Сианьские Пагоды.

Всякому известно, что в Сиане есть две Великие Пагоды — Великая Пагода Большого Гуся и
Великая Пагода Малого Гуся. Мы решили посетить обе в один день, что оказалось очень
энергозатратно, и не все из нас закончили день в добром здравии.

С утра мы захотели позавтракать в городе и отправились искать симпатичное место. По дороге я
решила попить сока из автомата, но автомат заглотил мои 3 юаня и вместо сока за 2,5 юаня и
сдачи выплюнул Фанту за 3 юаня. В найденном нами для завтрака кафе мы заказали пельмени. Чай
и кофе не подавались, а подавалась всё та же фанта. Катя вместо фанты попросила чайник
кипятка и заваривала в него витамин С, взятый из дома.

На улице мы услышали отдалённые звуки музыки и барабанов и пошли посмотреть. Это оказался
детский праздник. Мы с удовольствием поприсутствовали, фотографируя детей и выступавших
бабушек в разноцветных костюмах. Бабушки исполняли роли лодок, лошадей, погонщиков скота…
Грохот барабанов перекрывал музыку. Дети смотрели представление очень серьёзно, ни разу
улыбки не коснулись их лиц. Видимо, это был какой-то поучительный праздник, рассказывающий об
исторических событиях.

Потом мы разделились — Катя с Николя пошли посещать музей, а я отправилась гулять по улицам.
Это оказался центральный район города, и украшал его Главный универмаг. Я влилась в ряды
покупателей и с удовольствием осмотрела этот шоппинговый рай. Универмаг весь состоял из
маленьких магазинчиков, в каждом из которых было своё, как правило, цветное, освещение.
Поэтому, проходя по узким коридорам, глаз останавливался на розовой комнате с игрушками,
зелёной комнате с заколками, жёлтой парикмахерской+ Китайцы потрясающе используют везде
чистые цвета. Никаких пастелей, никаких сложных или разбеленных цветов — всё химически-яркое
и всё вперемешку. Надо сказать, что в этом есть своя эстетика.

У Главного универмага проводилась бесплатная анимация для девочек. Они должны были танцевать
под музыку «На танцующих утят+», а потом им выдавали подарки: бумажных кукол, какие-то
игрушки+ Я с удовольствием посмотрела детский танец. Китайские девочки очень хорошенькие. Но
из них редко вырастают красивые женщины. Наконец, пришло время нашей встречи с Катей и
Николя, и мы отправились в Великую Пагоду Большого Гуся.

По дороге, отстав от спутников, я фотографировала автобусы. Уж больно они живописны в Сиане!
Я подумала: почему в России никто не красит автобусы в такие цвета? Может, у людей было бы
меньше депрессий+ Пагода Большого Гуся встретила нас многотысячной толпой туристов,
подавляющее большинство из которых было местными жителями. Мы побродили вокруг пагоды и
посмотрели службу. Внутри специального молельного помещения люди сидели на коленях и заунывно
что-то пели. У входа некоторые верующие также молились, вставая коленками на специальную
подушку. Большое количество красных свечей украшало действо. В отдалении скромно сидел
молодой монах, одетый в светло-зелёные одежды, что, как мне кажется, довольно редко для
буддийских монахов.

Наконец, мы попрощались с Большим Гусем и на такси отправились смотреть Малого гуся. У
стоянки такси оказалось поле, занятое пускальщиками воздушных змеев. Надо сказать, что
пускание воздушных змеев в Китае — старинная традиция, до сих пор занимающая тысячи, а может
и миллионы людей. Змеи бывают самых разных видов и из разных материалов. Китайцы и стар и
млад с удовольствием бегают по полю, шурша вертушками с леской, и задирают лица в небо,
высматривая своего змея.

Великая Пагода Малого Гуся оказалась точной копией Великой Пагоды Большого Гуся, только
поменьше. Тут мы опять разделились, и я пошла осматривать окрестности. В это время я как раз
освоила функцию «сепия» в своём фотоаппарате, и окрестные виды стали невольными жертвами моих
экспериментов. Из неплохо сохранившихся деревянных повозок и телег я сделала древние повозки
и телеги.

В парке совсем не было народу. Не понятно, для кого только играли целых два оркестра из
печальных бабушек. Тихая, мелодичная и довольно грустная музыка разливалась в воздухе, и я
почувствовала себя одиноко. В дальнем углу парка я встретила парочку влюблённых и
сфотографировала их. Надо сказать, что мы неоднократно видели такие парочки в разных парках,
и даже несколько раз становились свидетелями ссор. Во время ссор юноши обычно начинали
кричать на девушек, выворачивать им руки и даже бить, а девушки потупляли глаза, плакали и
что-то мямлили себе под нос. Подобные картины мы, к сожалению, видели ни раз и ни два.
Видимо, жестокость к женщинам не является в Китае особо общественно-порицаемым явлением.

На выходе я уселась на скамейку и стала ждать Катю и Николя, которые, как оказалось позже,
ждали меня на другой скамейке. Прождав друг друга с полчаса, мы всё же встретились, и тут
выяснилось, что Катя заболела. Ей неожиданно сделалось плохо, в парке её вырвало. Вид Катя
имела неважнецкий, цвет лица зеленоватый. Она тут же принялась канить, что она хочет домой,
ужинать не хочет, а хочет лежать. Мы с Николя решили, что возьмём такси, Катю высадим у
хостела, а сами поедем ужинать. Так мы и сделали.

Ужин наш происходил в дорогом ресторане в мусульманском квартале. Напомаженные и отутюженные
официанты окружили нас, но объяснить меню не смогли. В результате Николя заказал мясо с
луком, а я заказала нечто в кисло-сладком соусе, называющееся «Чорок». Я надеялась, что это
мясо или курица, но это оказалась цельно-запечёная и вывернутая наизнанку белая рыба с
мелкими костями, залитая красным соусом и жиром. На двоих мы заказали ещё и лапшу с
помидорами. Это был первый и единственный раз, когда мы с Николя ужинали без Кати.

Придя домой, мы нашли Катю в совсем ослабленном состоянии. Она лежала на кровати ничком.
Когда мы вошли, она с усилием повернула голову и попросила принести ей пить. Я сходила на
кухню и попросила воды и лимон. Повариха уточнила у меня симптомы Катиной болезни и участливо
предложила вызвать врача, но я выразила надежду, что до этого дело всё же не дойдёт.

В нашей комнате оказался новый жилец — немолодой японец, плотоядно смотрящий на нас с Катей
и утробно хихикающий, когда мы почему-либо оказывались не совсем одетыми. Именно с этим
японцем в последствии состоялся знаменитый диалог Кати:
— А какие мужчины вам нравятся? — спросил её маленький японец.
— Высокие блондины с голубыми глазами, — отвечала она, не оставляя японцу ни единого шанса.
— А богатые нравятся? — японец решил зайти с другого бока.
— Богатство — не главное. Главное, чтоб умный был.
— Так японцы очень умные! Знаете? — обрадовался японец.

Китайские поезда и дорожное движение в Лояне.

С утра Катя выглядела осунувшейся, но чувствовала себя лучше. Мы собрали вещи и выдвинулись
на вокзал. До поезда на Лоянь оставалось время, и мы купили себе еды в дорогу: яблоки, груши
и чудесный клубнично-помидоровый сок. Помидоры-черри в Китае считаются фруктами. Вдобавок я
купила две упаковочки с каким-то вяленым мясом на шпажках. Напоследок я посетила вокзальный
общественный туалет и была шокирована рядом грязных отверстий в грязном полу с одним
единственным сливом на всех.

Посадка задерживалась. Мы стояли в очереди и обливались потом. Я заметила у Николя шрамы на
руке. «Что это?» — спросила я его. «Я пытался убить себя» — глядя мне прямо в глаза, серьёзно
ответил Николя. Я отвела взгляд+

Наконец, за 15 минут до отбытия поезда выход открылся, и туда метнулись многочисленные
пассажиры. В дверях они создали пробку, и мы, рискуя быть раздавленными, с трудом
протиснулись со своими сумками. Катя громыхала чемоданом. Энергичным шагом мы прошли на
платформу. Китаец в приличной одежде и с кейсом в руке, тащивший за ручку добротный чемодан,
харкнул на асфальт и методично объехал свой харчок колёсиками чемодана. Я была в шоке.

У нас оказался сидячий двухэтажный вагон, но наши места были где-то посередине, можно
сказать, на 1,5-ном этаже у туалета. Мы разместились — Николя с группой китайцев, мы с Катей
— через проход, с видом на туалет и раковину. Под раковиной располагался кран с кипятком, и
сразу после отбытия поезда к нему потянулась вереница китайцев с термосами. У некоторых
термосы были металлическими, у некоторых — пластиковыми. Нам сразу тоже захотелось иметь
такие термосы, и впоследствии мы с удовольствием купили себе по одному в магазине. Иногда
китайцы набирали кипяток в стеклянные бутылки с крышками. Потом они все доставали из сумок
пакетики с зелёным чаем и засыпали его в кипяток. Потом немного ждали, потом пили чай.
Какой-то мужик, покурив в тамбуре и пройдя с окурком в вагон, смачно затушил его в лужице
воды у самой раковины. Свинья!

Не успели мы отойти от потоков любителей чая, атакующих кран с кипятком, как подоспел обед.
В вагоне одномоментно произошло оживление, засуетились разносчики коробок с лапшой и разной
другой снеди. Мы поддались общему возбуждению и купили себе по коробке лапши. Лапша эта
оказалась похожей на Доширак, но гораздо острее. Видимо, для России они её всё же адаптируют.
Лапшу мы попытались заедать моим вяленым мясом, но оно оказалось не лучше. Так и не съеденную
лапшу мы вылили в туалет, а пожар во рту стали гасить фруктами и клубнично-помидоровым соком.

К нашему ужасу, охватившее вагон чревоугодие начало быстро приносить свои плоды — все
устремились к раковине и стали складировать на неё коробки от своей лапши. За несколько минут
вполне чистое помещение превратилось в настоящий свинарник. Некоторые граждане, не доевшие
лапшу, и не думали выливать её в туалет, а аккуратно ставили её поверх других коробок и,
радостно отряхнув руки, уходили на свои места. Разумеется, следующие люди этого не знали, и
лапша переворачивалась, растекаясь по полу.

Соседи Николя, как белочки грызущие всю дорогу семечки и сплёвывающие шелуху прямо ему под
ноги, тоже попытались поставить свои коробки от лапши на раковину. Но, раз там не оказалось
места, они, ничуть не смутившись, открыли окно и выбросили на полном ходу: прозрачную
полиэтиленовую плёнку; бумажную упаковку; пакеты от специй; коробку с недоеденной лапшой;
палочки. Я в ужасе отвела взгляд и устремила его за окно. За окном вид был не лучше. Вдоль
дороги слоями лежал мусор. Нигде в мире я не видела у железнодорожных путей столько мусора,
как в Китае. Переместив взгляд выше, я смогла лицезреть бедные деревеньки с разваливающимися
халупами и плохо-одетыми людьми.

Наконец, с опозданием в 40 минут мы прибыли в Лоянь. Проходя по вагону, я могла сравнить то,
как он выглядел при посадке и то, как он выглядел после проезда по нему нескольких сотен
китайцев. Все проходы были усыпаны шелухой от семечек, бумажками и газетами. Коробки от лапши
стояли там и сям, кое-где лапша была размазана по полу. Не знаю, сколько мусора вывозится
после каждого такого рейса!

В Лояне на вокзале мы, к своему удивлению, были встречены девушкой с табличкой «Katerina» в
руках. Наша Катя не только забронировала хостел, но и выписала встречающую девушку. Мы
уселись в такси, проехали буквально 600 м. и вылезли у многоэтажного дома на широком
проспекте. За такси заплатила девушка.

Наш хостел оказался на 7-м этаже, из окон открывался унылый вид на проспект. В комнате было
штук 8 двухэтажных кроватей, на некоторых из них обнаруживались следы жильцов. Мы спросили у
провожающей, какие кровати мы можем занять, но она быстренько скрылась. Катя 3 раза ходила
вниз ругаться, чтобы нам указали наши кровати, но никто так и не пришёл. Мы заняли первые
попавшиеся кровати и даже разложили на них свои вещи, но вечером, по возвращении хозяев,
заявивших свои права, вынуждены были переезжать. В комнате стоял жуткий холод, а кровати
оказались очень жёсткими.

Завтракали мы в Лояне в кафе напротив хостела. Там был скромный шведский стол по 6 юаней и
стулья на цепях, на которых можно было качаться. Из динамиков доносилась песня «Подарила
сердце на долгую память+» на китайском языке. Этот незамысловатый римейк преследовал нас по
всему Лояню. У самого шведского стола сидела барышня, выдающая пластиковые карточки
непонятного назначения. В первый раз мы не знали, что надо брать карточки, и нас заставили за
ними вернуться. Потом, набрав пищу и так никуда и не приложив карточки, мы должны были
отдавать их девушке, стоящей в 1 метре от места выдачи карточек. Это напоминало детскую игру
«в магазин».

Лоянь совсем не похож на Пекин и даже на Сиань. Город этот куда более провинциальный, не
туристический. Даже люди в нём выглядят по-иному. Их кожа темнее, а сами они менее рослые,
чем пекинцы. Мне показалось, что в Лояне живут более спокойные и дружелюбные люди. Как-то мы
видели маленькую аварию — мопед столкнулся с велосипедом. Никакой ругани не последовало, оба
участника аварии спешились, спокойно осмотрели повреждения, велосипед заплатил, и они
разъехались. В Лояне в отличие от Пекина много собак, в основном это таксы, пекинесы,
болонки, спаниели и дворняжки. Много работающих женщин. Даже водителями такси и автобусов
часто являются женщины.

Дорожное движение в Лояне хаотично. Есть специальные дорожки для велосипедов, движение по
ним регулируется светофором с изображением велосипеда. Много мопедов и разного транспорта
типа повозок и тележек, груженого овощами, фруктами и какими-то вениками. Большое количество
людей с детьми в колясках. Люди ходят через дорогу взад вперёд и наискосок. По сторонам
смотреть не принято, люди просто выходят на проезжую часть и идут себе, посвистывая. Часто
транспорт едет на красный сигнал светофора, особенно, если кто-то первый начал движение, за
ним все едут без зазрения совести.

Правила левого поворота нет! Поворачивающие налево граждане стремятся проскочить поскорее,
подрезая друг друга. Выезжающие со стоянки делают это, не глядя, всякий раз чуть не переезжая
велосипедистов, едущих по своей полосе. То же самое происходит при выезде на дорогу задним
ходом. Ничего, что там люди идут. Это же не повод в зеркала заднего вида смотреть. Машины,
едущие по встречке, ещё и сигналят — расступись! Понятие «главная» и «второстепенная» дорога
отсутствуют, все едут, как хотят. Вообще, жителям Лояня незнакомо понятие «преимущества» на
дороге. Кто сел за руль, у того и преимущество.

Велосипедисты ведут себя не лучше. Поворачивают и делают манёвры неожиданно, никак заранее
не обозначив своего намерения и даже не оглянувшись, в результате подрезают друг друга и
пешеходов. Пешеходы, в свою очередь, прут прямо под колёса, и транспорт вынужден их
объезжать. Ни «зебры», ни включившийся для пешеходов «зелёный» не мешают транспорту
пересекать перекрёсток. Машины и автобусы активно ездят по велосипедным дорожкам, автобусы
делают на них остановки, а машины там с удовольствием паркуются.

Автобусы и троллейбусы в Лояне встречаются и вовсе раритетные, длинные, обшарпанные,
некоторые имеют в середине гармошку. Каждый автобус и автомобиль старается изо всех сил
всунуть свой «нос» вперёд других. Думаю, это то, к чему мы скоро придём в Москве!

В день своего приезда в Лоянь мы осуществили вылазку в город, чтобы поужинать в ресторане,
рекомендованном Лонли Пленет. Ресторан находился в центре города. Я изучила карту Лояня и
сочла, что мы вполне может дойти до места пешком, любуясь городскими пейзажами. Энергичным
шагом мы вышли из хостела. К несчастью, кварталы Лояня, на карте Лонли Пленет выглядящие
симпатичными маленькими квадратиками, в реальности оказались огромного размера, и некоторые
из нас быстро выдохлись. Я шла впереди, вчитываясь в названия улиц и дорожные указатели, за
мной плелись Катя и Николя. Всю дорогу они на два голоса стонали, что они устали, сколько
можно идти, сдался нам этот ресторан и прочая. Иногда они даже вставали и отказывались
продолжать путь, и мне приходилось их уговаривать, как малых детей: ну, потерпите, ну,
немного осталось, вот ещё 2 квартала, потом налево, потом ещё квартал — и мы на месте!

Наконец, мы достигли улицы, на которой ориентировочно должен был находиться ресторан. Номер
дома Лонли Пленет не сообщал, да, наверное, у того дома и не было номера. Мы остановились и
стали приставать к прохожим, не знают ли они этот ресторан. Все от нас шарахались. Один юноша
изучил китайское название ресторана в Лонли Пленет и сообщил, что этот ресторан давно закрыт.
Мы ему не очень-то поверили и спросили делового вида девушку, спешащую по своим делам.
Девушка, практически не снижая шага, велела нам следовать за собой и буквально через 100
метров указала на неприметную дверь ресторана. Над ней красовалась вывеска из иероглифов!
Welcome, дорогие иностранные гости!

В ресторане подавали блюдо, называемое «Water Flower». Это 6 различных кушаний, приносимых
по очереди. Сами блюда я описать не возьмусь, однако всё это были супы с ростками каких-то
растений, водорослями, мясными шариками. Было блюдо вроде бы как с печёнкой, лапша с овощами,
рис. Почти все блюда были очень острыми. Разумеется, домой мы ехали на такси.

Скальные пещеры и доисторическая бабушка.

На следующее утро у нас был запланирован поход в «Caves». Это знаменитые скальные пещеры с
огромным количеством статуй Будды. Легко найдя нужный нам автобус 81, мы с ветерком доехали
до места и выгрузились у входа в пещеры. Как оказалось, входные билеты были совсем не
дешёвыми — 80 юаней! И 2 юаня за миникары, подвозящие туристов к скульптурам.

Пещеры произвели на меня сильное впечатление. Вероятно, нечто подобное, только ещё большего
размера, было уничтожено талибами в Афганистане. Так что, кто не успел посмотреть скальные
скульптуры в Афганистане — вам дорога в Лоянь! Единственное, что слегка портило общее
впечатление, это полное однообразие сюжета. На барельефах были представлены скульптуры Будды
разного размера и ещё нескольких довольно узнаваемых персонажей — стражей у входных врат в
пещеры с круглыми глазами и обнажёнными клыками.

Осмотрев пещеры, мы перешли мост через реку и посетили горный монастырь, где провели с
полчаса в созерцании и тишине. Спустившись с горы, мы хотели было сесть в миникар, на который
у нас был куплен билет в оба конца. Но оказалось, что маршрут миникара составлен таким
образом, что он никак технически не может подбирать людей, спустившихся с горы. Мы, уставшие
от долгой ходьбы, потратили немало времени, всматриваясь в проезжающие по параллельным
дорогам миникары, но спуститься с нашей дороги к миникарной дороге у нас не получалось. Злые,
мы дошли до выхода пешком и заявились в кассу. Там Катя толкнула пламенную речь по-английски.
Суть речи сводилась к тому, что с нас взяли по 2 юаня за дорогу в оба конца, а мы проехали
только в один конец, и пусть гонят нам назад по 1 юаню! Мы недовольны! Девушка-кассир с
перепугу вернула нам не по 1, а по 2 юаня. Удовлетворённые, мы погрузились в автобус 81 и
поехали в город.

По дороге нам неожиданно пришло в голову посетить ещё одну достопримечательность,
рекомендованную нам встреченным в пещерах китайским учителем. Это — последняя сохранившаяся
бабушка с супер-маленькими ножками, которые ей в детстве заковывали в колодки. Бабушка эта
живёт в доме, вырытом в земле.

Автобус, попетляв по пригородам, выехал на просёлочную дорогу. Обочины украшали ветхие
кирпичные постройки, проржавелые цистерны и лишённые зелени поля. Надо сказать, что
провинциальный Китай вовсе не радует глаз, в отличие, например, от провинциальной Индии.
Катя, уже давно напряжённо вглядывающаяся в иероглифы, обозначающие названия остановок,
наконец, протянула бумажку с адресом бабушки двум китайским школьницам. Они жестами показали
нам, что вот, это и есть наша остановка, пора сходить.

Несколько минут по деревне, и вот, перед нами жилище чудо-бабушки. Выглядит оно так: посреди
большой площадки выкопан прямоугольный котлован размером приблизительно 20 на 30 метров.
Внизу видны входы в отдельные землянки-комнаты, по центру — культурный двор с лавочками под
сучковатым деревом. Некоторое время мы побродили кругом, силясь понять, как нам попасть вниз.
Наконец, мы обнаружили каменные ступени, ведущие под землю.

Внизу нас встретил пожилой китаец и ничуть нам не удивился. Напротив, он живо пригласил нас
пройти и тут же откуда-то вытащил большой ящик с пивом, колой и орешками. Угощайтесь, гости
дорогие. Мы стояли в нерешительности. Наконец, из боковой комнаты к нам вывели бабушку. Ну
что сказать, типичная китайская бабушка, хотя ступни у неё, и верно, размером с детские.
Впрочем, хорошенько ступни рассмотреть не удалось, потому что на них были надеты расшитые
тапочки. Пофотографировавшись с бабушкой, отчего-то делающей на камеру знак «Victory»
пальцами рук, мы отдали по 10 юаней и ретировались.

По дороге к автобусу мы решили посмотреть уклад жизни китайской деревни и сделали кружок по
окрестностям. Собаки лаяли нам вслед, козы провожали нас взглядами, а местные жители смотрели
так, как будто стали свидетелями схождения на землю инопланетян. Засняв напоследок китайский
туалет системы «сортир», мы вышли на автобусную остановку.

Вечером у нас оставалось ещё два мероприятия — шоппинг и посещение «Ночного рынка» с
уличными ресторанчиками. Автобус 41, едущий в центр города, оказался совсем допотопным.
Втиснувшись на узкие деревянные сидения, мы ожидали, пока водитель тронется. Скопившиеся
местные жители, весьма пролетарского вида, хмуро нас рассматривали, пока один дед не
обратился к нам с речью на китайском:
— * * * * * ? (А куда это, собственно, парни, вы едете? — догадались мы)
— К «Ночному рынку» с ресторанами! — громко ответила я по-английски.
— * * * * * ? (Что-что? Говорите по-китайски! — возразил дед)

Я достала Лонли Пленет, нашла там «Ночной рынок» и показала китайскую транскрипцию пассажиру
с соседнего сидения. Тот, водя пальцем по странице, вслух прочёл указанное мной
словосочетание, и волна воодушевления прокатилась по салону автобуса: Да, да, знаем! Это
правильный автобус! Ишь, молодцы, иностранцы! — пассажиры хитро подмигивали друг другу,
смеялись и галдели. Нам тоже сделалось весело.

В супермаркете каждому нужно было купить что-то своё. У меня прохудились ботинки, и я искала
обувной клей. Катя хотела купить пластиковый термос для заваривания чая. Что хотел купить
Николя, мы не знали, а потому оставили его делать покупки самостоятельно, а сами углубились в
шоппинг. Китайский супермаркет — странное место. Вроде бы, всё как везде. Но на поверку
оказывается, что все продукты незнакомы, а иероглифы непонятны. С большими сложностями мы с
Катей закупили два прозрачных термоса для чая, конфеты с изображением белого кролика, груши,
сок, чай в бутылках и зелёный чай в красивом бумажном пакете. Позднее в хостеле мы решили
заварить чай в наших новых термосах (чтобы всё, как у китайцев из поезда!) Каково же было
наше удивление, когда вместо чая в красивом «чайном» пакете оказались+ бело-зелёные полосатые
семечки! Вот уже точно, будем, как китайцы в поезде семечки лузгать!

«Ночной рынок» мы нашли после многочисленных консультаций с местными жителями. Это оказался
тёмный и довольно мрачный переулок с пластиковыми столами и плохим освещением. Еда готовится
при вас. Можно выбрать, кому что нравится: свежая свиная требуха, рыхлого вида лёгкие,
говяжья печень в луже чёрной крови, уши, рыла, мозги — лакомства на любой вкус. Их по вашей
просьбе могут запечь на жаровне или сварить в бульоне. Отдельно — шашлык. Малюсенькие кусочки
мяса на деревянных шпажках. Я выбрала кусок печени и распорядилась сварить его. Катя и
Николя, ожидавшие меня за пластиковым столом и видевшие развалы мясных деликатесов на
прилавках у поваров, твёрдо заявили, что они тут есть не будут. Или, ладно, они будут есть
рис. Ну ладно, Николя ещё согласен выпить со мной пива. Однако, принесенная мне на
пластиковой тарелке варёная печень пробудила у обоих аппетит, и они сходили себе за шашлыком.
В общем, китайская уличная еда весьма съедобна, но впредь мы предпочитали ужинать в кафе.

Шао Линь.

Утро 21 марта началось раньше положенного. Я проснулась в 9.30 и перебудила всех, а потом
оказалось, что на самом деле было только 8 утра, у меня встали часы. Ну, ничего не поделаешь,
все встали и собрали сумки. Нас ждал Шао Линь!

Накануне мы спорили, ехать ли нам в Шао Линь с ночёвкой или возвращаться ночевать в Лоянь. Я
настаивала на ночёвке, потому как дорога до Шао Линя не близкая, сам он огромный, и в один
день нам будет трудно уложиться. Катя, напротив, настаивала на возвращении в Лоянь. Николя
неожиданно для всех встал на мою сторону (обычно в любых спорах он поддерживал Катю), и я
победоносно заключила, что мы едем в Шао Линь с ночёвкой большинством голосов! Катя ещё
что-то побурчала, но согласилась.

Сумки мы решили оставить в камере хранения на вокзале, а поехать налегке. Выйдя из хостела,
мы двинулись в сторону вокзала: мы с Николя с рюкзаками и Катя с чемоданом на верёвке.
Чемодан этот был пластмассовым и при перемещении в пространстве издавал разные звуки. Катя,
впрочем, ничуть не смущалась, а шествовала с гордо поднятой головой. На все подшучивания по
поводу чемодана Катя неизменно отвечала, что чемодан удобен, и она не намерена менять его на
рюкзак!

На вокзале выяснилось, что камера хранения там есть, но, во-первых, чемоданы они не
принимают, а во-вторых, по-английски они не говорят. Расстроенная Катя предложила вернуться в
хостел и оставить чемодан там, но идти назад никому не захотелось, и мы решили ехать в Шао
Линь с вещами.

По дороге у нас была запланирована остановка и посещение Храма Белой Лошади. Наверняка там
есть камера хранения, где можно оставить вещи, говорили мы друг другу. На входе мы протянули
билеты и стали заглядывать за спину контролёра на предмет места, где бы мы могли бросить
рюкзаки и чемодан. Но, хотя места там было предостаточно, контролёр нам категорически
отказал.

И вот, внутренние дворики Храма Белой Лошади стали свидетелями прохождения следующей
процессии: я, идущая впереди бодрым шагом, на плечах рюкзак; на значительном расстоянии Катя
с суровым лицом и чемоданом на верёвочке, чемодан издаёт скрежещущие и хрипящие звуки,
подпрыгивая на каменистых дорожках; Николя с рюкзаком и большой фотографической сумкой через
плечо.

В парке храма мы рассредоточились. Я с удовольствием пофотографировала распускающиеся на
деревьях цветы и буддийских монахов за работой. В полной тишине они расставляли свечи. На
выходе нам таки попалась героиня, в честь которой назвали храм — унылая серая каменная лошадь
с грустной мордой и обвислыми ушами. Минув пруд с плавающими в нём дохлыми черепахами, мы
вышли на дорогу. Дорогу на Шао Линь.

Автобус, наполненный местным населением, шёл на Дауфанг. По пути он проезжал Шао Линь. В
окно мы рассматривали окрестности: свалки и пустыри, шахты и отвалы, вдоль дороги младенцы в
люльках и люди с тележками. Пыль и копоть. На горном серпантине мы чуть не улетели вниз, на
встречу выехали сразу две машины, одна из них обгоняла другую. Наконец, автобус высадил нас
среди пыли. Это был Шао Линь.

Мы надели на себя все свои рюкзаки и отправились искать место для ночлега. В туристической
гостинице у учебного корпуса по-английски никто не говорил, но, после некоторого
замешательства нас всё же заселили в 3-х местный номер. Выяснилось, что в номере нет тепла.
Нас переселили в другой номер. Выяснилось, что там нет кроватей. Нас переселили в следующий
номер. Выяснилось, что в номере есть 2 кровати, но нет ванной. Пока мы думали, что делать,
проворные девушки уже притащили третью кровать, и мы решили остаться.

Из окна у нас был чудесный вид, сквозь нежно-зелёные молодые листики деревьев просматривался
двор учебного корпуса монастыря, где тренировались младшие школьники, мальчики и девочки 7-10
лет. Мы спустились вниз и принялись фотографировать тренировку, но нам вежливо запретили.
Тренировка была в основном на общефизическую подготовку и растяжку.

Монастырь Шао Линь расположен на большой территории. Это несколько отдельных монастырей и
храмов. На входе выстроен вступительный комплекс, войти в который можно бесплатно, а выйти
только на территорию монастыря, купив билет за 100 юаней. Дело было к вечеру, мы решили
оставить осмотр монастыря на завтра, а пока просто побродить по окрестностям. Вдалеке, на
прилегающих к монастырю полях, проходила тренировка старших учеников, одетых в одинаковую
красно-чёрную форму, и нам очень хотелось посмотреть.

Не тут-то было! Сначала охранники нас не хотели выпускать из вступительного комплекса,
потом, после долгих уговоров и клятвенных заверений, что мы в монастырь не пойдём, а пойдём в
свой отель, расположенный практически на входе в монастырь, нас таки пропустили, но зорко
следили, пока мы не скрылись во дворе отеля. Из двора отеля мы прошли огородами и, наконец,
оказались на дороге в монастырь, где как раз дежурила полицейская машина. На некоторое время
мы затаились и правильно сделали. Машина уехала, и мы спокойно двинулись под покров
спускающегося тумана в сторону тренировочных полей.

Надо сказать, что вечерняя тренировка — зрелище завораживающее и даже весьма пугающее.
Тысячи молодых бойцов, разбитые на отряды, одновременно проделывают разные движения и
сопровождают их зычными криками. Синхронность уникальная. Бойцы выстроены на полях ровными
уходящими к горизонту рядами, и диагонали у этих рядов безукоризненные. По крику командира
бойцы сосредотачиваются в одной точке и так же быстро рассредоточиваются, занимая каждый своё
место. В вечерних сумерках мы долго смотрели за происходящим, а потом пошли в сторону отеля.
При переходе через речку, мы могли наблюдать водные процедуры. Молодые бойцы, присев на
выступающих из воды валунах, мыли ноги холодной речной водой.

Наш выход с территории монастыря совпал с концом тренировки. Сотни бойцов под бодрые крики
командиров «И-О-И! И-О-И!» («Раз-Два-Раз!»), как кони, проносились мимо нас. Бежали они в
ногу, на подъёмах ускорялись, на плечах некоторые несли гимнастические маты.

Мы минули школьный двор, где ученики как раз выстраивались с мисками в очередь на раздачу
ужина, купили зелёного чаю в магазинчике и поднялись в номер. В номере выяснилось, что ко
всему прочему, у нас не работает освещение. Пока Катя вызывала людей чинить свет, я пошла
принимать душ. Раздевшись догола, я встала под струю воды. Струя оказалась абсолютно
холодной. Я отошла в сторону и подождала ещё какое-то время, кутаясь в полотенце. Наконец,
замёрзнув, я выглянула из ванной и попросила сходить на ресепшн позвать кого-то на помощь.
Через пять минут появилась милая девочка с брекетами, которая, встав на корточки, отладила
кран и пропустила воду. При этом холодная вода лилась на её голые ноги в резиновых шлёпанцах,
и я видела, что девочка сама замёрзла. Наконец, вода стала нагреваться, девочка с брекетами,
поклонившись, ушла, а я смогла принять душ.

Выйдя из душа, я застала Катю, уверенно руководящую парой китайских рабочих, чинящих в нашей
комнате проводку. Спустя некоторое время поломка была устранена, и зажёгся свет. Мы
разбрелись по своим кроватям и стали смотреть телевизор.

Телевизор у нас был допотопный. Его экран имел свойство необыкновенно искажать цвета. В
середине своей экран показывал всё зелёным, а к краям изображение расплывалось
розово-лиловыми волнами. Некоторое время мы с Катей увлечённо следили за перипетиями жизни
героев китайского сериала. Девушка хотела выйти замуж за своего возлюбленного, но какая-то
страшная тайна мешала ей сделать это. Она долго и экспрессивно обсуждала эту проблему с
родителями, а мы с Катей озвучивали эту сцену на два голоса. По-нашему выходило, что девушка
беременна, а жених её — негодяй.

Когда сериал закончился, мы стали переключать каналы и вдруг наткнулись на Путина с зелёным
лицом. Какое-то время мы не могли поверить, что это именно Путин — особенность цветопередачи
нашего телевизора придавала его лицу сходство со Шреком. Тем не менее, это был он. Стоя на
высокой, украшенной цветами трибуне, президент рассказывал про важность российско-китайских
отношений. Зал, наполненный китайскими официальными лицами, рукоплескал. Оказалось, что Путин
как раз приехал открывать год России в Китае.

После выступления президента пошли разные песни и пляски, а также сцены из балета
«Щелкунчик». Мы с Катей, как завороженные, смотрели концерт. По экрану плыли зелёные женщины
в кокошниках, зелёные баянисты рассыпались русским перебором, а зелёный Щелкунчик в зелёных
балетных трико, скорее напоминавший кузнечика, выплясывал свои па в окружении фиолетового
кордебалета. Не дождавшись окончания фантасмагории, мы выключили телевизор и отошли ко сну.
Мы ещё не знали, что просмотренный нами концерт окажет непосредственное влияние на ход
следующего дня+

Полицейская история с выдворением.

Странный шум разбудил меня. Я открыла глаза. В комнате было темно. Я прислушалась, пытаясь
распознать доносящиеся снаружи звуки. Одновременно в своей кровати зашебуршала Катя. В полном
молчании мы одновременно поднялись с кроватей и подошли к окну. За окном в предрассветных
сумерках был полон двор детей. В своих красно-чёрных тренировочных формах они бегали по кругу
и орали речёвки. Потом они стали делиться на группы и проделывать разные упражнения. Стоял
жуткий топот. Мы минут десять наблюдали за происходящим, после чего, не сговариваясь,
синхронно разошлись по кроватям и мигом заснули.

В 8 утра мы снова проснулись, на этот раз от стука в дверь. Вошедшая девушка-китаянка
жестами попросила нас задёрнуть шторы. Мы не сразу поняли, что именно ей от нас надо, но таки
выполнили её просьбу, обмениваясь разными догадками, зачем бы это могло ей понадобиться.
Решили, что мы своими наблюдениями за тренировками нарушаем порядок.

Катя с чемоданом отправилась вниз, а мы с Николя заканчивали упаковку рюкзаков, когда
началось основное действо, позднее охарактеризованное нами как «День смирения». Начало «Дня
смирения» ознаменовалось для нас шумом и громким разговором на лестнице. Мы с Николя подошли
к источнику шума и увидели Катю с чемоданом, окружённую группой китайских граждан в военной и
штатской форме. Китайские граждане что-то тихо говорили Кате по-китайски, на что Катя громко
и возмущённо отвечала им по-английски. Нам она пояснила, что по случаю приезда в Шао Линь
президента Путина весь Шао Линь будет закрыт, и нам его сегодня посетить не удастся.

Мы в недоумении спустились к ресепшн и попытались сдать свои сумки на хранение, чтобы таки
попытаться пройти в Шао Линь. Оказалось, что у ресепшн нас уже поджидает некий дядя, одетый с
ног до головы в коричневую форму, а вместе с ним полицейский, который первым делом живо
забрал наши паспорта. С паспортов надлежало зачем-то снять копии, которые послали в офис
делать давешнюю девочку с брекетами. Пока девочка бегала в офис, мы пустились в
препирательства с коричневым дядей и полицейским, доказывая им, что мы специально ради Шао
Линя ехали издалека, что деньги плачены, и что мы не уедем, не осмотрев монастыря. Всё
казалось бесполезным, и мы ушли завтракать.

За завтраком нам, во-первых, пытались сдать по 10 юаней вместо 20 юаней, а, во-вторых,
Николя опять пытались дать фальшивую 50-юаневую купюру. Николя уже был счастливым обладателем
одной фальшивой 50-юаневой купюры, которую ему где-то сунули на сдачу, и от которой он никак
не мог избавиться. За время путешествия он хорошо её изучил, и предложенную ему в ресторане
отеля новую фальшивку узнал с впечатляющей скоростью.

У дверей ресторана томились коричневый с полицейским. Нам с Катей они сообщили, что на 6-м
этаже отеля есть русские официальные лица, и нам лучше подняться туда. На 6-м этаже мы имели
беседу сначала с двумя кгбшниками, а потом и с российским дипломатом. Суть их комментариев
свелась к следующему: никто нами заниматься не будет, это всё наши проблемы, нам не повезло,
в Шао Линь нам сегодня не попасть никак.

Злые, мы спустились вниз. Катя решила сходить в магазин и купить печенья, а Николя решил
сходить в туалет. У коричневого и полицейского случился одновременный стресс. Видя, как наша
нестройная компания из 3-х человек на глазах расползается в разные стороны, они серьёзно
занервничали. Коричневый поспешил за Катей, а полицейский остался со мной и стал поминутно
спрашивать меня, куда ушёл Николя, что он делает в туалете, и когда он, по моему мнению,
оттуда вернётся.

Наконец, мы все собрались вместе. Нам было предложено два варианта: остаться в комнате отеля
до вечера, а Шао Линь посетить завтра, либо же уехать из Шао Линя немедленно. Остаться мы не
могли, потому что вечером того же дня у нас был поезд из Лояня в Пекин. Уезжать мы тоже не
хотели, но больше вариантов нам никто не предлагал. К входу в гостиницу подогнали полицейскую
машину, куда мы и погрузились со всеми своими вещами. Провожать нас вышел весь персонал
отеля. Все они, очевидно, вздохнули с облегчением, распрощавшись с такими строптивыми
гостями. Последнее, что мы увидели из окна нашего автомобиля, было радостное лицо коричневого
дяди.

Мы вырулили с территории отеля и вскоре оказались на трассе. Полицейский елейным голосом
попросил нас выйти из машины. Мы отказались, сославшись на то, что автобус ещё неизвестно,
приедет или нет, а чего мы будем в пыли стоять у дороги. Полицейский, недовольно крякнув,
ушёл ловить автобус. Сначала он поймал автобус, в котором не было сидячих мест. Мы отказались
ехать. Он поймал автобус с билетами по 20 юаней. Мы опять отказались ехать, сославшись на то,
что мы сюда ехали за 10 юаней, и обратно дороже не поедем. И, кстати, мы вообще никуда не
торопимся, а в его машине нам очень тепло и уютно сидеть. Полицейский отёр пот со лба, в
отчаянии посмотрел на часы и ушёл ловить следующий автобус. Время шло.

Следующий автобус был по 10 юаней, но шёл не в Лоянь, а в Дауфонг. Полицейский немало
повеселил нас наивным предложением ехать в Дауфонг, а оттуда уже ехать в Лоянь. Понятно, ему
хотелось от нас избавиться, но мы не собирались доставлять ему такого удовольствия. И вот,
наконец, он поймал автобус на Лоянь. Тот оказался опять по 20 юаней. Полицейский вступил в
жестокий спор с водителем, после чего закричал нам, что по 10 юаней невозможно, но он
договорился на 15 юаней! Мы неохотно согласились. На подходе к автобусу мы заметили, что все
сидячие места заняты. Не поедем! — холодно сообщили мы полицейскому и направились обратно к
его машине, но он совершил отчаянный бросок в чрево автобуса и толкнул там пламенную речь,
очевидно воззвав к патриотическим чувствам соотечественников.

Когда мы вошли в автобус, нас встретила безмолвная масса китайцев, целиком занимавшая всё
пространство. Как выбитые зубы во рту, среди заполненного автобуса зияли три свободных
сидения. Над ними нависали пассажиры. Мы молча разместились на сидениях. Настроение у нас
было отвратительное.

Ещё один день в Лояне.

По ходу движения в автобус набились сельские жители, жаждущие уехать в Лоянь. Одна из
селянок поставила своего ребёнка прямо у моих ног, и я взяла его на колени. Китайский ребёнок
был пухл и сосредоточен на нескольких латунных монетках, зажатых у него в чумазом кулачке. Я
дала ему конфету. Пока он её разворачивал, одна из монеток упала под сидение. После этого
события он уже не мог ничем заняться, а только смотрел вниз и куксился. Когда они с матерью
стали выходить, я извернулась и достала монетку, завалившуюся за рюкзак Николя. Радости
китайского ребёнка не было предела.

На вокзале Лояня мы предприняли ещё одну попытку сдать вещи в камеру хранения и неожиданно
преуспели в этом. Пообедав в привокзальной столовой, мы взяли напрокат велосипеды и поехали
убивать время, оставшееся до поезда в Пекин. Велосипеды нам выдали после долгих
препирательств с использованием разговорника, в переводческие свойства которого Катя так и не
утратила веру до конца поездки. Мне попался велосипед модели «Школьник», при езде на котором
колени доставали практически до подбородка. Нельзя сказать, что езда на этом велосипеде
доставляла удовольствие, но велосипеды Кати и Николя были не лучше.

В тот день мы посетили Лояньский Парк культуры и отдыха, определённый Николя как «rather
depressive park». Кроме аляповатых павильонов с аттракционами и непонятного назначения
тряпичных инсталляций, весьма безвкусных, парк предлагал к осмотру зверинец. Николя
предположил, что это будет «depressive zoo», и мы туда не пошли.

Доехав до центральной площади и припарковав велосипеды, мы приняли участие в народном
гулянии. Что это был за праздник, мы так и не поняли, но отмечался он с присущим китайским
праздникам размахом. Выступали разноцветные команды тётушек с веерами и барабанами («Бей,
барабан! Бей, барабан! Бей, барабан, бей!»), народ толпился и создавал сутолоку, громкий
голос что-то исступлённо вещал в мегафон. Младенцы всех возрастов щеголяли своими смуглыми
попами в вырезах штанов, а их матери, ничуть не боясь инфекций, гордо носили голопопых детей,
усадив на рукава своих пальто.

По необъяснимой причине в Китае все дети от 0 до 5 лет ходят в штанах с разрезом посередине.
Никакого белья под такие штаны не надевают. Зато ребёнка можно в любом месте посадить под
куст, и он гарантированно не замочит одежды. Или, как мы часто наблюдали, ребёнка можно
посадить посреди тротуара. Дети постарше сами присаживаются то там, то сям по ходу движения.
Что мешает китайским матерям надевать детям нормальные штаны и снимать их по необходимости —
не понятно.

Ещё одна отличительная деталь одежды китайских детей — фартучки. Все китайские дети должны
ходить в миленьких фланелевых фартучках, розовых или голубых. На фартучках, часто выполняющих
роль слюнявчиков, нарисованы зайчики и кошечки, и застёгиваются они на спине прямо поверх
пальто. Дети в фартучках выглядят, как маленькие мастеровые.

После праздника мы поехали кататься по центральной улице Лояня и проехали порядочно, пока не
обнаружилось, что мы утеряли Николя. Недоумённо вглядываясь в дорожное движение, мы с Катей
обменивались мыслями по этому поводу, пока возле нас не образовался местный житель на мопеде.
Он красноречивыми жестами показал нам, что там, позади, у нашего товарища случилась поломка.
Вернувшись назад, мы обнаружили Николя, уныло катившего велосипед с порванной цепью. Другой
прохожий, заметив наше затруднительное положение, указал нам направление, куда следует идти,
чтобы починить велосипед. И, к нашему немалому удивлению, в ближайшем дворе мы обнаружили
настоящий велосипедный сервис с кучей запчастей, инструментов и с мастером, который за 10
минут и 2 юаня починил нам цепь!

На вокзале мы сдали велосипеды. Под конец поездки у меня разболелись колени, и я была рада
вновь ступить на асфальт. Пока мы шли к камерам хранения, привокзальные зазывалы настойчиво
предлагали нам посетить Шао Линь, и мы были готовы убить их всех. Вообще, при упоминании о
Шао Лине нас ещё долго трясло. Загрузившись в свой вагон, мы заварили зелёный чай и
порадовались, что, наконец, МЫ УЕЗЖАЕМ ИЗ ЛОЯНЯ!

Мавзолей Мао и шоппинг по-китайски.

Пекин встретил нас солнечной, совсем весенней погодой. Мы заселились всё в тот же хостел
«Лео», но не в уютную комнату рядом с бильярдом, а в дальнюю комнату с двумя окнами и без
единой вешалки. В туалет и душ оттуда приходилось ходить через всё здание. Я, наконец,
заклеила ботинки купленным в Лояне клеем, вследствие чего клеем провоняла наша комната и
прилегающий коридор. Я была вынуждена вынести заклеенный ботинок на крышу и повесить его там
сушиться на бельевой верёвке.

Распаковав вещи, мы отправились на Тяньаньмэнь посещать Мавзолей Мао. К нашему удивлению, в
этот день посещать Мавзолей Мао вознамерилось ещё примерно полмиллиона китайцев, весьма
технично выстроившихся в многокилометровую очередь, змеёй извивающуюся по Тяньаньмэню.
Очередь эта имела ровно 6 человек в каждом ряду, края её были ровными, а при повороте она
создавала строгие прямые углы. За стройностью и порядком в очереди следили десятки
полицейских с дубинками. Периодически они бросались в ту или иную часть очереди, выхватывали
оттуда какого-нибудь зазевавшегося человека и колотили его дубинками, после чего с шумом
выдворяли за ограждение. Так поступали со всеми, кто обнаруживал у себя сумку или
фотоаппарат. Мы предусмотрительно оставили сумки и фотоаппараты в хостеле, но всё равно от
наблюдения за действиями полицейских становилось не по себе.

Очередь двигалась с небольшой скоростью. Люди однообразно и практически в ногу шагали, дыша
в спину предыдущего ряда. При приближении к Мавзолею в очереди почувствовалось возбуждение.
Перед входом были расположены цветочные палатки, продающие строго один вид цветов — жёлтые
хризантемы в целлофановой упаковке. Китайцы трогательно прижимали к себе букетики и, войдя в
Мавзолей, клали их у памятника Мао. Памятник, серой глыбой возвышающийся посреди проходного
первого зала Мавзолея, буквально утопал в жёлтых цветах. Специальные люди собирали букеты в
корзины и, вероятно, относили обратно в киоски.

Во втором зале, подгоняемые полицейскими с дубинками, мы энергичным шагом прошли мимо мумии
Мао в толстом стеклянном саркофаге. Тусклое освещение выхватывало из темноты
апельсиново-оранжевое восковое лицо вождя. Выйдя на улицу, мы пошли в хостел, чтобы
продолжить прогулку с сумками и фотоаппаратами. По пути я купила себе какого-то змеиного
крема для лица, которым впоследствии не без опаски мазала лицо и тело. В Китае оказался
неожиданно сухой воздух, и крема, взятые с собой из дома, впитывались в кожу буквально в
момент нанесения. Вследствие этого, все мои крема закончились к середине путешествия, и моя
кожа начала серьёзно страдать. Змеиный крем весьма помог решить эту проблему.

Вечером мы погуляли вокруг Ночного рынка, поели пельменей и предались шоппингу. Мы набрели
на чудесный универмаг, где были столы «Всё по 10 юаней», и оттуда я уже не смогла уйти. Долго
и сосредоточенно я ковырялась в развалах вазочек, диванных подушек, кистей для живописи,
расшитых тапочек и термосов. Мне это всё было надо. Когда моя корзина дополнилась до краёв, я
пересчитала предполагаемые покупки и выяснила, что их уже 39. Помножив это количество на 10
юаней, я расстроилась и принялась выкладывать некоторые вещи, в необходимости покупки которых
у меня были сомнения. С сожалением я отложила тяжёлую керамическую вазу с драконами.

В какой-то момент я спохватилась, что уже давно не вижу Катю и Николя, и пошла искать их на
другие этажи универмага. Катю и Николя мне найти не удалось, но зато, к своему ужасу, я
обнаружила большие развалы товаров «Всё по 10 юаней» и на других этажах. Я потратила ещё с
полчаса, осматривая и отбирая сувениры и, наконец, с усилием оторвав себя от этого занятия,
заплатила деньги и поехала на автобусе домой.

Дома я уютно устроилась с ногами на кровати и разложила вокруг свои покупки. Любовно
перебирая их, я придумывала, что и кому подарю, когда вернусь домой, и глаза мои светились
тихой радостью. За этим занятием меня застали Катя и Николя, вернувшиеся с осунувшимися и
расстроенными лицами. Оказалось, что они устали ждать меня возле универмага, решили, что я их
догоню, на улице познакомились с какими-то китайскими студентами, а те привели их на чайную
церемонию. Там Катя и Николя в результате оставили все свои деньги, напробовавшись разных
сортов чая и даже купив некоторые элитные чаи для дома. По их уверениям, они ничуть не жалели
о потраченных средствах, церемония была очень экзотичной и любопытной, а чаи они дома,
конечно, будут пить сами и дарить близким. Но по дороге домой они осознали, что денег у них
практически не остаётся, и этот факт их опечалил. Надо сказать, что у меня после
«всё-по-10-юаневого» шоппинга денег тоже почти не осталось. И всё же меня грело осознание
количества и разнообразия купленных мной 10-юаневых богатств, а у Кати и Николя при тех же
затратах в сухом остатке остались лишь маленькие пакетики с чаем. Впрочем, по прошествии
времени, я не уверена, что мои покупки были более рациональными — интересно, где они сейчас?
Кроме диванной подушки, ничего не сохранилось.

Впечатления от вечера мы с Катей залили зелёным элитным чаем, купленным Николя и заваренным
в Катином термосе, а Николя залил свои впечатления китайской рисовой водкой в пластиковом
стаканчике, за 2 юаня купленной мной для зачистки ботинка перед заклеиванием.

Храм Ламы и Парк Неба.

Утром мы позавтракали яичницей с помидорами и отправились в Храм Ламы. Храм Ламы, по виду
традиционно-буддийский, на самом деле весьма необычен. Будда представлен в нём в самых
необычных ипостасях, в том числе лысым толстяком с самодовольной похотливой улыбкой. Одна из
скульптур Будды даже изображает его едущим на повозке, состоящей из стада свиней. Как тут не
вспомнить библейскую притчу. Кроме Будды, святыми изваяниями в данном храме служат синие
чудовища с зубами и рогами, совокупляющиеся с развратного вида женщинами (некоторые части
тела стыдливо прикрыты простынями), оскалившиеся коты и собаки, свиньи и даже бегемоты. Все
«боги» усыпаны гирляндами цветов, и служители заботливо поправляют свечи у алтарей.

На выходе из храма мы присели отдохнуть и стали свидетелями посещения храма большой группой
испанцев с усыновленными китайскими детьми. Новые родители заботливо носили детей на руках,
укачивали их в колясках и кормили из бутылочек. Кормлением детей и заменой их памперсов
занимались в основном отцы.

После Храма Ламы мы ещё посетили находящийся по соседству конфуцианский храм, который, в
прочем, нас разочаровал. В центре храма стоит диван для учителя, по соседству музей с разными
картинками и иероглифами на каменных табличках, везде скульптуры и стелы с именами учеников.

Утром мы позавтракали под ДВД с Эриком Клэптоном, поставленным Катей. Интернет не работал, а
ресепшионист, к которому все друг друга посылали, не знал, что такое «Network cable». Так и
не проверив почту, мы отправились пешком в Парк неба. По пути нам попалась физкультурная
площадка. На таких площадках в Пекине устанавливаются антивандальные тренажёры для развития
самых разных групп мышц. Тренажёры выкрашены в весёленькие цвета, а площадка огорожена
заборчиком. Китайцы всех возрастов, облачившись в спортивные костюмы, с усердием крутятся и
качаются на тренажёрах. Китайцы заботятся о своём здоровье. Мы, конечно, тоже с удовольствием
покрутились и покачались.

В Парке Неба мы побродили по дорожкам, понаблюдали за стариками, занимающимися ушу, и
прослушали концерт китайской самодеятельности. Китайцы участвуют в самодеятельности с
удивительным энтузиазмом и совершенно детской серьёзностью. Они поют социалистически-весёлые
песни, играют на губных гармошках и увлечённо исполняют народные танцы. Впрочем, основную
массу участников составляли старики и дети.

После Парка Неба мы посетили находящийся рядом крытый рынок и потратили последние деньги,
оставив лишь по несколько купюр на ужин и автобус в аэропорт. Я купила за 100 юаней розовый в
павлинах халат, деланный под шёлк. Девушка начала торговаться с 400 юаней, но я сходу сбила
ей весь процесс, сухо заявив, что у меня последние 100 юаней, и дороже я халат купить не
могу. Кроме того, добавила я, у меня есть деньги на скромный ужин, но их я отдать тоже не
могу. Или она продаёт мне халат за 100 юаней, или я ухожу. Девушка слегка поразмыслила и, не
сказав ни слова, запаковала мне халат и взяла 100 юаней.

В отеле мы пошли напоследок поиграть в пул. По дороге Николя, знавший наше бедственное
финансовое положение, предложил вечером поужинать и выпить за его счёт. Мы с Катей с радостью
согласились. У пула случился конфуз. Я взяла кий и выставила шары. Николя спросил, с кем я
буду играть. Я сказала, что с Катей. Николя неожиданно для нас обиделся, по-детски надул щёки
и ушёл в комнату. Ну и пусть его, решили мы с Катей, раз ему хочется обижаться, пусть
обижается. Мы вот одну партию сыграем, и сходим его позовём.

Однако, сыграв первую партию, мы, переглянувшись, принялись за вторую. А потом за третью.
Когда время подошло к ужину, мы вспомнили о Николя и отправились в комнату. Николя сидел на
своей кровати в пижаме, его мокрые волосы были расчёсаны на косой пробор, и он явно готовился
отходить ко сну. «Разве мы не идём ужинать?» — спросили мы. «Я уже поужинал» — сухо ответил
Николя.

Мы, пожав плечами, оставили странного Николя и отправились в кафе. Денег у нас хватило лишь
на 2 миски лапши. Что ж, сами виноваты. Ранним утром Николя уехал в аэропорт, а, спустя пару
часов, и мы отправились на автобус. Утренний Пекин сиял свежими красками, в своих дворах люди
выстаивались для утренней зарядки, а нам было пора домой.

Прошло полтора года. Вышла замуж и переехала в другой город Катя. Шагнул под поезд Николя,
навсегда оставив неотпущенным грехом наши с Катей по-детски злые шутки и недобрые поступки. Я
побывала ещё в нескольких странах.

А Китай… Китай ждёт новых гостей.

Китайские каникулы — часть 1