен: громогласно восклицая, болтая без умолку, он время от времени смеется, как механический хохотун, - да так, что нам становится немыслимо весело. Почти настоящая американская комедия по раздаче слонов - заразительно. Ко всему прочему, у него гениальный слух: он различает слова в русской речи. Конспирация.
За окном мелькают причесанные подворья зажиточных жителей пригородов Нью Джерси, иногда перемежающиеся потертыми халупками тех, кому меньше повезло в жизни.
Дороги заполонили машины – их такое количество, что нам и не снилось – и это на просторных многополосных трассах. Все, что потребляет нефтепродукты – в мажоре.
Вот первый город на нашем пути – Кемден. Ужасный город – комментирует наш провожатый. – Почему? – Много черных, наркотики, криминал. А как Филадельфия? – спрашиваем. Ну, там получше уже стало....
Переезжаем красивый мост цвета бирюзы, через конструкции стяжек, сквозь смог, виднеются очертания Филадельфии. На светофоре открываем окно, чтобы фотографировать, - нас провожают угрюмые взгляды черных, которые пока не сменяются белыми.
Фотографируем моряков в белом на фоне бурого собора – им не нравится. С нашей стороны наглость, конечно – но уж больно эстетично они смотрелись. (Наивные мы, - позже нам рассказали, что в граничных районах Филадельфии лучше не высовываться из окон машины).
Даже на окраине города много современных панно-росписей на фасадах домов – одна из достопримечательнойтей Филадельфии. Вот уже виднеется высокая башня Городского совета (City Hall) со скульптурой Вильяма Пенна – мы почти приехали.
Петляние по улочкам заблудившегося водителя позволяет наблюдать городские сценки: в городе много европейского типа домов, на улицах много черных, в действии напоминающих фильмы о негритянских гетто или видеоролики криминальных репперов – агрессивные движения, скандальная мимика.
Выбираясь на улицу из кондиционированного помещения пришлось несколько минут глотать воздух, как «рыба об лед» - влажность настолько велика, учитывая тридцатипятиградусную жару, - что не помогает ежечасное принятие душа.
Главные достопримечательности города конечно же, связаны с историей независимости Америки: Зал Независимости и Колокол Свободы.
Девушка у входа в Зал Независимости поясняет, что бесплатные билеты выдаются в Информационном центре неподалеку и лучше приходить с утра пораньше, а Мемориал Колокола Свободы еще можно посетить, чем мы и занялись.
Перед входом в комплекс-здание, куда помещен Колокол Свободы, - стандартная процедура сканирования вещей и прохождения через ворота металлоискателя. Впрочем, этот ритуал стал неотъемлемой частью нашего пребывания и равноценным приему пищи по нескольку раз в день.
Само здание музея представляет собой просторное помещение с экспозицией рукописей, фотографий, копий различных предметов, связанных с историей Колокола. Кроме этого, в зале представлена большая коллекция сувенирных предметов разных времен, опять же с символикой Колокола: тарелки, наперстки, закладки, кружки и иже с ними.
Для того, чтобы подойти к Колоколу, необходимо пройти галлерею экспозиции и увидеть мемориал во всей красе: тщательно продуманная конструкция здания помещает Колокол на фоне окна во всю стену, где на заднем плане виднеется Зал Независимости.
Колокол Свободы, олицетворяющий Независимость, был отлит в Англии. Оповещая звоном окрестности, ознаменовал подписание Декларации Независимости Америки. В последующие годы Колокол стал обобщенным символом освободительной борьбы. Так, в стихах Р.Мура говорится еще об освобождении от рабства:
Ring it, till the slave be free,
Wherever chained, wherever chained;
Till Universal Liberty
For aye be gained.
Позже суфражистки также попытались сделать Колокол символом своего движения, предвещая звоном митинги и собрания.
У знаменательного места фотографируются в основном американцы, дети становятся по струночке (если такое вообще можно представить относительно американских детей).
Вечерело, и теперь можно было безопасно передвигаться по улицам – то есть опасность упасть от теплового удара почти миновала; хотя временами хотелось просто прилечь на лавочке рядом с бомжами и передохнуть, обмотавшись холодной простыней.
Позади остаются ухоженные строения Национального Исторического Парка, с небольшими колониальными домами бурого кирпича, и мы перемещаемся в направлении Порта. По дороге очень много зданий-тенетемов, подобных Нью-Йоркским, но несколько меньших по размерам. Вдруг молодому человеку захотелось осмотреть здание с барельефами 20-30х годов, потому как белый камень с украшениями показался очень красивым на фоне нечищеных фасадов. Охранники благодушно-удивленно спросили, что мы желаем (на дворе не утро – рабочий день окончен) и уступили настойчивости супруга, предварительно заставив пройти процесс секьюрити. Дело в том, что здание принадлежало таможенным службам, и собственно, посторонним там делать нечего. Декор холла и витых лестниц с витражами и мозаикой – яркий образец переходного модернизма, подхваченного и извращенного сталинским реализмом. Тем не менее, приятно, что не погнали, а могли бы.
У моста через магистраль (творение не для слабонервных - пятнадцать полос для движущегося металла), в парковой зоне расположен памятник иммигрантам. Такое впечатление, что близлежащие штаты собрались и оптом заказали побольше скульптурных композиций – дешевле будет. Памятник – кровный брат подобного в Беттери Парк в НЙ, с некоторым продолжением полета фантазии. Иммигранты взбираются на холм страданий и с другой стороны спускаются со ступеней корабля свободы, радостно приветствуемые на новообретенной Родине. Аллегория, которая должна быть понятна всем.
На набережной пусто – даже местные не в состоянии наслаждаться видами Кемдена в удушье лета. В общем, набережную не отметишь красавицей, но как в любых местах у воды, украшением служат плавсредства, белыми платочками развевающиеся на глади.
Отменный салат с гребешками в ирландском кондиционированном пабе помогает забыть пелену смога, удваивая эффект отдыха ненавязчивым шелестом джаза.
Честно говоря, последующия шатания по кварталам создают впечатление некоторой заштатности этого города, старающегося сохранить былое великолепие и исторические коллизии в памяти потомства. Двух-трехэтажные дома грешат утилитарностью без изысков, напоминая, что не до жиру было. Какое-то непередаваемое ощущение латиноамериканских городов: читенько, но бедно. Без прикрас и большой заботы. Нет, мы без претензий: многие говорят, что американские города в большинстве своем не выделяются и не запоминаются.
Вот и дом Бетси Росс, культовой личности Филадельфии – эта женщина смастерила первый флаг Соединенных Штатов. По преданию, идея дизайна флага принадлежала Джорджу Вашингтону и флаг стал первым знаменем, олицетворяющим единство штатов – на фоне красных полос разместились шесть звезд.
Разуверившись увидеть Европу в Америке, мы нежданно-негаданно к сумеркам попадаем в Англию. Если бы не экстремальные климатические условия, не присущие Альбиону и полная трезвость ума, можно было бы подумать о машине времени.
И здесь в этом тихом месте сюрприз: Дом-мемориал Тадеуша Костюшко расположен на Пайн Стрит, в тени дереревьев и вдали от шума. Улицу пересекает повозка, запряженная лошадьми. Время остановилось...
Тадеуш Костюшко – национальный герой Польши и США, чтимый также в Беларуси.
Костюшко начал карьеру как военный инженер. Целеустремленный борец за независимость и права человека, был ответственным за фортификационные сооружения в битве под Саратогой, Вест Поинта в Нью Йорке и в Филадельфии; был награжден медалью ордена Цинцинатти Джорджем Вашингтоном и позже назначен Бригадным генералом.
По истечению времени, вернувшись в Европу после провозглашения независимых штатов, Костюшко стал одним из организаторов борьбы за независимость Польши, подняв народное восстание с эпицентром в Кракове. Там же он издал Поланецкий универсал, предполагающий освобождение крестьян. Позже под предводительством легендарного военного были освобождены Варшава и Вильно, но при ранении полководец был взят в плен и помещен в Петропавловскую крепость в Петербурге.
Освободившись от плена, Тадеуш Костюшко возвращается в Америку, в Филадельфию, и проживает в доме, в котором ныне размещен мемориал памяти полководца.
Вечерние улицы наполнялись народом, ищущим передышки между жаркими днями. Квартал Медицинского колледжа пестрел формами медперсонала, перебегающего из здания в здание. К слову, в Филадельфии находится одна из лучших медицинских школ Штатов.
Следующее утро ничем не отличалось ото дня, лишь лучи солнца не проходили сквозь густую пелену облаков, отчего казалось, что передвигаемся в серой ватной мгле.
По дороге к Залу Независимости встречаются еще несколько гигантских панно-мозаик на стенах домов. Тенетемы сменяются помпезными муниципальными зданиями и банковскими сооружениями.
Утренний «завтрак», купленный в будке на углу, для экономии времени, не отличается оригинальностью: кофейный напиток с булкой-багелем. Две итальянки, мать с дочерью, плавятся в одном квадратном метре жаровни, стараясь обслужить постоянных и приблудившихся клиентов. Они очень стараются: мать плохо говорит на английском и сыплет на мое яйцо перец; дочь извиняется, что не поняли и просит мать переделать завтрак. И так каждый день, в оправдание места с историческим памятником. На будке висит приклееный лист газеты со статьей, в которй написано несколько теплых слов о частном бизнесе итальянской семьи.
В США очень популярно показывать любые достижения, и это отражается в том числе и на ресторанно-пищевом бизнесе. Существует множество рейтингов и обозрений услуг, издаваемых в печатном виде. И каждое заведение, отмеченное в каком-либо рейтинге, обязательно вывесит весь имеющийся арсенал статей, наклеек, сертификатов и фотографий, повышающих статус предприятия. Так например, один из самых популярных есть рейтинг Zagat и в НЙ есть масса рестранов с ярлыком у входа “Zagat rated”. Хотя на мой взгляд, не всегда рейтинг предполагает качество. Европейское то есть.
И вот мы попадаем в святая святых американского народа: комплекс Парка Независимости, включающий в себя Зал независимости, Суды и другие здания. Не всегда просто понять для чего какой суд нужен, - но наверное, для этого нужно жить в Америке.
В Комнате ассамблей была подписана Декларация о Независимости Штатов от Британской империи в 1776 году. В этом же месте в 1787 году был принят проект первой Конституции Соединенных Штатов.
В одном из зданий комплекса, где проходили заседания, служащий в очках с толстыми линзами упоенно рассказывает о том, что происходило в этих стенах более двухсот лет назад. Мне сложно передать все артефакты и имена, перечисленные во время посещения комплекса. Думается, лучше всего процитировать одного из местных ораторов:
«Филадельфия - это мать нашей великой страны, это подлинный исток американской свободы. Это город, где был изготовлен первый американский флаг; город, где заседал первый конгресс Соединенных Штатов; город, гдеподписана Декларация независимости; город, где Колокол свободы, самая чтимая реликвия Америки, вдохновил десятки тысяч наших мужчин, женщин и детей. Поэтому мы считаем, что выполняем священную миссию, заключающуюся не в поклонении золотому тельцу, а в распространении американского духа и в сохранении горящим факела свободы, чтобы, с соизволения Всевышнего, правительство Вашингтона, Линкольна и Теодора Рузвельта могло быть вдохновением для всего человечества».
Экскурсию начал молодой подтянутый черный, тянучую речь которого я приняла сначала за акцент из глубинки. Правда, после затянувшейся паузы, целью которой было демонстративно-жеманно намазать губы (а они были немалые, поэтому процесс длился не менее нескольких минут), мнение по поводу акцента несколько изменилось.
В Конгресс Холле экскурсию продолжил другой специалист, страстно влюбленный в историю страны, экзальтированно меняющий интонацию по ходу перечисления всех президентов страны, а так же их соратников и сподвижников.
...Завтрак давал о себе знать – жажда мучила не на шутку. Тихонечко открутив крышку сосуда со спасительной влагой и сделав несколько глотков, я поняла, что оратор, истово вскочивший со стула, несется на меня, некультурно протягивая в мою сторону указательный палец. «Ты! Прекрати пить в святом месте! Где твое почтение!» Плакат с красным буденовцем «Ты записался добровольцем» в американском исполнении заставил меня плавно сползти пониже на стуле – так я и провела остаток получасовой лекции.
В общем, посещение святынь породило полный сумбур в моей голове, учитывая светские церкви-клубы, непозволительность пить воду в определенных местах и молодого негра с кошачьими повадками в этих же местах. Все смешалось в доме... А может, так должно быть у антиподов?
Вот и все про Филадельфию. На большее не было времени, поэтому насмотревшись американской старины, мы радостно спаковались и рванули навстречу Новому Йорку.
Цены на поезд оказались немыслимо высокими, при этом вообще существовала проблема заказать билеты на нормальный экспресс – все места онлайн были распроданы. Но самым большим препятствием оказался факт, что в сети железнодорожные билеты может бронировать только субъект с местным “ID”.
На вокзале получить билеты к счастью, удалось – не самый удобный поезд, но движущийся в нужном направлении. К перрону пассажиров пускают лишь за пять минут до отправления, так что очередь к лестнице в подземелье, пережидалась в основном холле здания вокзала, декорированного в лучших традициях сталинского реализма. Да, как вообще многое может быть похоже...
Поезд неспеша волочился по задворкам американской мечты, оголяя мыслимые и немыслимые раны на теле оной. Сараи, которые с натяжкой можно назвать домами; автобазы, похожие скорее на развалы; угрюмо-безразличные полустанки.
P.S. Купленная в Филадельфии сувенирная тарелка была найдена на днях разбитой – незамысловатый клеевый крепеж выдержал ровно сутки. Мистика...
Продолжение о Нью Йорке следует.
Бывалые советуют заглянуть на пару дней в Филадельфию – колыбель Свободы и историческую Родину Конституции Америки. «Там очень похоже на Европу и много старых домов» - говорят британцы. Ну что ж, поедем поищем старину...
Наш черный водитель необычайно разговорчив и катастрофически колоритен: громогласно восклицая, болтая без умолку, он время от времени смеется, как механический хохотун, - да так, что нам становится немыслимо весело. Почти настоящая американская комедия по раздаче слонов - заразительно. Ко всему прочему, у него гениальный слух: он различает слова в русской речи. Конспирация.
За окном мелькают причесанные подворья зажиточных жителей пригородов Нью Джерси, иногда перемежающиеся потертыми халупками тех, кому меньше повезло в жизни.
Дороги заполонили машины – их такое количество, что нам и не снилось – и это на просторных многополосных трассах. Все, что потребляет нефтепродукты – в мажоре.
Вот первый город на нашем пути – Кемден. Ужасный город – комментирует наш провожатый. – Почему? – Много черных, наркотики, криминал. А как Филадельфия? – спрашиваем. Ну, там получше уже стало....
Переезжаем красивый мост цвета бирюзы, через конструкции стяжек, сквозь смог, виднеются очертания Филадельфии. На светофоре открываем окно, чтобы фотографировать, - нас провожают угрюмые взгляды черных, которые пока не сменяются белыми.
Фотографируем моряков в белом на фоне бурого собора – им не нравится. С нашей стороны наглость, конечно – но уж больно эстетично они смотрелись. (Наивные мы, - позже нам рассказали, что в граничных районах Филадельфии лучше не высовываться из окон машины).
Даже на окраине города много современных панно-росписей на фасадах домов – одна из достопримечательнойтей Филадельфии. Вот уже виднеется высокая башня Городского совета (City Hall) со скульптурой Вильяма Пенна – мы почти приехали.
Петляние по улочкам заблудившегося водителя позволяет наблюдать городские сценки: в городе много европейского типа домов, на улицах много черных, в действии напоминающих фильмы о негритянских гетто или видеоролики криминальных репперов – агрессивные движения, скандальная мимика.
Выбираясь на улицу из кондиционированного помещения пришлось несколько минут глотать воздух, как «рыба об лед» - влажность настолько велика, учитывая тридцатипятиградусную жару, - что не помогает ежечасное принятие душа.
Главные достопримечательности города конечно же, связаны с историей независимости Америки: Зал Независимости и Колокол Свободы.
Девушка у входа в Зал Независимости поясняет, что бесплатные билеты выдаются в Информационном центре неподалеку и лучше приходить с утра пораньше, а Мемориал Колокола Свободы еще можно посетить, чем мы и занялись.
Перед входом в комплекс-здание, куда помещен Колокол Свободы, - стандартная процедура сканирования вещей и прохождения через ворота металлоискателя. Впрочем, этот ритуал стал неотъемлемой частью нашего пребывания и равноценным приему пищи по нескольку раз в день.
Само здание музея представляет собой просторное помещение с экспозицией рукописей, фотографий, копий различных предметов, связанных с историей Колокола. Кроме этого, в зале представлена большая коллекция сувенирных предметов разных времен, опять же с символикой Колокола: тарелки, наперстки, закладки, кружки и иже с ними.
Для того, чтобы подойти к Колоколу, необходимо пройти галлерею экспозиции и увидеть мемориал во всей красе: тщательно продуманная конструкция здания помещает Колокол на фоне окна во всю стену, где на заднем плане виднеется Зал Независимости.
Колокол Свободы, олицетворяющий Независимость, был отлит в Англии. Оповещая звоном окрестности, ознаменовал подписание Декларации Независимости Америки. В последующие годы Колокол стал обобщенным символом освободительной борьбы. Так, в стихах Р.Мура говорится еще об освобождении от рабства:
Ring it, till the slave be free,
Wherever chained, wherever chained;
Till Universal Liberty
For aye be gained.
Позже суфражистки также попытались сделать Колокол символом своего движения, предвещая звоном митинги и собрания.
У знаменательного места фотографируются в основном американцы, дети становятся по струночке (если такое вообще можно представить относительно американских детей).
Вечерело, и теперь можно было безопасно передвигаться по улицам – то есть опасность упасть от теплового удара почти миновала; хотя временами хотелось просто прилечь на лавочке рядом с бомжами и передохнуть, обмотавшись холодной простыней.
Позади остаются ухоженные строения Национального Исторического Парка, с небольшими колониальными домами бурого кирпича, и мы перемещаемся в направлении Порта. По дороге очень много зданий-тенетемов, подобных Нью-Йоркским, но несколько меньших по размерам. Вдруг молодому человеку захотелось осмотреть здание с барельефами 20-30х годов, потому как белый камень с украшениями показался очень красивым на фоне нечищеных фасадов. Охранники благодушно-удивленно спросили, что мы желаем (на дворе не утро – рабочий день окончен) и уступили настойчивости супруга, предварительно заставив пройти процесс секьюрити. Дело в том, что здание принадлежало таможенным службам, и собственно, посторонним там делать нечего. Декор холла и витых лестниц с витражами и мозаикой – яркий образец переходного модернизма, подхваченного и извращенного сталинским реализмом. Тем не менее, приятно, что не погнали, а могли бы.
У моста через магистраль (творение не для слабонервных - пятнадцать полос для движущегося металла), в парковой зоне расположен памятник иммигрантам. Такое впечатление, что близлежащие штаты собрались и оптом заказали побольше скульптурных композиций – дешевле будет. Памятник – кровный брат подобного в Беттери Парк в НЙ, с некоторым продолжением полета фантазии. Иммигранты взбираются на холм страданий и с другой стороны спускаются со ступеней корабля свободы, радостно приветствуемые на новообретенной Родине. Аллегория, которая должна быть понятна всем.
На набережной пусто – даже местные не в состоянии наслаждаться видами Кемдена в удушье лета. В общем, набережную не отметишь красавицей, но как в любых местах у воды, украшением служат плавсредства, белыми платочками развевающиеся на глади.
Отменный салат с гребешками в ирландском кондиционированном пабе помогает забыть пелену смога, удваивая эффект отдыха ненавязчивым шелестом джаза.
Честно говоря, последующия шатания по кварталам создают впечатление некоторой заштатности этого города, старающегося сохранить былое великолепие и исторические коллизии в памяти потомства. Двух-трехэтажные дома грешат утилитарностью без изысков, напоминая, что не до жиру было. Какое-то непередаваемое ощущение латиноамериканских городов: читенько, но бедно. Без прикрас и большой заботы. Нет, мы без претензий: многие говорят, что американские города в большинстве своем не выделяются и не запоминаются.
Вот и дом Бетси Росс, культовой личности Филадельфии – эта женщина смастерила первый флаг Соединенных Штатов. По преданию, идея дизайна флага принадлежала Джорджу Вашингтону и флаг стал первым знаменем, олицетворяющим единство штатов – на фоне красных полос разместились шесть звезд.
Разуверившись увидеть Европу в Америке, мы нежданно-негаданно к сумеркам попадаем в Англию. Если бы не экстремальные климатические условия, не присущие Альбиону и полная трезвость ума, можно было бы подумать о машине времени.
И здесь в этом тихом месте сюрприз: Дом-мемориал Тадеуша Костюшко расположен на Пайн Стрит, в тени дереревьев и вдали от шума. Улицу пересекает повозка, запряженная лошадьми. Время остановилось...
Тадеуш Костюшко – национальный герой Польши и США, чтимый также в Беларуси.
Костюшко начал карьеру как военный инженер. Целеустремленный борец за независимость и права человека, был ответственным за фортификационные сооружения в битве под Саратогой, Вест Поинта в Нью Йорке и в Филадельфии; был награжден медалью ордена Цинцинатти Джорджем Вашингтоном и позже назначен Бригадным генералом.
По истечению времени, вернувшись в Европу после провозглашения независимых штатов, Костюшко стал одним из организаторов борьбы за независимость Польши, подняв народное восстание с эпицентром в Кракове. Там же он издал Поланецкий универсал, предполагающий освобождение крестьян. Позже под предводительством легендарного военного были освобождены Варшава и Вильно, но при ранении полководец был взят в плен и помещен в Петропавловскую крепость в Петербурге.
Освободившись от плена, Тадеуш Костюшко возвращается в Америку, в Филадельфию, и проживает в доме, в котором ныне размещен мемориал памяти полководца.
Вечерние улицы наполнялись народом, ищущим передышки между жаркими днями. Квартал Медицинского колледжа пестрел формами медперсонала, перебегающего из здания в здание. К слову, в Филадельфии находится одна из лучших медицинских школ Штатов.
Следующее утро ничем не отличалось ото дня, лишь лучи солнца не проходили сквозь густую пелену облаков, отчего казалось, что передвигаемся в серой ватной мгле.
По дороге к Залу Независимости встречаются еще несколько гигантских панно-мозаик на стенах домов. Тенетемы сменяются помпезными муниципальными зданиями и банковскими сооружениями.
Утренний «завтрак», купленный в будке на углу, для экономии времени, не отличается оригинальностью: кофейный напиток с булкой-багелем. Две итальянки, мать с дочерью, плавятся в одном квадратном метре жаровни, стараясь обслужить постоянных и приблудившихся клиентов. Они очень стараются: мать плохо говорит на английском и сыплет на мое яйцо перец; дочь извиняется, что не поняли и просит мать переделать завтрак. И так каждый день, в оправдание места с историческим памятником. На будке висит приклееный лист газеты со статьей, в которй написано несколько теплых слов о частном бизнесе итальянской семьи.
В США очень популярно показывать любые достижения, и это отражается в том числе и на ресторанно-пищевом бизнесе. Существует множество рейтингов и обозрений услуг, издаваемых в печатном виде. И каждое заведение, отмеченное в каком-либо рейтинге, обязательно вывесит весь имеющийся арсенал статей, наклеек, сертификатов и фотографий, повышающих статус предприятия. Так например, один из самых популярных есть рейтинг Zagat и в НЙ есть масса рестранов с ярлыком у входа “Zagat rated”. Хотя на мой взгляд, не всегда рейтинг предполагает качество. Европейское то есть.
И вот мы попадаем в святая святых американского народа: комплекс Парка Независимости, включающий в себя Зал независимости, Суды и другие здания. Не всегда просто понять для чего какой суд нужен, - но наверное, для этого нужно жить в Америке.
В Комнате ассамблей была подписана Декларация о Независимости Штатов от Британской империи в 1776 году. В этом же месте в 1787 году был принят проект первой Конституции Соединенных Штатов.
В одном из зданий комплекса, где проходили заседания, служащий в очках с толстыми линзами упоенно рассказывает о том, что происходило в этих стенах более двухсот лет назад. Мне сложно передать все артефакты и имена, перечисленные во время посещения комплекса. Думается, лучше всего процитировать одного из местных ораторов:
«Филадельфия - это мать нашей великой страны, это подлинный исток американской свободы. Это город, где был изготовлен первый американский флаг; город, где заседал первый конгресс Соединенных Штатов; город, гдеподписана Декларация независимости; город, где Колокол свободы, самая чтимая реликвия Америки, вдохновил десятки тысяч наших мужчин, женщин и детей. Поэтому мы считаем, что выполняем священную миссию, заключающуюся не в поклонении золотому тельцу, а в распространении американского духа и в сохранении горящим факела свободы, чтобы, с соизволения Всевышнего, правительство Вашингтона, Линкольна и Теодора Рузвельта могло быть вдохновением для всего человечества».
Экскурсию начал молодой подтянутый черный, тянучую речь которого я приняла сначала за акцент из глубинки. Правда, после затянувшейся паузы, целью которой было демонстративно-жеманно намазать губы (а они были немалые, поэтому процесс длился не менее нескольких минут), мнение по поводу акцента несколько изменилось.
В Конгресс Холле экскурсию продолжил другой специалист, страстно влюбленный в историю страны, экзальтированно меняющий интонацию по ходу перечисления всех президентов страны, а так же их соратников и сподвижников.
...Завтрак давал о себе знать – жажда мучила не на шутку. Тихонечко открутив крышку сосуда со спасительной влагой и сделав несколько глотков, я поняла, что оратор, истово вскочивший со стула, несется на меня, некультурно протягивая в мою сторону указательный палец. «Ты! Прекрати пить в святом месте! Где твое почтение!» Плакат с красным буденовцем «Ты записался добровольцем» в американском исполнении заставил меня плавно сползти пониже на стуле – так я и провела остаток получасовой лекции.
В общем, посещение святынь породило полный сумбур в моей голове, учитывая светские церкви-клубы, непозволительность пить воду в определенных местах и молодого негра с кошачьими повадками в этих же местах. Все смешалось в доме... А может, так должно быть у антиподов?
Вот и все про Филадельфию. На большее не было времени, поэтому насмотревшись американской старины, мы радостно спаковались и рванули навстречу Новому Йорку.
Цены на поезд оказались немыслимо высокими, при этом вообще существовала проблема заказать билеты на нормальный экспресс – все места онлайн были распроданы. Но самым большим препятствием оказался факт, что в сети железнодорожные билеты может бронировать только субъект с местным “ID”.
На вокзале получить билеты к счастью, удалось – не самый удобный поезд, но движущийся в нужном направлении. К перрону пассажиров пускают лишь за пять минут до отправления, так что очередь к лестнице в подземелье, пережидалась в основном холле здания вокзала, декорированного в лучших традициях сталинского реализма. Да, как вообще многое может быть похоже...
Поезд неспеша волочился по задворкам американской мечты, оголяя мыслимые и немыслимые раны на теле оной. Сараи, которые с натяжкой можно назвать домами; автобазы, похожие скорее на развалы; угрюмо-безразличные полустанки.
P.S. Купленная в Филадельфии сувенирная тарелка была найдена на днях разбитой – незамысловатый клеевый крепеж выдержал ровно сутки. Мистика...
Продолжение о Нью Йорке следует.
Комментарий автора:
Утренний «завтрак», купленный в будке на углу, для экономии времени, не отличается оригинальностью: кофейный напиток с булкой-багелем. Две итальянки, мать с дочерью, плавятся в одном квадратном метре жаровни, стараясь обслужить постоянных и приблудившихся клиентов. Они очень стараются: мать плохо говорит на английском и сыплет на мое яйцо перец; дочь извиняется, что не поняли и просит мать переделать завтрак.
Страницы1
Об авторе /5 (6)
