Красный период.

Это промежуток жизни длиной в 23 года. С 1560-1583.

К слову сказать, царя никогда не покинет вечная подозрительность. Он ничего не забыл и не будет забывает. Он не умеет забывать. Он помнит всё.

Его характер – не поддается логическому пониманию, и никакой расшифровке. Мотивы его поступков ведомы только ему. «Характер Иоанна есть для ума загадка», — пишет Карамзин. «От природы он получил ум бойкий и гибкий, вдумчивый и немного насмешливый, настоящий великорусский московский ум», — пишет Ключевский. «Жестокость и властолюбие византийских императоров, коварство хитроумных московских князей, темперамент и отвага литовских кондотьеров – гремучая смесь… Иван уже не волчонок – тигр!» — пишет Радзинский.

Ещё в свой «светлый» период он показывает нрав. Друзей, воспротивившихся его планам – Адашева и Сильвестра – он «обезвреживает». Первого отсылает в наместником в Ливонию, где тот в одночасье меняет земную жизнь на небесную. А второго на Север в Кирилло-Белозерский монастырь. «Избранная рада» рассыпается.

Псковитянам, пришедшим с жалобой на своего князя-наместника он самолично «палит бороды… поджигает их свечой… велит класть нагими на землю и топчет их…»

«Холопы забыли своё место!»

Главный ключ к пониманию его характера – актерская природа его ума. Ивана называют лицемером. Он буквально на глазах раздваивается – был одним человеком, становится другим. А всё потому – что с детских лет усвоил. Нужно заставить себя бояться. А для этого, хороши все методы. Актерство – смена маски – отлично.

Поэтому он устраивает одну проверку. Внезапно заболевает. Вот только что был молодой и красивый, а теперь уже еле дышит, лежит стонет и прерывающимся голосом просит бояр целовать крест его малолетнему сыну…. Длинобородые бояре ещё не просекли фишку, поэтому не начинают откровенно печалиться, а сразу же переходят к радостному обсуждению претендента на царство. «Не хотим пеленочника, а хотим князя Владимира Старицкого!». Слово не воробей – вылетело, не поймаешь. У его постели уже стоят будущие опричники, которые слушают, «замечают имена» и записывают, записывают…. Царь, также внезапно как и заболел резко выздоравливает. Заходят, а он уже «сидит на ложе, и со смешком объявляет, что Бог его исцелил…».

Ему 30 лет, и он полон сил. Вновь женится. Выбор на этот раз экзотический. Жена — черкесская царевна Мария Темрюковна – дочь кабардинского князя Темрюка.

«Черная женщина» – с черными волосами, с глазами словно горящие уголья, «дикая нравом, жестокая душой»…. Восточная красота, темная чувственность и бешеная вспыльчивость…. Во дворец пришла Азия». А в душу Ивана заходит жажда крови.

Начинаются казни.

Князь Репнин – отказывается на пиру одеть маску скомороха и плясать. Убит в церкви во время молитвы. Князь Кашин, его друг, и тоже воевода – зарезан. Боярин Казаринов-Голохвастов спешно стрижется в схиму, но и его казнят. Князь Оболенский-Овчинина возмущенно намекает царю на слишком тесную «дружбу» с красивым Федором Басмановым – и его тоже режут. Как и воеводу Шереметева. Ефросинью Старицкую, мать родного дяди, насильно подстригают в северный монастырь.

И бояре начанают сматывать удочки, и потихоньку перебегать в другие княжества, за границу. Кто в Польшу, кто в Литву. Никому не хочется оказаться на колу. Кому-то попытки бегства удаются – боярам Колычеву, Пухову-Тетерину, Сарохозину. Кого-то отлавливают на границе, но пока прощают – князей Глинского, Шереметева, Фуникова, Курлятева.

Близкий друг царя князь Андрей Курбский, прощается с женой и малолетним сыном, и уезжает к польскому королю. Что это? Измена или человек просто не ждёт, когда ему воткнут ножичек в бок, и спасает себе жизнь? Историки судят по разному.

Курбский передаёт Грозному письмо со своим слугой Василием Шибановым. «На глазах народа Иван берет письмо, а потом молча пробивает ногу посланца острым концом своего посоха. И, опираясь на посох, неторопливо читает послание князя Андрея».

Больше таким способом писем Ивану никто не передаёт. Их теперь подкидывают, «подметывают».

Иван отвечает Курбскому тоже письмом. Тут интересный момент. Те, историки, которые за «ЗА» Грозного пишут так: «Мы советуем обратиться к первоисточникам, почитать тексты, написанные самим Иваном Грозным. Он проявляется в них, как серьезный политик, мудрый и справедливый».

Действительно, его письмо – это страстный монолог. Он, видимо, диктует – льется его живая речь. И, в письмах он возможно и проявляется, и как «мудрый», и как «справедливый». Уж чего, чего, а язык у него был подвешен на все сто. Да и сам, чай, не дурак, в целом-то. А што слова? Слово дал, слово забрал обратно. Какой с него спрос – он Ца-а-рь.

Но, начинается уже час Икс.

Зимой, 1564 – Иван Грозный уезжает из Москвы. …Бесконечные сани везут царское имущество, казну, и главное – государственный архив. В царских санях сидит Иван со своей «черной женой»…. Рядом с царем едут его новые друзия – Алексей и Федор Басмановы (отец с сыном), Григорий Бельский по прозвищу Малюта Скуратов….

Они направляются в Александровскую Слободу.

Едут туда целый месяц. По пути Иван пишет две грамоты. Их зачитывают в Москве на Красной площади. В первой грамоте – перечисляет список измен князей и бояр, воевод и дьяков, архимандритов и игуменов. Во второй — объявляет московскому простонародью, что зла на них не держит, «ибо вин за ними нет никаких». И сбоку приписка – с боярами-изменниками жить не желаю, до свидания люди добрые, не поминайте лихом, ваш царь-батюшка.

Народ в шоке.

Русским «легче представить страну без народа, чем без царя». «Все замерло, столица мгновенно прервала свои обычные занятия: лавки закрылись, приказы опустели, песни замолкли…». Народ у нас ведь добрый, и правду любит, и жалеть любит и умеет. А тут царя родного обидели!

Гениальная театральная постановка!

Дальше всё разыгрывается как по нотам. Делегация из Москвы ползёт на коленях, хватает край царской шубы, орошает слезами и просит государя вернуться. Царь поначалу отнекивается, потом «так уж и быть» — соглашается. Но с условием.

«Тут надо кое кого покарать, и нужно, чтобы церковь не вмешивалась», – так, наверное, сказал.

«Что хочешь делай батюшка, хочешь карай, хочешь лебедей с медом ешь, воля твоя царская, вернись токмо к людишкам твоим покинутым, мы глаза на всё закроем», — так, наверное, ответили.

Так начинается Опричнина.

1565.

Продолжение следует.

(с) http://www.pamsik.ru — здесь размещены полные версии наших рассказов и фото

http://pamsik.livejournal.com – новые фотографии из путешествий

Авторские права на текст полностью принадлежат автору — НатА. Полное или частичное воспроизведение, копирование, тиражирование текста на любых носителях, в т.ч. на Веб-сайте, возможно только при обязательной гиперссылке на сайт и упоминании имени автора.