ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ РАЙ — ПОБЕДА ДЕМОКРАТИИ

В ЮАР нужно отправлять на обучение азам демократии прибалтийских или, к примеру, украинских младодемократов. В некоторых странах все никак не могут решить языковую проблему – провозглашают один язык государственным и обязательным, а остальные (русский, в частности) запрещают. В ЮАР после отмены апартеида и установления равенства и демократии эту проблему решили очень просто – объявили официальными государственными языками сразу девять языков (или одиннадцать, по-моему, там никто точно не знает). Во-первых, английский, оставшийся в наследство от английских колонизаторов. Во-вторых, африкаанс, оставшийся в наследство от буров, несколько сот лет назад высадившихся на пустынном африканском побережье и построивших все то, чего до этого на пустынном африканском побережье не было: фермы, шахты и все прочее. Эти же буры, потомки голландских поселенцев, покончили с английским колонизаторским владычеством после Второй мировой войны и установили систему апартеида по своему собственному усмотрению: жители страны делились на четыре категории, по цвету кожи. Жить представители этих категорий должны были раздельно, не смешиваясь, в специально отведенных для этого местах. Именно в этом и заключалась суть системы. Первая категория, белые люди (меньше 15% населения), жила при системе апартеида очень хорошо. Все блага доставались именно им. Последняя категория, черные люди (большинство), жила очень плохо, им практически ничего не доставалось. Они жили практически так же, как и четыреста лет назад, до появления в этих краях голландских поселенцев. Ну, может быть, немного получше, потому что все-таки они работали на белых и получали что-то за это. Две другие категории – индусы и цветные – находились где-то посередине.

После отмены апартеида, когда было введена система всеобщего свободного и равного голосования, естественно, путем голосования все переделили. Белые стали жить намного хуже, а черным, наконец, хоть что-то досталось: они узнали, что такое школа, поликлиника… У нас у самих было начало 90-х со своими собственными проблемами, поэтому демократические перемены в ЮАР как-то прошли мимо пристального внимания наших СМИ. А там много чего было интересного, хотя, в отличие от некоторых соседних освободившихся стран, белых не резали и имущество у всех поголовно не отнимали. Они это помнят и поминают Нельсона Манделу добрым словом. Таким же добрым словом они поминают и последнего белого президента страны апартеида, который позволил системе апартеида развалиться мирным путем, не залив Южную Африку потоками крови. Ну, вроде нашего Горбачева, главной заслугой которого было то, что он развалил Советский Союз мирным путем, а не кровавым. А ведь мог бы.

И вот, наконец, о решении языковой проблемы демократическим путем: помимо, во-первых, как уже было сказано, английского языка и, во-вторых, языка африкаанс, официальными государственными языками были объявлены еще то ли семь, то ли девять африканских языков. В расхожих разговорниках фигурируют обычно четыре-пять наречий местных племен: зулу, джоса, сетсвана, сесото… Я подозреваю, что местные власти сами не очень твердо знают, какие там еще есть официальные языки, но они все равноправны и официальны. Каждый имеет право жить, разговаривая на своем родном языке, и никого не заставляют выучивать единственный официальный. На монетах фигурируют надписи на самых разных языках, наносимые, очевидно, случайным образом. При желании можно попробовать угадать, джоса это или, наоборот, зулу. Или какой-нибудь не фигурирующий в широких списках малоизвестный государственный язык.

Короче говоря, в ЮАР все говорят по-английски совершенно нормально. Это англоязычная страна. Африкаанс можно не учить. Языковых проблем не будет.

ЧЕТЫРЕ ГЛАВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ

В местной газете я прочитал о том, как власти из последних сил бьются с четырьмя главными проблемами Южной Африки – СПИДом, бедностью, преступностью, коррупцией. Как написано в газете, определенные успехи уже достигнуты, из чего я делаю вывод, что раньше было еще хуже.

Что такое проблема СПИДа, нам трудно даже представить, сидя тут, в России. Маленькая деталь – в ЮАР полтора миллиона детей-сирот, родители которых умерли от СПИда. Через несколько лет их будет уже два миллиона.

Бедность в окружающих крупные города бидонвилях тоже трудно представима. Нет, у нас есть, конечно, люди, живущие на помойках, но трудно представить себе, что такое существование воспринимается как скучная обыденность – гигантские города из мусорных коробок, без электричества, канализации, где живут десятки тысяч свободных граждан, живущих неизвестно как. В некоторые поселения (более приличные) возят экскурсии – можно посмотреть на местный бар, где имеется единственный на всю округу микроскопического размера телевизор, посетить хижину шамана или посмотреть на ободранный грузовой контейнер, на котором приделана гордая вывеска «салон – парикмахерская». В более страшные места экскурсии не возят, конечно.

Впечатление приезжего туриста: автобус несется по очень хорошей дороге, где местами стоит ограничение скорости «120», а сбоку проносятся бесконечные, до горизонта, крыши странных сооружений- коробок. Там происходит какая-то жизнь. Перед забором, которым от этих поселений отгорожена трасса (чтобы свободные граждане Африки реже попадали под колеса), играют в футбол дети. Чуть дальше забор горит ярким пламенем, но никто на это не обращает внимания. Тушить явно никто ничего не собирается. Кому надо, потом приедет и построит новый забор. Вдали горят огни большого города, одного из самых красивых в мире.

Преступность и коррупция – это отдельная песня, требующая особого разговора. Говорят, сейчас ситуация понемногу улучшается. Боюсь даже представить, что тут было десять лет назад, во времена разгула африканской демократии.

РАЙ ЗА КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКОЙ

Если бы у меня спросили совета о том, как самым надежным способом вложить некоторое количество денег в самое верное предприятие, я не задумываясь сказал бы: покупайте акции южноафриканских предприятий по производству колючей проволоки! Этот бизнес в исторически обозримом будущем не будет подвержен никаким спадам и кризисам.

Никогда в своей жизни я не видел столько колючей проволоки самых разнообразных конфигураций и фасонов. А электрические заборы, признаюсь откровенно, я вообще впервые в жизни увидел именно здесь. То есть, возможно, какие-то такие электрические заборы в виде проволочки, натянутой для огораживания пасущихся коров, я видел где-то в сельской местности, но там совсем другое напряжение, так, кольнет слегка, и все дела. Это не заборы, а просто курам на смех. А вот настоящие электрические заборы, со смертельным напряжением, с красивыми фарфоровыми изоляторами, я впервые увидел именно в Кейптауне. Все это входит в стандартный комплект обустройства участка: дом, бассейн, мангал для барбекью, именуемого в ЮАР «браай», каменный забор, колючая проволока, электрический забор под напряжением, красивая яркая наклейка на внешней стороне забора: ARMED RESPONSE, с названием конкретной охранной компании. В переводе: что-то вроде «вооруженного отпора». То есть, если злоумышленники умудрятся каким-то образом перебраться живыми через забор и не все из них поджарятся при этом, обеспокоенные шумом хозяева нажмут тревожную кнопку, и тут же примчатся ребята с оружием и покрошат всех уцелевших супостатов. Обычное дело.


Фасон проволоки можно выбирать в соответствии со своими эстетическими пристрастиями. Я видел на заборах проволоку рядами, кругами, мотками и просто кое-как, в лирическом беспорядке. В одном месте в колючке под проводами высокого напряжения сидели чайки – ненастоящие, конечно, гипсовые. Настоящих бы убило. На другом заборе острые металлические шипы, торчавшие из забора, были увиты искусственными зелеными гирляндами – просто цветник! Один из заборов был украшен (вместо металлических шипов или колючей проволоки) острыми осколками стекла, торчавшими вверх подобно сверкающим кинжалам. Очень красиво. А главное, экономично и эффективно. Особенно в ночное время.

Вся жизнь местного жителя протекает в зоне строгого режима, за колючкой. Ну, кроме тех, кто живет на воле и охотится по ночам на неосторожных интуристов. Вольные африканские охотники попадают за колючку только в том маловероятном случае, если их поймают с награбленным. Остальные живут за колючкой добровольно. По улицам никто не ходит пешком, только на машине. С закрытой территории, из-за железного забора, выезжаешь на машине и приезжаешь на работу, где есть охраняемая стоянка, или на шоппинг в большой торговый центр, где тоже есть охраняемая стоянка. Из одной зоны переезжаешь в другую. Из жилой — в производственную и обратно.

Нет, есть, конечно, на окраинах большие жилые зоны, где можно гулять по набережной и любоваться видом океанических волн. Я лично гулял. Есть маленькие городки, где все всех знают, и жизнь гораздо безопаснее по сравнению с центром Йоханнесбурга (с нашими городами сравнивать бессмысленно, это разные вселенные). Но в больших городах, окруженных бидонвилями, в центральные районы сползаются вольные африканские охотники, и с наступлением ночи (то есть, после 6 часов вечера) всякая жизнь там замирает и наступает комендантский час.

О том, что в 6 часов наступает ночь – это не преувеличение, это будничная реальность. Когда мы ехали на большом туристическом автобусе, часть туристов должны были высадить у одного отеля, а часть – у другого, через несколько домов. Сначала планировалось, что все вылезут вместе, и дюжина-другая туристов, живших неподалеку, просто дойдут пешком до соседнего отеля. Пять минут пешком, не больше. Может быть, три. Но автобус задержался в пути, стало смеркаться, и гид сказала озабоченным голосом, глядя на часы (было около половины шестого): «Нет, в ЭТО ВРЕМЯ НОЧИ я не могу вам позволить ходить по городу самостоятельно». Я сначала решил, что это шутка – как это так, двадцать туристов дружной толпой не могут пройти пять минут по центру города в шесть часов вечера?! Оказалось, что шутить никто не собирался. Наступила ночь. И огромный автобус долго протискивался по узким переулкам, чтобы добраться с правильной стороны до соседнего отеля, расположенного через пару домов от предыдущего.

КОМЕНДАНТСКИЙ ЧАС

В Претории (или, как ее называют теперь, Тшване), столице, так сказать,

независимого как бы демократического государства, со всеобщим голосованием

за кого хочешь, так вот, там я не нашел в туристическом справочнике театров. Ну, нету

театров в столице экономически развитого государства, потому как никто после 6 вечера ни в какие театры не поедет, если не организовать у театра закрытую охраняемую стоянку, да и со стоянкой, наверное, не поедет. А может быть, театры и есть какие-нибудь, для внутреннего употребления, для тех, кто как раз и ходит по центру столицы, но мне о них узнать не удалось. Не знаю, и врать не буду.

Мы жили там одну ночь на окраине, в шикарной и удивительно недорогой гостиничке (отличные номера, прекрасный ресторан, превосходное обслуживание, забор с колючей проволокой, вооруженный охранник), и хотели с утра посмотреть на центр города. До центра на такси по счетчику примерно три евро ехать, ну, четыре. Девушка за стойкой сначала страшно изумилась, что мы хотим ехать в центр города (где президентский дворец, посольства и все такое, ну, типа нашей Красной площади), и стала названивать в какие-то конторы, но никто нас не хотел везти. Потом нашла каких-то смельчаков, они подрядились за 20 евро, но у нас уже мало оставалось тамошних тугриков, да и непонятно было, что будет после того, как они нас высадят в центре. Как ехать обратно? Выяснилось, что и такси там практически нет, а общественного транспорта нормального нет в принципе, есть только маршрутки ужасного вида, набитые соответствующей публикой.

И тут девушка стала деликатно у нас выяснять, уверены ли мы, что нам нужно в центр, и куда именно в центр, а главное, зачем нам в центр. Когда я стал мямлить что-то вроде «ну, посмотреть на архитектуру, памятники там, и вообще», она сказала: Вот у нас тут рядом есть торговый центр, там есть все, и все можно посмотреть, и туда мы вас даже бесплатно сами отвезем, и все туда только и ходят. А в центр даже мы, местные жители (белые) не ходим, даже в 12 часов дня в воскресенье, и даже если там президентский дворец и посольства. И пошла на хрен всякая там архитектура. И все это очень мило, с улыбкой и искренним желанием помочь.

А крупные торговые центры работают часов даже до 9 вечера, там охрана со всех сторон, магазины, кинотеатры, рестораны и даже маленькие стадионы. Вся жизнь протекает там. Выезжаешь из-под электрического забора в закрытой на все кнопки машине, въезжаешь в охраняемый торговый центр, и гуляешь. Шоппинг, культур-мультур, покушать опять же. Садишься в машину, запираешься на все кнопки, заезжаешь домой под электрический забор, запираешь все ворота, и живи у себя дома. Или в гостинице.

В Париже, к примеру, большинство безобразий и поджогов машин пока происходит на окраинах, а в центре более-менее безопасно, а в ЮАР в центр хлынули граждане освобожденной Африки, белые свалили на окраины и заперлись за заборами, а в центре -свобода. Как сказал нам гид, бабуины, они хитрые, как только бабуин понимает, что отобрав у туриста гамбургер, он будет сыт целый день и ему не надо бегать по джунглям и в поте шкуры ловить всяких жуков, бабуин перестает охотиться на жуков, собирать бананы и всякую прочую дрянь, а начинает охотиться на туристов. Гамбургеры сытнее и работать не надо. То же самое и относительно граждан свободной Африки — если за 10 минут обчистить одного глупого туриста, это заменяет месяц работы на плантации сахарного тростника.

ЮАР — очень разный рай (часть 1)
ЮАР — очень разный рай (часть 3)