Любой житель Поднебесной при сравнении православных церковных канонов с буддийскими искренне удивляется: «Если так часто ходить в церковь, то когда же работать?».
Китайскими трудоголиками давно замечено, что жадный человек становится торговцем, а ленивый – монахом. И они же поучали: «Чтобы дети росли трудолюбивыми, пори их почаще, но только в ненастье, дабы в погожие дни не отвлекаться от работы».
Да, культ труда в Китае значится гораздо выше религиозных догматов. Недаром там до наших дней благополучно дожил миф о старом рыбаке Юй-гуне, которому мешала ходить к заливу гора, стоящая на его пути; и решил он однажды передвинуть её с помощью кирки и лопаты. Каждый день из года в год Юй-гун с детьми и внуками засветло уходил из дома двигать гору и возвращался поздно вечером. Люди над ним смеялись: «Зачем тебе, старый дурак, это нужно? Ни твоей жизни, ни жизней твоих детей и внуков не хватит на то, чтобы сделать близким путь к заливу!» - «Пусть даже внуки внуков и правнуки правнуков не увидят залива из окон фанзы, но то, что мы успеем сделать для общей пользы, не умрёт вместе с нами. И если мы из поколения в поколение будем трудиться с киркой и лопатой, то чего же нам бояться, что не сдвинем эту гору?!».
Жизнь коротка, а труд вечен!
Вот такие же скромные герои трудового фронта выдолбили в скале у слияния тёх рек: Миньцзян, Цини и Дадухэ – огромную, высотой 71 метр, фигуру Будды, который сидит на камне и щелками трёхметровых кита йских глаз отрешённо смотрит вдаль, на гору Эмэй, мимо города Лэшань, что в 168 километрах к югу от Чэнду, не обращая внимания на нескончаемую вереницу паломников, протоптавших тропинку вокруг окаменевшего в нирване Просветлённого.
Не сохранилось имён тех творцов, которые, начав в 717 году н.э., 86 лет из поколения в поколение отсекали от скалы бренное, оставляя вечное – божественное.
Двенадцать веков минуло, и с каждым веком возрастала ценность содеянного теми безымянными камнетёсами. В 1996 году Большой Будда был включен ЮНЕСКО в состав памятников, имеющих мировое значение. Таиланд, выделив два миллиона батов, помог китайцам отреставрировать фигуру, после чего Будда избавился от деревьев и кустарника, пустивших корни в различных труднодоступных частях божественного тела, подновился, подкрасился, помолодел лет на тысячу и всё с тем же философским безразличием продолжает отрешённо смотреть сквозь полуприкрытые веки на круговорот душ в этом мире. Толпы туристов ползают по его ногам, щекоча пальцы, но он на это никак не реагирует; кто-то молится, сложив лодочки-ладошки, отбивая земные поклоны, кто-то фотографируется на фоне божественного мизинца, но он лишь молчит и терпит, взирая со своей высокой колокольни на «муравьёв», ползающих под ногами, погрузившись в размышления о вечном.
Он – о вечном, а я – о земном, ведь чтобы быть допущенным к «божественному телу», нужно выложить 35 юаней за обязательную прогулку по реке на катере (другие – пешие подходы – перекрыты) и 40 юаней – за путешествие от причала вверх – до уровня глаз – таков маршрут.
А на пути – монастыри, пагоды да храмы, и всё хочется обойти, осмотреть и отрогать. Ну как не остановиться в павильоне, где собраны дощечки чжуцзянь с древними иероглифами, значение которых сами китайцы уже не могут расшифровать? Как пройти мимо мрачной пещеры, выдолбленной в скале монахом-отшельником?
На площадке справа от макушки Будды разбит скверик. Сюда верные супруги и влюблённые приходят, чтобы получить от судьбы гарантию на неразлучную совместную жизнь до гроба. Захватив с собой обыкновенные навесные замки, они цепляют их, переплетя дужки, к ограждению и ключи выбрасывают в пропасть. С этих пор развод им не грозит – таков обычай. А если вдруг какому-то супругу со временем откроется, что его «вторая половина» обладает одним из семи грехов, за которые бог Чжуансюй повелел мужьям гнать жён из дома, например, не в меру болтлива, или больна проказой, или имеет склонность к воровству, да к тому же не может родить сына? Такому страдальцу, наверное, следует снова съездить в город Лэшань и, обшарив камни под пятками Будды, попытаться отыскать ключик от замка, дарующий теперь уже холостяцкую свободу. Поэтому наиболее осмотрительные мужчины, смею предположить, втайне от жён и невест на всякий случай прячут свои ключи в дальний карман и после строго хранят в укромном месте, как заначку, до востребования.
В Китае чтут обычаи предков и большое значение придают символам и приметам. Например, если хочешь, чтобы ребёнок вырос, обрей ему голову. Если не желаешь навлечь разлуку, не режь грушу и не делись с близким человеком, потому что слова «груша» и «разлука» в китайском языке созвучны, так же, как и другая пара слов: «рыба» и «процветание» - хочешь стать богатым, наклей на дверях дома изображения двух рыб, сядь под ними и жди, когда с неба от бога монет Лю Хая посыпятся юани.
Не рекомендую вам во избежание ссоры садиться на только что оставленное кем-либо место, пока оно ещё хранит тепло человека, проходить под мостом, по которому идёт женщина, наступать на чью-либо тень, петь или есть в кровати, особенно лошадиную ногу, потому что она, по древним преданиям (не падайте в обморок), имеет глаза, которые, чтобы вы знали, наблюдают за вами, но только по ночам. Так же вредно для судьбы и здоровья чистить кастрюли 1-ого и 15-ого числа любого месяца, ходить в туалет и расчёсывать волосы при свете луны. И ни в коем случае даже не пытайтесь за обеденным столом перевернуть на тарелке окуня или сазана, от которого вы уже успели отъесть один бок, - это повлечёт за собой трагические последствия: качнувшись на высокой волне, лодка рыбака, доставившего к вашему столу угощение, непременно опрокинется, и телом несчастного отобедают ещё не пойманные им карпы, налимы и прочие салаки.
А если вы имеете удовольствие путешествовать по Тибету, остерегитесь, сидя в гостях, протягивать ноги в сторону кого-либо из присутствующих рядом, так как этим невежественным поступком вы нанесёте вред его здоровью, направив свою отрицательную энергию в энергетическую систему жизнедеятельности его организма.
Заглянув внутрь веков, не устаёшь удивляться жестокой изобретательности китайского ума в области издевательства над «человеческим материалом». Даосизм с его невмешательством во внутренние дела природы в этих сюрреалистических картинах из туманного прошлого даже в отдалённой перспективе не угадывается. Например, женщине из знатного рода не полагалось использовать свои ноги по их прямому назначению, к её услугам всегда были паланкин и крепкие спины слуг, поэтому ступни вельможных дам – этот нелепый атавизм, эти ненужные придатки благородного тела постоянно подвергались в младенческом и детском возрасте грубому насилию с целью предотвращения возможности их полноценного развития, чему служил туго стянутый бинт на ступнях с четырьмя согнутыми пальцами, под воздействием которого формировалась «лотосовая ножка» - образец сексуальной привлекательности – с точки зрения китайских «благородных мужей».
Существовал в Китае простой и надёжный технологический процесс выращивания уродов. Двухлетнего несмышлёного ребёнка помещали в вазу причудливой формы с отбитым дном так, чтобы снаружи торчали только голова и ноги, кормили и ждали, когда тело с годами отольётся в заданном объёме, закостенеет в неподвижности, превратившись в живой экспонат для кунсткамеры. Когда уродство приобретало законченные формы, глиняную оболочку разбивали и показом этого «чуда природы» на многолюдных площадях больших городов сколачивали капитал.
Но я значительно отклонился от тропы, ведущей к «телу» Большого Будды.
Итак, поднявшись на уровень «третьего глаза», обходим десятиметровую (точнее - 14,7 метра высотой) голову Просветлённого с семиметровыми ушами – это не утомительно и занимает всего лишь десять минут. Зато потом…
Вам приходилось когда-нибудь ползать по ступенькам лестниц небоскрёба, в котором отказал лифт? Нет? Тогда я помогу вам испытать это удовольствие.
Ещё десять минут пути, и мы на уровне 28-метровых плеч. А со стороны, с высоты птичьего полёта, мы с вами действительно выглядим теми самыми, извините за слово, паразитами, вот так же ползавшими когда-то по телу прародителя Паньгу, и которых потом разметало ветром по всем уголкам земли.
Но пойдём дальше.
Каменные руки, лежащие на коленях. А ну как одна из них сейчас поднимется и прихлопнет сотню-другую этих вопящих, надоедливых, щекочущих букашек? Не волнуйтесь, люди! Есть для такого случая богиня Нюйва, она налепит из глины много новеньких жёлтеньких жэнь (человечков), и равновесие в мире быстро восстановится.
Ещё минут двадцать пути с остановками на то, чтобы утереть пот со лба, и мы приближаемся к мизинцу правой ноги, на котором запросто может разместиться на постой взвод солдат, и не один взвод, а вместе с полевой кухней.
Здесь можно сфотографироваться на фоне ногтя, но вид на Просветлённого снизу вверх не столь впечатляет, как обзор его ног с верхних смотровых площадок. И вот, просочившись сквозь каменный грот, что скрывается справа от левой пятки, мы вновь ползём наверх – теперь уже с другой стороны «божественного тела» - иного пути нет, разве что вплавь, преодолевая мутные водовороты сливающихся воедино потоков трёх рек. И вот тут я осознал, почему все китайцы, окружающие меня, так стройны. Потому что они с младых ногтей лазают то по горе Цин Чен Сян («Тот не китаец, кто не поклонился святой обители даосских мудрецов!»), то по крутым ступеням Великой китайской стены («Тот не мужчина, кто не взбирался на Длинную стену!»), то вокруг каменного тела лэшаньского Большого Будды (в поисках ключика от замочка, коим открывается холостяцкая свобода). А сколько таких примечательных мест разбросано по всем углам и закоулкам Поднебесной!
Но вот и выход в мир, за которым открывается улица, манящая проголодавшихся паломников многочисленными ресторанчиками. Ароматы экзотических блюд плывут по тротуару, и в памяти невольно всплывают строки древнего китайского поэта Мэй Шэна:
Вкусна телятина с побегами бамбука,
Суп из собаки жирной,
Что приправлен горными грибами;
И клейкий рис из Чу и Мяо,
Который тает – только в рот возьмёшь…
Медвежии ладошки разварные
Залить кипящей соей,
Затем поджарить мясо
И свежего карпа кусочки,
Приправою пусть будут
Осенние побеги
И овощи, созревшие
Во время «белых рос».
Рот можно полоскать вином,
В котором орхидеи лепестки кипели;
Кусочки мяса дикого фазана
И самки леопарда плод
Есть надо понемногу и запивать вином обильно,
Тогда как снег во рту растает яство.
Возьмите ж в руки куайцзы скорее!
Приятного ваньфаня, господа!
Китайскими трудоголиками давно замечено, что жадный человек становится торговцем, а ленивый – монахом. И они же поучали: «Чтобы дети росли трудолюбивыми, пори их почаще, но только в ненастье, дабы в погожие дни не отвлекаться от работы».
Да, культ труда в Китае значится гораздо выше религиозных догматов. Недаром там до наших дней благополучно дожил миф о старом рыбаке Юй-гуне, которому мешала ходить к заливу гора, стоящая на его пути; и решил он однажды передвинуть её с помощью кирки и лопаты. Каждый день из года в год Юй-гун с детьми и внуками засветло уходил из дома двигать гору и возвращался поздно вечером. Люди над ним смеялись: «Зачем тебе, старый дурак, это нужно? Ни твоей жизни, ни жизней твоих детей и внуков не хватит на то, чтобы сделать близким путь к заливу!» - «Пусть даже внуки внуков и правнуки правнуков не увидят залива из окон фанзы, но то, что мы успеем сделать для общей пользы, не умрёт вместе с нами. И если мы из поколения в поколение будем трудиться с киркой и лопатой, то чего же нам бояться, что не сдвинем эту гору?!».
Жизнь коротка, а труд вечен!
Вот такие же скромные герои трудового фронта выдолбили в скале у слияния тёх рек: Миньцзян, Цини и Дадухэ – огромную, высотой 71 метр, фигуру Будды, который сидит на камне и щелками трёхметровых кита йских глаз отрешённо смотрит вдаль, на гору Эмэй, мимо города Лэшань, что в 168 километрах к югу от Чэнду, не обращая внимания на нескончаемую вереницу паломников, протоптавших тропинку вокруг окаменевшего в нирване Просветлённого.
Не сохранилось имён тех творцов, которые, начав в 717 году н.э., 86 лет из поколения в поколение отсекали от скалы бренное, оставляя вечное – божественное.
Двенадцать веков минуло, и с каждым веком возрастала ценность содеянного теми безымянными камнетёсами. В 1996 году Большой Будда был включен ЮНЕСКО в состав памятников, имеющих мировое значение. Таиланд, выделив два миллиона батов, помог китайцам отреставрировать фигуру, после чего Будда избавился от деревьев и кустарника, пустивших корни в различных труднодоступных частях божественного тела, подновился, подкрасился, помолодел лет на тысячу и всё с тем же философским безразличием продолжает отрешённо смотреть сквозь полуприкрытые веки на круговорот душ в этом мире. Толпы туристов ползают по его ногам, щекоча пальцы, но он на это никак не реагирует; кто-то молится, сложив лодочки-ладошки, отбивая земные поклоны, кто-то фотографируется на фоне божественного мизинца, но он лишь молчит и терпит, взирая со своей высокой колокольни на «муравьёв», ползающих под ногами, погрузившись в размышления о вечном.
Он – о вечном, а я – о земном, ведь чтобы быть допущенным к «божественному телу», нужно выложить 35 юаней за обязательную прогулку по реке на катере (другие – пешие подходы – перекрыты) и 40 юаней – за путешествие от причала вверх – до уровня глаз – таков маршрут.
А на пути – монастыри, пагоды да храмы, и всё хочется обойти, осмотреть и отрогать. Ну как не остановиться в павильоне, где собраны дощечки чжуцзянь с древними иероглифами, значение которых сами китайцы уже не могут расшифровать? Как пройти мимо мрачной пещеры, выдолбленной в скале монахом-отшельником?
На площадке справа от макушки Будды разбит скверик. Сюда верные супруги и влюблённые приходят, чтобы получить от судьбы гарантию на неразлучную совместную жизнь до гроба. Захватив с собой обыкновенные навесные замки, они цепляют их, переплетя дужки, к ограждению и ключи выбрасывают в пропасть. С этих пор развод им не грозит – таков обычай. А если вдруг какому-то супругу со временем откроется, что его «вторая половина» обладает одним из семи грехов, за которые бог Чжуансюй повелел мужьям гнать жён из дома, например, не в меру болтлива, или больна проказой, или имеет склонность к воровству, да к тому же не может родить сына? Такому страдальцу, наверное, следует снова съездить в город Лэшань и, обшарив камни под пятками Будды, попытаться отыскать ключик от замка, дарующий теперь уже холостяцкую свободу. Поэтому наиболее осмотрительные мужчины, смею предположить, втайне от жён и невест на всякий случай прячут свои ключи в дальний карман и после строго хранят в укромном месте, как заначку, до востребования.
В Китае чтут обычаи предков и большое значение придают символам и приметам. Например, если хочешь, чтобы ребёнок вырос, обрей ему голову. Если не желаешь навлечь разлуку, не режь грушу и не делись с близким человеком, потому что слова «груша» и «разлука» в китайском языке созвучны, так же, как и другая пара слов: «рыба» и «процветание» - хочешь стать богатым, наклей на дверях дома изображения двух рыб, сядь под ними и жди, когда с неба от бога монет Лю Хая посыпятся юани.
Не рекомендую вам во избежание ссоры садиться на только что оставленное кем-либо место, пока оно ещё хранит тепло человека, проходить под мостом, по которому идёт женщина, наступать на чью-либо тень, петь или есть в кровати, особенно лошадиную ногу, потому что она, по древним преданиям (не падайте в обморок), имеет глаза, которые, чтобы вы знали, наблюдают за вами, но только по ночам. Так же вредно для судьбы и здоровья чистить кастрюли 1-ого и 15-ого числа любого месяца, ходить в туалет и расчёсывать волосы при свете луны. И ни в коем случае даже не пытайтесь за обеденным столом перевернуть на тарелке окуня или сазана, от которого вы уже успели отъесть один бок, - это повлечёт за собой трагические последствия: качнувшись на высокой волне, лодка рыбака, доставившего к вашему столу угощение, непременно опрокинется, и телом несчастного отобедают ещё не пойманные им карпы, налимы и прочие салаки.
А если вы имеете удовольствие путешествовать по Тибету, остерегитесь, сидя в гостях, протягивать ноги в сторону кого-либо из присутствующих рядом, так как этим невежественным поступком вы нанесёте вред его здоровью, направив свою отрицательную энергию в энергетическую систему жизнедеятельности его организма.
Заглянув внутрь веков, не устаёшь удивляться жестокой изобретательности китайского ума в области издевательства над «человеческим материалом». Даосизм с его невмешательством во внутренние дела природы в этих сюрреалистических картинах из туманного прошлого даже в отдалённой перспективе не угадывается. Например, женщине из знатного рода не полагалось использовать свои ноги по их прямому назначению, к её услугам всегда были паланкин и крепкие спины слуг, поэтому ступни вельможных дам – этот нелепый атавизм, эти ненужные придатки благородного тела постоянно подвергались в младенческом и детском возрасте грубому насилию с целью предотвращения возможности их полноценного развития, чему служил туго стянутый бинт на ступнях с четырьмя согнутыми пальцами, под воздействием которого формировалась «лотосовая ножка» - образец сексуальной привлекательности – с точки зрения китайских «благородных мужей».
Существовал в Китае простой и надёжный технологический процесс выращивания уродов. Двухлетнего несмышлёного ребёнка помещали в вазу причудливой формы с отбитым дном так, чтобы снаружи торчали только голова и ноги, кормили и ждали, когда тело с годами отольётся в заданном объёме, закостенеет в неподвижности, превратившись в живой экспонат для кунсткамеры. Когда уродство приобретало законченные формы, глиняную оболочку разбивали и показом этого «чуда природы» на многолюдных площадях больших городов сколачивали капитал.
Но я значительно отклонился от тропы, ведущей к «телу» Большого Будды.
Итак, поднявшись на уровень «третьего глаза», обходим десятиметровую (точнее - 14,7 метра высотой) голову Просветлённого с семиметровыми ушами – это не утомительно и занимает всего лишь десять минут. Зато потом…
Вам приходилось когда-нибудь ползать по ступенькам лестниц небоскрёба, в котором отказал лифт? Нет? Тогда я помогу вам испытать это удовольствие.
Ещё десять минут пути, и мы на уровне 28-метровых плеч. А со стороны, с высоты птичьего полёта, мы с вами действительно выглядим теми самыми, извините за слово, паразитами, вот так же ползавшими когда-то по телу прародителя Паньгу, и которых потом разметало ветром по всем уголкам земли.
Но пойдём дальше.
Каменные руки, лежащие на коленях. А ну как одна из них сейчас поднимется и прихлопнет сотню-другую этих вопящих, надоедливых, щекочущих букашек? Не волнуйтесь, люди! Есть для такого случая богиня Нюйва, она налепит из глины много новеньких жёлтеньких жэнь (человечков), и равновесие в мире быстро восстановится.
Ещё минут двадцать пути с остановками на то, чтобы утереть пот со лба, и мы приближаемся к мизинцу правой ноги, на котором запросто может разместиться на постой взвод солдат, и не один взвод, а вместе с полевой кухней.
Здесь можно сфотографироваться на фоне ногтя, но вид на Просветлённого снизу вверх не столь впечатляет, как обзор его ног с верхних смотровых площадок. И вот, просочившись сквозь каменный грот, что скрывается справа от левой пятки, мы вновь ползём наверх – теперь уже с другой стороны «божественного тела» - иного пути нет, разве что вплавь, преодолевая мутные водовороты сливающихся воедино потоков трёх рек. И вот тут я осознал, почему все китайцы, окружающие меня, так стройны. Потому что они с младых ногтей лазают то по горе Цин Чен Сян («Тот не китаец, кто не поклонился святой обители даосских мудрецов!»), то по крутым ступеням Великой китайской стены («Тот не мужчина, кто не взбирался на Длинную стену!»), то вокруг каменного тела лэшаньского Большого Будды (в поисках ключика от замочка, коим открывается холостяцкая свобода). А сколько таких примечательных мест разбросано по всем углам и закоулкам Поднебесной!
Но вот и выход в мир, за которым открывается улица, манящая проголодавшихся паломников многочисленными ресторанчиками. Ароматы экзотических блюд плывут по тротуару, и в памяти невольно всплывают строки древнего китайского поэта Мэй Шэна:
Вкусна телятина с побегами бамбука,
Суп из собаки жирной,
Что приправлен горными грибами;
И клейкий рис из Чу и Мяо,
Который тает – только в рот возьмёшь…
Медвежии ладошки разварные
Залить кипящей соей,
Затем поджарить мясо
И свежего карпа кусочки,
Приправою пусть будут
Осенние побеги
И овощи, созревшие
Во время «белых рос».
Рот можно полоскать вином,
В котором орхидеи лепестки кипели;
Кусочки мяса дикого фазана
И самки леопарда плод
Есть надо понемногу и запивать вином обильно,
Тогда как снег во рту растает яство.
Возьмите ж в руки куайцзы скорее!
Приятного ваньфаня, господа!
Комментарий автора:
Существовал в Китае простой и надёжный технологический процесс выращивания уродов. Двухлетнего несмышлёного ребёнка помещали в вазу причудливой формы с отбитым дном так, чтобы снаружи торчали только голова и ноги, кормили и ждали, когда тело с годами отольётся в заданном объёме, закостенеет в неподвижности, превратившись в живой экспонат для кунсткамеры.
Страницы1
Об авторе /5 (5)
