Ясный солнечный день, дорога серпантином забирается все выше и выше. Безобидным ручейком, весело и миролюбиво, скачет по камешкам Ардон – «бешеная вода», на склонах гор – пожухлая трава. Пахнет ранней весной, снега – ни признака. На календаре – 2-е января. Мы едем в Цей кататься на горных лыжах.

Мы – это я, страстная горнолыжница, подруга Ленка, на лыжах не стоявшая лет 15, и мой сын Арсений, с кровью оторванный от своего компьютера и дивана и вывезенный в горы с целью а) наконец-то приобщить его к горным лыжам и б) показать ребенку, что кроме компьютера есть еще и другие радости в жизни. Снабдили его для этого и неслабыми спортивными лыжами: катайся, Арсений, в удовольствие (как Сеня впоследствии их охарактеризовал: «совсем не предназначены для торможения»).

Однако потихоньку то тут, то там начали появляться снежные куртинки, и вот после очередного поворота во всей красе открылся Цейский ледник, скала Монах перед ним и внизу среди сосен – заснеженные крыши домиков.

Надо сказать, что именно здесь, на Сказском леднике, я впервые встала на горные лыжи. Было это двадцать лет назад. С тех пор я ни разу сюда не возвращалась, и теперь было интересно сравнить свои прежние новичковые ощущения с теперешними – бывалого горнолыжника.

Переговоры с местным товарищем Алексеем, предлагавшим услуги по заселению в Цее, начались в конце октября, и уже к этому времени мест в верхнем лагере уже не оставалось. Пришлось соглашаться на нижний лагерь ГМИ. И, как оказалось, нам повезло – в канун Нового года в верхнем лагере лопнула труба и чуть не неделю там вообще не было воды.

Наша машина остановилась перед воротами ГМИ, мы выгрузились. Алексей, вопреки ожиданиям, не пошел нас пристраивать, а только сказал, что нам надо найти Алика, Алик в курсе и поселит нас в 3-хместный номер. После чего умчался вдаль.

Некоторое время мы искали начальника лагеря Алика Георгиевича, наконец он появился. Наш приезд его заметно обескуражил и расстроил. Мы устроились в его комнате, он вытащил измятые бумажки и принялся их изучать. Какое-то время он пытался оттянуть момент истины, искал очки, шуршал листами, звонил по телефону, потом со вздохом признался, что в наш номер уже кого-то заселил, остался только двухместный, и не пойдем ли мы туда?.

В течение нашей беседы ему действительно беспрерывно названивали, просили поселить, пристроить хоть куда-нибудь. Видно было, что человек по доброте душевной отказывать не умеет, он говорил, что мест уже давно нет, но на другом конце напористо настаивали, и он махал рукой: а, ладно, что-нибудь придумаем.

Так сидели мы довольно долго. Сеня выдул бутылку местного лимонада и тут же заикал. Ленка немым укором безотлучно сидела у Алика. Я тем временем, снедаемая нетерпением, побежала к подъемнику. Нарядные горнолыжники неслись по солнечному склону, и сердце мое радостно затрепетало в предвкушении. Ура, я снова в горах! Я скоро тоже помчусь на лыжах!

Вернувшись к Алику, я застала всю компанию в том же положении. Сеня икал безостановочно, Ленка вопрошала: как же нам быть. Мое появление Алика добило, он махнул рукой и сказал, что пойдет жить в бар, а нам оставляет свою комнату.

Так мы поселились в комнате начальника лагеря. С телевизором и холодильником.

Следующим утром я самонадеянно купила абонемент на 10 спусков и повезла ребенка на самый верх. Обозревая с кресла распахнутый перед ним ледник и окрестные горы, Сеня заявил, что кататься на канатке ему, пожалуй, по вкусу.

По моим воспоминаниям двадцатилетней давности, наверху нас ждали обширные пологие поля. Но оказалось, что незадолго до этого сошла лавина и верхняя часть ледника превратилась в застывшее снежное море со вздыбленными валами. Я безоглядно ринулась с одного вала, взнеслась на вершину другого, остановилась на гребне и обнаружила, что передняя часть лыж, равно как и задняя, у меня висит в воздухе – валы оказались круты и остры.

Полтора часа мы спускали доверившегося нам неофита по этим валам, то уговорами, то криками. – Сень, — пообещала я, — когда мы спустимся, я куплю тебе хичин и стакан горячего вина. – Попробуй мне только после ТАКОГО не купить вина, — пригрозил Арсений.

Увалы наконец закончились, впереди начиналась ровная пологая трасса. Я было вздохнула с облегчением, но болидом пронесшийся мимо лыжник спугнул Сеню, тот шарахнулся в сторону, вылетел с трассы и ухнул с обрывчика вниз. Когда я к нему снизу подобралась, он уже почти откопался. В очередной раз собрав лыжи и палки, я пристегнула все это назад к ребенку, и мы продолжили наш спуск.

Но главное разочарование нас ждало впереди. Когда мы наконец спустились, никаких хичинов с глинтвейнами внизу не оказалось. Это было просто невероятно. Кафешки на горе казались такой неотъемлемой частью горнолыжных склонов, что полное отсутствие еды и питья вызвало оторопь. Прежде всего таким некоммерческим подходом: ведь чистые деньги носятся по склону, каждый бы с радостью выпил чаю и съел пирожок. Неужели никто не хочет заработать? (Только на четвертый день нашего катания у новой креселки организовали чай с пончиками. Как же народ за ними ломился!)

Сеня снял лыжи и, навеки разочарованный в горнолыжном деле, побрел в лагерь. Больше уговорить его еще разик спуститься с горки не удалось.

Тем не менее наша лагерная жизнь налаживалась. Первое время приходилось людей, ищущих Алика, перенаправлять в бар. Нас позиционировали чуть ли не как его заместителей и шли с вопросами: а вот у нас крыша течет, душ не работает и проч. Мы быстро привыкли при робком стуке в дверь хором посылать ходатаев на три буквы, т.е. в бар, где за стойкой теперь неизменно сидел начальник лагеря.

Время от времени он или его помощник Валера заходил к нам взять нужную вещь. В первый вечер забежал мальчик забрать из душа воблу (там действительно висел большой пакет с сушеной рыбой). На некоторое время поток просителей поутих, потом как-то под вечер к нам в прихожую зашла девушка. Мы даже не успели привычно отправить ее в бар, как она, приветливо кивнув нам, целеустремленно отправилась в наш душ. Вымывшись, она кивнула нам на прощанье. Ей на смену явилась следующая. Мы так поняли, что добрый Алик, сломленный претензиями постояльцев с неработающими душами, предложил им пользоваться своим.

Помимо вышеупомянутого Валеры, в штате у Алика состояли еще две девушки на кухне. Они старались, как могли, но выделяемых средств хватало только на самую немудрящую пищу. К слову сказать, стоило наше проживание 560 руб в сутки.

Подкормиться можно было в баре, там же купить вина и удивительно вкусного местного лимонада. В кафе возле канатки народ заказывал осетинские пироги, но наши попытки договориться с поварихой ни к чему не приводили. Я ни слова не понимала, что она мне говорила (в последствии оказалось, что она перечисляла наименования пирогов: сахараджин, фучин и пр), она моментально раздражалась от моей бестолковости, и разговора не получалось. У Ленки была та же история. Рассказали о нашей проблеме соседкам по этажу. – Э, да вы не умеете заказывать! – сказала девушка Катя. – На какое время вам заказать? – На восемь вечера. Катя бодро отправилась к вспыльчивой поварихе и за три минуты обо всем договорилась.

После ужина по лесной тропе отправились вверх. Пироги были отменные, особенно понравился сахараджин – со свекольной ботвой и осетинским сыром. Возвращались при свете месяца, вышедшего из-за Монаха. Месяц был тончайший, но почему-то света хватало даже в лесу. И проступали в ночи очертания снежных гор.

А как чудесно было по утрам выходить на крыльцо и видеть перед собой освещенные солнцем склоны, вдыхать вкусный морозный воздух, пахнущий снегом и хвоей, и чувствовать прилив радости!

На ледник поднимали две канатки – новая двух и старая однокреселки. Старая почему-то быстрей новой, но, к сожалению, начинала работать на полчаса позже новой, когда уже народ успевал купить абонементы на новую. Я думала, у канатчиков такая договоренность, оказалось, работник старой, но быстрой канатки любил посидеть по вечерам в баре и с трудом вставал по утрам, и никакие коммерческие соображения не могли изменить его распорядок.

От нижней до верхней станции (2 км) новая подъемник ползет 20 минут, а однокресельный – 15, идут практически параллельно друг другу. Спуск занимает 5-8 минут. Работали канатки с десяти до полчетвертого, вполне могли бы работать и на час подольше, светового времени было достаточно. Подъем на двухкреселке стоил 50 руб., абонемент на день 300, на однокреселке один подъем – 40 руб, без абонементов.

Очередей не было. В самые праздники в разгар катания на двухкреселке можно было простоять от силы минут 10, на однокреселке же половина кресел ехала пустая. Отсутствие очередей объясняется ограниченным количеством мест в гостиницах и на турбазах. Поэтому люди бронировали места в Цее сильно загодя. Например, там была компания роллеров из Москвы, человек пятьдесят, так вот они заказывали места еще в августе. Большой контингент катающихся состовляли местные из Владикавказа, но и их было явно недостаточно для создания полновесной очереди. Кстати, мне очень понравились владикавказцы: общительные, открытые, ненавязчивые. Понравилось, как их молодые люди относятся к девушкам. Девушки демонстрировали наивность и беспомощность, молодые люди по-рыцарски их опекали. Еще привлекало внимание люди на ски-турах, их было человек шесть. Было любопытно с канатки наблюдать их необычные «коленопреклоненные» движения на лыжах.

Пару слов по поводу трасс.

Как я говорила, сверху от канатки начинались валы и террасы, образованные лавиной.

Можно было еще сразу от подъемника валить вниз по ниспадающим терассам. Эти две трассы внизу соединялись. Дальше можно ехать налево по основной трассе либо уйти направо на крутой, бугристый участок, либо совсем направо – на хафпайп. Внизу уже достаточно полого и много камней. Приходилось сбрасывать скорость и осторожненько объезжать камешки. Еще спускались прямо под канаткой, там круто и довольно жесткий снег, а, когда смотришь сверху, кажется – пух. Есть еще трасса по узкому серпантину поперек всего склона. Когда-то это была дорога, которая использовалась при строительстве канатки.

Некоторые энтузиасты от верхней станции еще около часа топали наверх, чтобы прокатиться по широким полям с целиной. Когда-то туда вела канатка, но лавиной снесло опоры. В общем, довольно разнообразно для одного склона.

После обеда можно было прогуляться по другому берегу на святилище Реком и в сторону Цейского ледника. После ужина – посидеть в баре или с гитарой по комнатам. В Рождественскую ночь устроили гадания. Сварили в чайнике глинтвейн, все было очень душевно.

В целом, поездка получилась довольно забавной. Особых ожиданий не было, что хотели, то и получили: Новый год в горах, бюджетно и без очередей.

Статью с фотографиями можно посмотреть на моем сайте http://appelle.narod.ru