Все дороги ведут к искусству

На прошлой неделе в одном из интереснейших архитектурных памятников Москвы — палатах Долгоруковых — состоялся творческий вечер философа, художника и поэта Игоря Булгакова. Предварило вечер выступление замечательной болгарской певицы, обучавшейся в римской музыкальной академии Санта-Чечилия — Марии Жековой.

Палаты, возведение которых легенда связывает с именем Малюты Скуратова, имеют богатую и не вполне изученную историю. Известно, что в середине XVIII века этот дом, сменивший немало хозяев, был куплен капитаном Долгоруковым и превращён — сообразно вкусам эпохи — в барочные палаты. Палаты эти знаменитый архитектор Матвей Казаков считал, между прочим, одним из красивейших зданий Москвы. В те времена палаты, стоявшие в глубине обширного участка, выходили прямо на Покровку, от которой их скрывал огромный фруктовый сад.

И сам сад, и большая часть богатого московского поместья до нас не дошли — осталось только недавно отреставрированное здание палат, которое с Покровки сегодня уже никак не увидишь. И тут можно увидеть известное, хотя и небесспорное сходство между судьбами здания и творца, оказавшимся в тот вечер в центре внимания. Философу (а Булгаков — доктор философии) не пристало быть на виду. Он не «светится» на главных, шумных и людных магистралях отечественный культуры. Он не слишком заметен — но оттого ничуть не менее серьёзен, проникновенен и глубок.

Люди обыкновенно боятся уходить в миры, лежащие за гранью понимаемого, существующего в объёме привычных физических законов скружающего мира. То, что неизвестно, как правило, не понимается, часто не принимается и потому пугает.

Работы Булгакова побуждают к размышлениям о самопознании и самоосознанию себя в обществе и во Вселенной. Его полотна – это обращение к человечеству. Создаваемый Булгаковым художественный образ далёк от привычных стилистик, так как он неосознанно трактован, часто сознательно недосказан — а значит, стимулирует зрителя к размышлению.

Его живописный язык — опять-таки! - не всегда конкретен, он скорее размыт, так как спонтанен и точно порождён вихревым потоком энергий, лежащих вне уровней понимания законов традиционной физики. Трансцендентное всегда выше осознанного - его нужно или принять, или пройти мимо. Это категория метафизическая, не объясняемая физическими законами. При этом ритмический язык живописи художника Булгакова совпадает с «музыкой духовных сфер», музыкой медитативного погружения, музыкой и ритмикой его поэзии.

И наиболее интересен именно симбиоз живописи и поэзии: тексты, рождённые в процессе работы над картиной, зачастую наносятся прямо на холст и созвучны тематике полотна. Часто творения Булгакова «звучат» успокаивающе — как море (неспроста о нём напоминает самая первая из его картин), как горные пейзажи, а иногда яростно — как ркочущие пороги горных рек. Но объединяет его работы объединяет именно стимул к умению тоньше чувствовать и глубже понимать.

Кроме того, живопись Игоря Булгакова напоминает и о том, что искусство – это не про «красиво». Или, лучше сказать, красиво — но далеко не всегда. Это поиск смыслов, это визуализация чувственного опыта, который не всегда и не обязательно связан с конкретным чувством. Это визуализация времени, места и события, их синтез И, конечно, важен возникающий импульс и особенно Его Величество случай. Любой искусствовед скажет, что живопись бывает живая и мёртвая. В чем это выражается? В энергии, которая присуща работам, и именно философия как таковая делается ключом к пониманию природы осознания искусства. Всё зависит от того кто именно смотрит, кто и как мыслит.

А стихи? В них темы, традиционно относимые к «вечным»: любовь, ненависть, подлость, вечная борьба двух начал, - он всё это тайным образом переходит и на полотна, которые всегда создаются только за один сеанс.

В поэзии Булгаков — это хотелось бы особо отметить — владеет очень редким нынче искусством короткой, ёмкой и точной формулировки — как японские мастера трёхстиший давно минувших дней.

«Никто из нас понятья не имет
Что отдаёт за то
Чем в данный миг владеет»

Если, как говорится, и не ново, то хорошо сформулировано. А это для Художника — совсем не последнее дело.

При создании статьи  были использованы материалы исследований историка, искусствоведа и критика Галины Мажейкиной.

Текст Георгий Осипов
Фотографии Кадыров Раиль