Путешествия по Камбодже 2000-2002 годы

 Ближайший аптекарь – китаец, оказался всего в 200 метрах, не дальше. Дороги не помню, т.к. с трудом расщеплял глаза, меня вели подруга. Он быстро осмотрел меня и дал чудодейственные капли за 1 доллар, которые заставили меня прозреть всего за 2 дня.  Мы бродили по Сиам-Реапу, который производил  плачевное впечатление и если бы не Ангкор в 15 минутах езды, никто бы не обратил на этот городишко ни малейшего внимания. Его население считало себя единственными «настоящими кхмерами», наследниками империи Ангкора. Реальность несколько расходилась с их представлениями о себе.  В городе были широкие пыльные улицы, полные нищих и калек - наследие гражданской войны и американских бомбардировок. Рядом с грязным дощатым рынком Псар Ча, источающим вонь рыбного соуса «Прохок», ошивались толпы одноногих, одноруких и прокаженных. Я побывал во многих беднейших странах мира, но такого тяжелого ощущения как здесь я еще не испытывал. Единственной особенностью Сиам-Реапа было то, что там была выведена под корень уличная преступность. Все небольшие отели и гостиницы принадлежали  военному и полицейскому начальству из Пном-Пена.  Естественно они знали, что грабить туристов опасно для бизнеса и по этому все местные налетчики и хулиганы были либо отстреляны, либо вынуждены были искать легкой добычи в  столице.  Ночью даже, но неосвещенным улицам города можно разгуливать спокойно.  Кроме того, сам город с 1997 года был отдан в концессию частной нефтяной компании «Sokimex», за которой стоял премьер министр  Хун Сен и его приближенные.  Концессия на это достояние мировой культуры составляла смехотворные 1 млн.долларов.  Входной билет и до сих пор стоит 20 долларов или 60 долларов на неделю. Статистику посещений, по понятным причинам, раздобыть невозможно. Я попытался произвести приблизительный подсчет, исходя из количества  самолетных и автобусных рейсов, и пришел к цифре минимального дохода в месяц порядка 1-го миллиона долларов. Это при том, что на консервацию и восстановление храмов не выделалось ничего! Два известных мне проекта  по восстановлению «Бапуона» и «Преакхана» финансировались французскими и японскими правительствами, а так же из частных пожертвований.

Как только мои глаза пришли в нормальное состояние, после ежедневного четырехразового потребления капель, мы арендовали мопед  и отправились ранним утром в Ангкор, чтобы увидеть восходящее солнце над центральной башней. Восход был в 5-45. Зрелище было величественное.  Над широкими «бараями» – рвами, вокруг Ангкора клубился утренний туман,  а из джунглей доносились крики проснувшихся птиц.  Из небольшой действующей пагоды на востоке Ангкора доносились звуки молитв на распев и не громкая ритуальная музыка.  Если бы не столпившаяся у  входа с моста через барай сотня туристов, жаждавших запечатлеть на пленку восход солнца, то я мог бы вообразить себя  Анри Мао – первым европейцем, натолкнувшимся  в средине 19 века на заброшенный и почти поглощенный джунглями Ангкор.  В стороне, на парковке толпились  кхмерские подростки, в основном девушки, продающие открытки, воду и маленькие сувенирчики. Я разговорился с миловидной девушкой лет 9, которая с великолепным произношением изъяснялась по-английски, испански, французски и даже по-голландски. Такое я встречал только здесь да еще в Багане (Бирма). Язык был, что называется, их «кормильцем».  На осмотр самого Ангкора ушло часа 3, затем мы сели на мопед и поехали к «Бапуону». Но он был закрыт на реставрационные работы. К двум часам мы добрались до «Неак Пеана» - моего любимого храма, в виде пруда и плывущего к острову в центре него, коня с душами смертных. На тропинке к пруду из тени миндального дерева вынырнул полицейский  и немного помявшись предложил купить у него комплект униформы а также свой жетон за 5 долларов.  У ворот Мебона  мы встретились в нашими попутчицами – израильтянками. Они рассказали, что дорога назад в Таиланд отрезана половодьем, и что они потеряли свой билет обратно из Бангкока. Поскольку я не собирался ехать обратно, а держал путь на Вьетнам, эта дорога меня уже не слишком волновала.

После объезда примерно 10 храмов Ангкора, мой мопед заглох и больше не хотел заводиться. Мы стояли на пустынной дороге недалеко от Мебона и ждали проезжающей машины. Ждать пришлось не долго, вскоре на дороге появилось три мопеда, на которых восседало примерно 12 человек! Это были молодые кхмеры, которые немедленно предложили свою помощь. Я конечно заподозрил подвох, но мои опасения были напрасны это были не местные. Все 12 парней были студентами из Батамбанга, которые проделали не легкий 10 часовой путь из него до Ангкора на своих мопедах по 4 человека на каждом.  Надо сказать, этот путь был не для слабонервных.  Все попытки починить мопед на месте оказались безуспешными, поэтому мы с подругой уселись на него и были отбуксированы до Сиам-Реапа всего за час. После чего они наотрез отказались брать с меня деньги, о чем  сиам-реапских не пришлось бы долго уговаривать. В Батамбанге никогда не было множества туристов, и по этому местные кхмеры еще не развращены ими и сохраняют традиционную кхмерскую доброжелательность и взаимопомощь.  

На следующее утро мы купили билет на пароход до Пном Пеня. Это была старая китайская «Ракета», базирующаяся в 20 км от Сиам-Реапа на озере Тонле Сап.  Кондиционер работал в кабине на полную мощность, по этому я решил расположиться на крыше, тем более что обзор оттуда на много лучше. А посмотреть было на что.  Вблизи от берега озера располагалась плавучая деревня с рынком, магазинами и даже полицейским управлением на плавучих домах, плотах и  лодках с жилыми надстройками.  Часто попадались дома с небольшими плотами рядом с ними -  загонами для домашних животных. Я разглядел даже плавучий трактир, в котором по-видимому был генератор, т.к. внутри мерцал голубой свет телевизора. Перед тем как выйти из устья реки в озеро «Ракета» попала в настоящую пробку, созданную рыбацкими лодками с «прохоком». Из нее готовят основную составляющую кхмерской кухни – рыбный соус  с одноименным названием, который является продуктом ее перегнивания.  Каждый рыбак пытается сутра продать свой улов по дороге в Сиам-Реап, поэтому нам пришлось час пробиваться сквозь чащу из рыболовецких лодок.  Путь по озеру продолжался пять с половиной часов, под палящим солнцем, которое совсем не ощущалось из-за свежего ветерка от нашей не маленькой скорости.  Полуголые ребятишки из соседних деревень  охотно махали руками «Ракете». Озеро Тонле Сап – самое большое озеро Камбоджи, плавно переходящее в реку с тем же названием. Во время гражданской войны  70-75 гг. река была единственной артерией снабжения между Пном-Пеном и северными провинциями.  Сухопутные дороги были блокированы Красными Кхмерами.  На небольшом причале в Пном-Пене нас уже ожидала толпа зазывал в разные гостиницы, которая при виде нас пришла в остервенение.  Зазывалы отталкивали друг друга локтями, хватались за рюкзак туристов, надеясь заманить нас в свой отельчик первыми.  Мы сели к первому попавшемуся зазывале и поехали в его трехдолларовый отель на берегу озера  Буенг-Кенкак на севере Пном-Пена.  По дороге туда Пном-Пень производил удручающее впечатление. Асфальт был виден только на  центральном бульваре Монивонг. На прилегающих к нему улицах лежали кучи мусора, асфальта не было и в помине, а в уличных фонарях отсутствовали лампы. В мусоре копались стаи собак.