Север бывает разным. Это и горы Норвегии, и гейзеры Исландии, и вулканы Камчатки, это и деревянные кружева Вологды, и подводные лодки Северодвинска, и озера Карелии, это вековые леса, бескрайняя тундра, пустынные дали Арктики… То, что в нашей туристической среде именуют «Русским Севером» — всего лишь небольшая часть тех огромных просторов, которые можно противопоставить мировому Югу. Под этим туристическим районом ныне подразумевают лишь две современные русские области — Архангельскую и Вологодскую, издавна составляющие костяк одной из важнейших исторических областей России — Поморья. Долгое время это была территория, живущая своим, отдаленным от остальной части страны миром, с собственным мировоззрением и четким противопоставлением себя Московии и, затем, Российской Империи. Выезжая в сторону Москвы, жители первой поморской столицы — Холмогор, а позже и преемника Холмогор — Архангельского города — говорили «Мы уезжаем в Россию», они не считали себя русскими, хранили свою особую поморьску говорю, в которой язык новгородских колонизаторов смешался с финно-угорскими и другими местными словами, они оберегали свою свободу, будучи вольными людьми, лишь слышавшими о существовании «там, в России» крепостного права, чтили свои особенные поморские традиции и народные праздники, в других частях страны просто неизвестные.

Через Поморье и, в частности, Двинскую землю, Московия торговала с Европой, здесь проходили немалые денежные потоки, и значение этих отдаленных малонаселенных земель было для Московии огромным. Конечно, русские не могли смириться с тем, что этот огромный край живет такой отличной от них жизнью. Тогда за дело взялся царь Петр. Его взгляды на национальные вопросы были, конечно радикальными. Поморов он считал русскими, а, к примеру, ненцев (самоядь) — вообще животными, соответствующим было и отношение. С тех времен началась ассимиляция. Шла она с переменным успехом и медленно, но уже к началу 20-го века поморы составляли только треть жителей Архангельской губернии (в Вологодской было и то хуже). В советские годы, естественно, разговоры о Поморье стали считаться «ересью». Какие вы поморы? Это оттого, что у моря живете? Говоря была забыта, и только в отдаленных деревнях старухи ещё говорили так, что не каждый «советский русский» мог понять их речь.

90-е годы 20-го века, ставшие для многих народов Российской Федерации периодом яркого возрождения всего национального, поморам ничего не принесли. Ибо нечего уже было возрождать. Ассимиляция к этому времени фактически завершилась. Возрождение празднования Поморского Нового года в середине сентября, строительство старообрядческих церквей, книги со сказками, словари поморской говори — все это выглядит неестественным и, несомненно, не получит широкого распространения. В то же время, многие поморские традиции — рождественские пряники-козули, народные росписи по дереву (напоминающие, скорее, не русские, а финские или саамские), — живы и будут жить. Вот только приписывается это «русским Архангельской области».

Поморье было огромной областью и простиралось на тысячи квадратных километров. Естественно, что вологодские поморы, живущие от морей ой как далеко, отличались от архангельских и ментально, и по образу жизни, и даже в традициях народного костюма. Границей между людьми, как ни странно, стали со временем не естественные преграды в виде рек или лесов, а границы учрежденных русскими губерний. Южные уезды Архангельской и северные Вологодской губерний в чем-то были схожи между собой, но в чем-то и различались. Самым заметным различием была плотность населения. В Архангельской губернии плотность была очень низкой, и уже при переезде из Вельского уезда под властью Вологды в рядом расположенный Шенкурский Архангельской губернии было заметно, что городки и деревни становятся всё меньше, а леса — все гуще. И вот как раз здесь, на границе губерний, начинался другой край — более дикий и суровый, и, в тоже время, более душевный. Самый южный город дореволюционной Архангельской губернии — Шенкурск — известен ещё с 1137 года. Именно здесь, где расположились типичные для северной Вологодчины сосновые боры, живут уже другие люди, которые не «окают», как их ближайшие южные соседи.


Вот об этом маленьком городке, насчитывающем сейчас всего шесть тысяч жителей, и хотелось бы немного рассказать. Попал я в него совсем недавно. Это была командировка с целью контроля местного отделения нашей организации. Восемь часов езды от Архангельска по трассе М8, еловый лес сменяется сосновым, и автобус подъезжает к правому берегу реки Ваги — извилистого притока великой Северной Двины. Высаживаюсь на автостанции и иду к берегу. Берега реки здесь совсем разные — правый берег, к которому примыкает отворотка трассы Москва-Архангельск, пологий, а левый, на котором расположился сам город, высокий, поросший красивыми корабельными соснами и отливающий желтизной обрывов. Для переправы на «правильный» берег пользуюсь моторкой, которая дежурит в ожидании проходящего общественного транспорта. 30 рублей, три минуты — и я на левом берегу! Ура!

Вот я и в Шенкурске! Древность городка манит и захватывает уже с первых минут пребывания в нем. Пока я иду по выстланной бревнами тропинке между двумя оврагами, вижу вокруг только дерево — и домики, и сарайчики, облепившие склоны обрывов, и кучи леса-кругляка, распиленного на дрова. Домики дымят своими печками, из труб доносится аромат сгорающих поленьев, баньки вторят домикам, и так весь город пропитывается ароматом свежего дымка. Это действо длится здесь уже почти 870 лет. Да-да, в 2007 году Шенкурску исполнится 870. Однако, срок!

Размещаюсь в гостинице «Вага» — большом, с виду обшарпанном доме, изнутри, впрочем, отремонтированном и очень милом. Неоспоримое достоинство гостиницы — там очень тепло. Простуды можно не бояться. Далее идет работа, ради которой я сюда, собственно, и приехал. В перерывах между боями удается несколько раз прогуляться по городку и, если хотите, обойти его весь пешком — благо он совсем крошечный.

Чем мне приглянулся Шенкурск? Прежде всего тем, что это городок в лесу. Его улицы, временами напоминающие лесные тропы, уходят в объятия зарослей разлапистых сосен; его дома, дымящие печными трубами — всего лишь небольшое напоминание об обитаемости здешних мест; его немногочисленные люди, привыкшие дышать чистым воздухом — настоящее богатство всего Важского края; его собаки — самые вольные на свете, ибо гуляют не только по улицам с домами, но и по улицам, на которых место домов занимают сосны, а огородов — черничники. Здесь прямо в городе можно собирать грибы и ягоды, летом — купаться в хорошо прогреваемых летним солнцем водах Ваги и загорать на длинных песчаных пляжах. Многие мои знакомые ездят сюда каждое лето именно из-за пляжей, чистой воды, воздуха и сосен, которые заряжают их энергией на целый год.

Название реки Вага, на которой стоит город, означает «важная». Это, действительно, одна из важнейших рек в истории освоения Севера, а земля, центром которой с древних времен является Шенкурск, называется «Важский край», он же «важный край». На Ваге исстари стояло три посада — наш Шенкурск, Вельск и Верховажский посад. Стоят они и сейчас, Вельск и Шенкурск имеют статус городов в Архангельской области, а Верховажье — ныне село в области Вологодской.

Долгое время Шенкурск сам носил имя Вага. Это всегда был небольшой городок, не знавший бурного расцвета, как соседние Тотьма, Каргополь или Соль Вычегодская. Лишь изредка он попадал на главные страницы тогдашних лент новостей — летописей, например, в связи с вхождением в опричнину во времена Ивана Грозного, или при очередных изменениях административно-территориального деления страны. Тем не менее, географическое положение в центре Важского края не давало Шенкурску потерять статус уездного города. Не теряет он его и сейчас, хотя даже по северным меркам, маловат. В Архангельской области есть два поселка городского типа — Плесецк и Коноша, которые по своему населению больше Шенкурска почти в два раза. Однако, история хранит шенкурский «городской статус» и, даст Бог, будет хранить его всегда. Как уберегла когда-то от прохождения через город федеральной автодороги М8 — Москва-Архангельск. Всего пять километров отделяют правый берег Шенкурска от трассы, но именно эти километры, вкупе с Вагой, через которую и поныне нет постоянных мостов, не дают заглянуть в Шенкурск суете и бренности нашей жизни. Осенью, во время ледостава, и весной, с ледоходом, Вага и вовсе отрезает Шенкурск от «большой земли». Тогда он превращается в остров, куда нет входа и откуда нет выхода. Жизнь, и так текущая здесь очень медленно, замирает, и городок живет сам по себе, без оглядки на правобережье, где гудит таежная автотрасса.

Краеведческий музей Шенкурска, один из интереснейших среди райцентров Архангельской области, не работает по субботам и воскресеньям (моя поездка, к сожалению, выдалась именно на выходные, посему музей включен в планы на лето). Он расположен в небольшом каменном здании, пришедшем из дореволюционных времен. Впрочем, абсолютное большинство каменных зданий Шенкурска — оттуда, из девятнадцатого века. Как и многие деревянные. Стоящие на тихих чистых улочках деревянные домики навевают тоску по старине, по тишине, по родине предков. Резные наличники, деревянные мостовые, сосны, поленницы дров, лестницы из досок по берегу Ваги, старые колодцы с колесами, словно перенесенные из музея деревянного зодчества, аккуратные заборчики, кедры в огородах, гаражи на лесной опушке — это городок на Ваге. Все это соседствует, кстати, с большим количеством магазинчиков, в том силе круглосуточных, и несколькими весьма приятными кафешками, с современными интерьерами, услужливыми официантками, дешевыми и вкусными блюдами. Здесь есть даже свое фирменное важское блюдо — мясо по-осиновски — нежнейшая студнеобразная говядина в кляре. Мммм, пальчики оближешь! Мясо тут ароматное, свежее и очень вкусное, в Архангельске я такого в ресторанах не ел ни разу, хотя хожу в них часто.

В Шенкурске, городке маленьких аккуратных домиков, когда-то было 12 церквей. Сейчас из всего великолепия сохранилось только двухэтажное здание сестрического корпуса бывшего Свято-Троицкого монастыря с пристроенной к нему единственно уцелевшей церковью свв.Зосимы и Савватия Соловецких. К слову, Шенкурский Троицкий монастырь располагался в самом центре города, поэтому найти церковь Зосимы и Савватия несложно. Рядом с ней стоят печальные руины бывшего монастырского Троицкого собора. Кто знает, может, когда-нибудь и до них дойдут руки… То, что с церквями городу не повезло, не случайно. Перед самой революцией здесь отбывали ссылку множество большевиков, которые позже взяли власть в свои руки. За это дело они взялись так рьяно, что город стал колыбелью революции в Архангельской области. Уничтожением храмов занималась некая Ревекка Пластинина, еврейка, позже перешедшая в руководство Архангельского губисполкома. Сила и ненависть ее и сподвижников были таковы, что Шенкурск стал чуть ли не первым городом России, где был уничтожен храм.

Важной вехой в истории города и всей страны стала Шенкурская операции Гражданской войны 1919 года. Именно взятие Шенкурска красными и поражение близ него англо-американских и белогвардейских войск стало началом конца Белой армии на Севере. Именно эта операция вывела красных к взятию Архангельска, который долгое время жил в оккупации белых и интервентов (не так уж плохо жил, кстати), и к становлению «Советского Севера».

Но все это только история. Минули громы и молнии Гражданской войны и раскаты Великой Отечественной, куда ушли и не вернулись сотни шенкурян, пролетели годы, десятилетия, и Шенкурск снова стал тем уездным городком, каким был на протяжении большей части своей 870-летней истории. Здесь тихо, мило и совсем мало то напоминает о горестях начала 20 века. Да и что это за горести для такого старого города? Какие-то мгновения, которые как гром и молнии разрушили нечто ценное. Но это всего лишь мгновения. А годы и десятилетия вновь сделают свое дело, и пусть медленно, но вновь вырастут здесь храмы, вновь зазвонят колокола над Вагой, и всё будет как раньше. Ведь домики, баньки, мостовые и сосны здесь, кажется, вечны…

Фотографии Шенкурска смотрите здесь — http://world.lib.ru/img/s//stjufljaew_r_s/shenkursk/index.shtml