«Мы возим людей, а не скот. Поэтому туда мы не поедем!» Таков был вердикт кенийцев, отказавшихся везти нас к озеру Рудольфа. Из двенадцати туроператоров в Кении, с которыми я вел переговоры по этому поводу, восемь наотрез отказались предоставить свой автотранспорт для путешествия в те края. Трое «как бы» согласились, но без гарантий, что мы попадем на Центральный остров. Один подвязался под это дело безоговорочно, наверное в тайной надежде, что оттуда мы все равно не вернемся, и эта темная история на поверхность не всплывёт.
Как бы то ни было, но по всему региону была объявлена эпидемия лихорадки Рифтовой долины. К тому моменту около сотни человек уже скончалось. Ко всему прочему, несвоевременные дожди размыли дороги, и без того разбитые. Перспектива рисовалась заманчивая: увязший в гигантском грязевом мазке джип, сладкий запах разложения, и где-то там, вдали, за дрожащим от жары горизонтом, угадывается озеро, бывшее когда-то «Нефритовым», и вулканический остров посреди него, кишащий крокодилами. Конечно, мне, именно мне нужно было бы закрыть тему озера Рудольфа! Так была бы замкнута цепь путешествий, вдохновленных походами Александра Булатовича в конце XIX века по экваториальной Эфиопии. Но увы, отпустить своего героя подобно булгаковскому Мастеру мне не удалось. Тря дня дороги в одну сторону по опустыненной саванне было откровенно жаль. Ладно, в другой раз поставим точку.
По дороге на озеро предполагалось совершить восхождение на гору Элгон. Но там начались столкновения на почве несправедливого дележа земли. Государство кому-то чего-то недодало, и народ взялся за мотыги и ружья. Министерство Туризма объявило район горы Элгон “no go zone”. Хорошо, гору Элгон тоже пропустим.
В конечном итоге, за сутки до отъезда маршрут был в общем и целом согласован. Планировалось проехать к озерам Баринго и Богория, оттуда – в лес Какамега, а затем проехать по основным национальным паркам Кении, вплоть до Индийского океана. Осуществление данного маршрута позволило бы познакомиться практически со всеми экосистемами Восточной Африки. Неохваченным оставалось бы только высокогорье, но оно было изучено еще в первый приезд в Кению в 2005 году.
По итогам поездки 2005 года было написано эпическое произведение: «Путешествие в Сердце Африки в поисках смысла жизни». Учитывая то, что Жени с нами не было, а смысл жизни для себя я и так давно нашел, каких-то глобальных сверхзадач в этот раз не ставилось. Впрочем, если сверхзадачей считать обращение новобранцев в «нашу веру», то она, несомненно, была. Дело в том, что в нашей компании путешествовали три человека – Аня, Мила и Денис, которых их фирма наградила поездкой в Африку за примерный труд. Опыта серьезных путешествий ни у кого из них не было, а Денис вообще отправился за границу в первый раз. На самом деле, их должно было быть четверо, но один из награжденных отказался от «премии» под тем предлогом, что отпуск он предпочитает проводить дома. Вторая половина нашей группы, которую никто такими вещами, как сафари в Кении, никогда не премировал, долго не могла поверить, что кому-то вообще такие премии могут вручать. Еще более фантастическим казалась сама возможность отказаться от такого путешествия в пользу телевизора. Но это уже тема для передачи «Необъяснимо, но факт» или для психологического триллера «Премия-2». Помните, в семидесятых вышла производственная драма «Премия» с Евгением Леоновым в главной роли. Там трудовой коллектив хотел от премии отказаться. Здесь сюжет можно было бы сделать более закрученным, так, чтоб зритель рыдал.
Хотя… Подойди к любому и предложи в ближайшие выходные бесплатно слетать, скажем, на Мадагаскар. Ведь не поверит, обидится, по морде надает. Потому как так не бывает. В смысле, так не должно быть. Но так бывает. Если прилежно работать и хорошо себя вести.
С нами летели муж с женой – Андрей и Наташа, которые намеревались в Кении отпраздновать свои дни рождения, а также Ирина – преподаватель меркетинга в одном из столичных вузов. Наташа решила маршрут, который я прислал на английском, перевести на русский с помощью автопереводчика. Результат получился потрясающим. Я думал, что только китайцы умеют делать такие смешные переводы, но оказалось, что компьютер может быть даже смешнее китайцев. Больше всего меня заинтриговал «укомплектованный лев». Что бы это значило, догадаться было невозможно. Оставалось только прибыть на место и самим во всем разобраться…
* * * * *
В 2005-м мы ездили по Кении нашим летом, то есть их зимой. Зима, даже африканская, накладывает отпечаток печали на всем: на людях и на пейзаже. А сейчас все по-другому. И люди красивее и приветливее, и полицейский в Найроби у памятника Джомо Кениятте уже не запрещает фотографировать. Найроби кажется не таким уж бандитским, а попрошайки – не столь агрессивно настойчивыми. Небо ясное, джакаранды цветут, марабу летают, флаги кенийские жизнерадостно трепещутся на теплом ветру над мавзолеем первого президента Кении. Даже Зиппи, с которым я переписывался по поводу автотранспорта для нашего сафари, оказался в конечном итоге женщиной. Симпатичной, чем-то отдаленно напоминающей Холли Берри. Она отвезла нас в гостиницу «Дубрава» (на местном наречии – “Oakwood”). Отель в подчеркнуто «старомодном» стиле в самом центре Найроби. Номера пахнут мастикой и старым деревом, потому как обиты темными деревянными панелями, по которым шныряют тараканы. Впрочем, через час целенаправленного геноцида посредством тапочек от наиболее крупных экземпляров удается избавиться.
Наше путешествие по Кении нам предстоит совершать на микроавтобусе “Toyota” c «откидной крышкой», как значилось в Наташином автопереводе. На самом деле это типичный для здешних мест safari-van, микроавтобус с поднимающейся крышей на подпорках, который приспособлен специально для того, чтобы пассажиры смогли смотреть на животных не через стекло, а как бы «вживую». И обзор лучше, само собой. На таких сафари-ванах в Кении путешествует добрая половина туристов.
В прошлый раз мы ездили по трассе Найроби-Кампала (через Найваша, Накуру и Эльдорет) на оверлендеровском грузовике. Нас трясло, мы подпрыгивали и зависали в воздухе, но всё-таки прелести кенийских дорог до конца не прочувствовали. Наверное, слишком далеко-высоко находились от их поверхности. Когда же после Найваша ровный асфальт закончился, началась пыльная, разбитая трасса, заполненная грузовиками. После Накуру мы свернули к озерам Богория и Баринго, но здесь нас ждало не меньшее испытание – километров за тридцать до озер грунтовку размыло дождями, мосты снесло, и нам чудом удалось окольными путями вырулить к месту нашей стоянки.
Палаток мы собой не брали, поскольку по большому счету во всех приличных кемпингах их можно попросту взять напрокат. С нами был повар Джозеф, который готовил нам еду трижды в день, и надо признать, что он своим кулинарным искусством на порядок превосходил своего коллегу, который стряпал нам полтора года назад. Разместились мы в аккуратном гостевом доме кемпинга “Roberts Camp” на берегу Баринго, включавшего три спальни, гостиную, кухню, санузел, террасу. Душевые стояли отдельно, как раз на пути к озеру, что затрудняло их посещение в темное время суток, поскольку хрюкание гиппопотамов разрушающе действовало на нервную систему…
Я то, как понимаете, человек привычный. Ну хрюкает бегемот в кустах – его право. Случаи, когда гиппопотамы давили туристов я уже описывал. По крайней мере один случай был как раз связан с посещением то ли душа, то ли, извините, сортира.
Обо всем этом я поведал своим компаньонам, новичкам в Африке… Вечером мы пошли на озеро. Посмотрели птичек. В траве бродили непуганые венценосные журавли, на верхушке дерева сидел задумчивый белоголовый орел-рыболов. Трещали желтые ткачики. Спала черепаха. Где-то в зарослях осоки гулко ухал и плюхался в воду бегемот. Почему-то он оставил свои фекалии на подпорках мостка, к которому была пришвартована моторная лодка. Наверное, метил территорию. Само озеро было неспокойно. Цвет вод его был грязно-коричневым. Смеркалось, и наступало время бегемотов.
… После ужина мы искали Южный Крест. Только спьяну можно искать Южный Крест в зените на экваторе. Вот Орион точно висит над нами в верхней точке – по его «поясу» моряки Тихого Океана справляли курс. Не помню, у кого возникла идея пойти прогуляться на озеро – там звездное небо должно быть лучше видно, кроны акаций не будут мешать. В тот момент я был в кратковременной отлучке по неотложному делу, и должен сказать, что когда дело было окончено, группа концессионеров уже вернулась назад в конфузии, поскольку их остановили суровые охранники с фонарями, и даже сам мистер Робертс орал с балкона своего коттеджа, чтобы они поворачивали назад, если не хотят быть затоптанными бегемотами. Действительно, когда мы с Андреем вернулись позже на то место, с которого их «развернули», он высветил фонарем розовую тушку бегемотика средних размеров. Его мамаша была где-то поблизости. Воистину, первый же день путешествия по Кении мог бы окончиться катастрофой, и что бы потом писали? «Командор» сидит в уборной, а его «подопечных» топчут разъяренные гиппопотамы! Страшная трагедия на озере Баринго! Смерть русских туристов в Африке!
Руководитель бросил свою группу и спрятался в сортире! Последний поход «Командора»… Ужас!
Ужас? Да нет, это жизнь… «Это Африка. Здесь всё по-взрослому, дружок!», как говаривал мой приятель Жорж Федин. Шаг влево, шаг право – и ты уже труп. За тем сюда и едут. За ощущениями. За экзотикой. За «экзотикой» в обывательском понимании. Потому как на второй-третий раз она уже не такой экзотичной кажется. Чувствуешь себя в Африке как дома… Но иногда это «чувство дома» дает о себе знать практически сразу. Срабатывает генетическая память или что-то еще – объяснить трудно. Под звездным небом в саванне снятся странные сны, иногда страшные. Не по сюжету своему, а из-за неожиданных появлений в них тех, кого не ждешь, кого давно забыл и на встречу с которыми уже не надеялся. Африка в Великом Разломе – это «сталкеровская» Зона. Сейчас нас здесь семеро. Шестеро только вступают в неё. Но я знаю, где я. И мне интересно наблюдать, как Зона медленно, но неодолимо втягивает в себя новых гостей…
На озере Баринго несколько лет назад был установлен своеобразный рекорд – за сутки было «зафиксировано» более 300 видов птиц. Т.е. в этих местах можно устраивать фотосафари на тему «кто больше сфотографирует птичек». С фауной неорнитологической здесь обстоят дела похуже. Плавая на лодке по озеру, мы видели макушки голов гиппопотамов, да еще за кормой проплыл маленький крокодильчик. Подплыв к одному из островов, мы наблюдали, как лодочник кормит рыбой орлов-рыболовов. Он подзывает их свистом, и они пикируют на шлепок рыбки о воду. На островах живут несколько семей масаев-нджемпс – маленькой группы масаев, чьим основным занятием является не разведение крупного рогатого скота, а рыболовство. Они подплывали к нам на крохотных лодчонках, сплетенных из бальсы. Есть на озере мистическое место – Остров Дьявола, куда местные жители боятся высаживаться. Мы тоже экспериментировать не стали, поскольку, как показывает история, африканские заклятия действуют и на неафриканцев тоже.
После обеда мы отправились на озеро Богория, которое по площади раза в три меньше, чем Баринго. Ни бегемотов, ни крокодилов здесь нет – вода Богории содержит соду, которая столь по душе фламинго. Эти грациозные птицы питаются рачками, которых их изогнутый и не очень грациозный нос фильтрует в тот момент, когда фламинго склоняется к воде. Чем питательнее «живой корм», тем розовее фламинго. Сейчас их на Богории не так много. Они тянутся вдоль озера тонкой прерывистой розовой линией. Это, конечно, не может сравниться с картиной озера Натрон с настоящим островом из розовых птиц посредине. Кенийской зимой (нашим летом) на озерах фламинго на порядок больше.
Когда Алена Свиридова снимала клип «Розовый фламинго», стоял ноябрь, и певица продрогла насквозь. Ей нужно было ехать сюда, на Богорию. На юго-западном берегу озера бьют кипятком гейзеры. Вода стекает в озеро ручьями, над которыми стелется пар – вода в них практически не успевает охладиться. Опустила бы Свиридова ножки в ручеек богорийский, и всё было бы путем! Кипящая вода светится изумрудным светом, который исходит откуда-то из преисподней.
Мы приезжаем на Богорию днем, в разгар жары, поэтому до вечера особо не рассчитываем на то, чтобы увидеть много животных. Их здесь и вправду немного по сравнению с другими, более известными национальными парками. У берега пасутся импалы, антилопы Томпсона и Гранта. В придорожные кусты буша упрыгивают крошки дик-дики. Нашим дамам они определенно нравятся. Мне тоже: с детства питаю слабость ко всему маленькому и хорошенькому. Отсюда происходит моё чадолюбие и склонность к сюсюканью, отчего мои домашние иногда искренне удивляются, если папочка иногда начинает говорить настоящим, нормальным мужским голосом.
Но всё это мелочь. В прямом и переносном смысле. Я имею в виду дик-диков. То ли еще будет! Сейчас все считают дик-диков у дороги, а потом потеряют счет львам! Потом на антилоп вообще внимание не будут обращать! Сегодня радуемся даманам – зверькам, похожим на больших крыс, которые, на самом деле, являются дальними родственниками слонов. Потом уже настоящие слоны наскучат. Но все равно, детская радость от встречи с мечтой не улетучится.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
Укомплектованный лев. Часть II.
Укомплектованный лев. Часть III.
Как бы то ни было, но по всему региону была объявлена эпидемия лихорадки Рифтовой долины. К тому моменту около сотни человек уже скончалось. Ко всему прочему, несвоевременные дожди размыли дороги, и без того разбитые. Перспектива рисовалась заманчивая: увязший в гигантском грязевом мазке джип, сладкий запах разложения, и где-то там, вдали, за дрожащим от жары горизонтом, угадывается озеро, бывшее когда-то «Нефритовым», и вулканический остров посреди него, кишащий крокодилами. Конечно, мне, именно мне нужно было бы закрыть тему озера Рудольфа! Так была бы замкнута цепь путешествий, вдохновленных походами Александра Булатовича в конце XIX века по экваториальной Эфиопии. Но увы, отпустить своего героя подобно булгаковскому Мастеру мне не удалось. Тря дня дороги в одну сторону по опустыненной саванне было откровенно жаль. Ладно, в другой раз поставим точку.
По дороге на озеро предполагалось совершить восхождение на гору Элгон. Но там начались столкновения на почве несправедливого дележа земли. Государство кому-то чего-то недодало, и народ взялся за мотыги и ружья. Министерство Туризма объявило район горы Элгон “no go zone”. Хорошо, гору Элгон тоже пропустим.
В конечном итоге, за сутки до отъезда маршрут был в общем и целом согласован. Планировалось проехать к озерам Баринго и Богория, оттуда – в лес Какамега, а затем проехать по основным национальным паркам Кении, вплоть до Индийского океана. Осуществление данного маршрута позволило бы познакомиться практически со всеми экосистемами Восточной Африки. Неохваченным оставалось бы только высокогорье, но оно было изучено еще в первый приезд в Кению в 2005 году.
По итогам поездки 2005 года было написано эпическое произведение: «Путешествие в Сердце Африки в поисках смысла жизни». Учитывая то, что Жени с нами не было, а смысл жизни для себя я и так давно нашел, каких-то глобальных сверхзадач в этот раз не ставилось. Впрочем, если сверхзадачей считать обращение новобранцев в «нашу веру», то она, несомненно, была. Дело в том, что в нашей компании путешествовали три человека – Аня, Мила и Денис, которых их фирма наградила поездкой в Африку за примерный труд. Опыта серьезных путешествий ни у кого из них не было, а Денис вообще отправился за границу в первый раз. На самом деле, их должно было быть четверо, но один из награжденных отказался от «премии» под тем предлогом, что отпуск он предпочитает проводить дома. Вторая половина нашей группы, которую никто такими вещами, как сафари в Кении, никогда не премировал, долго не могла поверить, что кому-то вообще такие премии могут вручать. Еще более фантастическим казалась сама возможность отказаться от такого путешествия в пользу телевизора. Но это уже тема для передачи «Необъяснимо, но факт» или для психологического триллера «Премия-2». Помните, в семидесятых вышла производственная драма «Премия» с Евгением Леоновым в главной роли. Там трудовой коллектив хотел от премии отказаться. Здесь сюжет можно было бы сделать более закрученным, так, чтоб зритель рыдал.
Хотя… Подойди к любому и предложи в ближайшие выходные бесплатно слетать, скажем, на Мадагаскар. Ведь не поверит, обидится, по морде надает. Потому как так не бывает. В смысле, так не должно быть. Но так бывает. Если прилежно работать и хорошо себя вести.
С нами летели муж с женой – Андрей и Наташа, которые намеревались в Кении отпраздновать свои дни рождения, а также Ирина – преподаватель меркетинга в одном из столичных вузов. Наташа решила маршрут, который я прислал на английском, перевести на русский с помощью автопереводчика. Результат получился потрясающим. Я думал, что только китайцы умеют делать такие смешные переводы, но оказалось, что компьютер может быть даже смешнее китайцев. Больше всего меня заинтриговал «укомплектованный лев». Что бы это значило, догадаться было невозможно. Оставалось только прибыть на место и самим во всем разобраться…
* * * * *
В 2005-м мы ездили по Кении нашим летом, то есть их зимой. Зима, даже африканская, накладывает отпечаток печали на всем: на людях и на пейзаже. А сейчас все по-другому. И люди красивее и приветливее, и полицейский в Найроби у памятника Джомо Кениятте уже не запрещает фотографировать. Найроби кажется не таким уж бандитским, а попрошайки – не столь агрессивно настойчивыми. Небо ясное, джакаранды цветут, марабу летают, флаги кенийские жизнерадостно трепещутся на теплом ветру над мавзолеем первого президента Кении. Даже Зиппи, с которым я переписывался по поводу автотранспорта для нашего сафари, оказался в конечном итоге женщиной. Симпатичной, чем-то отдаленно напоминающей Холли Берри. Она отвезла нас в гостиницу «Дубрава» (на местном наречии – “Oakwood”). Отель в подчеркнуто «старомодном» стиле в самом центре Найроби. Номера пахнут мастикой и старым деревом, потому как обиты темными деревянными панелями, по которым шныряют тараканы. Впрочем, через час целенаправленного геноцида посредством тапочек от наиболее крупных экземпляров удается избавиться.
Наше путешествие по Кении нам предстоит совершать на микроавтобусе “Toyota” c «откидной крышкой», как значилось в Наташином автопереводе. На самом деле это типичный для здешних мест safari-van, микроавтобус с поднимающейся крышей на подпорках, который приспособлен специально для того, чтобы пассажиры смогли смотреть на животных не через стекло, а как бы «вживую». И обзор лучше, само собой. На таких сафари-ванах в Кении путешествует добрая половина туристов.
В прошлый раз мы ездили по трассе Найроби-Кампала (через Найваша, Накуру и Эльдорет) на оверлендеровском грузовике. Нас трясло, мы подпрыгивали и зависали в воздухе, но всё-таки прелести кенийских дорог до конца не прочувствовали. Наверное, слишком далеко-высоко находились от их поверхности. Когда же после Найваша ровный асфальт закончился, началась пыльная, разбитая трасса, заполненная грузовиками. После Накуру мы свернули к озерам Богория и Баринго, но здесь нас ждало не меньшее испытание – километров за тридцать до озер грунтовку размыло дождями, мосты снесло, и нам чудом удалось окольными путями вырулить к месту нашей стоянки.
Палаток мы собой не брали, поскольку по большому счету во всех приличных кемпингах их можно попросту взять напрокат. С нами был повар Джозеф, который готовил нам еду трижды в день, и надо признать, что он своим кулинарным искусством на порядок превосходил своего коллегу, который стряпал нам полтора года назад. Разместились мы в аккуратном гостевом доме кемпинга “Roberts Camp” на берегу Баринго, включавшего три спальни, гостиную, кухню, санузел, террасу. Душевые стояли отдельно, как раз на пути к озеру, что затрудняло их посещение в темное время суток, поскольку хрюкание гиппопотамов разрушающе действовало на нервную систему…
Я то, как понимаете, человек привычный. Ну хрюкает бегемот в кустах – его право. Случаи, когда гиппопотамы давили туристов я уже описывал. По крайней мере один случай был как раз связан с посещением то ли душа, то ли, извините, сортира.
Обо всем этом я поведал своим компаньонам, новичкам в Африке… Вечером мы пошли на озеро. Посмотрели птичек. В траве бродили непуганые венценосные журавли, на верхушке дерева сидел задумчивый белоголовый орел-рыболов. Трещали желтые ткачики. Спала черепаха. Где-то в зарослях осоки гулко ухал и плюхался в воду бегемот. Почему-то он оставил свои фекалии на подпорках мостка, к которому была пришвартована моторная лодка. Наверное, метил территорию. Само озеро было неспокойно. Цвет вод его был грязно-коричневым. Смеркалось, и наступало время бегемотов.
… После ужина мы искали Южный Крест. Только спьяну можно искать Южный Крест в зените на экваторе. Вот Орион точно висит над нами в верхней точке – по его «поясу» моряки Тихого Океана справляли курс. Не помню, у кого возникла идея пойти прогуляться на озеро – там звездное небо должно быть лучше видно, кроны акаций не будут мешать. В тот момент я был в кратковременной отлучке по неотложному делу, и должен сказать, что когда дело было окончено, группа концессионеров уже вернулась назад в конфузии, поскольку их остановили суровые охранники с фонарями, и даже сам мистер Робертс орал с балкона своего коттеджа, чтобы они поворачивали назад, если не хотят быть затоптанными бегемотами. Действительно, когда мы с Андреем вернулись позже на то место, с которого их «развернули», он высветил фонарем розовую тушку бегемотика средних размеров. Его мамаша была где-то поблизости. Воистину, первый же день путешествия по Кении мог бы окончиться катастрофой, и что бы потом писали? «Командор» сидит в уборной, а его «подопечных» топчут разъяренные гиппопотамы! Страшная трагедия на озере Баринго! Смерть русских туристов в Африке!
Руководитель бросил свою группу и спрятался в сортире! Последний поход «Командора»… Ужас!
Ужас? Да нет, это жизнь… «Это Африка. Здесь всё по-взрослому, дружок!», как говаривал мой приятель Жорж Федин. Шаг влево, шаг право – и ты уже труп. За тем сюда и едут. За ощущениями. За экзотикой. За «экзотикой» в обывательском понимании. Потому как на второй-третий раз она уже не такой экзотичной кажется. Чувствуешь себя в Африке как дома… Но иногда это «чувство дома» дает о себе знать практически сразу. Срабатывает генетическая память или что-то еще – объяснить трудно. Под звездным небом в саванне снятся странные сны, иногда страшные. Не по сюжету своему, а из-за неожиданных появлений в них тех, кого не ждешь, кого давно забыл и на встречу с которыми уже не надеялся. Африка в Великом Разломе – это «сталкеровская» Зона. Сейчас нас здесь семеро. Шестеро только вступают в неё. Но я знаю, где я. И мне интересно наблюдать, как Зона медленно, но неодолимо втягивает в себя новых гостей…
На озере Баринго несколько лет назад был установлен своеобразный рекорд – за сутки было «зафиксировано» более 300 видов птиц. Т.е. в этих местах можно устраивать фотосафари на тему «кто больше сфотографирует птичек». С фауной неорнитологической здесь обстоят дела похуже. Плавая на лодке по озеру, мы видели макушки голов гиппопотамов, да еще за кормой проплыл маленький крокодильчик. Подплыв к одному из островов, мы наблюдали, как лодочник кормит рыбой орлов-рыболовов. Он подзывает их свистом, и они пикируют на шлепок рыбки о воду. На островах живут несколько семей масаев-нджемпс – маленькой группы масаев, чьим основным занятием является не разведение крупного рогатого скота, а рыболовство. Они подплывали к нам на крохотных лодчонках, сплетенных из бальсы. Есть на озере мистическое место – Остров Дьявола, куда местные жители боятся высаживаться. Мы тоже экспериментировать не стали, поскольку, как показывает история, африканские заклятия действуют и на неафриканцев тоже.
После обеда мы отправились на озеро Богория, которое по площади раза в три меньше, чем Баринго. Ни бегемотов, ни крокодилов здесь нет – вода Богории содержит соду, которая столь по душе фламинго. Эти грациозные птицы питаются рачками, которых их изогнутый и не очень грациозный нос фильтрует в тот момент, когда фламинго склоняется к воде. Чем питательнее «живой корм», тем розовее фламинго. Сейчас их на Богории не так много. Они тянутся вдоль озера тонкой прерывистой розовой линией. Это, конечно, не может сравниться с картиной озера Натрон с настоящим островом из розовых птиц посредине. Кенийской зимой (нашим летом) на озерах фламинго на порядок больше.
Когда Алена Свиридова снимала клип «Розовый фламинго», стоял ноябрь, и певица продрогла насквозь. Ей нужно было ехать сюда, на Богорию. На юго-западном берегу озера бьют кипятком гейзеры. Вода стекает в озеро ручьями, над которыми стелется пар – вода в них практически не успевает охладиться. Опустила бы Свиридова ножки в ручеек богорийский, и всё было бы путем! Кипящая вода светится изумрудным светом, который исходит откуда-то из преисподней.
Мы приезжаем на Богорию днем, в разгар жары, поэтому до вечера особо не рассчитываем на то, чтобы увидеть много животных. Их здесь и вправду немного по сравнению с другими, более известными национальными парками. У берега пасутся импалы, антилопы Томпсона и Гранта. В придорожные кусты буша упрыгивают крошки дик-дики. Нашим дамам они определенно нравятся. Мне тоже: с детства питаю слабость ко всему маленькому и хорошенькому. Отсюда происходит моё чадолюбие и склонность к сюсюканью, отчего мои домашние иногда искренне удивляются, если папочка иногда начинает говорить настоящим, нормальным мужским голосом.
Но всё это мелочь. В прямом и переносном смысле. Я имею в виду дик-диков. То ли еще будет! Сейчас все считают дик-диков у дороги, а потом потеряют счет львам! Потом на антилоп вообще внимание не будут обращать! Сегодня радуемся даманам – зверькам, похожим на больших крыс, которые, на самом деле, являются дальними родственниками слонов. Потом уже настоящие слоны наскучат. Но все равно, детская радость от встречи с мечтой не улетучится.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
Укомплектованный лев. Часть II.
Укомплектованный лев. Часть III.
Комментарий автора:
На озере Баринго несколько лет назад был установлен своеобразный
рекорд – за сутки было «зафиксировано» более 300 видов птиц. Т.е. в этих местах можно устраивать фотосафари на тему «кто больше сфотографирует птичек».
Страницы1
Об авторе /5 (0)
