На сопках манчжурских, вдали от Саян стоял и стоит ныне град эээ… Муданцзян (чье-то стихоплетство)

Наш автобус был совсем небольшим китайским микромаусом. Загрузились мы в него кое-как: кот плюхнулся на одно из задних сидений, а я оказался сразу за местом водителя, поджав колени чуть ли не к ушам и скрутившись в самую заковыристую букву «зю», которую только удалось изобразить во всем путешествии. На выезде из Суйфеньхе мы все лицезрели последние надписи на родном великом и могучем языке и на следующие 10 дней расставались с матушкой-Россией. А я, помимо прочего, готовился увидеть то, о чем так давно мечтал — сопки Манчжурии…
Помните?

«Тихо вокруг,
Сопки покрыты мглой,
Вот из-за туч блеснула луна,
Могилы хранят покой…

Белеют кресты —
Это герои спят,
Прошлого тени кружатся вновь —
О жертвах в боях твердят,

Тихо вокруг,
Ветер туман унес,
На сопках манчжурских воины спят
И русских не слышат слез…» (мой любимый романс)

Да-да, были и здесь великие русские люди, благодаря которым Россия остается самой большой страной нашего не столь большого мира… Помнят русских воинов сопки манчжурские. Но не белеют здесь больше кресты, не кружатся над ними тени прошлого, и не пахнет здесь Русью — времена в Манчжурию пришли совсем другие. Сопки ныне распаханы под поля, на которых трудолюбивый народ Поднебесной усиленно растит то, что кормит и его, и «братьев»-славян на противоположных берегах Амура и Уссури. Аккуратные, почти бескрайние поля растянулись сейчас так далеко, что наступили на высокие пологие склоны, которые засажены кукурузой, арбузами и плодовыми деревьями.

Изменилась Манчжурия, изменилась матушка, перестала быть той императорской невестой, которую воспели в романсах и одах, превратилась в прагматичную дамочку с собственным «бизнесом». Деревни из однотипных краснокирпичных домиков, бескрайние поля, борющиеся с реками и горами, штопаные дороги и минимум встречного народа — именно такой встретила нас эта восточная страна. Поля почему-то были совсем пустынны, а немногочисленные коровы и быки бурого окраса, что были нами замечены, кажется, все находились при деле: кто ехал в кузовах машин, кто шел куда-то своим ходом, а кто-то ещё и телеги за собой тащил…

Несмотря на отсутствие параллелей с прошлым, эти земли оставили благостное впечатление. Дальние сопки слегка прикрывались дымкой тумана, а те, что были рядом, напротив, ярко освещались проглядывающим сквозь облака солнцем. Это была совсем другая страна, нежели Россия. Видимый невооруженным глазом уровень ее развития не так резко отличался от нашего, как, к примеру, при пересечении границы с Финляндией или Норвегией, но русское запустение после него сразу бросилось в глаза. Россия, в сравнении с этими землями, казалась царством почти нетронутой природы, к которой человек пока только-только подобрался, но договорился с Господом Богом так до конца ее и не осваивать. Может, это наша миссия? Хм…

Первая и единственная остановка на пути между Суйфеньхе и Муданцзяном случилась у нас близ одной из местных деревушек. Здесь, прямо у дороги, стоял неизменно краснокирпичный «мотель». У входа в него расположились несколько тетушек, пред которыми в большом закопченном тазу на открытом огне варились десятки «ароматических» яиц. Как водится, кипели эти яйца в черной как смоль воде, а тетушки, видимо, избрали для себя профессию страстных наблюдателей за сим занимательным процессом. Когда мы вышли из автобуса, дабы размять косточки, тетки ринулись к нам и стали что-то по-китайски лопотать. Оказалось, что в туалет предлагают сходить… за 1 юань. Мы денежки ещё только обменяли, попользоваться ими ой как охота, да и нужда, хоть и «малая», но дает о себе знать. В общем, я решился, и, дав одной из китаянок зеленую бумажку с изображением Мао, зашел в здание. Туалет был помещением, пардон, с дырками в полу и парой импровизированных кабинок, отделенных друг от друга символическими полуперегородками, а от внешнего мира — не дверью, как оно приличествует подобным заведениям, а просто большой белой простыней. Руки можно было помыть в раковине, полной мыльной воды, в которой, лежа кверху лапками, плавала троица дохлых мух. Естественно, местные китайцы проходили в сие умиротворяющее заведение без какой-либо мзды, лишь только поздоровавшись с тетками. То бишь, на самом деле туалет был общественным, а взимание платы с иностранцев — разводка. Забегая вперед скажу, что в большей части посещенных нами в Китае мест общественные туалеты были бесплатными и, при этом, намного более приличными.

После посещения WC мы решили заправиться мороженым у рядом торгующего снедью сухого дедка, который продавал свои кусочки зимы за сущие цзяо, хотя нет, все-таки за юани, по 2-3 за штуку. Мы этим воспользовались и в тот же момент узнали, что китайское мороженое, мало того, что дешевое, так ещё и очень вкусное! А кушали его уже в автобусе, который, меж тем, мчал нас в город с говорящим именем Муданцзян.

Муданцзян (или, как его окрестил кот, Муданьцзянь) — относительно крупный город на северо-востоке провинции Heilongjiang («река Черного дракона» — так чайнизы Амур-батюшку величают), железнодорожный узел, центр местной целлюлозно-бумажной промышленности. Уже на подъезде к нему на дороге стали встречаться щиты и плакаты с изображением юношей бледных со взорами горящими, держащих в руках красные флаги и книжицы, в коих мы распознали цитатники Мао.

«Вот что значит, коммунистическая страна, город полон коммунистов, — начал было кот, — у них вместо рекламы на билбордах идеология…» Но вскоре котофей был вынужден взять свои слова обратно, ибо чем дальше мы въезжали в город, тем меньше напоминаний о строительстве коммунизма мы видели. Напротив, многочисленные плакаты призывали нас пройти в магазинчики дабы затовариться «Фантой» и «Кока-колой» или в забегаловки, где к столу подавались, судя по рисункам-вывескам, свинина, говядина и собачатина (каждая харчевня, видимо, специализировалась на чем-то своем, поэтому изображения хрюшек, коров и собак встречались, в основном, по-отдельности, и очень редко — рядом друг с другом). Последние вывески выглядели, конечно, не так презентабельно, как партийные, но и брали не качеством, а количеством. В дальнейшем и количество, и виды рекламы только увеличивались.

Окраины Муданцзян-града являют собой форменные трущобы, вместо домов там настоящие развалины, а улицы — это просто свалки, на которых мечтал бы оказаться любой российский бомж. Но чем дальше едешь, тем лучше видны изменения последних лет: по направлению к центру города дома все повышаются в этажности, а в самом центре рвут небеса красавцы-небоскребы. Как город Муданцзян абсолютно современен, здесь нет императорских дворцов или старинных буддистских храмов, зато неподалеку от центра высятся блестящие цеха и офисы Daewoo Paper, а ещё это первый полноценный китайский город, который встречается на пути у русского человека, едущего из Влада в Пекин или Далянь (что ни говори, но Сунька — это вовсе не Китай и по ней нельзя составить впечатление о стране).

Из автобуса мы вышли на небольшую, но все же довольно просторную привокзальную площадь, расположенную на пересечении двух проспектов. Площадь была вымощена розово-серой брусчаткой, по которой сновали толпы пешеходов. Рядом толкались десятки красных машин такси и не меньшее количество велорикш. Площадь окружали симпатичные высотные здания, между которыми, словно толстый бай, развалился палаточный продуктовый рынок. Сам же вокзал являл собой абсолютно современное здание, неприметное снаружи, но очень удобное и функциональное внутри.

Пара слов о китайских железнодорожных вокзалах. Все они, будучи различными снаружи, внутри имеют очень много общего. У каждого — обычный узкий вход. Люди проходят внутрь сквозь рамки металлодетекторов и первую проверку билетов, далее идут в залы ожидания. При объявлении посадки на поезд, все, словно по команде, спускаются по коридору на перрон (показывая билеты ещё раз).

Вокзал станции Муданцзян был очень приличным и современным. Изнутри все стены его отливали нержавеющей сталью, а на второй этаж, где располагался большой и просторный зал ожидания дальних поездов, вели новенькие эскалаторы. Залы разделялись стеклянными перегородками, и все вокруг напоминало атмосферу… аэропорта, казалось вот-вот, и будем взлетать. Пройдя по первому этажу и закинув сумки на ступени эскалатора, каждый из нас наконец-то взял от жизни свои 30 секунд отдыха. В красивом зале ожидания с полумягкими креслами отдыхать пришлось бы и дольше, но мы с котом, оставив вещи на попечение согруппникам, рванули обратно, на улицу, где продавалась китайская съестная всякая всячина.

А на улице стояли, в том числе, и мешки с сушеными муравьями (хотя они, вроде, и так представляют из себя сухой продукт), вместо семечек: насекомые стоили сущие копейки, ой цзяо или даже фэни (1 юань делится на 10 цзяо — бумажка-аналог десяти пенсам, центам или копейкам, каждый из которых делится ещё на 10 фэней — эти уже бумажными не бывают — так, мелкая разменная монета). На открытых лотках китайские тетки торговали узнаваемыми и неузнаваемыми фруктами, а рядом, в маленьких лавках — и другими продуктами. В одну из таких лавок зашли мы с котом и увидели там такую картину, причем, почти маслом:
Молодая белокурая девушка: Так, что это у тебя там? (по-русски)

Среднего возраста китайский продавец: Ммм, ХХ ХХ ХХ ХХ (на этом месте должны были быть иероглифы:-))
МБД: Так, давай сюда вот это и вот это, говори цену!
СВКП (показывает на калькуляторе): 21
МБД: ЧТООООО????????????? (лицо перекашивает от возмущения). Ты кого жить учишь????!!! 8 (на калькуляторе).
КП: Не-не! ХХ ХХ ХХ ХХ! 15
МБД: Ты чё????? Рехнулся, што ли? 9
КП (обиженно): 12
МБД: Всё, беру за 10!
КП: Не!
МБД: Не НЕ, а ДА!!!!!!!! 10!!!!!!!
КП: ОК…
— Хм, — заметил кот, — как нагло эта девица обращается с китайцем, — на «ты», руками машет, и, вообще как барыня с крепостным себя ведет.
— Мда, есть такое! Но скажи мне, кот, вот ты, как и я, целый день в Китае. Ты заметил, чтобы хотя бы один русский обратился к китайцу уважительно?
— Вроде нет… Но мы же были в Суньке, а там сама атмосфера не располагает к «высоким материям».
— Хм, но ведь интеллигентный человек интеллигентен везде, даже в Суньке. Откуда такое вселенское панибратство? Вот ты как обычно обращаешься к незнакомому человеку, который старше тебя по возрасту, на «ты»?
— Нет, на «ты» не обращаюсь. Но не все же такие интеллигентные как я.
— Хорошо, эта девушка, в общем, весьма приличного вида, и она так некрасиво себя вела с продавцом…
— Я же говорю, не все же такие интеллигентные как я!

В итоге, мы сделали из увиденного один четкий и непререкаемый вывод: в Китае можно и, главное, нужно, очень нужно торговаться! Наш первый личный опыт торга был приобретен здесь же, в Муданцзяне, когда в похожей лавчонке мы покупали еду в поезд: местную лапшу, соки и фрукты. Торговля прошла удачно, и баночка вкуснейших ананасов (в России таких просто нет) доехала со мной аж до столицы Поднебесной империи, где была съедена после восхождения на Великую стену.

Мы ещё немножко потолкались в толпе местных близ вокзала и пошли обратно в зал ожидания. Пройдя повторно через металлоискатель и поднявшись вверх по эскалатору, мы оказались в зале очень вовремя. Скоро должны были объявить наш поезд, чего ждали не только мы, но и толпы жадных до дороги китайцев…
Посадка проходила очень оригинально. Когда голос из репродуктора сказал свое очередное ХХ ХХХ ХХХ ХХ, а потом ещё раз ХХ, около одного из выходов выстроились аж две очереди, человек по триста в каждой. Это объяснялось тем, что ВСЕ пассажиры поезда запускались на посадку одновременно. Сначала они не двигались. Прижавшиеся друг к другу люди только часто дышали друг другу в затылок и судорожно ждали, когда же их пропустят на перрон. После какого-то сигнала обе очереди двинулись вперед. Контролеры на выходе компостировали каждый билетик (билеты Китае не именные, а предъявительские), и мы понемногу продвигались вперед. Когда, наконец, прокомпостировали и наши билеты, мы вышли из толпы и оказались в длинном стеклянном коридоре, кой вел на перрон. А там уже пыхтел наш поезд. Почему пыхтел? Да просто электрификация железных дорог Китая ещё не коснулась чудесного города со звучным названием Муданцзян, и отсюда мы уезжали на дизеле. Вслед за путаницей с номером вагона, который мы не сразу вычислили в шифровке билетов, мы все-таки сели в нужный вагон и приготовились ехать.

Вагон наш был плацкартным, а китайский плацкарт — это три ряда полок в каждом отсеке поперек вагона и никаких «боковушек». Оно и хорошо, пережиток прошлого, все эти боковушки, абсолютно неприемлемые для высоких людей типа меня. В проходах у каждого пассажирского отсека есть по одному-два откидных сидения, где вполне можно разместиться человеку с самой верхней полки, пока он спать не лег. На тех же местах сидят в процессе поездки и проводники.

На столиках в отсеках-купе стояли агромадные металлические термосы с кипятком (во многих китайских поездах нет титанов). Плюс, атрибутом каждого отсека была закрывающаяся урна. В нашем спальном вагоне мы не увидели толп людей, висящих один на другом, как в сидячих вагонах по соседству, не увидели и тапочек, что выдавали едущим в купе, все было скромно, но чисто и поддерживалось в идеальном порядке. Порядок обеспечивали две местные «верки-сердючки», которые за ночь ни разу не сомкнули глаз и устроили нам настоящее «СВ-шоу».

Когда мы только отъехали от города, все наши, по старой русской традиции, начали кушать (китайцы об этой традиции разве что немного наслышаны, потому до идеи устроить глобальный ужин они не дошли и отделались семечками и печеньем). Лена угостила нас вкусной картошечкой, захваченной из сунькиного ресторана «Максим», Нина — конфетами, все из того же места, а я вот зажал свои ананасы:-) За окнами замелькали красавицы-сопки, деревушки, городки и маленькие аккуратненькие полустаночки. Сделав через два часа одну двухминутную остановку, в дальнейшем поезд пошел в режиме экспресса. За окнами быстро стемнело. Пекинское время (оно едино для всего Китая) не является природным ни для этой местности, ни для самого Пекина (соответствующий этому времени природный часовой пояс проходит намного западнее, через центр страны), поэтому здесь всегда аномально рано темнеет и столь же рано светает. Итак, около 19-00 на Манчжурию навалилась кромешная тьма, и тотчас же мы столкнулись с грозным сервисом китайского поезда. К нам с хозяйским видом подошла китайская верка-сердючка, пристально посмотрела на нас и демонстративно задернула шторки на окне, после чего так же демонстративно развернулась и ушла. У кота от неожиданности аж челюсть свело. «Так, я не понял, что это было?» — вопросил бедняга. И никто не мог ему ответить, у всех будто в горле пересохло.

От осознания, что в этом монастыре устав здорово отличается от нашего, многим моим согруппникам захотелось прилечь, и первой своим правом на пассивный отдых решила воспользоваться Аня. Она залезла на свою вторую, среднюю, полку, сняла одеяло, на котором крупными русскими буквами было выведено слово «ДРУЖБА», и положила голову на подушку (все с той же надписью). Мы пожелали ей спокойной ночи и решили, что пока ещё посидим-поболтаем. Но не успела Аня задремать, как к ней подбежала проводница и стала что-то лопотать на чайнизе. Аня приоткрыла глаза и недоуменно на нее уставилась. Тогда сердючка взяла анину подушку, выдернула из-под ее головы и переложила в ноги. Анины глаза приоткрылись ещё больше. Наши тоже расширились. Словно в ответ на этот парад широких глаз китаянка извергла агрессивное «ХХ ХХ ХХ!!!!» и указала Ане пальцем сначала на голову, а потом на ноги. Покорная Аня перелегла ногами к окну, и «верка» свалила в густой манчжурский туман. Но долго пролежать так Аня не смогла (человеку роста выше среднего это тяжело, ибо полки хоть и длиннее наших, но все же не резиновые и, при желании вытянуть ноги во всю их длину, голова свешивается в проход вместе с подушкой), и в какой-то момент, когда дух проводницы перестал чувствоваться на расстоянии около мили, она взяла и снова легла ногами к проходу. И опять закрыла глаза. С того радостного для Ани момента не прошло и десяти минут, как въедливая сердючка материализовалась вновь и уже с более агрессивным «ХХ ХХ ХХ ХХХХХХХ!!!!!!!!» толкнула рукой подушку с надписью «Дружба». Когда Анины глаза вновь открылись, эта самая «Дружба» снова была насильно перемещена в сторону прохода. Ане захотелось плакать и она что-то тихонько промычала. Слезы явно наворачивались на ее глаза. А тетка сразу уселась на откидное сидение в нашем отсеке и стала за нами, а, особенно, за Аней, пристально наблюдать. Ее неулыбчивое лицо неудовлетворенной старой девы стало достопримечательностью нашего «купе» на ближайшие два часа. Вскоре к ней присоединилась напарница и они начали о чем-то оживленно по-китайски болтать.

«Вот заразы, и ведь не объяснишь им ничего», — сетовала Аня на языковой барьер и пожухлый внешний вид проводниц. И мы были полностью с ней согласны. Более того, нам уже тоже хотелось спать, и кому-то предстояло повторить судьбу Ани на второй полке (на первой и третьей полках можно было лежать, как тебе вздумается. На самом деле, это довольно логично, ибо ноги лежащего на средней полке всегда находятся у прохода, и на этом уровне они оказываются прямо у голов проходящих людей. Конечно, для наших поездов это обычно, но для китайцев — просто нонсенс. И сами китайцы на средних полках лежали только ногами к окну). Время шло, и мы коротали его за болтовней. В одном из соседних купе какие-то русские мужики играли с китайцами в покер, пили и громко разговаривали, но проводницы с ними совладать не могли, зато на нас, тихих и спокойных людях, они решили отыграться по полной! Однако вскоре злую тетку отвлек какой-то шум, и она ушла, а вторая проводница оказалась более лояльной и менее бдительной. Тогда ехавшая с нами Нина Ивановна залезла на свою среднюю полку и легла, как хотела. Мы сделали на своих полках то же самое. И даже Аня по такому случаю снова перелегла головой к окну. Проводница, придя на место и увидев, что биться с нами бесполезно, испустила пару китайских матюгов, махнула руками и стала расставлять всю нашу обувь ровными рядами. Ночью, когда мы ходили в туалет (кстати, туалет кит.поезда — дырка в полу небольшой кабинки, раковины отдельно, на коридоре), и обувь сбивалась с «правильного курса», сердючка приходила в наш отсек и постоянно ее поправляла. Проснувшись утром, я заметил, что шторы раздвинуты без нашего участия, обувь стоит «в шеренгу по двое», вода в термосе заменена, а урна, бывшая полной по вечеру, опустела. Сервис, однако. Сердитый, но запоминающийся.

Поднебесное путешествие из Поморья в Приморье. Часть 1. Иерусалим сеньориты Эль
Поднебесное путешествие из Поморья в Приморье. Часть 2. Ваши 0% достопримечательностей, или Полёт в машине времени
Поднебесное Путешествие из Поморья в Приморье. Часть 3. Найденная в тумане
Поднебесное Путешествие из Поморья в Приморье. Часть 4. Заклятие морского острова
Поднебесное Путешествие из Поморья в Приморье. Часть 5. Прием у цесаревича Влада
Поднебесное Путешествие из Поморья в Приморье. Часть 6. Сунька Золотая ручка
Поднебесное Путешествие из Поморья в Приморье. Часть 8. Столичные развлечения в императорской деревне

Комментарий автора:
В общем, я решился, и, дав одной из китаянок зеленую бумажку с изображением Мао, зашел в здание. Туалет был помещением, пардон, с дырками в полу и парой импровизированных кабинок, отделенных друг от друга символическими полуперегородками, а от внешнего мира — не дверью, как оно приличествует подобным заведениям, а просто большой белой простыней. Руки можно было помыть в раковине, полной мыльной воды, в которой, лежа кверху лапками, плавала троица дохлых мух