Золотоволосому рязанскому поэту очень хотелось в Персию. «Голубая да веселая страна», родина лириков и чувственных красавиц, представлялась ему спасением от торжествующего советского хамства. И все казалось реальным и достижимым – вот она, Персия, рукой подать от Баку. Не вышло… Последующие события бурного двадцатого века — «железный занавес», мировая и «холодная» войны, изгнание шаха и триумф исламского радикализма, — сделали «шафранный край» недостижимой мечтой для большинства путешественников. В начале нового столетия демонизированный образ Ирана продолжает отпугивать слабонервных туристов, чему, увы, в немалой степени способствуют параноидальные жесты нынешнего президента Исламской Республики. А ведь хочется! Две с половиной тысячи лет блестящей культуры, руины Персеполиса и сады Шираза, тени Заратустры и Александра Великого, ковры и кальяны – список иранских «приманок» можно продолжать долго. Для вашего покорного слуги мечты о Персии были связаны с давным-давно прочитанным романом Ивана Ефремова «Таис Афинская». Легенда о рукотворной красоте, преданной огню по требованию разгневанной прекрасной женщины, будоражила воображение. Осуществление мечты началось с визита в посольство Ирана на Покровском бульваре. На вопрос об условиях оформления визы сотрудник миссии молча написал на клочке бумаги семь цифр московского телефонного номера. Звонок привел в офис турагентства, притаившийся в неприметной пятиэтажке в районе Смоленки. Встретившая меня средних лет дама со знанием дела объяснила, что двухнедельная иранская туристическая виза оформляется с большим трудом и помощь в ее получении фирма готова оказать за скромное вознаграждение в размере около 200 «утомленных евнухов». Опыт путешественника подсказал: «Не спеши!» Я откланялся и, возвратившись домой, ринулся в лабиринт Всемирной Сети. Спустя пару часов я уже обобщал собранную информацию. Последние сомнения развеял стодорожник Unstranger: загадочная Персия открыта для гостей из России и без предварительного разрешения. Успокоенный, я отправился в давно запланированное второе путешествие по Индии. А спустя месяц, проехав все восточное побережье Индостана, «зацепив» мимоходом Шри-Ланку и окунувшись в теплые воды Аравийского моря на пляжах Гоа, я вновь оказался в Дели, где ранним утром 8 декабря поднялся на борт серо-золотого лайнера компании Gulf Air. Почти пятичасовой перелет с пересадкой в Бахрейне должен был завершиться в Ширазе.

Шираз

Прозрачный до хрустального звона зимний воздух беспрепятственно пропускает солнечные лучи, заливающие желтую землю. Под крылом аэробуса – нагромождение голых скалистых гор, окруживших город. Посадка в аэропорту Шираза, лежащего на полуторакилометровой высоте, — не самая простая задача. Порывы встречного ветра начинают немилосердно трепать А320. Пилот втягивает закрылки, вновь набирает высоту и, описав над городом широкий красивый круг, садится с другого конца полосы. Я – единственный иностранец на этом рейсе. Сегодня пятница – день молитвы и официальный иранский выходной. Возможно, по этой причине в маленьком здании терминала царит покой. В загородке под вывеской Immigration Office скучает одинокий бородатый сотрудник. С карамельной улыбкой на устах протягиваю паспорт:

— Мне бы визу…

— Могу я узнать цель вашего визита? – листая ксиву, на хорошем английском осведомляется офицер.

— Туризм. Давно хочу посмотреть Персеполис!

— Заполните форму, оплатите 50 долларов в том окошке, и мы закончим дело! – благосклонно улыбается бородач.

Спустя какие-то десять минут свалившийся с неба пришелец без лишних вопросов и проволочек становится обладателем 7-дневной туристической визы-вклейки. Въездной штамп, недолгое ожидание багажа – и вот уже видавший виды «Пайкан» везет меня в город. Молодой таксист, назвавшийся Хайямом Мехди, совершенно не говорит по-английски и, тем не менее, отлично понимает все желания своего пассажира. Поменяв деньги и объехав несколько гостиниц в центре города, мы расстаемся друзьями. Вписавшись в скромный караван-сарай на улице Таухид, я с наслаждением избавляюсь от рюкзака и завершаю долгий день исполинской порцией чело-кебаба в соседнем ресторане. Официантки в черных платках украдкой бросают жалостливые взгляды на оголодавшего иноземца…

«Если перс слагает плохо песни – значит он вовек не из Шираза!» — утверждал русский поэт и был абсолютно прав. Родина Хафиза и Саади, Шираз уже в средние века снискал славу центра наук и искусств, равного самому Багдаду. Окруженный виноградниками и утопающий в садах, город всегда был признанной культурной столицей Персии, а в середине 18 века даже приобрел на 40 лет статус политического центра страны. Окрестности города изобилуют памятниками древней истории, паломничество к которым и было главной целью моей нынешней поездки. Посещение Пасаргады, Персеполиса и царского некрополя Накш-э-Рустам в течение одного дня возможно, пожалуй, только при условии покупки организованного тура. Что ж, это как раз тот случай, когда время дороже денег! В 8 утра наношу визит в офис Pars Tourist Agency на бульваре Занд. Пакет «транспорт – гид – входные билеты» обходится в 50 долларов. В ожидании машины успеваю осмотреть замок Карим Хана – основателя династии Занд, некогда сделавшего Шираз своей столицей. Стены и массивные угловые башни цитадели украшены затейливым узором из выступающих кирпичей. Над въездными воротами – изразцовое панно на сюжет из «Шахнамэ»: богатырь Рустам заносит кривой кинжал над поверженным Белым Демоном. Перепуганную физиономию нечистого украшают роскошные усы. Башня по соседству угрожающе накренилась. Стало быть, Шираз – это еще и иранская Пиза… Обширный внутренний двор замка почти полностью занят роскошным апельсиновым садом. Прогулявшись по его дорожкам и посетив бывшую аудиенц-залу Карим Хана, покидаю крепость и возвращаюсь в офис «Парса». Город проснулся – машин и прохожих на улице прибавилось. У дверей турфирмы меня встречает невысокий полноватый мужичок. Это Дариуш Даварпана – мой гид и водитель в одном лице. Отправляемся в путь. Первым пунктом маршрута Дариуш выбирает Пасаргаду – самый дальний объект, лежащий в ста с лишним километрах от города. По дороге Дариуш рассказывает о себе. Отец-крестьянин очень хотел, чтобы сын стал врачом. Уже став студентом медфака, Дариуш ослушался родителя и пошел по филологической части. Окончил магистратуру местного университета, преподает древнеперсидский язык. Последние годы подрабатывает гидом на собственной машине, благо знаний хватает, да и английский в порядке.

Автострада, соединяющая Шираз с Исфаханом, радует очень неплохим качеством. Дариуш разогнал свою «Киа» до 100 км и почти не снижает скорость. Дорога до Пасаргады занимает чуть больше часа. В 550 г. до н.э. здесь, на холмистой равнине, произошла решающая битва между мидянами и персами, предводительствуемыми Курошем — первым великим царем из дома Ахеменидов. Одержав победу и положив начало росту персидского могущества, Курош отметил свой успех основанием новой столицы прямо на поле сражения. Уже в 546 г.до н.э. здесь вырос город. Увы, судьба не сулила Пасаргаде долгую славу. Очередная битва, на этот раз против массагетов, стала для Куроша последней. Тело царя, известного в европейской историографии под именем Кира Великого, было погребено в Пасаргаде. Его наследник Камбиз, мало интересуясь столичными делами, всю жизнь провел в походах, а когда власть оказалась в руках Дария I, Пасаргада и вовсе была забыта, уступив свою роль Персеполису. Ныне о былой славе города напоминает только одинокая громада семиярусного мавзолея Куроша…

Отобедав в местном ресторанчике, едем в Накш-э-Рустам. Величественный комплекс скальных гробниц ахеменидских царей лучше всего осматривать во второй половине дня, когда солнце наиболее выгодно освещает его памятники. В отвесной стене скалистого хребта, лежащего в шести километрах к западу от Персеполиса, высечены крестообразные фасады гробниц Дария I, Ксеркса, Артаксеркса и Дария II. Крест как образ лучей, исходящих из солнечного диска, широко использовался в символике зороастризма – официальной религии Древней Персии. Даже выбор места для царских захоронений был обусловлен почитанием Солнца: именно здесь светило, медленно пересекая небосвод, дольше всего может вести безмолвный разговор с могильными камнями. Кубическая каменная постройка у подножия скал была когда-то зороастрийским святилищем. Со временем богослужения прекратились и народная традиция нарекла храм «Гробницей Бардии» — второго сына Кира Великого, чья смерть дала шанс ловкому магу Гаумате стать первым удачливым самозванцем в истории… После падения державы Ахеменидов интерес к некрополю вновь пробудился в эпоху Сасанидов, когда ансамбль Накш-э-Рустам обогатился несколькими каменными рельефами. Наиболее эффектный из них изображает сцену пленения римского императора Валериана сасанидским царем Шапуром в битве при Эдессе в 260 г.: фигура в римской тоге униженно склонилась перед горделивым всадником в роскошных доспехах. Спустя столетия местные жители стали отождествлять каменного Шапура с богатырем Рустамом, что и обусловило нынешнее название некрополя…

Персеполис — несомненно и безусловно — главная историческая достопримечательность Ирана. Никакое другое место не обладает таким эффектом незримого, но почти физически ощутимого присутствия прошедших эпох. Пышный дворцовый комплекс, возведенный на грандиозном каменном стилобате, можно смело отнести к чудесам света. Не устаешь удивляться находкам древних зодчих. Пролеты парадной лестницы распахнуты, подобно дружеским объятиям, — теперь такой прием чрезвычайно популярен в архитектуре. Размеры ступеней идеально рассчитаны – поднимаясь, совершенно не чувствуешь усталости. Площадки между лестничными маршами представляют собой квадраты со сторонами в 7 метров. Здесь парадная процессия вассалов, направляющихся на царский прием, могла повернуть, не смешав своих чинных рядов. Лестница приводит к Воротам Всех Наций – главному входу во дворец. Знаменитые фигуры крылатых человеко-быков, охраняющих ворота, знакомы, наверное, каждому. Название ворот связано с многочисленными граффити, в разное время оставленными разноязыкими посетителями руин. Со смешанным чувством стыда и удовлетворения отыскиваю на древних камнях автографы соотечественников. Первыми в далеком 1901 году отметились некие «Вас.Смольянин и Ерин»…

— Добро пожаловать в мой дворец! – посмеивается Дариуш, увлекая меня ко входу в Ападану, главное сооружение комплекса. Ну да, ведь мой гид – тоже Дарий! От дворца, равно как и от других зданий Персеполиса, остались только основания, колонны и дверные арки, украшенные скульптурным декором. Печальная участь Персеполиса была обусловлена особенностями конструкции его построек. Только самые важные в техническом и репрезентативном плане элементы были выполнены в камне. Стены возводились из самана – смеси глины с рубленой соломой. Венчала дворцы деревянная кровля, опиравшаяся на циклопические кедровые стропила. С роскошных драпировок, подожженных пьяными македонцами, огонь перекинулся на сухое смолистое дерево кровель. От страшного жара солома, входившая в состав самана, выгорела и стены, потеряв прочность, рассыпались, надолго похоронив остатки построек под слоем земли… В1930х годах в Персеполисе начались планомерные раскопки, а в 1971 г. отреставрированный памятник стал сценой пышного празднования 2500-летнего юбилея Персидской империи, организованного последним шахом. С тех пор каждый гость Ирана может позволить себе роскошь полюбоваться сокровищами древней столицы – в первую очередь многофигурными рельефами дворца Ападана, во всех подробностях запечатлевшими прием депутаций 23 подвластных народов при дворе «царя царей» (возглавляют парад вассалов мидяне и эламиты, а замыкают эфиопы…).

Уже затемно возвращаемся в Шираз. На обратном пути мы меняемся ролями: теперь уже я выступаю в качестве рассказчика, отвечая на многочисленные вопросы Дариуша о России. Несмотря на усталость, я прошу Дариуша высадить меня у могилы Хафиза, благо доступ к ней открыт до десяти часов вечера. Уж очень хочется побывать здесь перед отъездом в Исфахан. Несмотря на холодный вечер, на могиле «персидского Пушкина» многолюдно. Не по-зимнему пышный сад окружает изящную каменную беседку, под сводами которой лежит резная плита из полупрозрачного зеленоватого оникса. То тут, то там, вокруг попадаются высеченные в камне каллиграфические цитаты из поэм Хафиза, в разное время установленные почитателями поэта. В глубине сада обнаруживается уютная чайхана, где за чашкой ароматного чая и завершается этот день…

Исфахан

— Вам хорошо: вы в такую погоду можете пить виски! А мы – только чай. Я виски никогда не пробовал… — на лице Мохсена, моего первого исфаханского знакомого, появляется мечтательное выражение.

— Ничего, чай тоже сойдет! – я с удовольствием грею озябшие ладони на только что принесенном чайничке. М-да, виски сейчас и вправду был бы кстати…

В Исфахане меня наконец настигает зима. Небо, еще вчера безоблачно-синее, заволокли тучи. Мелкий снежок тает под ногами, покрывая камни площади Имама противной московской слякотью. Мне совершенно не хочется покидать чайхану, затерявшуюся в недрах безбрежного базара Бозорг. Стены тесного зальчика украшены коврами, фотографиями и «старинным» оружием. Над головой покачиваются подвешенные к сводчатому потолку чаши дервишей. Кучка посетителей, окутанная клубами кальянного дыма, молча смотрит трансляцию волейбольного матча между сборными Ирана и Южной Кореи. Видимо, это местный «спорт-бар»…

Немецкий натуралист Кемпфер, в 1683 году посетивший Исфахан в составе шведского посольства, был весьма удивлен, застав в городе представителей России, Польши, Германии, Франции, Ватикана, Аравии, среднеазиатских государств и даже Сиама! Впрочем, ничего удивительного в этом нет: город уже в течение 100 лет был столицей Сафавидской Персии. Возвышение малозначительного города в конце 16 столетия было связано с именем великого Шаха Аббаса I, изгнавшего из страны войска Оттоманов и Великих Моголов и открывшего двери Ирана для европейцев. С тех пор Исфахан остается для Запада самым известным иранским городом.

Жизнь современного города сосредоточена вдоль длинной улицы Чар-Багх. Исторический центр Исфахана – площадь Имама – находится чуть восточнее. Для характеристики этого гигантского (вторая по величине площадь мира!) прямоугольника, со всех сторон окруженного торговыми галереями, так и напрашивается сравнение с футбольным полем. Это и есть поле – только не для соккера, а для конного поло. Две пары мраморных столбов, врытых на противоположных концах площади, — не что иное, как игровые ворота, сохранившиеся с 17 века. По преданию, Шах Аббас I лично выступал в роли арбитра, наблюдая за игрой с особой трибуны…, то есть террасы дворца Али-Капу, примыкающего к площади с западной стороны. Интересно, пользовался ли он при этом судейским свистком?

С южной и восточной стороны на площадь выходят две великолепных мечети – Масджиди Имам и Масджиди Шейх Лотфолла. Строительство первой – и самой грандиозной – мечети началось в 1611 году и завершилось спустя 18 лет. Даже самая мерзкая погода не может приглушить сияния многоцветных поливных изразцов, сплошным ковром покрывающих стены здания. Особенно впечатляет главная молитвенная зала, увенчанная огромным куполом совершенных пропорций. Высота залы превышает 36 метров, а акустика столь совершенна, что даже негромкий звук отражается от стен до 49 раз! Мечеть Шейха Лотфоллы гораздо более камерна. Ее главная архитектурная «изюминка» — сводчатый коридор, ведущий в молитвенную залу.

Закончив осмотр мечетей можно отдаться прелестям шоппинга в бесконечных галереях обширного исфаханского базара. Только не забудьте сперва заглянуть во дворец Чехал-Сотун, расположенный в пяти минутах ходьбы от площади. Летом это просто необходимо сделать: розарий, окружающий дворец, сам по себе заслуживает вашего внимания. Парадную залу старинного дворца, предназначенную для приема иностранных послов, украшают помпезные фрески, прославляющие военные и дипломатические успехи Персии. Чуть ниже вдоль стен залы проходит живописный фриз, восхваляющий прелести беззаботной жизни знатного перса в окружении знойных красавиц…

Ни один путеводитель по Исфахану не обходит вниманием «Трясущиеся Минареты». Две башенки, венчающие мавзолей святого Абу Абдаллы Гарладани, построенный в 14 веке, обладают уникальным свойством: каждую из них можно легко раскачать силами даже одного человека. Самое интересное, что в то же самое время второй минарет также начинает раскачиваться безо всякого постороннего вмешательства. Внятно объяснить механизм возникновения такого эффекта до сих пор никому не удалось… Честно признаюсь – мне не удалось лично наблюдать знаменитый феномен. Доступ на башни был закрыт по причине усилившегося снегопада. Разочарованный, я забрал из гостиницы верный рюкзак и отправился в Язд.

Язд

Автобус, старенький «мерин», с натугой одолевает затяжной подъем и выезжает на ровное плато. Непогода разгулялась: такого бурана я не помню со времен далекого камчатского детства. Машина ползет с черепашьей скоростью. Впереди, сквозь белую кутерьму, едва угадываются габаритные огни передней фуры. Внезапно появившийся слева грузовик пытается перестроиться и занять место перед нами. Рискованный маневр с торможением на скользком асфальте заканчивается трагически: торопливый дальнобойщик вылетает с дороги и, дважды перевернувшись, застывает в поле колесами вверх. Наш водитель, сокрушенно качая головой, продолжает путь: не стоит терять время и рисковать пассажирами. Мы подъезжаем к Язду с опозданием на два часа. Недовольных нет: похоже, все рады, что поездка закончилось благополучно.

Древний Язд, один из самых колоритных городов Ирана и признанный духовный центр зороастрийской общины, не может похвастаться мягким климатом. Горожане страдают как от зимнего холода, так и от летнего зноя. И если ныне на помощь человеку приходят центральное отопление и кондиционер, то древним жителям Язда приходилось бороться с недостатками климата, совершенствуя архитектуру жилища. Толстостенные глинобитные дома старого города здесь почти не имеют окон, а их внутренние помещения зачастую находятся глубоко под землей. Доступ воздуха обеспечивают высокие «ветряные башни», или «бадгиры», улавливающие самые легкие воздушные потоки в пору жаркого летнего безветрия. Увлажнению и охлаждению воздуха способствуют «канаты» — водяные каналы, в разных направлениях проходящие под городом на многометровой глубине. Древняя система «климат-контроля» доказала свою эффективность. Возможно, именно поэтому жители исторического центра города отнюдь не спешат перебираться в более современные жилища. Древние районы, примыкающие к мечети Джаме, — главная достопримечательность Язда. Прогулка здесь может занять несколько часов – в лабиринте узких улочек, стиснутых высокими саманными стенами, слишком легко заблудиться. Упорные в своих поисках путники вознаграждаются возможностью посетить Хане-Лари – дом богатого горожанина, построенный в середине 19 века и ныне заботливо отреставрированный. Не меньшей популярностью у туристов пользуются «Темница Александра» и «Могила 12 имамов». Ни одно из этих названий не соответствует действительности: «темница» представляет собой комплекс зданий средневекового медресе, а в расположенной рядом «могиле» никого никогда не хоронили. Это мечеть 11 века – самая старая в Язде. Лично мне показался весьма интересным местный Музей воды, расположенный по соседству с красивейшей мечетью Амир-Чакмаг. Его небольшая экспозиция посвящена строителям уже упоминавшихся мною «канатов». Все доступные людям древности источники воды находились в горах, на расстоянии нескольких десятков километров от города. Чтобы обеспечить постоянный уклон русла канала на таком расстоянии, его галерею приходилось прокладывать на очень большой глубине – до 100 метров! Профессия проходчиков «канатов» была столь же почетной, сколь и опасной. Отличительной чертой их «корпоративного стиля» была одежда белого цвета: с одной стороны, она помогала лучше видеть друг друга в темноте туннелей, с другой – позволяла в подобающем виде предстать перед Аллахом в случае внезапной гибели… Очень часто проходчиками «канатов» становились слепые люди, обладавшие обостренным слухом и легче других переносившие постоянное отсутствие дневного света. Сеть построенных ими вручную «канатов» существует уже около двух тысяч лет и до сих пор используется по назначению. Крупнейший «канат» — Захр Язд – имеет протяженность 60 км, когда-то он ежесекундно подавал в город 50 литров живительной влаги и обеспечивал водой 4 тысячи человек!

Тегеран

Язд очень удобно расположен на главной железнодорожной линии, связывающей иранскую столицу с южными районами страны. В целях экономии времени я решил воспользоваться ночным тегеранским поездом, ежедневно покидающим Язд в 10 часов вечера. Мне приходилось пользоваться железными дорогами самых разных стран. Ничего плохого, равно как и ничего хорошего об иранском поезде я сказать не могу. Вагоны построены в Италии, в тесном купе первого класса укладываются аж шесть человек. Если в наших купейных вагонах присутствует своеобразный уют, то здесь все носит предельно утилитарный характер – вокруг только штампованный металл, стекло и пластик…

Восемь часов здорового крепкого дорожного сна – и вот он, Тегеран! Ровно в 6 утра высаживаюсь на перроне столичного вокзала. В главном городе страны еще темно. Попив чайку в станционном буфете, сдаю рюкзак в камеру хранения. Гостиница мне не понадобится: ближайшей ночью я вылетаю в Москву. Для знакомства с Тегераном оставлен последний день.

Самая молодая из персидских столиц отличается самыми быстрыми темпами роста. Население нынешнего Тегерана превышает 14 миллионов человек, это самый крупный город исламского мира после египетской столицы. Став политическим центром страны только в 1795 году, город многое повидал на своем коротком веку: смену династий, две революции, один переворот и одну историческую международную конференцию. Жизнь в Тегеране никогда не была легким делом. Особенно трудно приходилось здесь иностранным послам. Так, русский посланник Александр Грибоедов в 1829 году лишился здесь своей умной головы. Американским дипломатам в 1979-м повезло больше: отделались всего лишь 15-месячным сидением в плену у революционной толпы…

Хотя Тегеран и не может похвастаться такими древностями, как Шираз, здесь есть, что посмотреть. Все путеводители традиционно ставят на первое место пышную шахскую резиденцию – дворец Голестан, а также Национальный музей драгоценностей – иранский Алмазный Фонд. Известен Тегеран и своим базаром, хотя посещение этого шумного многолюдного торжища может сильно утомить.

В Тегеране меня поджидало самое крупное разочарование за всю поездку. Вопреки моим ожиданиям, выяснилось, что главные местные музеи закрыты в четверг. Разумеется, именно в четверг меня угораздило появиться в иранской столице. Ехать на крайний север Тегерана ради посещения летнего шахского дворца мне не хотелось. Удовольствовался посещением Национального музея (большинство известных экспонатов находилось на выставке в Лондоне), внешним осмотром бывшего американского посольства и продолжительной прогулкой по базару.

Тегеранский метрополитен – чистый, современный и очень похожий на парижский, — мог бы быть очень удобен для туриста, если бы не одно обстоятельство… Трех линий и 50 станций для 14-миллионного города явно маловато. К тому же, интервалы между поездами настолько велики, что в часы пик на перронах станций скапливается невообразимое количество народа. При всей уравновешенности и вежливости тегеранцев посадка в поезд превращается в настоящее испытание силы и выносливости. Впрочем, москвича или питерца этим не испугаешь… Наиболее полезна для туриста красная линия сабвэя: станция «Шуш» — железнодорожный вокзал и южная автостанция, «Памзда-Хордад» — базар, пересадочная станция «Имам Хомейни» — дворец Голестан, Музей Драгоценностей и улица Фирдоуси с многочисленными турагентствами, менялами и интересными антикварными лавками.

Станция «Талегани» все той же красной линии находится в близком соседстве с бывшим посольством США, ныне именуемым «Логовом американских шпионов». Всех выходящих из метро встречает бодрый призыв «Покончим с США!», намалеванный на кирпичной ограде бывшей миссии. Рядом – книжный магазинчик с большим выбором радикальной литературы. Далее взору открывается целая галерея фресок и граффити антиамериканского содержания: зловещие черные бомбы падают на иранскую (иракскую, афганскую) землю, звездно-полосатый револьвер нацелен в сердце исламской революции; воинственные речения покойного Хомейни заботливо переведены на английский язык. У ворот все еще видны остатки изуродованного американского герба. Сами ворота наглухо заперты, а на территории посольства царит мрачная тишина – просто какой-то «дом с привидениями»!

Поздним вечером, по дороге в аэропорт «Мехрабад», я думал о том, что, пожалуй, самые яркие впечатления от первого знакомство с Ираном связаны у меня с народом этой страны. Ничего не могу сказать о сельской глубинке – мне довелось побывать только в нескольких крупных городах. Их жители по-восточному очаровали меня! Они полны достоинства, спокойны, искренне доброжелательны, улыбчивы и коммуникабельны. Все сказанное относится и к тегеранцам, а ведь жизнь в суете мегаполиса нигде в мире не способствует улучшению характера… За семь дней, проведенных в Иране, я нигде не ощущал опасности. Напротив – постоянно чувствовал поддержку, желание помочь или просто пообщаться. Особым открытием стало то, что, несмотря на кажущуюся закрытость страны, огромное число людей в городах учит английский и стремиться использовать малейшую возможность поговорить на этом языке. Радикальные идеи, неумеренная религиозность и ксенофобия в современном иранском обществе, похоже, вышли из моды. Люди смертельно устали от бесконечных ограничений и хотят видеть свою страну частью большого мира – разумеется, не в ущерб национальной культуре и здоровым национальным традициям…

Уже сидя в салоне аэрофлотовской «тушки», я поймал себя на мысли, что хочу вернуться в Иран. А почему бы и нет? Даст Бог, в будущем году поеду в Табриз, побываю на озере Орумие, потом махну в Тегеран, а там – в Машхад и дальше, в Среднюю Азию!

Инфа:

Время посещения – 8-15 декабря 2006 г.

1. Виза. По данным сайта www.iranianvisa.com оформляется в аэропортах Тегерана, Табриза, Исфахана, Шираза и Машхада. По данным того же сайта, для получения визы требуется обратный билет с подтвержденной датой, однако мой опыт этого не подтверждает. Виза выдается с клеймом «непродлеваемая», однако в турагентстве «Парс» в Ширазе мне намекнули, что если хорошо попросить, immigration office может выдать новую визу…

2. Курс обмена бакинского у.е. на момент посещения: 9100 – 9240 риалов/1 $.

Частные обменники меняют без комиссии, Bank Tejarat берет 1 доллар. По пятницам и те, и другие закрыты. В этот день обмен возможен в дорогих отелях, либо у людей на улице (в Тегеране – район площади Фирдоуси).

3. Цены. Как правило, цены считают в томанах (1000 томанов = 10000 риалов). Самая

ходовая купюра – 10000 риалов.

Такси от тегеранского ж/д вокзала до аэропорта «Мехрабад» — 40000 риалов.

Безалкогольное пиво «Делстер» 0,3 л – 3000 риалов

Минеральная вода 0,5 л – 2000 риалов

Перекус в гамбургерной – максимум 10000 риалов.

Аш (овощная похлебка с лавашем, национальный фаст-фуд) – 6000 риалов.

Полный обед в ресторане (салат, суп, кебаб с рисом, чай – на убой!) – ок.100000

риалов.

Чайник чая в чайхане – 5000 риалов

Бюджетный ночлег – от 70000 риалов за ночь.

Алкоголь – забудьте! Нет даже в дьюти-фри международного аэропорта.

4. Сувениры. Ковры, килимы, миниатюры, хлопковые скатерти и салфетки с набивным рисунком, расписная эмалевая посуда, медная посуда ручной ковки, кальяны – самый большой выбор в Исфахане. Торговаться, торговаться и еще раз торговаться!

Samovar. Знакомое слово? Заимствование из русского быта и русского языка. Продаются на любом базаре. Электрические, газовые, специальные – с плоским дном, для современной плиты. Размеры — разные, цены – тоже. Самые дорогие – электрические, из кованой меди.

Особый кристаллизованный сахар – прикуска к чаю. Выпускается со вкусом лайма, кокоса, фисташек, кунжута и шафрана. Большая коробка (6 видов) в аэропорту «Мехрабад» — 6 долларов. Видел также на базаре в Исфахане, цену не помню. Отличный, недорогой и удобный для перевозки гостинец! Равно как и все прочие иранские сладости.

Мини-ковры. Брал на исфаханском базаре, меньше 2 долларов за штуку. Точная модель персидского ковра (как правило, с каллиграфическими цитатами из Корана) размером 28х20 см, очень качественно сотканная на швейной машинке-ЧПУ из синтетических ниток. Была презентована продавцом в качестве «коврика для мышки» (компьютерной).

Кто-то может предположить, что свободно путешествовать по Ирану может только мужчина. В Ширазе я встретил двух дам из Германии, путешествовавших по Ирану «диким способом», без мужиков. По их словам, никаких препятствий и неудобств им никто не чинил. Условие: обязательное ношение головного платка!

P.S. Когда я писал этот рассказ, пришло известие о принятии резолюции Совбеза по иранской ядерной программе. Один Бог знает, как это отразиться на визовой политике Исламской Республики. С поездкой в Иран стоит поторопиться…