Четвертый день в Лхасе традиционно, во всех турах, отводится для акклиматизации и ленивого ничегонеделанья. Но это не про нас! Приехать в Тибет всего на 11 дней, из них один – ничего не делать? По-моему, глупо.

Еще в Киеве было решено, что в этот день мы своим ходом отправимся в монастырь Ганден. Я читала несколько отчетов, где настоятельно рекомендовалось не обходить Ганден вниманием и потратить свободный день на поездку сюда.

Мы с вечера собрали в рюкзачок еды и воды, завели будильники на 5 утра.

5 утра в Лхасе – это кромешная темень, все еще спят. Мы быстро собрались, но ворота отеля оказались заперты, и нам пришлось очень долго искать охранника, который был явно удивлен нашим ранним подъемом.

Автобусы стоят уже на центральной улице. Но не те, что нам надо. Отсюда ездят на Шигатце. О чем нам кричали зазывалы от каждого автобуса. Но в Шигатце нам пока не надо, поэтому мы идем прямиком к Джокангу. Там тоже, прямо на площади, готово к отъезду около десятка автобусов. Мы немножко побегали между ними: «Цюрих, битте, Цюрих, нам бы в Ганден», но нам было сказано, что автобус на Ганден будет чуть позже – часов в 6 утра. Так и получилось. Хорошо, кстати, что мы пришли пораньше. Те туристы, которые явились к самому отъезду, к 6:30, были вынуждены сидеть не на сидениях, а на досках в проходе. Билет до Гандена и обратно стоит 20 юаней, уехать обратно можно на этом же автобусе в 13:30.

Автобус современный, комфортный. И дорога вполне ничего. Вот только в автобус набивается нереальное количество паломников из каких-то удаленных сел, многие – с малышами. И запах от всей этой компании….Короче говоря, у нас было стойкое ощущение, что мы едем в Ганден в одном автобусе со стадом яков. Шура больше всего переживала по поводу насекомых, потому что перед нами сидела весьма подозрительная на предмет педикулеза старушенция – на вид просто ведьма из мультфильма, да еще и с бельмами на глазах. И если у всех тибетцев волосы обычно гладко зачесаны в косы и выглядят аккуратно и ухожено, то шевелюра старушенции имела такой вид, будто ее не пугали гребешком как минимум лет сто. При этом бабка постоянно отчаянно скребла эту свою жуткую седую копну волос. Так что, все предпосылки беспокоиться у нас были.

От Лхасы до Гандена всего 47 километров, занимает эта дорога часа полтора. Последний ее участок – это гигантский серпантин. Мы толком не знали на какой высоте находится Ганден, но по ощущениям определили, что где-то 4500 м. Потом оказалось, что ощущения не подвели, мы попали просто в точку, действительно 4500 м.

Многие называют монастырь Ганден красивейшим в Тибете. За весь Тибет говорить не берусь, мы пока очень мало что в Тибете видели, но Ганден и – особенно – место, где он построен, очень впечатляют. Могу сказать, что именно эта наша вылазка, хоть и была утомительной и местами нервозной, запомнилась мне больше всего теми красотами, что мы увидели и колоссальной энергетикой. Причем, энергетикой не монастыря, а гор вокруг.

Монастырь Ганден был основан в 1417 году все тем же Цзонкабой (ученики которого построили Дрепунг и Сэру) и получил известность еще и как буддистский университет школы «желтых колпаков». К сожалению, в 50е годы наши друзья китайцы практически стерли монастырь с лица земли, но в 90е все-таки кто-то из них опомнился и разрешил тибетцам начать реконструкцию.

Мы не осмотрели сам монастырь – слишком увлеклись окрестными горами.

Вначале мы пошли по тропинке в противоположную от монастыря сторону (приблизительно в сторону Самье) – хотелось опять ощутить горную тропу под ногами и все прелести трека на высоте. Скажу честно, что я просто кайфовала. У меня было такое чувство, что вот она, настоящая жизнь! Когда уходишь в сторону от монастыря, то тебя накрывает звенящая (чуть не написала «оглушающая») тишина. Там есть только яки, камни, касающиеся твоей макушки облака – и горы, самые разнообразные горы: зеленые, синие, скалистые, лесистые, заснеженные, и даже в форме правильных пирамид. Никаких неприятных ощущений не было – ни сердце, ни дыхание не подводили. Но, очевидно, коварная «горняшка» все-таки подкралась незаметно, потому что со мной случилось легкое помутнение психики – я впала в плаксивость и раздражительность. И это состояние держало меня вплоть до глубокой ночи. Сейчас я точно могу сказать, что это было проявление горной болезни, потому что состояние было странным – с одной стороны я испытывала восторг и эйфорию, меня просто переполняли чувства. С другой стороны мне хотелось все время плакать и психовать, хотя мне это вообще не свойственно. Я так подробно говорю об этом, чтобы предупредить тех, кто только собирается впервые отправиться на высоты «четыре тысячи плюс»: будьте готовы к тому, если с вами или вашими спутниками произойдет нечто подобное, отнеситесь к этому, как к нормальному явлению, не пугайтесь и уж тем более, не обижайтесь на плаксу.

Пробежав километров восемь вокруг горы, мы вернулись к монастырю. Посидели на очень крутом склоне, полюбовались на монастырь. Он действительно построен очень красиво, в естественной чаше на склоне горы, в форме правильного амфитеатра.

Мы с Андреем решили для полного счастья пройти еще и кору вокруг монастыря – и немного переоценили ее протяженность. Шура благоразумно осталась нас ждать у монастыря.

Кора обходит не только монастырь, вернее даже не монастырь, а всю гору полностью. Дорога совершенно не сложная, без резких подъемов и спусков, но моментами она проходит по самому краешку обрыва, и это здорово щекочет нервишки. Один раз, на очень узком и стремном участке мы лицом к лицу столкнулись с очень грозным на вид яком. Я, честно говоря, и коров-то побаиваюсь, а тут такой товарищ. Едва уговорили его пропустить нас:)

Кору стоит пройти хотя бы из-за потрясающих пейзажей, открывающихся до самого горизонта. А еще здесь есть пещера, в которой медитировал сам Цзонкаба. И так называемый «измеритель грехов в карме» — узкая щель между камнями. Пролез через щель – значит, все окей. Не пролез – надо бы очистить карму.

Мы не полезли. И не потому, что не уверены в своей карме, просто не хотелось попасть в ситуацию из мультика про Вини-Пуха: «Нет, все потому, что кто-то слишком много ест!».

В конце пути мы немного заблудились, и к автобусу нас вывел какой-то случайный монах.

Признаюсь, что я в конце пути просто рухнула – в прямом смысле этого слова. Легла на спину и лежала, глядя в небо.

Но, тем не менее, именно в этот момент я поняла, что треккинг – это самый большой кайф. И еще, что если на этой высоте, без подготовки, мы бегали, как кони и пробежали за полдня километров 15, то и Кайлаш (наша хрустальная мечта) будет нам в по плечу.

Вернувшись в Лхасу, мы позвонили нашему Джамьену, чтобы все-таки сходить в Джоканг. Но по голосу нашего красавца я догадалась, что он где-то давно и плотно отдыхает. «А может вы без меня справитесь?» – с надеждой спросил он.

Ну, конечно мы могли легко справиться и без него, что мы и сделали. Вот только Джоканг оказался опять закрыт.

Завтра утром мы покидали гостеприимную Лхасу. Нам предстояло провести в джипе семь дней.

Надо сказать, что я немного переживала. Мне казалось, что это будет скучно и утомительно. Короче, тем вечером я вдруг впала в пессимизм (или это приступ горняшки все еще не отпустил, не знаю).

Мы затарились минеральной водой, спаковали рюкзаки и пораньше легли спать – впереди было 1000 км нелегкого пути.

Утром, в назначенное время мы, как штык, сидели в холе нашего прекрасного отеля.

Панда с джипом были уже во дворе, через пару минут пришел и Джамьен, с рюкзаком и в спортивной экипировке.

Сегодня нам предстояло проделать 260 км до города Гьянтце. Я знала только то, что Гьянтце – это третий по величине город Тибета. Больше нам о Гьянтце было ничего не известно, но мы понадеялись, что напрасно нас туда не повезут, и что в Гьянтце есть на что посмотреть.

Раньше в Гьянтце вела хорошая дорога, которая проходила через удивительно красивое озеро Ямдрок Цо. Когда мы только планировали поездку, то я спала и видела это озеро, просто безумно мечтала его увидеть в реале. Но не с нашим счастьем. Еще в начале лета с дорогой что-то стряслось, и теперь проехать мимо озера нет никакой возможности.

Вначале мы взяли путь на Шигатце и довольно долго ехали по отличной дороге.

Скучно не было – за окном машины были такие пейзажи, что просто дух захватывало. А наши беспокойства по поводу технологических остановок отпали сами собой.

-Я смотрю, вы пьете много воды, — глубокомысленно заметил Джамьен, — тогда будем часто останавливаться.

И мы стали часто останавливаться без всяких просьб с нашей стороны. По поводу остановок для фото – тут нам тоже не пришлось ни о чем просить. Едва на горизонте появлялось что-то интересное, Джамьен спрашивал: «Будем фотографировать?» — мы естественно, радостно кивали и бежали фотографировать все подряд.

Вообще, конечно, очень классно ехать одной машиной, когда ты не привязан ни к кому больше, ни к каким группам и чужим людям – это настоящий кайф!

С самого начала нашего пути, мы все, включая Панду, вдруг настроились на юмористическую волну и все время смеялись по поводу и без повода.

Но главным поводом для шуточек внутри нашей русскоязычной группы стала загадочная вещь под названием «метаболизм». Когда мы только ехали в Тибет, я в разговоре обронила фразу о том, что «в горах метаболизм ускоряется». Мои спутники немедленно подхватили ее на язык. И прибаутки про «чертов метаболизм» стали главными в течение всей нашей дороги. Если учесть, что воду мы действительно пили ведрами, то «чертов метаболизм» выгонял нас из джипа довольно часто. А местность в Тибете как-то не располагает к остановкам по поводу метаболизма – нигде ни кустика, ни ямки. И если мужчины решали эти проблемы довольно легко, то нам с Шуркой пришлось туго. Это встреченные нами по пути американки могли сесть по делам прямо под колеса джипа. А мы, во-первых, леди:)) А во-вторых, едва мы выходили из машины, как наш Джамьен вставал у капота и не спускал с нас глаз. Может, он боялся, что нас утащит какой-нибудь йети, я не знаю. Поэтому нам с Шурой иногда приходилось бродить довольно долго в поисках хоть какой-то сусличьей норы, за которой можно хоть как-то условно спрятаться.

Возвращаясь к нашему первому переезду, скажу, что из-за ремонта дороги нам довелось проехать по таким потрясающим диким местам, что мы и думать забыли о том, что не увидели озеро.

Где-то на полпути к Шигатце, Панда свернул, что называется, «в чисто поле», и мы поехали по сильно пересеченной местности в никуда. Очень скоро пересеченная местность превратилась в высокогорную пустыню с огромными дюнами. Естественно, мы тут же остановились фотографироваться в дюнах. Ох, и здорово же там было! Нереальные ощущения!

Увы, наша долгая дорога в дюнах оказалась не такой уж и долгой, и очень скоро мы поехали через какие-то села. Но это было по-прежнему интересно, потому что села были более чем дикие. Местные дети так визжали при виде джипа (а некоторые прямо под колеса бросались), что было ясно – машины они видят не часто. Что касается самой дороги, то это был настоящий Camel Trophy, аж дух захватывало! На каком-то этапе Джамьен обернулся на наши повизгивания и сказал: «Сорри за такую дорогу, скоро будет получше». А мы в один голос заорали: «А нам нравится!» И это было правдой.

Но больше всего нам запомнилось наша остановка на мельнице. Это была наша первая встреча с простыми тибетцами, поэтому она и поразила нас до глубины души.

Мельница эта, чуть ли не единственная в округе, занимается помолкой ячменя в цампу старинным, дедовским методом – то есть каменными жерновами, которые вращает вода из горной речки. На всех других мельницах мука давным-давно делается с помощью машин.

Хозяин мельницы, пожилой тибетец, ужасно засуетился при нашем появлении. А когда увидел нас с Шуркой – вообще растаял. Немедленно смастерил для нас какую-то импровизированную лавочку из досок, усадил в тенечке у реки и принялся угощать. Чем угощал? Ячменем, цампой и местным пивом чанг. От чанга мы вежливо отказались – там от одного вида дурно становится, не говоря уже о запахе. А ячмень мы с удовольствием погрызли, и цампу тоже. В это время на мельнице появилось несколько крестьян – они привезли на подводах мешки с ячменем. Забыв про свои мешки, эти ребята тоже расселись напротив нас и принялись на нас глазеть с нескрываемым восторгом. Мы с Шуркой чувствовали себя, как засватанные, даже засмущались, хотя нас смутить – это надо постараться. Мало того, на каком-то этапе во мне прорезалось знание тибетского, и мне стало понятно все, до последнего слова, о чем, вернее о ком, эти камрады говорят. Шучу, конечно, никакого знания не было, но ведь слова – это только 30% коммуникации, все остальное – невербалика, и ее понять очень легко.

Вконец смутившись, мы ушли на лужок, бродили там, резвились, но от группы крестьян отделился один особо впечатленный камрад. От избытка чувств он привалился к березе, у него аж кепка на бок съехала, но, тем не менее, он просто не мог оторвать от нас глаз, что вызвало у нас просто бурю смеха:))

Скажу честно, что мы потом долго вспоминали этого товарища в съехавшей кепке. Он был такой – ну чисто ребенок, первый раз увидевший телевизор, честное слово!

Эх!

Ну да ладно.

Приехали мы, наконец, в Гьянтце.

Поселились в отель. Отель большой, просторный, вполне ничего. Но это чуть ли не единственное большое здание в Гьянтце. На часах – четыре часа дня. Все экскурсии запланированы на завтра, Джамьенчик куда-то смылся, не ложиться же нам спать, в самом деле?

Пошли бродить по городу. Хотя, город – это слишком громкое название для Гьянтце. Две пыльные улицы и один перекресток. И все такое серое, мрачное, громадное и пустынное. Вдобавок ко всему, на улице дико похолодало. Мы от нечего делать прошвырнулись в одну сторону, в другую, сфотались у китайского памятника…Теперь я знаю, как будет выглядеть мир после атомной войны. Он будет выглядеть, как тибетский городишко Гьянтце.

В супермаркете купили лапши, вернулись в номер и умяли наше приобретение. Под звуки китайского телевиденья. Надо сказать, что Шурка с Андреем смотрели китайское телевиденье, как завороженные. У Шурки даже любимый сериал был, она смотрела его из города в город.

На китайском телевиденье наш вечерний досуг в городе Гьянтце и закончился.

Но утро заставило нас взглянуть на этот занюханный городишко совсем по-другому! Оказалось, то, что мы видели накануне, те самые две улицы и перекресток – это и не Гьянтце вовсе, а так, тяжелое наследие китайской культурной революции. Настоящий, тибетский Гьянтце находится чуть в сторонке. Путеводители называют Гьянтце городом, наименее пострадавшим от китайцев. Наверное, это правда, потому что узкие улочки старого города – это нечто, это такой потрясающий колорит и такие картинки быта! Кроме того, именно в Гьянтце находится монастырь, который нам понравился едва ли не больше всех остальных монастырей Тибета (из тех, что мы видели, конечно).

Но, все по-порядку.

Завтрак в Гьянтце был какой-то очень бестолковый, собственно, как и сам отель.

Мы вышли в холл, готовые ехать дальше. Специально обученные гостиничные девчонки выволокли наши рюкзаки, но нашего джипа во дворе не оказалось. Панда куда-то уехал по своим, водительским делам. Джамьен распереживался, стал бегать, куда-то звонить, а мы сидели на диванчике спокойные, как удавы. В этот день у нас прорезались новые эффекты от воздействия гипоксии на организм, я бы даже сказала — спецэффекты. Мы стали постоянно смеяться. Смех вызывало абсолютно все. Палец покажи – и мы уже покатом.

Мы понаблюдали за метаниями Джамьена минут 10, а потом я не выдержала и спросила его: «А что у нас сейчас по плану? Те развалины на горе?».

Оказалось, что да.

До горы от отеля – ровно три минуты.

«Может, пешком сходим?» — предложили мы.

Джамьен обрадовался и удивился одновременно: «Конечно, можно пешком. Вы не будете против? Для вас это нормально?»

Мда, представляю, что за «путешественники» были у него до нас.

Конечно, для нас это нормально.

По дороге я говорю своим спутникам: «Сейчас докарабкаемся до этого монастыря…», по-русски, естественно, говорю. И тут знание незнакомого языка вдруг прорезается уже в нашем гиде. Он перебивает меня и говорит: «Это не монастырь, это крепость».

Короче, уже на второй день пути у нас в джипе было одно коллективное бессознательное на пятерых Все друг друга понимали, даже когда стояла полная тишина.

Итак, мы пришли к крепости. Крепость эта была построена в 14 веке, как фортификационное сооружение. Надо заметить, что все холмы вокруг Гьянтце усеяны развалинами различных фортификационных сооружений. И не удивительно – Гьянтце всегда играл важнейшую роль в истории и экономике Тибета, не в последнюю очередь благодаря своему географическому положению на перекрестке торговых путей.

Думаю, что стены крепости повидали немало, но самая крупная битва состоялась здесь в 1904 году, когда Гьянтце решили захватить британцы. Осада длилась больше трех недель, и крепость уже была готова пасть, но вовремя подоспела подмога из Лхасы – и британцы были вынуждены убраться восвояси. Интересно, что и китайцы полностью заняли Гьянтце с большим трудом, только в 1961 году.

Но сейчас в самой крепости делать особо нечего. Так, поглазеть с высоты на окружающие пейзажи и попинать ногами камешки.

Мы добрались до первой смотровой площадки. Впереди была настоящая лестница в небо под крышу крепости. Джамьен посмотрел на наши лишенные энтузиазма лица и сказал: «А там наверху нет ничего интересного. Вообще. Хотите, не пойдем туда?»

Мы сразу повеселели, для проформы переспросили: «Точно ничего интересного?» — и, получив утвердительный ответ, успокоились.

Тем более, что Панда преподнес нам сюрприз и прикатил за нами на джипе прямо на смотровую площадку, объездным путем. Так что, вниз мы спускались с большим комфортом.

Через удивительные, средневековые улочки старого городка мы выехали к монастырю. До китайцев в этой местности было множество монастырей, но уцелел лишь этот. Небольшой, я бы даже сказала, скромный монастырь Пелкор Чод стал известен на весь мир благодаря ступе Кумбум.

Маленький светлый дворик у Кумбума дышит покоем – цветут георгины, спят прямо под ногами пилигримов беспечные собаки. Мы вначале заходим в большой молитвенный зал, а потом идем к ступе.

Ступа Кумбум была построена в 1440 году принцем Гьянтце (а король построил крепость, хорошая семья, увековечили себя такими замечательными постройками!). Она является совершенно уникальной, хотя внешне кажется довольно скромной из-за своих размеров (то ли дело, например, Боднатх в Катманду!). Уникальность Кумбума заключается в том, что верующие (ну, и такие зеваки, как мы) могут обойти ступу не только по внешнему кругу, но и по некоторому количеству меньших кругов на разных «этажах», вплоть до крыши. Помимо этого, Кумбум – это сто тысяч изображений святых. На каждом уровне здесь находится множество комнат с бесчисленными статуями, портретами, фресками, росписями. Будды, божества, бодхисатвы, кто угодно, кого здесь только нет….

Джамьен поднялся с нами до третьего уровня, подробно рассказывая, какой святой где изображен, но потом он не выдержал, засмеялся и сказал: «А дальше я и сам не знаю кто где, их всех запомнить просто невозможно».

Мы же поднялись до самой крыши и получили огромное удовольствие. Очень светлое (несмотря на темноту комнат), очень энергетически сильное место этот Кумбум. И очень позитивное. Мы оттуда вышли прямо окрыленные.

А еще нам очень понравились две истории, которые Джамьен нам рассказал прямо в Кумбуме. Одна – про Будду, который отдал свое тело тигрице и четырем тигрятам, а вторая про спасенного голубя. Не буду их пересказывать, потому что многим только предстоит поехать в Тибет и услышать все самостоятельно. Скажу только о главном выводе из этих двух историй: спасти жизнь живого существа – не так легко, как кажется на первый взгляд.

На этой философской ноте мы погрузились в джип и в самом лучезарном расположении духа отправились во второй по величине город Тибета, Шигатце.

Наши тибетские друзья захватили с собой в дорогу один-единственный диск. Песни знаменитой тибетской певицы. Мы так поняли, что она безумно популярна в Тибете, но живет сейчас в Америке – китайские власти не пустили ее на родину после того, как она встретилась с далай-ламой. Скажу, что поет эта девушка просто обалденно. И хоть диск был один, но за всю неделю пути нам он ни капельки не надоел. Мало того, мы его переписали и сейчас слушаем дома.

«Эта песня о любви, — комментировал нам музыку Джамьен, — она поет ее дуэтом с очень известным певцом из Непала. А эта песня тоже о любви».

Он мог ничего не говорить, и так все было понятно А в Шигатце мы под эти песни доехали так быстро, что я даже вздремнуть не успела

Шигатце — это второй по величине город Тибета. Как только наш джип въехал на улицы Шигатце — стало понятно, что и от этого тибетского города ничего не осталось, вокруг — один Китай. Широкие, просторные улицы и сплошной соцреализм.

Сразу признаюсь, что Шигатце и прекрасный монастырь Ташулинпо прошли как-то мимо нас. Жаль, конечно. Но мы были перенасыщены впечатлениями от Гьянтце, кроме того нас реально стало вставлять от высоты — в хорошем смысле этого слова. Настроение было на пятерку с плюсом, мы смеялись, не переставая, но внимание у нас было более чем расеянное.

Едва мы въехали в город, как Джамьен совершил стратегическую ошибку. Он спросил нас: «Как поступим дальше – вначале монастырь, а потом – обедать? Или же пообедаем, а потом монастырь?»

«Обедать!» — заявили мы.

За обедом мы ухахатывались, как умалишенные, над супом из трех помидоров на ведро воды. А после обеда вообще обломались куда-либо идти: какой монастырь, что вы от нас хотите?

Джамьену пришлось приложить значительные усилия, чтобы хоть как-то собрать наше внимание в кучу. Стоило ему начать что-то говорить, как мы с Шуркой прыскали, как школьницы, а потом начинали истерически ржать. На каком-то этапе ему даже пришлось повысить на нас голос. Но он все-таки очень хороший гид, потому что, стойко перетерпев наш приступ смешливости (а у нас даже слезы потекли от смеха), сумел все-таки нас заинтересовать – и дальше экскурсия по Ташулинпо пошла, как по маслу.

По сути, Ташулинпо – это огромный храмовый комплекс, настоящий город. Монастырь был основан в 1447 году учеником все того же неутомимого Цонгкапы (поэтому, естественно, относится к школе гелуг). На протяжении всего времени своего существования он был крупнейшим центром изучения философии, а также резиденцией панчен-ламы. Больше всего нам понравилась огромная, 24-метровая позолоченная статуя Будды Майтрейи. Джамьен подробно рассказал нам про институт панчен-ламы, про то, какую огромную роль панчен-лама играл в религиозной и политической структуре Тибета. Фотографии некоторых панчен-лам, которые можно наблюдать в Ташулинпо, тронули нас до глубины души, потому что люди этого высочайшего ранга на всех фото были с любимыми собаками в руках. Здесь же, к нашему огромному удивлению, Джамьен сообщил нам о том, что в Тибете сейчас два панчен-ламы: один – настоящий, а второй – назначенный Китаем. Мы тут же принялись бурно обсуждать это между собой, на русском языке, но наш гид попросил нас не говорить об этом вслух, даже на русском.

Гора, под которой расположился Ташулинпо, является священной. Начало коры вокруг нее – это целая аллея молитвенных барабанов. Жаль, что у нас не было времени пройти эту кору. Вернее, время было, не сложилось с нашей мотивацией:)

А еще в Ташулинпо — замечательные монахи. Мы вошли в общий зал как раз, когда они обедали. Я шла первой, сразу за Джамьеном. Сделала шаг вовнутрь — и опешила. Я стояла посреди зала, в котором сидело не меньше ста монахов! Они не обращали на меня никакого внимания, но я замерла, не в силах сделать и шага. У меня было такое чувство, будто я внезапно оказалась внутри какого-то роскошного художественного фильма. Слишком все это было нереальным — полутемное помещение, поблескивающий золотом алтарь, запах сандала и ячьего масла — и толпа монахов вокруг! Джамьен был вынужден за нами вернуться, потому что мы так и стояли на пороге.

«Пойдемте к алтарю», — сказал он.

«А можно?»

«Ну, конечно можно!»

Мы так и шли мимо монахов — и это было очень интересное ощущение!

Когда мы вышли из зала, начался дождик.

В ожидани джипа мы рассматривали росписи на стенах у главных ворот.

На росписях было изображено интересное животное, снежный лев (два таких льва изображены на флаге Тибета) — стало моим самым любимым за время поездки. Наш гид нам рассказал, что снежный лев — это мистический зверь, наподобие йети. Все верят, что он существует на самом деле, но никто его не видел:)

Чем мы занимались остаток дня? Болтались по городу, купили китайских фарфоровых чашек, пили пиво в тибетской забегаловке…

Прямо напротив Ташулинпо, по старинной китайской традиции, разбита уродливая площадь с нелепыми статуями. Скажу, что на наше состояние непрерывного смеха созерцание этих статуй легло, как масло на бутерброд. Повеселились мы там здорово:) И тибетцев повеселили — паломники оценили нашу придурь.

В тибетской забегаловке мы покормили местного кота лапшой с ячьим мясом. А еще мы с Шурой произвели там очередной фурор. Бедные монахи, которые ели свой рис за соседним столиком, забыли про рис и уставились на нас совсем не по-монашьи. Мы отвернулись к окну — но и там не было покоя, все проходящие камрады были наши. В довершение этой феерии какой-то дядя, приехавший в Шигатце с горных пастбищ, решил угостить нас самогоном И пришел с термосом сего напитка к нам за стол. Еле-еле отвертелись. Ох уж это тибетское гостеприимство!

На ночь посмотрели любимое китайское телевиденье.

-Товарищи, — сказала я своим компаньонам, — мы с вами ступили. Сегодняшний монастырь был последним монастырем, который мы увидим в поездке.

(это я, вернувшись в номер, решила наконец-то программу поездки почитать)

-Надо было отнестись к нему повнимательнее, — серьезно заметила Шура.

-Так отож, — мне только и оставалось, что тяжко вздохнуть.

По обе стороны Гималаев (Непал-Тибет, и немного Индии). Часть 1

По обе стороны Гималаев (Непал-Тибет, и немного Индии). Часть 2

По обе стороны Гималаев (Непал-Тибет, и немного Индии). Часть 4

По обе стороны Гималаев (Непал-Тибет, и немного Индии). Часть 5