15 августа 2004 года мы добрались до городка Ганготри (Ganotri), что находится в регионе Гархвал округа Уттаркаши штата Уттаранчал в Северной Индии.

Ганготри — одно из священных мест Индии и одно из четырех мест паломничества — ятры в Гархвальских Гималаях, ибо здесь находится Shree Gangotri mandir — храм Богини Ганги, и официально начинается сама река Ганга.

Река, правда, до слияния с Алаканандой зовется не Гангой, а Бхагиратхой, в честь легендарного короля Бхагиратхи. Этот Бхагиратха долго предавался аскезе, молился Шиве и просил Гангу спуститься с небес на землю дабы ее воды омыли прах его предков, что бы они смогли очиститься от грехов. Ганга спустилась и Шива поймал ее в свои волосы, чтобы она своей мощью не разрушила землю и чтобы она очищалась от людских грехов Божественным присутствием. Поэтому Ганга в честь легендарного короля зовется Бхагиратхой, а в Ганготри есть камень, на котором Шива сидел в тот момент, когда Ганга спустилась на Его голову. Правда я этого камня не видела.

На самом деле Ганга берет начало в ледяной пещере Гомукх, которая находится на леднике Ганготри на высоте 4.120 м. и на расстоянии 18 км. от городка Ганготри. Именно Гомукх и был целью нашего паломничества в Гималаи.

Там рождается Ганга

Гомукх — это многослойная ледяная пещера. Ганга, т.е. Бхагиратхи, рождается из этой самой пещеры, путем таяния льдов ее составляющих и ледника Ганготри, частью которого Гомукх является. Пещера довольно большая, высота ее около 50 метров, ширина наверное около 100, по сторонам ледяные языки, уходящие в верх и в стороны на ледник и соседние склоны гор. Ширина Ганга в истоке метров 10.

Льды, составляющие пещеру, голубоватого и бледно-бирюзового цвета или опаловые или похожие на сланцы в зависимости от освещения. Ледяные языки, хотя больше они похожи на оборку или кружева, светлее, полупрозрачнее, и более серые. Вокруг грота валяются и несутся вниз по течению Ганги куски льда белого цвета. Вода естественно, тоже ледяная, и обжигает кожу. Течение очень быстрое, поэтому вода мутная и желтоватая. Сергей набрал воды на Гомукхе и через неделю осадок составил около одной трети.

Гомукх — место святое, удивительное — очень покойное и умиротворяющее, не смотря на грохот реки, брызги, ветры…

Ощущение здесь необычное…

В воздухе легкость и свежесть, которую хочется вдыхать снова и снова, запомнить этот вкус, напиться впрок…

Вокруг только камни, льды, вода, снег, облака… И нет привычных форм жизни — ни травы, ни насекомых, ни птиц. Но жизнь-то есть, Она чувствуется, Она здесь просто совсем незнакомая. Точнее чувствуется огромная, не человеческая, напряженность Жизни. Здесь Она настолько грандиозна, что движется медленнее, чем мы живем, замечаем и вообще можем себе представить.

Цветовая гамма — голубое, серое, белое, песчанно-бежевое — глазу не за что зацепиться, без ярких красок зрение, кажется, притупляется…

Пронизывающая все тело низкая вибрация, созданная вечно рождающейся Гангой, вибрация разрушительной и созидающей одновременно мощи Природы.

И во всем величие и неописуемое, непостижимое умом великолепие, от которого захватывает дух и стираются все мысли. И как будто вечность смотрит на тебя нежными и все понимающими глазами неба…

Переходим через небольшое круглое каменное плато с гладкой поверхностью, окаймленное серыми каменными бортами. Пока мы сидели у Гомукха набежали облака и по окрестностям разлился туман, и теперь плато похоже на тарелку со взбитыми сливками и сладкой ватой.

По дороге встретились 2 индийские женщины, шествующие самостоятельно. Они налегке, все необходимое намотали на себя, на головах большие плоские медные кувшины для святой гангской воды.

Через некоторое время встречаем мужчин, они идут групками по 3-4 человека, на расстоянии друг от друга. Они несут себя молча и чинно, но отвечают на наши приветствия дружелюбно и почти торжественно.

Здесь, на дорогах ятры, на дорогах Гархвальских Гималаев, ведущих в святые места, почти нет различия между индийцами и нами, разве только в том, что для нас иногда цена выше и иногда нас не понимают. Здесь мы такие же паломники, как и те, смуглые или темно коричневые люди, одетые в разноцветные и иногда диковинные одежды с нитями рудракш на шее или руках. И они, не сидящие по домам в кругу семьи, и мы, не лежащие на пляже с банкой колы, все мы, топчущие под дождем каменистые тропы Гималаев, здесь братья, Его дети.

Первыми нам попадаются трое или четверо стариков с посохами в длинных желтых и белых одеяниях и плащах-дождевиках. Не смотря на преклонный возраст и трудную дорогу идут они очень быстро. Следом за ними — странная троица среднего возраста, с лицами, окрашенными серым пеплом, они в длинных индийских одеждах, но один паломник в обычных индуистских — оранжевых, другой в черных…

Здесь, в горах, на индусах та же обувь, что и на равнине, явно не подходящая для подобных путешествий. Паломники практически все во вьетнамках, в лучшем случае в сандалиях, некоторые топают вообще босиком. Местные жители иногда обуты в кеды. Зато почти все паломники с зонтами-тростями, хотя зонт — вещь в этих ветренных местах абсолютно бесполезная.

Ближайшая дхаба, как обычно, сложена из камней, сверху натянут пластиковый тент. Проводник, засланный вперед, уже варит нам чай с нимбу (местным маленьким цитрусовым). Здесь уже нет такого ветра, да и вообще сидеть под навесом и на одеяле, да еще и пить горячий чай, так хорошо… Появляется солнце и Винод говорит, что пора уходить, мы прощаемся с хозяином дхабы. А он достает откуда-то самодельный мячик из поролона, обмотанный скочем, и начинает бросать его в небо, Виноду, он прыгает по камням и носится за поролоновым шариком с риском свернуть себе шею, только бы задержать нас. Останавливаемся, конечно, и с изумлением наблюдаем как этот гибкий и тонкий паренек перемещается, точнее перелетает с одного камня на другой, не глядя под ноги, с легкостью и точностью, которую я видела только у животных. Пытаюсь его снять на фотоаппарат, но он не уловим, я долго не могу поймать его в кадр, приходится просить его остановиться. Он предлагает сфртографироваться вместе с ним. Так мы, собственно, и знакомимся с Шаратом.

А потом мы вместе курим биди (индийцы всегда очень трогательно удивляются и радуются, когда видят, как белая женщина курит биди) и возвращаемся в дхаба, чтобы снова пить чай. Мы болтаем насколько позволяет мой никакой английский, дурачимся и смеемся. Нам некуда торопиться и наше время протекает между камнями дхабы и уходит в землю, а мы его не замечаем, нам радостно и уютно. В мою первую поездку в Индию я заметила, что есть в Индии места, где можно прожить всю жизнь, даже не заметив этого. Гомукх одно из таких мест.

И тогда в дхаба заглядывают Кристина с Адой, они идут на Тапован. Они распрашивают нас о дороге, тоже пьют чай и покупают воду. А потом приходит толпа паломников, они возвращаются с Гомукха, они рассаживаются, и общаются, громко, но сдержанно. Становится тесно и шумно, как-то очень по-индийски. И Винод, и Шарат тоже становятся строгими и серьезными.

Девушки собираются, и мы уходим тоже, наскоро простившись. Мы расходимся в разные стороны, что бы встретиться снова, и провести вместе с девочками три дня, и вместе с Шаратом полтора часа, которые остануться в памяти, наверное, навсегда. И наша случайная встреча совсем не случайна, это просто элемент Игры, в которую Играют Боги.