«Опера «Плащ» - это вторая работа нашего молодёжного театра. Если первая – «Любовный напиток» - это лёгкая и игривая комедия, то «Плащ» - это настоящая драма и история любви, где есть всё и счастье, и боль. Зрителя постановка держит на одном дыхании. Режиссёру Светлана Высоцкой удалось сделать постановку очень чувственной и искренней. Главные партии исполняют Пётр Налич, Ваагн Багдасарян, Анна Авакян», - рассказал руководитель театра оперы Conlucia Константин Камынин, выступивший ассистентом режиссёра в этой постановке.

Константин Камынин добавил, что дирижёром постановки стал Алексей Верещагин, художником-постановщиком - Александр Тончев, костюмы для спектакля создавал дизайнер Alex Mazurin»

Что скрывает плащ

В атмосферу этой истории вы попадаете сразу, едва переступив порог: занавеса здесь нет, всё близко, и сине-лунный тускловатый полусвет окутывает и сцену, и зрительный зал... Нагромождения ящиков, телеги, свисающие цепи – только ли рабочий инструмент, или аллегория тех самых цепей, которые так рвался потерять пролетариат? Или эти цепи невидимыми узами сковывают всех участников драмы, приводя их к неизбежной развязке?..
Молодой талантливый театр Conlucia поставило «Плащ» Джакомо Пуччини: действие по возможности приближено к зрителю, и здесь есть что рассматривать в самых мелких деталях. Это как хорошее кино, которое, если разобраться, построено во многом на хорошем театре: здесь есть яркие характеры, сильные чувства и великолепная игра, и каждая деталь сценографии работает на общий эффект. Ещё здесь есть замечательные молодые голоса – ведь театр, о котором идет речь, – оперный. Эмоционально постановка так сильна, что превосходит в этом смысле многие «мировые аналоги»: это роковое сплетение кипящих страстей захватывает и не отпускает.
Сюжет оперы прост: это любовный треугольник. Владелец баржи Микеле (баритон, исполняет Ваагн Багдасарян) и его жена Жоржетта (сопрано, Анна Авакян) тяжело переживают потерю своего ребенка. Но как оказалось, ребенок был практически единственным, что связывало эту пару. Жоржетта больше не любит Микеле, она влюблена – и взаимно – в грузчика Луиджи (тенор, Петр Налич). Луиджи страстно желает соединиться с любимой, требует, чтобы она сделала выбор – он не хочет делить ее с кем бы то ни было. Страсти нагнетаются: Микеле начинает подозревать измену. Жоржетта договаривается с Луиджи об условном сигнале для свидания – она чиркнет на барже спичкой. Но по роковому совпадению спичкой чиркает Микеле, раскуривая трубку. Луиджи попадает прямиком в руки Микеле, тот убивает его и прячет под старым плащом – тем самым, что спасал когда-то его с Жоржеттой от непогоды... Выходит Жоржетта – ей стало совестно, что она была слишком холодна с Микеле. Она говорит, что хочет погреться с ним вместе под плащом, как раньше. Но плащ скрывает уж совсем другие тайны – Микеле сдергивает его, и с груды ящиков под ноги Жоржетте падает труп Луиджи. Кстати, падает он только в этой постановке, традиционная трактовка «горизонтальная»: Микеле швыряет жену на труп любовника. Все-таки не всякий оперный тенор способен на такие кульбиты...
В эту незамысловатую историю всего на час сценического времени вмещается столько эмоций, столько кипящих страстей, сколько встретишь не во всякой многоактной постановке. Здесь нет явных злодеев: путь каждого из героев – это путь его страданий. Микеле, страдающего из-за потерянной любви Жоржетты и, несмотря на обманчивое внешнее спокойствие, буквально сходящего с ума от ревности. Жоржетты, которая так несчастлива в своей нынешней жизни, и вот он, призрак счастья – но ему так и не суждено стать реальностью. Луиджи, который весь как комок нервов и концентрат страданий: изломанные линии рта, бровей, движения рук выдают бушующие внутри страсти, а от взглядов просто мурашки по спине... Эпизод буквально на несколько тактов – танец Луиджи и Жоржетты – как вся история их жизни, их страсти, которая вдруг разрастается, захлестывает, как океанская волна; кажется, еще секунда, и она снесет всё. И так весь спектакль, вплоть до трагической развязки, когда Микеле, по-настоящему страшный в своей жестокости, торжествующе возвышающийся на «постаменте» из ящиков над поверженным соперником.
 

Так уж сложилось, что эта опера Джакомо Пуччини – редкий гость на сценах. «Плащ» – опера небольшая, одноактная и является частью триптиха, в который входят также «Джанни Скикки» и «Сестра Анджелика», сильно отличающиеся по настроению. Режиссеры больше всего жалуют комедийную «Джанни Скикки», и, ознакомившись с «Плащом» можно понять, почему. Мало того, что «Плащ» – настоящий оперный триллер с драматическим концом, это еще и очень тяжелая история; вся обстановка оперы, весь ее сюжет – повествование о безысходности, жизнь героев – тяжелая и не очень-то успешная борьба за выживание. В общем, то, что Пуччини при написании «Плаща» вдохновлялся пьесой Горького «На дне», очень даже заметно.
Эту гнетущую атмосферу поддерживает музыка: в ней много речитативов, музыкально сложных и насыщенных диссонансами кусков. Это уже явно музыка XX века (премьера триптиха с «Плащом» состоялась в 1918 году), при том, что характерный мелодический почерк Пуччини органично вплетается в это сложное полотно, то текущее плавно, как воды реки, то превращающееся в напряженное крещендо. Эта музыка – отражение раздрая во внутреннем мире героев, и даже расстроенная шарманка, звучащая во время танца главных героев, Луиджи и Жоржетты, вдруг будто окончательно идет вразнос...
«Плащ» наполняет большая компания колоритнейших второстепенных персонажей. Это грузчики Тинка и Тальпа, жена Тальпы Фругола, продавец песен, влюбленная парочка, целая стайка девиц легкого поведения. Странноватая добродушная Фругола (ее имя можно перевести как «Старьевщица»), кажется, создала в воображении параллельную реальность и спасается в ней – только там она может верить, что у нее будет собственный домик, где она поселится с Тальпой и любимым котом. Этот образ блестяще «нарисован» меццо-сопрано Софьей Ефимовой. Тинка (тенор, Евгений Иванов) заливает все беды вином – спьяну не так страшно смотреть вокруг себя и на свою собственную жизнь. Но это не выход для Луиджи – в компании портовых оборванцев он выглядит как-то чуждо. Впрочем, как и Жоржетта: недаром у них обнаруживаются точки соприкосновения в воспоминаниях о прошлом в Бельвилле. Огромная пропасть между жизнью Луиджи и его устремлениями – источник его сильнейших страданий; он очень хорошо понимает, в каком аду живет, и всеми силами жаждет вырваться с этого дна. Диссонирует с компанией на барже случайно забредший  напоминающий студента продавец песен (тенор, Роман Акимов): он пришел со стопкой пластинок под мышкой, но здесь их некому продавать.
 

Музыковеды относят «Плащ» к направлению «веризм» – может, по знаменитому восклицанию Станиславского «Верю!» Шутка, конечно, – но этот термин точно соответствует постановке «Конлючии»: здесь известный тезис «опера – жанр условный» оказывается совершенно неуместным. Здесь все чувства, все сильнейшие страсти, которые переживают герои, очень убедительны, убедительны и сами герои, которые выглядят действительно обитателями дна, а не как профессура на пикнике. Свою историю они рассказывают каждым движением, когда руки выдают сильнейшее волнение, когда едва блеснувшая улыбка вдруг оборачивается гримасой боли... Их голоса участвуют в этом повествовании в не меньшей степени, и об этом тоже можно говорить долго: как переполняется то желчью, то болью голос Луиджи, как льется живым потоком ласкающий голос Жоржетты, мечтающей о счастье, как почти срывается на крик отчаяния голос Микеле...
Участником визуальной части действия можно считать и небольшой симфонический оркестр, который размещается тут же, в глубине сцены. Дирижирует им Алексей Верещагин. Кстати, исполняется «Плащ» на языке оригинала, и благодаря игре вроде всё понятно и без перевода – но можно подсматривать в русские субтитры на специальном табло.