Чехия-2007, или В сторону Кафки

28 июня, или Ужасы Терезиенштадта

Утром долго прособирался и вышел в результате поздно. А. просил созвониться не раньше 12 ч, с утра у него были дела. Созвонились, и я вошел к нему в офис примерно в 12 ч 30 мин.

Перед этим зашел в знакомый супермаркет «Флора» и купил себе нижнее белье. Приобрел также сигареты «Спарта» за 64 кроны, хотел подарить соседу как сувенир. Пачки «Спарты» были разных цветов в зависимости от крепости, я выбрал красный. Не знал, как по-чешски будет слово «красный» и сказал наугад «руже». Продавщица неожиданно резко поправила меня: «Червонны!» и швырнула сдачу в виде мелочи на прилавок…

А. работал за компьютером, заполнял анкеты. Выглядел очень занятым. Оказалось, что он забыл взять фотокамеру, так как поссорился утром с женой.

Мы прошли целых два квартала до его припаркованной машины. По дороге была Виноградная улица, по словам А., самая красивая в Праге. Он предался воспоминаниям:

– В первый раз меня в составе советской туристической группы завезли в Чехию в 1988 г. Мы останавливались в гостинице именно на Виноградной. А потом была поездка в Брно…

Вскоре мы уже ехали по замечательному шоссе к Терезину.

А. рассказывал:

– По этой дороге я ездил из Теплице целых семь лет. Когда дул сильный ветер и шел снег, было очень опасно. Я часто с ужасом чувствовал, что засыпаю за рулем. Так я решился взять кредит на квартиру в Праге.

Мы свернули с большой дороги, но видимо А. что-то перепутал и вместо Терезина мы выехали к огромному желтому замку, который давно стоял без ремонта.

Мы долго петляли и, наконец, выехали на ту дорогу, на которой был указатель на Терезин. Мы отъехали от этого указателя довольно далеко, и я забеспокоился:

– Мы, наверное, поехали не в ту сторону. Должен же быть еще хоть один указатель на Терезин?

– Только не у чехов, – отвечал А. – Они считают, что и так все знают, где что находится. (В этот день я услышал от него много критических слов в адрес чехов.)

Наконец показался Терезин. Справа от дороги стоял Малый Терезин, перед которым было кладбище. А прямо перед нами возвышались огромные стены из темно- красного кирпича военного города-крепости Терезиенштадт. Во времена Австро-Венгрии здесь находился большой военный гарнизон, а Малый Терезин служил военной тюрьмой.

Согласно Гашеку, в 1912 г. в Терезине судили Швейка за то, что он поставил свою подпись под антивоенной и неприличной надписью на стене: «Не пойдем мы воевать. На войну нам всем на…ть». Поскольку Швейк был идиотом, ему дали всего 6 недель военной тюрьмы.

Печальную известность крепость получила в годы Второй мировой войны, когда здесь находилось еврейское гетто.

Мы поставили машину на стоянку, купили буклет о Терезине (в продаже был только на немецком). Мы вошли в Терезин через одни из крепостных ворот. Вышли к музею. Входные билеты стоили недешево – 200 крон на каждого.

Музей располагался в бывшей школе. Эсэсовцы содержали в этом здании еврейских мальчиков.

Экспозиция включала многочисленные стенды с документами, вещами, художественными работами узников. Объяснил А., что это был выставочный лагерь для представителей Красного креста и мировой общественности. В 1944 г. здесь даже сняли рекламный фильм «Еврейское поселение» о том, как нацисты заботятся о евреях. Для евреев здесь были значительные послабления, по сравнению с лагерями уничтожения. Евреи Терезиенштадта имели еврейское самоуправление и Совет старейшин, театр, им разрешалось выпускать рукописные литературные журналы.

Но заключенные жили скученно в бывших военных казармах. Каждый пятый заключенный гетто погиб в его стенах. И самое ужасное – гетто было преддверием ада. Постепенно перенаселенный город-лагерь разгружали – транспорты увозили заключенных в Аушвиц (Освенцим) и другие лагеря уничтожения. Из более чем 87 000 людей, отправленных в эти лагеря, выжило только 4000.

Несмотря на свою всесильность, эсэсовцы все же очень не хотели, чтобы при погрузке в поезда вспыхивали бунты. Известен случай, когда целый транспорт евреев из Терезиенштадта был в Аушвице помещен в хорошие условия с приличным питанием и медицинской помощью. Врачи делали сложные операции тяжелобольным. И так продолжалось целых шесть месяцев. Люди успокаивались и искренно писали письма сородичам в Терезиенштадт, что у них все хорошо, чтобы они не боялись нехороших слухов и ехали в Польшу без боязни, что там их ждут не газовые камеры, а работы. Письма сыграли свою роль.

Потом в одну из ночей совершенно неожиданно, когда все спокойно спали, эсэсовцы и их подручные из заключенных-уголовников ворвались в бараки. Евреев дубинками загнали в грузовики и увезли в крематорий, где они были отравлены газом.

В большом темном зале на втором этаже терезинского музея стояли круглые большие тумбы, похожие на театральные. На них шли строки из писем и дневников узников, частью на чешском, частью на немецком языке.

Я разобрал две записи на немецком. Передаю своими словами:

1) …Вчера увели мать с сыном в лазарет. Мать спустя время вернулась одна, а сын умер. Но место женщины занято вновь прибывшими.

2) …Умершие, больные и здоровые лежат вместе в экскрементах. И так ни один день.

Один стенд был посвящен театру-кабаре, который функционировал в лагере. Красочная афиша одного из спектаклей. Фото режиссера театра, которого выслали в конце 1944 г. в Освенцим, где он растворился навсегда.

Некоторые известные деятели из узников Терезина сумели остаться в живых (по-немецки überlebt) даже в Аушвице.

По телевизору шли видеозаписи показаний бывших узников Терезина.

А. перевел мне с чешского несколько подписей под фото:

1) радостные судетские немцы открывают шлагбаум на границе перед военной техникой вермахта;

2) еврейские дети, выглядящие вполне здоровыми, играют на детской площадке в специальном лагере отдыха. Снимки были сделаны, чтобы успокоить мировую общественность, которую волновали условия содержания евреев в Терезине. Почти все дети, которые так радовались жизни на этом снимке, были уничтожены в газовых камерах. В живых остался только один;

3) одно из зданий Терезиенштадта (Подмокельские казармы) эсэсовцы приспособили под архив РСХА. Бумаги завозили два дня. Перед завозом архива всех узников, живших в этом корпусе, в целях разгрузки отправили на транспорте в лагерь смерти;

4) газовая камера, которая была построена в Терезиенштадте, но никогда не использовалась.

Целую комнату занимали стены с фамилиями тех, кто был выслан из Терезиенштадта на смерть, многие целыми семьями. Транспорты перестали отправлять лишь в 1944 г., так Майданек и Треблинка уже были заняты Красной Армией, а в Аушвице в ноябре по приказу Гиммлера взорвали три крематория. Последняя крупная акция в Аушвице по отравлению газом связана с именно Терезиенштадтом – в ночь с 28 на 29 октября были уничтожены евреи из терезинского транспорта.

Казалось бы, узники могли вздохнуть свободно. Но тут пришла другая беда – тиф. Под ударами Красной Армии немецкие войска откатывались назад, а эсэсовцы спешно эвакуировали заключенных из других лагерей. Многие попали в Терезиенштадт. И вскоре лагерь был переполнен. Началась повальная эпидемия тифа. Многие, кто рассчитывал дожить до Победы, умерли.

Когда Терезиенштадт заняла Красная Армия, советский комендант сразу объявил город на карантине.

А. был потрясен:

– Я бы никогда самостоятельно не заехал сюда в трезвом уме, только с тобой. Я многого из происходившего здесь не знал. Кто этим всем руководил?

Я рассказал А. о роли Гейдриха в уничтожении евреев, о совещании в Ваннзее в январе 1942 г.

– Да, ему жизнь отомстила. Он умер не своей смертью, – сказал А.

На отдельном стенде были размещены фото эсэсовцев, служивших в лагере. Почти везде – короткая строка после текста: казнен в Чехии, Австрии, Восточной Германии.

Мы вышли и прогулялись по улице, которая состояла из огромных корпусов, в которых в 40-х гг. размещались узники Терезиенштадта. Разбитые пыльные стекла в окнах. В этих зданиях давно никто не жил. Двери закрыты. Видимо, иногда открывают для групп туристов.

А. очень не хотелось идти в Малый Терезин, ему надо было ехать за творогом на ферму. Но я его уговорил: посмотрим только камеру Гаврилы Принципа и сразу назад. Наш билет за 200 крон был годен для посещения обеих крепостей. Короче, я уговорил А.

При входе в Малый Терезин я спросил у сотрудницы, проверявшей билеты, где находится камера Гаврилы Принципа – убийцы эрцгерцога Фердинанда. Она находилась в корпусе № 12, здесь содержались и организаторы убийства эрцгерцога.

Мы пошли печальною дорогою. Сначала я решил, что Малый Терезин был административным корпусом при Большом Терезине. Но в буклете было указывалось, что здесь в бывшей австрийской тюрьме находилась следственная тюрьма пражского гестапо. А в 1945–1947 гг. здесь содержались в заключении судетские немцы. Горе побежденным! Под давлением общественности президент Бенеш присоединился к решению лишить немцев недвижимости и выслать всех и навсегда в Германию.

Но сначала о том человеке, по вине которого началась Первая мировая война. Мы нашли камеру Принципа, которая располагалась в одноэтажном каземате первой слева от входа. Вошли в небольшое помещение (примерно 1,5×1,5 м), в котором не было даже окна. Дощатый пол, покатый белый потолок. Жуткая отрицательная энергия исходила от каменного свода. Здесь Принцип умер в 1918 г., когда до конца войны оставалось совсем немного. Сырой воздух не дал зажить глубокой ране от сабельного удара, который он получил при аресте. К тому же у арестанта, который до заключения отличался неплохим здоровьем, в сырой камере стала развиваться чахотка.

Принцип был боснийским сербом и принадлежал к сербской террористической организации «Черная рука». 28 июня 1914 г. эрцгерцог Фердинанд должен был приехать в Сараево. Босния совсем недавно – после венского конгресса 1878 г. – стала частью Австро-Венгрии. Австрийцы, как и до этого турки, местным населением считались оккупантами. На совещании террористов в Тулузе было решено убить наследника престола. Была подготовлена цепочка бомбистов из шести человек у набережной, где должен был проехать Фердинанд с супругой. Принцип стоял пятым.

Один из террористов швырнул под колеса открытого автомобиля бомбу, начиненную гвоздями, а сам бросился в реку. Было ранено несколько человек, но сам эрцгерцог не пострадал. Казалось, все было позади. Автомобиль отвез эрцгерцога в ратушу. Террористы ушли с набережной. Принцип переместился в другой район города и зашел в кафе выпить кофе. В это время эрцгерцог принимает решение ехать из ратуши в госпиталь, чтобы навестить раненых офицеров. Почему-то его не сопровождают полицейские. По дороге шофер поворачивает совсем не на ту улицу. Ему приказывают затормозить и развернуться. И (мистика!) автомобиль тормозит у того самого кафе, из которого в этот момент выходит Гаврила Принцип. Автомобиль и те, кто в нем сидит, ему хорошо знакомы. Ни секунды не сомневаясь, он достает револьвер и всаживает пули в эрцгерцога и его супругу. У него есть еще бомба, которую он не успевает бросить, поскольку его сбивает с ног случайный прохожий.

Результат этого покушения хорошо известен: Австро-Венгрия объявляет войну Сербии, другие европейские державы поддерживают либо одну либо другую из названных сторон, начинается Первая мировая война. В результате войны три империи остаются без императоров, Австро-Венгрия и Россия к тому же разваливаются. И после этого пускай доказывают, что имеет значение только коллективная воля, и один человек ничего не значит.

Гаврила Принцип был несовершеннолетним, и ему дали 20 лет тюремного заключения в Терезиенштадте, что, видимо, равнялось смертному приговору, так как сырые казематы убивали также верно, как веревка палача…

Далее с А. мы осматривали следы пребывания в тюрьме нацистов. Гестаповская тюрьма, которая как бы накладывалась на австрийскую, тоже впечатляла – комната, где принимали новых узников, лазарет с железными койками, следственные камеры без окон.

А. заметно погрустнел и подавленно произнес:

– Кошмар! В Чехии, если ты даже прожил здесь 5 лет, тебя все равно считают иностранцем. Хотя за этот срок человек уже полностью рвет связи со своим бывшим Отечеством. Представляю, как сюда свозили целыми семьями таких, как я, показавшихся немецким властям подозрительными.

К месту, где производились казни, нужно было идти через огромный полуподземный каземат. Его бойницы выходили на зеленый внутренний двор. Каземат имел бесчисленное количество поворотов. Кажется, уже виден свет в конце тоннеля, но выход оказывается зарешеченным, и тогда мы сворачивали в следующий отрезок коридоров.

А. неожиданно сказал:

– В таких коридорах во времена советской власти убивали, но стреляли не в затылок, а из темных окошек.

– Это было во времена НКВД, – уточнил я.

Вышли наконец на свет. Впечатление от прохода было непередаваемым. Словно мы тоже были узники и наконец-то вырвались на волю.

Дошли до виселицы, где устраивались показательные казни заключенных, осмеливавшихся бежать. Целый двор занимали два ряда карцеров (меня удивило, что в каждом был унитаз), в центре двора – памятная плита с названиями стран, чьими гражданами были содержавшиеся здесь заключенные.

А. настолько увлекся, что сам уже подробно старался все рассмотреть.

– И как эти эсэсовцы могли так обращаться с себе подобными? – задал он неожиданный вопрос.

– Им начальство сказало, что узники – это не люди, а законченные преступники и недочеловеки. Эсэсовцы соответствующе с ними и поступали.

Зашли в здание, где размещался, как было отмечено на схеме, кинотеатр СС. Теперь здесь крутят антифашистские фильмы о Терезиенштадте.

Справа от выхода располагался огромный дом, в котором жил комендант и его семья (теперь здесь музей), слева – казармы СС. За неимением времени нам не удалось осмотреть эти помещения. На одном из газонов перед музеем находился впечатляющий памятник – фигура девушки-подростка со связанными руками. На голову узницы был надет мешок.

Мы вышли из главного входа и осмотрели огромное кладбище узников гетто Терезиенштадта и Малого Терезина (всего 10 000 жертв). На памятниках погибших евреев были шестиконечные звезды. В центре стоял большой католический крест. Здесь же находился памятник смертникам, которые имели особый знак на одежде, который означал немедленный расстрел в случае необходимости. Их расстреляли по приказу из Праги 2 мая 1945 г. Эти люди были видными деятелями подполья или оппозиционерами. В этот день сдался гарнизон Берлина. Может и существовала взаимосвязь двух событий.

– Это сильно. Это надо знать, – сказал подавленный увиденным А.

По дороге назад А. не нашел поворот, который мог привести нас на ферму за творогом. Обычно он на ферму ездил из Праги, а со стороны Терезиенштадта не смог найти верный путь.

Он рассказал мне о нововведениях на чешских дорогах. Сейчас стали устанавливать радары, которые засекают превышение скорости, и данные о нарушении сразу поступают в муниципалитет населенного пункта, через который ехал нарушитель. Каждое нарушение соответствует определенному количеству очков. Сумма штрафных очков может стать роковой для водителя. Скорость проезда через некоторые деревни ограничена – всего 50 км/ч. Но ранним утром все несутся на высоких скоростях, так как никого нет. Но радарный контроль не дремлет. Мою знакомую лишили прав на целый год по вине этой радарной штуковины.

Когда подъезжали к Праге, А. показал: «А вот поворот на Лидице». Просить завезти меня в это печальное место в конце дня мне показалось нескромным. Человек и так из-за меня оставил без натуральных молочных продуктов свою семью…

Мы разошлись с А. у его дома. Я нанес последний визит в супермаркет «Kaufland» и еще раз отметил невысокие чешские цены.