Иран. Путешествие вверх тормашками… Часть 2

«Вы знаете, у нас очень плохой курс пересчёта при оплате долларами; лучше бы Вам сходить поменять валюту, а потом уже расплатиться — так будет для Вас гораздо выгоднее», — часто ли услышишь из уст обслуживающего персонала такую фразу?

А вот средних лет иранка за стойкой отеля, мило улыбаясь, так мне и заявила. Казалось бы, что ей стоило молча принять мои денежки по курсу гостиницы (9200 за доллар), после чего сменять их намного дороже (9870), да вот поди ты…

В общем, я оставил рюкзак в холле и двинулся уже знакомой дорогой к обменным пунктами на улице Sepah, где без труда разжился целой пачкой иранских купюр в обмен на пару бумажек с американскими президентами. Спустя ещё четверть часа расчёты с гостиницей были завершены, и теперь предстояло проделать дорогу до Язда, где у меня была запланирована следующая остановка.

Сделать это, впрочем, оказалось несколько труднее, чем я предполагал…

То есть сперва дела пошли вполне гладко: появившись на автобусной остановке почти на углу Amadegh и Abbasi, я обнаружил, что транспорт к ней подходит постоянно и даже останавливается где положено: тут не Египет, где необходимо сигать на ходу. Вот только оставалось решительно непонятно, какой же конкретно маршрут мне нужен? Но я совсем недолго раздумывал над расписанием автобусов — проще всего было для начала купить билет, да заодно и выяснить, что к чему у продавца, обретавшегося тут же, в своём киоске. Он, правда, продал мне зачем-то сразу три квитка номиналом по 300 на 1000 реалов, но зато указал, что подошедший автобус не мой, а следующий наоборот, мне сгодится. Следуя этим указаниям, я влез внутрь, и тут же, к счастью, освободилось место у окна, так то не пришлось стоять в узком проходе с рюкзаком: по 2 сиденья с каждой стороны не оставляют места для движения. Теперь можно было осмотреться.

Лично мне показалось, что исфаханские автобусы будут покомфортнее и получше тегеранских, хотя не столько я ездил по иранской столице общественным транспортом, чтобы рассуждать на сей счёт с полной уверенностью. Тем не менее, антураж автопарка Исфахана несколько напоминает венгерские «Икарусы» — довольно просто, сравнительно чисто и только места, по-моему, маловато. Естественно, салон делится на две части, в первой мужчины, во второй, за поручнем, женщины; в среднюю дверь можно выйти с обеих половин, в переднюю только из мужского отделения. Тут, между прочим, возникает вопрос — как быть с оплатой проезда? Ладно, мужчины при выходе отдают водителю билет, а как поступать дамам? Оказывается, те после того как выйдут, должны пройти по улице до первой двери и там передать свой билетик. Честный народ, что ещё сказать…

Итак, добраться до исфаханского автовокзала довольно просто, главное — не прозевать нужное место, потому как автобус может долго плестись, останавливаясь на каждом углу, после чего выдать перегон на километр с гаком. В общем, определить, где следует бросаться к двери, можно по виадуку, под которым весь транспорт съезжает вниз. Вот как впереди снова покажется белый свет, и вдали замаячит пешеходный мост над трассой, тут и надо выходить — по мосту только и можно перейти, потому как на шоссе всю дорогу украшает разделительный забор.

До этого места мои замыслы успешно воплощались в жизнь, но стоило мне вступить на территорию терминала, как начались непредвиденные проблемы. К моему изумлению, при слове «Язд» все кассиры принимались смущённо краснеть и прятать глаза, словно я просил у них билет до Тель-Авива. В одном месте был вечерний автобус, в другом ночной, остальные ничего предложить не могли. Ситуация начинала становиться скверной, когда один из иранцев предложил мне пройти за угол терминала и попытать счастья в офисе компании «Hamsafar». И он был прав — у этой конторы имелся дневной рейс, и мне даже повезло ухватить одно из последних мест, номер 43 из 45 возможных; стоимость 35000 риалов. Интересно, что когда я оплачивал билет, иранец за стойкой деликатно поинтересовался, не буду ли я слишком огорчён, если мне придётся сидеть в самом последнем ряду у окна. На всякий случай я не стал признаваться, что место у окна само по себе для меня перевешивает номер ряда, и даже позволил себе слегка похмурить брови, но потом несколько недовольно кивнул — всё равно вариантов не оставалось. На том мы и поладили, после чего я уселся поудобнее (то есть неподалёку от громадного обогревателя) и принялся пополнять путевые заметки в ожидании отправления.

Ждать пришлось добрых полтора часа, по истечении которых под посадку прибыл автобус, проходивший по всем документам как «супер». Увы, никаким супером тут и не пахло: достаточно сказать, что мне досталось кресло с отломанным столиком и неработающим отверстием для кондиционера…

С другой стороны, жаловаться на условия поездки было бы просто грешно: основываясь на опыте, извлечённом из путешествия по Ближнему Востоку, можно было предположить, что в Иране творится нечто, подобное Иордании — ничто, ну ничто не предвещало иного. Тем не менее, оказалось, не так страшен чёрт как его малюют: взять хотя бы общую культуру быта. Иорданцы, например, курят в автобусах только так, и ничьи замечания их не трогают: «Вэлком ту Джордан!» Иранцы — совсем другое дело, и за всё время моих переездов лишь один раз нашёлся какой-то гражданин, решивший покурить украдкой на заднем сидении автобуса. Я, естественно, тут же учуял табачный дым, равно как и мои попутчики, так что наше возмущение вышло коллективным. И что иранец? Мигом затушил сигарету и принялся на все лады извиняться, «шайтан, дескать, его попутал»; иорданец в такой ситуации и бровью не повёл бы…

И вообще, попутчики отнеслись к моему присутствию в салоне очень доброжелательно, и кое-кто пытался угостить меня вафлями. Я, конечно, с вежливой улыбкой отказался, поскольку не считаю возможным питаться за счёт местного населения, а никакой еды взамен предложить на тот момент не мог. Тут, кстати, уместно вспомнить про занятный эпизод, произошедший со мной в одном из супермаркетов, куда пришлось заглянуть чтобы пополнить запасы питья и купить что-нибудь к чаю. Я, значит, выбрал себе сок и печенюшки, после чего вместе с остальными покупателями чинно встал в очередь к кассе. Вот только стоять в этой очереди мне не пришлось: как только кассир меня заметил, то мигом скомандовал соплеменникам что-то вроде «Хореджи вперёд, пропустите гостя страны», и я прошёл без очереди. Уж не знаю, что сподобило кассира так поступить — может, общая доброжелательность, а, может, перестраховка: когда я выходил из дверей, то определённо слышал общий вздох облегчения, причём коллективный, как персонала, так и клиентов…

А чуть раньше случился другой занятный эпизод, имевший место в одной из закусочных, разбросанных там и сям в центре Исфахана. Я днём ранее заходил в это заведение и приобрёл там здоровенный сэндвич а-ля гамбургер, исключительно питательный и вкусный. С одной стороны, не очень понятно, отчего так: вроде как вкладываемые внутрь ингредиенты не должны бы сочетаться — ну кто в здравом уме будет смешивать воедино капусту со сметаной и солёные огурцы? С другой стороны, всё это в сочетании со свежепожаренным шматом мяса даёт удивительно сытный эффект; пишу, и прямо слюнки текут от воспоминаний. Итак, возвращаясь из очередной прогулки в отель, я специально сделал крюк и добрался до конкретно этой закусочной — от добра добра не ищут. Что интересно, продавец меня сразу узнал, поприветствовал и показал, что сейчас, мол, всё сготовит. При этом, однако, он, видимо, что- то сказал стоявшим перед прилавком покупателям, потому как они заозирались и с любопытством стали меня изучать. Видать, нечасто в их краях попадаются иностранцы, да ещё и постоянные покупатели.

Тут можно отметить, что иранцы могут относиться к гостю страны по-разному, но лично я нигде не отметил злобы или недовольства; даже попытки надуть не припомню. Бывает, нельзя отрицать, встречаются хитрецы, желающие под мирное общение замаскировать свой нехитрый бизнес. Вот одни такой прицепился ко мне возле площади Имама, и ну расспрашивать, откуда я и всё такое. Ну а под конец выяснилось, что у него есть лавка ковров, так не зайдёт ли его новый друг взглянуть на замечательный и совершенно уникальный товар? Друг, к сожалению для иранца, лишним временем не располагал и рассматривать ковры совсем не собирался, так что на этом мы вежливо расстались. Другой крендель познакомился со мной примерно в том же стиле, только приглашал он не на дегустацию ковров, а на экскурсию по окрестностям, как водится, «вери чип»; даже визитку оставил, так что если кому нужны исфаханские контакты, обращайтесь…

По моим подсчётам, примерно каждый третий обращающийся к иностранцу затевает что-то своё, и всё же основная масса населения общается без всякой задней мысли, просто ради интереса. Со мной произошёл вообще анекдотический случай: пока я брёл по речному берегу, мне на глаза попалась лодка с гребцами, точнее, с гребчихами — всё как положено при академической гребле: уключины, вёсла, тренер на корме. Только все участники мероприятия закутаны с головы до ног. Помнится, было даже разбирательство на подобную тему: могут ли правоверные мусульманки принимать участие в соревнованиях по плаванию, прыжкам с трамплина и другим водным видам спорта. Высокоучёные мужи, надлежащим образом истолковав коран, вынесли решение: ничто не препятствует девушкам соревноваться в бассейне, только они должны быть соответствующим образом одеты. Естественно, в платки и балахоны…

Ну вот, снял я всю эту команду «чёрные жемчужины» тайком из-за ёлки и пошёл было дальше, как изгиб дорожки вынес на меня двух девушек довольно разбитного вида, что-то жевавших прямо на ходу. На протяжении пары сотен метров мы потихоньку сближались, с любопытством глядя друг на друга и улыбаясь. А вот когда мы поравнялись, одна из девиц с радостным хохотом предложила мне ложку засахаренной вишни, целую коробку которых эта парочка тащила в руках. Я так опешил, что даже не сообразил поблагодарить, просто улыбнулся с набитым ртом и пошёл в умопомрачении дальше. В сознании смешались две главные мысли: «вернуться и познакомиться» соседствовало с перспективой «попасть в полицию за совращение». Нравы-то на Востоке по части наказаний самые непринуждённые. Вот, например, халиф из рода Фатимидов по имени Аль-Хаким имел привычку прогуливаться среди своих подданных и оперативно устранять замеченные непорядки. Чаще всего виноватый подвергался публичному содомированию, для чего при халифе имелся специальный чернокожий раб; пока он исполнял приговор, сам правитель обычно изволил прижимать голову жертвы к земле царственным сапогом…

А вот история уже из Нового времени: персидский купец, возвращавшийся из Кабула, был ограблен в долине близ Нисхапора и принёс жалобу государю. Свидетелей не оказалось, кроме раскидистого дерева, под которым и произошло нападение. Надир-шах тогда приказал отправить двух палачей сечь дерево до той поры, пока оно не выдаст сообщников или не вернёт украденного. Не прошло и недели истязаний, как все вещи купца нашлись поутру подброшенными на место преступления: бандиты были испуганы странным повелением наказать даже бездушную вещь и содрогнулись от мысли об ужасающей казни, что ждёт их в случае поимки.

В общем, я так и не решился что-нибудь предпринять — вишни, конечно, съел, но не более того. Бережёного бог бережёт…

Вообще, упомянутая прогулка была, можно сказать, наполнена чудесами. Вот передо мной раскинулись просторы речки Занд, через которую переброшены знаменитые исфаханские мосты. Спору нет, далеко не все они так изящны, что заставляют остановиться глаз: примерно половина переправ красотой не блещет, зато остальные… И жемчужиной среди других является мост Шахрестан, который по идее должен исключительно шикарно смотреться вкупе со своим отражением в воде. Смотрелся он, поверьте, и вправду шикарно… Только с водой оказалась беда. Я не шучу: когда мне понадобилось оказаться на другом берегу, чтобы посетить, пардон за подробность, туалет, то я преспокойно прошёл по руслу аки посуху; только в одном месте пришлось сделать пару шагов по камушкам, заботливыми руками набросанными посреди едва ли метровой ширины потока воды. Один из иранцев объяснил это малым количеством снега, выпавшего в горах этой зимой (всего 70 процентов от нормы) и очень сокрушался по этому поводу, предвидя летнюю засуху. Меня же больше всего в тот момент беспокоило будущее состояние атмосферы города: оказавшись на левом берегу, я попал на подветренную сторону, отчего все запахи пересохшего русла навалились вдруг и сразу; судя по всему, Исфахан сливает свою канализацию прямо в реку — прискорбный факт, коли это действительно так. А вот туалет, если вернуться на грешную землю, оказался вполне цивильным, даром что вместо унитазов проём в полу, зато туалетная бумага имеется…

Продолжая прогулку, я постарался побыстрее продвинуться к заветному мосту, в чём и преуспел, запечатлев сооружение со всех сторон. Надо было бы теперь возвращаться обратно, но меня заинтриговал вид двух громадных павильонов, куда то и дело ломился народ. Оказалось, это книжная выставка-ярмарка, на которой обложки бородатых дядей в чалмах соседствуют с какими-то детскими раскрасками и учебными пособиями по английскому. Не то, чтобы это всё было шибко интересно, но окунуться в мир местной культуры таким неожиданным образом показалось мне интересной идеей, так что где-то с полчаса я бродил между секциями, вызывая старательно скрываемый интерес как продавцов, так и покупателей.

Ну а дальше был обратный переход в центр города, и как раз в это вечернее время я сделал несколько, с моей точки зрения, удачных кадров, засняв мосты в подсветке, благодаря которой их изящество высветилось особенно ярко.

Всё это благолепие резко контрастировало с предыдущим днём, когда я предпринял прогулку по южному берегу, перебравшись на него через Maman bridge и лелея надежду познакомиться получше с армянским кварталом, чьи дома, улицы и переулки расположены чуть западнее основной оси Исфахана. Поначалу дела спорились, и я довольно бодро проделал значительный отрезок пути, топая через кварталы, пока не выбрался на берег почти возле самого моста. Ничего особенно интересного за всё это время я не обнаружил, разве что ознакомился с обычаями жизни аборигенов. А вот чуть похоже мне попался какой-то особенно феноменальный субъект, шнырявший по обмелевшей реке словно по суше и намочивший штаны до колена. Дядя, однако, ничуть не смутился ущербом, и через короткое время вернулся на середину русла уже с велосипедом, который и проволок за собой тем же маршрутом в обратном направлении. Поистине, это был какой-то совсем уж странный субъект: переходил-то он вброд в сотне метров от моста…

И вот после этого занимательного эпизода всё пошло наперекосяк: добравшись до армянского квартала я едва успел узреть статую первопечатника, как солнце куда-то подевалось, ветер стал дуть совсем не по-детски, и пошёл противный мелкий дождь, а потом Исфахан вдруг начал швыряться снегом, как будто мы с ним давеча не подружились, как будто нынче с утреца не он светил солнышком. Да, вот так ни с того ни с сего город вдруг забыл законы гостеприимства, так что когда я брёл через мост, меня чуть не сдуло в реку, так что только оказавшись в нагретой комнате, я смог малость расслабиться…

Из-за этой хамской выходки погоды мигом пошли прахом мои замыслы по второй половине дня посетить качающиеся минареты на западной окраине города. Увы, остаток дня пришлось сидеть в номере и только голод выгнал меня на улицу в тот промежуток, когда стихия чуть угомонилась. Целью этой вылазки была кафешка на проспекте Аббаси, организованная в стиле ресторана быстрого питания. Иными словами, делаешь заказ, получаешь номер, занимаешь стол и терпеливо ждёшь, когда пиццу, «гамбургер», плюшку или что-то другое принесут. Не знаю уж, что местные — которых в помещении пруд пруди — находят в этом заведении, но я ничего такого этакого не заметил; разве что окунулся в местный колорит — женское отделение в подвальном помещении, тогда как мужчины столоваются наверху, с видом на улицу.

С одной стороны, было очень обидно, что за три полных дня, проведённых в третьем по величине городе Ирана, я успел посмотреть не так много, как планировал, но, с другой стороны, приехал-то я сюда отдыхать, а не бегать сломя голову по достопримечательностям. Вот и ушло всё наличное время на неторопливые прогулки, сидение под лучами солнца на бульварах и размеренный осмотр музеев. Как-то всё пребывание в Исфахане с первой минуты пошло вальяжно и безмятежно, с ленцой: по прибытии автобуса из Тегерана мои попутчики быстро рассосались кто куда, а я остался в одиночестве. По идее, до центра города должен ходить автобус, но определить нужный номер возможности не было. Чёрт его знает, так вот сядешь, а он возьми и уедь на окраину. Короче говоря, следовало сориентироваться на местности, и я бы так и поступил, если бы не соблазнитель-таксист из стоявшей возле тротуара маршрутки. Узнав, куда мне надо добраться, он с радостью вызывался отвезти меня туда за 2 доллара, хотя после короткого торга с не меньшей радостью согласился на вдвое меньшую сумму; полагаю, конечно, что в накладе он не остался, а остальные пассажиры из местных платили, скорее всего, что-то типа 1000 реалов. Я бы, может, и не стал бы связываться с маршрутками — даже в России стараюсь их игнорировать — но уж больно противный дождь начинал накрапывать, да и после переезда хотелось поскорее вытянуться и отдохнуть. Так что сидя на переднем сиденье микроавтобуса, я с удручением представлял, как люди умудряются проводить в автобусных турах сутки и недели, причём ещё платят за это деньги…

Мои печальные размышления по этому вопросу были прерваны водителем, извиняющимся тоном сообщившим, что пробки на главном бульваре города вызваны работами по строительству метро; бульвар и в самом деле был раскопан практически на всём своём протяжении. Надо же, — подумал я, — ока остальной третий мир старательно разрушает систему общественного транспорта, Иран, напротив, её совершенствует. И автобусы, кстати, исправно ходят…»

Думаю, когда метро запустят в эксплуатацию, добраться до автовокзала будет проще простого, хотя мы, несмотря на пробки, всё же ехали довольно проворно, причём я на всякий случай контролировал ситуацию с помощью карты, а водитель, заметив это, стал сообщать мне названия пересекаемых улиц. В общем, всем он был хорош, если бы напоследок, когда мы выгрузили всех пассажиров на площади Enghelab-e Eslami, подъехав практически к самому мосту Si-o Se, не сказал бы, что нужный мне отель расположен на другом берегу…

Причём сказал он это с такой уверенностью, что я даже засомневался и, отдав иранцу уговоренный доллар, под уже откровенно проливным дождём стал посреди улицы разворачивать карту, сверяясь с ориентирами. «С какой бы это радости мне топать на тот берег, — думал я в тот момент, поёживаясь, — ехали мы с севера, реку не пересекали, так что гостиница должна быть где-то совсем рядом…» Так оно и оказалось: два квартала и один поворот привели меня на место. Сперва за своё будущее пристанище я принял роскошный отель «Abbasi», но быстро обнаружил ошибку. Впрочем, нужное мне здание под вывеской «Safir hotel» было прямо напротив, и, хотя выглядело, может, не столь импозантно, зато внутри оказалось уютным и хорошо устроенным. Как уже повелось, в обмен на паспорт мне выдали ключи и отправили лифтом на третий этаж.

Уже фойе и коридоры свидетельствовали о правильности сделанного мной выбора, а когда я попал в комнату, то окончательно понял, какой же я всё-таки молодец. Номер был очень большой и хорошо освещённый — торшеры, бра и светильники имелись в избытке, плюс вдоль потолка шли неприметные светодиоды, наполнявшие пространство мягким светом. В углу стоял письменный стол, а остальное убранство составляли телевизор со спутниковыми каналами, холодильник и кресло. Из других необходимых атрибутов роскошной жизни присутствовал кондиционер, а в ванной оказался европейский унитаз! — и была ванна!!! Начав наполнять ёмкость горячей водой, я выставил кондиционеру задание нагреть местность до 35 градусов и когда вышел свежий, чистый и согревшийся, воздух уже достиг +29. Огромная кровать просто-таки манила слиться с ней в объятиях и единственное, пожалуй, неудобство было в довольно громком шуме машин с улицы. Кстати, вся эта роскошь досталась мне по дешёвке — на стойке сингл стоит 64 доллара, я через сайт бронировал по 47, плюс действовало зимнее спецпредложение 4 ночи по цене 3; итог, ясное дело, оказался более чем утешителен.

Утром, продрав глаза в десятом часу и взглянув в окно, я обнаружил, что вчерашнее безобразие всё ещё продолжается; пришлось идти на завтрак в печальном расположении духа. Хорошо, что завтрак оказался вполне на уровне и несколько поднял мне настроение: во-первых, он организован по принципу «шведский стол», во-вторых, на этом столе (а если быть точным — столах) есть, что съесть. Я всю дорогу налегал на омлет, сдобрив его помидорами и огурцами, а для бутербродов использовал клубничный, вишнёвый или морковный (!) джем, оставляя брынзу и сладкую выпечку напоследок. Смешно, что сок имелся в неограниченных количествах, зато чай — в ограниченных принесённым официантом чайником. Я, впрочем, попросту просил принести ещё один чайник…

Собственно, а что официанту ещё было делать: огромный зал на полсотни столиков был отдан одному мне два завтрака из четырёх…

Из подвального помещения, в котором находился ресторан, улицы толком не было видно, но вернувшись в номер, я сразу обнаружил, что дождь со вчерашнего вечера никуда не делся, только, может, стал малость потише. Только где-то у полудню Исфахан словно одумался и воскликнул: «Мать моя женщина! У нас же гости, а я тут дурака валяю, принимая душ! Пора предстать во всей красе!» — и предстал…

В отместку за испорченное утро я, не прельстившись красотами города, сперва решил утрясти земные вопросы и вознамерился для начала пополнить истаявший запас реалов. Дело вроде как предстояло нехитрое, но все обнаруженные мной банки, как один дело с валютой иметь отказывались. И «Melia bank», и «Sepah» и «First Private bank» шарахались от вида долларов как чёрт от ладана. Следуя советам «LP», я всё-таки нашёл обмен на выходящей к площади Имама Kheyabun-e Sepah, где и впрямь есть по крайней мере полдюжины лавок, не считая частных менял, шныряющих по тротуарам. Курс в обменниках разнится не сильно, хотя кое-что можно выгадать, выбрав, скажем, не 9830, а 9870 за доллар. Могу, пожалуй, рекомендовать контору прямо напротив Музея натуральной истории, где работают совсем уж честные ребята: при расчёте они выдали мне лишних 500 реалов (мелочи не было), а когда я хотел их отдать, так купюру не взяли… Чудеса в решете…

Бывают и примеры обратного свойства. Так, о чрезвычайной жадности одного из иранских правителей по имени Али-Магмед сложено сразу несколько легенд. В одной фигурирует бедный человек, приговорённый судом к отрезанию уха. Мужичок решил договориться с палачом, чтобы за некоторую сумму он отрезал не всё ухо, а только часть. Об этом договоре случайно прознал сам государь и вызвал к себе жертву, обещая вообще отменить приговор, если тот заплатит вдвое больше, чем собирался отдать палачу. В другом случае Али Мегмед сговорился с нищим монахом, чтобы тот как бы невзначай повстречал ханский караван, после чего правитель подаст ему некоторую сумму, дав тем самым пример для остальных сановников; потом монах в условленном месте вернёт все деньги государя, а от прочих полученных половину. До определённого момента замысел удался блестяще, только вот дальше случился сбой: после получения денег от царедворцев хитрый монах на место расчёта не явился и найти его так и не удалось…

Конечно, ничем особенным на 500 реалов не разживёшься, разве что можно выкупить 10 минут интернета, особенно если знать, где это делать. Например, в отеле имелось интернет-кафе, где мороженое стоило доллар за бокал, а выход во всемирную паутину на час вдвое дороже. Я же разыскал вчетверо более дешёвую точку доступа совсем неподалёку, в Публичной библиотеке, что находится на улице Saadi, примерно на полпути к площади Имама. Чтобы получить выход в Интернет, нужно после входа в здание спуститься вниз и тогда на подвальном этаже обнаружится просторный зал, уставленный столиками. Остаётся уплатить денежки дежурному, получить у него бумажку со временным паролем и окунаться в сеть. Связь там достаточно быстрая, правда, часть сайтов блокирована — на «yandex», например, зайти оказалось невозможно, тогда как «mail» и «rambler» работали.

Покончив с насущными делами, я, наконец, оказался на площади Имама, Naqsh-e Jahan. Огромное пространство в 80 тысяч квадратных метров простёрлось передо мной во всем своём великолепии, озарённое лучами солнца. Вторая по размерам площадь в мире, уступающая только китайской Тяньаньмынь, сформировалась после 1602 года, когда не её месте были разбиты сады, обусловившие характер дальнейшей застройки. Следует упомянуть, что к этому времени на иранский трон взгромоздилась династия Сефевидов, спихнувшая в небытие потомков Тамерлана. Прибыв из кавказских предгорий, новая династия правила страной почти два с половиной столетия, и как раз на это время пришёлся подъём местной экономики и культуры, а больше всех, пожалуй, выиграл Исфахан, избранный шахом Аббасом Великим столицей государства. Само собой, город резко увеличил своё благосостояние и в короткие сроки разжился целой плеядой исторических памятников. Одним из таких мест как раз и является площадь, на которую я вышел в солнечный полдень…

Амбиции великого шаха подтолкнули его к масштабному проекту преобразования города, одним из последствий которого стало создание нового центра. Проектированием площади занимался лично придворный архитектор Али Акбар Исфахани, сумевший создать цельный ансамбль, хотя, следует признаться, сочетание в едином комплексе мечети, дворца и базара несколько неоднозначно. Да, южную сторону площади занимает Королевская мечеть, исключительно красиво смотрящаяся в темноте благодаря подсветке. Она и при дневном свете выглядит неплохо, хотя, как мне кажется, и не так стильно как ночью.

Если кто в мечетях никогда не был, тогда рекомендуется заглянуть внутрь, где всё как обычно: мозаика, орнамент и арабская вязь, плюс сочетание 42-метровых минаретов с переросшим их не 10 метров главным куполом. Всё это великолепие было построено в период с 1611 по 1629 годы, то есть Аббас Великий как раз успел увидеть здание в законченном виде прежде чем отдать концы. Заметим, однако, что увидеть ему удалось только общий вид, потому что работы по внутренней отделки и оформлению росписей продолжались вплоть до 1666 года.

На восточной стороне площади есть, кстати, ещё одно заведение подобного рода, Sheikh Loftollah Mosque, куда путеводители также рекомендуют заглянуть. Думаете, стоит? Ладно, так и быть, уделим внимание и ей — строили с 1602 по 1619 годы, и в то время использовали в качестве специальной молельницы для обитательниц шахского гарема (ходили даже слухи, что под землёй вырыт секретный ход между мечетью и дворцом). Оформление внутреннего убранства осуществлялось с редкой роскошью, так что мозаики, орнаментов и всякой там резьбы хоть отбавляй — почти полторы тысячи квадратных метров площади, занимаемых здание, давали декораторам возможность проявить своё искусство в полной мере…

Надо бы всё-таки двигаться дальше, тем более что по соседству находится другое здание, куда интереснее лично для меня. Оно тоже выходит лицом на площадь и глядит почти глаза в глаза на шейхскую мечеть. Речь, конечно, идёт о дворце Ali Qapu, бессменной шахской резиденции на протяжении нескольких десятилетий. Аббас Великий приказал его построить в 1597 году, через 11 лет после своего восшествия на престол; никак, процветание страны достигло такого размера, что можно было и потратиться на соответствующий статусу дворец. Пожалуй, это был революционный по тем временам проект, фактически начавший небоскрёбное строительство, ведь высота сооружения достигает 48 метров, и меряем мы не по высшей точки купола, как мечети, а по плоской крыше. Что ж, давайте уплатим 2500 реалов за вход и войдём под колоссальные своды.

Внутри есть много чего интересного, но первое, что попадётся посетителю на глаза, это царская лестница, чьи ступеньки разукрашены мозаикой — она не потускнела даже через много лет и множество ног, топавших по ней. Поднявшись на второй этаж, можно смело воображать себя королевскими особами: площадь с открытой дворцовой веранды расстилается под ногами и только одно обстоятельство омрачает жизнь — никак не примостить фотоаппарат так, чтобы сняться на фоне окружающего пейзажа, а попросить некого, поскольку других посетителей нет. Ладно, не судьба, так что проследуем дальше по лестницам, осматривая отделку стен и восхищаясь фресками. Здесь нас поджидает уже собственно шахское жилище, поскольку первый этаж был испокон веков занят административными службами, и это было единственное место во дворце, куда могли попасть простолюдины. Им, конечно же, был заказан проделанный нами подъём, поскольку на веранду и соединённый с ней Тронный зал допускались исключительно приближённые правителя или иностранные послы. Сам же повелитель Ирана располагался в апартаментах на четвёртом этаже, сравнительно небольших по размерам; похоже, его куда больше заботила возможность поразить гостей страны роскошью обстановки публичных помещений, чем украшение собственной опочивальни. Наконец, верхний ярус дворца был отведён под своего рода музыкальный салон, где иранская верхушка могла наслаждаться искусством в помещении со специально проработанной акустикой. Тут опять-таки присутствуют орнаменты, резьба и прочие атрибуты исламского искусства. Возможно, именно тут, в здешней неформальной обстановке, с одним из аристократов и случилась занимательная история: правитель, желая подшутить над сановником, спросил того, доводилось ли ему пробовать Бельгию. Тот ответил, что никогда её не пробовал. «А ты хоть знаешь, что такое Бельгия?» — «Не знаю», промолвил тот. — «Да ты, поди, и книг не читаешь!» — возмутился государь. — «Не читаю, — повинился, вельможа, — я читаю только Коран и свод указов Вашего величества». — «Вот, — вскричал довольный хан, — вот пример истинного совершенства! Образцовый подданный не должен ничего читать кроме Корана и моих указов!!!»

Совсем рядом с дворцом есть местечко, являющееся чуть ли ни единственным исключением из правил, запрещающих мусульманам изображать людей. Добраться до него совсем несложно даже сейчас, а в прошлом было и того проще: дворец Али Капу был тогда своего рода фасадом для целого комплекса шахских зданий, занимавших обширный квартал к западу от площади. Шах, очевидно, мог не выходя на улицу перебраться в гарем или куда там ему понадобилось бы, ну а так как мы на шахов не похожи, то проследуем в том же направлении, только по свежему воздуху. Итак, после пятиминутной прогулки перед нами предстаёт Chehel Sotun Palace — гоните 5000 реалов за вход…

Думается, при работающих фонтанах дворец смотрелся бы куда интереснее: пересохший бассейн перед ним как-то явственно навевает тоску. Само сооружение также не слишком похоже на дворец в отечественном понимании этого слова; так, по российским императорским меркам это, скорее, загородный павильон. Тем не менее, это всамделишный дворец, наряду с двумя другими аналогичными постройками представляющий собой остатки прежнего комплекса правительственных зданий. В отличие от других соседей, конкретно это сооружение расположилось посреди обширного сада, в котором, доложу я вам, весьма приятно гулять при хорошей погоде, и было бы ещё более приятно отдыхать, если бы на всей территории в 67000 квадратных метров нашлась бы хоть пара скамеек. Спору нет, на моих глазах несколько скамеек рабочие привезли и примеривались, где их лучше установить, но на тот момент дела с посадочными местами обстояли далеко не блестяще.

Вернёмся теперь к зрелищу, ради которого сюда и направляются туристы — росписи стен. Действительно, упомянутые росписи в наличии имеются. Тут вам и сражение, и загонная охота, и приём у султана, и даже полуобнажённые танцовщицы, что само по себе удивительно в мусульманской стране. А вот лично мне больше всего запомнился один пузатый мужик, изображённый на втором плане в сцене «Султан отдыхает». Никак, дядю рисовали с натуры, поскольку мамон он себе отрастил такой, что пояс халата ему пришлось стянуть чуть ли не на бёдра…

Рядом с дворцово-парковым комплексом располагаются другие интересные здания, ныне вмещающие музей натуральной истории и музей исламского искусства. В них тоже хорошо бы заглянуть, но как-нибудь в другой раз: очень не хочется окончательно растратить такой замечательный денёк на закрытые помещения. А ведь время уж перевалило обеденную черту, о чём можно догадаться даже без часов — если улицы заполонили девочки в платках, значит, закончились уроки в школах. Теперь к лотку мороженого на бульваре Аббаси практически не подступиться. Ладно, положим, я преувеличил, и подождать придётся совсем недолго, хотя чуть ли не каждая очередная девочка, закусив губу, долго решает, предпочесть ей лакомство просто так или же с сиропом. Отдав 5000 реалов за угощение, я следую примеру школьниц, беру набитый выше краёв вафельный стаканчик и располагаюсь на скамейке между деревьев. Жизнь вроде как удалась…

Теперь настаёт время, наконец, добраться до знаменитых исфаханских мостов. Как я уже говорил, переправ в городе, который своим существованием обязан реке Занд, насчитывается по крайней мере 10 штук, но далеко не все из них заслуживают внимания. Помимо уже встречавшегося в тексте Shahrestan bridge, фотогеничностью отличаются мосты Juei, Allahverdi Khan и Khaju. Возле них постоянно толчётся народ и царит оживление.

Завершая прогулку по Исфахану, вернёмся на площадь Имама, где уже начали зажигаться вечерние огни. К этому времени некоторые торговцы, гнездящиеся в хитросплетениях скрытого зданиями базара уже закончили дневные труды, однако большая часть лавок по- прежнему открыта, так что незадачливый путник, додумавшийся взять с собой на эту прогулку даму, рискует остаться без копейки денег на обратную дорогу: на исфаханском базаре определённо есть, куда потратить состояние. Тут вам и серебро, и золото, и сувениры, и ковры, и пряности, и всякие там масла, и барахло разное, и чего только нет. Одна только мелкомасштабная карта большого базара занимает целый лист, а уж на местности сам чёрт ногу сломит: чем дальше уходишь в глубину квартала, тем больше и больше магазинов открывается за каждым поворотом. Тут главное — не дать себе увлечься бесцельным брождением, взять себя в руки и двигаться обратно на площадь Имама, где можно дать себе заслуженный отдых посреди аккуратной красоты газонов, фонтанов и зданий в подсветке. Всё-таки хорошо, что я путешествую по своему собственному плану, и могу позволить себе никуда не торопиться…

Да, порой, мои решения бывают неверными, и подчас не всё идёт так, как задумывалось, но в подавляющем большинстве случаев я выигрываю у турфирмы и ценой, и условиями, и организацией.

Несомненно, гражданин, путешествующий с турфирмой, был бы очень доволен, что выйдя из отеля, он погрузился в автобус и отчалил в следующий пункт назначения — однако посчитаем, во сколько бы ему обошёлся индивидуальный трансфер? А если это группа, то сколько бы ждали опоздавших? Нужно ведь учитывать все организационные моменты: один человек зайдёт в лавку и поменяет валюту за 1 минуту. Соответственно, экскурсионный автобус в 50 человек будет менять деньги… Сколько нужно одному человеку, чтобы сходить в туалет, а? Соответственно, у народа из экскурсионного автобуса на эту процедуру уйдёт куда больше времени.

Вот и в случае с Тегераном никак нельзя сказать, что переезд в Исфахан прошёл идеально, но он был ничуть не хуже турфирмовского, а уж стоил гораздо дешевле. Начался он в тот момент, когда менеджер отеля выписали, как и было уговорено, счёт на 400000 риалов, взяв, как было уговорено, 40 долларов. Теперь предстояло добраться до южного автовокзала…

Планируя поездку я, основываясь на опыте пребывания в Ливане, Иордании и Сирии, предвидел сложности такого рода и даже прикидывал, не взять ли такси, что с учётом тегеранских пробок далеко не лучший выход. Реальность, к счастью, оказалась куда лучше ожиданий: оказывается, мой «LP» устарел, и нынче меридиональная ветка метро протянута гораздо южнее, чем обозначено на карте в путеводителе. В общем, нужно доехать до станции «Terminal-e-Jonoob», и дело в шляпе. Дальше остаётся следовать за толпой, сперва в подземный переход и далее вслед за остальными до вестибюля; скоро там должны заработать эскалаторы (они в тот момент как раз монтировались), а без них придётся преодолеть несколько десятков ступенек. Теперь осталось сдвинуться вправо, в пасть очередного перехода, и вот вы уже на автовокзале. Тут можете не обращать внимания на зазывал, все равно они занимаются в основном местными перевозками по столичному региону, а нам нужна вон та круглая громадина, внутри которой расположены офисы автобусных компаний. Два крупнейших перевозчика называются «Iran Peyma» и «Hamsafar», так что высмотрев их лейбл можно быть уверенным: вскоре уедешь куда нужно. Дальше всё как в цивилизованных странах — стойка кассира, электронная система бронирования, распечатанный билет с указанием места и стоимости. Билет на рейс до Исфахана стоил 55000 реалов, то есть 5,5 долларов за 428 километров дороги.

Дальше, правда, организованности малость поубавилось: отправление было обещано в 11.10, но и без четверти полдень мы еще стояли перед терминалом, ожидая полной загрузки. И в тот самый момент, когда автобус вроде как двинулся, тётка с ребенком рванула на выход — в туалет; раньше было никак. Пришлось еще подождать. Хорошо, что ехать оказалось не 7 (как обещал «Lonely Planet»), а 6 часов, и это с учетом получасовой остановки. Соседом моим был молодой иранец, всю дорогу безотрывно смотревший в окно. За исключением, конечно, тех двух часов, что показывали кинофильм — тут уж весь салон не отрываясь таращился в телек. Не будучи искушён в фарси, я так и не смог постичь суть мелодрамы и сюжетные ходы, героиня меж тем разрывалась между мужем и другом (с последним они даже ни разу не поцеловались) — вроде как супруги хотели покончить с общей жизнью, но что-то им мешало, а когда друг стал дамочку домогаться, та разбила ему башку кочергой. Но к мужу, что интересно, не вернулась, и в конце фильма клочки его разорванных фотографий красиво плыли по воде.

Дороги в Иране весьма неплохие, без выбоин и колдобин, и даже, как мне показалось, без следов «ямочного» ремонта. На большинстве участков есть освещение, и только переезд от Язда до шоссе Исфахан-Шираз был в одну полосу каждая сторона, без освещения, да еще и серпантином. Именно там я видел сбитого верблюда — кровища на полдороги…

В эту поездку таких зрелищ не подвернулось, зато давали како- никакое питание в коробке, выделенной от лица компании юношей-проводником. В набор пассажира входили хрустики, вафельки и прочие кириешки, да ещё пакетик с фруктовым напитком через соломинку.

Понятно, что такого рода пищей сыт не будешь, так что примерно на половине пути в Исфахан автобус сделал единственную остановку, подрулив к зданию кафе, возле которого уже стояло несколько междугородников. Тут практически все мои попутчики ринулись к прилавку, где бойко шла торговля шавермой, ну а я, присмотревшись к санитарным условиям заведения, предпочёл ограничиться своими собственными бутербродами, разве что прикупил к ним полуторалитровую бутыль с оранжевой жидкостью, своего рода пародией на «Фанту». Штука, надо сказать, похожа и статью, и цветом, но уж больно ядовитая. Выбирать, однако, не приходилось, ибо, скажем, сока на прилавках не было и в помине. Более того, даже с этим питьём я едва не расстался при самых глупых обстоятельствах. Дело в том, что для трапезы я выбрал один из наименее запачканных столов, где и разложился со всем возможным комфортом. Тут-то в помещении появился дедок с тряпкой и мусорным ведром: он весьма ловко сгребал объедки вплоть до той поры, пока не добрался до моего места. Оценив обстановку, дед поводил тряпкой взад и вперёд по одному краю столешницы, потом принялся за другой, вежливо приподняв пробку от бутылки, которая объективно мешала ему убирать. А вот дальше события приняли совершенно неожиданный оборот — вместо того чтобы вернуть пробку законному владельцу, уборщик отправил её в мусорное ведро и был таков…

Я даже ахнуть не успел…

На этом месте мне сразу вспомнился другой деловитый иранец, с которым мы беседовали днём раньше на одном из перекрёстков в северной части Тегерана. Я в тот момент соображал, как мне ловчее попасть к ближайшей станции метро, и тут на мою беду мне на голову свалился этот помощничек. Видя мои затруднения, он указал направление, присовокупив, что идти до станции никак не больше 30 минут. Когда по истечении получаса ничего похожего на район метро не появилось, я принялся изучать карту так и сяк, но никаких ориентиров не встречалось, не совпадали и названия улиц. Только пройдя мимо фасада музея Reza Abbasi, я обнаружил, что нахожусь в трёх километрах восточнее метроветки — спасибо доброму самаритянину, запичужившему меня сюда. Пришлось еще основательно поработать ногами.

Думаю, не стоит тут упоминать разнообразные слова, которые произносил я в тот миг; особенно это приключение было печально потому, что за весь день мне уже пришлось пройти более чем достаточно, и большей частью впустую. А всё из-за того, что я прельстился перспективами увидеть панораму города с телебашни: ради этого дела и пришлось пуститься в путь вдоль скоростной автотрассы, ведь какой транспорт туда идёт, было совершенно неясно. И, в сущности, эта прогулка была бы не такой утомительной, если бы от неё имелась хоть какая-то польза — но пользы не оказалось никакой, потому что на тот момент Milad tower ещё не была запущена в эксплуатацию.

По идее, в скором будущем к подножью протянутся мраморные ступени, и заработают уже смонтированные эскалаторы, но в моём присутствии запустение оказалось главной отличительной чертой этого места. Получилось, что почти час я шагал только ради того чтобы упереться носом в забор, и эта мысль меня окончательно подкосила, после чего я вернулся к шоссе и уселся в тот автобус, водитель которого на вопрос «Мирдамад», радостно подтвердил «Мирдамад». Затем я принялся смотреть в окно, в обратном направлении созерцая уже знакомые пейзажи. К сожалению, спустя четверть часа поездки, когда автобус остановился, и все полезли наружу, снаружи никаких знакомых мест уже не обнаружилось. Отдав за проезд 1750 реалов, я ошалело крутил головой на тротуаре в поисках вожделенного метро, и тут ко мне подошёл вышеупомянутый доброжелатель, по милости которого моё возвращение в отель столь затянулось…

С метро, между прочим, всё намного проще: станция в определённом районе есть станция в определённом районе, и ориентироваться гораздо удобнее, и точно знаешь, куда прибыл. Будем надеяться, что программа развития тегеранской подземки не остановится на достигнутом, ведь планы у местных властей весьма обширные, что вселяет надежду на улучшение транспортного сообщения в столице Ирана. Ездить под землёй вдобавок не очень накладно, а для москвичей, поди, и привычно — это в Петербурге используются жетоны, тогда как Москва и Тегеран задействуют картонные карточки. У иранцев есть несколько видов проездных, и прежде чем обращаться в кассу, хорошо бы решить, что именно хочется приобрести. Мне, скажем, был удобен билетик на две поездки, если я правильно помню, за 2500 риалов. Сравним тут стоимость поездки на метро в России, и сравнение будет не в пользу родного отечества…

Раз уж речь зашла о транспорте, то стоит сказать, что это, кажется, единственное место, где религиозные ограничения исламской республики реально влияют на путешественника — в большинстве случае они, скорее, его никак не касаются. Да, женщинам нужно носить на голову платок, хотя бы частично закрывающий волосы, но заматываться с головы до ног вовсе нет необходимости: самый популярный у иранок наряд, насколько я понял, состоит из модных джинсов в обтяжку и тёмной блузки до бёдер. Соответственно, к туристке в подобном виде вряд ли будут предъявлены какие-то претензии. Могут несколько смутить правила проезда в транспорте, но и они не настолько ужасны, чтобы по их поводу возмущаться и негодовать. Скажем, в городских автобусах разделение на женскую и мужскую половину соблюдается, а в метро дамы вполне могут садиться не только в отведённые им вагоны, но и в любые другие. Иное дело, доставит ли это удовольствие мужчинам: воспользовавшись подземкой, я на одной из станций лицезрел такую сценку: только над перроном раздались слова «Осторожно, двери закрываются», как через вестибюль молнией пронеслась пухленькая девушка, успевшая заскочить в поезд уже «на флажке». Успеть она успела, но успела она добежать до первого попавшегося вагона, а он был мужским…

В этот момент я пожалел, что у меня нет при себе скрытой камеры: нужно было видеть, как все мужчины, стоявшие около дверей, дружно сделали шаг назад. Мне показалось, что шаг назад сделали даже те, кто находился у стен; вокруг пришелицы мигом оказалось пустое пространство, словно там, у входа, находился скорпион. Лица посуровели, и каждый старался отвести от дверей взгляд; особенно печально выглядел парень, стоявший в углу — деваться ему было некуда, так что весь перегон до следующей станции он стоял, будто аршин проглотивши, буря взглядом пол, и только после того как девушка на следующей станции перебежала в «женский» вагон, обстановка у нас разрядилась…

Через несколько минут мы прибыли на станцию «Azadi», которая, само собой, оказалась не там, где ей положено бы находиться — возле площади Азади, — а двумя километрами севернее. С одной стороны, проектировщиков можно понять: в нынешнем виде станция связана с пригородной электричкой и Западным автовокзалом, но следует отметить, что располагайся вестибюль так, где следует, оказался был облегчён доступ к аэропорту Мехрабад, чьи здания видны от подножья монумента Независимости невооружённым глазом. Да, не прошло и четверти часа, как я, проделав короткий переход по проспекту очередного аятоллы, вышел на просторную площадь, где когда-то с помпой праздновали 2500-летний юбилей Персидского государства.

Денег на эти торжества не пожалели, поскольку шах Реза Пехлеви вообще не отличался скупостью. В ситуации, когда экономический рост сменился снижением покупательной способности граждан и ухудшением качества жизни, иранское руководство запросто тратило миллионы на суперпроекты и активно тратило деньги на свои нужды, так что личные активы шаха к концу 1970-х годов оценивались примерно в миллиард долларов, а казна всей семьи, численностью не менее 64 человек, в 20 миллиардов. Иранский владыка принимал гостей, устраивал огромные гуляния в Нью-Йорке, платил приличные деньги зарубежным специалистам по пиару, заводил себе влиятельных друзей в американской администрации вплоть до Киссинджера и Дэвида Рокфеллера, который был увязан с извлекавшим большую выгоду в Иране банком «Чейз Манхеттен», нефтяников, ездил по всему миру, выпустил огромным тиражом свою книгу «К великой цивилизации», в которой хвалил себя самого и так далее. Как ни смешно, а в 1978 году он числился во вполне уважаемом международном справочнике как «один из наиболее развитых геополитических стратегов в мире», и на новогоднем приеме 1977 года президент США Картер провозглашал тост за Иран как островок стабильности в одном из самых неспокойных регионов мира. Шах, как утверждается, говорил «будто страна уверенно развивается по начертанным им планам, может быть, не все гладко, но народ доволен… предприниматели получают все большие барыши, в стране все больше автомобилей, у крестьян сельскохозяйственных машин, рабочие покупают акции предприятий… а если где-то проявляется недовольство, то это все происки иностранных агентов, а истинные иранцы понимают его планы».

Поистине открытием для шаха стала собственная непопулярность, о которой он узнал, когда в ноябре 1977 ездил в США, и там ему местная диаспора устроила обструкцию, к его большому удивлению. Недовольство внутри страны также проявлялось, но шахские подхалимы как ни в чём ни бывало утверждали, что все трудности связаны с происками внешних врагов. Само собой, режим старательно давил все самостоятельные фигуры, способные возвысить голос против лжи и коррупции — будущий глава Ирана аятолла Хомейни был выслан из страны, хотя с многими другими оппозиционерами власти обошлись не так мягко. Взамен реальной оппозиции под руководством шаха была создана видимость двухпартийной системы, состоявшей из Национальной партии «Миллиюн» и Народной партии «Мардом», которые получили меткие народные прозвища «партия да» и «партия да, сэр»; этакие «Единый Иран» и «Справедливый Иран».

Возможно, если бы шах и его присные вели себя несколько сдержаннее, какое-то время им и удалось бы протянуть, но чашу терпения иранцев переполнила кампания по очернению Хомейни, начатая официальной прессой. Когда по радио и телевидению чуть ли не круглосуточно утверждали, будто Иран «превращен в рай небесный и жизнь иранского народа стала райской», люди терпели, но затрагивать их религиозные чувства никак не следовало. А чувства эти были затронуты самым недвусмысленным образом: в частности, статья, написанная лично министром пропаганды, утверждала, будто религиозный лидер является британским агентом, удобной фигурой для руководства тесным сотрудничеством коммунистов и фундаменталистов; под сомнение ставилось также благочестие аятоллы.

После этого протесты стали набирать силу, несмотря на репрессии и расстрелы. 8 сентября 1978 года случилось, пожалуй, переломное событие того времени: армейские подразделения расстреляли демонстрацию на площади Джалех в восточной части Тегерана. Сам шах, как выяснено, санкции на стрельбу не давал, её разрешил военный губернатор, но попытки владыки покрывать своих сотрудников только усугубили положение, ибо разнесся слух, что лично шах же с вертолета и руководил расправой.

До этого момента митинги и забастовки также имели место, но массовая стачка по всей стране случилась только после «черной пятницы». После того как забастовали основные предприятия нефтяной промышленности, участь режима оказалась решена, и спустя месяц шах вместе с семьёй бежал из страны — 2 миллиона демонстрантов, вышедших 2 декабря 1978 года на улицы Тегерана с требованием его отречения, заставили задуматься даже этого монарха. Один иранец, впрочем, утверждал в частной беседе, что шах мог бы прибегнуть к силе и подавить демонстрации армией, но этот вариант развития событий представляется сомнительным.

Одним из мест, где протестующие толпы могли собраться, является как раз площадь Азади — вдобавок, поскольку она расположена рядом с тогдашним международным аэропортом, именно на ней собрались тегеранцы, пришедшие встречать вернувшегося из ссылки Хомейни. Вертя головой в изучении округой, нетрудно представить, как выглядело это огромное пространство в январе 1979 года. Центром площади является памятник независимости, и я рассчитывал осмотреть Тегеран с его высоты.

Как выяснилось в самом скором времени, со своими расчётами я сильно дал маху: во мне теплилась надежда забраться на смотровые площадки гигантского монумента, если таковые найдутся, а на деле обнаружилось, что внутри соружения и под ним находится весьма интересный этнографическо-исторический музей — о чём ни в одном прочитанном мной тексте не упоминалось ни слова; молчали как путеводители, так и отчёты туристов. Иными словами, нужно было отвести на посещение площади Азади минимум часа два, тогда как в моём распоряжении на тот момент было всего 40 минут: памятник закрывается в 17.00, о чём мне на хорошем английском сообщила вежливая иранка-кассирша. Видя моё замешательство, девушка, впрочем, тут же предложила альтернативу повторному визиту: оставив кассу напарнику, она проводит меня по всем этажам, чтобы можно было не плутать и всюду успеть. Двигаться и вправду пришлось довольно проворно, зато мы уложились в положенное время.

Первым пунктом нашего похода стали подземные помещения, где скрываются диорамы, представляющие основные регионы Ирана; скажем, прикаспийский регион представлен берегом моря вкупе с осетровыми, нефтяные поля юго-запада, соответственно, буровыми установками и нефтеперерабатывающими заводами, и так далее. Есть горы, есть пустыни, все из оргстекла и прочих подручных материалов — вроде бы примитивно, однако смотрится довольно неплохо. В другом зале были отображены основные ремёсла и народные промыслы страны, а также намечены пути дальнейшего развития: что интересно, к моменту нашего появления отделы «Искусство» и «Культура» оказались выключенными, может, это какой-то знак?..

Дальнейший наш путь пролегал через два лифта на смотровую площадку: конструкция монумента не позволяет сделать прямую шахту сразу наверх, так что приходится пересаживаться. Места временного ожидания, кстати, разукрашены орнаментами в местном стиле, а свет на них проливается через искусно оформленные отверстия, незаметные снаружи. В общем, всё было бы здорово, если бы не общий запрет кому-либо выходить на крышу, из-за чего пришлось- таки ограничиться осмотром города из амбразурных щелей верхнего зала. Тем не менее, вид оттуда открывался вполне приличный, так что я был вполне удовлетворён, поскольку в каждом городе стараюсь посетить какую-нибудь высокую точку и увидеть местную панораму. Именно в тот момент меня заинтересовала телебашня, будь она неладна, и как раз тогда девушка-проводник сказала, что доступ на верхотуру уже открыт…

На обратном пути вниз мы ещё успели посмотреть залы с документами и фотографиями времён исламской революции, при изучении которых меня впечатлили размеры толпы, пришедшей встречать возвращавшегося из ссылки имама Хомейни. Другой поразительной штукой стал робот-музыкант, исполнявший на фортепьяно целую мелодию; надо было видеть, с какой гордостью иранка объясняла принцип работы этого гениального творения местной технической мысли, сплошь состоявшего из реле и каких-то допотопных разъёмов. Короче говоря, за уплаченные 30000 реалов я получил удовольствия существенно больше, чем ожидалось…

После сцены прощания, когда я несколько испортил взаимоотношения, сдуру предложив провожатой чаевые, передо мной снова распростёрлась площадь Азади. Светило чудесное солнце, по которому я так соскучился после трёх дней пакостной слякоти в Стамбуле, и жизнь казалось очень хорошей. Ещё более меня порадовали результаты фотосессии «Я на фоне Borj e-Azadi», устроенной с помощью автоспуска. Если кому интересно, то во второй половине дня прекрасные условия для съёмки предоставляет западная сторона площади, то есть та, что обращена к аэропорту Мехрабад: под солнечными лучами монумент смотрится совершенно превосходно…

Только не следует после созерцания получившихся кадров расслабляться и предаваться миросозерцанию: движение на улицах Тегерана такое, что остаться без ног, рук или жизни вполне реально. Транспорта просто-таки охренительно много, и ездят иранцы как аллах на душу положит, мало соблюдая правила. Скажем, увидев пешехода на дороге, мало кто притормозит, поэтому переходить улиц надо с предельным вниманием, а ещё лучше использовать кого-нибудь из пересекающих дорогу местных как заслон. Нет, разумеется, использование мирного населения в качестве «живого щита» запрещено статьёй 28 Четвёртой Женевской конвенции, но ведь вы ж лично эту конвенцию не подписывали? Не подписывали. Вот и идите за попутным иранцем словно тень, отступив метров на пять ради безопасного зазора.

И не забывайте глядеть по сторонам всё время: меня при всей моей осторожности чуть-чуть не сбил мотоциклист — иду, значится, я по переходу через улицу с односторонним движением, смотрю, конечно же, на приближающиеся машины, как вдруг почти что мне по носкам ботинок проносится летевший с другой стороны мотоциклист. Этот дядя как ни в чём ни бывало чесал против движения… Блин!..

Ради справедливости, следует сказать, что власти, очевидно, всё- таки в меру сил решить транспортную проблему. Например, можно упомянуть отдельную полосу для автобусов, устроенную с помощью бетонных блоков на проспекте Enghelab, выводящем потоки машин от площади Азади в центр города. И хотя остальной общественный транспорт Тегерана сложно назвать современным, конкретно автобусы на этом маршруте выглядят очень стильно. Более того, их остановки сделаны с раскрывающимися стеклянными дверями, так что посадка и высадка происходят организованно. Ну и, само собой, ни один автомобилист на отведённое для автобусов пространство заехать не посмеет: телесные наказания в Иране практикуются, да ещё как. Полагаю, прописывай отечественная милиция наказания палками за выезд на полосу общественного транспорта, любители таких выездов мигом перевелись бы…

Пресловутый смог от некачественного бензина оказался на деле не так страшен, как можно было бы сделать вывод из прочитанных мной отчётов. Да, движение плотное, но сизой дымки, столько вдохновенное описанной многими туристами, не было и в помине. Единственное, что постепенно затягивало иранскую столицу, это сумерки, который окончательно сгустились где-то в седьмом часу, когда я проделал в неторопливом темпе довольно большой путь в сторону центра. Прогулка эта была предпринята с целью на местности изучить тегеранский быт, что и удалось сделать, погрузившись в оживлённую суету настолько, насколько это возможно для иностранца. Вот бы ещё и местные порядки знать получше, тогда бы не пришлось влипать в глупую историю. А дело было так: захожу я, значит, в какую-то пекарню, начиная прицениваться к разным там плюшкам-печенюшкам. И вижу форменный коммунизм — здоровенная краюха стоит 700 реалов; цены в арабских закорючках я разбираю без труда и ошибиться с количеством нулей никак не могу. Перевод на доллары, а потом на российскую валюту даёт мне смешную сумму в 2 рубля. «Ого-го», — мысленно восклицаю я, и протягиваю продавцу купюру в 1000 реалов, на которую он смотрит несколько странно. Оказывается, все цены указаны не в реалах, а в туманах, которые в данном случае соотносятся как 10 к 1. Конечно, всё равно достаточно дёшево, но эффект уже утрачен.

Замечу вскользь, что туманы и реалы только в данном конкретном случае считались в указанных выше пропорциях, тогда как иной раз виртуальный «туман» может обозначать не 10 реалов, а 10000 реалов.

Судя по всему, с окончанием трудового дня весь тегеранский народ высыпал на улицы и принялся за прогулки и покупки, так что порой продвигаться через толпу становилось несколько утомительно, тогда как неизрасходованный билет на метро провоцировал доехать до дома в кратчайшие сроки. Немного поразмыслив, я решил всё-таки сократить дорогу, тем более что надо было ещё позаботиться о хлебе насущном: к тому времени я уже запасся различной снедью, и не хватало только хлеба. Казалось бы, дело нехитрое, но часовой поход по всему району, прилегающему к улице Amir-Kabir не принёс вообще никаких результатов. Порой мне думалось, что местные жители едят исключительно автозапчасти, потому что в округе располагались только магазины шин, сальников, глушителей и прочей автомобильной дряни. За всё время похода мне попалась лишь пара едален, посетить которые в первый день пребывания я не решился: больно уж скверно они выглядели. Чудо случилось только тогда, когда я почти отчаялся и собирался брести домой несолоно хлебавши — откуда-то из глухого проулка прямо на меня вышла дамочка с упаковкой лаваша в руках. Я немедленно ринулся в этот проулок между домами и за следующим поворотом нашёл тайное укрытие продавцов еды, мини-пекарню, выдававшую лепёшки со скоростью, без преувеличения, пулемёта. Достаточно сказать, что заняв очередь во второй дюжине, я через пять минут уже сделался счастливым обладателем кучи лаваша, а впередистоящие брали не по одной штуке: счёт там шёл на десятки. Даже меня, специально вытащившего из кармана какую-то совершенно мелкую купюру, оделили доброй дюжиной лепёшек, то есть каждая стоила сущие гроши. Вот теперь можно было вздохнуть спокойно, ведь хлопотливый денёк приближался к концу.

А вот следующий день совершенно не был осиян звездой, скорее наоборот. При подготовке поездки, увлёкшись решением практических вопросов, я как-то упустил из виду, что известный дворец Голестан открыт для посещения лишь с субботы по среду, и заявился под его стены ровенёхонько в четверг. А затем, вместо того чтобы сразу отправиться на север и предаться изучению парка Sa»d Abad с расположенными в нём музеями, озарился мыслью сперва осмотреть центр Тегерана, а уж потом пускаться в путь.

Так как столичный базар был совсем рядом, туда я и направился, надеясь заблудиться в узких улочках настоящего восточного торжища. Узкие улочки обнаружились в достаточных количествах, а вот с торжищем вышло как-то не очень: то ли день был не базарный, то ли я прибыл слишком рано, но ничего особенно колоритного в хитросплетениях квартала не наблюдалось. Впрочем, несколько удачных кадров я сделал, после чего выбрался обратно на улицу 15 Khordad и сдвинулся по ней на запад. Моей целью в тот момент был парк Shahr, расположенный в квартале оттуда. Бродить среди тамошних деревьев и аллей было очень приятно, и будь в моём распоряжении много дней, я, наверное, большую их часть провёл в иранских зелёных зонах. Ну а так пришлось собраться с мыслями и ехать на север. Целей у меня на этом направлении было две — бывшее американское посольство, и упомянутый уже абзацем выше дворцово-парковый комплекс.

До первого объекта добраться оказалось очень просто: едем до станции метро Taleqani, и мы на месте. Хотя в путеводителе утверждается, будто окрестности комплекса, когда-то запятнавшего себя служением американцам, тщательно охраняются и находятся под наблюдением, никакого наблюдения, не говоря уж об охране, я лично не заметил. Было бы очень жаль, если бы они были, поскольку на бетонном заборе устроена целая выставка образцов обличительной антиамериканской пропаганды, поснимать которую на память весьма интересно. Вот, скажем, стоит статуя свободы в виде скелета. А вот раскрашенный в цвета американского флага пистолет целится в мирный Иран.

Вся эта катавасия затеяна тут неспроста: после того как беглый шах слинял и перебрался в США, толпы исламских студентов взяли штурмом посольство Соединённых Штатов в Тегеране и удерживали взятых заложников более года, требуя выдачи бывшего правителя. В ответ самая демократическая страна мира решила организовать тайную военную операцию по освобождению своих граждан. Однако этот только в кино храбрые спецназовцы со звёздами и полосами на эмблемах выполняют свои задания успешно, а тут была проза жизни — посланный отряд лишился из-за поломок части техники, провалил задание, да вдобавок бросил на месте эвакуации документы, изобличающие американских пособников из числа иранских граждан. Вот оно как бывает в реальности…

Тут придётся со вздохом объявить, что не только американские вояки терпят поражение из-за недостаточной подготовленности, но и автор этих строк тоже основательно свалял дурака. По уму следовало бы по приезде на конечную станцию метрополитена нанять такси и ехать себе спокойно, вместо того чтобы рассчитывать на собственные силы. Я, собственно, прикинул, что осталось мне до нужного места топать три-четыре километра, с которыми можно запросто справиться. Выяснилось, впрочем, что километров там существенно больше, и к тому же дорога постоянно идёт в гору. Короче говоря, по ходу дела время как-то незаметно время подобралось к трём, после чего даже ловить такси стало бессмысленным: дворцы открыты лишь до четырёх…

Пришлось поворачивать вспять, и как раз в тот момент, когда я собирался так сделать, меня и осенила мысль навестить хотя бы телебашню, раз мне сказали, что доступ на неё уже открыт. Вот я и отправился в уже описанный выше поход вдоль шоссе, закончившийся так плачевно. Единственным положительным результатом всей этой эпопеи стало моё знакомство с местной жизнью в самых что ни на есть аутентичных районах.

Характерной чертой иранской действительности являются развешанные и даже нарисованные на домах портреты героев ирано-иракской войны. В этот десятилетний конфликт Иран ввязался по милости пришедшего к власти режима аятолл, замышлявшего превратить соседние страны в исламские государства по собственному образцу. Понятно, что Саддам Хуссейн вовсе не был счастлив, узнав о подобных намерениях. Он, в свою очередь, думал отобрать у восточных соседей нефтеносные районы, после чего, по его расчётам, исламисты должны были быть сметены обнищавшим народом. Поскольку с обеих сторон в войне участвовали арабы, результатом десятилетних военных действия явилась боевая ничья (что бывает, когда арабам противостоят развитые страны, каждый может прочитать в описании Арабо-израильских войн или операций в Персидском заливе).

Ничья была очень-очень боевой, поскольку жертвы с обеих сторон исчислялись сотнями тысяч; Иран пострадал существенно больше, так как его армия была обезглавлена чистками, затеянными с целью избавиться от бывших офицеров шаха. Как следствие, невозможность организовать взаимодействие частей привела к использованию при наступлении практики «живой волны» — добровольцы шли в атаку под огнём противника и своими телами разминировали минные поля. У каждого из смертников был персональный ключ от рая и красная повязка на голове; именно эти атрибуты встречаются на многих плакатах, посвящённых конфликту.

Иранцы определённо не забыли ни эти жертвы, ни бомбардировки их городов, предпринятые по приказу Саддама. Вот в одном из парков я попался на глаза двум подросткам, попросившимся «попрактиковаться в языке». По ходу дела двоюродные братья не нашли ничего умнее, как выспросить мое отношение к Гитлеру. Каким же может быть мое отношение к Гитлеру, если мой народ потерял десятки миллионов жертв, возмутился я, и тут же поинтересовался, а как они относятся к иракскому диктатору. «Он монстр», — воскликнул один из собеседников. Наверное, эта рана ещё долго не заживёт…

Что ещё можно сказать о характере иранцев? Пожалуй, если бы не фундаменталисты у власти, страна развивалась бы куда быстрее, тем более что все предпосылки к тому имеются. Одним из источников дохода мог бы стать туризм, ведь Ирану определённо есть чем похвастаться и в плане содержания, и в плане инфраструктуры. Кто- то из местных жителей даже переживал, что негативный образ страны, создаваемый западными средствами массовой информации, отпугивает потенциальных туристов. Действительно, я не раз видел по «Euronews», CNN и BBC рекламные ролики разных стран, от Испании до Азербайджана, но ролика об Иране там не было ни разу…

Я уж упоминал, что под влиянием СМИ перед прилётом в Иран можно было навоображать невесть что, и это навоображённое совсем не совпадало с реальностью. Нельзя отрицать, что некоторые шероховатости имели место, однако картина в целом была более чем удовлетворительной. Вот, скажем, отель «Hayyam», где я поселился — выбрал-то я его не за красивые глаза, а лишь потому, что менеджер откликнулся на мой запрос; мне куда больше приглянулась другая гостиница, «Iranshahr», но тамошние сотрудники на три письма ответить не соизволили, и ехать наобум я не решился. Зато «Хоэйм» (произносить нужно с ударением на первый слог), предложил и приемлемую цену, и нормальные условия проживания. За 20 долларов в день мне была предоставлена комната с обогревателем и телевизором, хотя отнюдь не шикарная, скорее наоборот. Плюсом являлось наличие собственного санузла, правда, из душа текла едва тёплая вода, а для естественных надобностей имелось обыкновенное очко. Всё это здорово мне напоминало армию, хотя на тот момент, когда я ранним утром прибыл к дверям гостиницы, подобные условия казались чуть ли не райскими: весь день я провёл в холодном Стамбуле, потом ночь летел в самолёте и, наконец, получил возможность завалиться спать. В тепле. Ну не счастье ли?!

Правда, это счастье могло и не состояться: «мой» таксист оказался всем таксистам таксист. То есть до поры до времени всё было хорошо — примерно полчаса под весёлую музычку мы гнали где-то за 130 км/ч, бодро сгоняя всех конкурентов с левой полосы бибиканьем и миганием фар. Проблемы начались потом, уже после въезда в просыпающийся Тегеран: таксист, очевидно, никогда не участвовал в программе «Знай и люби свой город». Если вкратце, то следующие полчаса мы наматывали круги по кварталам столицы, расспрашивая встречных и поперечных о местонахождении нужного отеля. Встречные-поперечные также как с луны свалились, поскольку никто не мог толком объяснить, куда же конкретно нужно ехать: один перекрёсток мы обработали трижды, всякий раз выезжая с другой стороны. Поначалу я не переживал, засчитав поездку за краткую обзорную экскурсию, но постепенно кружение по одним и тем же местам начало надоедать и, сориентировавшись по англоязычным табличкам с названиями улиц, я направил иранца на путь истинный. Воодушевившись, он вышел на нужную трассу, утопил педаль газа в пол и… мы чуть не проехали нужное место. Хорошо, я заметил указатель «Khayyam Hotel — сюда».

Те, кто пойдёт по моим стопам, следует знать, что с улицы Amir Kabir гостиницы как таковой не видно: она утоплена в глубине квартала. Следует свернуть в короткий отнорок между двумя автомастерскими и пройти чуть вперёд, вплоть до высокого забора. Обычно там открыта калитка, но когда я приехал, она была по случаю раннего часа были, естественно, закрыта, так что пришлось звонить и будить обслугу. Сонный иранец ни слова не говоря открыл мне дверь, другой, за стойкой портье, спросил, как меня зовут, сверился со списком, забрал паспорт, выдал ключи и, видимо, отправился досыпать. Я же, как уже было сказано выше, последовал его примеру: ведь как-никак было полседьмого утра…

Честно говоря, ума не приложу, кто составляет расписания авиарейсов так, что они прибывают чёрт знает когда; наш самолёт вылетел из Стамбула глухой ночью и прибыл в Тегеран как раз к самому пронзительно-сонному часу: именно в этом время спать хочется совершенно неимоверно. При этом рейс турецких авиалиний, если я правильно помню, был единственным, запланированным на такое время, так что все пограничники и таможенники оказались, похоже, разбуженными персонально под нас. И хотя основная масса в полсотни человек просочилась через пункты погранконтроля быстро, были в потоке два человека, с которыми быстро разобраться не удалось. Соответственно, меня и китайского паренька с австрийским паспортом отправили получать визы.

Чтобы получить визы, нужно идти надо вдоль длинного коридора, соединяющего два крыла аэропорта. Сперва следует найти флаг, а под ним окно офиса — и не спутать его с кассой. В офисе толчётся какой-то народ, но лишь один из сотрудников выдаёт анкеты, которые нужно заполнить; ничего сложного, лишь возникает проблема с графой «контактное ответственное лицо в Иране». Лично я мигом указал фамилию менеджера отеля «Khayyam», вместе с его телефоном, чем иранский служащий вполне удовлетворился. Настала пора выбора, как оплачивать визу — есть квитанции на 50 евро и 75 долларов. Так как евро очевидно выгоднее, их нужно предъявить и получить соответствующий бланк на оплату. Вот теперь надо соваться в кассу, получить чек и распечатку с печатью, потом снова в иммиграционный отдел, там вам наклеят визу.

Виза выходит очень красивая, с эффектной голограммой в виде силуэта Ирана и множеством арабских закорючек; красивее её в моём паспорте разве что швейцарская виза тоже украшенная голограммой. С такой визой можно смело топать на погранконтроль, тем более что там уже, поди заждались последних пассажиров, хотя можно по дороге завернуть в туалет, как сделал я: не то, чтобы очень приспичило, но надо было очень, ведь в паспорте оставалось лишь две свободных страницы, и отдавать одну из них под наклейку мне совершенно не хотелось. В самом деле, иранская виза куда лучше смотрелась на другой странице, где были какие-то старые штампы, которыми можно было запросто пожертвовать — если подходить к вопросу без ума, никаких страниц не напасёшься…

Все манипуляции на свежем клею заняли считанные мгновенья, и вскоре я стоял перед пограничником с абсолютно невинным видом. Как и ожидалось, маленькая уловка сошла мне с рук, так что спустя минуту я забрал свой давно уже лежащий в зоне выдачи багажа рюкзак и вслед за ушедшим вперёд китайцем притопал к пункту обмена валюты. По большому счету менять деньги там не обязательно, поскольку курс 9700 вместо городского 9900, и вдобавок возьмут доллар комиссии. А за такси до города можно заплатить и долларами.

Да, такси в такой ранний час уже работало, и у выхода из вестибюля гостей страны поджидали несколько застенчивых личностей, шёпотом предложивших отвезти меня в Тегеран за 20 долларов. Я с милой улыбкой это предложение отклонил, считая невероятным, чтобы местные иранцы платили такие деньги за проезд — а раз они таких денег не платят, где-то должен быть рейсовый автобус.

Как показала дальнейшая жизнь, эти расчёты были совершенно правильными и обоснованными, за исключением того факта, что автобус до города так и не нашёлся. За почти час, проведённый в терминале, мне нигде не удалось найти остановку, а сотрудницы службы информации напрямик заявили, что общественный транспорт из аэропорта не ходит. Но ведь иранцы как-то ездят?..

Пришлось идти на первый этаж и примерно на середине прохода между двумя залами делать выбор из нескольких трансферных контор. Цены у всех абсолютно одинаковые, в чём можно убедиться, изучив листы с расценками. Переезд до нужного мне места стоил 14000 реалов или 14 долларов, на которые я легко согласился, лелея глубоко внутри себя надежду, что уже всё-таки шестой час, и, может быть, сотрудники гостиницы уже проснулись.

Кстати, когда мы двинулись в путь, я старательно высматривал автобусную остановку, но никаких признаков её так и не нашёл. В общем, единственной альтернативой такси я вижу пеший марш-бросок — но не в Тегеран, конечно, до которого больше тридцати километров, — а до ближайшей трассы, которая совсем недалеко: когда едешь из столицы на юг, в Кум или там Исфахан, аэропорт виден по правую руку и находится в паре километров от шоссе.

Да, за время, проведённое в переупаковывании багажа и поисках транспорта, я обнаружил, что в аэропорте Имама Хомейни, выстроенному совсем недавно и вполне современному, есть и где присесть, и где перекусить, и где, скажем, зарядить мобильники: существует целый стенд со свисающими наружу зарядными устройствами всевозможных типов, каждое из которых подписано «LG», «Samsung» и т.п. Услуга бесплатна. Вроде бы мелочь, а приятно…

Вот такие приятные мелочи сопровождали меня практически всю дорогу из Тегерана в Шираз через Исфахан и Язд, и по ходу поездки всё более смешными делалось то волнение, с которым я приближался к Ирану. Ночная мгла, скрывавшая местность под крылом самолёта, никак не давала понять, куда, собственно, мы летим — если не знать конечного пункта назначения, то можно вообразить невесть что. В четвёртом часу ночи угомонились практически все пассажиры, а стюардессы собрались в хвосте и бодро хрустели семечками, успевая, однако, что-то обсуждать на своём языке. В общем на борту царила полная безмятежность, продолжавшаяся вплоть до того момента, когда зажглись табло «Пристегнуть ремни»: лица мужчин мигом посуровели, тогда как их благоверные принялись наматывать на голову чёрные платки. Я тоже несколько напрягся, проигрывая в уме предстоящие объяснения с официальными лицами.

С одной стороны, всё устроено надлежащим образом: вроде как гражданам России положена 15-дневная виза по прибытии, если они прибывают в крупнейшие аэропорты страны, и к тому же у меня отели заказаны, деньги наличествуют и даже есть билет на дальнейшую дорогу, в Бахрейн. Однако, с другой тяготила мысль, что это всё- таки Иран, и мало ли что выкинут местные пограничники… Я ж тогда не знал, как всё сложится…

А пока что мы заходили на посадку в аэропорт имени имама Хомейни, и встреча с древней Персией становилась каждую минуту всё ближе…

Впереди были наполненные незабываемыми впечатлениями дни…

P.S. Посмотреть фотографии Исфахана и Тегерана можно тут — http://www.vazlav.narod.ru/iran/iran_photo2.htm