Бразилия-Аргентина-Парагвай

Вместо вступления

К этой поездке я готовился долго, всю жизнь. Причем не просто к «поездке» и не просто в Латинскую Америку, а именно в любимый свой Парагвай, который я называю «исторической родиной» и в котором никогда до последнего времени не бывал. Много воды утекло в реке Паране, пока мечта детства, наконец, материализовалась и мы – мой старший брат и я – собрадись в дорогу.

Важное замечание: мы не были туристами ни в смысле поиска стандартного набора развлечений, ни в смысле чужаков, приехавших «поглазеть на диковинку». Оба владеем нужными на месте языками и реалиями, оба с одинаковым интересом и вниманием оглядывались вокруг и вовсю общались с местным населением и оба не ждали от этой поездки ни ночных баров, ни роскошных «Мэйсисов» или «Блюмингдейлов». Это в известном смысле помогло как больше увидеть, так и избежать слишком уж большого числа неприятностей. И тех, что имели место, оказалось достаточно…

Поскольку по заведенной мною же традиции каждая сколько-нибудь интересная поездка должна завершиться «отчетом» для друзей и просто интересующихся, то прошу рассматривать предлагаемые путевые заметки именно в таком качестве. Пусть данный жанр грешит стилем, но зато, надеюсь, память подсказала мне достаточно конкретики, мыслей и страстей, которые обуревали нас обоих в ходе этой интересной и памятной поездки.

ОБЩИЕ СООБРАЖЕНИЯ

Собираясь в поездку по Латинской Америке, будьте готовы почувствовать себя обманутыми. Не в смысле отсутствия обещанных красот и достопримечательностей: это все вы получите в полной мере. Просто при этом вас будут стараться ободрать, как липку. На каждом шагу, от аэропорта и такси до пользования Интернетом и телефоном. Ни возможное знание языка или улиц, ни бывалый вид не помогут: просто платите, и все. Здесь будут и невесть откуда взявшиеся налоги в аэропортах, и туры с предварительно неоговоренными услугами, и проезд «с Ярославского на Казанский через Таганку», и много чего другого с одним-единственным результатом: ваши расходы существенно превысят запланированный уровень.
Брат, вроде бы хорошо знающий Рио, заплатил таксисту за проезд от местного аэропорта «Сантос Дюмонт» (в черте города) до нашего отеля 35 реалов (около 12 долл.), а я, парой часов раньше, за тот же самый путь — всего 13 реалов… Берясь в номере отеля за телефонную трубку, трижды подумайте – стоит ли? С меня за одни и те же три-четыре звонка аккуратно содрали как в отеле при окончательном расчете, так и потом, по кредитке. Причем, увидев счет порядка 300 долл., я так и не вспомнил, о чем же и с кем я мог так долго говорить… В Штатах за эти деньги я мог бы висеть на телефоне год… Никаких расценок вам не сообщается, просто информируют: «чтобы позвонить в зарубеж по кредитной карте, наберите 001 и следуйте указаниям». Так вот, будете «следовать» — останетесь без денег. Покидая страну, постарайтесь «сбросить» остающиеся местные дензнаки до отъезда в аэропорт: там, скорее всего, с вами будут разговаривать уже только за «твердые», сделав все возможное, чтобы не допустить до ларьков с сувенирами за местную валюту.

Не одевайтесь броско, не вешайте на себя фотоаппаратуру и не держите в руках карту города. Не потому, что технику отберут, точнее, не столько поэтому. А прежде всего потому, что, завидя в вас туриста, к вам начнут приставать с товарами местных кустарных промыслов. Так я – правда, по необходимости – купил на Копакабане кепочку с бразильской символикой. Постирал и с тех пор не знаю, на что ее надеть…

Не полагайтесь на чью-то помощь в поиске нужных адресов или в уточнении расписания работы чего-либо. Вас или от души сориентируют в никуда, или вы окажетесь перед закрытыми дверями позарез нужного вам учреждения, будучи уверенным, что оно должно в эти часы работать. Или, что еще вероятнее, выяснится, что нужного учреждения в этом месте вот уже лет пять как нет. Переехало! Этот урок я получил еще в Коста-Рике, а потом неоднократно – в Бразилии и Парагвае, разыскивая ли представительство авиакомпании, ресторан с «живой музыкой», магазин музыкальных инструментов или сувенирный ларек. Хорошо, когда ищешь «комфортно» в смысле погоды, еды или обуви. Но, чтобы искать что-то, скажем, при 45-градусной жаре, нужно по меньшей мере очень хотеть это «нечто» найти.

БРАЗИЛИЯ

О Бразилии на этом сайте написано много и, на мой взгляд, очень неплохо, повторяться не буду. Достаточно сказать, что Остап Бендер был неглуп по природе и, судя по всему, обладал довольно точной информацией. В любом случае его стремление попасть в Рио де Жанейро, да еще непременно в белых штанах, я вполне разделял, разделяю и сейчас. И хотя каждый, попав в Бразилию и даже только в Рио, обязательно откроет для себя что-то свое, я лучше коротко расскажу о Фос-до-Игуасу и более подробно – о Парагвае. Вот уж куда редко заносит россиянина!

Фос-до-Игуасу

Так уж повелось: когда чего-то хочешь, достигаешь этого, мягко говоря, не без препятствий. А когда чего-то очень хочешь, то тут уж без настоящих мучений просто не обойтись… Беда наша в связи с предстоявшим перелетом в Парагвай заключалась в том, что мы очень хотели туда попасть. Собственно, хотел больше я (брат отнюдь не возражал скоротать время в Рио), соответственно и связанные с перелетом проблемы переживались мною острее. Замечу для полноты картины, что в принципе на наши несколько экзальтированные объявления типа «на днях летим в Парагвай!» разного рода собеседники реагировали одинаково сдержанно, едва ли не пожимая плечами: дескать, пуркуа па? Мы оба отметили это обстоятельство, не придав ему тогда особого значения. Потом, на месте, кое-что поняли…

Вылет задерживается

Началось с того, что накануне отлета из Рио в Асунсьон я по чистой случайности заглянул в свой электронный «почтовый ящик», в котором увидел срочное сообщение от турагентства, через которое мы заранее купили билеты на бразильско-парагвайские внутренние авиалинии. Согласно расписанию, 21 ноября нам предстояло вылететь самолетом авиакомпании ТАМ из Рио в Фос-до-Игуасу, а оттуда – в тот же день — другим рейсом ТАМ в парагвайскую столицу. Обратный путь в Рио, запланированный на 25 ноября, пролегал через Сан-Пауло. Так вот, согласно информации турагентства, вылет из Рио в Фос-до-Игуасу по неизвестным причинам откладывался. Помимо эмоциональных переживаний, связанных с непредвиденной задержкой, это ставило нас в затруднительное положение сразу с двух точек зрения: прежде всего, автоматически ломалась стыковка Фос-до-Игуасу – Асунсьон, поскольку самолет в Парагвай к моменту нашего запоздалого прилета в Фос-до-Игуасу уже должен был улететь. Далее, в Асунсьоне нас должны были встречать, как это модно теперь говорить, «представители местной общественности». Как потом выяснилось, встреча была действительно организована с размахом, но, увы, не состоялась именно по указанной выше причине. Точнее, нас встречали, но не тогда, когда мы прилетели, а сообщить об изменениях в расписании по ряду обстоятельств не удалось. Попытки «подсесть» на другую авиакомпанию ни к чему не привели, поскольку речь шла об одном-единственном рейсе в день. По принципу: на нет и суда нет.

Незапланированное свободное время провели у Христа на Корковадо, а затем, оставив «ненужные» вещи в отеле (о некоторых из них неоднократно потом пожалев) отправились-таки в аэропорт.

Вылет в Фос-до-Игуасу был обставлен не менее, а, я бы сказал, куда более драматическими моментами. После некоторого ожидания нас, как положено, загрузили в самолет. Ждем. Самолет трогается, но, вопреки моему сладострастному нетерпению, катит не к взлетной полосе, а к какому-то отдаленному ангару. Подъехали, стоим. Какая-то неисправность… Сквозь иллюминаторы видим: снимают переднее колесо, грузят на машину, увозят… Ждем, постепенно мрачнея. Подкатывают автобусы, нас выгружают, везут назад, во все тот же опостылевший зал ожидания.

Но вот вроде бы починили, на посадку! В этот раз, слава богу, взлетаем. Летим около часа, я уже приготовился было искать внизу излучины любимой реки Параны, как вдруг объявляют: поворачиваем назад, неисправность… Моему негодованию нет предела, но брат резонно замечает: лучше назад, чем… вниз. Ну что же, логично, хотя и жутко обидно: ведь времени на Парагвай – считанные дни! Снова высаживаемся, все тот же зал ожидания… При этом находят возможность с гордостью объявить: безопасность полетов – превыше всего! В итоге самолет меняют, процедура посадки повторяется. Вроде бы в этот раз отрываемся от полосы и летим уверенно, назад не поворачиваем.

Незапланированные развлечения

По договоренности с братом занимаю (вопреки собственным устоявшимся правилам) место у иллюминатора. Ведь роли меняются: в Рио главную скрипку играл брат как «старожил», а теперь право «первой ночи» переходит ко мне, ведь Парагвай — традиционно «моя епархия» (вот только в самом Парагвае этого еще не знают).

Вскоре под крылом показалась солидная река, которую мы дружно приняли за Парану. Но потом неожиданно появилась еще одна, причем даже помощнее. Это сбило нас с толку: мы представляли себе карту несколько иначе. Как оказалось, пролетали мы вовсе не над Параной, а над реками Игуасу и Парагвай, которые сливаются неподалеку от Параны и затем единым потоком впадают в нее под прямым углом, в виде буквы «Т». Парана образует горизонтальную перекладину, слева от вертикальной «стойки» (Игуасу после впадания в нее р. Парагвай) – Аргентина, справа – Бразилия, а за горизонтальной перекладиной, т.е. за Параной, — наш долгожданный Парагвай.

Итак, худо-бедно, но лучше позже, чем никогда: снижаемся над Фос-до-Игуасу и садимся. Крохотный, но чистенький аэропорт, прилет самолета откуда-либо – событие (всего два, от силы три рейса в день). Жарко, синее, безоблачное небо…

Попытки сегодня же улететь в Асунсьон, как и ожидалось, заканчиваются провалом: рейсов нет, ждать до завтра. Значит, снимать отель, терять оплаченные сутки в предварительно зарезервированном асунсьонском отеле… Долго добиваемся справедливости у ТАМ: коль по их вине мы задержались, то пусть и платят за завтрак, отель и транспортировку до него… Как ни странно, но добились. Получили направление в местный отель, а пока суд да дело, нас привели в аэропортовское турбюро, где клерк стал предлагать разные увеселительные программы «на двоих». В итоге, исходя из того, что время так или иначе, но коротать придется, мы подписались на индивидуальный тур к водопаду Игуасу попеременно с бразильской и аргентинской сторон, а в придачу к этому – на просмотр шоу под названием «три границы» в местном театре-ресторане. Предприятие по местным понятиям стоило довольно дорого (примерно по 170 долл. с человека, не считая чаевых), но жалеть об этом, мягко говоря, не пришлось. К нам «прикомандировали» индивидуальный микроавтобус с приятным и коммуникабельным бразильским водителем Антонио, который, учитывая ограниченность во времени, стал споро развозить нас по «критическим точкам». Без этих «точек» вся поездка, безусловно, сильно проиграла бы.

Что касается шоу, то оно произвело впечатление красками и сочетанием трех довольно разных и хорошо узнаваемых культур, хотя по уровню исполнения я оценил бы его как высокого качества, но все же самодеятельность. Основное же – водопады или, как их там называют, «катаратас». Кому удалось побывать на Игуасу, те поймут, о чем речь. Те, кому еще не удалось, — очень советую. Описывать зрелище бесполезно, это просто надо видеть и слышать. Ревущие потоки воды низвергаются с высоты 20-этажного дома, разбиваясь в мелкую водяную пыль… Радуга на расстоянии вытянутой руки, лазурное небо… Мы оба много чего повидали на свете, но там, что называется, открыли рот и забыли его закрыть.

После обзорной экскурсии по бразильской стороне водопадов Антонио перевез нас на аргентинскую сторону, в провинцию Мисьонес. Мост над р. Игуасу, ровно посередине – граница между Бразилией и Аргентиной. Соответственно и бордюры окрашены в цвета национальных флагов: там – желто-зеленый, здесь – бело-голубой…

Попав на аргентинскую сторону, мы спустились к самому урезу воды, получили спасательные жилеты и разместились на мощном мотоботе среди группы туристов человек из 15. Мотобот потащил нас в самый «вертеп», причем рулевой делал все, чтобы нас как следует потрясло на «ухабах» и обдало падающей водой, ледяной по сравнению с горячим воздухом. И того, и другого было более чем достаточно, хорошо, что каждому предусмотрительно выдали пластиковый пакет для оптической техники, иначе сохранить ее не удалось бы.

По окончании этого маневрирования «не для слабонервных» на нас не осталось ни одной сухой ниточки. В таком виде мы поплелись на площадку, с которой стартовал открытый грузовичок по направлению к отелю, где нас должен был поджидать Антонио со своим микроавтобусом. Примерно восемь миль пути по сельве с разбитной аргентинкой в качестве экскурсовода прошли весело. Мы вовсю упражнялись в острословии, чем немало развлекли попутчиков из самых разных городов и весей.

Отель, в который нас определили, выглядел весьма странно: как объяснил Антонио и как подтвердили служащие, это заведение — чуть ли не самое крупное то ли в Аргентине, то ли в Южной Америке вообще. И действительно: бесчисленные анфилады номеров, широкие коридоры, высокие двери, старина… Хотел было добавить: «и тишина», но вспомнил о большой группе исключительно горластых туристов из Южной Кореи, которые своими гортанными криками нарушали эту сонную идиллию начала-середины прошлого века.

Быстрое переодевание и – на шоу. Там же и обед или ужин, что нас интересовало почти так же, как и парагвайско-бразильско-аргентинская музыка. После шоу, несмотря на позднее время, нас ждало еще одно эмоционально-волнительное приключение: незапланированный «наезд» в парагвайский город Сьюдад дель Эсте (раньше – Пуэрто Стресснер в честь бессменного парагвайского «отца нации», диктатора Альфредо Стресснера). Это был настоящий джентльменский жест со стороны Антонио, который, усмотрев нездоровый «парагвайский синдром» у своих «клиентов», не без надежд на последующую компенсацию хотел доставить нам приятные минуты на собственно парагвайской территории. Казалось бы, вот она, цель: стоит только пересечь р. Парану по «Мосту Дружбы» между Бразилией и Парагваем. Но… брат оставил в отеле паспорт, а без такового ехать в Парагвай было по меньшей мере глупо. Опять пришлось вкусить горький плод разочарования, но делать нечего: проехав по «Мосту Дружбы» и слегка заехав на парагвайскую территорию, Антонио развернулся на 180 градусов и покатил в обратную сторону…

На утро, вполне сносно переночевав и позавтракав, садимся в пунктуально подкативший микроавтобус и отправляемся в аэропорт. Даешь Парагвай!

Народу в зале ожидания – человек 17, все – чилийцы, возвращающиеся откуда-то на родину через Асунсьон. Вальяжные, ухоженные бразильянки за ювелирной стойкой тоскливо и безнадежно пытаются продать роскошные украшения по немыслимым ценам… Но кому? Помещение-то почти пустое… Наконец, приглашают в «международный» зал № 2, из которого красивая, молоденькая стюардесса выводит нас на летное поле и, важно шествуя впереди нестройной группки пассажиров, ведет нас к небольшому самолету. Боже, неужели впереди, наконец, Асунсьон? И точно: короткая процедура рассаживания, рулежка и – в безоблачное синее небо. Прощайте, сказочные «катаратас»!

ПАРАГВАЙ

За Параной, над парагвайской территорией, пейзаж под крылом резко меняется: куда меньше каких-либо населенных пунктов, дорог и прочих атрибутов цивилизации. Полет занимает примерно полтора часа, с нетерпением ждем посадки. Ну, вот и снижаемся. Красная парагвайская земля…

Международный аэропорт Сильвио Петтиросси (по имени парагвайского летчика – героя войны в Чако) – практически такой же «домашний», как и в Фос-до- Игуасу. Как выяснилось позднее, сюда прилетает всего несколько рейсов в неделю, поэтому каждый прибывающий откуда-либо самолет – тоже событие, точнее, возможность заработать для тусующихся в аэропорту местных «джентльменов удачи». Толпа встречающих, но все – не нас. Нас встречали вчера, пока мы по воле ТАМ прохлаждались у водопадов.

Обстановка – как в зале прилета московского Шереметьево, только масштабами поменьше: отовсюду сыпятся предложения подвезти, обменять валюту… Стайки мальчишек бдительно следят за каждым твоим шагом: то ли хотят стащить, что плохо лежит, то ли пытаются предложить набор нехитрых услуг типа чистки обуви, все того же обмена денег и прочего. Сразу чувствуется: ухо и глаза нужно держать востро… Вокруг – масса то ли военных, то ли секьюрити в форме цвета кофе с молоком и такого же цвета фуражках а-ля генерал де Голль, при полном боевом снаряжении. Ни во что не вмешиваются, но что делают, какие задачи выполняют – непонятно. С этими ребятами мы еще встретимся, и не раз… Меняем для начала долларов по 50 в официальном обменном пункте (дальше – посмотрим по обстоятельствам). Текущий курс – примерно 6 тыс. гуарани за доллар. Оказывается, быть миллионером в Парагвае нетрудно…

Ловим такси. Попадается старый мерседес с таким же старым водителем-любителем, по виду немцем, еще не потерявшим военной выправки. То ли бывший эсэсовец, то ли сын такового… Едем по направлению к городу, конечный пункт – немецкий же отель «Порта Вестфалика», где у нас забронирован номер. Погода – замечательная… Как только выехали за пределы сравнительно ухоженной территориии аэропорта, с обеих сторон потянулись лачуги и какие-то убогие «бизнесы», в подавляющем большинстве – мелкий авторемонт. Дискутируем, стоит ли брать машину напрокат. Я – за, брат – против. Спрашиваем водителя, он реагирует конструктивно: есть, дескать, человек, который сдает автомобили, причем гораздо дешевле, чем официально. Договариваемся, что нам позвонят.

Отель «Порта Вестфалика» — настолько немецкий и внешне, и внутри, что я почувствовал себя как в старой доброй Германии. Все – от телефонного аппарата до дверных ручек – немецкое. Все – новое и чистое, опять-таки как где-нибудь в Баварии или в земле Северный Рейн-Вестфалия. Да и сам хозяин отеля – относительно молодой немец, говорящий на родном языке куда лучше, чем по-испански. Отель, безусловно, хорош и удобен, но расположен неудачно, между городом и аэропортом, т.е. далеко от центра.

Автомобиль мы получили только через день после прилета, а до того вовсю вкусили «прелести» общественного транспорта. Тогда-то и пожалели, что отель расположен так неудачно. А ведет к нему улочка, вымощенная не то чтобы булыжником, а какими-то острыми, вкривь и вкось вбитыми в грунт камнями. По ним и ходить-то небезопасно, особенно в темноте, а уж ездить – и подавно. Практически все боковые улочки в Асунсьоне выложены именно таким «материалом» и так же вкривь и вкось. Непонятно: то ли с асфальтом были проблемы, то ли каменщики все перепились прямо на службе: все же, как-никак, 21-й век на дворе… Но, с другой стороны, если учесть, что телега и лошадь на улицах Асунсьона – картина привычная, то чему тут удивляться…

И все же для удивления в душе всегда найдется уголок. Вдоволь помучившись с Интернетом в куда более технологически продвинутой Бразилии, я решил не брать свой лаптоп в Парагвай. Дескать, если уж в Рио с этим плохо, то в Асунсьоне лаптоп – разве что орехи на нем колоть или селедку разделывать… И – ошибся. Как раз в «Порта Вестфалике» для подключения к Интернету были все возможности: только втыкай и – пользуйся. Очень пожалели о совершенной ошибке, но выручил хозяйский компьютер в лобби на первом этаже. Ничего, что очень жарко и что интерфейс немецкий: все же послать коротенькую записочку своим раз в день можно, причем бесплатно. А вот в Рио попытки сделать то же самое из отеля обернулись трехзначными цифрами…

Общественный транспорт

На улице – невероятная жара: 42-43 по Цельсию, доходит и до 45. Но ведь не для того мы сюда рвались, чтобы в отеле сидеть! Тут же, по прибытии, выходим с целью добраться до центра города, причем именно на общественном транспорте: в Парагвае – по-парагвайски! Идем по направлению к ближайшей более или менее оживленной улице, чтобы сесть на автобус. На обочине восседают на ящиках какие-то тетки, что-то записывают в тетрадочку. Спрашиваем, где остановка и на какой автобус сесть, чтобы попасть в центр. Охотно помогают, идем дальше, куда показали. Подкатывает автобус. Таких мы никогда в жизни не видели: «Мерседес» времен конца 30-х или начала 40-х, трудно сказать… Необыкновенно обшарпан и вонюч, пол – дощатый. Едет – только благодари бога, что душа еще на месте, но благодари негромко, иначе автобус сломается. Но публика в нем — вполне приличная, аккуратненькие, хорошо одетые, красивые девушки, школьники в форме, сосут себе мате из кружечек через трубочку… Вот, как и предчувствовал: «Мерседес» почихал, почихал и встал. К водителю выстраивается очередь: деньги за проезд (1,500 гуарани, около 7-8 рублей) – назад, да еще и в полном объеме. Ну и ну, красиво! Говорю сочувственно водителю: «счастливо оставаться!». «Спасибо», бурчит он в ответ. Незавидная перспектива: под палящим солнцем копаться в раскаленном моторе…

Предлагаю поймать такси, чтобы ехать дальше, в центр, но брат проявляет непонятное упорство: ему почему-то хочется продолжать поездку обязательно на автобусе. Девушки, что ли, понравились? Вскакивает в первый попавшийся, такой же рыдван. Что делать, я – за ним… Опять вполне приличная публика вокруг, но за окном – все беднее и беднее, а автобус все громыхает и громыхает… На проезжей части чумазые мальчишки торгуют арбузами и апельсинами, а на разделительной полосе, в тени пальм, возлегают не менее чумазые мамаши с такими же чумазыми грудными детьми… Спрашиваю брата: ты хоть знаешь, какой это маршрут, куда он идет? Ответ отрицательный: дескать, я думал, они все идут в центр… Понятно: разжижение мозгов от жары… Спрашиваю попутчиков: куда едем, ребята, не в центр ли? Нет, — отвечают, — наоборот, на окраину! Злой, соскакиваю с автобуса, брат – за мной. Короткая перепалка и – на поиск такси. Поймать – не проблема, надо только знать места, где они гнездятся. Обычно, где-то в тенечке, под пальмами… Так просто, на ровном месте, ловить бесполезно. Мы пытались, и нас чуть было не хватил удар от этого бесконечного скитания в поисках такси под жарким парагвайским солнцем.

В Асунсьоне

Наконец, попадаем в центр города. Пантеон героев с останками неизвестных солдат, павших в разных войнах.

Парагвай воевал много и против многих, самая жестокая война – за Чако против Боливии в начале 30-х годов прошлого века — тянулась несколько лет и стоила Парагваю много крови. Тем обиднее, поскольку в отвоеванном у боливийцев пустынном Чако до сих пор живут где-то лишь 2% населения страны. Но зато названия многих крупных улиц связаны с той войной: тут вам и герои-водители, и герои-авиаторы, и герои-радисты… Интересно, что много русских в той войне воевало на стороне Парагвая, в их честь тоже названо несколько улиц в городе. Кому интересно, откуда русские, — спрашивайте, расскажу подробнее. У входа в пантеон – караул: молодые парагвайские солдатики при полном парадном снаряжении стоят друг против друга. Скучно им, переговариваются между собой, улыбаются, но при появлении редких посетителей замолкают, принимают торжественно-неприступный вид…

В самом пантеоне – очень много мемориальных досок с именами погибших и посвящениями от «братских армий». Сумрачно, прохладно, торжественно, тихо. Но в то же время как-то игрушечно, что ли… Дальше – вполне современное здание Конгресса, на ступеньках мирно дремлет собачонка… Немыслимо-розовое здание Национальной Ассамблеи… А еще чуть дальше – знаменитый президентский дворец, подлинное творение колониальной архитектуры, в котором десятки лет восседал диктатор Стресснер. Я думал, там дворцовая площадь, высокий забор… На самом деле –все вполне кухонно-демократично; то ли площадь застроили, то ли забор снесли…

Вокруг – группки военных самых разных родов войск, вооруженных с иголочки и готовых хоть сейчас в бой, только против кого? Сидят, стоят, лежат в тенечке на травке… Странно, ведь вроде бы войну Парагваю в последнее время никто не объявлял. Напротив всего этого официоза, ниже, по берегу реки Парагвай, — лачуги, лачуги… Беднота страшная, причем прямо под носом у власти.

Сам город весьма как-то мне не показался. Столько замечательных песен написано об Асунсьоне, как его только не величают! Но я что-то не проникся прелестями парагвайской столицы. С готовностью соглашусь, если скажут: «не понял!». Но зато, доходя до ручки в попытках поймать такси на углу, увидел выразительный «настенный» обмен мнениями по актуальной политической проблеме. «Верните Стресснера!», — пишет один. «Стресснер – вор!», — возражает оппонент. Вот в этом – весь Парагвай, несколько потерянный, все еще стоящий на перепутье. Знакомая картина…

Машина в рент

Возвращаюсь к теме транспорта. Еще до прилета в Асунсьон, гуляя по невероятно активному Рио и глядя на водителей-смертников, мы обсуждали вопрос – брать или не брать напрокат машину в Парагвае. На основании где-то почерпнутой информации брат считал, что если в Рио трудно увернуться от несущейся на тебя машины, то уж в Асунсьоне вообще лучше держаться от проезжей части подальше. Мне же казалось глубоко символичным самому порулить по парагвайской столице. Останавливало другое: заоблачные цены (нам было известно заранее, что взять машину в Парагвае стоит как минимум раза в 2-3 дороже, чем в Штатах). Очевидно, риск угона авто очень высок, об этом приходилось слышать много раз. В этой связи часто упоминают пограничный с Бразилией парагвайский город Сьюдад-дель-Эсте на р. Паране, куда мы чуть раньше попали бы, не забудь брат свой паспорт на аргентинской территории. Говорят, что Сьюдад-дель-Эсте превратился во все-южноамериканский центр по перевалке краденого, включая автомобили. Мы, возможно, и не решились бы взять машину напрокат, т.к. было видно, что в Парагвае это пока роскошь, а не средство передвижения. Но, пройдясь по кое-как мощеным окрестностям при тугой жаре, а главное, потрясясь пару раз в местных «рейсовых автобусах», сообразили: так дело не пойдет, без машины мы, в буквальном смысле, далеко не уедем: на такси не наездишься, пешком не находишься, а на автобусах не натрясешься… В итоге за вполне умеренную сумму в 210 долл. нам доставили маленький и практически новый «Шеви» тропического исполнения, белого цвета и – главное! – с кондиционером внутри. Как потом оказалось, машина с включенным двигателем (и следовательно, с поддувом) была единственным спасением от невероятной жары. Авто – проще не придумаешь, но ездило исправно и благодаря этому нам удалось посмотреть куда больше, чем если бы мы передвигались любым другим способом. Например, поездка на знаменитое озеро Ипакараи, воспетое в стольких песнях! Ну как туда добраться кроме как на индивидуальном транспорте? Да и по пути туда и обратно – столько интересного вокруг! Кроме того, наличие машины придает некую уверенность в том, что, как приехал куда-то, так оттуда и уедешь.

Кстати сказать, Ипакараи оказалось местом интересным, но не так чтобы уж очень фольклорным. Пусто, какая-то парочка купается в мутноватой и неспокойной воде, но на берегу – чисто, группа одетых в униформу уборщиков копошится вокруг платного туалета…

На обратном пути по просьбе друзей брата, притормозив, выковыряли прямо из-под колеса камешек и бережно спрятали: полетит домой вместе с таким же камешком из Рио (некое семейство, друзья брата, коллекционирует «камни мира»: красиво коллекционировать не запретишь). Ну что же, камешек с берегов Ипакараи – сродни лунному… Ведь если учесть, что за все время пребывания в Асунсьоне мы встретили только двух иностранных туристов, то можно представить, сколько же их бродит по берегам славного озера Ипакараи.

В целом впечатление от поездки по окрестностям Асунсьона и по самой столице – как от Тамбова начала 60-х годов (хотя никогда в Тамбове бывать не приходилось). Обшарпанность, неприкаянность, какой-то застой перед рывком… непонятно куда. Народу в прилегающих к трассе поселках много, но что все эти люди делают, — понять трудно. Кое-где, хотя и редко, видны довольно современные сооружения и даже автодилерства, но в целом, опять-таки, – как-будто война с Боливией только что закончилась. Заходим в продмаг: симпатичные девочки в форменной одежде снуют туда-сюда, вежливы и отзвчивы. При наличии непременных атрибутов «западной продовольственной цивилизации» в виде расфасованных импортных продуктов впечатление все же убогое, особенно от мясного прилавка: какие-то ошметки под общим названием «мясо». А где же Чако с его скотоводами, где знаменитые скотобойни – неужели все – за «бугром», в Бразилии и Аргентине? Различные сыпучие товары типа соли, сахара, муки – в мешках и бочках. Тут же совочки, пакетики и весы: насыпай, сколько надо… Но расчетные терминалы – вполне современные, оплата по кредитке – без проблем. У кассы, как водится, разговорились с персоналом. Скучно и как-то даже тоскливо, молодежи в Парагвае делать, судя по всему, особенно нечего: нет ни работы, ни особых перспектив таковую получить… Но вместе с тем поражают собранность, какая-то самодисциплина, чистая одежда, безукоризненная вежливость, ни намека на попрошайничество или зависть… Это – простые люди, именуемые «население». Власти – дело другое, о них чуть ниже. Вспоминается есенинское: «раз власти – на то они власти, а мы –лишь простой народ…».

По ходу повествования хотел бы спеть короткую серенаду во славу парагвайской женщины: чувствуется, жизнь очень тяжелая, опасности и проблемы на каждом шагу, но: красивы, стройны, элегантны, скромны, выглядят в массе своей куда более по-европейски, чем их бразильские «собратки» к северу.

Музыка

В центре Асунсьона (и только в центре) имеет место некоторая коммерческая активность. Тут и там – лотошники, продают то солнцезащитные очки, то разные кепочки «под Запад» (в этом и была причина того, что при такой-то жаре нечего было нацепить на голову: хотелось местной символики, а тебе все суют разную «фирму»…), то прочие тряпки, часы и тому подобное. Но гулять по городу почти невозможно: во-первых, невероятная жара, во – вторых, приходится уворачиваться от «продавцов». На нашу же собственную беду, у одного из многочисленных стендов с «CD-шками» остановились, не удержались. Тут же со всех сторон потянулись небритые, подозрительные типы с «музыкой» на все лады: все, что хочешь, по цене 4-7 долларов за штуку. Ни удержаться, ни отвязаться невозможно, приходится покупать. Понятно, что берем «кота в мешке», но очень уж привлекательные имена на обложках… Потом, в отеле, выясняем: конечно, надули, но не сильно. Просто перепечатка, с обрывами в конце диска… В «нормальном» магазине, который мы нашли не без труда, после бесконечных расспросов и переходов под немилосердным солнцем, — все посолиднее и качеством, и выбором, но — все то же: имитация, подражание… Продавщица, бразильянка, попавшая в Асунсьон, как она сообщила, «по любви», немало удивилась двоим странным «фанатам», внезапно свалившимся на голову и сделавшим сонному магазину план…

Парагвай – это арфы, национальная гордость страны. Но на деле найти арфу, как и вообще магазин музыкальных инструментов, — оказалось делом непростым. После долгих, изнурительных поисков напали на один, но очень уж современный, как везде: электрогитары, ударные установки, синтезаторы… Пришлось оставить «партизанские попытки» и подойти к проблеме методично. В результате поисков и дальнейших расспросов оказалось, что от нашего отеля до «арфового района» — рукой подать: по авениде «Авиадорес дель Чако» арфы «дают» буквально на каждом углу. И не только арфы, но и гитары, рекинто… Все – отличного качества, красиво отделанные, а цены – вполне доступные. Кто интересуется латиноамериканским музыкальным фольклором, — обращайтесь, расскажу подробнее.

Толстый хозяин одного из таких магазинчиков, видимо, сам – знаток парагвайского фольклора, сокрушенно посетовал: «все, кончилась наша музыка… никто ничего не пишет, все доигрывают, что есть…». Печальное заявление, да еще из уст местного знатока. Впрочем, это было давно понятно и без него.

К Луису… за 25 долларов

Попав в Парагвай, я не мог не посетить место захоронения «трубадура тропиков», руководителя снискавших мировую славу «Лос Парагвайос» Луиса Альберто дель Парана. Насколько мне было известно на тот момент, его похоронили на Итальянском кладбище Асунсьона. Невелика информация, но – лучше, чем ничего. На обратном пути с Ипакараи уговорил скептически настроенного брата заехать «к Луису»: дескать, когда еще придется…

Жара – дикая, поездка выдалась тяжелой, мы долго не могли найти озеро, все страшно запутано, все дают самые противоречивые указания; к тому же езда по парагвайским дорогам – дело, действительно, непростое. Ладно, решили: на обратном пути заедем на Итальянское кладбище, где бы оно ни находилось. Но на карте такого нет. В итоге, после напряженных переговоров с таксистами, выяснили: Итальянское кладбище и кладбище Риколета (а такое на карте есть) — это одно и то же. Долго крутились, сверялись по карте, наконец, попали в поле зрения моторизованной полиции. Догнали, один впереди, другой сзади, останавливают. В чем виноват, не знаю. Заходят с двух сторон, спрашивают, куда направляемся, просят документы. Ну просто как дома! Говорят, что я совершил что-то очень серьезное, очень… (Так по сей день и не понял – что именно). Надо будет, мол, проехать в участок, поразбираться там денек-другой… Машину придется пока изъять… На лицах – сочувственное выражение. Хотя, говорят, можно попробовать разобраться и на месте. Обойдется, правда, в некоторую сумму… Спрашиваю – в какую? Называют цифру в 300 тыс. гуарани. Ммм… получается 1500 рублей… как-то не рассчитывал на такой подарок любимой парагвайской полиции… Впопыхах делаю ошибку: вытаскиваю наличность из кармана, начинаю считать. Конечно, было бы правильнее и экономичнее твердо заявить: вот, сколько есть, столько есть (ведь никто меня в участок, скорее всего, тянуть и не думал, задача у полицейских была куда проще – подзаработать). Но – показал, что деньги есть, значит – надо отдать все. В итоге столковались на половине суммы (150 тыс. гуарани, т.е. 750 рублей). А дальше последовала инструкция: «сверните купюры в трубочку, передайте ее своему спутнику, а он – через правое окно – моему напарнику. Да поаккуратнее!». Тот, напарник, изучал себе птичек на дереве, спиной к нам, но руки держал сзади, чтобы понезаметнее взять деньги. Пришлось подчиниться, все сделали по инструкции. Как только заветная трубочка перекочевала в карман стражей порядка, последние резко подобрели и взялись за работу. «Следуйте за нами, — говорят, — мы и покажем, и поможем». Едем быстро без помех, впереди – «мигалки». У ворот кладбища встали с обеих сторон, перекрыли движение в обоих направлениях и – под козырек. На что брат язвительно заметил: «ну как же, иностранцы приехали, национальной святыне поклониться…». Так мы и последние почести Луису Альберто отдали, и парагвайской полиции в трудное время материально помогли…

Языком владеть важно, но молчать — важнее

Индивидуальным туристам типа нас без уверенного владения языком в Парагвае делать нечего, если, конечно, не ставить перед собой цель ознакомиться с местными полицейскими участками и, того и гляди, тюрьмами. Но пользоваться языком здесь нужно крайне осмотрительно. Куда благоразумнее – вообще помалкивать. Таким образом никто не поймет, что вы – иностранец. А коль так, то никому не придет в голову вас обобрать под тем или иным предлогом. Здесь я должен оговориться: никаких проблем в общении с населением нет, проблемы возникают при общении с властями. Ничего более коррумпированного мне в жизни встречать не приходилось.

«Там, за рекой, Аргентина»?

На собственную голову, мы вели себя в Парагвае слишком свободно и непринужденно, чем привлекали излишнее внимание. А именно этого на земле гуарани и нужно избегать всеми средствами. Ну, например, чего нам не сиделось в Асунсьоне, если всего-то на поездку туда у нас было три дня? Так нет, обязательно нужно было попытаться пересечь границу, чтобы попасть в Аргентину. Можно подумать, что мы не были в Мисьонесе всего лишь пару-тройку дней назад! Но, коль жареный петух клюнул, — изучили карту, сели в свой беленький «шеви» и поехали. Судя по карте, к северу от Асунсьона есть мост через р. Парагвай. Проедешь по мосту и – как писали знаменитые чешские путешественники Ганзелка и Зикмунд в книге под одноименным названием, — там, за рекой, Аргентина. Видимо, эта аналогия с любимой книгой детства и не давала нам покоя.

Съезд в сторону моста, конечно, сгоряча проскочили. Пару раз развернувшись туда и обратно, попадаем, наконец, куда надо. Относительно хорошая трасса, новый мост… Перед въездом – будка, около нее маячит вооруженный страж порядка в уже знакомой форме цвета кофе с молоком и такого же цвета фуражке-деголлевке. Окрыленные успехом, проскакиваем мост, развилку и едем прямо, благо дорога хорошая. Едем, едем… что-то плохо с Аргентиной, никак не вырисовывается. Бензина мало, решаем подзаправиться, мало ли что…

На очень уж импровизированной заправке останавливаемся, собираем наличность и, пока двое небритых, видавших виды заправщиков наливают бензин, спрашиваем: как насчет Аргентины, скоро? Оказывается, не туда едем, впереди, насколько возможно, — Парагвай, причем, если продолжать ехать прямо (достаточно долго), то попадем в Чако. Значит, трасса – стратегического назначения, ведет на северо-запад, к границе с Боливией, в отношении которой Парагвай затаил настороженность и подозрительность.

Чако – совершенно неосвоенная зона, ездить туда небезопасно, на какие-либо службы и сервисы рассчитывать там не приходится. Ни бензина, ни еды, ни воды. Одни пастбища да выжженная солнцем красная земля… Говорили, что там содержат преступников и потому, мол, жизнь в Парагвае – как у Христа за пазухой. Не знаю, как у Христа, но, судя по сегодняшнему положению дел с преступностью в стране, угроза наказания в виде отправки в Чако помогает борьбе с криминалом не сильно.

Но вернемся к Аргентине. Заправив машину, разворачиваемся. Оказывается, после моста надо было сразу брать влево, вдоль берега р. Парагвай, а мы устремились прямо. Наконец, на развилке берем куда надо (т.е. вправо, если смотреть с обратной стороны). Едем вдоль реки; на противоположном, бывшем «нашем», берегу – Асунсьон. Непосредственно справа и слева – индейские поселения, голые грязные дети барахтаются в каких-то лужах-водоемах… Но есть и отдельные кирпичные постройки, цивилизация добирается постепенно и сюда. Продолжаем движение, но границы все нет. Странно… Может быть, мы уже в Аргентине? Да нет, вот он, сине-бело красный парагвайский флаг развевается: значит: все еще «дома»… Справа собирается внушительная туча, видимо, будет сильная гроза… Настроение слегка падает, т.к. не знаем, где находимся, а погода ощутимо портится. Наконец, видим: погранконтроль! Все та же кофейно-молочная форма, поторапливают, проезжай, мол (номера-то парагвайские, стало быть, в машине — свои). Но нет, решаю остановиться, спросить, правильно ли едем. Большая ошибка!

Притормаживаю, опускаю стекло, задаю невинный вопрос: «извините, мы, собственно, где?». В ответ – короткая пауза, потом — команда припарковать машину на обочине. Так, начинается… Припарковываюсь за машиной с аргентинским номером, владельца которой, судя по всему, уже «имеют» на КПП. Молодой парагвайский пограничник, кольт на боку, предлагает предъявить документы, затем выйти из машины. Внимательно осмотрев салон, требует открыть багажник. Открываем, там, слава богу, пусто. Объясняем, что едем на сопредельную аргентинскую территорию, через полчаса вернемся… Наивные, все еще не понимаем, что добровольно сунулись в пиранью стаю и что сейчас от нас останутся рожки да ножки… Забрав наши паспортины, пограничник с кольтом скрывается в будке КПП, откуда минутой раньше выскочил взъерошенный аргентинец. На КПП восседает, судя по всему, более опытный «борец с контрабадой» или, проще, взяточник. Ждем, настроение упало совсем, помним, как нас «обрабатывали» при посещении Риколеты. Эх, зря я стал спрашивать, и кто меня за язык тянул? Проходит минут 10-15; наконец, «босс» жестом приглашает внутрь. Завязывается тоскливая, как медленное удаление зуба, беседа. Куда? Зачем? Что везете? Какая цель прибытия в Парагвай? При этом становится очевидным, что цели у нас – диаметрально противоположные: у стража границы – нас обобрать, а у нас – выйти из ситуации без потерь. Возможности – неравные: с одной стороны власть и оружие, с другой – всего лишь дипломатия. Идет пристальное изучение паспортов. Таак… а где синяя карточка на проезд по парагвайской территории? А желтая где? Мы недоуменно спрашиваем: какие карточки, если у нас есть въездная виза? В ответ раздраженно звучит: «Я 15 лет в полиции и знаю наши порядки лучше!». Так, надо поосторожнее, начальство сердится… Чувствуя, что напрямую отъем денег осуществить не удастся, офицер сосредоточил внимание на братовской видеокамере: это что? Откуда? Как работает? Сколько стоит? Разрешение на провоз где? «Какое разрешение?, — возражает брат. – Это моя камера, я ее из дома привез, а в ваших правилах четко записано: ввоз некоммерческой электроники разрешен!». Так, опять не получается зацепиться… «Кофейный» требует включить камеру, показать, как работает. Чувствуем – понравилась, значит, скорее всего, придется расстаться с аппаратом во благо парагвайских семейных киносъемок… Но очень не хочется, даже не столько потому, что камеру жалко, сколько из-за отснятых пленок в Рио и Асунсьоне. И потом – с какой стати? Положение спасает ссылка на то, что на пленке запечатлены дети брата. «Покажи!», — следует команда. На нашу радость, сохранился фрагмент школьного хорового выступления, где участвовала моя младшая племянница. Пение детского хора на непонятном языке повергло стража порядка в уныние: надежда получить с нас хоть что-то таяла. Тут я пускаю в ход последний козырь, захожу издалека: «Скажите, а много русских у вас тут проезжает?». – «Нет, редко бывают», — следует ответ. — «Ну так вот, — резюмирую, — смотрите: вот сразу двое, говорят на вашем языке, приехали изучать вашу страну, любят и уважают вашу музыку и культуру…». Это окончательно убеждает «кофейного» в провале операции по отъему денег. Нехотя он возвращает нам документы и, явно разочарованный, разрешает следовать дальше. Уффф, вроде бы отделались всего лишь часовой беседой, без последствий. Плюхаемся в наш «шеви», торопливо отъезжаем. Продолжаем движение по «ничейке», к аргентинской границе, но настроение уже на нуле. Время потрачено впустую, вечереет, вот-вот начнется гроза, а главное – мы не знаем, чего ждать еще и от аргентинских «коллег» по ту сторону границы. Да и возвращаться надо будет опять через «наших» парагвайцев… Так, доехав до аргентинского блок-поста, бесславно разворачиваемся и понуро возвращаемся. Парагвайский КПП проскакиваем без проблем: там стоит уже новый «кофейный», который нас, естественно, не распознает.

Становится понятным, что вести себя до отъезда из страны надо тихо и сильно не высовываться, дабы не снискать новых приключений на свою голову. В правильности подобного подхода убедил последний перед отлетом из Асунсьона обмен долларов на гуарани в центре города. Меняльные конторы – на каждом шагу, но войдешь – и тебя окружают какие-то типы непроницаемого вида, у входа встает воин с автоматической винтовкой. Требуют паспорт, деньги, куда-то со всем этим уходят, на вопросы не отвечают… На руках – клочок бумаги с номером, ничего больше. Возникает тревожное чувство неопределенности положения, какого-то попадания в «ситуацию», особенно если учесть, что на каждого «меняльщика» за стойкой приходится по нескольку типов в «гражданском», и все они там стоят, что-то высматривают… Короче говоря, трудятся в поте лица ни над чем, и таких – десятки, сотни! Через полчаса получаешь свой паспорт, деньги и как бы выходишь из КПЗ на свободу. Вздох облегчения: пронесло… А что, почему – непонятно!

Мысли накануне вылета

Все происходившее с нами в Парагвае как-то подталкивало к мысли: надо уносить ноги отсюда. При всем моем нетерпении попасть в эту страну ощущение опасности не отпускало там практически ни на минуту. Трудно сказать, в чем именно это выражалось, просто, что называется, висело в воздухе. Расстроившись по поводу воцарившейся в стране невероятной коррупции, разговорились с очередным таксистом: почему, спрашиваем, такая тотальная обираловка? В ответ услышали: власть должна быть в руках богатых людей. В том смысле, что к моменту получения власти последние должны уже иметь набитые карманы, чтобы уделять время каким-либо другим проблемам кроме как повышению собственного благосостояния. В Парагвае же у власти – голодные, поэтому они так активно и разворовывают все, что плохо лежит или что (или кто) так или иначе поддается разворовыванию. Раньше, объяснял нам политически подкованный таксист, воровали только Стресснер и его камарилья. Все налоги, таможня и прочее обслуживали его «карман». А теперь воруют все, кто может. Вот, гонят машину с парагвайским сахаром через бразильскую границу, затем запускают ее же обратно, а сахар оформляют уже как бразильский. Соответственно, налог… Каким-то непостижимым образом в страну свозятся последние новинки электроники и оптики. Цены – чуть ниже штатовских, но – для кого все это? Западных туристов, как я уже писал, видели всего двоих, а для среднестатистического парагвайца купить, скажем, «камкордер» за 450 долл. – дело, мягко сказать, экстравагантное. Ведь даже во вполне современных «чейн-ресторанах» поесть может себе позволить редко кто, а обед там стоит всего лишь 4-5 долларов…

К концу поездки стало понятным, почему наши радостные эскапады по поводу предстоящей поездки в Парагвай никто не разделял. Для искушенных это звучало, видимо, примерно так же, как если бы мы в Москве с гордостью трезвонили всем, что послезавтра отправляемся на малаховский колхозный рынок. Уже по возвращении из Асунсьона в Рио брат связался с одним из своих старых местных приятелей, которому и рассказал о наших злоключениях и впечатлениях. В ответ услышал: «Ха! Да если бы ты сказал мне заранее, что собираешься в Парагвай, я предупредил бы тебя, что там нечего делать кроме как скупать барахло для перепродажи!». Все остальные, как правило, или пожимали плечами, или просто ничего не говорили. Дескать, чудаки, чего они там, в Парагвае, забыли…

Корпоративный пир во время чумы

Как я уже писал, проблема получения хоть какой-то мало-мальски приличной работы в стране стоит остро, при том что, как ни странно, современное школьное образование в Латинской Америке поставлено вполне неплохо. Но корпоративный мир в Парагвае все же, хотя и очень медленно, но зарождается. В этом помог убедиться случай: накануне вылета из Асунсьона бы с братом решили отметить предстоящее прощание с Парагваем в хорошем ресторане с «живой» музыкой. Так мы зарезервировали столик в известном в городе «Белом олене», куда и направились вечером на такси дабы избежать плутаний по темным и избитым городским проулкам.

Ресторан знаменит тем, что там в разные времена выступали все сколько-нибудь знаменитые мастера парагвайского фольклора. В тот вечер выступало наскоро сколоченное трио в составе довольно известного арфиста, двоих вокалистов-гитаристов и молоденькой танцовщицы. Группа как группа, музыка как музыка… Но внимание привлекло нечто другое. Наш столик соседствовал с длинной полосой состыкованных столов, за которыми восседала шумная корпоративная компания, человек сто, не меньше. Отмечался день рождения некой важной особы по имени Мариани. Последняя, как мы определили, была не иначе как предводительницей парагвайского филиала некой смешанной бразильско-парагвайской фирмы. Под вопли верноподданных и в сиянии софитов Марьяни, относительно молодая женщина явно европейской (скорее всего, немецкой) наружности, чинно проследовала в сопровождении мужа и дочки за отдельный столик и… корпоративное действо началось. Сначала на спроецированном на стенку зала экране стали показывать сменяющие друг-друга сюжеты, как две капли воды похожие один на другой. Смысл каждого заключался в нехитром монологе подчиненного, что-то типа: «Ну кто я был (была)? Так, дерьмо в проруби, ноль без палочки, без слез не вспомнишь… Но тут мне неожиданно повезло…» И дальше – о том, как на пути встретилась замечательная и великодушная Марьяни, которая вытащила его/ее из грязи в князи и вот, наконец, все пошло совершенно по-другому… И так – примерно пятьдесят роликов (большая по меркам Парагвая фирма!), полных самоуничижения и панегириков во славу спасительницы цивилизации доньи Марьяни. Из общего «хора славославия» выбился только один, да и то – бразилец, видимо, равноправный, если не вышестоящий, руководитель бразильского филиала. Суховато поздравив донью с днем рождения и избежав при этом обязательных ссылок на «дерьмо в проруби» и прочее, он вдруг с деланным энтузиазмом завизжал с экрана: «за успех предприятия!». Только вот не удалось выяснить, чем же занимается само предприятие. Меня все подбивало взять интервью у доньи Марьяни, но мешало то, что она пустилась демонстрировать «корпоративную демократию»: то начала обходить всех по одному и покровительственно похлопывать по разным частям тела; то пустилась в романтический танец с мужем, прижимаясь и прицеловываясь к нему там и тогда, где и когда, по ее мнению, следовало; то страстно душила дочь в объятиях, показывая всем, что она не только добрая начальница, но и верная жена, и добродетельная мать. И все это – под одобрительный рев корпоративных соучастников действа. По-видимому, считалось, что чем громче орешь при очередном поцелуе доньи, тем выше будут премиальные… А мы наблюдали весь этот плохо поставленный спектакль со смешанным чувством сожаления и гадливости, понимая, как они все дружно ненавидят свою «донью» и как трудно найти в Парагвае работу вообще и достойную работу – в частности.

Назад, в Рио

Перед вылетом из Парагвая нас стали обуревать сомнения – не надуют ли с машиной, удастся ли ее сдать, как договаривались. Какие-либо задержки были явно нежелательны, т.к. из Асунсьона даже Рио казался оплотом стабильности и демократии. Когда – точно по времени – появились владелец авто с сопровождающим, мы облегченно вздохнули, заспешив в аэропорт и даже отказавшись от предложения осмотреть по пути место недавней трагедии – сгоревший универмаг с сотнями покупателей внутри. Что и говорить, нас торопили внутренний голос и инстинкт самосохранения.

В аэропорту им. Петтиросси – все те же секьюрити, нездоровый ажиотаж перед прибытием редкого самолета и все те же стайки мальчишек, голодными глазами обшаривающих отъезжающих и их багаж в надежде на ротозейство… Расставшись с автомобилем прямо в аэропорту и подойдя к стойке, выясняем, что нужно еще заплатить некую «выездную пошлину». Ну что же, заплатим, от нас не убудет, только самолет подкатывайте… Нервное напряжение перед посадкой нарастает, все ждем какого-то подвоха. Но все проходит нормально, самолет на месте, взлетаем по расписанию. Прощай, Асунсьон, прощай, Парагвай! Сколько лет мечталось сюда попасть! Когда еще сможем прилететь сюда, да и удастся ли…

Вместо эпилога

Время бежит удивительно быстро. Ведь только было вернулись из этой увлекательной поездки, а с тех пор прошло уже больше трех месяцев… Страсти улеглись и вдруг выяснилось: да, в Парагвае было и опасно, и неуютно. Но, хотя мы кое-что там повидали, все же ничего по сути дела не поняли. А коль так, то надо этот опыт повторить. Умнее, собраннее, желательно в сопровождении местных, но – повторить, обязательно и скоро.