Для кого как, а для нас Сирия началась с раздолбанного ПАЗика, в котором было сломано и оборвано буквально все, что можно. Попали мы в него не от хорошей жизни — рейсовых автобусов не было, а бейрутские таксисты подряжались ехать по десятке с носа, плюс надо было ждать попутчиков. Послав их подальше, мы подошли к одной из касс и после краткого диалога сговорились ехать в сирийскую столицу за 16000 фунтов с двоих. Недостатком такого выбора были низкая скорость нашего Россинанта и, как уже говорилось, его общая ветхость. В плюсы можно было зачислить эксклюзивность поездки — на весь тридцатиместный салон кроме нас двоих претендовали ещё две диковатого вида американки, крайне обрадовавшиеся появлению в автобусе хоть кого-нибудь. Полагаю, ехать в компании одного водителя-араба им не слишком хотелось.

Через добрых два часа дребезжания по уже большей частью знакомому нам шоссе наш транспорт прибыл к пограничному переходу. Сперва дела шли хорошо; вся наша компания за считанные мгновенья разделалась с процедурой оформления выезда — четверо пассажиров в окошке для иностранцев, водитель и его подсевший в дороге приятель в том углу, где толпились усатые фигуры их соплеменников. Потом же случилась заминка: нам только показалось, будто попутчицы покончили с бюрократией, а оказывается их послали что-то выяснять. Наш водитель отогнал наш автобус в какой-то тупичок, и пошёл выручать свою заблудшую паству, мы же остались в салоне вдвоем, тихо ругаясь под аккомпанемент барабанящего по крыше дождя…

Лишь спустя час после появления нашего драндулета на КПП формальности удалось завершить, и, предъявив напоследок ливанскому пограничнику выездные штампы, мы понеслись в Сирию. Там настала наша очередь тормозить автобус на его пути в Дамаск… Самое удивительное, что дамочки разделались с проверкой паспортов в мгновенье ока. Нас же сирийцы мурыжили долго.

Сколько времени может занять перелистывание тридцати шести страниц? Ну, положим, даже если приходится изучать каждый листик на предмет израильских стигматов, то за 108 секунд выполнить задание вполне реально. Но не для араба… Проверявший документы мужик центнера на полтора весом, наверное, втайне считал себя Юлием Цезарем, потому что пытался делать сразу несколько дел одновременно. Параллельно с изучением документов он то интересовался у сидевшего на полу коллеги, как там поживает варящийся в замызганной турке кофе, то начинал обсуждать с дружками особенности половых сношений с верблюдами, то принимался чесать изящный бланш под глазом. При этом, похоже, каждое действие переполняло возможности его процессора, и сириец, возвратившись к служебным обязанностям, снова и снова начинал листать паспорт с первого попавшегося места. Лишь вконец измусолив своими сарделькообразными пальцами весь документ, туша хлопнула долгожданные штампы в паспорт и на иммиграционную карточку. Потом та же катавасия ожидала брата — снова многократное листание страниц, снова проверка, как там кофе, не сбежал ли из-под глаза фингал и т.п. Я же тем временем взялся изучать украшавшие помещение надписи на разных языках, и натолкнулся на одну, английским языком сообщавшую, что прибывающие в Сирию «ОБЯЗАНЫ» иметь надлежаще оформленную въездную визу; далее путников извещали, что на границы визы не выдаются…

Вырвавшись, наконец, из толстых лап погранзаставы, мы вернулись в поджидавший автобус, и водитель в течение часа гнал его без задержек до самого автовокзала «Барамке».

Судя по карте, до заказанного нами отеля было идти минут двадцать, только вот привязаться к местности, чтобы понять, куда двигаться, мы никак не могли. Американки жалобно заблеяли, что ничего тут не знают, и растаяли в темноте. Выход нашёлся самый простой — выйти к обочине и взмахнуть рукой, привлекая внимание таксистов. Раздобытая в Интернете информация подсказывала, что в Дамаске поездки на дальние расстояния обходятся в 50 монет, короткие вдвое более дёшевы. Вообще-то первым делом нужно требовать от водителя включать счётчик, и ориентироваться на его показания. Это приходит с опытом, а в тот момент мы им не обладали, зато обладали страстным желанием оказаться в отеле. Когда араб за баранкой согласился подбросить нас до «Аль Маджида» за 50 монет, мы сразу сказали «айва». В конце концов, далеко ли в Москве или Петербурге уедешь на такси за 27 рублей? Через 10 минут мы стояли перед входом в гостиницу, и тут сказало своё слово предназначение. Вот не хотелось мне селиться в «Аль-Маджиде», и мы в него не поселились. Что-то там не сложилось с бронированием, и нас с извинениями и бубнежом «Апгрейт, апгрейт» перебросили в соседний «Аль Фарес». Ну, знаете, если это «upgrade», то что ж такое тогда собой представляет «Маджид»? Хоть на вывеске отель именовался даже «Al Fares Palace», сходство с паласом было только в сильной потёртости. Хотя, может, на общее впечатление повлияло расположение нашей комнаты, неподалеку от подсобки, постоянно наполненной хохочущей, гомонящей, ругающейся обслугой. Так-то претензий особых к размещению нет; в номере были холодильник, телевизор, платяной шкаф, прикреплённый к стене складной столик, тумбочка и, к нашему восторгу, раскалённая батарея. Отрегулировать температуру в комнате можно было бы открытым окном, вот только распахивать ставни совсем не хотелось. Во-первых, этому не способствовал открывавшийся вид на покосившийся забор чьего-то сада, а во-вторых, с улицы до позднего вечера доносился шум от аборигенов.

Несмотря на их присутствие, мы прекрасно выспались и встретили четвёртый день путешествия в хорошем расположении духа. Даже отсутствие завтрака нас ничуть не смутило: вопрос мы решили короткой вылазкой на улицу, где на ближайшем перекрёстке прикупили круассаны с сыром и разную сдобу. Надо сказать, «Аль Фарес» расположен в стратегически выгодном месте: за углом представительство «Аэрофлота», рядом российское консульство с интернетом и русскоязычными клавиатурами за 60 монет в час, на другой стороне улицы информационный турофис, музеи и мечети в двух шагах. Но прежде чем сделать эти шаги, нужно было вооружиться картами. У нас была распечатка с сайта http://www.syriantours.net/cities_maps.asp однако хотелось заполучить более свежий план города, нежели тот, где указано посольство СССР. Его (план), как и схемы Пальмиры и Алеппо, мы без труда получили после 9.00 в распахнувшем свои двери туристическом офисе, после чего можно было приниматься за выполнение программы пребывания.

Перед нами был Дамаск, город «Тысячи и одной ночи», загадочный и старинный, романтически названный путеводителем «древний, как сама история». В переводе на язык прозы это означает, что возникновение города относится к IV тысячелетию до нашей эры. О том периоде мало что известно, ясно только что в XV веке до рождества Христова тут хозяйничали войска фараона Тутмоса III, а позже в борьбу за обладание этими землями вступили хетты и миттанийцы. С основанием арамейского царства Дамаск из скромного населённого пунтка превратился в столицу государства, и случилось это на рубеже I и II тысячелетий. Затем город последовательно попадал в руки израильского царя Давида, Ассирии, Персии и, наконец, Александра Македонского. Во время войн диадохов Дамаск дорос до статуса имперской столицы Селевкидов, сочетая элементы греческой и арамейской цивилизаций. Завоевание Сирии римлянами добавило в его облик новые черты, равно как и период владычества Византии. Но подлинный расцвет ожидал город в VII и VIII веке, когда он превратился в жемчужину халифата Омейядов, значительно разросшись и украсившись роскошными дворцами; к этому времени относится возведение громадной мечети халифа Валида I, известной как мечеть Омейядов. Затем Дамаском правили династии Аббасидов, Тулунидов, Фатимидов, Аюбидов. Отметились в этих местах крестоносцы, трижды, в 1125, 1129, 1148, безуспешно пытавшие воинское счастье у городских стен. Там, где не преуспели европейцы, в 1260 году отличились монголы, а спустя 141 год их подвиг повторили войска Тамерлана. Немалое время Дамаск пробыл в руках османов, а затем попал под мандатное управление Франции, вплоть до 1941 года, когда Сирия обрела независимость. Уже только от краткой исторической справки голова идёт кругом, и ведь каждая смена власти вносила в облик города что-то новое; приход турок, скажем, ознаменовался разрушением трети города, вкупе с появлением громадных жилых комплексов и караван-сараев. В этот коктейль стилей и культур мы собирались окунуться.

Первым делом следовало направиться в кварталы старого города; запомнив на будущее магазины сладостей и кафешки вокруг площади Жертв (Пляс лю Мартир), и поменяв сотню долларов по курсу 50.5, мы оказались возле подземного перехода, выводящего к воротам знаменитого Souq Al Hamidiyeh, огромного крытого рынка.

Чего только нет под его сводами — не зря Дамаск славился на весь мир богатством, а о дамасской стали не слышал только глухой. Так вот, в лавках рынка продавались трикотажные костюмы, благовония, приправы, канцелярские принадлежности, машинное масло… Чего только не было в круговороте торговли; не было, пожалуй, только интересных мне сувениров в виде уменьшенных местных построек, тогда как разные там кальяны стояли фалангами… Праздный народ, кто в чалмах, кто в платках, забредал в лавки, растекался по проулкам, слонялся без дела. Кругом царило оживление, а над нами простиралось почти усеянное звездами тёмное небо, оказавшееся на поверку пробоинами в крашеном куполе. Впрочем, долго таращиться вверх было никак нельзя из-за плотности движения и приставучих зазывал; кое-кто из местных ухитрялся среди толчеи изумлять прохожих запуском диковинных птиц из картона — те махали крыльями и летали, словно настоящие… Судя по количеству этих творений, застрявших в подвеске крыши, изумляли они тут народ далеко не один день…

Не так давно мне на глаза попалась статья, автор которой утверждает, будто был в Сирии. Много всякой белиберды там написано, а больше всего мне понравилась история, как бедняга заблудился в «старом Дамаске» и часами плутал по извилистым улочкам, не находя выхода… Прям ни дать, ни взять Геша из «Бриллиантовой руки»… Оттуда, похоже, уши и растут: вероятно, писавший в столице Сирии не был, и даже не удосужился на карту города взглянуть, иначе бы знал, что старый Дамаск занимает метров семьсот по оси ординат и чуть больше километра по оси абсцисс. Иными словами, его при желании можно пройти насквозь быстрым шагом минут за двадцать. Хоть такой задачи перед нами не стояло, но за полчаса ходьбы мы, топая куда глаза глядят, оказались на площади Bab Touma, уже за пределами крепостных стен. Тогда мы подошли к делу более ответственно, и, проткнув христианский квартал, вышли на местную магистраль Sharia Bab Sharqi и принялись знакомиться с окружающими миром более детально, по путеводителю: «Посмотрите налево, посмотрите направо».

Так, вертя головами мы постепенно возвращались в сердце старого города, посетив по дороге два занятных места. Первое, караван-сарай Асад-паши, не так давно открылось после реставрации, хотя, похоже, работы ещё не доведены до конца; во всяком случае, указанный в путеводителе подъем на террасу здания, «откуда видна панорама города» наглухо закрыт, а ведь мы ради указанной «панорамы» и соблазнились визитом, выложив по 50 монет. Сама постройка особых чувств не вызывает, даже если знать, что это самый большой из караван-сараев Дамаска, и его площадь равна 2500 кв. метров. Некий шарм сооружению могли бы придать картины или предметы быта прежних эпох, а на голые стены особенно не насмотришься, что во внутреннем дворике, что на баллюстраде, откуда устроены входы в гостевые комнаты, из которых открывается чудесный вид заваленные мусором задворки рынка. Излишне добавлять, что в помещениях преобладает однообразный бетонный колорит…

Куда более интересным оказался дворец Азема, ныне приютивший Музей народных искусств и традиций Сирии. Размеры вдвое больше, плата за вход больше втрое, так ведь удовольствия больше раз в двадцать! Начать с того, что внутри воссоздана эпоха османского владычества. В залах расставлена мебель, разложены ковры, подвешены изящные светильники; под стеклом витрин лежат всякие финтифлюшки вроде инкрустированных ножниц, а в одном месте мы заметили здоровенный самовар. Иллюзию поддерживают манекены в старинных одеждах, как бы представляющие различные сценки — то занятия вышиванием на женской половине, то омовения в хаммаме, то официальный приём, если посетитель находится в главном зале. Когда сидишь под деревьями возле фонтана, украшающего дворик, чувствуешь себя каким-то пашой…

Побродив ещё немного по кварталам золота и тканей, мы снова выбрались к римскому портику, украшающему вход на площадь перед мечетью Омейядов. Там собралась приличная толпа, глазевшая, как съемочная группа запечатлевает процесс кормления местных голубей местной же красавицей; в этот момент я, например, почувствовал некое щемящее чувство. Определённо хотелось чем-нибудь подкрепиться. Казалось бы, проблем с питанием возникнуть не могло, во всяком случае путеводители расхваливали сирийскую кухню, а авторы отзывов в Рунете в едином порыве рекомендовали «упиться фрешей», сиречь свежевыжатых соков. Мы неоднократно порывались исполнить это пожелание, но всякий раз останавливались: больно уж отталкивающе выглядели и торговцы «фрешами», и их аппараты. Боюсь, любой санитарный врач из Европы опечатал бы соковыжималки, как только их увидел. Единственное, на что у нас хватило духу — угоститься сладостями в кафе-мороженице. Выбранное нами заведение предлагало посетителям три вида блюд — мороженое с фисташками, торт «Счастье фисташки» и фисташковый пудинг. Каждое наименование стоило 25 монет, к заказу бесплатно прилагалась свежайшая, только что из-под крана вода в залапанных кувшинах из нержавейки. Учитывая, какие персонажи в изобилии наполняли зал, мы сочли за благо оставить в покое принесённые официантом железные стаканы и сосредоточились на угощении. Возможно, лучше было забрать еду «на вынос», заплатив прямо в кассе у входа, но уж коли собрались вкушать экзотики, надо вкушать…

Вкушение оказалось на удивление приятным. Пудинг весьма смахивал на любимый мною отечественный молочный кисель, мороженое оказалось вполне достойным, а торт заслуживал всяческих похвал. На радостях мы оставили чаевые хмурому официанту и, чувствуя прилив бодрости, отправились знакомиться с главной мечетью Дамаска. В первый заход мы её миновали, желая просто погулять по району, теперь же пришла пора зайти внутрь.

Вопреки распространенному в Интернете мнению, вход оказался платным, по 50 монет с человека. Не исключено, что выгляди мы менее туристично, сошли бы за верующих, проходивших бесплатно. Ну да это была ерунда, тем более что в качестве билета фигурировал небольшой буклет с историческим очерком. Из него мы узнали, что здание явилось продуктом совершенствование технологии строительства в течение многих веков и впитало в себя лучшие черты религиозного зодчества арабов; возведение комплекса размерами 157 на 97 метров началось в 705 году и заняло 10 лет. Далее в буклете говорилось, что мечеть располагает четырьмя дверьми, четырьмя залами и тремя минаретами — сами мы, стоя внутри, непременно запутались бы в подсчётах… «Ле Пти Футэ» был более информативен и поэтически сообщал, что посетителя «сразу же поражает огромное пространство двора, из-за чего человек как бы ощущает себя вне времени и пространства». Не знаю, не знаю… Мы в основном ощущали себя вне собственной обуви, из-за чего ходьба становилась совсем нерадостным делом — было отнюдь не жарко, а мраморные плиты вдобавок изобиловали следами присутствия голубей. Кое-как дошлёпав по коврам до внутренних помещений, мы были крайне заинтригованы, обнаружив на карте строения место под названием «минибар» («Ле Пти Футэ. Сирия». М., 1996, с. 113). Лишь после некоторых поисков выяснилось, что в книжке попросту сделана ошибка, и в виду имеется, конечно, кафедра для проповедей «минбар». Просидев какое-то время внутри мечети, мы как то не вдохновились её интерьерами и решили продолжить знакомство с городом. Во исполнение этого замысла нами был прочёсан район к западу от старого города, вплоть до Университета. По плану нам полагалось за текущий день поглядеть экспозиции Военного и Национального музеев, только вот выяснилось, что первый закрылся в 14.00, и мы решили во второй пока не ходить, а перенести визиты в оба места на последний день в Сирии, после возвращения из Алеппо. Самым примечательным в прогулке стало посещение импровизированной барахолки близ моста Президента Хафеза Ассада. Хотя ни на что примечательное наш взгляд не упал, несколько книг на русском языке определённо заслуживали внимания. И если присутствие томика Е. Примакова «Анатомия конфликта на Ближнем Востоке», еще было как-то оправдано, то лежащая на дамасском асфальте брошюра «Защитное шунтирование однофазных электроустановок» отдавала сюрреализмом…

На этом пешее хождение пришлось временно прервать из-за начинавшегося дождя. Укрывшись в теплом номере отеля, мы к пяти часам снова пустились в путь. Теперь нам возжелалось увидеть Дамаск с высоты горы Касьюн. Как и следовало ожидать, общественный транспорт к посещаемой туристами смотровой площадке не ходит; нужно было взять такси, что мы и сделали, предварительно договорившись на сотню монет за проезд. Дорога заняла никак не больше двадцати минут, даже с учетом небольших пробок, и, не успел счётчик дойти до шестидесяти, как мы были в нужном месте. Выйдя из машины, я отдал таксисту деньги, но он потребовал еще столько же. Тут я вспомнил, что в Рунете не раз упоминалось, будто поездка на смотровую площадку, ожидание там и возвращение домой стоят в общей сложности 200 лир, и решил, что таксист собирается нас подождать, и даже с грехом пополам объяснил водиле, что мы вернёмся к «сабаа», в восемь то есть. Таксист покивал, и уже собрался уезжать, как вдруг ему взбрело на ум поинтересоваться, когда в его карман попадет вторая часть денег. Мы были слегка скандализованы — каких-таких еще денег он возжелал? Урод, призвав в помощники двух проходивших мимо соплеменников, начал бухтеть, что, дескать, из-за нас ему возвращаться одному без пассажиров, и, мол, этим богатеям жалко что ли заплатить двойную цену против оговоренной. Приблуды начали усердно кивать, изображая жестами «туда и обратно», тогда как мы напирали на нерушимость договора. Общению малость мешало незнание местными английского, а нами — арабского, но в целом обмен мнениями шел живо. Наконец таксист неохотно отдал одну 50-лировку, но на дальнейшие уступки идти отказался. Пришлось прибегнуть к проверенному средству — угрозе обратиться в полицию. Я встал перед машиной, демонстративно записал её номер, и принялся тыкать в кнопки неработавшего мобильника. Тут проняло всех присутствующих: шедшие мимо вспомнили о неотложных делах, а водила с воем выскочил наружу и всучил мне две монетки по 25 лир. На этом мы решили с ним распрощаться, оставив про запас другие градации воздействия, такие как упоминание местной службы безопасности «мухабарат» и приложение доброго российского кулака к недоброй туземной роже. Поскольку справедливость была в сущности восстановлена, мы гордо удалились под крики «У, шайтан!». Дальше всё в точности соответствовало рассказам очевидцев: вечер спустился на город, голоса муэдзинов прорезали тишину и вскоре пространство под нами превратилось в море огоньков. Любоваться этим зрелищем можно было вечно, и мы бы так и поступили, если бы оделись ещё теплее. В теории, со смотровой площадки можно спуститься прямо к жилым кварталам, откуда до отеля было бы рукой подать. Темнота, однако, не способствовала реализации этой идеи, и мы, скрепя сердце, пошли искать такси. Пойманный нами мужик сперва согласился отвезти нас до Барамке, а в ответ на вопрос о цене буркнул что-то вроде «договоримся». В его понимании договор означал 100 монет до подножья горы плюс ещё полтинник сверху за дальнейший путь, и на этой мысли он зациклился. Первой мыслью было послать его подальше и вылезти наружу, но делать этого (вылезать наружу) ужасно не хотелось — пронизывающий ветер отбивал всякое желание оставаться на горе. С другой стороны, поощрять вымогательство желания не было абсолютно никакого, и мы, плюнув, согласились доехать до нижней развилки. Через несколько минут был развеян еще один миф — о доступности в Сирии автостопа. Простояв минут двадцать на самом что ни на есть удобном месте, мы не поймали никого, кроме вездесущих таксистов, и, окончательно обозлившись, пошли в центр пешком, изобретательно ругаясь и придумывая различные кары подлым таксистам. Брат дошёл до того, что предложил переименовать Пляс де Мартир в Пляс де Мартир де Абортэ…

К слову, я бы на месте здешнего руководства попросту проложил бы на гору Касьюн фуникулер — вроде тех, что исправно возят туристов на возвышенности Будапешта, Праги, Барселоны и т.п. У нижнего среза можно было бы устроить сувенирные лавки, а наверху установить платные подзорные трубы. Всем было бы хорошо — одним доход, другим удобство…

Пятый день путешествия сулил нам далёкую дорогу к развалинам знаменитой Пальмиры. Попасть туда из Дамаска можно с вокзала Pullman, что в пяти километрах к востоку от центра. Хотя мысль о поездке в такси вызывала неприятные воспоминания вчерашнего образца, деваться было некуда, хотя в этот раз нам повезло: нас довезли до нужного места без курения, без бубнения и без завываний из магнитолы, за что и таксист получил 60 сури вместо счётчиковых сорока. Были бы все водители такими, как он, или хотя бы правительство заставило всех быть, как он — насколько легче было бы туристам. До аборигенов, похоже не доходит, что вернувшись на родину, путешественник непременно расскажет о проделках таксистов всем своим знакомым, и даже напишет о них в Интернете. Соответственно, несколько дюжин человек впрямую и много сотен опосредованно сделают свои выводы, и с сирийским такси в самостоятельной поездке связываться не станут, а то и вообще поедут с организованным туром. И в том, и в другом случае таксисты лишаются потенциальных клиентов. Аналогично, потенциальных клиентов лишаются те автобусные компании, что не додумались известить туристов о своих маршрутах по-английски. Вместо этого они высылают на улицу зазывал, в объятия которых мы и попали, миновав формальный контроль вещей при входе на автовокзал. Всю эту ораву без труда заменил бы 1 (один) маляр, способный воспроизвести буквы латинского алфавита. Мы вот как увидели вывеску «Palmyra trip», так к ней и направились.

Помещение конторы «Dejle» было удивительным образом разделено на две неравные части. Одна, занимавшая шесть седьмых объёма, вместила в себя пятерых сотрудников, в другой должны были ютиться клиенты. Ещё более удивительным был процесс продажи билетов. Как вы думаете, сколько нужно арабов, чтобы совершить эту операцию? Ответ — трое основного состава и двое запасных. Один берёт паспорт и разглядывает его, второй выписывает квитки на посадку, третий получает деньги и возвращает документы; остальные присутствующие подбадривают коллег.

Выложив по 115 монет за место, мы поспешили к автобусу под руководством приставленного фирмой проводника. Занятно, что доведя нас до дверей, мужик тут же исчез, и выяснять, где садиться, нам пришлось самостоятельно. Покончив с этим, мы, записавшись посредством шофёра в специальный журнал, сквозь гомонящее местное население пробрались к задним сиденьям. Там уже сидела пара французов, а позже прибыло семейство немцев. Наличие соседей- европейцев мы сочли хорошим знаком, тем более что все мы были буквально «одной крови», с «Lonely planet» на борту.

Трехчасовой переезд нам немного скрасил увлекательный фильм про какого-то полицейского чина, страстно боровшегося против коррупции в партийной и профсоюзной среде. Экипаж автобуса додумался включить звук лишь на середине кина, но по жестикуляции и мимике персонажей сюжетные ходы были понятны. Оторвавшись от телеэкрана, можно было увидеть за окном однообразные пейзажи, иногда оживляемые пасущимися стадами, бедуинскими лагерями и военными городками. Периодически помощник водителя брался обносить желающих водичкой из холодильника.

Полагаю, по предварительной договорённости с таксистами автобус по прибытии высадил нашу компанию не в центре городка, а на обочине шоссе, откуда туристам пришлось топать пешком под призывные вопли из аборигеновских машин. Идти оказалось не очень далеко, но прибытие нас вовсе не порадовало — заказанная нами гостиница «Villa Palmyra» оказалась уже месяц как на ремонте… После соокаминутных переговоров с европейским офисом системы бронирования менеджер отеля так и не смог выяснить, кто из посредников не передал соответствующую информацию, так что виновные остались, к сожалению, безнаказанными. Нам же было любезно предложено воспользоваться услугами близлежащего «Гелиополиса». Оставив вещи в номере, мы поблагодарили нашего провожатого и поспешили ко входу в археологическую зону, навёрстывать упущенное время. Собственно, ни ворот, ни забора там нет и в помине, а начало осмотра маркировано расположенными друг напротив друга музеем и турофисом. Мы проигнорировали первый и посетили второй, где взяли по буклету о Пальмире, после чего вступили на территорию города, названного не больше не меньше как местом встречи Востока и Запада.

Уже издалека стало ясно, что мы не зря с утра отмахали 245 километров. Открывшиеся нам виды стоили многократно большего пути. Если бы ещё между колонн и стен не шныряли владельцы верблюдов, было бы просто замечательно. Другим мешающим единению с веками моментом была асфальтовая дорога, проложенная прямо к храму Бела. Мы с неё незамедлительно свернули, и к знаменитому тетрапилону пошли напрямик, по усеянной камнями и обломками земле.

Четыре расположенные квадратом исполинские постройки, пожалуй, самое фотогеничное место во всей округе. От них в обе стороны уходят ряды довольно неплохо сохранившихся колонн, растянувшиеся на километр с гаком. Карта местности, сирийский буклет и сразу два путеводителя давали нам богатый информационный материал, и, чтобы ознакомиться с ним детальнее, мы, подложив под седалища куртки, мы расположились на камнях. «Пальмира по-гречески, Тадмор по-арамейски возник как город как минимум в первой половине второго тысячелетия до нашей эры; по крайней мере первые письменные упоминания о нём на каппадокийских табличках датируются этим периодом. Были в истории поселения чернёе дни, когда его дотла разорили ассирийцы, были и удачные периоды. Наибольшего расцвета местность достигла в I-III веках нашей эры, когда устоялись караванные дороги, и через Персию роскошь с востока двинулась к Средиземному морю, чтобы затем оказаться в вечном городе. Купцы из Пальмиры поддерживали тесные связи с Южной Месопотамией, Скифией, Аравией, среднеазиатскими государствами. В середине третьего столетия после рождества Христова государство, в сердце которого мы сейчас находились, достигло пика могущества, и это возвышение обычно связывают с именем царицы Зенобии (или Зубайдат).

Ну, вообще-то, если верить историческим источникам, наибольший вклад в расцвет Пальмирского царства внес его правитель Септимий Оденат, одержавший ряд побед над персами в 262-267 годах, когда под его командованием находились, помимо собственных войск, ещё и римские легионы. На волне военных успехов он присвоил себе титул «царя царей» и даже взялся проводить независимую от империи политику; Пальмира хоть номинально и входила в состав римской провинции Сирии, но на деле представляла собой автономное государство. Это, как говорится, факты, и факты не слишком примечательные… Сколько человечество видело удачливых полководцев и толковых правителей — не сосчитать… Вот женщина на престоле, да к тому же женщина-завоевательницы, это уже нечто… Есть повод сложить легенду об «арабской Клеопатре», как эту даму выспренно называет изданный сирийцами буклет о Пальмире. В нём почти не упоминается о странных обстоятельствах смерти Одената и его сына-наследника от первой жены, зато подробно рассказано об успехах, которых добилась вторая супруга царя – ею-то и была Зенобия. Произнеся вслух это имя, мы словно перенеслись в детство, когда по время школьных каникул по телеку периодически показывали мультфильм «Вокруг света за 80 дней»: «Я вижу золотой шлем царицы Зенобии, я вижу лиловый плащ царицы Зенобии, я вижу белый плащ царицы Зенобии — это вернулась сама царица Зенобия!»

На какой-то момент нам тоже показалось, что из-за колоннады появилась воинственная правительница… Ну да, как же… Там, где только что нам привиделась владычица Пальмиры, возник потрёпанный жизнью араб на потрёпанном жизнью верблюде, попытавшийся впарить нам «почти бесплатную поездку». Интенсивные махания руками и вопли «Ноу!!!» на удивление быстро убедили его в нашем нежелании совершать верховые прогулки, и, отняв у нас каких-то пять минут, наездник убрался. Увы, как говорится, «…его дело не пропало. Декабристы, блин, разбудили Герцена…»

Бросив укоризненный взгляд на удалявшегося верблюжника, мы продолжили чтение: «За шесть лет своего правления Зенобия изменила жизнь своей страны, став для неё своего рода шурх-шурх Клеопатрой… Её победоносные армии доходили аж до Босфора, и, не иначе как подцепив «головокружение от успехов», царица вместе с малолетним сыном приняли титул шурх-шурх «Августов», взялись чеканить монеты с собственным профилем, да и вообще вели себя так, словно шурх-шурх-шурх Римской империи вовсе не существовало… Неудивительно, что император «Халё, мистэр!» — к нам протянулась грязная ручонка. С последним шурх-шурханьем перед нами предстал и её владелец, мальчуган лет десяти. Не дождавшись от нас ожидавшейся реакции, он вытер нос кулаком, разжал пальцы и предложил купить старинную, прямо вот только что из раскопа монетку в 2 евро. Получив категорический отказ поочередно на английском, арабском и матерном языках, юный предприниматель постоял немного в задумчивости и отбыл.

Синхронно вздохнув, мы вновь взялись за историческую справку: «Неудивительно, что император Аврелиан в 272 году собрал войска и, пройдя насквозь Анатолию, прибыл, выражаясь языком протоколов, «на место происшествия» шурх-шурх. Разделавшись с пальмирцами в районе Хомса, где легионеры выбили солдат Зенобии с укрепленных позиций, владыка Рима взялся за осаду вражеской столицы шурх-шурх-шурх, которая пала через несколько недель. Город был основательно разрушен, а его повелительница попала в плен и через год была шур-шурх представлена римскому плебсу во время триумфального шествия в честь аврелиановых побед». «Халё, мистэр!» — новая грязная лапка появляется между камней: на этот раз нам собираются продать гнусного вида бусы. Не достигнув успеха, владелица барахла спускается обратно в траншею, откуда появилась; обернувшись, мы видим, как возле громадной кучи древних обломков идёт совещание малолетних попрошаек с попрошайками великовозрастными, и оттуда на нас бросаются плотоядные взгляды.

Понимая, что спокойно сидеть нам не дадут, мы собрались сменить дислокацию, и, пройдя мимо лагеря Диоклетиана, направились к возвышающимся на склонах холмов башням-гробницам. Издалека эти сооружения кажутся невзрачными, но вблизи производят впечатление, особенно если залезть на них с тыльной стороны. Высота давала преимущество обзора, особенно в отношении громадного храма Баала на другой оконечности колоннады. Я собрался было заснять древнее строение, вот только из этой затеи ничего не вышло: вдоль дороги устроены столбы освещения, напрочь убивающие панораму храма. Брат, порывшись в памяти, припомнил, что под Владимиром видел похожую картину близ Спаса на Нерле, где какие-то умники догадались проложить линию элетропередач так, что ни с какой стороны храм снять невозможно: так или иначе суставчатые опоры непременно попадут в кадр. Тут определенно чувствовалась та же рука…

Посетовав на испорченный вид, мы начали спускаться с холма, когда вдалеке раздался вопль. Мы как-то не связали его со своими особами, а зря… Это нас «поприветствовал» крысообразный абориген, промышлявший за соседним холмом. Под аккомпанемент его криков мы проделали полверсты, пока придурок бежал за нами две горы и три отрога. Постепенно он приближался, и стало можно разобрать, что горло он надрывает словом «халё». Помня, как успешно удалось отделаться от попрошаек тремя часами ранее, мы принялись ему отрицательно махать и кричать «Ноу», да тщетно: вздымая шлёпанцами тучи пыли, незваный гость упорно приближался. Мы было хотели поднажать, не дать ему сократить дистанцию и посмотреть, что будет, но поленились, не желая наживать себе колотьё в боку. Наконец, житель пустыни нас догнал и какое-то время плёлся следом, пытаясь совать заскорузлую руку и что-то бормоча. Мы его подчёркнуто не замечали — такая тактика иногда приносит успех в общении с приставалами. Видя тщетность своих потуг, абориген в отчаянии прибавил мощности бубнения, и, наконец, его прорвало воем «Бакшиш!»; всё дальнейшее общение с нами пришелец свёл к лозунгу «Бог велел делиться!» В ответ я заметил, что этому призыву последовали, главным образом, амёбы, а брат пообещал не сходя с места расширить скромный репертуар надоеды замечательной фразой, и произнёс нечто такое… Ну, в общем, он по-английски попросил сирийца отойти как можно дальше… Что удивительно, тот мигом внял призыву… Вот что значит талант «глаголом жечь сердца людей…»

Храм Баала разорил нас на привычные уже суммы, а обогатил пониманием отношения туземцев к попавшим им в руки культурным сокровищам. Разумеется, помимо взимания платы, никаких других действий насчёт святилища не предпринимается. Зато те места, где древние стены прохудились, «элегантно» заложены камнями, совершенно точно ради пресечения прохода безбилетников. Эта мера попутно отсекает верблюжников и прочую нечисть, но у входа старик в халате всё же попытался сдать нам в аренду «арафатки», по 100 монет за штуку. При этом он отработанным жестом показывал на полускрытое облаками солнце и приговаривал: «хот, хот».

Так как туристические группы посещают Пальмиру по стандартному графику, и, похоже, убыли на обед, второй по размерам после Баальбека римский храм Ближнего Востока достался для осмотра нам персонально. Святилище, возведённое в честь трёх богов пальмирского пантеона Бела, Йархибола и Анлибола, даже с учётом износа выглядит очень солидно. Хоть некоторые части пострадали очень основательно, оставшееся позволяет без труда дополнить нехватку воображением. На многих плитах можно ясно различить высеченные лица, фигуры, детали одежды. Воспользовавшись тенью внутри громадного здания, мы довольно долго сидели внутри в полной тишине, пропитываясь веками истории. Меж тем дело близилось к вечеру, а у нас ещё остался на повестке дня арабский замок, доминирующий над окрестностями. Не раз приходилось читать об интенсивной торговле туристов с таксистами относительно поездки к этому замку. Обычно тексты завершались победной реляцией, вроде «Сбив цену до 10 долларов, мы отправились в путь». На собственном опыте могу сказать, что 10 долларов за транспортировку на холм — ровно на 10 долларов больше, чем реальная стоимость маршрута. За двадцать минут мы без труда взошли по тропинке к самому подъёмному мосту, попутно оказавшись вознаграждены чудесными видами на экс-столицу Пальмирского царства.

Вход в замок обошёлся в стандартную цену, да только, положа руку на сердце, смотреть внутри было особо нечего. Помню Зальцбургский замок, целиком — от входных ворот до верхних покоев донжон — набитый всяческими экспонатами, включая оружие, мебель, утварь. Были там разные тематические выставки, масштабные модели, картины и прочие создающие антураж штуки. Напротив, Пальмирская цитадель встречала посетителя голыми стенами, пыльными лестницами и пропахшими мочой нишами. Целеустремлённо облазив все наличные помещения мы пришли к однозначному выводу: постройка только выиграла бы, если бы за неё взялись с умом.

«Lonely planet» рекомендует в обязательном порядке посмотреть закат над холмами с окружающих крепость валов, и, ясно как дважды два, что на валах собралась большая компания туристов, изнывавших от желания, наконец, посмотреть указанный закат. Изныванию весьма способствовали европейская изнеженность этой группы, состоявшей из легко одетых французов, а также ползавшие кругом попрошайки. Между прочим, хотя по идее замок закрывается до темноты, совершенно не возбраняется смотреть на садящееся солнце с его стен — и вид лучше, и местных жителей минимум. Не забудьте только прихватить тёплые вещи, потому как ввечеру бывает весьма неуютно, все таки кругом пустыня.

Вот и нам, хоть и в куртках снаружи, но в футболках внутри, стало малость не по себе. Чтобы согреться во время марша к отелю по извивающемуся серпантином шоссе, мы решили как-то подбодрить себя; первым делом почему-то мне на память пришли чеканные строки «Варяга», и, недолго думая, мы грянули: «Наверх вы, товарищи, все по местам…» Под песню наше настроение пошло в гору, а ноги — под гору, да так бодро, что не успели мы толком разогнаться, как уже показалась развилка шоссе. Тут нас обогнал туравтобус, увёзший французов, а следом за ним двигался араб-мотоциклист. Узрев наш бодрый поход с хоровым пением, абориген так удивился, что даже поначалу забыл побибикать и предложить свои услуги. Потом он вспомнил о своем долге, но вместо ожидаемого дохода получил только фразу «Врагу не сдаётся наш гордый Варяг!»

Появившийся кураж мы укрепили распеванием пародии собственного сочинения на известную строевую песню; в нашем варианте она звучала как «Наш ротный старшина давно сошёл с ума, а у меня всё это впе-ре-ди…» Тем временем замок настолько от нас отдалился, что появилась возможность его достойно снять, благо подсветка хорошо выделяла стены на фоне темнеющего неба.

Вернувшись в городок, мы без труда преодолели вялые попытки торговцев разным барахлом продать нам всякую дребедень, польстившись только на жареную курицу. Угриленная животина вкупе с салатом, приправами и лепёшками обошлась нам в 200 монет, что, в сущности, вполне по-божески. Ну, а утренний завтрак у нас был оплачен, и на нём мы развернулись во всю мощь желудков. Из горячих блюд в наличии были омлет плюс сосиски, из разного-прочего сыр, колбаса, джем, вкусный хлеб и сдоба; от фруктов присутствовали апельсины.

Как ни тяжело было пускаться в путь после трапезы, выбора не оставалось, если мы хотели придерживаться графика. Нужно было только решить, куда идти — на местный автовокзал или к точке, где нас высадили вчера. Постановили начать с первого пункта, а потом, если не повезёт там, попытать счастья в ловле проходящего транспорта. Но преуспели сразу.

На Пальмирской автостанции царил обычный бардак, но не особо выдающийся. Даже арабам не под силу устроить что-то существенное, имея скудные силы в четыре автобуса и всего шесть зазывал. С нашим появлением атмосфера оживилась; каждый присутствующий полагал, что именно ему уготовано заполучить деньги пришельцев. Отталкивая друг друга и вопя что есть мочи, туземцы наперебой предлагали сесть в обслуживаемый ими транспорт. Кое-кто даже попытался хватать меня за руки, за что огрёб тычок и из соревнования выбыл. Только в одном крикуны были едины: автобус, что как раз собирался выехать из ворот, в Хомс совершенно точно не идёт. Помня из прошлого опыта, что словам местных доверять никак нельзя, я всё же пошёл выяснить, что к чему, и через полминуты мы упаковались на задние сидения драндулета, в компании небритых рож в платках и полотенцах. А ведь послушай мы обитателей автовокзала, и пришлось бы сидеть в одной из их колымаг, ожидая пока наберётся полный салон…

Описывать путь через пустыню большого смысла не имело бы, если б не туман, опустившийся на дорогу где-то в середине пути. Из-за него видимость сократилась до нескольких десятков метров, так что нам стало даже не по себе. Чтобы отвлечься, мы попытались смотреть телевизор, но не преуспели: в течение всех двух часов поездки на экране паслась одна и та же бородатая физиономия в обнимку с микрофоном, выводившая занудные рулады. «И-и-и-и-и-у-у-у-у», — непрерывно неслось из динамиков, и мы потихоньку начали сходить с ума, хотя попутчикам данный DVD определенно нравился. Контингент, кстати, неторопливо менялся по ходу движения — то кто-то выходил посреди пустыни, то из тумана выныривала голосующая фигура. Всё же полностью автобус не заполнился, и пластиковые табуретки, сложенные в углу на случай аншлага, так и не заняли места в проходе.

Очередная ближневосточная автостанция встретила нас привычным отсутствием английских надписей. С вербальным общением тоже было туго; кое-как удалось объяснить полицейскому, что нам нужно в Аль Хосн. Он жестом показал на бордюр, у которого останавливались маршрутки и продолжил прерванное нами разглядывание пейзажа. Не имея привычки лезть в микроавтобусы с толпой, мы пропустили несколько машин. Ситуация осложнялась тем фактом, что непонятно было, какой именно рыдван нужно было штурмовать. Тогда мы подошли к вопросу по другому и заручились помощью у окружающих сирийцев. Когда подкатила очередная маршрутка, один из пассажиров объяснил водителю, куда нас нужно довезти. Проезд обошёлся нам в 25 монет за двоих. Вообще-то он стоил десятку с носа, но шофёр вместо сдачи дал нам бумажку, где было по-арабски написано название нашего конечного пункта. Листок сильно облегчил нам дальнейшую жизнь: появившись на северном автовокзале Хомса, мы просто совали его под нос всем встречным и вскоре очутились в сервис-такси до нужного места.

Разумеется, если Крак де Шевалье является одним из наиболее посещаемых мест Сирии, проводить туда человеческий автобус совершенно не нужно. Не нужно также вешать указатели на иностранных языках, и рисунки малевать тоже не нужно. Это пусть в Германиях разных транспорт к замкам обозначается, помимо надписи, значком «башня», а тут вам не здесь. Вот и пришлось нам торчать сорок минут в ожидании, пока наберётся полный комплект желающих ехать. Жирный водила не сдвинулся ни на сантиметр, пока не заполнились все места, включая откидные. В результате стояли мы столько же, сколько ехали. Ладно хоть за 30 монет нас довезли до самых ворот замка, а он на знатной круче.

Первым делом мы приобрели билеты, по стандартной цене 150 монет с человека, а вторым поинтересовались, где можно оставить вещи. Понятно, что о камере хранения речи не шло, но мы надеялись положить их в кассе. Не тут-то было: нам предложили устроить имущество возле решётки ворот. Там, конечно, уже лежали два рюкзака, но всё же было как-то неуютно класть своё движимое имущество прямо на проходе. Однако выбора не было, и мы, переплетя ремнями наших друзей с прутьями и друг другом, отправились путешествовать по замковым галереям.

Описывать твердыню особого смысла не имеет, а фотографии передают впечатления лишь отчасти. Скажу, что сооружение меньше всего похоже на привычные замки Германии; больно уж основательным и могущественным оно выглядит по сравнению с европейскими собратьями. На каждую башню можно подняться, почти в каждую комнату пролезть, и фотографировать можно беспрестанно.

Почти четыре часа экскурсии пролетели незаметно, и вот настала пора двигаться дальше. Не верьте информации, будто общественный транспорт из замка после 15.00 не ходит. Он ходит. Только вот как часы пробьют три раза, бывшая тыква-раздолбайка мигом превращается в карету (по крайней мере в глазах своего владельца) и за проезд требуется платить по-королевски. Негодяи требовали за проезд по 500 монет за машину, соглашаясь на 400 сур с четверых — кроме нашей связки в окрестностях замка присутствовала пара японцев. Те были какие-то совсем дикие, потому что английского языка практически не знали, а объяснялись с аборигенами на пальцах, пытаясь разжалобить усатые рожи в окнах экс-маршруток. До этого они якшались с грязными детишками-попрошайками и даже чего-то им давали, но если вы думаете, что доброе отношение к местным жителям хоть чуть-чуть помогло заморским гостям, то это совершенно напрасно. Меж тем к стоящему неподалеку микроавтобусу с испанским флагом под лобовым стеклом начали подтягиваться туристы. Я давно держал это транспортное средство в поле зрения, так что суета вокруг него от моих глаз не укрылась. Подойдя к дверям, я поинтересовался у курившего рядом с ними импозатного обладателя седой шевелюры, кто здесь «чиф». Мужик ответил в том плане, что главный — он, и поинтересовался, что мне нужно. Я объяснил, что грабители-таксисты заламывают неприемлемые для мирных путешественников цены, и не помогут ли добрые испанские кабальерос соседям по Европе. Дядя, раздумчиво пожевав губами, пробормотал, что должен получить согласие группы. Перед тем как исчезнуть в салоне, он не преминул спросить, откуда мы такие, и, узнав нашу национальную принадлежность, скрылся. Где-то с минуту испанцы совещались и вынесли вердикт: «если у русов есть водка, то пусть заходят». Интересно, что японцев наши благодетели брать отказались, хотя места в автобусе ещё были. Под кастильский гомон мы отбыли из мздоимливой деревушки Хосн.

Теоретически подобравшая нас группа направлялась в Хаму, куда не худо было бы попасть и нам, но это выяснилось уже после переговоров, во время которых я, не надеясь на большее, просил подбросить нас до хайвэя, имея в виду шоссе между Хомсом и Тартусом. Наши надежды более чем оправдались, когда нас довезли до трассы Дамаск-Алеппо, проходящей в пяти километрах от Хомса. Конечно, надо было бы напроситься доехать прямо до знаменитых норий, но наглости на это у нас не хватило, а потому, поклонившись добросердечным жителям Пиренеев, мы, изрекши «Грасьяс, амигос» и «Адьос, сеньорос и сеньоритос», отбыли под радостный гул всего салона. Дальше всё было просто — насколько просто что-либо может быть в арабской стране. Не успели рюкзаки оказаться за нашими плечами, как рядом притормозила маршрутка с вопросом, куда нам нужно. Я объяснил, что мы направляемся в «караж — Халеб». Водитель мотнул головой в сторону автострады, мол, он в Алеппо не поедет. Пришлось, используя актерские таланты, гримасничая, изображать руками два отрезка — «караж» и «халеб», дескать, нам нужен сперва караж. Тут все утряслось, и за 15 монет с посадочного места мы добрались до исходной точки для броска на север. На этот раз мы проигнорировали центральную часть вокзала, кипевшую жизнью и подались вправо, где были припаркованы автобусы более-менее приличного вида. Здесь-то мы и обрели 85-лировые билеты на уже фактически отправившийся рейс опять-таки в первой попавшейся кассе, где были надписи на английском. Между прочим, ради того, чтобы посадить рядом нас двоих каких-то сирийцев помощник водителя бодро согнал с их законных мест — хоть и было как-то неудобно, но все же приятно почувствовать себя белым человеком.

Согласно справочнику, путь из Хомса в Алеппо занимает 4 часа, и мы приготовились использовать это время с пользой, за чтением и просмотром запущенного по телевизору американского боевика с Уиллом Смитом. Под фильм время текло незаметно, и не успел бравый герой сотоварищи истребить подлых наркоторговцев, как за окнами показались огни большого города. Сначала мы подумали, что автобус проезжает какой-то город на трассе; из крупных населённых пунктов карта выдала неблагозвучное название Ebla. Не успели мы заинтересоваться этимологией этого имени, как наш транспорт остановился, а попутчики принялись собирать вещи. Так, вдвое быстрее намеченного времени, мы попали в Алеппо.

Садясь в европейский автобус на автовокзале города А, путешественник может с очень высокой долей вероятности быть уверен, что он по истечении указанного в расписании времени непременно попадет на автовокзал города Б, от которого, имея карту, сможет добраться до нужного ему места. Это правило, однако, не имеет силы в арабских странах. Каждый раз нас высаживали не на станции прибытия, а где-то в окрестностях, предоставляя возможность самим рыскать в поисках ориентиров. Прибытие черт знает куда обычно объясняется некими мерами безопасности, из-за которых нельзя скапливать много народу вокруг транспортного средства. По-моему, такие штучки скорее объясняются сговором водителей автобусов с таксистами — ступающих на землю северной Сирии граждан встречала небывалая активность, прямо как в муравейнике, на который бросили дохлую собаку. Даже нам, закаленным бойцам с навязываемыми услугами, стоило немалых усилий отделаться от всех надоедал. Проложив себе дорогу криками «Емши», «Ляа шукран» и «Ноу такси» вкупе с активной работой рюкзаками, мы через каких-то триста метров расстались с приставалами, после чего стали соображать, что делать дальше. Работающий мобильник решил бы проблему связи с ожидавшим нас Махмудом, да где ж его было взять… Самым лучшим в этой ситуации нам показалось убить сразу двух зайцев — дойти по указателям до железнодорожного вокзала, там купить билет на завтрашний поезд и заодно выйти на связь. Спустя сорок минут задуманное удалось частично воплотить в жизнь. Помимо прочего, мы рассчитывали найти на вокзале телефон-автомат, и таковой там был. Как живой. Только трубки к нему не хватало… Пришлось брату идти одалживаться у местной администрации, которая выделить телефон наотрез отказалась — он-де только для служебных надобностей. Брат в ответ резонно пристыдил аборигенов негостиприимством. Те, посовещавшись, нашли выход: у одного из них есть мобильник, и он согласен от нашего имени сделать звонок. Известив таким образом Махмуда о нашим прибытии, время ожидания мы скоротали время выяснением деталей работы вокзала. Каждая его касса продаёт билеты на какое-то одно направление, указаное над ней. Проездом до столицы нужно интересоваться в правом крыле здания, в окошечке посередине стойки. Теоретически, в углу справа есть касса предварительной продажи, но когда я спросил, можно ли купить билеты на завтрашний поезд, толстый абориген, вынув изо рта сигаретку, ответствовал «Сейчас нельзя, сбой в системе»; мне показалось, что ему просто лень было работать. По крайней мере мы узнали, что спальное место в двухместном купе обойдётся в 315 сури. Стало быть, дорога в Дамаск будет стоить всего 13 долларов за двоих, и плюс имеется возможность прекрасно выспаться — игра определённо стоила свеч! (Полезная информация о сирийских ж-д есть на сайте http://www.cfssyria.org/en/national_trips.htm )

Те временем в зале появился среднего роста сириец в пальто. Это был наш долгожданный Махмуд. На его «Мерседесе» мы двинулись по улицам города, попутно обсуждая наши впечатления от прошедших дней поездки. Куда мы ехали, я не знаю, знаю только что проезжали мимо громадного стадиона; видимо это был район Salah ed Din. Четырехкомнатная, прекрасно обставленная квартира Махмуда могла бы принять существенно больше людей, чем наша связка, так что мы расположились и не в тесноте, и не в обиде.

Единственным, на мой взгляд, недостатком жилища было отсутствие центрального отопления, но его нет нигде в стране. В холодные зимние ночи народ спасается печками на мазуте; после того как агрегат раскочегарился на полную мощность, в радиусе двух метров от него сидеть было невозможно. А уж какой ароматный чай выходит на печечном жару, мы оценили по достоинству, выпив за беседой с хозяином три чайника подряд…

Весь шестой день поездки планировалось провести в Алеппо, при этом помня о необходимости назавтра оказаться в Дамаске. В силу этого я первым делом озаботился купить билеты на ночной поезд до столицы. В этот раз железнодорожный вокзал оказался более гостеприимен, и мы без труда овладели заветными квитками. Те, кто пойдёт по нашим стопам, должны, радуясь аналогичному успеху, не забыть обязательно зарегистрироваться в левой части вокзала.

Закончив формальности, мы могли с чистым сердцем приступать к осмотру территории, тем более было что смотреть; за четыре тысячи лет своей истории город не раз переходил из рук в руки, попутно меняя свой облик. Точная дата его основания неизвестна, достоверно лишь существования в XVIII веке до нашей эры крупной державы Ямхад, чьи государи, засевшие в Халебе, правили землями от Средиземного моря до реки Тигр. Хеттский царь Мурсили I положил конец этому правлению в конце XVII века, после чего городом на триста лет овладели миттанийцы, но потом еще два столетия, вплоть до падения хеттской державы Халеб находился в его пределах. Последовал короткий период, когда сформировалось независимое Халебское царство, а в дальнейшем местность входила в состав государств Ахеменидов и Селеквидов, в надлежащее время попала под власть Рима, перешла по наследству к византийцам, в 636 была захвачена арабами. С возникновением династии Аюбидов Халеб пережил период расцвета, став центром культурной жизни, торговли и ремёсел. Менее повезло городу, когда его завоевали мамлюки, но в 1516 году он, оказавшись под управлением турок, возвысился до столицы пашалыка. Всё же размеров и значимости Дамаска северный соперник не достиг, оставшись на вторых ролях в независимой Сирии.

Лично на мой взгляд главной достопримечательностью является цитадель, возвышающаяся над крышами домов. К ней мы и устремились, с трудом запарковавшись и войдя в старый город на своих двоих. Путь к крепости пролегал через район рынка, а до него мы посетили Большую мечеть. По сложившейся традиции, за проход во двор, вымощенный плиткой, с нас содрали какие-то деньги. Внутреннее содержимое оказалось почти точной копией Дамаска, разве что минаретов меньше. Куда больше мне понравился рынок, культурнее и экзотичнее дамасского аналога. Мы даже несколько раз приценивались к украшениям, и надолго застряли у лавки старьевщика, перебирая монеты различных стран. К сожалению, почти все представленные там денежки в братовой коллекции уже имелись, а динары с портретом Саддама Хуссейна найти не удалось.

Постепенно, проход за проходом, рынок оставался позади и, пройдя очередную арку, мы обнаружили себя на обводе гигантского рва, опоясывающего Алеппскую крепость. Сейчас вокруг неё ни пройти ни проехать из-за ремонтных работ: сообразив, какие деньги можно нажить туризмом, власти планируют создать вокруг некое подобие средневекового района, аттракциона для туристов. «Ради этого выселяется даже полицейское управление», — поведал нам Махмуд. Он всё время с любовью рассказывал нам о родном городе, увлекательно, но планомерно — сказывался опыт преподавателя университета. Под его лекцию мы излазали цитадель вдоль и поперёк. Мне больше всего понравилась Змеиная башня при входе, очень оригинальное и необычное сооружение. Помню, при просмотре любого «средневекового» фильма удивлялся, как легко осаждающие таранами «выносят» ворота; особенно «умным» казалось делать их открывающимися внутрь, как во джексоновском «Властелине колец». Алеппские строители в отличие от создателей фильмов дураками не были, и ворота разместили за двумя изгибами коридора внутри башни. Смекаете теперь? Враги, если протащат осадные орудия по мосту, физически не смогут доволочь их дальше, а из бойниц в вышине их будут расстреливать защитники крепости. Такой подход мне понравился…

Вообще, в Алеппо мне понравилось больше, чем в Дамаске. Сам город поспокойнее, посимпатичнее, как-то больше располагает к себе. Раздражает, пожалуй, лишь одно — постоянные резкие гудки машин, и это действительно проблема. Во многих местах висят агитационные плакаты с просьбой не нарушать тишину и соответствующими сюжетами. Махмуд прокомментировал их следующим образом: «Это чтобы без надобности не делали так (нажимает на клаксон): «Бииип», а если мы, например, будем так делать (нажимает) «бииип», то к нам подойдет полицейский. Ужас как страшно!» В другой раз мы увидели вывеску магазина, владел которым, видать, выходец с Кавказа Мирд Ухов. Только после взгляда на витрину с благовониями нам стало ясно, что неправильное написание букв искажает смысл — лавка называлась «Мир духов».

Сливаться с Алеппо мы продолжили в одном из многочисленных кафе, где Махмуд заказал для нас по тарелке тёртого сыра а-ля спагетти и миску с «мамунией» — мы бы и сами сподобились, да меню было сплошь на арабском. Слишком солёный сыр мне не очень понравился, а второе блюдо пришлось по душе. Жаль, не могу передать на словах вкус: это надо надо самому попробовать. За трапезу с нас взяли по 55 сур, точнее взяли их с Махмуда, наотрез отказавшегося получить от нас возмещение расходов. Аналогично, он заплатил за ужин, когда после всех брождений по городу, после посещения района Jdeide и прогулок по парку Al Ammah мы отправились в местную закусочную. Одни мы бы носа туда не сунули, больно уж отталкивающе выглядел антураж, но Махмуд словом местного жителя заверил нас, что это очень достойное заведение, где можно лично выбрать лакомые кусочки и проследить, как их готовят.

Готовили пищу споро да отменно, и вскоре на нашем столе появилось громадное блюдо, с полметра длиной, набитое различными видами мяса. Вместе с салатом и лавашеобразным хлебом пища пошла «на ура», и мы постепенно так раздухарились, что принялись есть руками. Ну, поначалу не совсем руками — зажатым в пальцах лавашем, а потом всё же и руками. Несколько необычен был салат из огурцов в сметанно-чесночном соусе, но и он прошёл нормально. Вот что значит осторожная акклиматизация к пище на протяжении нескольких дней!

В качестве прощального аккорда мы заглянули в небольшок, на два столика, кафе, где в литровых, наверное, бокалах нам подали фруктовый коктейль. Мы уж не знали, как и благодариь нашего гостеприимного хозяина, пообещав ему разрекламировать его в качестве гида. Выполняя обещание, говорю, что экскурсия в исполнении Махмуда будет недорогой и очень качественной. Если кому надо — обращайтесь ко мне по почте, я вышлю махмудов e-mail.

К полуночи мы добрались до вокзала, где как раз должна была начаться посадка. Добрая сотня человек, покуривая, приплясывала в нетерпении у дверей на платформу, а те ни в какую не желали открываться. Когда Махмуд спросил, скоро ли отопрут дверь, ему ответили в том смысле, что скоро — коль с ключами не управятся, так отворят ногами. Всё-таки работники вокзала извернулись и выпустили изнывающую толпу на перрон. Мы разумно подождали, пока основная масса схлынет, потом сунули рюкзаки в просвечивающий аппарат, без малейших нареканий получили их снова и пошли искать нужный вагон, оказавшийся в самом хвосте.

Поначалу посадка напоминала отход последнего парохода «белых» из Крыма. Я бы порекомендовал подождать, пока вся орава аборигенов расположится в вагоне, и только тогда заходить. Этим нехитрым маневром вы избегнете необходимости толкаться с пузатыми туземцами: ввалившись внутрь, они выясняют, что билеты остались у провожающих или что-то в этом духе, но вместо того, чтобы временно зайти в пустое купе и освободить дорогу другим пассажирам, продолжают занимать невеликое пространство прохода и мешать нормальным людям.

Нам достались места 9 и 10, то есть где-то в середине вагона. Туалет, чистый в момент отправки и превращённый за ночь в клоаку, находился возле первого отсека; там же располагалось купе проводника. Сей достойный муж знал английский, и в целом вёл себя очень достойно: проверив билеты, вежливо пожелал спокойной ночи, попутно выдав причитавшуюся бутыль с вкусной минеральной водой. Скажу, что другие вагоны аккуратностью и чистотой были весьма обделены; насколько я смог изучить сидячий салон первого класса сквозь надежно запертые амбарным замком межвагонные двери, там хоть и было три ряда сидений вместо обычных четырёх, стоял форменный бедлам. Пассажиры курили, харкали в устланный ковровой дорожкой проход, шлялись туда-сюда и в голос базарили… Что творилось в сидячих вагонах второго класса, не хотелось даже представлять. Мы же скоротали семь часов в уюте и покое. Стандартное двухместное купе может быть без труда соединено открыванием промежуточной двери с соседним, что удобно при путешествии с семьей или компанией. Внутри каждого отсека есть шкаф для верхней одежды, зеркало, столик и персональная розетка 220 вольт.

Утро нас встретило не только прохладой, но и малопривлекательными пригородами сирийской столицы. По идее поезда должны приходить на вокзал в самом центре города, но сейчас он на ремонте, и гости Дамаска вынуждены пользоваться маршрутками. Стоимость проезда мы представляли плохо, и потому, залезши в «сервизз»-такси, пошли на нехитрый трюк: протянув попутчикам монеты, попросили их отобрать нужную сумму. Не успели двадцать фунтов, передаваемые из рук в руки доплыть до водителя, как мы уже прибыли к автовокзалу Барамке. На его территорию есть несколько входов. Туристу наиболее полезны те, что с улицы Abdul Ramman Annacer. Один, правый, ведёт человека в объятия таксистов; «Lonely planet» утверждает, что легковые машины — наиболее быстрый способ передвижения. Это верно, если быстро наберётся ещё четверо попутчиков. Левый вход приводит к конторам по продаже автобусных билетов. Как заведено в тех краях, их вывески выглядели как «пасть пеликана, два дохлых червяка, цапля, растоптанный удод». Соответственно, мы направились к единственной надписи, сделанной по-английски. В этом агентстве за стойкой сидела милая девушка, бегло говорящая на языке Шекспира. Звали её Nebal Azar, и с ней мы решили все вопросы: узнали, что есть на Амман есть автобусы в 9 и в 15 часов, купили два билета по 7 долларов на дневной рейс, заплатили частично американской валютой, частично фунтами, плюс договорились оставить под присмотром рюкзаки. Позже, прочитав на досуге выданный нам буклет, мы выяснили, что скоро эта компания расширит сеть перевозок, прибавив к Амману, Хомсу, Хаме и Алеппо ещё и Бейрут; изучить вопрос детальнее можно на сайте http://www.hermonschallenge.com Возможно, надо было ехать в Иорданию поутру, но у нас ещё имелись кое-какие несделанные в Дамаске дела. В частности, не были посещены Военный музей и Национальный музей. Туда мы и направились сразу после завтрака.

Стоимость входа в военный музей приятно нас поразила — как-никак 5 монет взамен стандартных 150; мелочь, а приятно… Не менее нас поразили витрины, оформленные, судя по всему, в шестидесятых годах, и представлявшие подчас просто ненаучную фантастику. В одном зале вполне серьёзно муссировались арабские военные успехи в эпоху мустье (60-30 тысяч лет до н.э.); в сравнении с этим никакие противостояния арабов с Александром Македонским и Цезарем рядом не стояли… Самым интересным местом музея лично мне показался зал «Покорения Космоса»(!), где была подробно расписана история полёта сирийского космонавта на советском корабле. В числе прочих артефактов под стеклом имелась серия фотографий героя — от снимка к снимку он выглядел все более уныло, и непосредственно на стартовом столе у сирийца даже усы обвисли…

Не исключено, что если бы в музее побольше надписей было на английском, а не на французском, нам было бы более интересно. Те же англоязычные таблички, что имелись, заставляли иногда хохотать до слёз. Взять, к примеру, фото висельников с комментарием «Gallows for free». По замыслу устроителей, подпись должна была гласить «повешенные за свободу», но в данном написании там было сказано «повешение забесплатно». Причудливое отношение к чужеземным надписям прямо какой-то местный бич. То с борта автобуса вам желают «hapy jurney», то зазывают в «ristoran», «ristourant», «resturan» — всех вариантов не сосчитать…

Из экспонатов расположенного по соседству Национального музея нас поначалу больше всего нас заинтересовали донельзя горячие батареи центрального отопления. Лишь придя с их помощью в божеский вид, мы принялись отрабатывать уплаченные при входе 300 монет за двоих, изучая керамику, статуэтки, посуду, оружие в соответствии с подробными комментариям из путеводителя. Однако даже после осмотра всей коллекции вкупе со скульптурами в саду у нас оставалась прорва времени до отъезда. После обмена мнениями было задумано отправиться к памятнику Неизвестному солдату, на северо-западном выезде из города. Ни в одном путеводителе мемориала не имелось, и мы по горькому опыту уже знали, что объяснить местным, что нам нужно, не удастся. Решено было идти пешком, благо время терпело. К своему собственному удивлению, через сорок минут мы, преодолев подъем, прибыли к заметной издалека громадной армейской каске. Не успел я сделать подобающий случаю снимок, к нам подбрела обшарпанная рожа в мятом спорткостюме и принялась бубнить «но фото». На заданный по-английски вопрос, кто он, собственно, такой, чтобы указывать белым людям, абориген, посопев, что-то пробормотал и помчался вдаль, к кучке бездельничавших соплеменников, гомоня «турист атакаллам инглизи». Под этот гундеж от общей кучи отделился индивидуум, отвечавший, видимо, за экскурсии на английском языке. Радостно улыбаясь, подошелец пригласил нас пройти в подземелье; по-английски он знал, как тут же выяснилось, исключительно направляющие жесты, которыми и пробавлялся всю «экскурсию». Что до содержания памятника, то, несомненно, он должен производить большое впечатление на приезжающих в сирийскую столицу обитателей приевфратских деревень, но человеку, не понаслышке знакомому с российскими аналогами, кажется вещью просто смехотворной. Не то, что с Бородинской панорамой или «Штурмом Севастополя», но даже со скромными диорамами из питерского артиллерийского музея сирийцам не тягаться. Всё их диорамение состоит в разбрасывании перед картиной битвы разной амуниции.

Окончательно утомившись от общения с аборигенами, мы кое-как пережили пятнадцатиминутный переезд в маршрутке, повторили понедельничный визит в мороженицу, купили сувениры, и в три часа пополудни отчалили в Иорданию. Начиналась вторая неделя путешествия…

P.S. Фотографии Сирии можно посмотреть на сайте автора.