Чехия-2007, или В сторону Кафки

25 июня, или Оломоуцкий анабасис

В этот день я собирался посетить Кромержиж и Оломоуц. Два объекта в этих городах были занесены в список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО: епископский дворец и сад в Кромержиже, Чумная колонна в Оломоуце.

У Гашека в «Похождениях бравого солдата Швейка» есть большая глава, которая называется «Будейовицкий анабасис Швейка во время мировой войны». В ней рассказывается, как бравый солдат, направлявшийся в военную часть, сбился с пути и его даже приняли за русского шпиона. Анабасис – термин из древней истории. Так назывался один из походов Александра Македонского. Анабасис в швейковском духе предстояло в этот день совершить и мне…

На ранний автобус, отходивший в 6 ч 45 мин, я не успел. Поехал на следующем за 64 кроны. Автобус ехал неспешно, объезжая все населенные пункты по дороге – маленькие городки, деревни и села. Некоторые названия умиляли мое славянское сердце – Машковице, Тетенице и даже Вежки (почти Вешки, как в «Тихом Доне»). По сути дела, я ехал в одном автобусе с местными сельскими жителями. Бабушки в платочках с большими сумками заходили и выходили на всех остановках. Их встречали женщины такого же возраста в таких же платочках, видимо, сестры. Часто на остановках стояли и внучки этих бабушек. Все расцеловывались.

Были и молодые особы. Здесь я в очередной раз удивился красоте моравских девушек и женщин. Прекрасные формы (не худые, не слишком полные, а как раз то, что надо), грация, самодостаточность, горделивая осанка. Особенно запомнилась одна натуральная блондинка лет 20 с небольшим, среднего роста, с огромными голубыми глазами. 48-й размер одежды, джинсовая мини-юбка, полные ноги. Белая футболка облегала прелестный бюст четвертого размера. Вышла она в городе Прешове. Но ее образ остался в моем сердце. Жив еще крестьянский, славянский корень в католических селеньях Моравии! А вот в Праге стольких красавиц я не встречал. Возможно, мне просто не повезло.

Около 11 ч я высадился в Кромержиже на автовокзале. После осмотра замка я собирался поехать в Оломоуц на рейсе 14 ч 05 мин. Для начала я решил позавтракать в маленьком вокзальном ресторане. Бармен, красивый седой мужчина средних лет в белых шортах и майке, принес мне утопенец с маринованным луком и кружку местного пива (не запомнил название). Утопенец – это национальная чешская холодная закуска. Представляет собой сардельку, действительно утопленную в уксусном растворе. Особенно хорош был свежий рогалик, поставленный на стол в аккуратной плетеночке.

Попить пивка в ресторан зашли две достойные внимания дамы средних лет. У одной из женщин с прической в виде конского хвоста были большие сильно подведенные глаза. Они вертели шеями на 360 градусов, разглядывая посетителей ресторана. Смотреть им собственно было не на кого. Кроме меня и бармена в ресторане находился только старик-инвалид (рядом с ним стояли костыли). В перерывах между заглатыванием утопенца и тлаченки (домашней колбасы) я поймал одновременный пристальный взгляд обеих дам, и словно электрический ток пробил мое тело. Обе сразу засмущались и стали поправлять прически.

Я заказал и выпил второй бокал пива под тлаченку, к ней мне выдали ломоть серого деревенского хлеба свежей выпечки.

Когда я выходил из вокзала через главный зал, то увидел, где работают женщины, приходившие глотнуть пивка. Обе сидели в кассах, продавали билеты на рейсы.

Я пошел по направлению к парку, который был неподалеку. В центре его находилась резиденция оломоуцкого епископа. Замок был закрыт, но я был к этому готов, так как этот день – выходной для большинства чешских музеев.

Несколько красивых цветочных клумб я увидел, но, к сожалению, не нашел главную достопримечательность – сад цветов и 320-метровую колоннаду. Долго гулял по парку и фотографировал. Видел зверо-птичью ферму – по территории разгуливали козел, индюки и голуби. Место выглядело удивительно умиротворенным.

По парку гуляло много молодежи – экскурсии из школ и влюбленные парочки. Поразила картина – старшеклассники всем классом сидят и попивают пивко в открытом ресторане, в том числе и девушки. Видимо, пиво в Чехии не считается алкогольным напитком.

Купил открытку с видами Кромержижа…

Знал бы, какой извилистый путь предстоит мне далее, ни за что бы не пошел на оломоуцкий автобус, а остался в Кромержиже.

Но я успел на свой автобус. Опять была долгая поездка по сельским местам. Причем почти в каждом населенном пункте две остановки автобуса – на въезде (или выезде) и на центральной площади. Какое все-таки у чехов уважение к собственным гражданам!

Доехал до автобусного вокзала в Оломоуце примерно в 16 ч. Сразу отправился на трамвае в центр без билета. Благоразумно вышел, не доезжая до главной площади. Огромная колонна Св. Троицы, поставленная в память об избавлении от чумы, впечатляет. Много статуй. На самом верху – фигура Иисуса Христа, Спасителя нашего. Особенно запомнилась фигура радостной женщины с ребенком в руках.

На площади привлекает внимание также здание ратуши. На одной из стен часы и огромная мозаика социалистических времен, на которой изображены рабочие и техническая интеллигенция.

Немного погулял, походил по магазинам. Зашел и в туалет. И в Кромержиже, и в Оломоуце плата за туалет была раздельная: 3 кроны – за пользование писсуаром, 5 крон – за уединение в кабинке. В Оломоуцком туалете мне даже дали маленький зеленый билет на вход с номером.

Затем добрался до железнодорожного вокзала. И здесь сделал главную ошибку дня – не заметил «Информацию» и не подошел туда за справкой. На табло в числе пунктов прибытия Брно не значилось. Я решил: вернусь на автобусный вокзал и там уеду в Брно. На автовокзале шел ремонт. Здание, где должны находиться кассы и «Информация», было в строительных лесах. Но автобусы отправлялись. Я нашел платформу, с которой, судя по расписанию, должны были отправляться автобусы на Брно. Но получилось все точь-в-точь, как у Кафки: эта платформа была, видимо, только для меня и с нее автобусы никогда не отправлялись. Я прождал на скамейке четыре автобуса, объявленных в расписании, более часа. На соседних скамейках время от времени появлялись бомжи с неизменными пивными бутылками в руках. Был еще указан автобус в 20 ч, но решил его не ждать и вернулся на железнодорожный вокзал.

Здесь я уже сообразил разыскать «Информацию». Мне напечатали справку: на Брно поезд в 21 ч 49 мин через Преров. В поезде я совершил вторую роковую ошибку – не понял, что в Прерове надо делать пересадку (пшеступ) и уехал в совершенно не нужный мне в тот вечер Бреславль. Кондуктор доброжелательно взяла с меня еще 114 крон. Час я ожидал в Бреславле дрезденского поезда, который делал остановку в Брно. На поезде я добрался до столицы Моравии всего за полчаса.

В половине первого я оказался в Брно. Взял такси. По счетчику до отеля мы наездили 148 крон. Я отдал 150.

Я поднялся на второй этаж и пошел по длинному коридору в свой номер. И снова лампочки зажигались по очереди, когда я проходил определенные отрезки коридора. Свет через стеклянные квадраты, вмонтированные в стены, проникал в каждый номер, и жильцы просыпались и раздраженно ворочались в своих кроватях. Слышалось недовольное разноголосие, и я понял, что в отель днем заселилась большая группа туристов. Это был совершенно кафкианский проход, словно кто-то невидимый зажигал передо мной свет, а сзади погружал пространство в темноту.

В номере лежала записка с просьбой показать паспорт на ресепшен. Записка гласила буквально следующее: «Пожалуйста, приходите во вторник 26.6.07 в 7 щасов в ресепциу. Предложить паспорт. (подпись) Ресепциа на первом этажу влево».

Я рухнул в постель. Мой анабасис закончился.