Глава 3. ТВЕРДЫНИ ВАХАНСКОЙ ДОЛИНЫ

Когда-то Марко Поло в своей «Книге о разнообразии мира» написал о Бадахшане следующее: «В этом царстве узких проходов, неприступных мест много, и вражеских нападений народ не боится. Города их и крепости на высоких горах, в неприступных местах».

Как гласят легенды, в незапамятные времена огнепоклонники-арии, пытаясь защитить плодородные долины Памирских гор от набегов племен, живущих на левом берегу Пянджа, построили целую сеть крепостей, самая северная из которых располагалась неподалеку от места соединения рек Памир и Вахандарья, а самая южная — невдалеке от Ишкашима. Считается, что наиболее важным из укреплений, построенных в тот период, стала крепость Ямчун, которую также называют Кяфир-Кала или Замор-и-Оташ-параст. Именно в нее планировали мы попасть, направляясь в Ваханскую долину. Место это не потеряло своего важного стратегического значения и по истечении двух тысяч лет. Так называемый Ваханский коридор — полоска афганской территории временами шириной не более 20 километров, призванная когда-то быть буферной зоной между владениями Российской и Британской империй, всегда вызывал к себе пристальное внимание со стороны военных и политиков.

Не могу сказать, что наша дорога от Хорога до Ишкашима мне особо понравилась. Так получилось, что на автостанции мы наткнулись на компанию не совсем порядочных товарищей, оказавшихся позднее наркоманами и обманщиками. Договорившись первоначально на одну цену, в конце концов, в Ишкашиме нам еще пришлось и доплачивать. Не имея желания доискиваться истины в том, кто из той компании был на самом деле нечист на руку, а кто говорил правду, мы поспешили как можно быстрее забыть об этих людях и прыгнули в полугрузовой УАЗик, идущий в направлении Ямчуна.

И эта поездка в кузове машины понравилась мне значительно больше. Не буду лукавить, в кузов я полез исключительно для того, чтобы присматривать за вещами (Лена осталась в кабине), потому как, разочаровавшись в людях еще полчаса назад, не хотелось повторять своих же ошибок. Но потом я понял, что такие поездки очень ценны своей возможностью пообщаться с местным населением, просто с хорошими и доброжелательными людьми. Несколько часов прошли в разговорах о том, кто мы и откуда, с непременными приглашениями остановиться у кого-нибудь дома, в угощениях и множестве других приятных сердцу моментах.

Надо упомянуть еще и о том, что вместе с нами в Вахан отправился немецкий путешественник по имени Херберт. Мы встретили его в хорогском Интернет-кафе и узнали, что он уже успел проехать на велосипеде от Душанбе до Каракуля, а обратно в Хорог попал на машине. Теперь, напоследок, он собирался съездить в Ваханскую долину. Таким образом, наши планы совпали, и утром на автостанции у нас была одна цель. Доехав вместе до Ямчуна, мы помогли ему устроиться на ночь, а в последующие дни встречали его с завидным постоянством, даже не предполагая каждый раз увидеться снова.

Итак, около пяти часов вечера мы, наконец, увидели остатки древних башен и стен, которые тянулись на сотни метров по хребту горы. Как я понял позднее, это была стена, ведущая от основной крепости к отдаленному форпосту, расположенному намного ниже уровня главной цитадели. А еще через час, пройдя мимо живописного водопада и попив воды из источника, мы добрались до точки, с которой Ямчунскую крепость можно было обозревать во всем ее великолепии.

Никто доподлинно не знает, кем и когда была построена Ямчунская крепость, потому как в Ваханской долине легенды очень тесно переплетены с реальностью, и отделить одно от другого временами почти невозможно. Наиболее популярная история рассказывает о трех братьях из рода огнепоклонников Сияхпушей (что в переводе означает «черные колпаки»): Каахке, наиболее известном из братьев, чьим именем названа крепость возле кишлака Наматгути-Поён, Зенгибаре, владевшем крепостью Хисор, расположенной неподалеку от кишлака Зонг, и, собственно говоря, Зульхашаме, которому принадлежал Ямчун. Говорится о том, что три легендарных брата силой гарнизонов принадлежащих им крепостей оказывали долгое и упорное сопротивление арабским завоевателям, возглавляемым самим пророком Али. В рассказах про Али в очередной раз проявляется легендарность местной истории, ведь нет никаких исторических данных, говорящих о том, что зять пророка Мухаммеда и один из шиитских имамов дошел в своих походах до Вахана. Более того, согласно имеющейся информации, современная Ваханская долина была покорена арабами и вошла в состав Арабского халифата лишь в восьмом-девятом веках, а Али (совершенно определенно, причем) умер в 661 году, то есть, как минимум, лет за сорок до описываемых событий. С сияхпушами связана и одна из легенд, рассказывающих о несметных сокровищах, будто бы спрятанных ими во время арабского завоевания в пещере Мата-таш в районе Рангкуля (к северу от современного Мургаба).

Однако, если применительно к Наматгуту эти легенды весьма совпадает с историей (так как тамошняя крепость была построена как раз между VI и VIII веками нашей эры), то Ямчун, согласно археологическим данным, намного старее, чем легенды о трех братьях, ведь считается, что он был возведён в конце первого тысячелетия до нашей эры. История рассказывает нам о существовавшем в описываемом регионе Греко-Бактрийском царстве и созданной позднее на его развалинах Кушанской империи. Данный временной период примерно и соответствует возрасту Ямчунской крепости. Но все же, истина лежит где-то во тьме веков… Как мне говорили, персидское название Ямчуна — Замор-и-Оташ-параст переводится как «Крепость огнепоклонников». Данное название подтверждают и археологи, говорящие о том, что когда-то на территории крепости находился зороастрийский храм.

Быть может, потому, что это было исполнением моей детской мечты, пребывание в крепости Ямчун так сильно поразило меня. А вид с крепостных стен по обе стороны Ваханской долины и на заснеженные пики Гиндукуша просто очаровал меня во всей своей предзакатной красе. Мелодия из фильма «Индиана Джонс» отчетливо звучала в голове, а разум все никак не мог поверить в то, что на земле еще остались места, где древности не обнесены сеткой и не обременены билетерами и экскурсоводами. Мы поставили нашу палатку прямо внутри древней крепости, и этот факт вызывал у меня просто бурю эмоций.

В Ямчуне, даже прекрасно понимая, что это совсем не так, я чувствовал себя настоящим первопроходцем. Мечта о Ваханской долине стала явью, и эта реальность была намного прекраснее самой мечты.

А на следующее утро, устроив небольшую фотосессию в крепости, мы выдвинулись по направлению к горячему источнику Биби Фатима. Как и любое место на Памире, источник связан с семьей пророка Мухаммеда, и если даже откинуть все связанные с ним легенды, он на самом деле, обладает чудодейственными свойствами. Температура воды в источнике круглый год превышает 40 градусов Цельсия. Содержа радон, а также массу других полезных элементов, она применяется для лечения многочисленных заболеваний.

По пути к источнику мы встретили Херберта, который уже получил за 5 сомонов свою порцию радоновых вод и радостный возвращался в сторону санатория. Но надо сказать, что порцию здоровья можно получить и бесплатно, к тому же не мучая себя ожиданием в очереди. Об этот нам поведал один местный товарищ. Оказывается, если пройти еще метров 500 через горку в сторону от официальной избушки, то там можно найти совершенно демократичную (то бишь, без деления по половому признаку) ёмкость для купания. Здесь источник располагался раньше, еще до того, как был построен домик и раздельные мужские и женские ванны. Именно в этом старом источнике, огороженном простыми камнями, и искупалась Лена в компании детворы из соседнего кишлака. Мне не хотелось в такую жару лезть в горячую воду, поэтому я предпочел промочить ноги в холодной горной речке.

Директор санатория, с которым я познакомился, пытаясь устроить Херберта на ночлег, поделился со мной своими планами по развитию туризма в Ямчуне, похваставшись, что скоро он отправляется в Америку на курсы, где его будут обучать цивилизованному способу ведения туристического бизнеса. Честно говоря, не думаю, что так называемое, «развитие туризма» в Ямчуне будет иметь больше положительных моментов, нежели отрицательных. Скорее всего, территорию крепости огородят, к его входу проведут дорожку из тротуарной плитки, а возле дорожки посадят человека, который будет заниматься сбором денег с тех, кому захочется ознакомиться с сей достопримечательностью. И не дай Бог, чтобы там кто-то ставил палатки — это ведь важный исторический памятник! Цена за посещение официального горячего источника для иностранцев станет еще больше (к слову, она и сейчас уже как минимум в 10 раз превышает стоимость купания для граждан Таджикистана), а старый источник закроют, дабы народ не мог лечиться бесплатно. И в такие моменты думается, что иногда отсутствие развития — это благо+

Весь день, последовавший за общением с целебным источником, мы спускались вниз по долине, то и дело останавливаясь поговорить с местными жителями и отказываясь от настойчивых предложений «почайковать», которые, будучи весьма привлекательными по своей сути, грозили сбить весь походный настрой под давлением сильного желания расслабиться и прилечь возле дастархана с пиалкой чая. Однако, во второй половине дня, дойдя до кишлака Птуп, мы не смогли отказаться от очередного предложения и не пожалели об этом. Хозяин дома по имени Гулям оказался местным учителем истории, который мог поведать массу интересного как о древностях Ваханской долины, так и об истории и сути исмаилизма. Он рассказывал нам и о совсем недавнем прошлом, когда во время гражданской войны (тогда Горный Бадахшан стал на сторону таджикской оппозиции) его жизнь и жизни его близких в буквальном смысле слова «висели на волоске». Многие из тех, кто попытался в те годы говорить что-то о демократии, не дожили до сегодняшних дней+ Несмотря на настойчивые просьбы Гуляма остаться на ночь, мы распрощались с радушными хозяевами и продолжили свой путь.

За оставшееся до темноты время мы успели миновать кишлак Зумудг и дойти до восточной границы пустынной области, простирающейся в юго-западном направлении более, чем на 13 километров. Видя, что дальше нам уже не светит увидеть топливо для костра и воду для чая, мы остановились на ночлег. Разбив палатку, я еще долго слонялся с фотоаппаратом по окрестностям, пытаясь запечатлеть пики Маркса и Энгельса, живописно освещаемые предзакатным Солнцем.

На утро после ночевки, мы проделали те самые 13 километров вниз по долине. Было как-то даже непривычно после живописных зелено-голубых тонов, присутствовавших в ямчунских пейзажах, видеть эту коричнево-серую землю, песок, буквально засыпавший Пяндж на всем протяжении этой маленькой пустыни, тучи пыли и отсутствие бегущих повсеместно ручейков.

В конце концов, мы добрались до кишлака Шитхарв, где, по имеющейся информации, находился магазин, в котором мы могли бы пополнить свои съестные запасы, и, возможно, попасть на маршрутку, идущую в Ишкашим. Данные, взятые из Интернета, не обманули нас, и, как и было сказано, напротив мазара в южной части Шитхарва мы обнаружили настоящее «сельпо». А испив сладкой газированной воды, мы расположились здесь же, прямо напротив мазара, для того, чтобы дождаться идущую в сторону Ишкашима маршрутку или попутную машину. Дребезжащий РАФик не заставил себя долго ждать, и примерно в районе обеда мы уже въезжали в Ишкашим.

Возвращение из Ваханской долины в Хорог заслуживает того, чтобы рассказать о нем поподробнее. И, в основном, благодаря двум моментам: так называемой «охоте за немцем» и встрече с первой для нас компанией на Памире, пьющей пиво.

Ишкашимский «терминал», играющий роль местной автостанции, пустовал. Очевидно, водитель был прав, говоря, что в пятницу после обеда никто не захочет ехать в Хорог. То же самое говорили нам и все остальные, добавляя, что завтра уехать будет намного легче, по причине субботнего Афган-базара, люди на который приезжают и из самого Хорога. А сегодня можно было уехать исключительно «по заказу», то бишь, платя тариф за всю машину плюс за дорогу обратно. Попутный транспорт, которым, кстати, здесь называют и обычные маршрутные такси, сегодня нам уже не светил. В конце концов, после разговоров с местными, мы пришли к мысли о том, что единственный выход заключался в том, чтобы найти некоего немца (мы сразу же подумали о Херберте), который незадолго до нас тоже искал машину в Хорог, и, скооперировавшись с ним, снизить цену за проезд. Был еще вариант остаться здесь, в Ишкашиме, и нас уже даже успел пригласить к себе гости местный паренек по имени Эркин, но нам очень хотелось попасть в Хорог именно сегодня, так как мы хотели застать дома Андре, который в очередной раз должен был куда-то уехать.

Вскоре практически весь поселок включился в поиски немецкого путешественника. Мы, как люди, видевшие его в лицо и знавшие английский язык, ездили на машине с одним из возможных таксистов по имени Атабек, спрашивая всех и вся о том, кто видел чужака. О немце знали уже практически все. Наконец мы смогли выйти на его след, и узнали, где он остановился на ночь. Но приехав на место, Атабек был разочарован, узнав от хозяев дома, что немец решил остаться в Ишкашиме до завтра и уже лег спать. Атабек все-таки решил помочь нам в том, чтобы добраться до Хорога и нашел ребят, которые ехали до Андароба, расположенного прямо возле курорта Гарм-Чашма. Оттуда уехать до Хорога было значительно проще, так как вечером с курорта в направлении города ехало большое количество машин. И уже через полчаса мы сидели в «таблетке», слушая местную музыку, звуки которой пытались перекричать звук ревущего двигателя. Проезжая мост, соединяющий афганский и таджикский берега Пянджа, я вдруг увидел Херберта, стоявшего возле какого-то грузовика. Наш «УАЗик» затормозил, и я выбежал для того, чтобы поинтересоваться у него, как обстоят дела. Оказалось, что он на самом деле сегодня вернулся в Ишкашим, а машина, в открытом кузове которой он сейчас ехал, просто остановилась, чтобы перегрузить какие-то вещи, а после этого также направлялась в Хорог. Пожелав друг другу удачи, мы расстались.

Лично мне поиски Херберта очень напомнили фильмы про Великую Отечественную с самым сакраментальным вопросом, свойственным им: «Бабушка, немцы в деревне есть?». Было лишь одно отличие: о том, что немец в деревне есть, знали абсолютно все без исключения. Конечно, увидев Херберта возле Имкашимского моста, я понял, что все в поселке имели в виду какого-то другого немца. Тем не менее, воображение рисовало картины того, как Херберт, усыпив бдительность преследователей, вылез из окна по веревочной лестнице и «огородами» решил любой ценой выйти «из окружения».

На посту ГАИ в Андаробе мы нашли машину, идущую в Хорог, и дальнейшую дорогу (причем, весьма интересную) мы проделали в компании трех памирцев из Хорога и одного афганца, которые возвращались с курорта Гарм-Чашма, весьма популярного среди местного населения. Ребята нашего возраста оказались весьма гостеприимными, и именно благодаря им, в один из последних дней нашего пребывания в Бадахшане, мы, наконец, смогли отведать плова в одном из придорожных кафе. Надо сказать, что до этого, в Хороге, мы были весьма удивлены, узнав, что данное, весьма присущее азиатским народам, блюдо мало распространено в городских заведениях общепита, и напротив, очень популярными (и потому часто приготавливаемыми) являются голубцы, которые я вообще никак не склонен относить к азиатской кухне.

Но чем мне эта компания особенно понравилась, так это тем, что они пили пиво. Все, кто меня знает, прекрасно осведомлен о том, какое большое (почти сакральное) значение я придаю употреблению этого напитка. Но здесь, в Горном Бадахшане, найти компанию для его распития было весьма сложно (несмотря на слухи о том, что исмаилизм очень либерально относится к алкоголю, любители выпить в Бадахшане нам встречались весьма и весьма редко). И вот, наконец, судьба свела нас, можно сказать, с единомышленниками. В компании Муслима, Сафара, Манула и Назара мы с Леной долго ездили в машине по вечернему Хорогу, запивая пивом впечатления последних дней, и думая о том, что чувство праздника можно создать в любом месте на земле. Главное, чтобы рядом были друзья, и было пиво.

По эту сторону Пянджа — 1

По эту сторону Пянджа — 2

По эту сторону Пянджа — 4

По эту сторону Пянджа — 5