ГЛАВА I

ЧИРАЛИ (Çirali)

Собирайся, Мария, наливай в свою грудь молоко

желтой пяткой ударь в голубое ослиное брюхо!

И гора, и верблюд поскорее пройдут сквозь ушко,

полустёртой иглы, чем печаль через Богово Ухо…

Анатолий Кобенков

Красный ободок солнца вклинивается между морем и небом, ломая дымчатую линию горизонта. Усиливается ветер. Я сижу на забытом лежаке посередине огромного пляжа, безжизненного и неуютного в этот рассветный час. Вокруг ни души. Справа чернеют скалы у входа в долину Олимпоса, слева — только песок, море и светлеющее небо над пологими отрогами гор.

Аэропорты, вокзалы, автобусы, асфальт дорог и бетон многоэтажек остались позади и на тебя обрушивается только идущее от земли и от неба — плывущий красный шар солнца, подгоняемый ветром, скрежет гальки в прибое, поросшие сосной склоны предгорий за спиной и запах — пряный, терпкий и такой любимый запах Средиземноморья…

Чирали в октябре — сказочное место.

Я влюбился в него пять лет назад и только ждал случая вернуться. Конечно, в Турции явный избыток достойных мест — с пляжами, горами, каньонами и ущельями — сплошь покрытыми руинами славного прошлого сменяющих друг друга цивилизаций. И было бы у нас с женой две недели на отпуск, то мы, скорее всего, уже вытаптывали бы берега озера Ван, кормили бы карпов в пруду в Урфе или бултыхались в водах, омывающих турецкие берега Северного Кипра. Турция неисчерпаема для путешествий. Но у нас была только неделя. И это был повод вернуться к «былым возлюбленным», потому что, возвращаясь, мы возвращаемся, прежде всего, к самим себе. За неделю до отлёта были заказаны 2 билета на чартер до Анталии в туристическом агентстве и вот мы здесь.


Жена «бэкпэкера» со стажем должна обладать, по крайней мере, одним талантом — умением быть ведомой, т.е. все свои женские «топики», шортики, щипчики, крема, лосьоны, парэо и купальники суметь впихнуть в маленький рюкзачок и не задавать лишних вопросов о местах ночлега или принятия воздушно-морских ванн. Всё остальное – на совести ведущего, погоды и обстоятельств. Сейчас она спит, ибо потребность вставать в отпуске до восхода солнца – это уже второй талант, что является для женщины явным перебором. По крайней мере, у меня всегда есть пара утренних часов, чтобы побродить с фотокамерой по окрестностям, искупаться, побриться, приготовить кофе и улечься на турецкую лежанку с подушками во дворе пансиона под раскидистой акацией. До рассвета кофе нигде не подают, поэтому кипятильник и пачка кофе в рюкзаке не экономия, а жизненная необходимость.

Итак, подведём итог вчерашнему, первому дню приезда. Первое и реальное впечатление: Турция очень существенно подорожала, причём не на какие-то там проценты, а в разы! И второе: появилось ощущение, что ты перестал быть для турок «штучным товаром». С другой стороны, как говорят англичане: «джентльмены о фактах не спорят». А факты таковы, что уже в аэропорту таксисты наотрез отказались везти нас на автовокзал меньше, чем за 23 USD (два года назад дали себя уговорить на 12). А их бригадир, в ответ на мой вброс: «15 dollars, dost» — c улыбкой ответил: «Next time»… А вот это уже было что-то новенькое: мол, не хочешь – не надо. Ладно, поехали за 23 USD.

В Чирали у нас был забронирован номер в «Yavus Pansion» (по тел. из Москвы), который в наш прошлый приезд произвёл очень приятное впечатление: чистенький 2-х этажный дом в 100 м от моря, столики на лужайке среди гранатовых деревьев, отсутствие постояльцев, улыбающиеся хозяева. И смешная цена в 15 $ за номер с завтраком на двоих. На этот раз — полный аншлюс! Во-первых, пансион стал называться отелем, что прибавило ему популярности, если судить по его фасаду, украшенному развешенными на веревках полотенцами с трусами и купальниками. Номер нам показали с окнами на южную сторону и на пустырь с пожухлой травой. Столики под деревьями, где было так замечательно завтракать, куда-то подевались, а объявленная цена в 70 YT (54 $) «приятно» удивила. Но самое интересное было в том, что хозяин отеля тоже отказался снижать цену от первоначально объявленной. И это в моей любимой Турции ? Да ещё в октябре ? Мы оставили рюкзаки на веранде отеля и пошли в посёлок, зажатый между морем и вплотную подступающими к нему предгорьями, на поиски лучшей доли. Через полчаса стало понятно, как изменился Чирали. Всё пространство слева и справа от дороги было застроено стилизованными ресторанами и пансионами, продуктовыми лавками и магазинами между которыми дефилировали возрастные иностранцы в шортах, какие-то девицы с котомками, а по улице двигались открытые джипы с блондинками. Словом, Чирали превратилось в курортное место. Раскусила-таки европейская публика, что отдыхать нужно в национальном парке (а Чирали входит в национальный парк), где не ведётся строительство многоэтажных отелей с бассейнами, а частный сектор (пансионы) может предоставить тебе какой угодно уровень комфорта с VIP-сервисом, только плати. Да, и дошло, пожалуй, до многих, что октябрь в Турции — комфортный месяц с дневной температурой 26º-28º С и температурой воды — не меньше 24º С. И ни какой духоты и летнего пекла. Вот и получили в результате, что маленькой деревушке обеспечен promotion на европейских (в том числе, немецких) сайтах, как места эксклюзивного отдыха — с одним из 10 лучших пляжей Турции, морскими прогулками, экзотической долиной Олимпоса, горящими факелами Химер и многочисленными «сельскими» ресторанчиками. И всё это в непритязательном стиле, но с европейским комфортом. Отсюда и скачок цен на 300%.

И всё равно, в Чирали есть что-то, что оставляет после него послевкусие, как от хорошего вина. Нам, кстати, повезло, и мы сняли комнату с душем и кондеем (который в это время года совершенно ни к чему) в небольшом пансионе «Gasmine», стоящим у дороги в 50 м от пляжа. Особенно понравился в нём небольшой садик между бунгало и кухней с турецкими лежанками: очень красиво, удобно и комфортно. Интересно, что в Жасмине я не нашёл ни одного недостатка (относительно нашего образа жизни, конечно). Вода в душе — горячая, кровать — удобная, садик — уютный, персонал — сама любезность, а кухня – сытный «шведский» стол со свежими продуктами и лавашем, который выпекался прямо при тебе. А что ещё нужно человеку с котомкой за плечами ?

Ближе к вечеру мы прошли по пляжу в сторону Олимпоса и убедились, что лучшее, что есть в Чирали, сохранилось в прежнем виде. Прежде всего, это «Olimpos Yazus Restaurant» — самый первый от входа в долину Олимпоса, в череде десятка ресторанов, стоящих вдоль пляжа. И «Olimpos Lodg» рядом с ним — пожалуй, один из самых интересных отелей Чирали (с соответствующей ценой свыше 100 евро за ночь). Он разместился на узкой полосе земли между отвесными скалами и пляжем. Здесь разбит апельсиновый сад, в котором скрыты бунгало, расставлены столы и подвешены десятки гамаков между апельсиновыми деревьями. Утомлённые солнцем постояльцы пьют холодное пиво в тени деревьев, дремлют или читают в гамаках, словно статисты идиллической картины. А рядом, в «Olimpos Yazus Restaurant», по-прежнему подают лучшую в бухте жареную форель с дольками зеленых апельсинов и картофельными чипсами. За столиками с клетчатой красно-белой скатертью, в естественной тени деревьев можно сидеть часами, попивая турецкий чай в вазочках, а перед тобой будет только широкая полоса песка и море с проплывающими яхтами.

Все рестораны Чирали — это расставленные на земле столики под соломенными тентами или деревьями. И когда начинает темнеть, то на деревьях загораются гирлянды разноцветных лампочек, на столах зажигаются масляные светильники, а на земле устанавливаются низкие мангалы, в которых просто горят дрова и ветер разносит дым и запах костров, тихую музыку и разноязычную речь немногочисленных посетителей. Очень домашняя и притягательная атмосфера покоя.

Вообще, должен сказать, что наблюдать за иностранцами на отдыхе весьма увлекательное занятие. Конечно, люди все разные, разных возрастов и профессий, но в глаза бросается некая общая доминанта, характерная для людей, родившихся в свободном мире, как говорили в советские времена. Все они умеют получать удовольствие от жизни без лишних телодвижений и бестолковости, как должное воспринимая окружающую их действительность. Как будто все они воспитывались по системе Станиславского, демонстрируя «поведение в предлагаемых обстоятельствах». Поэтому любая экзотика и антураж очень органично вписывается в их образ жизни и манеру поведения на отдыхе, не выделяясь, как модная одежда на женщине, которую она не умеет носить. Строго говоря, их «вписывание в пейзаж» вполне объяснимо, если учитывать, что все они не дорываются до отдыха, а просто живут, меняя пространственно-временные координаты собственного быта. И среда обитания для них изначально не агрессивна, как для многих моих соплеменников, которые страдают ксенофобией, прежде всего у себя на родине, а по инерции и за её пределами. Мы приспосабливаемся ко всему на свете, они приспосабливают всё под себя. Со мной можно не соглашаться, но у каждого ведь свой взгляд на вещи, как и вкус на те или иные продукты.

Но вернёмся к раннему утру. Возлежание на турецких подушках способствовало окончательному составлению плана на предстоящий день. Итак, после завтрака выписываемся из пансиона, но вещи оставляем у хозяев до вечера. А сами грузимся в 10.00 на моторную яхту для совершения “One day boat trip” – романтической прогулки по лазурным водам окрестных бухт, купанию в оных и загоранию на палубе. В 17.30 возвращаемся обратно, забираем рюкзаки и бредём в ущелье Олимпоса в поисках следующего приюта. Пансионов там развели немерено, догоняя всё возрастающую популярность местности и бэкпэкерского образа жизни, который захватывает, по-моему, уже все возрастные категории и сословия западной цивилизации.

Но «в действительности всё происходит совсем не так, как на самом деле», когда-то мудро заметил Станислав Ежи Лец.

Расплачиваясь с молодым турком за номер, я мимоходом упомянул, что вечером мы собираемся заночевать в Олимпосе и тут же услышал бурный спич, смысл которого сводился к тому, что в Олимпосе только что открылся новый пансион, который принадлежит хозяину нашего «Жасмина» и о котором ещё никто не знает. Называется он «Woodpecker», что означает какую-то bird (птичку), идентификацию которой молодой человек произвел, неистово стуча костяшками пальцев руки по дверному косяку. Сообразительные постояльцы догадались, что эта птичка по-русски, скорее всего, означает «дятел» и согласно закивали головами. После этого мы услышали, что таскать на себе рюкзаки совершенно не обязательно и их может забросить на машине служащий пансиона прямо в бунгало этого «Woodpecker», где они и будут нас дожидаться в целости и сохранности, когда бы мы не пришли. Предложение было достаточно оригинальным и с надеждой на то, что вещи наши не пропадут, пока мы будем бороздить морские просторы.

Так и порешили. Но на этом неожиданности не закончились. Оказалось, что стоящая на рейде яхта никуда не отплывает, потому что желающих отправиться на морскую прогулку набралось всего четыре человека: молодая немецкая пара, да мы с женой. А лимит окупаемости, как я понял, составлял 250 YL, т.е. как минимум 8 человек (по 30 YL с носа).

Полчаса ожидания ни к чему не привели, желающих так и не нашлось и нам ничего не оставалось, как провести первый свой день по плану «Б», т.е. по пляжному варианту. Должен сказать, что нас это ничуть не расстроило, потому что погода стояла изумительная, жена мечтала вволю погреться и поплавать, а я решил обойти всю бухту Чирали, заглянуть в Олимпос, посидеть в ресторанчике и просто побродить по окрестностям.

День пролетел быстро, каждый из нас выполнил свою программу. А днём мы поднялись в посёлок за фруктами и заодно зашли покушать в чудесный ресторанчик у дороги “Caretta Caretta” (так называется один из видов черепашек), где жена отведала какой-то хитрый гюзлеме с «желтым сыром и зеленью», а я свою любимую речную форель с картофелем фри. Всё это было из разряда домашней кухни, когда гюзлеме выпекает какая-то бабка у тебя на виду, молодая турчанка жарит форель и бегает в соседний огород за зеленью к столу. Кстати, остро пахнущие пучки зелени я так и не распознал, но обслуживающий нас молодой турок уверял меня, что это специальная травка к рыбным блюдам и турки без неё вообще не садятся за рыбный стол. На мой вкус эта пряная зелень только перебивала вкус форели, но вкус приправы к продукту – дело тонкое. А счёт он нам принёс в большой деревянной черепашке — приподнял панцирь и клади внутрь денежку.

Ближе к вечеру, когда жара стала спадать, мы собрались и не спеша, побрели вдоль пляжа к месту нашей новой дислокации. В Олимпос. У узкого входа в ущелье, на левом берегу впадающей в море реки Гёксу, стоит сторожевая будка, в которой турок взимает плату за вход (2 YL), но к 6 часам вечера он ушёл на заслуженный отдых и мы беспрепятственно проникли в Олимпос.

ГЛАВА II

ОЛИМПОС (OLIMPOS)

Это облако? Нет, это яблоко,

Это азбука в женской руке…

Сергей Гандлевский

Историческая справка.

В древности эту землю населяли ликийцы, загадочное племя, говорившее до ассимиляции с греками (III век до н.э.) на одном из хетто-лувийских языков и пользовавшееся буквенным письмом. О ликийцах упоминается, что они во времена Приама принимали участие в Троянской войне (в Илиаде их вожди Сарпедон и Главк – среди героев второго ряда). Сражались они, судя по всему, не плохо, потому что даже лидийский царь Крез (тот самый олигарх), покоривший все окрестные народы, не смог их одолеть. Правда, уже персидский царь Кир (YI век до н.э.) оказался более удачлив и подчинил Ликию Персии, заодно полонив и Лидию вместе с её царём Крезом. Ну, а когда Александр Македонский переправился со своими войсками в Малую Азию и разбил персов, все города и государства Малой Азии без сопротивления отдались македонскому царю, включая и Ликию.

В эллинистическую эпоху Ликия находилась под властью правивших в Египте Птолемеев, а в 197 г. до н.э. её завоевал Антиох III из династии Селевкидов. Но скоро пришли римляне, выгнали селевкидов и вернули ликийцам независимость (не забыв обложить их данью), пока римский император Клавдий не превратил Ликию в римскую провинцию. После временной свободы при Нероне Ликия навсегда лишилась автономии. По форме управления Ликия была конфедерацией свободных городов и в эллинистическую эпоху эта конфедерация называлась Ликийским Союзом, во главе которого стоял выборный ликиарх. В римскую эпоху в Ликии насчитывалось 23 города, среди которых самыми крупными были Ксанф, Патара, Мира, Тлос и, конечно же, наш Олимпос.

Именно в римскую эпоху Олимпос пережил свой взлёт и культурный подъём, хотя был основан гораздо раньше, судя по найденным здесь монетам (5 столетие до н.э.). Ликийцы были вообще мирным народом, в морских разбоях соседей участия не принимали, а почитали архитектуру и оставили после себя огромное количество надгробных памятников, большей частью высеченных в скалах или отдельно стоящих гробниц в греческом, ионическом стиле. Этого добра хватает на всём побережье, но, на мой взгляд, самое лучшее их вписывание в пейзаж лучше смотреть в Мире, Симене или Учаызе.

В Олимпосе, помимо ликийских саркофагов, в устье разделяющей Олимпос надвое реки Гёксу, по обоим её берегам, в густых зарослях лавра, олеандра, дикого инжира, винограда и средиземноморской сосны разбросаны руины разных эпох. Крепостные стены, римский театр, проспекты с колоннами, византийская базилика, подпоры моста через реку, бани и многочисленные хозяйские постройки… Туркам надо отдать должное: никаких раскопок они не ведут, ничего особо не восстанавливают и заросли не расчищают. Но плату за вход в Олимпос взимают с 9 утра до 6 вечера. А может, это и к лучшему. Погуляйте на закате или с первыми лучами солнца (приезжать сюда спать – не самое умное решение) среди заросших лесом развалин, вступите на мозаичные полы разрушенных построек или плиты древней дороги, послушайте звук падающих капель воды и пение птиц, продеритесь через заросли дикого кустарника, перейдите вброд реку и вы почувствуете всё очарование этого места. Или вы этого не достойны ?

Бэкпэкерская долина

Метрах в 300 от моря, развалины древнего Олимпоса заканчиваются и начинается современная цивилизация: асфальтированная дорога, ездят машины, вдоль дороги апельсиновые сады, сувенирные и продуктовые лавки, какие-то хижины и шикарный, выложенный мраморными плитами массивный туалет с «Bay» и «Bayan» на дверях. Дальше, сначала справа от дороги (слева течёт река), а потом слева (дорога переходит на другую сторону реки) начинается сплошная череда пансионов, стилизованных под какой-то турецкий вестерн…

Террасы, лежанки, бунгало на сваях, дома на деревьях, вписанные в апельсиновые сады, усыпанные зелёными плодами. Между деревьями торчат крыши, вдоль дороги стоят штакетники, висят какие-то старые доски, деревянные колёса, горят костры и звучат западные музыкальные хиты. Народ пьёт турецкий Эфес, перемещается вдоль и поперёк дороги, возлежит на подушках, курит кальян и чувствует себя очень даже непринуждённо. Турки, потакая вкусам западных бэкпэкеров, создали в этой долине особую, я бы сказал, уникальную инфраструктуру потребления. При этом, близость к природе здесь прямо пропорциональна количеству ноутбуков на коленях постояльцев и спутниковому TV. Специфическая смесь night patty, дискотек в стиле moon light среди скал под звёздным небом, ужинов с раздачей пайки (без мяса) в очереди с миской в руке… Многое чего можно найти в этих богадельнях по берегам Гёксу. Но и комфортное жильё там есть, с душем-туалетом в номере, да и по деревьям лазить не обязательно… Лидером (и одним из первых) среди этой незаурядной придумки является «Kadir’s Tree Houses», но расположен он дальше других от моря, что, правда, не помешало ему стать лучшим хостелом Европы 2002 года. Кстати, интересная деталь: забронировать через Интернет дощатый домик на дереве или бунгало с душем и туалетом можно в любом из десятка пансионов Олимпоса (почти все они имеют свои сайты), но только “Kadir” требует указать реквизиты кредитной карточки для предварительной оплаты. К тому же, он вводит минимальный срок пребывания – 3 дня. На других сайтах бронируй без оплаты и хоть на одну ночь. Для транзита это очень удобно, а в “Kadir”е придётся пожить…

Многие тут и живут месяцами, находя в этой непритязательности какой-то свой сокровенный смысл. Думаю, что так оно и есть, только стилистика рваных джинсов, линялых маек и повязок на лбу – всего лишь категория возрастной самоидентификации и, по существу, малоинтересна.

А вот интересно мне было то, что когда на следующий день, в 6 часов утра, я шёл к морю по дороге Олимпоса, мимо всех этих приютов радости и печали, мимо каменных стен, гробниц, плит и мостов, то куда-то вся эта джинсово-банданная братия подевалась. Никого я не встретил на своём пути в эти утренние часы. Я вышел на пляж и вместе со спокойным морем стал ожидать восхода солнца. И никого не было вокруг, ни молодых, ни пожилых. Никто не вышел из ущелья Олимпоса, чтобы войти в море, навстречу красному шару, выскакивающему из-за линии горизонта. Никто не впустил светоносную киноварь лучей в сердце своё и не омыл тела в морской купели. Погруженные в сны, вожжей своих не чуют. И не трепещут сердца их от таящего времени. Разочаровал меня Олимпос. Думалось: скатится хипующая братия из ущелья, бросится в море, смывая похмелье и сон. И потянутся, выгнувшись, молодые девичьи тела и заиграют мускулы загорелых юношей, и побежит по сапфировой глади моря сдавленный гул желания…

Но не было никого вокруг: только небо, море и скрежет гальки в прибое… И приходили любимые строки Серёжи Гандлевского: «После смерти я выйду за город, который люблю/И подняв к небу морду, рога запрокинув на плечи/ Одержимый печалью, в осенний простор протрублю/То, на что не хватило мне слов человеческой речи….»

…Но мы искали «Woodpecker» с нашими рюкзаками. Вот уже показался «Turkmen Pansion», единственный, который выбивается из интимной задумчивости остальных: самый большой (может принять до 300 человек), с 2-х этажным главным зданием, залитый вечерними огнями и со своим туристическим офисом, где можно приобрести уйму туров и экскурсий по всему побережью, включая одно- и многодневные яхтенные туры. Яхтенные круизы здесь предлагают просто замечательные. Например, «Олимпос – Кекова» на целый день (около 40 YT), или «Олимпус — Фетхье» на 4 полных дня с 3 ночёвками на шхуне и полным пансионом на борту (200-250 YT). Это действительно интересно и не очень дорого для такого типа отдыха. А прогулки по горам к газовым факелам Анарташа (Химер) ? Было бы время, а чем заняться – не вопрос…

Но у нас с женой времени не было, поэтому мы продолжили поиск нашего «Дятла», который неожиданно возник слева от дороги. Для начала, обойдя всю его небольшую территорию, состоящую из трёх рядов только что отстроенных бревенчатых домиков, стоящих между апельсиновыми деревьями, мы никого не нашли. Я понял, что нас не ждут. Вокруг на деревьях, как на декорациях, висели зеленые апельсины, и стояла тишина. Сели на лавку и стали ждать. Через 10 минут появился молодой турок, который нам очень обрадовался, но ни о каких рюкзаках ничего не слышал. Наши ночные пижамы и зубные щетки лежали в рюкзаках, и я потребовал у него позвонить в «Жасмин», чтобы внести ясность в вопрос, в чём нам спать и чем чистить зубы перед сном. В «Жасмине» ответили в том смысле, что рюкзаки давно уехали, но куда они приехали, никто не знал. Нервно закуривая, я пытался реконструировать утреннюю беседу, чтобы убедиться, что это тот самый «Дятел», в котором мы в шортах и шлёпанцах ожидаем неизвестно чего. Ещё через 10 минут появился второй турок и через несколько минут чарующего турецкого диалога между ними, первый заулыбался, схватил какие-то ключи и побежал по гравийной дорожке, увлекая нас за собой. Пробежав десяток бунгало, он остановился у одного из них, открыл дверь и пригласил нас войти. В комнате стояли наши рюкзаки. Я проверил наличие пижамы и успокоился: сон был гарантирован. Должен сказать, что «Дятел» имел одну особенность: мы в нём были совершенно одни. Три десятка домиков – и все стояли без жильцов. При этом, всё работало: за стойкой бара никого не было, но музыка играла, поодаль горел традиционный костёр, ужин для нас был приготовлен, но только наши голоса раздавались в пустом пространстве.

Наутро мы уехали из Олимпоса. Долмуш довёз нас до трассы (это около 15 км), там мы пересели на проходящий микроавтобус до Демре (Кале) – туристскую Мекку побережья, благодаря восстановленной церкви Николая Угодника, двум памятникам оному на пьедесталах — в виде святого и в виде клоунского Деда Мороза — ну, и конечно, ликийским захоронениям в отвесной скале.

Но ехали мы в Демре не за этим. Нам нужно было решить три задачи. Первое, поменять в банке деньги. В тех местах, где мы собирались пожить ближайшие дни, обменных пунктов не предвиделось. Второе, найти кондитерскую с пахлавой. Слоеное тесто с фисташками на меду…. Но это для понимающих. И третье, выбрать один из 4-х возможных вариантов достижения места нашего очередного привала – Учаыза (19 км от Демре). Эта деревушка на берегу моря – место тупиковое. До него можно доехать, свернув налево с магистрали Демре-Фетхье, километров через пять после Демре. Но доехать можно на такси, на автобусе, на долмуше или поймать попутку. Можно доплыть и на лодке, наняв её в порту Андреаке, который тоже находится в 5 км от Демре. В итоге мы выбрали самый простой и быстрый способ: такси за 25 YT.

Через 30 мин нас высадили в Учаызе.

ГЛАВА III

УЧАЫЗ (Uçağiz)

В мире, где Хаос дышит сивухой в лицо,

Я надуваю пузырь тишины и уклада…

Марина Бородицкая

Такого не ожидаешь. Маленькая деревушка и сотни белоснежных яхт, пришвартованных у пирсов и стоящих на рейде в бухте. Вдоль берега выстроились в ряд 5-6 ресторанов, а за ними узкие, кривые улочки с магазинами сувениров, восточных сладостей и специй. И это не курортный Каш, такой популярный у нас в последнее время. Развешанное бельё, буйство цветущего кустарника, собаки и куры под ногами. Козы привязаны среди руин древней Теймиусы. Рядом с ликийскими саркофагами припаркованы такие же древние Фиаты и Мерседесы. С 2000-летнего мола, вырубленного в скале, турецкая бабка (!) ловит рыбу на хлеб, забрасывая леску рукой. В 10 метрах от мола – картина турецкого сюрреализма: затрапезный пансион, но построен он под руинами крепости. Слева от него теснятся с десяток саркофагов, а справа, у воды, расставлены столики локанты и стоят на сваях две лежанки с подушками. Постояльцев не видно, но у входа в пансион сидят и стоят: древний дед, две женщины с грудными детьми и неизменная живность, включая козу, собаку, кошку и бегающих кур. И туда же нужно добавить и нас с женой, возлежащих на подушках и пьющих чай. Только один не решённый вопрос: на какой воде готовят они этот чай. Но с такими цивилизованными вопросами ехать в турецкую глубинку не рекомендуется.

Древняя Теймиуса входила в Ликийскую Конфедерацию городов, наряду с Аперлаем, Сименой, Олимпосом и т.д. И в древности, и сейчас её значение определялось идеальной бухтой, скорее лиманом, практически замкнутой со всех сторон и с узким проходом в море между островами. Бухта глубоко врезается в материк двумя рукавами, напоминающими два разведенных пальца: большого на восток и указательного – на запад. С юга бухта защищена горами, вплотную подступающими к Учаызу. И сегодня в ней стоят на рейде сотни частных и арендованных моторных яхт, буквально покрывая всю поверхность бухты. Правда, эта идеальность расположения имеет для отдыхающих один существенный и неожиданный изъян: в Учаызе нельзя купаться. И не потому, что нет пляжа (в этих местах его нигде нет), а потому, что вода в замкнутой бухте с таким количеством судов не успевает обмениваться и поэтому… откровенно грязная. Не Учаыз, а Турецкая Патайя какая-то! Поначалу это ввергает тебя в уныние: приехали, что называется.… Но потом ты узнаёшь, что все пансионы нашли оригинальный выход из положения. Они все предлагают free boats, т. е. бесплатную доставку своих постояльцев на моторных лодках на ближайшие острова с чистейшим морем и благоустроенными «купальнями». Все окрестные острова (большие и маленькие) скалистые и на некоторых из них оборудованы каменные или деревянные платформы с лесенками для спуска в воду. Средиземное море превращено в купальню, но мы ничего не имели против: тебя катают на моторке по морю, оставляют на острове и забирают обратно в указанное тобой время, хоть несколько раз на дню. Такой вот не навязчивый турецкий сервис. На острове, куда нас привезли, были и тенты-грибочки, лежаки и даже стол с лавками. Так что, прихватив с собой пиво-воды, сыр, маслины и хлеб можно наслаждаться жизнью между заплывами. А захочешь рассекать Akdеniz без посторонних, тебе привезут пластиковый одноместный каяк и махай веслом вместо зарядки и бултыхайся в укромных бухточках без набедренной повязки.

Ах, Средиземное море… Залитое солнцем, с тёплой, ласковой и чистейшей водой. Что ещё нужно человеку, которому скоро возвращаться на Родину, т.е. где снег с дождём и гололёдом, потом морозы, редкое зимнее солнце и холодные ветры, снова слякоть и простуды, и долгое ожидание солнца, тепла и покоя…

Остановились мы в “Kekova Pansion”, на мой взгляд, лучшим в Учаызе и окрестностях. Управляют им Эзгюр и София (живущая там немка). Действительно, достойное место. Очень большие, светлые апартаменты, с новой хорошей мебелью и сантехникой. Он стоит прямо на берегу залива, на который выходит широкая веранда, увитая цветущими лианами. Перед каждым номером на веранде стоит стол с диваном, где тебе подают завтрак и можно сидеть-возлежать в течение дня, укрываясь от зноя и созерцая проплывающие яхты. Вечером мы посетили один из местных ресторанов и прогулялись по деревушке, обсуждая завтрашний день. Дело в том, что нам предстояло перебираться в древнюю Симену, в настоящее время Калекёй (Kaleköyü). Деревушку, распластанную на южном крутом склоне холма, вершину которого венчает древняя крепость, ещё называют Kekova, по имени большого острова, расположенного напротив через пролив. Чтобы не запутаться в этой множественности наименований одной маленькой деревни, владельцы одного из местных пансионов на визитках указывают адрес в таком виде: «Uçağiz Kale Köyü (Kekova-Simena)». Ну, теперь-то уж точно не заблудишься… Кстати, именно из-за этих разночтений (как в путеводителях, так и в Рунете), мы не смогли добраться до этого места 5 лет назад. Потому что, когда спрашиваешь у местных жителей про Кекову, тебе с жаром объясняют, что это остров с затонувшим городом, на котором не то, чтобы проживать, а и плавать-то у его берегов запрещено. Заповедная зона. А когда интересуешься Кале, тебе объясняют, что туда дорог нет и добраться можно только на лодке по воде, чем окончательно сбивают тебя с толку. Поэтому очень хотелось окончательно разобраться в этой тарабарщине с названиями и предлагаемым продуктом, который рекламируется на всех углах, но предполагает только любование берегами с борта прогулочного судна с пояснительными воплями гида о том, что в деревне вода только привозная и электричество проведено совсем недавно. Правда, один из самых богатых людей Турции, владелец мировой сети гипермаркетов (в России это Рамстор) отгрохал здесь виллу с вертолётной площадкой, частным причалом и разбил сад среди скал с ликийскими саркофагами, террасами и глиняными амфорами вдоль вымощенных камнем дорожек. А он, наверное, мог выбирать у себя в стране любое место для усадьбы. Получается так: поселение занимает весь южный склон холма, а владения миллиардера – северо-западный. И они никак не соприкасаются (проход на его склон не предполагается). Но со стен крепости ты можешь созерцать и то, и другое. Вкупе с шикарным закатом.

Вот куда мы, собственно, и запланировали попасть (не на виллу, а в Калекёй). Реально, туда ведут два пути. Первый и самый простой – на лодке из Учаыза. Местные жители там работают водными таксистами и за 10 YT и 5 минут (не более 1 км по воде) тебя доставят в Калекёй в любое время суток. Калекёй вообще связан с Учаызом крепкой пуповиной: все продукты и товары доставляются по морю. Детей в школу тоже отвозят и привозят на лодках. Люди ездят по делам в Анталью и в другие места только через Учаыз. Иностранцы, путешествующие по Турции на машине, оставляют авто в Учаызе и переправляются в Симену только на лодках.

Но есть и второй путь. Пешком. Это около 5-6 км и около часа прогулки по горной дороге, которую я высмотрел рано утром, облазив окрестности Учаыза на восходе солнца. Она была прорублена в горном массиве и представляла собой смесь камней и красной глины. Но идти по ней было можно. Правда, без чемоданов. Даже на серьёзном джипе можно проехать, но только 2/3 пути, потому что дорога спускается в долину и где-то там теряется, а перед тобой вздымается северный склон холма с крепостью на вершине. По нему вьётся козья тропа, по которой, уже только ножками, нужно подняться до крепости и спуститься на южный склон, где, собственно, и расположен Калекёй.

Жена, конечно, предпочла бы самый разумный способ — по воде, но у меня на этот день был задуман день рождения и на правах именинника я настоял на пешем переходе.

Что есть целеполагание ? Переживание цели во времени. Другими словами, заполнение сотворённого тобой мысленного пространства, своими же представлениями о нём. В этом смысле, ты — демиург, творящий (сочиняющий) путь, но в заданной системе координат. Т.е. своей субъективности, с присущими тебе особенностями поведения и выбора пути. Борис Пастернак, например, никогда не встречал свои дни рождения, а провожал их. Можно как угодно к этому относиться и ломиться в открытые двери: за ними стоит просто личный выбор. Как индивидуальность вкусовых сосочков языка. Но, строго говоря, ко дню своего дня рождения каждому из нас стоит относиться более осмысленно и трепетно. Например, как к таинству евхаристии. Ибо дарована нам ведь сама возможность бытия в этом «лучшем из возможных миров», а мы как-то легкомысленно к этому относимся, сводя всё к традиционному застолью.

На следующий день, неспешно позавтракав на веранде пансиона, мы тронулись в путь. Километра два дорога забирала в гору, а потом стала спускаться к морю и пошла вдоль искрящегося на солнце залива, на противоположной стороне которого уже отчётливо виднелась гора с крепостью на вершине.

Ровно в полдень мы остановились на привал. Вокруг лежали камни, а между ними, прямо из красноватой земли тянулись длинные, полутораметровые зеленые стрелы с крупными соцветиями на концах в виде белоснежных, остро пахнущих кистей. Час моего появления на свет был встречен разрезанным пополам яблоком, тишиной окружающих холмов, слепящей гладью залива Темиуссы и безоблачным небом над головой. Два человека сидели на серых валунах у берега Средиземного моря, грызли яблоко и просто смотрели на мир с диковинными цветами. И друг на друга.

Занавес.

ГЛАВА IY

КАЛЕКЁЙ (Kale Köyü, Simena)

Есть куда тучам податься,

Некуда небу пойти…

Михаил Анищенко

Через полчаса мы достигли вершины холма. Оказавшийся в Симене в дневные часы обречён на встречу с толпами экскурсантов. Их привозят на 1-2 часа на прогулочных кораблях, дают возможность полазить по деревне, посетить крепость и обойти ликийские саркофаги. Немцы, итальянцы, французы и англичане здесь частые гости. Русских почему-то редко высаживают на берег, они только проплывают вдоль него под аккомпанемент пояснений турецкого гида.

Всех туристов довольно назойливо сопровождают турчанки от мала, до велика с какими-то тазами в руках, заполненными всякой всячиной — бусами, браслетами, ожерельями, местными травами и кореньями…

В Калекёй постоянно проживают всего 12 семей или около 100 жителей. И почти все они «заточены» на обслуживание туристов. Это имеет и свои плюсы: все доброжелательны, улыбчивы и немного говорят на иностранных языках. Небольшие продуктовые и сувенирные лавки, семейные кафешки, где тебе предложат свежевыжатый апельсиновый или гранатовый сок, чай и кофе, холодный айран – все они очень непритязательны и просты. Но чтобы понять всю их незатейливую прелесть, нужно пожить в Симене несколько дней. Мы, например, очень любили заходить в одно заведение, выше которого располагалась только территория крепости. На небольшой террасе умещались турецкая лежанка с подушками и 3 стола, но вид оттуда открывался на пролив и остров Кекова завораживающий. Кроме вида там подавали очень вкусный гюзлеме с сыром и картофелем, а также холодный айран, в больших бокалах с обильной пеной. Уже при втором нашем появлении всё семейство во главе с хозяином, Мустафой, издавало радостный вопль приветствия, вовлекая в этот процесс деда, восседавшего тут же, на каменных крутых ступенях лестницы, перед разложенными на них же ожерельями и браслетами, и торговок коврами по другую сторону лестницы. Принимая правила игры, я орал на всю округу: «My dear friends!», — пугая стайки немцев, удивленно таращивших глаза на мужика в шортах и шлёпанцах. Они же, предупреждённые гидами о «горном» характере местности, предусмотрительно экипировались в трекинговую обувь, солнцезащитные очки и прочую амуницию. И пока мы, скинув тапки, устраивались среди подушек лежанки, Мустафа врубал электрический агрегат для отжима свежего сока, его жена уже несла большой бокал холодного пенистого айрана, а в недрах кухоньки для нас выпекалось гюзлеме.

P.S. Конечно, я не могу поручиться за чистоту бокалов, стерильность коврового покрытия лежанки, или приготовления того же гюзлеме. И, конечно, было заметно, что воспитанные европейцы покупали, в основном, банки с водой или бутылочное пиво. Естественно, попадая в подобные места, все вопросы гигиены каждый решает сам для себя. Безопаснее всего сидеть дома и готовить на собственной кухне. И не покупать продукты на рынке. Включая овощи и зелень: кто его знает, какой водой их поливают. Но большинство ведь используют дома разнообразные фильтры для очистки воды, а воду в огурцах и помидорах не принимают в расчёт. Дальновидно…

Сидеть или лежать на террасе ты мог часами. Тебя не беспокоили, если сам не начинал расспрашивать Мустафу о хитросплетениях перемещений вдоль побережья. Единственная несуразность в этом кафе заключалась в его названии: “The I am here cafe”. Проще не бывает: действительно, «я здесь»..

У нас был забронирован номер в пансионе “Kale” (по E-male, через их сайт), который я заприметил ещё в наш прошлый кратковременный визит 5 лет назад на прогулочной яхте из Каша в район Кековы. В поселении, где живут всего 12 семей, нет ни дорог, ни машин, а все дома взбираются по крутому склону и ты перемещаешься между ними по каменным лестницам разной степени крутизны – найти место для строительства гостиниц практически не возможно. К тому же, это какая-то заповедная зона и вряд ли там можно вообще что-то строить. Если ты, конечно, не один из самых богатых подданных Турции: ему-то, как раз, можно. Надо же, прямо, как у нас на Родине…

С того времени я помнил, что «Kale» стоял на берегу моря, рядом со своей купальней (там пляжей нет нигде) и рестораном на пирсе. Остальные «посадочные» места были скорее ориентированы на бэкпэкерский контингент с койко-местами для ночлега. Но за 5 лет многое, что могло измениться и в этом нам вскоре предстояло убедиться.

Спустившись к «Кале», мы нашли на пирсе служащего пансиона, который в офисе влез в компутер, нашёл запись о нашей брони и повёл нас по очередным лестницам наверх, где стоял дощатый домик с 4-мя комнатками в ряд с балконами.

Сейчас я понимаю, что у нас с этим «Кале» не заладилось всё с самого начала. Иногда нужно сначала прожить ситуацию, а потом понять, что в ней было не правильно и почему. А тогда, уже в первые минуты нашего пребывания там, я только почувствовал смутную неудовлетворенность, «переменную облачность» в настроении, которая чаще всего возникает из-за несоответствия ощущений ожидаемого и окружающей реальности. Жена была всем довольна, а мои «весы» не желали приходить в равновесие. К тому же погода начала портиться и с юго-запада, над горной грядой стали собираться грозовые облака.

Есть самый простой способ установить истину: сравнить. Калекёй можно весь обойти за полчаса, чтобы понять, а что вообще из жилья предлагают в этом странном месте ? У меня был распечатан ещё один адрес из Интернета (Mehmet Pansion), куда мы и направились, оставив вещи в номере.

Калекёй жил ожидаемой жизнью, замешанной на «островной» экзотике и турецкого провинциализма, подлаженного под обслуживание иностранного нашествия. Чалились и отходили круизные мотоботы, выгружая и принимая обратно группы европейцев, отблуждавших по склонам посёлка. На всех углах шла бойкая торговля сувенирами, а четыре ресторана, выстроенные вдоль моря у основания пирсов, заполняли собой всю узкую береговую линию между морем и склоном горы. Взобравшись на середину склона мы нашли «Mehmet Pansion», который, компенсируя своё «орлиное» расположение, имел нависающую над скалой открытую веранду с двумя обеденными столами и какую-то зашкаливающую по красоте панораму окрестностей. На этом все его преимущества и заканчивались, потому что комнаты, которые нам показали, никак не тянули на объявленную стоимость в 60 YL. Запахло какой-то чертовщиной: в пустом пансионе, до которого ещё нужно карабкаться, без собственной оборудованной купальни, с мрачными комнатами со старой мебелью просят 50 USD ? И это в октябре ? Сколько же стоит наш «Кале» ? Самое интересное заключалось в том, что о цене за номер в «Кале» я не спросил, почему-то решив, что информация с интернетовского сайта: «July/August $35/night for a double room B & B. Other time $30», — соответствует действительности.

Полазив по крутым улочкам посёлка и не найдя больше никакого жилья, стали возвращаться, но, заплутав, вышли к самой восточной стороне Симены и неожиданно наткнулись на ещё один приют «для путешествующих в прекрасное» — «Ankh Pansion». Он стоял прямо на берегу, с комнатами на трёх уровнях и со своим рестораном ещё выше. В море вдавался пирс и была оборудованная купальня. Оказалось, что он граничит с нашим «Кале» незамеченным нами узким переходом. Один из владельцев пансиона (Хасан, это мы потом выяснили) с удовольствием показал нам пустующие комнаты и тут мои «весы» расшатались не на шутку, подстать окончательно испортившейся погоде. Во-первых, невесть откуда появившийся “Ankh” был несравненно более уютен и красив, чем его сосед. Во-вторых, прямо над каменным помостом у моря, с лежаками и тентами (рассчитанных всего человек на десять), была площадка с двумя большими светлыми комнатами с каменным полом и общей крытой террасой с диваном, гамаком и двумя столами. Стоимость этого эксклюзива на двоих с завтраками была заявлена в 70 YL, но снижена до 60 YL. Я честно сказал Хасану, что нам здесь откровенно нравится, но у нас зарезервирован номер в “Kale” и теперь мы пребываем в сомнениях. И тут он меня удивил, сказав, что, мол, раз так получилось, то поживите в «Кале». Странное благородство в гостиничном бизнесе. Или здесь что-то другое ?

Теперь мне оставалось выяснить самое интересное: цену номера в «Кале». Через две минуты я узнал и это – 80 YL (или 60 евро!). Я вежливо попросил открыть сайт и объяснить мне разницу между опубликованными 30 USD и озвученными 60 евро… Мне также вежливо объяснили, что данные сайта устарели, но лучше подождать хозяина, который вечером вернется из Антальи и поговорить с ним. На этом наш обмен мнениями завершился по причине начавшейся грозы с громом, молниями и ливнем. Мы спрятались в номере, пережидая октябрьскую грозу. С кофе и размышлениями.

Было похоже на то, что это место за последние годы сменило статус и подорожало в несколько раз. Как было написано на их сайте: «The setting of the village is absolutely idyllic». Это так, конечно, но уже по многим признакам становилось очевидным, что молодые романтические пары и бэкпэкерскую шантрапу и здесь, скорее всего, вытеснил пресловутый средний европейский класс. А это уже другой уровень цен, сервиса, предложений и обслуживания.

Мы пришли в Калекёй пешком и с рюкзаками. В этом уже было едва уловимое несоответствие. Так сюда уже не приходят. Приплывают на катерах и яхтах. На несколько дней релакса. Катаний по воде на соседний остров к затонувшему городу «Sunken City», к руинам византийского города Аперлай, многочисленным окрестным бухтам. И долгим вечерним посиделкам в ресторанах Симены.

За окном шёл дождь, стегая косыми плетьми темно-синюю поверхность моря, барабаня по крыше и заливая небольшой балкончик. Свинцовые тучи, как заведённые, наплывали с северо-запада, но постепенно гроза стала стихать и через полчаса уже было можно выползать для принятия пищи. Впрочем, думать тут особенно было не о чем, потому что если у тебя нет «тайных знаний» о местности пребывания и её особенностях, то ты всё равно идёшь к тому, что на виду. В Калекёй это были четыре расположенные в ряд ресторана на берегу, у основания пирсов. Спрашивать рекомендации у местных жителей было бесполезно, потому что с вероятностью, приближающейся к 100%, ты нарывался на родственника или хорошего знакомого владельца того или иного заведения и слышал соответствующий совет. Присматриваться к «заполняемости» заведений (как советуют «опытные» путешественники) тоже не выйдет по причине отсутствия «клиентской» базы в Калекёй в вечерние часы. Остаётся полагаться на интуицию, везение, эстетическую составляющую, симпатомиметику, наличие кошек-попрошаек, собак, громкой музыки (что, правда, редкость), плачущих младенцев и другие детали, которых в Турции учесть невозможно в принципе, но можно хотя бы уберечься от явных раздражителей.

Пройдя сквозь все посадочные места, остановились в предпоследнем ресторане просто из-за удобного столика с угловым диваном. Меню в этих местах особым разнообразием не отличается, но голод способно удовлетворить: рыба, жареные кальмары в кляре, курица или кебаб, блюда из баклажанов, салат и картофельные чипсы. Всё очень просто и вкусно. В ресторане мы были единственными посетителями. Атмосферу оживляла семья хозяина с детьми, смотревшими по телевизору какой-то боевик. Обычный турецкий сельский вечер, вдали от шумных отелей с аниматорами.

Вернувшись в пансион, я наконец-то познакомился с хозяином «Кале». Очень симпатичный дядька с усами, который уже был предупреждён о пытливом постояльце и с ходу, на мой вопрос об оплате номера, оглушил меня улыбчивой риторикой с рефреном: «No problem, as you want» Это могло означать всё, что угодно: от интернетовских 30 USD до объявленных 60 евро. Благородно и интригующе. На том и распрощались.

На следующий день у нас была запланирована «днёвка», т.е. день, свободный от переездов. К тому же, нужно было определиться с отплытием в Каш. В Москве казалось всё просто. Из Каша в район Кековы отправляется много однодневных круизных судов. Тебе нужно только подойти к капитану зашедшей в Калекёй посудины и договориться, чтобы он взял тебя на борт на обратном пути в Каш.

Но мы уже договорились, что «в действительности всё происходит совсем не так, как на самом деле». Октябрь, как ни крути, уже не высокий сезон. Прибавьте к этому фактор неустойчивости погоды в эту осень, и окажется, что желающих совершить day trip «Каш-Кекова-Каш» нужно ещё насобирать. Так оно и оказалось. Местные турецкоподданные мне всё объяснили и сказали, что в это время рассчитывать на приход gullet не приходится, и я могу рассчитывать только на удачу. Другими словами, если я хочу уплыть в Каш, то мне придётся сидеть с рюкзаками на пирсе и «ждать у моря погоды». Так что, нужно было что-то придумывать. Но предстоящий целый день отдыха никто не отменял и, засыпая, я только просил небесный департамент погоды распорядиться насчёт тепла и солнца на завтра.

Выйдя на балкон в 6 утра, я убедился, что моя просьба была услышана. Темное небо было без облаков, и спокойное море ожидало явно погожий день. Через полчаса я уже пробирался по восточной оконечности Симены среди саркофагов, 300-летних олив с искореженными временем стволами и выбирал место встречи рассвета. Солнце встаёт здесь из-за острова Кекова, набрасывая покрывало света на седловину Симены и накрывая крепость на вершине. Так начинается день. Поствленные у подножия крепости и вдоль седловины ликийские саркофаги приобретают теплый оттенок, и тысячелетний обработанный камень с рыжей лишайниковой накипью удивительным образом гармонирует с дымчато-коричневой, рельефной корой стоящих рядом дремучих маслин в несколько обхватов.

Я нигде больше не встречал такой совершенной гармонии отражённого времени в живой органике и косной материи, преображённой руками человека.

На этой земле греки ассимилировали ликийцев, потом пришли персы, но их вытеснили римляне. На смену византийским временам пришли мусульманские порядки. Вдобавок ко всему, землетрясение разрушило город. Но земля сохранила этот единственный и странный след – построенного и посаженного человеком. И это всё, что останется от войн и страстей, побед и поражений….

И ты присядешь на камень около усыпальницы, в тени старой оливы — таким же маргиналом и временщиком, как и все, проходящие здесь. И будешь третьим в этой созерцательности сопереживаний, но обреченный на понимание, что критерий текущего времени, наверное, ты сам и есть… «Деревья складками коры/Мне говорят об ураганах/И я их сообщений странных/Не в силах слышать средь нежданных/Невзгод, в скитаньях постоянных/Один, без друга и сестры» (Э.М. Рильке, пер. Б. Пастернака).

А потом ты спустишься к морю. Мимо рассыпанного по склону стада коз, выкрашенных только в черный и белый цвет. Под звяканье колокольчиков на их шеях, под хлёсткие удары сталкивающихся рогами козлов, жадно вылизывающих соль с плоского камня. Под гортанные крики пожилой турчанки и настороженно следящего за тобой старика, стоящего около загона, опершись на палку. Ты спустишься в миниатюрную бухту и удивишься обработанному камню по краю обрывистого берега: явно искусственные площадки – для выгрузки товара с лодок ? Но искупаться тебе не удастся, потому что всё дно бухты будет усеяно иглистыми шарами морских ежей, отчего-то облюбовавших эту акваторию. И возвращаясь вдоль скалистого берега в пансион, неожиданно увидишь причаленную лодку, гружённую коробками с апельсинами и гранатами, мешками с картошкой и луком и поймёшь, как доставляются продукты в твоё любимое кафе «The I am here»: Хасан с домочадцами, взвалив поклажу на плечи, будут перетаскивать её по крутым ступеням наверх, под самую крепость. Другого пути и способа нет, как только на горбу и вверх, по ступеням.

Придя в пансион, застал жену, готовую к завтраку и обсуждению планов на оставшиеся два дня. Пансион «Кале» имеет собственный «Г» — образный пирс, на котором расставлены обеденные столы под крышей и пару столов ставятся на конце пирса, где можно трапезничать под голубым или звёздным небом при свечах и плеске волн у ног. Перед завтраком стоило искупаться и мы прошли в конец пирса, где уже расположилась одна пара среднего возраста. Она читала новейший «LP- Turkey», а он плескался в море. Разговорились. Оказалось, что это семейная пара из Лондона, путешествующая на машине по Турции уже вторую неделю и озабоченная выбором маршрута на следующие две недели. Машину они оставили в Учаызе, а сюда переправились на лодке на три дня. Англичанка очень заинтересовано расспросила меня о юго-западном побережье Турции, где мы были в прошлом году (см. «Согласование времён» на www.tours.ru). Отмечая на страницах LP мои любимые Кизкалеси, Анамур и Сиде, она пожаловалась на дороговизну турецких курортов и мы сошлись во мнении, что бюджетный отдых и здесь канул в Лету.

Обычно все сетования и причитания вокруг удорожания товаров и услуг, как и разговоры о погоде, являются простой формой сближения позиций. В действительности, изменение ценовых уровней тянет за собой перемены, куда более существенные, чем простой рост стоимости. Рынок ведь проходит не через кошельки (не столько через них), а через головы участников этого действа. Это значит, что к чему ты привык вчера, сегодня тебе становится не по карману или малодоступно, и ты выпадаешь из освоенной тобой «экологической ниши» потребления. А это уже имеет психологические последствия. Новый ценовой диапазон заполняется уже другими людьми, более успешными и богатыми. Они, в свою очередь, меняют «рефлексы продавцов», которые, адаптируясь к их запросам и привычкам, начинают смотреть на тебя, как на человека «не дотягивающего», вынуждая тебя либо соответствовать новому уровню потребления, либо сойти со сцены. Так меняют свой облик курорты, рестораны и магазины. Так выстраивается новый уровень расслоения людей по доходам и социальному статусу. Другими словами, если вчера ты был где-то желанный гость, то сегодня другие гости диктуют новые правила игры.

Вскоре мы прочувствовали эти апории на собственной шкуре. За завтраком к нам подошёл служащий «Кале» и поинтересовался нашими планами на отъезд. Дело в том, что вчера, кивая на плохую погоду, я неосторожно обмолвился о нашем намерении уплыть в Каш. Они решили напомнить мне об этом, сославшись при этом, на неожиданно приезжающую группу из Антальи, которой необходимы все свободные номера в пансионе. Честно говоря, все эти конструкции с наплывом неожиданных гостей, были разводами от вил по воде: они не простили мне вчерашних ссылок на цены с интернетовского сайта пансиона, неопределенность с будущей оплатой номера и нашли повод (действительный или мнимый) предложить нам разойтись. Странным образом это разрешило ситуацию. Ведь рядом стоял «Ankh Pansion», который не давал мне покоя со вчерашнего дня. Жена, по-моему, тоже была тайно за переезд, поэтому через 20 минут мы вышли с рюкзаками из «Kale» и через 5 мин распаковывали их в апартаментах «Ankh». И как-то всё и сразу встало на свои места. Светлый, просторный номер с каменным полом и побеленными стенами. Обширная терраса со спящей кошкой на диване, висячим гамаком и персональной купальней буквально под номером. Собственный ресторан на верхнем (аж четвёртом) уровне с потрясающим видом на остров Кекова и Sanken City…

От вчерашней грозы не осталось и следа. Солнце заливало всё вокруг, море искрилось, и источал флюиды повсеместно цветущий бело-розовый кустарник. В отсутствие постояльцев «Анк» производил впечатление частной виллы на берегу моря, уединенной и камерной. К тому же, он был крайним строением в деревне. Справа от него уже были только скалы, вдоль которых так хорошо было плавать или кататься на пластиковом одноместном каяке.

Поселившись в таком месте, как-то сразу и уезжать куда-то расхотелось. Дался нам этот Каш, который, наверняка, превратился в модный курорт индивидуального туризма, судя по тому, что с кем не поговоришь, то оказывается, что он только что оттуда, либо едет туда. Городишко этот, действительно, замечательный – с европейским лоском, греческими островами на горизонте и портовой жизнью, в многочисленные рестораны и увеселительные заведения вокруг которого стекается публика с пришвартованных яхт и гуллетов. Пляжей там нет, но между всеми прибрежными нагромождениями камней бухты, владельцы отелей и пансионов соорудили небольшие площадки с лежаками и обустроили лесенки для спуска в воду – словом создали некую живописность из камня, неба и морских брызг из разбивающихся о скалы волн.

Но от добра — добра не ищут. И если повезёт с погодой, то можно пристроить жену на лежанку под зонтиком у моря (пусть наплавается на год вперёд), а самому лазить по жаре по крутым улочкам-лестницам, пить айран в кафе, покуривая и наслаждаясь сценами ленивой провинциальной жизни…

Зачем вообще приезжают в подобные места ? Не проплывают мимо под аккомпанемент пояснений гида, не пробегают по ступенькам до крепости и обратно за время короткой стоянки круизных гуллетов, а приезжают сюда, чтобы пожить. На одну ночь, на несколько или на много. Обычно, это пары, потому что это место для двоих. И возраст здесь не имеет никакого значения. Замкнутый мир отрезанного от дорог полуострова, замкнутый мир небольших пансионов, где на второй день знаешь всех в лицо и с каждым здороваешься. Я обратил внимание на одну особенность: отдыхающие пары не очень-то общаются между собой. На нашу большую террасу выходило всего две комнаты и на второй день во второй номер заселились два молодых немца, которые, по-моему, вообще не разговаривали между собой. Один — типичный бюргер, коротко стриженный, полный блондин с аккуратной бородкой, целыми днями лежал, запрокинув голову, на террасном диване с книгою и поедал виноград с блюдца, стоявшего на полу у изголовья. Другой, худой и чернявый, то ли где-то пропадал, то ли спал в номере. Вдвоём они приходили только на завтрак и ужин на верхнюю террасу ресторана и также не особо упражнялись в диалогах. Жена заподозрила их в не традиционной ориентации, но я со свечкой рядом не стоял, да и подобные пристрастия, вроде бы, никак не связаны с общительностью.

Другая пара (на этот раз традиционная), англичане лет 25-28, была не менее оригинальна. Судя по их активной и свободной манере поведения, они были здесь либо не в первый раз, либо жили в “Ankh” достаточно давно. Она с утра располагалась на лежаках платформы у моря с пачкой глянцевых журналов и периодически бегала наверх пропустить стаканчик (проходя мимо, я несколько раз заставал её за столиком кафе с бокалом красного вина). А он развлекался тем, что помогал хозяевам (двум братьям), гоняя на их моторной лодке в Учаыз и обратно то за продуктами, то за гостями пансиона. Потом они оба могли оседлать одноместные пластиковые каяки и уплыть вдаль, обычно в сторону острова Кекова. За душевными беседами или обсуждением чего-либо они также не были замечены.

Другая немецкая пара, по-моему, виделась только по ночам. Он целыми днями маячил на балконе пансиона перед этюдником или пересаживался за столик с раскрытым ноутбуком. Словом, творческая личность… Она же сидела за столиком, стоявшим прямо на берегу у моря. С книгою, бутылкой пива и пачкой сигарет. Естественно, разговоры в течение дня не подразумевались…

На этом благостно-молчаливом фоне, мы с женой явно выбивались из стройных рядов: ничего не читали, из напитков предпочитали чай или айран и беспрерывно трепались. Не из-за склонности к болтовне, а из-за установок русской ментальности: как же не обсудить увиденное с близким человеком, с которым тебя занесло в эту «островную жизнь» ?

Когда же наступали сумерки, и небо покрывалось звёздами, все немногочисленные постояльцы начинали подтягиваться в ресторан на верхней веранде, шумно рассаживались за столики, обменивались репликами, и начиналась долгая вечерняя трапеза в очень домашней и непринуждённой атмосфере. К 8-9 часам вечера появлялись новые лица, приплывающие на моторных лодках с яхт, стоящих на рейде в окрестных бухтах. Плотные, благополучные мужчины с хрупкими, конечно же, блондинками также весело рассаживались за столиками и больше пили, чем ели. Градус общения и звона посуды усиливался, между столиками завязывались шумные беседы. До хорового пения дело, правда, не доходило, но громкий смех и возгласы сопровождали пересаживание на диваны с подушками и соседние столики. В этом ресторане готовили очень хорошо, особенно морскую рыбу. И хотя я предпочитаю речную, но два вечера с удовольствием дегустировал морских позвоночных с жареными баклажанами под сметанным соусом, приготовленными по нашей просьбе. Немцам за соседним столиком, смакующим красное вино при свечах, никак не давало покоя, что у русских на столе не было водки. Я громогласно заявлял, что это оттого, что мы новые русские и навсегда порвали с постыдным прошлым России. По-моему, не убедил…

Два полных дня, проведённых в Калекёй были заполнены обострённым чувством антуражности быта турецкой деревеньки. С развешанным бельём на веревках во дворах между ликийскими гробницами и оливами. Прогулок-восхождений по крутым ступеням узких проходов между домами. Сидений за столиками в солнечных бликах средиземноморья или в отсветах полной луны от черной морской плоти. Постоянных купаний и долгих заплывов вдоль скалистых берегов. Декоративностью рассветных и закатных часов, проведенных среди саркофагов и крепостных стен на вершине горы. Перезвоном колокольчиков, карабкающихся по скалам коз, игривостью кошек и ласковостью собак, бегающих по всей деревне. Подобные места несут печать чистой субъективности: ведь это образ жизни, который многим совершенно не интересен. На затонувшие города очень многие предпочитают смотреть через глазок видоискателя с проплывающих мимо кораблей. И обратно в all inclusive apartments. Так, никто и не возражает.

Но всё когда-нибудь кончается, и настало время уезжать. За ужином я расспросил Хасана о путях «отхода» и выяснилось, что самым простым и удобным в это время года было возвращение в Учаыз, из которого ежедневно в 7.00 утра отходит маршрутное такси (долмуш) до Антальи. Мы договорились, что его брат Ахмет отвезёт нас на своей моторной лодке в Учаыз. На следующий день в 6.30 мы уже стояли с рюкзаками на пирсе. Неожиданно, подошедший Ахмет позвал нас в ресторан наверху и к нашему удивлению там нас ждал накрытый стол с завтраком. Это же надо было встать в такую рань, сварить кофе, яйца, нарезать овощи и хлеб! А ведь завтрак начинался не раньше 8.00! Всё-таки турки замечательные ребята.

В Учаызе мы сели в небольшой комфортабельный Mercedes и отбыли в свой последний перегон по ликийской земле до Антальи. Дорога прошла просто и без приключений – справа море, слева горы, сверху солнце. Автобус сделал две остановки, в Финике и рядом с поворотом на Олимпос. В Финике произошел незначительный, но очень характерный для Турции эпизод. Я уже ни раз писал о комфортности автобусных сообщений в Турции: новые и удобные автобусы, остановки каждые 2 часа, на остановках везде чистые туалеты, уютные кафе, очень часто вкусная и недорогая еда. И на этот раз я уселся на остановке в Финике за столиком уличного кафе с неизменным бокальчиком чая. Но не успел сделать и пары глотков, как ко мне подошёл пожилой, очень доброжелательный «чайханщик» в белом переднике. Он взял мой чай и аккуратно перелил в пластиковый стаканчик, который принёс с собой. Я оторопел от неожиданности, но быстро сообразил, что это он предложил мне «транспортную форму» чая, когда увидел, что мой автобус отходит, а я об этом даже не догадываюсь! У нас любят рассуждать об искусственных улыбках продавцов за бугром, их неискренних пожеланиях и т.п. Но какое мне дело до всех этих психологических экзерсисов, если мне не хамят, улыбаются и выражают симпатию ? А какую ещё тайную цель преследовал этот провинциальный духанщик ? Он в своей стране, у себя дома, а перед ним иностранец сидит и пьёт чай. А автобус отправляется. И он за постороннего, чужого человека решает проблему недопитого чая и отходящего автобуса, когда его об этом никто не просит! Я думаю, что именно через такую мелочь и деталь и высвечивается собственно человеческое в человеке. Независимо от национальности, вероисповедания, пола и возраста.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

АНТАЛЬЯ (ANTALIA)

Но нас всё тянет в эту маету,

Всё верится: в диагнозе ошибка

И нам сияет в аэропорту

Кириллицы щербатая улыбка…

Марина Бородицкая

В Анталью мы прибыли на центральный автовокзал, пересели на городской автобус и через 20 минут вышли в центре у башни с часами. Очень ценный ориентир старого города для тех, кто не знает Антальи. В октябре старая часть города малолюдна, отели и рестораны ждут своих посетителей, так что тебе остаётся только выбирать. Но нам и этого было не нужно. Каждый раз мы останавливаемся в «Reutlingen Hof», который для нас и идеально расположен, сияет чистотой и выдержан в европейском стиле (владелец швейцарец). И на этот раз мы поселились в том же самом номере, приняли душ, переоделись и отправились гулять по городу.

Анталья для нас – город последнего дня. Завтра рано утром домой. Но сегодня ты ещё в средиземноморском городе. Ты ещё многое можешь успеть. Правда, что может хотеться в последний день ? Это зависит от степени насыщения предыдущими днями. В Турции с этим всё в порядке. Где бы ты не был и откуда бы ты не приехал, ты всегда с избытком одарён этим небом, землёй и морем. Поэтому ничего особенного и не хочется. Можно сходить в баню. С её банщиками, массажем и с тем, как на востоке могут обрабатывать не только тело. А можно пойти к воротам Адриана, сесть на лавку в сквере рядом с ними и тебе принесут такую чудесную вазочку чая. Ты можешь сидеть на лавке, пить чай и просто смотреть на Atatürk Caddesi с её пальмами вдоль обочины и на прохожих. Да, и сами ворота просто замечательны. Встроенные в городскую стену в 130 году н.э. в честь приезда римского императора Адриана, они со временем утратили колоннаду второго яруса, но и первый уровень являет собой образец высокого античного искусства. Три изящных куполообразных арочных проёма, нависающий над ними антаблемент, поддерживаемый колоннами с коринфскими капителями, причудливая декоративная резьба — ну, как здесь не пристроиться со своим чаем и не полюбоваться лучшей из сохранившихся античных построек Антальи ? На пару вазочек чая хватит…

А потом пойти в парк и бесцельно бродить по его аллеям с диковинной субтропической растительностью. Или спуститься на небольшой пляж в центре города, рядом со старым портом. От нашей гостиницы к нему ведёт прямая короткая дорога, заканчивающаяся нависающим над портом кафе. Через него есть платный проход к крутой металлической лестнице, по которой ты спускаешься к морю и пляжу, зажатому обрывистыми берегами.

А когда начнёт темнеть – в порт, мимо рассыпанных по берегу ресторанов, идущих сплошной чередой, мимо шума, толпы, веселья и музыки – вверх по лестнице к торговым узким улочкам, магазинам и сувенирным лавкам. Теперь можно вспомнить и о друзьях, сослуживцах и родственниках – время закупать подарки: все эти пепельницы из цветного стекла, специи, чайные бокальчики, бусы, платки и прочая. А потом присесть где-нибудь в ресторанчике в тихом переулке старого города и поднять бокал за прожитые дни в другой жизни. Где много света и тепла. Где прошлое очень органично соседствует с настоящим и составляет с ним единое пространство, в котором тебе повезло оказаться. А ещё в этом пространстве есть море. И берега. И когда ты идёшь вдоль линии прибоя, обозначая следы на мокром песке или мелкой гальке, в действительности, ты, как застёжка «молния», соединяешь собой эти две стихии.

Наверное, за этим и возвращаешься…