Моему отличному попутчику

и хорошему другу Игорю,

трагически погибшему в декабре 2006 года,

посвящается…

1. СВЕТЛЫЕ ИДЕИ ВСЕВОЛОДА

Кострома — Кинешма — Юрьевец — Городец — Чебексары — Козьмодемьянск — Йошкар-Ола

…Началась эта история давным-давно. А именно целых…дцать месяцев назад, когда мой давний друг Всеволод поведал мне о своих планах прокатиться на рейсовом вертолете. Летал (впрочем, до сих пор летает) сей «гигант» отечественной авиации из славного града Кострома в славный же град Юрьевец с посадками в Кинешме и еще в двух каких-то деревнях. Семена идей Всеволода упали на благодатную почву, я пораскинула мозгами и решила, что на вертолете я тоже хочу. А потому, договорившись с ним встретиться в одно из воскресений июня в Костроме на Сусанинской площади, я накануне в пятницу отправилась в путь.

…Хабаровский поезд «Амур», мягко говоря, был гадок, вонюч и противен. Впрочем, и сам Ярославский вокзал, с которого он отправлялся, поразил меня ночью не с лучшей стороны. На Комсомольской площади вовсю тусовались бомжи, а в ларьках спокойно и открыто шла торговля дисками с порнографией, в том числе, с детской и с прочими извращениями. Гадость! И ни одного мента рядом!

Загрузившись в поезд, я поняла, что коротать ночь мне придется в одном купе с семейством с маленьким мальчиком. Правда, мальчик был настолько тих и приличен, что я сама не заметила, как уснула, а проснулась лишь утром, когда наш поезд уже почти прибыл в Кострому.

2. ГОРОД-ВЕЕР

Время было раннее, но маршрутки от железнодорожного вокзала в центр города уже ходили. И Кострома из окна «газели» на первый взгляд показалась мне странной. Я видела лишь двухэтажные «хрущевки», с разбитыми тротуарами вдоль них и с такой же проезжей частью. Маршрутка петляла, заезжала во дворы, снова выезжала на трассу, преодолевала колдобины, ехала мимо даже каких-то деревенских изб с цветущими кустами сирени в огородах. И это в городе – в древнем и знаменитом, это в столице крупной ныне области! Я смотрела в окно и поражалась! Куда подевались нормальные дороги? Где многоэтажные дома, типичные для большого города? Где купеческие красавцы-особняки, которые по-любому должны быть в старинном родовом гнезде семейства Романовых? Не меньше, чем через полчаса мы, в конце концов, оказались в центре. Маршрутка остановились на той самой Сусанинской площади, где на следующее утро я договорилась встретиться с Всеволодом. Я вышла и осмотрелась.

С одной стороны площади стояла отреставрированная, покрашенная в веселый желтый цвет пожарная каланча. С другой виднелись древние белокаменные, с арочными перекрытиями торговые ряды, превращенные теперь в обычный рынок. А неподалеку возвышался памятник Ивану Сусанину. И, о, да! — именно тут, наконец, начинался город: такая Кострома, какую я ожидала увидеть с самого начала. Здесь были и каменные купеческие особняки, и старинные двухэтажные деревянные дома с ажурными наличниками на окнах. А потом я даже добрела до широких проспектов с бульварами и многочисленных улиц с многоэтажными домами и магазинами-бутиками. И поняла, что в маршрутке я, наверное, просто-напросто стала жертвой удивительного плана застройки Костромы, который выдумала еще Екатерина Вторая. Говорят, бросила она как-то на стол свой веер и сказала, что, пусть, мол, там, где его ручка, будут Волга с набережной и Сусанинская площадь, а от нее, как лучи у веера, расходятся во все концы костромские улицы. Шутка это или нет, никто теперь не знает, но маршрутка меня возила, видимо, не по основным костромским улицам-лучам, а по тем, что их соединяют, потому и колдобин на них было немеренно, и дома стояли совсем не презентабельные.

Днем на Сусанинской площади оказалось просто-таки столпотворение из иностранцев. Со всех сторон слышалась английская и немецкая речи, а я то и дело ловила себя на мысли: не за границей ли я нахожусь? — и уже сама была вот-вот готова спросить у кого-то что-нибудь по-иноземному. Иностранцы же с некоторым испугом взирали на монументального Сусанина, фотографировали его со всех сторон и уважительно качали головами. Сусанин явно производил на них достойное впечатление. Кстати, его на пару с памятником основателю Костромы Юрию Долгорукому собирались воздвигнуть здесь еще аж до революции, но не успели и построили только в советские годы. Что же касается личности самого Ивана Сусанина, который водил за нос поляков как раз таки по не столь отдаленным лесам и болотам, то царское правительство за его подвиг вознаградило его родственников и подарило им полдеревни где-то в Костромской губернии, освободив при этом их от всяческих налогов. Теперь, говорят, в той деревне есть музейчик, посвященный жизни патриота земли русской, и я думаю, что как-нибудь туда обязательно доберусь!

3. В КОЛЫБЕЛЬ ДОМА РОМАНОВЫХ

Признаюсь честно, Кострому я осмотрела не очень подробно. Начитавшись перед поездкой об Ипатьевском монастыре, который находился неподалеку, я, первым делом, отправилась туда, и провела там в результате большую часть всего времени. Место это по истине уникальное, хотя и исхоженное теперь туристами вдоль и поперек.

Построили Ипатьевский мужской монастырь еще аж в 13 веке на деньги татарского мурзы. Мурза тот был выходцем из Орды и считался правоверным мусульманином, пока вдруг серьезно не заболел, не выздоровел чудесным образом и не принял на радостях православие. Окрестили мурзу Захарием, а монастырь он поначалу воздвиг из дерева, причем как раз в том самом месте, где так чудодейственно исцелился.

Кстати, мурза этот был не хухры-мухры кем, а предком Годуновых. И когда те пробились к власти, деньги в святую обитель потекли рекой. Монастырь перестроили в камне, и он стал настоящей крепостью. Когда же однажды враги умудрились хитростью его захватить, наши потом не могли отвоевать его целых пять лет.

В 1613 году сюда приехала инокиня Марфа (в миру Ксения Романова). В ту пору были смутные времена, на Русь напали поляки, и Марфа вместе со своим 16-летним сыном Михаилом решила спастись от них в монастыре. Но не долго она там скрывалась. 19 марта того же года в Ипатьевский монастырь прибыла целая делегация бояр из Москвы и стала просить Михаила стать, ни много ни мало, русским царем. Михаил особо не возражал, но Марфа воспротивилась. Михаил был ее последним и самым младшим ребенком (все остальные уже погибли от рук Годунова или просто умерли), и она очень не хотела, чтобы и его ждала та же участь. Но бояре таки уломали непреклонную инокиню. И вскоре Михаил с почестями и при большом скоплении народа отбыл в Москву на трон. А Ипатьевский монастырь стал считаться с тех пор «колыбелью дома Романовых». В нем после побывали почти все цари этой династии, и всегда по мере сил (а сил у них было много) старались помочь святой обители.

Не забывали о монастыре и Годуновы, считая его, благодаря мурзе Захарию, тоже своим «родовым гнездом». Кстати, большинство из них здесь и похоронены.

Сейчас Ипатьевский монастырь по-прежнему находится в идеальном состоянии. Когда я туда пришла, его стены подчищали и подмазывали волонтеры. Хотя подчищать и подмазывать там было, в принципе, нечего – туда сейчас нередко наведываются наши политические деятели. В недавнюю бытность свою президентом Владимир Владимирович тоже там бывал. А ему, сами понимаете, всякую грязную ерунду показывать не будут.

Монастырь состоит из двух частей – Старого города и Нового города за единой белокаменной стеной. В Новый город почему-то не пускали, но я все-таки туда тайно пробралась и во всей красе понаблюдала за разбивкой газонов. Больше там ничего интересного не нашлось. Зато в Старом городе расположилась целая куча разных интересных достопримечательных объектов. Например, палаты бояр Романовых.

Это те самые палаты, где жили Михаил с Марфой, и где потом останавливались все русские цари. Выглядят они, как сказочные: очень миленькие, раскрашенные в цветную клеточку. Внутри находится небольшой музей с портретами царей и кое-какими документами. Но мне больше всего понравились там печки в каждой комнате. Раньше эти палаты использовались, как кельи, а после революции вместе с другими монастырскими кельями выдавались в качестве жилья рабочим с местной текстильной фабрики. Поэтому отапливать их надо было по-любому. Вот и установили здесь печки. И теперь тут целый музей изразцов!!! Каких только нет: с цветочками, с сердечками, с деревьями, с мозаикой! И все разноцветные! Просто чудо!

Еще одно интересное архитектурное сооружение в Старом городе – это действующий белокаменный пятиглавый Троицкий собор. Построили его еще при Годунове, но в 1647 году здесь взорвалась бочка с порохом, и собор разрушился. В общем, пришлось его перестраивать. Зато собор внутри теперь просто потрясающий. Он полностью расписан фресками Гурия Никитина. Яркими и очень красивыми. Понятно, что их отреставрировали, но, благодаря им, смотрится собор волшебно! Еще там есть ризница. Вход в нее представляет собой узкую и низкую арку, в которую едва можно протиснуться. А в ней – снова музей: два зала с дарами Годуновых и Романовых монастырю (в основном, иконами в массивных дорогих окладах) и их генеалогические древа.

Осмотрела я и звонницу. Она, конечно, тут не очень высока, но зато с нее открылся прекрасный вид на купола Троицкого собора. Кстати, повсюду (и в Троицком соборе, и на звоннице) посетителей уговаривают покупать свечки. Сначала я даже не поняла, к чему здесь развили такую активность, но потом все прояснилось. Очень долго в монастыре работал свечной заводик, который производил свечки не только для местных нужд, но и для всех костромских монастырей и церквей, коих было очень много. Теперь вместо свечного заводика, похоже, стоит туалет. Но привычка торговать свечами в монастыре с тех пор осталась. :-))

В завершении я поднялась на монастырскую стену. В принципе, делать этого было нельзя – у лаза на нее висела табличка, гласившая, что без экскурсовода туда ни-ни! Но где наша не пропадала? Со стены открылась панорама на причал, к которому в тот момент подходил теплоход, и на монастырские гаражи, где мужики ремонтировали машины. 🙂

Зато уже за территорией Ипатьевского монастыря меня ждал сюрприз – маленькая деревянная пятиглавая церквушка. Называлась она Церковь Собора Богородицы, а построили ее в 16 веке и, похоже, что с тех самых пор не ремонтировали. Она была закрыта, но мне все же удалось рассмотреть ее вблизи. Какая-то уж очень трогательная она была, с меленькими, ажурными куполами и почти черная от старости…

4. А ЛОШАДЬ С ТЕЛЕГОЙ МЫ ПОСТАВИМ В ДОМ!..

Для полноты картины я еще решила обойти монастырь вокруг. Это мне успешно удалось, мало того, я прямо-таки за монастырем обнаружила архитектурно-этнографический музей. Или другими словами, музей деревянного зодчества под открытым небом – разные свезенные со всей костромской губернии крестьянские дома, церкви, мельницы и даже бани. В общем, этакие Малые Корелы в миниатюре, если можно так выразиться. Туда я, разумеется, тоже зашла.

Так вот, дома крестьян тут были совершенно разнообразными: начиная от бедных и заканчивая домом богатого крестьянина-лесопромышленника. Последний был двухэтажным, с целой кучей комнат. В дома, кстати, можно заходить, в них весьма доступно показан крестьянский быт, а вдоль стен стоят лавки, горшки и прялки. Кстати, по костромскому обычаю прялку должен был дарить своей невесте любой добропорядочный костромской жених! Так что, она даже считалась некоим талисманом и оберегом дома.

Но меня поразил другой местный обычай. Оказывается, крестьянин среднего достатка лошадь с телегой держал вовсе не в хлеву, а… в доме! Причем на втором этаже, в соседнем со своей жилой комнатой помещением! Лошадь при этом доставлялась наверх по специальному бревенчатому настилу-горке! Вот такие дела.

Кстати сказать, этот архитектурно-этнографический музей оказался очень популярным. Пока я разгуливала по его крестьянским домам и изучала тамошнюю обстановку, мне повстречалось несколько иностранных тургрупп и отечественных свадеб. Возможно, именно поэтому тут уже много чего оборудовали специально для туристов и отдыхающих. Например, любой желающий может переодеться в старорусские наряды и пострелять из лука по мишеням. Правда, мне такая туристизированность не очень понравилась. И я, заметив прогнивший мостик через маленькую, заросшую тиной речушку здесь же, на территории музея, перешла по нему и оказалась в совершенно непосещаемой его части. Тут была трава выше пояса, а на большой поляне стояли мельницы на странных пирамидальных опорах из деревянных рей. Очень интересные сооружения, на мой взгляд, никогда раньше я таких не видела…

Только потом я узнала, что именно этим летом и именно в этой части музея развелось множество ужей и гадюк, и поэтому даже сотрудники перестали без надобности ходить к мельницам. Но это было потом. А в тот момент я наслаждалась! :-)))

5. НА ДАЧУ НА ТЕПЛОХОДЕ

К вечеру начался дождик. А я пошла на речной вокзал. Люблю я, знаете ли, осматривать речные вокзалы и порты в тех городах, где бываю. В Костроме речной вокзал миленький, с дебаркадером. Набережная новая, выложенная плиточкой, а причалов всего четыре. В принципе, я была совершенно не против прокатиться куда-нибудь на теплоходике, поэтому известие о том, что рейсовые теплоходы на близкие расстояния ходят в двух направлениях – вверх по Волге до деревни Борщино и вниз по Волге до каких-то Садов – меня, в общем-то, обрадовало. По времени отправления мне больше подходил первый вариант, и, вот, вместе с толпой таких же страждущих я очутилась у причала. Теплоходика долго не было, а когда он пришел, из него сразу же высыпала другая толпа. Только минут через десять загрузили нас. О покупке билетов в кассе не было и речи. По теплоходу прошел дяденька и всех разом обилетил. До Борщина предстояло плыть 50 минут, а билет туда-обратно стоил… 23 рубля 60 копеек! Признаться, от неожиданности я чуть даже не упала!..

Это была «Москва -52» — двухпалубная, с верхней открытой палубой и нижней закрытой. На нижней стояли столики, и народ тут же развернулся: буквально все достали выпивку и закуску и принялись трапезничать. С каждой минутой всем участникам застолья становилось веселее, компании шумели все громче, кто-то уже начал затягивать песню и подбивать к совместному вокалу своих соседей. Меж тем, наш теплоход проплывал мимо пологих травянистых волжских берегов. Не сказать, что пейзаж радовал, но дождь закончился, снова выглянуло солнце, и настроение мое было вполне на уровне.

Перед Борщиным теплоход делал одну маленькую остановку. И только там я, наконец, поняла, куда, собственно, все плыли. На дачи!!! Никакого причала на этой остановке не было, зато весь берег, чуть ли не до самого горизонта, был застроен деревянными «курятниками», отгороженными друг от друга сетчатыми заборами. В Борщино, где картина ни на йоту не изменилось, с теплохода выгрузились абсолютно все. И… загрузились новые пассажиры, возвращавшиеся с дач в город: бабуси с детьми, собаками и цветами. В общем, контингент, как у нас в электричках воскресными вечерами… Так мы и вернулись в Кострому.

6. «РОГА И КОПЫТА»

Пришла пора искать мне гостиницу. Наступил вечер, а о ночлеге я все еще не позаботилась. Впрочем, нашла я ее быстро – выбрала из трех заготовленных еще в Москве вариантов один под названием «Кострома», заселилась и успокоилась. С виду гостиница была, конечно, не ахти какая – явный старосоветский вариант, но без тараканов и с кипой газет «Ювелир-Экспресс» в холле на столике, к которой я в то время имела прямое отношение. Мда!

Вечер я решила провести достойно и отужинала в кафе «Рога и Копыта», кое заприметила еще утром, когда гуляла по городу. Это было супер какое кафе! Весь его антураж был полностью составлен по книгам Ильфа и Петрова. В витринах в разных позах там стояли восковые фигуры Оси и Кисы, мадам Грицацуевой над древней пишущей машинкой, Паниковского с гусем. Все стены были расписаны объявлениями типа: «Попал под лошадь…», «Мясо вредно!», «Ударим автопробегом по бездорожью и разгильдяйству!» и т.д. На отдельном постаменте стоял стул из гарнитура, рядом висела шахматная доска с шахматами. Да и меню было подстать: коктейли «Мадам Петухова», «12 стульев», «Золотой теленок», горячие блюда, супы и все прочее в том же духе. Кстати, я заметила, что в Костроме вообще неровно дышат к Ильфу и Петрову. Например, даже контора по вызову такси тут называется «Антилопа Гну». Вот так-то! Правда, разузнать об истоках такой любви костромчан я так и не удосужилась.

7. ОБЛОМ

А следующим утром мы встретились с Всеволодом. Правда, кроме него на встречу пришло еще четыре человека. А все потому, что по своей благодушности, Всеволод умудрился дать объявление о нашей поездке на какой-то сайт, вот в результате все и подтянулись. Я-то, в принципе, не против компаний, но вертолет, на котором мы собирались лететь, вмещал всего семь человек, а нас уже было шестеро.

Костромской аэропорт был за городом, мы добрались туда на автобусе. Являл он собой серое старосоветское здание, не ремонтировавшееся с тех самых времен. У входа на постаменте стоял старинный желтенький вертолет «из первых», а уже внутри на стенах висели нарисованные масляной краской таблички, рассказывающие о том, как надо вести себя в вертолете. Похоже, что раньше из этого аэропорта летали и мелкие самолеты-кукурузники, о них на стенах тоже шла речь.

Когда мы пришли, в аэропорту уже сидел какой-то дядька. Итак, вместе с ним нас уже было семеро. Подошла кассирша и запричитала. Оказалось, что еще забронировала билеты женщина с двумя детьми и мужем плюс двое каких-то «своих» людей. В общем, билетов нам явно на хватало. Правда, у меня еще какое-то время теплилась надежда уговорить кассиршу продать их хотя бы мне и Всеволоду (вся остальная наша компания к этому моменту уже тоже поняла, что билетов не будет, и рассосалась): мол, мы – легкие, багажа у нас нет, много места не займем. Кассирша периодически таяла от моих уговоров, но потом брала себя в руки, с тоской глядела на нас и повторяла: «Господи! Как же мне вас жалко! Уходите! Все равно я вас не могу отправить!». Разъяснилось все очень скоро. Оказалось, что в вертолете оставалось всего одно место, и она размышляла: взять нас двоих на него или нет? Но перед самым отлетом явился вдруг забронировавший его пассажир. Самое обидное, внешне сей товарищ был типичным алкоголиком — с разбитым лбом и с фингалом под заплывшим глазом. Но товарищ был «свой» и его взяли на борт. На прощанье, сердобольная кассирша снабдила нас телефоном аэропорта и номером своего мобильного, на всякий случай. А мы так и ушли в тот раз ни с чем…

8. НА КОВРЕ-ВЕРТОЛЕТЕ В ГОРОД КИНЕШМУ

И вот примерно через год уже с Игорем я снова приехала в Кострому. Игорь решил составить мне компанию совершенно неожиданно. Едва он узнал, что в планах у меня полет на рейсовом вертолете, как тут же загорелся этой идеей, и никакие сложности, в том числе и довольно-таки мощный темп путешествия, запланированный на этот раз, его не остановили. А посмотреть за четыре дня мы собирались ни много, ни мало: Кинешму, Юрьевец, Городец, Чебоксары, Козьмодемьянск и Йошкар-Олу.

Теперь я была предусмотрительней и билеты на вертолет забронировала еще из Москвы. Аэропорт Костромы за год ничуть не изменился, то же серое здание, те же стены, даже в кассе сидела та же самая тетечка. Она тут же сверилась с тетрадкой, где у нее от руки были записаны наши фамилии, и выписала нам билеты. Да-да, вручную на официальных бланках!

До вылета в этот раз нам оставалось больше часа, и Игорь, уже проголодавшийся за утро, потащил меня искать кафе. Но в аэропорту никаких едален не было, поэтому нам пришлось вернуться на одну автобусную остановку назад. Что это был за населенный пункт в пригороде Костромы, мы так и не поняли. Там размещалась какая-то база и поселок рядом с ней. Вывесок «Кафе» в округе тоже не наблюдалось, зато нашлась «Гостиница, бар» и указатель к ним. Мы прошли около сотни метров и действительно обнаружили гостиницу – потрепанное двухэтажное здание на фоне свалки, с веселеньким названием «Уют». Гостиничный охранник – старый дедулька с седыми пышными усами – сказал нам, что бар закрыли из-за неокупаемости, а о других заведениях общепита он ничего не знает. В общем, пришлось нам перекусывать у ближайшего киоска свежей выпечкой. Пирожки пекли прямо там, поэтому были они вполне себе вкусными.

…Контроль в аэропорту города Кострома – это вам не хухры-мухры! Проверки пассажиров перед посадкой здесь не хуже, чем в «Шереметьево» — просветка багажа, металлоискатель, милиция, все, как полагается! Милиционеров почему-то заинтересовал мой фотоаппарат, меня заставили его включить, а потом осмотрели со всех сторон. У металлоискателя бдила та же многофункциональная кассирша. Она же, кстати, повела нас потом по летному полю на посадку.

Вертолет с виду нам показался каким-то древним. Три пассажира умещались в нем на сиденье сразу за креслами двух пилотов, еще четверо – сзади за перегородкой. Причем последним предстояло лететь спинами вперед, и мы, быстро поняв эту нехитрую особенность, уселись за пилотами.

Как только все разместились, вертолет вырулил на взлетную полосу, заработали двигатели, винт закрутился, и… стало вообще ничего не слышно.

Сначала мы поднялись метров на десять, опустились, потом снова поднялись и полетели. В первое время вертолет немного раскачивался взад и вперед, и по ощущениям это очень напоминало американские горки, но затем полетел совсем ровно. Под нами, как на макете, проплывали леса и поля с черно-белыми точками коров и коз, какая-то мелкая речушка, заброшенные церквушки, стоявшие в одиночестве среди лесов и болот, деревни с домишками — спичечными коробками. То накрапывал, то прекращался дождь. А вскоре появилась Волга, широкой лентой бегущая мимо деревень, через леса и поля. Спустя около получаса, показалась Кинешма. Но не произвела она на нас тогда с высоты мощного впечатления. Ой, не произвела! Знали бы мы, что ждет нас дальше!!! 🙂

9. КУДА МАКАР ТЕЛЯТ ГОНЯЛ

«Кому до Кинешмы, вылазьте! Быстрей, быстрей!» — один из пилотов, едва мы приземлились, открыл вертолетную дверь и подгонял всех троих пассажиров, включая нас, у которых были билеты только до Кинешмы. Меньше, чем через минуту, вертолет снова взмыл вверх и скрылся за горизонтом. А мы… мы остались стоять среди ровного поля, заросшего травой, на котором паслись несколько коров. Да-да, это было летное поле! Вокруг него стояли одноэтажные, типичные деревенские жилые дома, а чуть сбоку – большой деревянный сарай без опознавательных знаков, как мы потом выяснили, официальное здание аэропорта Кинешмы.

Неподалеку стоял рейсовый «ПАЗик», мы направились к нему, через пять минут он отправился, и вскоре мы оказались в центре Кинешмы.

Кинешма – странный город. Сюда из Москвы чуть ли не ежедневно ходит прямой поезд, что, казалось бы, должно говорить о довольно-таки высоком ее социально-экономическом статусе. Тем не менее, у нас с Игорем сложилось впечатление, что Кинешмой уже давно и кардинально никто не занимается. И совершенно непонятно, почему. Городок, состоящий в основном из пятиэтажных и двухэтажных хрущевок, выглядел, мягко говоря, обшарпанно! Фасады драные, кругом все перекопано, грязно, пыльно… Пожалуй, самым цивильным местом в Кинешме была набережная с бульваром вдоль Волги. Вот она была действительно красивой и новой, с плиточкой, беседками, лавочками и ажурными фонарями. Правда, погулять по ней нам не пришлось, ибо погода совсем перестала радовать, колючий холодный ветер пронизывал нас насквозь, а безостановочно моросящий дождь призывал спрятаться от него в каком-нибудь теплом и уютном месте. И мы отправились в краеведческий музей.

Располагался он в старой церквушке на одной из центральных улиц Кинешмы. Я сразу обратила внимание на ее пол из металлических плит с выгравированными там датами: 1807. В краеведческом музее, как водится, обнаружилось очень много разных фотографий известных горожан прошлого, предметов крестьянского и городского быта, вещей, мебели, одежды и даже чучел водившихся в окрестностях зверей. Понравились мне похвальные листы, которые выдавались выпускникам кинешемской гимназии еще даже в 19 веке. Это были огромнейшие, не меньше размера А-3 листы, с картинками, фамилией выпускника и с фотографиями всего класса. Оригинально так. А еще в краеведческом музее мы узнали об истории Кинешмы.

В месте, где она сейчас стоит, люди начали селиться еще аж во 2-3 тысячелетиях до новой эры. Самыми древними из известных здесь были кривичи и родственное удмуртам и мордовцам племя под названием меря. Потом эти товарищи хорошенько так перемешались и продолжили жить-поживать. Но датой основания Кинешмы, как города, считается только 1429 год, когда войско казанских татар в очередной раз сожгло сей населенный пункт дотла, но жители успели попрятаться в окрестных лесах, а затем начали отстраивать ее заново.

Уже потом кинешимцы стали отличными рыбаками и настолько прославились, что стали удить рыбу даже для царского стола. А еще тут развилось бурлачество, и вроде, как даже Репин свою известную картину писал именно тут.

Ну, а особенно отличились жители Кинешмы во времена войны с поляками. Когда те хотели взять город, кинешимцы устроили им такой грандиозный отпор, что поляки просто обалдели. Но даже, когда они все-таки город взяли и решили организовать в нем свой опорный военный пункт, то снова получили сопротивление – народ отрекся снабжать поляков продовольствием! Теперь в Кинешме есть даже несколько часовен в память о погибших в те времена жителях. Полегло их тогда немало – почти все боеспособное население…

А потом тут начало развиваться текстильное производство изо льна. Правда, вскоре в Европе изобрели бумажные более дешевые ткани, и лен стал немоден. Но Кинешма все равно выстояла, потому как местные купцы измыслили «светелочное» ткачество, крестьяне стали ткать у себя по домам, и это выходило очень дешево…

Из достопримечательностей мы осмотрели еще речной порт, чайную-музей под названием «Русская изба» и парк 35-летия Победы. Порт, если честно, нас просто убил. Внутри здания речного вокзала находился… рынок, а теплоходы ходили лишь на другую сторону Волги. С парком дела обстояли чуть лучше. Он располагался на крутом берегу, но опять же был заросшим и частично заброшенным. У входа в него стояли старые танки и самолеты, аттракционы были древние и не работали в силу погодных условий, но зато отсюда открывался прекрасный вид на Волгу. А вот музей-чайная порадовал. По сути, это, конечно, было обычное кафе, но на его стенах повсюду висели всякие старинные горшочки, рубели, чучела зверей, кочерги, разная древняя посуда – в общем, не хуже, чем в краеведческом музее. Кормили там тоже превосходно. Мы отогрелись, возрадовались и собрались ехать дальше – в город Юрьевец!

10. ЕЩЕ ХЛЕЩЕ

Кинешемскую автостанцию мы с Игорем нашли довольно-таки быстро. Собой она являла одноэтажный деревянный дом явно довоенной постройки. Да-да, только довоенной – значит построенный не до Великой отечественной войны, а, похоже, что еще до Первой мировой. Внешне это был типичный сарай-барак, в который входить было реально страшно, потому что крыша была готова упасть в любой момент, а стены рухнуть. Сейчас я нисколько не преувеличиваю. Я действительно никогда и нигде в жизни больше не видела таких автостанций. А такие, как этот, дома, видела только в забитом состоянии, перед тем, как их собирались сносить. Игорь пошел внутрь один, купил билеты и быстро вернулся. Сказал, что там собралась компания хорошо поддатых мужиков, разило от них немеренно, и его утонченная натура долго не смогла сие выносить. 🙂

Через час подали автобус. Это был опять-таки древний экземпляр на сей раз Львовского производства с протертыми сиденьями и скрежещущими дверьми. До Юрьевца мы ехали около полутора часов. В пути погода начала портиться кардинально, а когда мы, наконец, до него добрались и вышли из автобуса, то сразу же капитально задубели.

«Что будем делать? – спросил Игорь. – Попытаемся найти гостиницу или пойдем осматривать город?».

В Юрьевце мы с ним хотели посетить два музея – Тарковского и краеведческий. Фильмы великого мэтра мы оба всегда смотрели с большим удовольствием. И хотя сам Тарковский в Юрьевце не жил, а жили только его бабушка с дедушкой, он у них очень часто гостил, а потому в музее о нем можно было узнать много всего. Краеведческий же музей тоже был не хил, потому как история Юрьевца сама по себе интересная. Стоит сей город на очень крутом холме и спускается с него к Волге. Теперь, правда, как река, она здесь уже совсем не выглядит, да и называется Юрьевецкое море (оно же — часть Горьковского водохранилища) шириной в 15-17 километров и глубиной в 85 метров. Но в 1225 году, когда Юрьевец основал и назвал в честь себя любимого князь Георгий Всеволодович — тот самый, который, кстати, воздвиг и Нижний Новгород, все было совсем по-другому. Несколько веков Юрьевец рос, процветал и добра наживал, а в 17 веке местное население поддостали злобные враги, которые взялись на город активно нападать. Вот народ собрался да и начал строить высоченную белокаменную крепость. Правда, на строительство ее всей терпения не хватило, осилили лишь одну стену. Но на врагов даже она производила мощное впечатление, и, как только те ее видели, страшно пугались, принимая за полноценную крепость, понимали, что взять ее не смогут, и поворачивали восвояси. Во времена Екатерины Второй, когда страсти поутихли, стену начали разбирать и вскоре полностью растащили на кирпичи, точнее, на камни, которые использовали каждый для своих нужд.

Музеи мы с Игорем нашли быстро, но в этот раз нам не свезло – они оба были закрыты в связи с послезавтрашним празднованием Дня России. И нам ничего не осталось, как топать на поиски гостиницы, ибо ночь уже была не за горами.

И вот тут-то, пока искали гостиницу, мы и впечатлились Юрьевцем до глубины души. Охарактеризовать его можно лишь одной фразой: «Ой, ёёё!». Какая там местами обшарпанная Кострома, какая раздолбанная Кинешма? Вы не видели Юрьевца!!! Вот уж действительно место, как после ядерной войны! То, что город старинный, чувствовалось сразу. Красивые многокупольные церкви на пригорках, купеческие бревенчатые и каменные дома, самая высокая в Поволжье 72-метровая колокольня Входо-Иерусалимского собора 19 века на главной площади города рядом с памятником Ленину. Но, Боже, в каком все состоянии! Дома облезлые, у куполов церквей и наверху колокольни из трещин повырастали трава и кусты. И лишь здание банка – новое и огромное выделяется из всех! А ведь Юрьевец — туристически раскрученный город, сюда приезжают группы туристов, в том числе, иностранцы. И он входит в список из 115 самых древних городов России. Конечно, что-то тут реставрируется, но это такой мизер по сравнению с тем, что выглядит совершенно заброшенным. И как только не стыдно содержать город в таком состоянии?!

Тем временем начало темнеть и на улицах стали появляться всякие алкогольные личности. Вообще, алкоголиков и в Кинешме хватало, но эти на нас поглядывали как-то явно нездорово. На всякий случай я спрятала фотоаппарат, а Игорь сказал:

«Сейчас они мне морду набьют!».

«За что?» — спросила я.

«Они не будут спрашивать, за что, они просто набьют. Да и твоя судьба мне тоже представляется безрадостной».

«Наташ, — добавил он чуть позже, — а давай сегодня отсюда в Городец уедем? На такси. Давай, а?».

Мы вернулись на автостанцию. Конечно, рейсовых автобусов в Городец уже не было. Да и такси, которые тут стояли, когда мы только приехали, тоже куда-то подевались. Зато рядом находился павильон с игровыми автоматами – единственное цивильное и открытое заведение. Мы зашли.

«Не подскажете, где все такси?» — спросил Игорь у тамошней девушки.

«Уехали в Кинешму», — ответила она.

«А местных у вас нет?»

«Да у нас тут вообще ничего нет», — так грустно и обреченно.

Правда, потом девушка нашла визитку какого-то нелегального юрьевецкого таксиста. Но когда мы позвонили ему, тот загнул такую цену, что мы все-таки решили пойти устраиваться в гостиницу.

Оказалось, что далеко нам ходить и не надо было. Гостиница с чудесным названием «МУП ЖКХ» — единственная в городе – стояла через площадь от автостанции. О, это было нечто!!! Серое и длинное двухэтажное панельное здание старосоветской постройки, местами ободранное и кое-где с вбитыми в окна досками вместо стекол. В ней имелись номера «люкс» и «полулюкс», но они были заняты, и нам предложили обычные одноместные по 135-150 рублей за номер в зависимости от дальности туалета в коридоре. Надо ли рассказывать, что это были за номера? Кровать, стол с потрескавшейся поверхностью, стул, графин, два стакана и картинка на выкрашенной грязно-зеленой краской стене. У Игоря, правда, последней не было. К тому же в номерах было неимоверно холодно — хотя все окна были закрыты наглухо, из щелей сифонило не по-детски.

«Нужно что-нибудь выпить!» — только и произнес Игорь, когда мы, наконец, вселились. Его лицо было несчастным, а глаза тонули в тоске.

В двух свитерах я продолжала усиленно мерзнуть, поэтому от предложения не отказалась. Только, вот, где выпить? Когда мы искали гостиницу, ни одного кафе, несмотря на то, что мы бродили только по центру города, нам не встретилось. Если, конечно, не считать пивнушки «Балтика» с полиэтиленовыми крышей и стенами. Но туда мы идти категорически не хотели, а посему отправились в магазин. Там мы купили все, что полагается, а заодно спросили продавщиц о наличии в городе кафешек. Нас просветили, что, оказывается, на набережной еще имеется гибрид столовой с баром под названием «Чайка». Для очистки совести мы пошли на нее посмотреть. Но вместо «Чайки» обнаружилась столовая «Берег», наглухо запертая на засов и огромный амбарный замок.

Вот такой он – город Юрьевец…

11. ГОРОД-ПРЯНИК

Автобус в Городец отправлялся в 7.30 следующего утра. И мы, которые еще до поездки были категорически против таких ранних подъемов, теперь с готовностью пришли на автостанцию. Погода стала еще хуже, дождь лил, как из ведра. И из Юрьевца мы уезжали с радостью.

По пути я заметила одну интересную особенность. Пока мы ехали по Ивановской области, к которой, кстати, относятся Кинешма и Юрьевец, нам то и дело встречались в деревнях и селах заброшенные церкви с кустами и травой на стенах, с покосившимися куполами или упавшими с них крестами. Складывалось впечатление, что в таком состоянии они тут стоят еще со времен октябрьской революции, когда было решено сравнять их с землей. Но стоило нам из Ивановской области въехать в Нижегородскую, как картина тотчас же изменилась. Все кругом стало чисто и культурно. И я сделала вывод, что все, как и везде, зависит вовсе не от отдаленности от столицы, а от местной власти, которая в Ивановской области просто-таки никакая!

Мы доехали до Заволжья и пересели на другой автобус. В Заволжье находится Горьковская ГЭС, и в Городец оттуда надо добираться по длинной, несколько километровой дамбе через Волгу.

Городец в 1152 году основал Юрий Долгорукий, хотя больше он связан с именем Александра Невского, который, возвращаясь из Золотой Орды, тут занемог и умудрился умереть. В конце 13 века Городец стал центром удельного княжества с сыном Александра Невского Андреем во главе, а заодно и видным политическим городом на уровне Москвы и Твери. Но этот Андрей был товарищем неспокойном и вечно устраивал всякие княжеские междоусобицы. В конце концов, он сверг своего старшего брата во Владимире, отправился княжить туда и через десять лет почил. Так Городец пришел в упадок, а к 17 веку вообще стал обычным волостным селом. Правда, на рубеже 19-20 веков тут начало развиваться судоходство, судостроение и торговля, и город снова расцвел. Цветет он и до сих пор, ибо туризм здесь сейчас налажен неслабо!

По Городцу просто приятно гулять. Это удивительное место. Стоит он на высоком берегу Волги, и его домики, словно пряничные – красивые, ухоженные, раскрашенные в яркие цвета, чистенькие, с белыми, будто кружевными, наличниками. Из достопримечательностей мы осмотрели памятник Александру Невскому и краеведческий музей. Но повторюсь: по Городцу было приятно просто гулять.

Кстати, насчет пряников. Оказалось, что в свое время Городец славился изготовлением печатных пряников. Их даже возили на разные заграничные выставки. Быть может, поэтому здешние дома и выглядят теперь, как пряничные? С другой стороны, к городской архитектуре в Городце всегда относились трепетно. Например, всегда было очень модно украшать входы в купеческие дома литыми узорчатыми чугунными крылечками. Такие крылечки сохранились у многих домов до сих пор. А еще Городец прославился своими резьбой и росписью. Обычно ими покрывали предметы обихода: стулья, столы, шкафы, прялки, игрушки, но, порой, и ставни на окнах, и калитки, и двери. В общем, любили здесь пожить красиво!

12. В ЧУВАШИЮ

В тот же день в наши планы входил переезд в Чебоксары. Точнее, даже не так. В мои планы входил переезд в Чебоксары, ибо Игорь должен был срочно вернуться в Москву. Мы вместе доехали до Нижнего Новгорода, купили ему обратный билет, а потом он проводил меня на автобус.

Из Нижнего в Чебоксары путь был не близок – целых пять с половиной часов по главной трассе. Зато дорога стала гораздо интереснее. Чувствовалось, что мы едем по очень необычному региону. Вроде, как и Россия это, да не совсем. Сразу бросились в глаза указатели населенных пунктов с окончаниями названий строго на «сары» и «касы». Чувашия!!!

Когда автобус прибыл в Чебоксары, было уже темно. Никаких гостиниц в окрестностях автовокзала не нашлось, да и сам автовокзал уже оказался закрыт на ночь. Зато обнаружились два милиционера, которых я и опросила на предмет гостиницы.

«Вам дорогая нужна?».

«Нет, мне дешевая, но приличная, да чтоб без клопов!».

Такой оказалась гостиница «Мир» в двух троллейбусных остановках от автовокзала. Располагалась она в обычной пятиэтажке, где в одном подъезде до сих пор жили люди, а два других были переоборудованы под отель. «Мир» был качественно отремонтирован и совершенно не шел в пример пресловутому «МУП ЖКХ». Номера здесь были очень цивильные и являли собой самые настоящие квартиры с отдельной кухней с посудой и холодильником. Деву на рецепции я без труда уговорила, чтобы меня разместили в двухместном номере без подселения (одноместные почему-то стоили в два раза дороже), заплатила 1008 рублей за две ночи и завтраки, и пошла устраиваться.

13. ТУДА, ГДЕ ОСТАП БЕНДЕР В ШАХМАТЫ ИГРАЛ

На следующий день я решила ехать в Козьмодемьянск. Этот городок на Волге прославился тем, что именно с него Ильф и Петров списали Васюки, в которых состоялся небезызвестный шахматный турнир Оси Б. с местными шахматистами. Сей факт вроде бы даже считается официально доказанным, а нынешние козьмодемьянские власти теперь усиленно развивают здесь туризм с этим уклоном. Например, каждый год проводят, так называемую Бендериаду – праздник, куда съезжаются поклонники творчества Ильфа и Петрова со всей России. Во время Бендериады народ играет в шахматы с известными шахматистами и участвуют в аукционе двенадцати стульев, в один из которых зашит настоящий бриллиант. Правда, в последнее время вместо бриллианта кладут в стул бумажку, дабы стул вместе с ним никто случайно не спер. Бриллиант же потом вручают победителю. А еще украшают дома и улицы города вывесками с крылатыми фразами из «12 стульев». Например, «Безенчук», «Дом отца Федора» и так далее.

Я же в Козьмодемьянске, прежде всего, хотела посетить музеи. А с ними тут очень хорошо – на четыре тысячи населения их имеется аж четыре штуки: юмора, художественно-исторический имени Григорьева, этнографический «Марийская деревня» (ведь Козьмодемьянск находится на территории республики Марий Эл) и купеческого быта. Правда, найти их оказалось не так-то просто. Автобус довез меня, как водится, до автостанции, а она находилась на самой окраине Козьмодемьянска. По собственной дурости, я почему-то решила пойти в центр пешком. Идея, мягко говоря, была идиотская – до центра я чапала долго и упорно. Сначала мне встречались самые обычные деревенские дома, а в центре вдруг откуда-то появились бетонные пятиэтажки с кучей всяких магазинов. Если честно, то Козьмодемьянск я представляла совсем другим – маленьким и провинциальным. А он оказался большим и вытянутым. Про музеи же вообще тут никто ничего не знал. Но, как известно, язык до Киева доведет. И вскоре нашлась бабушка, которая просветила меня, что все исторические и туристические достопримечательности находятся в старом городе у набережной.

И вот, я спускаюсь к ней. Козьмодемьянск стоит на высоком берегу Волги, поэтому к набережной ведет крутая тропа, местами превращающаяся в дорогу, иногда даже со следами асфальта. И тут город, наконец, предстает предо мной в том виде, в каком я и ждала его лицезреть: со старыми одно- и двухэтажными купеческими домами, с пятиглавым красавцем-храмом, с церквушками, с уютной зеленью рябин и яблонь вдоль всех улиц, с памятником погибшим в войну, с кошками, с редкими прохожими, с жителями, что-то пилящими у себя во дворах и гоняющими с проезжей части коз…

Музей первый. Юмора. Как я уже говорила, моей целью были музеи. И из четырех я посетила три. Первый из них – музей юмора – я нашла почти сразу: там шел ремонт! Впрочем, меня благосклонно пустили внутрь, и я осмотрела несколько залов. Задумку организаторов я оценила. Сплошь и рядом радовали глаз сюжеты из «12 стульев» и «Золотого теленка». Вот, к примеру, маленькая лодочка, в которой по реке (ее изображает шахматная доска с фигурами) сматываются от разгневанных жителей Васюков Ося и Киса. Вот Васюкинский нарпит – столик с бутылками, тарелкой, весами с засохшими беляшами на чаше и прейскурантом цен. Прейскурант, кстати, тоже не хухры-мухры, в нем — графы с названиями блюд, обычной ценой и ценой буфетчика. Вот стулья с аукциона. Восковые фигуры Остапа и Шуры Балаганова за столом. Всякие фразы и выражения из прославленных в миру бестселлеров. Музей безусловно хорош. Но юмору почему-то посвящен он не весь, а лишь его несколько залов. В остальной же части – какие-то картины, статуэтки и шаржи, к делу явно не относящиеся.

Зато именно здесь я познакомилась с директором музея «Марийская деревня», и она согласилась проводить меня и показать мне его. А пока мы шли (до «Марийской деревни» путь был не близок), рассказывала о Козьмодемьянске. Директорша сама оказалась марийкой и всю жизнь прожила в Козьмодемьянске. Прекрасно помнит, как раньше сюда чуть ли не десять раз на дню причаливали теплоходы с экскурсиями, а сейчас их всего два-три, да и те круизные. Впрочем, на жизнь директорша не жаловалась. Наоборот, говорила, что город год от года хорошеет и развивается. И не беда, что почему-то здесь нет ни одного кафе: был ресторан «Киса» да закрылся, второй, «На дне», находится где-то на отшибе. Откроют, мол, и все будет хорошо.

Музей второй. Марийская деревня. В республике Марий Эл марийцев живет примерно 43 процента. Делятся они на три диалектно-культурных вида: горные, луговые и восточные мари. Их язык относится к финно-угорской группе, и ЮНЕСКО занесло его в список исчезающих, потому как на нем сейчас мало кто говорит. Но о том, почему так случилось, я расскажу немного позже. А пока поведаю о горных мари, потому что именно они живут в Козьмодемьянске.

В целом, Марийская деревня – это практически реальная жилая деревня только без людей: примерно, как архитектурно-этнографический музей в Костроме. То есть, тут есть дома, дворовые постройки, колодец и даже мельница, и во все это можно заходить и осматривать. Внутри — не пустые стены. Например, в комнатах марийского дома стоят шкафы, детская кроватка под покрывалом, прялка, цветы на подоконниках. В хлеву разбросано свежее сено, как будто хозяин только что вышел на двор. Впечатлили меня летняя кухня на голой земле без пола, сарайчик для хранения всякого огородного инвентаря с коллекцией светильников, пасека с настоящими ульями и, конечно, мельница. Мельница оказалась вообще супер реальной, даже с настоящим зерном в бочках и ведрах и жерновами разной величины. А еще был музей марийской одежды. Делалась она раньше из домотканого холста, сукна и шкур. Женский национальный костюм включал в себя рубаху, передник, внимание! – штаны, кафтан, шапочку и кожаную или лыковую обувь! Для красоты все это вышивалось потрясными узорами. А еще марийцы шили себе шубы из овчины со сборками сзади – прямо-таки почти по современной моде. Они назывались эжга.

Кстати, насчет названий. Все здания, строения, а порой, и предметы быта в Марийской деревне были подписаны. Русскими буквами, но на марийском языке, чтобы народ мог прочитать. Правда, запомнить какие-либо названия очень сложно, уж больно они заковыристые. А с языком тут приключилась вот какая история. Во времена Золотой Орды марийцы умудрились наладить союзнические отношения с татарами. Но, не смотря на то, что потом они образумились, задружились с русскими, и на их территории часто стали идти бои между русскими и татарами, Иван Грозный прежней дружбы с татарами марийцам не простил и по-своему их приструнил. Горных взял под контроль Москвы, а луговых заставил платить дань. Ну, а потом тут началась колонизация русскими. Естественно религии дело тоже коснулось. Из-за насильственной христианизации мари-язычники чуть не вымерли: они бросали свои деревни и уходили в леса. Но при Петре Первом их жизнь потихоньку стала налаживаться. Петр оказался большим демократом и даже открыл марийские школы. Но это, честно говоря, не сильно помогло. В очередной раз решили взяться за марийцев только после революции. Но тут и начались проблемы с их языком. Сначала подумали, что главный диалект марийского языка выбирать не стоит и оставили все три диалекта, на которых они общались. А в результате это привело к умерщвлению языка в целом. Сейчас, правда, язык начали возрождать, даже газеты на нем выходят. Но идет это с большим трудом. Народ все равно по-русски говорит.

Такая, вот, история…

Музей третий. Купеческого быта. Даже само расположение этого музея заслуживает внимания. Находится он просто в шикарном деревянном старинном доме. Раньше в нем жил купец по фамилии Губин. После революции он со всей семьей и со всем своим ценным скарбом эмигрировал во Францию, в Козьмодемьянске больше не появлялся и на жилплощадь не претендовал. Потому-то и устроили тут музей. Хранится здесь всякая купеческая мебель, зеркала, покрывала, одежда, картины, посуда – в общем, как везде. Но, что самое интересное, в одном из залов я встретила юную художницу, которая за мольбертом рисовала музейно-купеческую обстановку. Вот такого я точно нигде раньше не видела!

На сим с Козьмодемьянском я распрощалась и снова вернулась в Чебоксары.

14. СМУГЛЫЕ И КАРЕГЛАЗЫЕ

Почему-то, как только я добралась до Чебоксар, друзья начали одолевать меня СМСками. Всех интересовал один и тот же вопрос: как выглядят чуваши? С чего это вдруг всех заинтересовало, не спрашивайте. Что тут сказать? На мой взгляд, их вообще сложно отличить от славян. Разве что, лица чуть смуглее, глаза чаще карие и волосы каштановые. И, безусловно, чуваши очень симпатичные.

Но, к сожалению, у меня был только один вечер, чтобы познакомиться с их республикой. Точнее, даже не так. Всего лишь один вечер, чтобы познакомиться с ее столицей – Чебоксарами. Правда, знакомство это состоялось, я считаю, на высшем уровне.

На свет Чебоксары появились в 1555 году. Именно тогда Иван Грозный приказал построить тут крепость. И хотя сейчас от нее ничего не осталось, кроме единственного собора – Введенского, не суть — других старинных достопримечательностей здесь все равно хватает. Но главное, что мне понравилось в Чебоксарах – это их настоящая столичность! Огромный, красивый, современный и благоустроенный город с множеством парков и скверов. Меня по-хорошему удивило, что большинство, если не все, названий здешних улиц и организаций (например, Чувашского конгресса или Национального музея, что сразу бросилось в глаза) продублировано на двух языках: русском и чувашском. Да и народ говорит здесь не только по-русски. Так, в Чебоксарах чувашский язык я слышала гораздо чаще, чем, например, марийский в Марий Эл. Правда, понять его совершенно невозможно. 🙂

Для собственных праздных прогулок жители города выбрали две улицы – Арбат и набережную вдоль Чебоксарского залива. Арбат, на самом деле, может быть, и называется официально как-то иначе, но все настолько привыкли к этому народному названию, что даже вывески здесь висят с исключительно «арбатской» наклонностью. Например, «Кафе на Арбате» и прочее. Красивые дома, фонари, деревца, куча бутиков, магазинов, кафе и ресторанов. Масса гуляющих людей. Художники, рисующие портреты на заказ. В общем, все, как на типичном Арбате. В отличие от московского, он разве что идет немного вверх и начинается от набережной.

А набережная в Чебоксарах вообще шикарная. Ее тут настолько мощно отремонтировали, что теперь на ней хоть танцуй! Она, в принципе, даже и не набережная вовсе, а площадь у залива – причем не абы какая, а Красная площадь! На ней народ облюбовал аттракционы. На самом заливе – водные велосипеды и лодки. С воды струями вверх бьют фонтаны, а через залив, в этом месте больше похожий на реку, перекинуты пешеходные мостики с арочными крышами из гирлянд. Но главная здешняя достопримечательность, символ республики – это грандиозный монумент чувашки в национальном костюме, раскинувшей в гостеприимном порыве руки. Стоит монумент на холме, а к нему ведут многочисленные ступени, по обеим сторонам от которых разбиты клумбы с цветами. В общем, очень впечатляюще!

Еще я посетила Свято-Троицкий действующий монастырь. Он здесь тоже неподалеку – на перешейке между Волгой и Чебоксарским заливом. Попала я в него очень удачно. В тот день был праздник Святой Троицы, поэтому в монастыре было очень красиво. Верующие украсили изнутри главный храм березовыми ветками и даже небольшими деревцами. Заходишь в него и попадаешь в царство божественного лета – ощущаешь себя, словно в лесу…

Ну, и, наконец, насладившись духовной пищей, я решила отведать пищи обычной. А главное – познакомиться с чувашской национальной кухней. Конечно, в Чебоксарах наверняка нашлось бы множество специальных ресторанчиков для такой благородной цели. Но время было уже позднее, и я зашла в первое попавшееся приличное с виду кафе под названием «Панорама». Было оно простенькое, но чувашские блюда имелись там в ассортименте. В общем, пустилась я во все тяжкие и съела аж целых два блюда: суп и жаркое по-домашнему. Суп был прелестен, назывался он какай-шурпи. Чуваши готовят его из крупы с большим количеством мелко порезанных внутренностей: куриной и говяжьей печени, сердца, легких — с всякими приправами. Суп получается густым, наваристым, очень вкусным и сытным. Жаркое по-домашнему тоже оказалось неплохим. Подали мне его, как и полагается, в горшочке. Правда, мяса там было не так уж и много. В основном оно состояло из овощей. Но приготовлено было на славу и получилось не менее сытным, чем какай-шурпи. Так что, и в качестве поваров чуваши мне очень приглянулись.

15. ЧИМАРИ КУЧЕДАЛМАШ И ПРОЧИЕ ОРИГИНАЛЬНОСТИ

А следующим утром я уже ехала еще в одну столицу, в главный город Марий Эл – Йошкар-Олу. В этот раз дорога была недальней, всего полтора часа на рейсовом автобусе, и я у цели. Основали Йошкар-Олу в 1584 году. Правда, в то время ее еще так никто не называл. Это была небольшая крепость Кокшажск на реке Малая Кокшага – притоке Волги. Позже город начал расти, его переименовали в Царевококшайск да так и величали до самого 1919 года. Затем революционеры тоже внесли свою лепту, город стал называться Краснококшайск, а потом и Йошкар-Ола, что в переводе с марийского значит Красный город.

Перед этим путешествием я, как водится, собирала в интернете информацию о местах, которые собиралась посетить, в том числе, и о Йошкар-Оле. И, надо сказать, отзывы об этом городе мне попадались сплошь негативные: мол, грязно тут, неблагоустроенно, и никто ничего делать не хочет, чтобы стало красиво. Ага, как же, авторы отзывов явно не бывали в Юрьевце!!! Йошкар-Ола показалась мне вполне милой и привлекательной: очень зеленой, с нормальными домами и дорогами. И здесь, как и в Чебоксарах, чувствовался дух столичности! Конечно, справедливости ради, замечу, что кое-где все еще велись строительство и работы по благоустройству. Но они именно, что велись, то есть не были остановлены, и дело явно делалось.

В центр города я доехала на троллейбусе и вышла рядом с многоэтажной, построенной в советском стиле гостиницей «Йошкар-Ола» и каким-то рынком. Никаких достопримечательностей в округе не наблюдалось.

«Может, это не центр?» — подумала я.

Я подошла к какому-то киоску, рядом с которым полная женщина торговала ландышами.

«Не подскажете, где центр города?» — спросила я.

«Здесь. У нас, где рынок, там и центр», — засмеялась она.

«Ээээ, как-то непохоже!».

«А у нас просто ничего интересного нет!».

«Да быть такого не может!» — подумала я.

«Где же у вас люди гуляют?»

«О, это в парке!» — оживилась женщина и рассказала мне, как пройти.

Был День России, а значит, и народные гулянья, которые его всегда сопровождают, и которые были мне, признаться, как нельзя кстати. Уж очень хотелось посмотреть, как зажигает народ в других городах.

По дороге к парку обнаружилась и первая йошкар-олинская достопримечательность – премилый памятник Пушкину в небольшом сквере. А еще я проголодалась и попыталась найти кафе. Но вот тут-то меня ждало разочарование. Интернет гласил, что с общественными едальнями в Йошкар-Оле большая напряженка. И сие оказалось правдой – единственное кафе затрапезного старосоветского вида по имени «Рассвет» мне встретилось лишь у входа в парк.

Это было «мощное» кафе. В нем предполагалось обслуживание официантами, но из еды имелись только сосиски и пельмени в пластиковых тарелках. Зато здесь, похоже, собрались представители всех йошкар-олинских слоев населения: две семейные пары с детьми, компания молодых ребят, трое мужиков с пивом, две дамы делового вида в возрасте слегка за тридцать и… алкоголичка, приютившаяся за дальним столиком – ей посетители кафе относили всю свою недоеденную трапезу, и она ее с удовольствием поглощала. Негде людям перекусить, вот и собираются все в одном заведении.

Ну, а парк – вполне презентабелен. У его входа стоит грандиозная стела в память о погибших в войну. А чуть дальше мемориал пострадавшим от радиации с перечислением городов, где произошли выбросы, и вечный огонь. Веселье в парке уже началось. Причем народа было столько, что казалось, что сюда пришли все жители города. И еще, что у них у всех дети! Детей было неимоверно много. В общем, праздник чувствовался.

В парке открыли площадки, где развлекали народ: проводили конкурсы, перетягивали канат, поднимали на спор гири, рисовали на асфальте рисунки, катали на аттракционах. Аттракционы, правда, были очень древние, еще такие, как в моем детстве: всякие «Паровозики», «Кораблики», «Карусели», «Центрифуги», — но спросом они все равно пользовались. Не обошлось и без «Единой России». Эти деятели пели со сцены частушки, а праздник вели на двух языках – русском и марийском.

Я же прошла парк насквозь, а когда вышла с другой его стороны, то увидела, что отсюда начинается длинный пешеходный бульвар с каскадными фонтанами. По нему можно идти часами. Бульвар тянется чуть ли не через весь город, приводит к мосту через реку, а потом продолжается в спальном районе.

Но в парке было веселей, и я вернулась. Еще утром я заметила здесь много женщин в национальных марийских костюмах — белых платьях или юбках с блузками и фартуках, которые по всему фону были расписаны-расшиты яркими оранжевыми, желтыми, красными и голубыми цветами и узорами. В общем, оказалось, что эти тетечки устроили свои национальные гуляния и, на мой взгляд, зажгли круче всех. Сначала был марийский концерт, потом танцы. Причем, танцевать могли все желающие, ибо национальный танец мари не отличался какими-либо особенно сложными па. Являл он собой круговое движение – что-то вроде хоровода, с притопываниями и разводами руками в стороны. А неподалеку на травке марийцы мужчины показывали свою национальную борьбу. Называется она чимари кучедалмаш. Двум борцам вокруг талий завязывают на узлы полотенца. По сигналу судьи они бросаются друг к другу, хватаются за эти полотенца и стараются повалить. Кто первый справится, тот и молодец! При этом браться за другие части тела или детали одежды соперника не разрешается. Я посмотрела несколько раундов. Сначала боролись дети, потом подростки и, наконец, взрослые. В общем, скажу я вам, весьма эффектное зрелище.

Вот так и отметили День России в городе Йошкар-Ола. Не сомневаюсь, что вечером здесь был салют.

А я вечерним поездом отправилась домой. На этом закончилось мое путешествие по семи городам на восьми автобусах и одном вертолете.

Только для www.tours.ru Использование материала только с разрешения автора.